Он озадаченно уставился на нее:
– Ради всего святого, объясни, что я сделал не так? Не сомневаюсь, что в этом есть и моя вина тоже.
– Поразительная проницательность!
Пошел снег, и Рейф надвинул на голову Адель капюшон. Однако она с вызовом во взгляде откинула его, позволив спутанной гриве ярко-рыжих волос упасть ей на плечи.
– Я знаю, что в последнее время уделял тебе слишком мало внимания, но, дорогая, ты тоже должна меня понять. За время моего отсутствия в Фордеме накопилось столько неотложных дел, не говоря уже о надвигающейся войне…
– Перестань извиняться передо мной за вещи, которые для меня и так очевидны! – чуть не плача, воскликнула Адель. Ее пылкое воображение уже дорисовало грязную сцену, начало которой ей пришлось наблюдать собственными глазами, и теперь она не могла думать ни о чем, кроме его вероломства. – Лучше вспомни то, что было сегодня утром, и тогда тебе все станет ясно. – На глазах Адель против ее воли выступили слезы, но были ли то слезы гнева или боли – кто знает?
– Сегодня утром? Да, я действительно оставил тебя одну, но у меня сейчас нет выбора. Де Вески ждет от меня ясного ответа, и, Бог свидетель, когда люди короля появятся у стен Фордема, они потребуют от меня того же. Я должен знать, на чьей стороне мои соседи…
– На чьей стороне? – вскричала Адель ухватившись за его последние слова. – О да, вы, мужчины, вольны гулять на стороне. Ты думаешь, меня заботят твои соседи и их приготовления к войне? Я просто хочу знать, как у тебя хватает совести встречаться с той женщиной и в то же время делать вид, будто любишь меня. Ты даже говорил мне о том, что попросил у короля разрешения на наш брак. Ложь! А я-то по глупости верила тебе… до тех пор, пока этим утром не застала тебя с нею. И сколько еще у вас с ней было свиданий? Сколько ночей вы провели вместе после того, как ты выставил меня из своей спальни?
Ее обвинения и гневный тон, которым они были брошены, совершенно ошеломили Рейфа. Он побледнел, после чего его лицо сделалось твердым как гранит:
– Вы спите в отдельной комнате, миледи, потому что мы с вами еще не женаты.
– Этого никогда не случится, пока ты делишь ложе с Сэди Галлет.
Справедливо или нет, но она высказала вслух то, что думала. Адель пыталась смахнуть с глаз слезы ярости, но не могла, так как Рейф крепко держал ее за руки. Всхлипнув, она подняла на него сердитый взгляд. Выражение его лица оставалось строгим и непреклонным, без малейшего проблеска смущения.
Ветер немного ослаб, и теперь вокруг них в угасающем сером свете дня кружилось в хороводе множество снежинок.
– Ты подумала, будто мы… О Господи, Адель, неужели ты так мало мне доверяешь?
– Сэди Галлет сама сказала мне о том, что когда-то мечтала стать твоей женой.
– И когда же вы с ней успели встретиться? Ах да, она, должно быть, пришла в ту ночь вместе со старой ведьмой. Я прав?
– Да. Почему ты никогда не рассказывал мне о ней?
– Потому, что тут не о чем рассказывать.
– Только не надо принимать меня за дурочку! Такая красавица сходит с ума по тебе, а ты хочешь меня уверить, будто тут не о чем говорить?
Рейф встряхнул ее за плечи с такой силой, что хлопья снега с волос упали ей на лицо.
– Послушай меня, Адель. Я никогда ее не любил. Понимаешь? Я не любил и не люблю Сэди Галлет. И что бы ты там ни думала, я не сплю с нею.
– Но вы были близки.
– Когда такая красивая девушка, как она, предлагает себя мужчине, не требуя от него при этом никаких обязательств, только глупец может ее отвергнуть. О любви тут не было и речи. Кроме того, с тех пор прошло уже много лет. Если взглянуть на дело с другой стороны, именно по этой причине ее мать выставили из замка.
– Что ты имеешь в виду? – Адель слизнула с губ талый снег.
– Я спас миссис Галлет от толпы деревенских парней, которые собирались утопить ее в пруду, так как надеялся, что ее познания могут пригодиться при лечении моих людей. Какое-то время мои ожидания оправдывались. Но затем Сэди принялась пичкать меня любовными напитками и тайком срезать волосы, чтобы прилепить их на восковую куклу. Она даже пыталась уговорить свою мать прибегнуть к ворожбе и заставить меня жениться на ней.
– И поэтому ты ее прогнал?
– Отец Пол убедил моих людей в том, что, если ведьма останется в замке, они все попадут в ад. Этим утром Сэди Галлет пришла, чтобы осведомиться о моем здоровье. Кроме того, она хотела знать, здесь ли ты или уже уехала. Это все. Если бы ты шпионила за нами подольше, то сама бы это поняла.
– Я ни за кем не шпионила!
– А как еще это можно назвать?
Они сердито смотрели друг на друга сквозь разделявшую их тонкую пелену снега. Чудь поодаль кони мотали головами, стряхивая снег с ушей; их упряжь тихо позвякивала в наступившей тревожной тишине. Казалось, сама природа ожидала исхода ссоры.
– И что же ты ей ответил? – осведомилась Адель, снова слизывая влагу с губ.
– Что ты останешься в Фордеме до тех пор, пока я жив.
Его слова донеслись до нее как будто издалека, и Адель с трудом перевела дух. Ей так хотелось ему верить! Неужели она и впрямь сделала слишком поспешные выводы из одной случайной встречи? Все ведь и в самом деле могло произойти так, как только что описал Рейф. До сих пор он еще ни разу не давал ей повода сомневаться в своей искренности.
Снег пристал к краям капюшона Рейфа, лежал рыхлыми хлопьями на его широких плечах. Позади них дыхание паром вырывалось из ноздрей животных. В конце концов, не исключено, что она ревновала зря, подумала Адель. Этот человек выехал из замка, несмотря на метель, чтобы найти ее. Всего каких-нибудь полмесяца назад она молила Бога не забирать жизнь Рейфа, и ее просьба не осталась без ответа. И вот теперь она готова была обвинить возлюбленного в измене только потому, что случайно застала его с Сэди Галлет.
Гнев, от которого еще недавно кровь закипала в ее жилах, теперь окончательно остыл. Адель подняла голову и взглянула на Рейфа, едва различая в полумраке чеканные черты. Глаза его показались ей такими же темными, как и припорошенные снегом волосы. Когда он снова надел ей на голову капюшон, Адель не стала его снимать.
Рейф положил ладони ей на спину, удерживая в плену ее руки; в его жесте чувствовалась любовь. Когда он прижал Адель к себе, прилив волнения потряс все ее тело и она приникла к крепкому теплому плечу, находя утешение в его объятиях.
– Поедем домой, дорогая. Отныне больше никакой ревности, никаких сомнений. Обещаешь? – прошептал он над самым ее ухом. Его теплое дыхание приятно обдувало ее замерзшие щеки.
Терзаясь угрызениями совести за свою недавнюю выходку, Адель спрятала лицо у него на груди и чуть слышно прошептала:
– Обещаю.
– Я обязан тебе жизнью и потому люблю тебя больше, чем когда-либо прежде.
Его простые, искренние слова глубоко тронули Адель, и она еще теснее прижалась к нему.
– Ты же знаешь, что я готова сделать для тебя то же самое еще хоть тысячу раз.
Рейф завернул Адель в свой плащ, чтобы она могла немного отогреть закоченевшие руки. Сейчас, когда он держал ее в своих объятиях, она чувствовала себя настолько любимой и защищенной, что охотно осталась бы стоять так целую вечность.
– Не пора ли нам ехать домой, пока нас не засыпало снегом? – шепнул ей на ухо Рейф.
Адель улыбнулась. То, что его любовь к ней осталась прежней, явилось для нее таким облегчением, что она почти забыла о растущих на глазах сугробах.
– Надеюсь, мы сможем найти дорогу обратно? – спросила она не без тревоги, окинув взглядом ставший белым пейзаж.
– Если мы будем долго отсутствовать, на наши поиски вышлют отряд из замка и он встретит нас на половине пути.
Они ехали бок о бок по пустынной равнине, опустив головы, чтобы снег не попадал в глаза. Яростный рев ветра перешел в тихий стон, его порывы сметали снег с кустов чахлого терновника, росшего вдоль дороги. Добравшись до вершины ближайшего холма, они неожиданно заметили на фоне белых сугробов черные точки, в которых при ближайшем рассмотрении распознали шестерых всадников. Рейф окликнул своих солдат, и они ответили ему приветственными возгласами, довольные, что нашли наконец хозяина и его спутницу.
Наступили сумерки, когда они въехали в замок по подъемному мосту. Теперь снег валил крупными хлопьями, скрывая тропинки и межевые знаки, превращая все кругом в один бескрайний белый океан. От радости Адель так ослабела, что едва держалась в седле. Теперь-то она понимала, какой опасности подвергалась, находясь в одиночестве посреди вересковой пустоши.
Тусклый свет, отражавшийся от поверхности снега, бросал дрожащие тени на каменную кладку башни, когда всадники спешивались во внутреннем дворе.
– Благодарю вас за то, что помогли нам, – произнесла Адель, обращаясь к солдатам, которые, едва встав на твердую землю, принялись энергично отряхиваться. – Я никогда больше не рискну пускаться в путь в такую погоду.
Рейф с ухмылкой взглянул на нее, и она робко улыбнулась ему в ответ.
– Мне очень жаль, что из-за меня случился весь этот переполох. По правде говоря, я никак не ожидала столь сильного снегопада.
– Извинения приняты, леди. А теперь обещай мне никогда больше этого не делать.
– Только если ты пообещаешь мне никогда больше не встречаться с красивыми женщинами посреди вересковых пустошей.
Он обнял Адель и поцеловал.
– В таком случае, любимая, я не смогу встречаться с тобой, поскольку ты самая красивая женщина из всех, кого я знаю.
– О Рейф! – прошептала она, упиваясь сладостью его поцелуя. – Никогда не оставляй меня одну. Я этого не перенесу.
– Даю тебе слово.
Еще несколько минут они стояли так в объятиях друг друга, после чего вместе проследовали в замок, где их встретил восхитительный аромат, доносившийся из кухонных помещений. Здесь, внутри прочных стен, было тепло и светло. Хихикающие служанки помогали солдатам развесить по краям огромного зала гирлянды из вечнозеленых растений – шла подготовка к рождественским праздникам. Всюду, куда бы они ни пошли, их встречали улыбающиеся лица людей Рейфа, приветствовавших возвращение домой своего господина. Впрочем, судя по косым взглядам, которые они изредка бросали в ее сторону, Адель не без досады поняла, что немногие поверили рассказу о метели, заставшей госпожу врасплох.
К счастью, все в замке знали о том, какую роль она сыграла в выздоровлении их хозяина. Некоторые из деревенских жителей даже приносили к ней своих больных детей в надежде на то, что она сумеет вылечить малышей. Адель была глубоко тронута их верой и молила Пресвятую Деву помочь ей в ее усилиях. Она уже решила, что, как только станет в Фордеме полноправной хозяйкой, первым делом прикажет привести в порядок лазарет. Правда, ее собственные познания по части целительства были весьма ограниченными, но она многое надеялась перенять от других, а миссис Галлет могла научить ее смешивать различные мази и настойки. Правда, тогда ей придется ходить по тонкой грани и не связываться с черной магией, не то местный священник объявит ее ведьмой.
Так или иначе, что бы ни готовило ей будущее, Адель мысленно поклялась себе, что никогда больше не позволит ревности встать между ней и Рейфом.
Глава 15
Адель переодевалась к праздничному пиру, негромко напевая веселую рождественскую мелодию. То, что случилось днем на заснеженной равнине, окончательно развеяло все ее сомнения. Она вела себя как неразумное дитя. Вряд ли стоило ожидать, что внимание Рейфа будет безраздельно принадлежать ей одной – для этого у него было слишком много других обязанностей. Адель невольно улыбнулась при мысли о собственной глупости.
За время их отсутствия замок наполнили нежданные гости – путешественники, искавшие себе укрытия на время бури. Все эти люди намеревались остаться в Фордеме до тех пор, пока дороги не очистятся от снега. Въехав во внутренний двор, Адель заметила незнакомых лошадей, однако из-за темноты не смогла различить гербы на чепраках. Она понятия не имела, кто присоединится к ним за праздничным ужином. Впрочем, горничная, которая принесла воду для умывания, уже сообщила ей о том, что среди вновь прибывших были менестрели и актеры, готовые развлекать их в обмен на еду и кров.
Марджери заставила Адель сидеть не двигаясь перед камином, пока она, расчесав ее волосы и заплетя их, украшала косу золотистыми лентами и нитками жемчуга. Этим вечером Адель собиралась надеть золотой обруч, подаренный ей Рейфом взамен того, который присвоил себе Лоркин Йейтс. На мгновение Адель задалась вопросом, откуда у Рейфа взялась столь роскошная принадлежность женского туалета, но тут же укорила себя за глупость. Сейчас для нее уже не имело значения, как и когда этот обруч попал к нему: он преподнес его в знак своей любви, а все остальное для нее не важно.
Немного поразмыслив, Адель остановила выбор на великолепной тунике цвета слоновой кости, решив набросить ее поверх платья из оранжевого бархата. Мягкая и теплая туника казалась почти невесомой, однако была достаточно плотной, чтобы защитить ее от сквозняков, проникавших в башню сквозь узкие бойницы и полые дымоходы каминов. На ноги Адель надела бархатные туфли под цвет платья – их меховая подкладка приятно согревала ее затянутые в чулки лодыжки.
Когда Марджери закончила, Адель вихрем закружилась по комнате, воображая, будто танцует с де Монфором. Возможно, сегодня и впрямь будут танцы, поскольку в замке находились менестрели; но, даже оставив в стороне развлечения, она знала, что запомнит это Рождество на всю жизнь. Стоило ей закрыть глаза и представить себе улыбку на лице Рейфа, прикосновение его рук, как сердце в ее груди начинало биться чаще. В этот вечер она и впрямь могла сказать – по контрасту с ее недавним подавленным настроением, – что она чувствует себя беззаботной, как ребенок.
Адель поспешила вниз в сопровождении Марджери, которая выглядела прямо-таки красавицей в платье из ярко-зеленой шерсти – рождественском подарке Рейфа. Ни один человек в замке не оказался обделенным щедротами своего господина – начиная от новой желтовато-коричневой туники Адрика и меча Симма с рукояткой, усыпанной драгоценными камнями, и кончая самыми последними служанками с кухни – им вручили по ленте для волос. Даже животные не были забыты: Вэл теперь щеголял в ошейнике из красной кожи с позолотой, а огромные гончие псы Рейфа лежали, развалясь, перед камином в одинаковых медных ошейниках. Адель с улыбкой подумала о том, каким заботливым человеком оказался ее возлюбленный. Даже кислое выражение лица Артура, получившего задание распределить подарки между слугами, не могло испортить впечатления от торжества.
Адель царственной походкой вошла в ярко освещенный зал и остановилась на пороге, не в силах сдержать восторга при виде красочной картины, открывшейся ее взору. Отовсюду свисали гирлянды вечнозеленых растений, дверной проем и камин увенчивали терпко пахнущие ветви пихты и остролиста; на каждом столе рядом со свечами стояли перевитые лентами ветви тиса. Венками из остролиста с алыми ягодами были украшены серые каменные стены, а еще один куст остролиста, весь в пестрых лентах и серебряных колокольчиках, зеленел на стропилах. Обычно суровая обстановка зала преобразилась как по волшебству.
Окинув восхищенным взглядом столы, Адель заметила множество весело пирующих незнакомцев, лица которых были озарены пламенем свечей. Каждый раз, когда массивная дверь открывалась, канделябры на стенах вспыхивали ярким светом, испуская клубы дыма и роняя вниз капли воска. Холодный ветер пригибал пламя свечей и шевелил рождественский куст, заставляя его вращаться над головами собравшихся. Снаружи по недавно выпавшему снегу ползли пурпурные и голубые тени, и этот холодный пейзаж еще больше подчеркивал тепло и веселье, царившие в замке.
Рейф, стоявший по другую сторону зала, видел, как Адель замерла на месте, любуясь праздничным убранством. Он знал, что Эстерволд был довольно бедным поместьем и его обитатели не могли позволить себе так богато украсить свой замок на Рождество, поэтому распорядился сделать зрелище еще более пышным, чем обычно. Теперь он сам с трудом узнавал свой огромный, похожий на пещеру зал.
Появившаяся в дверях Адель напомнила ему ангела, сошедшего на землю, и руки Рейфа до боли сжались в кулаки от желания обнять ее и защитить от враждебного мира. Он приложил все усилия, чтобы сделать это Рождество самым памятным в ее жизни… и вот теперь один-единственный клочок пергамента грозил свести все его старания на нет.
Рейф поднес руку к груди и нащупал сложенный листок, спрятанный под алой туникой. Ему еще предстояло решить, что с ним делать.
Сойдя с возвышения, Рейф направился ко входу в зал. Помня о присутствии гостей, среди которых, как ему было известно, находились шпионы короля, он ограничился тем, что слегка обнял Адель и по-дружески поцеловал ее в щеку;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35