OCR and Spellcheck: Veresk
«Сбежавшая невеста»: Библиополис; Санкт-Петербург; 1994
ISBN 5-7435-0099-1
Аннотация
Героини романов – богатая наследница, рыжеволосая, блистательная Дженнифер Перчис и очаровательная пленница на южной плантации в Новом Орлеане Джена Стюарт. Обе оказываются в самых сложных, запутанных, а иногда и таинственных ситуациях. Но судьба щедро вознаграждает их и любовь сметает все преграды на их пути.
Джейн Ходж
Сбежавшая невеста
I
– Послушай меня, Джордж. Тебе надо жениться, и поскорее. – Герцогиня сдвинула на макушку свой темно-рыжий парик, который, как всегда, сполз к одному украшенному дорогой серьгой уху.
– Боюсь, вы правы, мэм, – мрачно произнес ее внук, склонившись, чтобы протянуть понюшку из инкрустированной табакерки. Достопочтенный Джордж Феррис, или, назвать его именем, данным при крещении, – Джордж Фредерик Уильям Эдвард Эрнест Августус Адольфус Феррис – имел тяжелый получасовой разговор со своей бабушкой. По мнению его друзей из Брукс-клуба, в мире было только два человека, которых побаивался этот грозный молодой человек. Одним из них был герцог Веллингтонский, другой – герцогиня Льюэсская. Приятельница доктора Джонсона и доверенное лицо Фокса, она и впрямь была из тех бабушек, которые могли вогнать человека в дрожь, особенно если он выбрал политическую карьеру. Именно она настояла на том, чтобы при крещении ему дали имена всех этих ужасных герцогов из королевской семьи, сыновей Георга III, и сумела заставить их преодолеть разногласия на время, достаточное, чтобы окрестить ее внука, крестными отцами которого стали они все. И не ее вина (а она часто это подчеркивала), что они так мало сделали для его карьеры.
Младший сын обнищавшего расточительного наследника герцога, Джордж Феррис вынужден был сам пробивать себе дорогу в жизни. Между тем как старший его брат, лорд Мэйнверинг, совершал традиционное путешествие по Европе (уж как оно получилось, в затишьях затяжной войны с Францией), Джордж получил от отца равнодушное благословение, маленькое и нерегулярно выдаваемое содержание и рекомендательные письма к Бо Бруммелю и в Брукс-клуб. К счастью для него, его сумасбродный дед, герцог, наконец сошел с ума, как раз в год Трафальгарской битвы, и герцогиня, не теряя понапрасну времени, заперла своего мужа в одном из его замков, том, что был поменьше и подальше, и взяла управление состоянием в свои руки. Первым же ее шагом стала покупка комиссии в полку голубых (королевской конной гвардии) для Джорджа, которого она предпочитала беспутному старшему брату.
Джордж тепло поблагодарил ее, упаковал свои скудные пожитки и присоединился к своему полку на Полуострове. Красавец – если можно назвать красавцем хмурого голубоглазого и чернобрового молодого человека, – знаток лошадей и людей, любитель искушать судьбу, он при своем вспыльчивом характере был вскоре отмечен на поле брани и получил выговор от самого великого герцога за то, что, ожидая во время дождя сигнала к атаке на Саламанке, стоял под зонтиком. А уж если его однажды заметили, забыть было нелегко. Вскоре его взяли в свиту герцога, где он отличился тем, что сумел заработать Орла в перерывах между выполнением своих обязанностей курьера при Ватерлоо.
Когда, наконец, наступил мир, привлекательность армейской жизни потускнела, он продал свой патент и убедил отца послать его в парламент как депутата от графства Кукхавен, принадлежавшего его семье. Попав в палату общин, он восхитил свою бабку – этого старого испытанного вига – точностью и свирепостью нападок на правительство, и о нем заговорили как о сопернике бесцветного Понсонби за лидерство в партии.
– Но запомни, Джордж, – продолжала его проницательная бабуля, взяв понюшку и от всей души чихнув, – холостяцкая квартира – чертовски ненадежная почва для создания своего кружка. Политический лидер должен иметь дом, а дом должен иметь хозяйку. С подходящей женой ты затмишь их всех. Женись сейчас, женись удачно и, главное, женись на богатой, и кто знает, как оно обернется для тебя, когда король наконец умрет и к власти придут друзья Принни. Среди них нет лидера: Понсонби, Тирней… да ты стоишь шестерых таких. Но женись, Джордж, женись…
Он успокаивающе посмотрел на нее.
– Вы в высшей степени настойчивы, мэм.
– Я в высшей степени права. – Жесткость исчезла из старых глаз, когда она взглянула на него. – Джордж, не может быть, чтобы ты до сих пор горевал по крошке Понсонби?
Он поднялся и на мгновение его глаза сверкнули так же, как ее.
– Мое сердце всегда будет принадлежать леди Каролине, мэм.
Старуха вздохнула.
– Чтобы ей было что прибавить к своей коллекции? Или, среди прочего, предложить лорду Байрону? Нет-нет, – убеждающим жестом она мягко коснулась его руки. – Я не стану подтрунивать над тобой, Джордж, но если ты никому не можешь предложить сердце, то твоя рука до сих пор свободна, и многие наследницы почтут за честь ее принять. Что ты думаешь о девочках Мархам?
– Уверяю вас, мэм, я о них вообще не думаю. Избавьте меня, прошу, от перечисления всех возможных мисс нынешнего сезона, поскольку, полагаю, если уж я должен жениться, то женюсь по собственному выбору.
Она вся засветилась улыбкой, на мгновение снова превратившись в ту блестящую девушку, которая некогда очаровала доктора Джонсона.
– Джордж, уверена, что у тебя уже кто-то есть на примете. Быстро говори, кто она? Какова она? Я ее знаю?
Он улыбнулся.
– Нет, мэм, боюсь, что она что-то вроде деревенской мышки. По правде говоря, я и сам с нею незнаком, но, думаю, знаю о ней достаточно…
– Чем дальше, тем романтичнее, – она подмигнула ему. – И кто же эта добродетельная особа, на которой ты собираешься жениться не глядя?
– Это некая мисс Перчис, мэм. Дженнифер Перчис.
– Ммм… – старая дама задумалась. – Как бы то ни было, имя красивое. Дай-ка поразмыслить… Перчис. А-а, вспомнила: корнуэльские Перчисы, я полагаю. Купили имения и угодья в Суссексе на доходы от аферы в южных морях. Есть родственники в Америке; насколько помню, там их фамилия пишется иначе. Добрая старая семья вигов, и дельная к тому же. Он женился… Погоди-ка, был какой-то слушок… А, конечно! Не на мисс Кут, но тоже на дочери банкира. Мне всегда казалось, что у них было много детей. Она ведь умерла родами?
– Мэм, вы, как всегда, восхищаете меня! И, как всегда, вы правы. Дженнифер – красивое имя, не правда ли? Так вот, Дженнифер и была тем ребенком, при родах которого мать умерла. Дочь выросла под опекой отца и его сестры в компании своих старших братьев – моих друзей.
– Ах, ну да, есть же братья, я совсем забыла!
– Были, мэм, были, а не есть. И отец, и братья убиты при Ватерлоо.
Она, погрустнев, помолчала минуту.
– У них в семье всегда были военные, но, Джордж, все – это немножко чересчур.
– Увы, мадам. После смерти жены отец вернулся в армию. Сыновья последовали за ним, и теперь Дженнифер осталась одна.
– Джордж, да ты просто влюблен в это имя!
– Тем лучше для меня: я должен вам сказать, что я честью обязан на ней жениться.
– Обязан честью? А это что еще за глупость?
– Не глупость, мэм, а неотложный долг. Разрешите мне объяснить. Как вы помните, я сам был при Ватерлоо, в свите герцога.
Старые глаза потеплели.
– Как ни странно, Джордж, я помню это очень хорошо. Ведь именно ты взял на себя труд в самый день битвы послать ко мне нарочного с известием для лорда Хорроуби о победе. Но нам повезло… нам очень повезло. Ты говоришь, все трое Перчисов были убиты?
– Да, и хуже того.
– Как это?
– Хуже для Дженнифер, я имею в виду. Это случилось так, мэм. Френсис, старший, погиб в первой атаке. «Проклятье, – сказал герцог, – это был один из моих лучших молодцов».
– Да, день был ужасный. Мне кажется, я стала слишком старая для войн. Но расскажи мне о двоих оставшихся.
– Отец был убит, когда вел своих людей в атаку из Хугомонта. Я прибыл туда с приказом герцога удерживать ферму до последнего человека. Перчис улыбнулся мне. «Этим придется заняться кому-то другому, – произнес он. – Но не сомневайтесь, они сделают это». И умер.
Джордж помолчал.
– Ну? – спросила она. – Я понимаю, что Хугомонт, естественно, удержали. А что с третьим?
– Ричардом, – сказал он тихо. – Ричард был со мной в свите герцога, и мы много ночей провели вместе.
– Необузданный молодой человек?
– Довольно-таки, на мой взгляд. Но не в тот день – я ведь сообщил ему о гибели отца и брата. «Черт, Джордж, – сказал он, – это скверно». Но нас перебили. Подъехал герцог. Был уже полдень, а он не имел известий о Блучере. Он оглядел нас обоих. Я к тому времени уже был ранен; рана была пустяковая, царапина, но чертовски кровоточила.
Ее брови поползли вверх.
– Ну и словечки в присутствии леди.
– Прошу прощения, мэм. Иногда трудно помнить, что вы – леди.
Она расхохоталась.
– Мне и самой трудно. Но – к рассказу. Твоя рана кровоточила…
– Да. Проклятье, неловко рассказывать. Герцог сказал мне: «Вы, Феррис, подвели меня своим ранением, да и лошадь ваша убита. Перчис привезет мне известие о Блучере. Скачка будет с препятствиями». Ричард отдал честь, допил свою бутылку и ускакал. После этого нам какое-то время было не до того. Минуло несколько часов, прежде чем я заметил, что Ричард не вернулся из своей поездки. Герцог тоже это обнаружил. Ряды наши были сильно истерзаны. Он призвал меня к себе и, оглядев, сказал: «Прекрасно, вы снова выглядите прилично! Поедете вслед за Перчисом и непременно привезете мне известие о Блучере. О Перчисе тоже, и вам следует поторопиться. Не дайте им себя убить: добрых воинов становится все меньше». Я нашел Ричарда в полумиле от нас под придорожным кустарником. Я ничем не мог ему помочь – пушечное ядро уже сделало свое дело. Он успел сказать лишь следующее: «Едешь выполнять мое поручение, Джордж? Будь же удачливее меня. Но не стану тебя задерживать. Единственная просьба, Джордж, – он перевел дыхание и продолжал. – Моя младшая сестра Дженни, Джордж. Она останется совсем одна. Завещание отца не годится, так как Френсис умер раньше него… Никакой защиты… Дженни, – он уже задыхался, – наследница… чертовски дрянной дядька. Пригляди за нею, Джордж». Я пообещал, оставил ему свою фляжку и ускакал.
– И ты нашел Блучера?
– Естественно, мэм, раз я теперь здесь. Вряд ли бы я имел смелость предстать перед герцогом, не найдя его. А что касается Блучера, я едва не задохнулся от запаха джина с ревенем, когда он расцеловывал меня в обе щеки.
– Варварская смесь. И теперь ты уверяешь меня, что из-за обещания умирающему считаешь, что честь обязывает тебя жениться на этой Дженни?
– А как я еще могу «приглядеть» за нею, мэм?
Она улыбнулась.
– И впрямь непосильная задача для тридцатилетнего молодого человека.
– Тридцатипятилетнего, – поправил он ее.
– Самое время подумать о женитьбе. Но прости меня, Джордж, мне сдается, ты не больно-то торопился с выполнением своего обещания. С Ватерлоо прошел год. Кто, скажи, все это время заботился о твоей Дженнифер?
– Не я, и мне страшно стыдно. Но вы прекрасно знаете, что лишь в последние, мне удалось кое-как привести в порядок свои дела. Да и она еще совсем ребенок, ей никак не больше семнадцати.
– В семнадцать, Джордж, я уже была матерью твоего отца. Полагаю, тебе не мешало бы побеспокоиться. Кроме того, что там было о злом дядюшке? Может быть, он все это время отщипывал по кусочку от ее состояния?
– От всей души надеюсь, что нет, мэм. Но если так, то, насколько я знаю, он вполне способен возместить убытки. Он – брат ее матери, некто Гернинг, один из банкиров и богат, как Ротшильд.
– Тогда почему ты думаешь, что он выдаст свою богатую племянницу за младшего сына, у которого, прости, Джордж, за душой ничего кроме того, что он добудет себе своими стараниями, да еще перспективы получить кое-какое наследство от зажившейся сварливой старой бабки.
Голубые глаза, так похожие на ее собственные, сверкнули.
– Внука герцога, мэм. Не забывайте о моих связях. Он не такой уж дурак. Он является, как мне говорили, опекуном одного молокососа, которого хочет любыми средствами протолкнуть в парламент, да и относительно себя самого лелеет на сей счет кое-какие мыслишки. В распоряжении же моего отца – три графства. Так что с его стороны я не предвижу препятствий.
– И ты думаешь, твой отец поддержит тебя в этом?
– Знаю, что поддержит. Нет смысла ходить вокруг да около и скрывать что-то от вас. После заключения мира отец не вылезает из долгов, а теперь, когда нужно еще выплатить долги моего братца, прежде чем тот сможет жениться… Да отец сочтет, что ему крупно повезло, если сможет добыть мне состояние в обмен на одно из наших мест в парламенте.
Она вздохнула:
– Действительно, Генри был чрезвычайно неосмотрителен. Конечно, всегда следует ожидать, что старший сын наделает долгов на несколько тысяч, но, как я понимаю, он не был настолько скромен.
– Скромность, мэм, никогда не была среди достоинств Генри, как вы прекрасно знаете. Я могу только пожалеть, что он не выбрал себе парочку пороков подешевле.
Она нахмурилась.
– Джордж, он твой старший брат.
– Да, мэм, к моему великому сожалению, это так. Нет-нет, – он коснулся ее руки, – не думайте, что я завидую тому, что он унаследует титул, мэм, но какие у него были возможности… И все это ему ни к чему.
Она снова вздохнула.
– Да, знаю, что это тяжело. Я говорила твоему отцу, что он глубоко ошибается, делая такие различия между вами, двумя мальчишками, но он всегда поступал по-своему. Так что Генри ожидали Оксфорд и путешествие по Европе…
– А меня ничего, – перебил он, – если бы вы не вмешались и не исправили положение, заплатив за мое обучение в Кембридже. Я никогда этого на забуду, как и мой патент. Я всем обязан вам.
Она с любовью улыбнулась ему.
– Ты оказался удивительно удачным хобби. Но не смей меня благодарить, пока не станешь первым министром. Мне очень понравится быть бабушкой первого человека после короля.
Он рассмеялся.
– Я должен был знать, что у вас есть свои тайные цели. Ну, дайте мне только уладить с этой женитьбой, обзавестись домом в Лондоне, и тогда мы посмотрим…
Она задумчиво взглянула на него.
– А девушка, Джордж. О ней ты подумал? Может быть, ей хочется выйти за кого-нибудь другого?
Он удивился.
– Девушка, мэм? Надеюсь, она сумеет опознать настоящего мужчину, когда увидит его перед собой.
Мудрая улыбка осветила ее лицо.
– Я тоже надеюсь, Джордж, тоже надеюсь.
II
Но десятью днями позднее в Суссексе Дженнифер Перчис топнула ножкой, обутой в туфельку с каблучком а ля Ватерлоо, и свирепо воззрилась на своего дядюшку Гернинга.
– Я не выйду за него, будь он хоть царь всех России.
Она только что вернулась с конной прогулки, где галопом носилась по низине. Щеки ее пылали, а каштановые волосы отливали рыжим на фоне темно-зеленого костюма для верховой езды.
– Но, Дженни, дорогая, ты только подумай!
Слащаво-вежливый, он угрожающе навис над нею, пытаясь склонить ее на свою сторону. Краснолицее чудовище, а не человек!
– Не называйте меня «Дженни»! – она снова топнула ногой.
Сдерживаемое целый год возмущение прорвалось наружу в тот день, когда ее дядюшка с напыщенной уверенностью объявил, что она должна выйти замуж за Джорджа Ферриса. Горечь копилась в ней в той самой минуты, когда в один насквозь пронизанный солнцем июньский день ее дядюшка Гернинг, банкир, приехал из Лондона и сообщил ей, что она осталась одна-одинешенька на всем белом свете. «Но, моя дорогая Дженни, не беспокойся, я позабочусь о тебе…» Он даже не потрудился скрыть свою радость от этой перспективы, и она никогда не простила ему этого.
Но избежать его опеки она не могла. В свои шестнадцать лет она не сумела воспрепятствовать тому, что он со всеми своими чадами и домочадцами переехал в большой дом близ Дентона, в дом, который, как она полагала, принадлежал теперь ей. Сестра отца, добрейшая тетушка Джулия, сначала слегка протестовала, затем, не имея сил сносить покровительственную манеру городской дамы – жены дядюшки Гернинга, уложила сундуки и сбежала к родственникам в Йоркшир.
С тех пор прошел год. Невыносимый год, в течение которого Дженни наблюдала, как ее дядька жмется из-за каждого пенни, необходимого для имения, и выдерживала постоянные стычки с теткой. Презирая и дядьку, и тетку, она невольно привязалась к их дочери. Элизабет, которая была на год моложе ее, и даже к их воспитаннику – ленивому и добродушному Эдмунду Батсу.
Но это было последней каплей. Замуж ради дядюшкиного удовольствия она не выйдет. Не поверила она и его рассказу, что человек, который просит ее руки, был другом ее брата. Она слишком хорошо знала, на что способен дядюшка, добиваясь своей цели. Она пристально, в упор посмотрела на него взглядом, который был так похож на взгляд ее отца и всегда был неприятен дядьке.
– Если он и друг Ричарда, что же он так долго не являлся сюда? Именно в прошлом году мне нужен был друг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24