– Стоит ли напомнить тебе? Ведь я полагал, что у меня будет богатая жена.– Разве моя вина, что права на титул были перепутаны? Что право собственности оказалось оспоренным? Откуда мне было это знать? Или ты предполагаешь, что моя мать сообщала мне втайне о чем-нибудь?– Не упоминай при мне Регину.Еще до свадьбы Стамфорд убрал Регину с глаз долой, за это благодеяние Эллиот был чрезвычайно благодарен ему.– Я не только напомню тебе о ней, но и сделаю нечто большее. Я намерена попросить ее пожить с нами под одной крышей. Она сумеет найти выход из наших финансовых затруднений, больше я ничего не могу сказать тебе.– Замолчи, Мелани.– Не буду молчать. Раз ты втянул меня во все это, то должен и вытащить из беды. Я требую!Все, пора было кончать с ее наглостью. Он вылез из постели, она тут же развернулась, чтобы не видеть его обнаженным. Она всегда давала понять, насколько противным и нелепым выглядит в ее глазах его тело.Эллиот подошел к ней сзади, схватил за плечо и силой повернул к себе лицом.– Встань на колени.– Не встану.– А ну!На ее лице читалось отвращение, но он был настроен решительно. Мелани неохотно опустилась на колени. Прямо напротив ее лица оказался его приятель, который начал подниматься. Она отвернулась в сторону, не в силах скрыть своей брезгливости.– В наших брачных клятвах, как мне помнится, где-то есть слово «повиновение», – произнес он. – Мы лучше поймем его смысл, если ты будешь вести себя так, как поклялась.– Я встала на колени, как ты настаивал. Чего тебе еще от меня надо?Мятежная духом, злая, она была опасным противником. Если бы он не соблюдал осторожности, возможно, во время сна она удушила бы его.– Ты должна научиться кое-что делать своим прелестным ротиком, а не только говорить им дерзости.Регина смотрела в окно скромного, мрачного с виду домика, который Кристофер нанял для нее. Перед ее глазами вплоть до горизонта расстилалось бескрайнее и пустынное побережье Корнуолла. Ветер свистел в скалах, несколько чахлых деревьев склонялось под его бешеными порывами. Она отвернулась от окна, утомленная видом туч, застилающих все небо, и холодного, никогда не прекращающегося дождя.Ее прежний убогий дом, в котором она жила много лет назад, располагался неподалеку, чуть дальше по улице. Как она ненавидела этот город, эту улицу! Глядя на короткое расстояние между новым и старым домами, она с тяжелым сердцем думала о том, какой небольшой путь она проделала за свою жизнь. В глубине души она никогда не считала Донкастер своим, всегда втайне подозревала, что удача может повернуться к ней спиной, и исподволь готовилась к этому часу. Она копила и припрятывала на черный день украденные деньги, а в итоге осталась ни с чем. Стамфорд нашел все, вплоть до последнего фартинга.О, быть такой униженной и растоптанной! И виной всему Стамфорд. А его сообщником стал ее же собственный сын, вероломный изменник. Какой позор! Неслыханное бесстыдство! При одной мысли об этом ее ярость вспыхивала с новой силой.Послышался легкий стук в дверь, и, не дожидаясь разрешения, в гостиную с важным видом вошла Эдит Фицсиммонз, словно она была здесь хозяйкой, и направилась прямо к ней. Эдит к Регине приставил сам Стамфорд, он поручил ей не только вести домашнее хозяйство, но и роль надсмотрщицы и тюремщика.– Когда вы уберетесь отсюда? – однажды спросила ее Регина.– Когда лорд Стамфорд соблаговолит отозвать меня, – с начальственным видом ответила Эдит.Фицсиммонз держала в руках письмо.– Лорд Стамфорд пишет: он до сих пор не может найти серебряные подсвечники, украденные вами из Донкастера. Вы готовы сообщить ему, где они находятся?– Лорд Стамфорд достанет кого угодно. Фицсиммонз мрачно улыбнулась.– Я с удовольствием передам ваш ответ в моем следующем письме.Ей так нравилось держать Регину в заточении, причем она часто похвалялась, что находится в дружеских отношениях с Селиной, с этой шлюхой. Фицсиммонз упивалась тем возмездием, той карой, которые Стамфорд наложил на Регину, и никогда не переставала разглагольствовать о том, что тяжелая доля Регины – как раз то, что она заслужила.Фицсиммонз повернулась, чтобы уйти, и Регина сперва решила отпустить ее, как говорится, без лишних слов. Но потом в ней взыграло желание уязвить ее. Уж слишком высокомерно она держала себя, чересчур откровенно желала услужить Стамфорду.Регине страшно хотелось сбить с нее спесь, поставить ее на место. Надо было во что бы то ни стало найти способ подействовать на нее, взять хоть в чем-то верх, но как, Регина пока еще не знала.– Хочу выразить свое недовольство, – сказала Регина. Она терпеть не могла, когда другие нанимали для нее прислугу. Слуги понимали, что они не ей обязаны своим жалованьем. Возможно, поэтому все они были малопочтительны, немногословны и неповоротливы. – Час назад я заказала блюдо с пирожными и до сих пор ничего не получила.Эдит злорадно усмехнулась:– Сахар весь вышел, а заказать больше нельзя. Надо ждать первого числа следующего месяца, пока Стамфорд не вышлет новый чек. Больше не осталось ни крошки сладкого, так что никакого пирожного вам не подадут.– Я требую, чтобы их доставили мне.– Вы можете требовать все, что вам угодно, но ничего не получите. Что делать, наши средства ограниченны. Придется вам обходиться без пирожных.Последние слова словно эхом прокатились по гостиной. Регина поежилась. Исполнялись самые страшные ее ночные кошмары. Ее всегда мучил страх очутиться в бедности, жить, отказывая себе во всем, и экономить на каждой мелочи.В животе у нее урчало от голода. Между тем Эдит вышла из комнаты, закрыв со стуком дверь и предоставив Регине в одиночестве вынашивать замыслы мщения.Памела ходила взад и вперед вдоль ограды особняка Стамфорда, пока не заметила, как к бордюру дорожки подъехала карета из Донкастера.«Крис… Наконец-то я нашла тебя». Она так долго сдерживала свои чувства… Где же он был? Почему он избегал встречи с ней? Неужели он не догадывался, как сильно она любит его? Не понимал, что разлука с ним убивает ее? Ведь они оба выпили любовный напиток. Несомненно, он должен был оказать на него свое действие! Он не мог ее отвергнуть!Ей было так неприятно ходить вокруг ограды, она боялась встретить кого-нибудь, кто узнал бы ее, поэтому она надвинула поглубже капюшон на голову, пряча лицо. Синяки под ее глазами прошли, но нос так и остался чуть согнутым в том месте, где Регина сломала его. Выглядело это ужасно, но что делать? Многие, кто замечал этот излом, посмеивались над ней и даже оскорбительно тыкали пальцем.Как резко ухудшилось ее положение после того позорного вечера! Эллиот, утопавший в послесвадебном блаженстве, попросил ее удалиться, поэтому она была вынуждена искать себе пристанище в другом месте. К сожалению, светское общество могло быть крайне жестоким и безжалостным. Очень скоро Памела обнаружила, что у нее почти не осталось друзей.Она была вынуждена перебраться жить в гостиницу – в отель «Карлайл». Однако ее более чем скромные доходы были явно недостаточны, чтобы удовлетворять ее взыскательный вкус и потребности. Управляющий отелем уже неоднократно интересовался, когда будут оплачены ее просроченные счета.Стамфорд предложил купить для нее небольшой дом, но Памела отказалась от его предложения, поскольку дом располагался далеко от фешенебельного района Лондона, где она привыкла жить.Одна лишь мысль о его покровительственной манере пробуждала в ее сердце ожесточение и злость. Как только он осмеливался предлагать ей жилище, достойное разве какой-то простолюдинки!Дверца кареты распахнулась, и Памела бросилась вперед из своего укрытия.– Крис, Крис, это я, Памела.Она подняла глаза, блестящие от любви к нему, но только из кареты вышел вовсе не Крис. Это была стройная брюнетка, на ее левой руке сверкал огромный бриллиант. Чтобы это могло значить?Нет, он не мог так поступить! Памела боялась даже думать об этом.Девушка спустилась на землю, и Памела опять удивилась ее красоте, ее умению, не очень свойственному молодым, держаться достойно и уверенно.– Леди Памела, – обрадовалась она, в ее словах слышался заметный итальянский акцент, – как приятно встретить вас. Ведь я так надеялась, что у нас будет случай поговорить друг с другом. – Словно они были близкими подругами, Селина схватила ее за руку и легко пожала ей пальцы. – Крис рассказал мне обо всем, что вы сделали для него и для нас. Я вам так признательна.Насторожившись, Памела нахмурилась:– Что я такого сделала?Селина посмотрела в сторону, на лакея, и, наклонившись, проговорила, понизив голос до шепота: –– Глупенькая, разве вы забыли? Вы ведь научили его, как надо любить женщину, поэтому ему легко удалось преодолеть мои девственные опасения и страхи.Памела побледнела.– Он так говорил?– Не будьте скромницей, – повысила голос Селина. – Благодаря вашей бескорыстной помощи у нас с Крисом была восхитительная свадебная ночь. Нечто бесподобное. Благодарю вас.– Но мне, но мне…Но тут бесстыдная девчонка повернулась и надменно пошла к дому, как какая-нибудь принцесса. Она легкими шагами поднялась на крыльцо бывшего дома Памелы, где ее поклоном встретил старый дворецкий. Двери дома затворились за ней, бесшумно поглотив ее. Единственным напоминанием о встрече остался повисший в воздухе запах ее дорогих духов.Словно отвергнутая попрошайка, Памела медленно побрела прочь, глядя на особняк, на его блестевшие в солнечных лучах окна. Ее изгнали отсюда, из ее прежней жизни, у нее больше не осталось ровным счетом ничего, и у нее не было сил жить дальше. Она все потеряла: положение в свете, репутацию, состояние, Кристофера. Отчаянно зарыдав, она пустилась бежать по улице, сама не зная куда. Глава 23 Кейт брела по лугу, прямо по траве, подол ее платья весь промок от вечерней росы. Вдалеке медленно опускалось за горизонт солнце – оранжевый диск на фоне лилового сумеречного неба. Стоял удивительно благоуханный вечер, нисколько не напоминавший о том, что осень уже не за горами и наступила пора праздников урожая. Шаль немного спадала с ее плеч, в пальцах она держала соломенную шляпку, слегка размахивая ею.Впереди на холме виднелся ее дом, доставшийся ей по наследству и переданный Кристофером. В нем она и жила в добровольном уединении, словно монашка. Поодаль из-под деревьев выглядывали печные трубы главной усадьбы. Здесь поселились, к общей радости всех жителей Донкастера, Крис и Селина, ставшие мужем и женой.Словно рожденная для этого, Селина с честью справлялась со своей ролью графини. Арендаторы и сельские жители не могли ею нарадоваться, мелкопоместные дворяне искали возможности завести с ней знакомство. Она снова предоставила работу многим жителям, которые помнили еще ее мать, а также тем, которых прогнала Регина. Кроме того, Селина занялась благоустройством главного здания, заодно постепенно избавляясь от всего, что было сделано там Региной.Кейт очень гордилась ею.Вместе с уходом Регины как будто приподняли Тяжелый покров со всего имения. Люди, жившие здесь, почувствовали себя свободнее, легче и счастливее.Кристофер неуклонно осуществлял давно назревшие преобразования в ведении хозяйства, причем все, работники и прислуга в доме, изумленно перешептывались, каким образом даже вопреки воспитанию из него получился такой прекрасный хозяин.Никто не спрашивал ни о Регине, ни о Мелани, где они и что случилось во время их пребывания в Лондоне. Никто, казалось, не хотел отравлять воздух произнесенными вслух их именами.Как нелепо это ни было, но Мелани присылала множество писем, написанных дурным почерком, в которых содержались бесконечные жалобы, сетования на свою долю и проклятия в адрес мужа. Непонятно почему, но она, видимо, предполагала, что Кейт, узнав о ее положении, позаботится о ней. Когда пришло первое послание, Кейт из любопытства прочитала его, но в письме содержалось так много затаенной злобы и скрытой ненависти, что она бросила его тут же в пламя камина и уже больше писем Мелани не читала.– Несчастная Мелани, – шептала она, не чувствуя к ней никакой жалости. – О чем она только думала? Как могла поверить, что все ее мечты нашли свое воплощение в Эллиоте Федерстоне? Какой безумный порыв заставил ее совершить столь безрассудный поступок?Кейт покачала головой и продолжила свой путь. Чтобы указать ей дорогу, служанка подвесила у задних дверей горящую лампу. Прислуга уже привыкла к ее одиноким вечерним прогулкам. Кейт часто охватывали тревога и грусть, прогулки освежали ее и облегчали ее скорбь.В доме ее, как обычно, ждет вкусный ужин. Она будет сидеть в тихой столовой и есть, безмолвие нарушат только легкий стук ложки о фарфоровую посуду и громкое тиканье часов на камине.Селина умоляла Кейт остаться жить вместе с ними в господском доме, но она не могла: с этим домом у нее было связано слишком много горьких воспоминаний. Но если быть до конца честной, то ее отказ был вызван не только этим.Вид счастливых, любящих друг друга Селины и Кристофера уязвлял и бередил ее душу. До поездки в Лондон Кейт даже не предполагала, что ей понравится та жизнь, которую вели Кристофер и Селина. Поэтому с момента возвращения ее все время снедала какая-то внутренняя пустота. Она подспудно все время искала любви и нигде не находила ее.Ей казалось, что главная усадьба уж больно величественна, комнаты чересчур велики, обстановка слишком пышная. Но отказ от этого представлялся ей вовсе не трудным, даже удобным. Другое мучило ее и не давало покоя – необходимость решить, как жить дальше. К тому же Крис объявил ей, что ее отец оставил ей в качестве приданого недвижимость – несколько превосходных имений.Учитывая все эти обстоятельства, Кейт, когда ей становилось особенно тоскливо, подумывала о том, чтобы перебраться куда-нибудь в одно из них. Она с увлечением представляла себя хозяйкой в собственном доме, тем не менее никак не могла решиться и переехать. Она мучилась, несмотря на возможность начать все сначала.Она толкнула калитку, которая с трудом открылась из-за густой травы, и прошла внутрь. От сделанного ею усилия у нее снова разболелись ребра, она легонько потерла их рукой. Врач предупредил ее, что периодически ребра будут побаливать, особенно в дождливую погоду. Кейт тяжко вздохнула. Судя по всему, боль в костях останется у нее на всю жизнь как память о тех страшных событиях.Снова зашевелились воспоминания о том, как ей было страшно в тюремной камере, как мучительно тянулись недели выздоровления, но она отогнала их прочь. Она еще не могла размышлять о тех ужасных событиях, не пыталась разобраться в них до конца, переосмыслить их. Пока еще нет. Вероятно, она сделает это в будущем. А может быть, и никогда.Деревья вдоль тропинки уже стали багряными и золотыми. Кейт любовалась этой красотой увядания, как вдруг заметила шедшего пешком человека. Мужчина держал путь в ее сторону, он явно шел из главного дома; она сощурилась, пытаясь разглядеть, кто бы это мог быть. Ее никто не навещал, возможно, какой-то гость отправился, как и она сама, на вечернюю прогулку.Издалека он чем-то напоминал Маркуса, но Кейт полагала, что это ей померещилось при слабом свете заката. Однако от одной только мимолетной мысли о нем мурашки пробежали по ее коже.Почему он до сих пор вызывал у нее тревожные чувства? Она редко думала о нем, никогда не предавалась тоске, не грустила о том, что все могло быть иначе, – слишком тяжелы были ее воспоминания. Какой бы приятной неожиданностью ни стала их встреча, все это заведомо погубило его предательство.Она продолжала размышлять, а человек все приближался, пока наконец не вышел из тени деревьев. Дыхание у Кейт пресеклось, и она замерла, не в силах пошевелиться. Сердце у нее колотилось так, что при каждом ударе ее незажившие ребра слабо ныли от боли – мучительно и вместе с тем живо вызывая в ее памяти все их прошлое.Он подошел к ней почти вплотную, и Кейт изумилась внезапно затеплившемуся внутри ее огоньку робкого счастья. Но она постаралась притушить, пригасить его, оставить без внимания.– Здравствуй, Кейт.– Лорд Стамфорд. – Она кивнула, приветствуя его, но не делая ни реверанса, ни какого-нибудь другого особого жеста. Улыбка на его лице потускнела, словно он ожидал более теплого приема, впрочем, он быстро оправился, чему Кейт нисколько не удивилась.– Как ты себя чувствуешь? – спросил он.– Прекрасно, – солгала она.Он окинул взглядом ее поношенное платье. Да, теперь у нее были деньги, она могла заказать себе новый наряд у деревенской швеи, но это представлялось ей ненужным и не важным. Кроме Селины, часто навещавшей ее, она никого не принимала.– Я всегда ненавидел этот наряд. В сером у тебя ужасный вид, – заметил он.– Об этом ты уже говорил, и не раз.– Ты немного похудела.– Также, как и ты.Он выглядел исхудавшим, как будто недавно перенес тяжелую болезнь. Или последние несколько месяцев оказались слишком тяжелыми для него?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31