– Случай привел меня сюда, или скорее сама судьба!.. Тут сон! Тут забвение! Тут спокойствие!.. О! Режинальд!.. О! Мой благородный отец!.. Еще минута, и я соединюсь с тобою! Еще минута, и я скажу тебе все, что я выстрадал с того дня, как ты оставил меня на земле одного!..Сделав это краткое воззвание к памяти приемного отца, Рауль осмотрелся кругом, опасаясь, чтобы кто-нибудь не помешал ему исполнить его гибельное намерение. Мимо него прошло несколько пьяных солдат, шатаясь и напевая куплеты чересчур веселого содержания. Рауль подождал. Вдруг послышался громкий хохот, прерываемый звучными поцелуями. Это были гризетки, прогуливавшиеся со своими возлюбленными. Рауль отвернулся и снова начал ждать. Наконец он остался один. Тогда, положив свою шляпу возле тумбы и не снимая платья и шпаги, взобрался он на парапет и бросился в Сену, волны которой, на секунду раздавшиеся при его падении, безмолвно сомкнулись над ним. XXIII. Ночь в Сене «Кончено! – подумал Рауль в ту минуту, когда почувствовал себя обвитым движущимися складками своего ледяного савана. – Кончено! Я умираю».Падение молодого человека было так сильно, что тело его рассекло воду до самого дна, и он стукнулся ногами о песчаный грунт, составлявший ложе реки. Все наши читатели, которым знакомо плавание, поймут без труда, что тело, коснувшись дна, всплыло на поверхность почти так же быстро, как спустилось, и Рауль в несколько секунд очутился на поверхности воды.В тех главах, где говорилось о детстве кавалера, мы уже сказали, что Рауль умел превосходно плавать. Сила привычки была в нем так велика, что и теперь, сам того не сознавая, он начал плыть. Это продолжалось две или три минуты. Наконец Рауль заметил, что он спасается против воли, потому что приближался к берегу с чрезвычайной быстротой. Не этого хотел молодой человек: он бросился в Сену за тем, чтобы утопиться, и хотел утопиться добросовестно. Вследствие этого он скрестил руки, опустил ноги и начал тонуть. Пока молодой человек сохранял присутствие духа, он все погружался на глубину, но когда он начал терять сознание, и именно в ту минуту, когда вода стала душить его, инстинкт самосохранения одержал верх, и кавалер снова принялся плыть. Однако на этот раз он плыл уже не так свободно, как прежде, потому что силы его истощились в борьбе с самим собою. Впрочем, эта борьба уже не возобновлялась более: Рауль понимал теперь, что смерть от утопления – смерть ужасная, и говорил себе, что во сто раз лучше вонзить нож в сердце или пустить пулю в лоб.Решившись отложить свое самоубийство до другого времени и исполнить его иначе, Рауль бросил вокруг себя испуганный взор. Он находился посреди Сены, довольно широкой в этом месте, как известно. Дрожащий свет звезды отражался в мутной воде, и расстояние удваивалось от темноты.«Доплыву ли я?»– спрашивал себя Рауль, уже начинавший задыхаться.Он поплыл к правому берегу. Постепенно оцепенение овладело им. Острая и перемежающаяся боль угрожала ему судорогами. Прибавим к этому, что Рауль был одет и что одежда его, пропитанная водой, с каждой минутой тяжелела все более и более. Однако он еще плыл, но все медленнее и медленнее. Глаза его затмевались туманом. Огненные блестки мелькали перед ними. Ему казалось, что он нисколько не продвигается, а берег между тем отдаляется от него. Рауль почувствовал себя погибшим и тогда, по странному феномену человеческой натуры, вдруг полюбил жизнь, которой хотел лишить себя. В эту минуту ему показалось, что звезда отделилась от неба, упала в реку и понеслась по воде, приближаясь к нему. Эта звезда, едва мерцая, указала ему землю, которая находилась от него не более, как в двадцати саженях.«Доплыву ли?»– спросил себя молодой человек во второй раз.И он сделал новое усилие, но его окоченелые ноги более не повиновались его воле. Он мог только приподняться в последний раз и закричал хриплым голосом:– Ко мне!.. Ко мне!.. Помогите!..И упал в изнеможении. Волны раскрылись, чтобы принять его тело.Почти в ту же минуту Рауль почувствовал сильную боль: точно железное острие воткнулось в его левое плечо. Это краткое, но в высшей степени болезненное ощущение было последним, которое он почувствовал. Губы его, невольно раскрывшись, втянули глоток воды, в котором он захлебнулся.Он решил, что умирает, и лишился чувств…На берегу Сены, в нескольких шагах от Нового Моста, на том клочке земли, который находился между рекой и набережной, стояли в ту эпоху две или три жалкие избушки, грубо построенные из полусгнивших досок, оставшихся от сломанных лодок. В этих избушках жили люди, отличавшиеся странным образом своей жизни, отчасти рыбаки, отчасти бродяги, воры по склонности, убийцы по случаю. Днем они закидывали в реку сети и занимались спасением топающих, ночью бродили по берегу, отыскивая неизвестно чего, или в своих легких лодках подъезжали к большим купеческим садам и под покровительством мрака совершали грабежи всякого рода.Между этими злодеями, особенно были опасны двое: муж и жена, по имени Леонар и Гертруда. Они жили в одной из избушек, о которых мы сейчас говорили, и днем и ночью занимались самым мрачным промыслом.В этот вечер, именно в ту минуту, когда Рауль бросался с парапета Нового Моста, Леонар и Гертруда отправлялись в свою обычную ночную экспедицию. Они уже отвязали цепи своей лодки и приготовили, кроме весел, крюк и три мешка довольно большого размера. Шум от падения тела достиг до них.– Слышишь? – спросила Гертруда.– Слышу, – отвечал Леонар, – кто-то утопился…– Пойдем посмотрим…– Не стоит труда: тело само приплывет сюда по течению; нам надо только подождать…– Все-таки сядь в лодку…– Сесть можно… Сходи за огнем…Гертруда вернулась в хижину, зажгла факел и воткнула его в корму маленькой лодки. Этот-то факел Рауль принял за звезду, упавшую с неба. Гертруда взялась за весла, Леонар стал на носу лодки, держа в руке крюк; в этом положении они оба с минуту оставались неподвижны, безмолвны и внимательны. Вдруг они услышали прерывистый звук прерывистого дыхания Рауля и плеск воды, рассекаемой его руками.– Греби! – сказал Леонар жене.Гертруда наклонилась над веслами, и лодка удалилась от берега. В эту минуту обессиленный Рауль вскрикнул и исчез в волнах.– Греби! – сказал Леонар во второй раз. – Налево!.. Да проворнее!..Лодка быстро скользила. Леонар погрузил крюк в то место, где волны поглотили молодого человека, и с первого же раза зацепил его тело. Крюк прошел сквозь платье и слегка оцарапал плечо. Эту-то боль и почувствовал Рауль, прежде чем лишился чувств. Через полминуты он лежал у ног двух злодеев. Гертруда причалила лодку к берегу. Леонар взял Рауля на руки и понес к себе. Гертруда шла за ним с факелом и, войдя в избушку, старательно затворила за собою дверь.Внутренность избушки представляла самую ужасающую картину: она обнаруживала постыдную и гнусную нищету, разврат и преступление. Мы уже знаем, что избушка была построена из гнилых досок. Густая паутина покрывала потолок и стены. На протянутой веревке висели отвратительные лохмотья. Бочка служила вместо стола. На ней стояли бутылка с водкой, вполовину опорожненная, пустая миска и два изогнутых оловянных стакана. Постель состояла из грязного дырявого мешка, набитого гнилой соломой. Не было ни одеяла, ни простыни. Остатки пищи покрывали пол, в углу валялись обглоданные кости. Возле кровати стояло старое ружье, а на полке лежал бычий рог, наполненный порохом, пули и два или три ножа различного размера.Ничто не может дать точного понятия о едком и смрадном воздухе и о нестерпимой вони, стоявшей внутри этой отвратительной лачуги. В пять минут в ней мог задохнуться самый крепкий, самый здоровый мужчина.Гертруда, как мы сказали, заперла дверь. Леонар бросил тело Рауля на постель. XXIV. Злодеи Гертруда поднесла факел к лицу молодого человека, Леонар тоже наклонился, чтобы поближе взглянуть, кого он спас. Группа, которую таким образом составляли эти три лица, поражала своей необычайностью и могла привести в ужас. Лежа на грязной постели, о которой мы говорили, Рауль походил скорее на труп, нежели на живое существо: до того бледность его лица была мертвенна. Его длинные волосы, с которых струилась вода, закрывали ему лоб и щеки.Гертруда казалась точным олицетворением тех цыганок, портреты которых так чудно начертаны мастерской кистью бессмертного Вальтера Скотта. На ней была шерстяная коричневая юбка, оборванная внизу, запачканная грязью и залитая вином. Нечто вроде кофты, неопределенного цвета из какой-то странной материи, прикрывало ее худую и впалую грудь. На голове у нее был большой красный платок, повязанный в виде тюрбана, из-под которого выбивались длинные пряди седых волос, извивавшиеся, подобно змеям, вокруг угловатого желтого лица, с грубыми неправильными чертами и со свирепым выражением. Крошечные серые глаза ее походили на глаза хищной птицы.Леонар был мужчина высокого роста и атлетической силы, был смешон и ужасен в своем отвратительном безобразии. Его короткие руки, обнаженные до плеч, были полны и мясисты, как ляжки крепко сложенного человека. Сеть необыкновенно выпуклых мускулов и жил в палец толщины виднелась под его смуглой и обросшей волосами кожей. Его угловатые колени были широки до невероятности. Синие суконные штаны в бесчисленных заплатках покрывали кривые ноги, оканчивавшиеся ступнями неимоверной величины. Очень маленькая голова со свирепой физиономией торчала на плечах этого безобразного гиганта.Итак, Леонар наклонился, чтобы хорошенько рассмотреть Рауля.– Утопленник-то молодой! – сказал он.– Да и какой красивый! – прошептала Гертруда.– Ты находишь?– Нахожу!– Скажи-ка, жена, уж не чувствуешь ли ты к нему чего-нибудь? – спросил Леонар с циническим хохотом.– Может быть…– Ну так брось об этом думать.– Зачем?– Уж я про это знаю…– Разве утопленник-то не оживет?– Это зависит от нас…– Как?– Да, если мы захотим, то через пять минут этот молодой человек будет здоров так же, как и мы с тобой… Если же не захотим, то стоит только оставить его в этом положении, и он умрет, не раскрывая глаз.– Что же ты думаешь делать?– А то, что нам будет выгоднее.– Как же это узнать?– Надо посмотреть.– Так посмотрим же скорее…Леонар расхохотался.– Ах, старая колдунья, – вскричал он, – как ты торопишься! Ты верно воображаешь, что этот красивый дворянин – а это непременно дворянин – может услыхать твои слова и в признательность предложит тебе свое сердце?..– Полно болтать чепуху! – отвечала Гертруда. – Скажи лучше, старый злодей, что ты намерен делать с этим утопленником? Если нам будет выгоднее отвязаться от него, так я первая схвачу его за ноги и швырну в воду!– Вот это ладно… вот что называется говорить дело моя милочка!.. Ну, слушай же, что я думаю. Этот красавец, конечно, не по своей охоте бросился в воду, если барахтался что есть мочи и кричал изо всех сил: «Помогите! Помогите!» Может быть, какой-нибудь раздосадованный муженек заставил его нырнуть, чтобы больше не слышать о нем… Мы его обыщем: если у него есть деньги в кармане, мы возьмем их и оставим его спокойно отправляться на тот свет, если же, напротив, карманы у него пусты, мы поможем ему опомниться, потому что, впоследствии, может статься, он и вознаградит нас за наше доброе дело.Вот от какого странного рассуждения зависела жизнь Рауля. Нашему герою на роду было написано находиться беспрерывно вне обыкновенных условий человеческого существования. Деньги почти всегда помогают выпутываться из беды, а на этот раз, напротив, нищета молодого человека становилась единственным средством к спасению.Гертруда вполне одобрила замысловатый взгляд своего мужа на вещи. Леонар, довольный этим одобрением, без которого, впрочем, он легко бы обошелся, тотчас же начал обыскивать карманы Рауля. Мы уже знаем, что карманы эти были совершенно пусты.– Черт возьми! – вскричал злодей, окончив обыск. – Мы обкрадены!– Как? – спросила Гертруда. – Неужели нет ничего?..– Ни одного су!.. Прежде, чем негодяй бросился в воду, он вероятно все прокутил нарочно, чтоб обидеть нас! Разбойник!..– Если только, – заметила Гертруда, – его не ограбили сейчас на Новом Мосту…– Это возможно. На всякий случай я его воскрешу: пусть он сам расскажет нам все.Говоря таким образом, Леонар приподнял за обе ноги тело Рауля, и при этом движении левая рука молодого человека, закрытая до сих пор полою платья, показалась наружу.– Смотри! – с живостью вскричала Гертруда.– Что такое? – спросил Леонар.– Бриллиант!..– Где?– Вот.И Гертруда указала на безымянный палец Рауля.– Скажите пожалуйста! – вскричал Леонар. – А я и не видал!..На безымянном пальце левой руки Рауль действительно носил маленькое бриллиантовое кольцо, которое могло стоить каких-нибудь три или четыре луидора. Он даже и не подумал продать его, зная, что вырученных за него денег не могло хватить надолго. Притом он помнил, что это кольцо было последним подарком маркиза Режинальда, и потому считал его настоящей святыней. Однако этой ничтожной вещицы было совершенно достаточно для того, чтобы возбудить жадность Леонара. Он взял руку Рауля и начал снимать кольцо, но пальцы молодого человека до того распухли и окоченели, что оно решительно не снималось.– Черт побери! – прошептал злодей, выпуская руку. – Невозможно!– Дурак! – вскричала Гертруда. – На твоем месте я бы знала, что делать…– А что бы ты сделала?– Я отрезала бы палец!– Ты права, старуха. Дай мне нож!Гертруда взяла с полки один из ножей, лежавших там, и подала мужу. Леонар удостоверился, что нож был довольно остер, и принялся рубить палец Рауля. Сильная боль произвела в молодом человеке внезапную и полную реакцию, обморок тотчас прекратился и Рауль, еще бледный, как смерть, вскочил на ноги, с громким криком выдернув свою руку. Гертруда с испугом отступила на несколько шагов. Леонар поднял нож и инстинктивно стал в оборонительное положение. Рауль осмотрелся кругом, увидел, в каком странном жилище он находится, увидел зловещие лица хозяев, увидел свою окровавленную руку, мокрое платье, вспомнил, что случилось час тому назад, и понял все.– Кто вы? – спросил он Леонара и Гертруду.– Мы рыбаки и вытащили вас из воды, – отвечал злодей.– Чего вы хотите от меня?– Мы хотим этот перстень.– Не за тем ли вы и рубили мой палец?– Да.– Какая гнусная жестокость!– Мы считали вас мертвым!– Это ложь!– Пожалуйста, не верьте.– Но теперь, когда вы видите меня живым, вы все-таки хотите иметь этот перстень?– Более, чем прежде!– Негодяи!– Успокойтесь и лучше дайте нам эту игрушку.– Не дам!– А мы все-таки возьмем ее.– Каким же образом? Насильно?– Разумеется!– Воры!– Не бранитесь, отдайте добровольно, а не то берегитесь!– Вы, кажется, угрожаете мне?– Угрожаю.– Но разве вы забыли, что, выйдя отсюда, я могу донести на вас в полицию, и, конечно, сделаю это!– Можете, без сомнения, если только выйдете отсюда…– Кто же меня удержит?..– Я!– А каким образом?– Ах! Боже мой! Очень просто: я вас убью! Это отличное средство и всегда производит свое действие!..Говоря эти слова с адской насмешкой, свойственной ему, Леонар сделал шаг к Раулю. Тот засунул правую руку под полу своего платья и вытащил шпагу, которую, по простой случайности, или по особенной милости Провидения, не снял, бросаясь в Сену. Злодей не заметил движения молодого человека и бросился на него, но наткнулся на длинный и острый клинок. Удар был чрезвычайно силен. Шпага прошла сквозь грудь и вышла между плечами.Нож выпал из рук Леонара, злодей сделал два или три поворота, замахал руками и наконец повалился посреди красной и пенистой лужи, которую образовала кровь, лившаяся из его широкой раны. Хриплый и невнятный крик вырвался из его горла. Потом глаза его закатились. Последние судороги искривили лицо, рана закрылась сама собою и кровь перестала течь. Все было кончено. Леонар умер. XXV. Звезда Рауля Оцепенев от испуга, Гертруда присутствовала безмолвно и неподвижно при сцене, которую мы описали. Казалось, она как будто окаменела, ничего не видала и не слыхала. Но, когда она увидала, что Леонар упал и бьется в конвульсиях, когда поняла, что он умер, она предалась совершенно слепой ярости и безумной жажде мщения. Она испустила хриплый вой и готовилась броситься на Рауля.Молодой человек, которому вовсе не было охоты бороться с этой бешеной мегерой, завертел перед ней своей шпагой, которую вытащил из трупа Леонара. Гертруда чувствовала, что не сможет приблизиться к молодому человеку, защищавшему себя таким опасным орудием. Не двигаясь с места, она начала хватать вещи, находившиеся у нее под рукой, и бросать их в Рауля. Глиняная миска даже сделала ему на лбу легкую рану. Такой жалкий результат, конечно, не мог удовлетворить Гертруду. Бесполезность усилий удвоила ее бешенство. Пена, подобная той, которая появляется на губах людей, одержимых падучей болезнью, выступила у нее на губах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45