– Прекратите! – воскликнул Гордон. – Прошу вас! Или вы хотите, чтобы солдаты узнали, что здесь происходит?
Из горла Карлайла вырвался хрип. Он уперся ногами в кровать и тяжело опустился на нее. Кровь сочилась из рассеченной губы, стекала по подбородку и капала на серый китель.
Внезапно Ройс представил Аннабель, склонившуюся над швейной машинкой в «Излучине». Она шила ему серый мундир, который лежал теперь в его походном сундуке. Сшила она китель и своему брату, и чувство вины сдавило грудь Ройса.
Он все еще чувствовал, как в жилах на его шее пульсирует кровь. Сжал кулаки, разжал, потом еще несколько раз.
Карлайл закрыл лицо руками.
– О Господи, Энни!.. – прорыдал он задыхаясь. – Прости меня… Прости…
Гордон вытащил из кармана носовой платок.
– Подожди снаружи, Ройс.
Ройс заставил себя улыбнуться, как и надлежало подлецу, которым его считали.
– Он сам напросился.
– Скажи об этом своей жене, когда б следующий раз увидишь ее.
Ройс взял со стола шляпу, вышел из палатки и обернулся. Гордон сидел на корточках перед Карлайлом, осторожно вытирая кровь с его подбородка.
Ройс глубоко вдохнул, вбирая в себя запахи ила из дренажной канавы и нагретого дерева у себя за спиной. Он стоял снаружи, облокотившись о стойку палатки начальника снабжения. Он не знал, как долго находился здесь.
Вскоре появился Гордон.
– Он в порядке? – спросил Ройс.
Риторический вопрос. Такие, как Карлайл, всегда кричат о своем несчастье, пока кто-нибудь не придет и не расставит все по местам. Гордон пожал плечами.
Ройс отвел взгляд. На свободной площадке по другую сторону дренажной канавы солдаты играли в бейсбол. Удары биты по мячу эхом отдавались во влажном воздухе. Рука у Ройса болела. Он сжал кулак и посмотрел на костяшки пальцев в том месте, где была содрана кожа.
– Это на тебя не похоже, – заметил Гордон и встал рядом с братом, скрестив руки на груди и щурясь от палящих медно-красных лучей солнца. – Что он такого сказал, что ты вышел из себя?
Ройс потер ушибленную руку и закрыл глаза. Его захлестнуло мучительное чувство вины.
– Не важно, – ответил Ройс. – Просто он нанес удар, задевающий семью, вот и все.
Ройсу хотелось сказать брату, что тот ошибался на его счет. Ройс Кинкейд не был жестоким, грубым или бесчувственным. Но он не смог объяснить, что просто пытается найти свой путь в жизни с наименьшими потерями и болью для себя и тех, кто ему дорог.
– Не важно, что он сказал, чтобы спровоцировать тебя, – произнес Гордон. – С его стороны было недостойно заводить этот разговор. Вот почему он не писал ей, да, возможно, не скоро напишет после того, что сегодня произошло. Я сам ощущаю стыд всякий раз, когда вспоминаю, что не был с ней тогда в Лексингтоне. Она просила меня прийти. Ты знал об этом?
– Нет, – ответил Ройс.
Чернокожая женщина в желтом тюрбане на противоположной стороне дренажной канавы продавала с садовой тачки свежую клубнику. Ройс наблюдал за ней некоторое время, а потом сказал:
– Аннабель отлично справилась сама в тот день. Ты бы гордился ею.
Он, прищурившись, посмотрел на солнце.
– Мне пора возвращаться. – Ройс отошел от стены. Гордон последовал за ним. – Ты скоро собираешься в «Излучину»? – спросил Ройс.
– В четверг. Мне дали отпуск на четыре дня, – ответил Гордон. – Я ничего не скажу Аннабель о случившемся.
Гордон легко перепрыгнул через канаву и, миновав несколько радов палаток, догнал женщину, торгующую клубникой. Ройс шел по внешнему периметру лагеря в ту сторону, где расположился его отряд.
Он вытер испарину со лба обшлагом рукава и посмотрел на Гордона, возвращающегося с пригоршней крупных ягод в руках.
Гордон подцепил ногтем зеленые ножки с листьями, оторвал, бросил на землю и положил ягоду в рот. Он начал жевать, и его губы сморщились от заполнившего рот кисло-сладкого сока, совсем как у ребенка. Гордон сунул руку в карман в поисках платка и еле слышно чертыхнулся, не обнаружив его. Ройс дал ему свой.
– Будешь шафером у меня на свадьбе? – спросил Гордон, вытирая губы.
На Ройса нахлынули воспоминания. Он стоял рядом с Аннабель в гостиной «Излучины». Ее лицо было бледным и измученным, когда они обменивались клятвами. Она повернулась к нему, ожидая поцелуя, но он лишь сардонически улыбнулся в ответ и отошел в сторону. Аннабель стояла посреди комнаты совсем одна. К ней подошел Гордон. Сейчас Ройс со стыдом вспоминал об этом.
– Ты приедешь? – спросил Гордон.
– На все воля Божья, – ответил Ройс.
Комары и москиты поднимались из дренажной канавы и тучей вились над узкой полоской травы. Ройс перепрыгнул через канаву, Гордон последовал за ним.
– Если не смогу, попроси Бо.
Гордон засмеялся:
– Ему это понравится, не правда ли?
Они пересекли огромную тень, отбрасываемую раскидистым дубом. Под каблуками с треском лопались сухие желуди, устилавшие землю. После сильного дождя здесь наверняка образуется настоящее болото, в котором можно будет увязнуть по щиколотку.
Где-то вдалеке горнист с мощными легкими играл подъем. Невдалеке на утоптанной площадке посреди поля офицер муштровал кавалерийский отрад. Копыта лошадей стучали по утрамбованной земле, шпоры и удила бряцали, а офицер выкрикивал высоким голосом:
– Встать радом с конем! На коня! Нет! Неправильно! Неправильно!
– Ты когда-нибудь думал, зачем ты это делаешь? – спросил Гордон через плечо. – Софи и Холдер воспитали тебя. А у меня был Джулз. Только он один обо мне заботился. И все-таки мы здесь, и оба в серых мундирах.
День выдался необычайно жарким. От костров, на которых готовилась еда, в небо поднимались горячие волны. Ройс вдохнул зловоние, исходящее из неглубоких солдатских уборных, и прислушался к непрерывному гулу голосов тысяч людей, спешащих по своим делам. «Излучина» была настолько далека от всего этого безумия, что казалась просто плодом воображения.
Через несколько часов он уведет своих бойцов с этой земли, наводнённой болезнями, туда, где здоровый горный воздух. Ройс остановился и посмотрел вдаль поверх колышущегося океана белых палаток.
– Всего четверть этих солдат владеют рабами, – сказал он.
– Может, они задают себе тот же самый вопрос: как мы дошли до этого?
Ройс пожал плечами:
– Все дело в рабстве и его последствиях. Они затронули суверенитет государства. Несправедливые налоги, контроль Северных штатов за кредитами, способ, который использовал Север для возведения фанатичного аболициониста в ранг мученика, – и тут мы снова сталкиваемся с рабством. Конституционное право на выход из состава федерации. Спроси об этом моих людей, и они скажут тебе то же самое, даже больше.
Ройс смотрел на трепещущий на горячем ветру флаг Южной Каролины. Ему даже почудились звуки банджо где-то далеко-далеко.
Гордон произнес:
– Если бы ты выступил на стороне Севера, я пошел бы за тобой.
О Господи, почему же так больно? Ройс закрыл глаза и постарался сконцентрироваться на дыхании. Он не был опекуном своего брата, но всегда чувствовал, что должен им быть.
Наконец взяв себя в руки, он сказал спокойно:
– Откуда ты знаешь, что я подумывал об этом?
– Мы же братья, – ответил Гордон, и Ройс услышал смех в его голосе. – Когда мы были в Ричмонде в прошлом году, я наблюдал за тобой всю неделю. Даже когда мы отделились, ты все еще боролся с собственными принципами. А теперь не борешься.
– Нет, – подтвердил Ройс, – не борюсь.
– А что изменилось?
– Они захватили Александрию, и война стала реальностью. И тогда я понял, что даже ради Кларенса – Господи, прости меня! – я не в силах обнажить меч против моего родного штата.
Он посмотрел в лицо брата – поразительные темно-синие глаза, покрытые испариной, мощные выступающие скулы, широкий подвижный рот, который всегда улыбался и смеялся с такой легкостью. Внезапно Ройса охватил мучительный страх, что Бог, сыграв злую шутку, сделает так, что он никогда больше не увидит Гордона, такого живого и такого чертовски красивого.
Ройс постарался придать своему голосу безразличие.
– Приходи сегодня вечером в мою палатку, – сказал он. – У меня осталось полбутылки какого-то кислого пойла.
Гордон взял свою шляпу и принялся изучать ее, крутя в разные стороны. Потом взгляды братьев встретились.
«Ты опять уезжаешь», – сказал взгляд этих синих глаз.
«Да», – опустил веки Ройс.
* * *
Это случилось прохладным туманным утром близ металлических опор виадука через реку Чит. Сражение было отчаянным. В ход шло все – пистолеты, сабли, штыки и кулаки. На Ройса обрушился шквал грохота и дыма, и он не сразу сообразил, что магазин его «кольта» давно опустел.
Он сунул бесполезное оружие в седельную кобуру, дернул поводья и достал из кобуры, висевшей на бедре, еще один заряженный пистолет. Ройс приподнялся в стременах, взмахнул рукой и закричал. Аякс повернулся под ним, и отступление началось.
Ройс прорвался сквозь линию федеральных войск и оказался позади нее. И в карабине, и в револьвере патроны закончились. Сзади бешено скакал Сэвидж. Ройс бросил на него взгляд через плечо как раз в тот момент, когда лошадь Джона налетела на проволочное заграждение и сбросила седока. Джон перекатился через голову, а потом вскочил на ноги, пытаясь схватить лошадь. Но в этот момент на него напали сначала два, а потом три человека и, сбив с ног, повалили на землю. Ройс натянул поводья с такой силой, что Аякс встал на дыбы.
«Сдавайся, Джон!» – пронеслось в голове Ройса, но в тот же момент он понял, что федералы не собирались дать Джону возможности сдаться. Руки одного из «голубых мундиров» крепко сжали в руках штык, подняли его, а потом с силой опустили. Джон вскрикнул.
Ройс пришпорил Аякса и галопом поскакал назад сквозь толпу собственных отступающих войск, охваченный яростью, и лишь краем глаза заметил, что его люди остановились, а потом повернулись и подняли оружие. Свинцовые пули градом сыпались вокруг него.
Он услышал пронзительный крик Сэвиджа:
– Вот черт!
А потом отрывистые выстрелы из карабинов, прикрывающие его. Что произошло дальше, он не помнил.
Теперь Ройс был на земле, и кто-то выкрикивал его имя. Он подумал, что, возможно, это Сэвидж, но он не ответил, так как с трудом пробирался по залитой кровью земле, таща за собой правую ногу. Кровь бешено пульсировала в ней, и нога никак не хотела слушаться. Ройс опустился рядом с Джоном Дешилдсом и закрыл рану в его паху руками. Темная, почти черная, горячая кровь струилась у него между пальцев.
Веки Джона дрогнули, он открыл глаза и посмотрел на Ройса.
– Я прощаю тебя, – произнес он заносчиво, хотя и еле слышно, – за то, что флиртовал с мисс Кэри.
– Это мисс Кэри флиртовала со мной. Как только она видит нового мужчину, сразу же забывает предыдущего. – Пот тек по вискам Ройса и застилал глаза, а он пытался избавиться от него, встряхивая головой, отчего у него началось головокружение. – Я не упал с лошади.
– Проклятые глупцы вы оба, – пробормотал Сэвидж, опускаясь на землю рядом с ними. Он осторожно убрал руки Ройса и прижал к ране жгут из туго скрученных бинтов. – Ты выкарабкаешься, Дешилдс, – сказал он. – Не допустишь, чтобы все эти очаровательные леди надели траурные платья.
Ройс понял, что люди вокруг уже занялись поисками убитых и раненых. Каким-то образом отступление превратилось в атаку и закончилось победой. Однако Ройс ничего не помнил. Может, это было и к лучшему, однако потом, когда они останутся одни, он непременно расспросит обо всем Сэвиджа.
– Паркер, – позвал Сэвидж, – идите сюда и перебинтуйте ногу майору. Гири, приведите санитаров для капитана Дешилдса.
– Сержант Сэвидж, – сказал Ройс, – ведь оба они старше тебя по званию.
Но Сэвиджу было не до шуток. Его охватило бешенство.
– А кем, интересно, вы меня считаете, четверорукой обезьяной?
Ройс уронил голову на грудь, ошеломленно посмотрел на раненную саблей ногу и плашмя упал на землю. Она все еще была прохладной, и влага, пропитав его китель и рубашку, добралась до кожи.
– А Бог и вправду шутник, – вымолвил он, закрыв глаза.
Глава 10
– Устала, Энни-детка?
– Нет, – солгала девушка, прильнув к крепкому плечу Пейтона, когда тот обнял ее за талию и нежно привлек к себе.
– А вот я, должен признаться, устал. В мое время браки не были столь скоропалительными.
Аннабель наблюдала за парами, выстроившимися для первого танца. Гордон и Августа стояли во главе шеренги, их лица были озарены внутренним светом.
Пейтон прав. С начала июня они посетили уже три свадебных церемонии. На ухаживания не было времени из-за приготовлений к войне. Они с Пейтоном провели последние несколько недель в спешке и суматохе, готовя «Излучину» к приему гостей в честь бракосочетания Гордона Кинкейда и Августы Роли. Газета «Фредериксберг ньюс» назвала это торжество светским раутом года.
Дом был полон гостей, среди них – солдаты графства, приехавшие в отпуск домой. Полковник Стюарт прислал свои извинения, но великодушно предоставил Гордону пятидневный отпуск, в то время как армия южан продолжала формировать полки.
Над рекой из-за облаков поднялась луна. Официальная часть вечера была позади. Дамы расслабились, мужчины досыта наелись, музыканты заняли свое место в углу зала.
Пейтон слегка подтолкнул невестку и с улыбкой кивнул в угол.
– Вам придется научить его кланяться, – пробормотала она, наблюдая за неловкими попытками Бо пригласить на танец совсем юную девушку.
– По-моему, моя помощь ему не понадобится, – ответил Пейтон, когда девушка, покраснев, присела в реверансе.
Во второй половине дня заморосил дождь, заставивший гостей искать укрытия под крышей. Но, наблюдая за Бо, Аннабель вспомнила о других балах, о теплых летних вечерах, когда они с Карлайлом разучивали танцевальные па под сенью старых дубов. Как же ей его не хватало! Даже свадьба лучшего друга не изменила его намерений.
– Разве вы не должны танцевать второй танец с невестой? – спросила Аннабель.
– Сначала с невестой, потом с ее матерью, – со вздохом ответил Пейтон. – Сколько же кузин она пригласила?
– Не меньше дюжины. – Аннабель едва сдержала смех при виде гримасы, появившейся на лице Пейтона. – Оставьте для меня один танец, – поддразнила она.
Поглощенная своей ролью безупречной хозяйки, она попыталась улизнуть в коридор. Сколько мелких забот легло на ее плечи… Пятясь, она налетела на какой-то предмет, ее кринолин взлетел вверх. Она вытянула руки вперед, чтобы сохранить равновесие и не упасть.
– Остановись, женушка! – Ройс схватил ее за запястье и повернул лицом к себе.
Девушка зажмурилась, боясь взглянуть на мужа, хотя в его голосе звучали веселые нотки.
– Я не причинила вам боль?
– Раз уж пуля янки не смогла выбить меня из седла, то у тебя и подавно ничего не получится.
Аннабель похолодела. Ройс приехал в «Излучину» два дня назад. До этого никто не знал о его ранении. Он так и не рассказал, где и когда его получил, хотя, если верить сплетням и слухам, которые дошли до Аннабель, Ройс успел побывать не только на реке Огайо, но и в пригороде Вашингтона, где еще не начались бои.
– А где ваша трость?
– Бессердечный негодяй не может танцевать с тростью, – ответил Ройс, увлекая Аннабель в импровизированный бальный зал.
Ройс выглядел ослепительно в своем парадном мундире – кителе с воротником и манжетами из буйволовой кожи. Широкий золотистый кушак опоясывал узкую талию, подчеркивая ширину плеч. Эти брюки уставного темно-синего цвета она сшила для него несколько месяцев назад, но теперь на них появились золотистые галуны, закрывающие внешние швы. Эффект был ошеломляющим, и Аннабель подумала, что ему недостает только широкополой шляпы со страусиными перьями.
Его рука легла ей на талию, и Аннабель замерла. Глядя на двойной ряд медных пуговиц на его кителе, девушка произнесла:
– По-моему, на нас все смотрят.
– Гордон смотрит только на свою молодую жену, а остальные, возможно, на нас. Я непременно должен поговорить с твоей компаньонкой насчет того, с кем тебе разрешено сегодня танцевать.
– У меня нет компаньонки.
– В таком случае я должен взять эту обязанность на себя. Так говорит один из голосов моей совести. У меня их несколько.
– И каждый обвиняет вас в грехе, – поддразнила его Аннабель.
– Бард знает, о чем поет, дорогая. – Ройс обнял девушку и повел в широкий круг танцующих. – Я знаю, что такое непристойное поведение, и в этом смысле лучшего компаньона тебе не найти. Несмотря на соблазн, ты сегодня запрешь на замок свою маленькую непокорную душу и выполнишь мои требования. Не больше трех танцев подряд с одним и тем же мерзавцем, никакого шампанского и никаких скандальных вальсов.
– А этот вальс разве не скандален?
– Точно, но ведь я компаньон. Это мне не присуще, и еще до конца сегодняшнего вечера моя репутация будет испорчена. Надеюсь, ты это оценишь.
Аннабель подняла глаза, готовая рассмеяться. Ройс улыбнулся, и на щеках у него появились ямочки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39