За спинами солдат можно было расслышать полный жгучей ненависти голос Джоса, который осыпал барона бранью и клялся отомстить. Солдаты уже связали упиравшихся пленников по рукам и ногам, соединив их друг с другом одной толстой веревкой, но Джос до сих пор оставался на свободе. Передав Адель на попечение своего лейтенанта, Рейф решительно направился в его сторону.
– Эй ты, попридержи язык, пока я не приказал его отрезать, – угрожающе проворчал он.
В самом начале атаки вооруженные всадники заявляли, что явились сюда от имени короля, и теперь задержанные подняли шум, выражая свои сомнения в правомочности их действий. Бурные протесты пленников только подхлестнули сопротивление Джоса: его голос раздавался громче всех в толпе.
Наконец Рейф поднял руку, призывая к тишине.
– Этот лес принадлежит королю, а вы вторглись сюда без его позволения. У меня есть полномочия арестовать вас и предать суду, согласно приказу Питера де Роша, королевского юстициария.
– Это свободная земля! – воскликнул Джос под одобрительные возгласы своих людей. – Любой англичанин имеет право селиться там, где ему угодно. Саксы жили здесь задолго до того, как вы, норманны, вторглись на наш остров и захватили власть.
Чем дольше Адель слушала брата, тем большее изумление испытывала. Их семья была норманнского происхождения. Зачем же Джосу понадобилось выдавать себя за сакса? Быть может, он надеялся таким путем заручиться поддержкой со стороны простолюдинов? Она выступила вперед, чтобы вставить свое слово, но Рейф, покачав головой, заставил ее замолчать.
– Здесь нет свободной земли! – громогласно провозгласил он. – Даже мое собственное право владения всецело зависит от королевской милости. А вы изгои, стоящие вне закона, не вправе рассчитывать на подобную к себе милость.
С этими словами Рейф повернул коня. Если бы он приказал повесить всех пленников на ближайших деревьях, никто бы его не осудил, но он не станет этого делать. Пленники будут доставлены к судье и допрошены по закону. По крайней мере на это они имеют право.
В этот момент до него донесся вопль Адель – она звала его по имени. В ее голосе было столько отчаяния, что он тотчас обернулся в ее сторону. По щекам Адель струились слезы, и Рейф, стараясь ее утешить, положил руку ей на плечо:
– Прошу тебя, дорогая, не надо плакать!
– Послушай, ты не понимаешь! Этот человек – не преступник, а мой родной брат! Ты не можешь арестовать его и заточить в темницу.
– Твой брат? Ты говоришь о том подростке, который жил в замке Саммерхей?
– Да, Джоселин Сен-Клер. Он не решился поехать прямо в Эстерволд только из опасения, что Бохан прикажет его убить. Именно поэтому и скрывался в лесу, а вовсе не потому, что его объявили вне закона, – дрожащим голосом объяснила Адель. – Я знаю, тебе кажется, будто он меня похитил, но он думал, что делает это ради моего спасения. Спроси сам у него, кто он.
Лицо де Монфора помрачнело. Он прижал к себе Адель, пытаясь успокоить ее.
– Выслушай меня, дорогая… Мне уже известно, кто он.
– Тогда почему ты не приказал его отпустить?
Рейф отдал бы сейчас все на свете за то, чтобы ему никогда не пришлось открывать ей страшную правду.
– Прошу тебя, доверься мне, я знаю, что делаю. Эта толпа черни – лишь часть постоянно растущей армии крестьян, которая намеревается помочь свергнуть короля с престола. Таких лагерей можно насчитать в стране не одну дюжину. Кроме того, этот человек – вовсе не тот, за кого ты его принимаешь.
– Он мой брат!
– Нет. Его настоящее имя – Лоркин Йейтс, хотя, Бог свидетель, в прошлом он носил столько разных прозвищ, что сам, наверное, их забыл.
– Погоди, – вскричала Адель, схватив его за руку, – должно быть, ты с кем-то его спутал! Все остальные люди здесь – преступники, но только не Джос.
Рейф взглянул сверху вниз на ее мокрое от слез лицо и вздохнул. Адель сейчас слишком расстроена, чтобы рассуждать здраво, поэтому так он ничего не добьется. Кроме того, его солдаты уже начали проявлять любопытство, и даже связанные пленники притихли, вслушиваясь в их беседу.
Тем временем Джералд Монсорель спешился и встал рядом с Рейфом. Лорд Монсорель владел землями по соседству с замком Саммерхей, и именно он привлек внимание Рейфа к одному прискорбному случаю, свидетелями которого им обоим пришлось стать много лет назад и который в конце концов привел их сюда, к Лоркину Йейтсу.
Рейф снова перевел взгляд на Адель. Похоже, она так и не поняла, к чему он клонит. Среди английской знати было немало недовольных, строивших заговоры с целью свержения короля, и эта вооруженная толпа оборванцев представляла собой готовое пополнение для их рядов; поэтому властями было издано официальное распоряжение истребить их всех без остатка, будь то мужчина, женщина или ребенок. Рейф и Джералд получили от королевского юстициария приказ очистить лес от бездельников, угрожавших короне.
Несмотря на то что Рейфу очень не хотелось причинять Адель страдания, он повернулся к ней спиной, твердо решив закончить то, что начал.
Глава 8
То, что обещало стать для нее счастливым воссоединением с возлюбленным, обернулось горьким разочарованием. Адель с ужасом наблюдала за тем, как Джоса, связанного, с веревкой вокруг шеи, увели вместе с остальными, словно какого-нибудь злодея. Угрюмая, с мокрыми от слез щеками, она взобралась в седло Лунного Света и отъехала в сторону от отряда солдат. Почему Рейф отказывается ее выслушать? Ее нежный возлюбленный куда-то исчез, уступив место суровому и безжалостному воину, не привыкшему покоряться ничьей воле, кроме своей собственной.
Рейф смотрел ей вслед, понимая, что она не осмелится отъехать слишком далеко. Адель сердилась на него и упорно оставалась глухой ко всем его доводам, позволив уже в который раз сердцу взять верх над рассудком. Однако самое худшее ожидало ее впереди, и Рейф понимал, что рано или поздно ей придется смириться с горькой правдой.
Они оставили лагерь, от которого теперь остались лишь тлеющие угли – немое свидетельство королевской власти. Связанных пленников гуськом увели с поляны, мертвые так и остались непогребенными.
Покинув лес, кавалькада свернула на изрытую колеями главную дорогу. За их спинами среди деревьев еще держались клочья тумана, однако здесь, на открытой местности, ярко светило солнце и слышалось пение птиц. Когда они добрались до развилки, большая часть отряда направилась на север, забрав с собой еле волочивших ноги арестантов, чтобы доставить их к местным судьям для расследования. Двое дворян вместе с горсткой своих вассалов сопровождали Адель по усыпанным листьями тропинкам в сторону замка Монсорель. На голубом небе не было ни облачка, летнее солнце припекало. Живые изгороди по обеим сторонам дороги унизали, словно гирлянды, цветы дикого шиповника, ярко выделявшиеся на фоне терновых веток, а поросшие травой придорожные канавы пестрели алыми лепестками и похожим на перья тысячелистником. Однако красота летнего дня оставалась незамеченной этими угрюмыми, погруженными в собственные мысли всадниками, которым не было дела ни до пения дроздов, ни до пестрого цветочного ковра, который сейчас казался им тусклым, словно вода в болоте.
Во время пути Адель горько плакала – отчасти из опасения за судьбу брата, но главным образом потому, что Рейф остался глухим ко всем ее мольбам и без колебаний исполнил жестокие приказы короля Иоанна. Рейф молча сопровождал Адель, и каждое ее всхлипывание ранило его подобно удару кинжала – без сомнения, в эту минуту она не испытывала к нему ничего, кроме ненависти. Тем не менее изменить что-либо было не в его власти – они имели дело с самозванцем, и со временем она сама поймет, кто здесь прав, а кто – нет.
Дорога вилась вверх по склону холма, поля по обе стороны от нее были алыми от множества маков, лепестки которых колыхались на ветру. На самой вершине холма расположилась небольшая крепость Монсорель, окруженная узким рвом с водой; на ее орудийных башнях весело развевались вымпелы, новая каменная кладка стен казалась усыпанной мириадами драгоценных камней, и при ярком солнечном освещении Монсорель напоминал сказочный дворец. Часть стены между двумя бастионами была обнесена лесами, свидетельствовавшими о том, что крепость построили совсем недавно. Более того, подъехав ближе, они могли слышать, как рабочие во дворе орудовали молотками и топорами.
Когда всадники с их знаменами оказались у самого рва, подъемный мост, как по волшебству, медленно опустился и, не останавливаясь, они на всем скаку въехали в ворота замка.
По знаку де Монфора Джералд Монсорель выдвинулся вперед, чтобы проводить Адель во внутренний двор. Рейфу казалось более уместным, чтобы сам хозяин позаботился об удобствах для своей гостьи. Кроме того, Адель до сих пор сердилась на него и вряд ли согласилась бы выслушать.
– Добро пожаловать в мой дом, леди Адель. Как вы сами видите, я постепенно заменяю ветхие деревянные укрепления, сооруженные еще моим дедом.
Адель дружелюбно улыбнулась Джералду и поблагодарила его. Джералд Монсорель произвел на нее впечатление человека обаятельного, и, кроме того, не он был виноват в том, что Джоса захватили в плен. Она не сомневалась, что ответственность за все случившееся лежит именно на Рейфе.
– Я очень признательна вам, милорд. Для меня большое счастье наконец-то иметь настоящую крышу над головой. Должно быть, из-за моего вида вы приняли меня за судомойку.
– Что вы, леди! Вашу красоту не скроют ни грязь, ни спутанные волосы. Мы позаботимся о том, чтобы вы как можно скорее вернули себе прежний облик, – добавил он галантно и, улыбнувшись, перевел взгляд на Рейфа, который одобрительно кивнул.
Подобные знаки внимания были для Адель непривычными и оттого еще более трогательными. Но несмотря на то что доброта Джералда Монсореля несколько смягчила ее горе, она не могла загладить потрясения от ареста брата.
По винтовой лестнице Адель провели в уютную спальню, окна которой выходили на юг. Там ее уже ожидала ванна; впервые за несколько месяцев ей представилась возможность насладиться теплой, душистой водой. Однако, как она ни пыталась изгнать из своей памяти картины лесной облавы, это ей так и не удалось. Адель все время представляла себе, как ее брата с веревкой вокруг шеи волокут по земле, словно дикого зверя, нимало не заботясь о его состоянии, и все это по приказу человека, которому она еще недавно клялась в вечной любви. Стоило ей подумать об ужасающей бесчувственности Рейфа, как гнев вспыхивал в ней с новой силой.
Когда вода в ванне остыла, горничные насухо вытерли Адель полотенцами, заранее нагретыми над пламенем очага. Затем ей предложили кружку приправленного пряностями вина и кусок хлеба с мясным паштетом. Пока она сидела за трапезой, женщины связали ее старую одежду в узелок и вынесли из комнаты, чтобы сжечь во дворе. Вскоре они вернулись, неся с собой чистую льняную сорочку и украшенное вышивкой платье из ярко-зеленого бархата. Затянув шнуровку плотно облегавшего тело платья, горничные распустили волосы Адель, накрыв ими плечи наподобие плаща, чтобы просушить их возле камина. Как только блестящие пряди высохли, их тщательно расчесали и заплели в две длинные косы, вплетя в них алые и серебристые ленты.
Наконец Адель вручили зеркало из полированной стали, чтобы она могла полюбоваться плодами столь упорного труда.
Женщина, смотревшая на нее из зеркала, была похожа на элегантную незнакомку. Сколько времени прошло с тех пор, как она в последний раз выглядела столь великолепно? Адель улыбкой поблагодарила обеих горничных и похвалила их за отличную работу.
Когда ее помощницы удалились, Адель, сидя одна перед камином, стала размышлять о том, как ей быть дальше. В наступившей тишине она особенно остро ощущала шум крови в висках и тяжесть бремени, столь неожиданно свалившегося на ее плечи. Теперь только от нее зависело, удастся ли освободить Джоса или нет, поскольку у него не осталось больше никого, кто мог бы выступить в его защиту. Адель полагала, что в одолженном на время роскошном наряде у нее гораздо больше оснований рассчитывать на уважительное отношение со стороны судей. Поскольку ее обращение к Рейфу не возымело действия, девушка решила прибегнуть к помощи Джералда Монсореля, надеясь, что он по крайней мере согласится ее выслушать.
Она довольно быстро отыскала хозяина замка в небольшой комнате над главным залом, окна которой выходили в ухоженный, обнесенный стеной садик. Стены комнаты украшали великолепные гобелены, на дубовых креслах перед камином лежали бархатные подушки. Повсюду чувствовалась заботливая женская рука.
– А, леди Адель! Я ждал, что вы ко мне присоединитесь, – приветствовал ее Джералд, поднявшись с кресла. – В этом платье вы великолепны.
– Оно из гардероба вашей жены?
– Да… но я уверен – она не будет на вас в обиде.
– Разве ее сейчас нет дома?
– Нет, и очень жаль – она часто сетует на то, что мы здесь отрезаны от мира. Ваше общество доставило бы ей огромное удовольствие, но, к несчастью, она уехала к своей сестре в Бери, чтобы помочь во время родов. Возможно, у вас еще будет случай с ней познакомиться.
– Это правда, что у вас нет своих детей?
Лицо Джералда омрачилось, и он со вздохом ответил:
– Пока нет, но мы не теряем надежды.
Адель села в предложенное хозяином кресло, решая, как лучше перевести разговор на занимавшую ее тему. Джералд Монсорель казался ей человеком рассудительным, поэтому она набрала в грудь побольше воздуха и начала, глядя прямо в его открытое, честное лицо с красивыми темными глазами и квадратным подбородком:
– Поскольку Рейф не пожелал меня выслушать, я умоляю вас, милорд, вмешаться. С моим братом обращаются как с самым обычным преступником. Если мы не примем меры, то его скорее всего пошлют на виселицу.
При этих словах выражение лица Джералда изменилось. Он подался вперед в своем кресле и спросил со всей искренностью:
– Дорогая моя, почему вы так уверены в том, что этот человек – ваш брат?
– Потому, что он и есть мой брат, – заявила Адель, сама сознавая, что ответ ее звучит по-детски. – Джос у меня только один. Правда, мы много лет не видели друг друга… – Она вдруг осеклась. – А в чем, собственно, дело? Или вы тоже сомневаетесь в моих словах?
Джералд покачал головой:
– Не совсем так, миледи. Просто будет лучше, если вы сначала обсудите этот вопрос с Рей…
– Нет! – вскричала Адель, вскочив с места. – Я уже пыталась с ним говорить, но без всякого успеха.
– Прошу вас, леди, – попытался было урезонить ее Монсорель, но она увернулась от него, шурша юбками по тростниковым циновкам. – Вам обоим лучше побеседовать об этом с глазу на глаз. Не судите барона слишком строго – он должен сообщить вам нечто крайне неприятное и хочет избавить вас от…
– Избавить меня? В прошлом он не очень-то старался щадить чувства других людей! В конце концов, если вы не хотите мне помочь, я поеду туда сама.
– Куда вы собираетесь ехать? – В голосе хозяина замка зазвучала тревога.
Адель решительной походкой направилась к двери.
– В ближайший город – просить местных законников выпустить Джоса на свободу. Вряд ли у вас с Рейфом хватит денег, чтобы купить и правосудие тоже.
С этими словами она вышла в дверь, не обращая внимания на призывы Монсореля к здравому смыслу. Разве мужчина, решивший настоять на своем, прислушивался когда-нибудь к доводам рассудка?
У Адель не было при себе дорожного плаща, но, к счастью, на дворе стояло лето, и к тому же она надеялась вернуться сюда еще до наступления ночи. Конюшего ее просьба явно удивила, однако он не стал спорить и оседлал Лунного Света, которого уже успели вычистить и накормить овсом. Несколько минут спустя Адель уже скакала по деревянному мосту, одна в целом свете, почти не имея понятия о том, куда направляется. Если она вернется по собственным следам, то скоро достигнет главной дороги, затем доберется по ней до развилки и свернет к северу, после чего в конце концов достигнет того места, куда люди Рейфа отвели пленников.
Адель ехала вперед под ленивое жужжание пчел, собиравших нектар с цветов придорожного шиповника. Лучи солнца падали прямо на ее непокрытую голову, легкий приятный ветерок, наполненный ароматами позднего лета, шевелил пряди растрепавшихся волос. Повсюду, куда бы она ни кинула взгляд, местность казалась совершенно пустынной. Лишь однажды вдалеке Адель заметила крестьян, собиравших в поле урожай. Она даже не знала, кому принадлежали эти работники, так как не имела понятия, где кончалось одно владение и начиналось другое.
Впереди за небольшой рощицей Адель заметила силуэт высокого строения с покатой крышей, и сразу за поворотом дороги ее взору предстала крытая черепицей приходская церковь, остроконечный шпиль которой достигал крон вековых вязов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
– Эй ты, попридержи язык, пока я не приказал его отрезать, – угрожающе проворчал он.
В самом начале атаки вооруженные всадники заявляли, что явились сюда от имени короля, и теперь задержанные подняли шум, выражая свои сомнения в правомочности их действий. Бурные протесты пленников только подхлестнули сопротивление Джоса: его голос раздавался громче всех в толпе.
Наконец Рейф поднял руку, призывая к тишине.
– Этот лес принадлежит королю, а вы вторглись сюда без его позволения. У меня есть полномочия арестовать вас и предать суду, согласно приказу Питера де Роша, королевского юстициария.
– Это свободная земля! – воскликнул Джос под одобрительные возгласы своих людей. – Любой англичанин имеет право селиться там, где ему угодно. Саксы жили здесь задолго до того, как вы, норманны, вторглись на наш остров и захватили власть.
Чем дольше Адель слушала брата, тем большее изумление испытывала. Их семья была норманнского происхождения. Зачем же Джосу понадобилось выдавать себя за сакса? Быть может, он надеялся таким путем заручиться поддержкой со стороны простолюдинов? Она выступила вперед, чтобы вставить свое слово, но Рейф, покачав головой, заставил ее замолчать.
– Здесь нет свободной земли! – громогласно провозгласил он. – Даже мое собственное право владения всецело зависит от королевской милости. А вы изгои, стоящие вне закона, не вправе рассчитывать на подобную к себе милость.
С этими словами Рейф повернул коня. Если бы он приказал повесить всех пленников на ближайших деревьях, никто бы его не осудил, но он не станет этого делать. Пленники будут доставлены к судье и допрошены по закону. По крайней мере на это они имеют право.
В этот момент до него донесся вопль Адель – она звала его по имени. В ее голосе было столько отчаяния, что он тотчас обернулся в ее сторону. По щекам Адель струились слезы, и Рейф, стараясь ее утешить, положил руку ей на плечо:
– Прошу тебя, дорогая, не надо плакать!
– Послушай, ты не понимаешь! Этот человек – не преступник, а мой родной брат! Ты не можешь арестовать его и заточить в темницу.
– Твой брат? Ты говоришь о том подростке, который жил в замке Саммерхей?
– Да, Джоселин Сен-Клер. Он не решился поехать прямо в Эстерволд только из опасения, что Бохан прикажет его убить. Именно поэтому и скрывался в лесу, а вовсе не потому, что его объявили вне закона, – дрожащим голосом объяснила Адель. – Я знаю, тебе кажется, будто он меня похитил, но он думал, что делает это ради моего спасения. Спроси сам у него, кто он.
Лицо де Монфора помрачнело. Он прижал к себе Адель, пытаясь успокоить ее.
– Выслушай меня, дорогая… Мне уже известно, кто он.
– Тогда почему ты не приказал его отпустить?
Рейф отдал бы сейчас все на свете за то, чтобы ему никогда не пришлось открывать ей страшную правду.
– Прошу тебя, доверься мне, я знаю, что делаю. Эта толпа черни – лишь часть постоянно растущей армии крестьян, которая намеревается помочь свергнуть короля с престола. Таких лагерей можно насчитать в стране не одну дюжину. Кроме того, этот человек – вовсе не тот, за кого ты его принимаешь.
– Он мой брат!
– Нет. Его настоящее имя – Лоркин Йейтс, хотя, Бог свидетель, в прошлом он носил столько разных прозвищ, что сам, наверное, их забыл.
– Погоди, – вскричала Адель, схватив его за руку, – должно быть, ты с кем-то его спутал! Все остальные люди здесь – преступники, но только не Джос.
Рейф взглянул сверху вниз на ее мокрое от слез лицо и вздохнул. Адель сейчас слишком расстроена, чтобы рассуждать здраво, поэтому так он ничего не добьется. Кроме того, его солдаты уже начали проявлять любопытство, и даже связанные пленники притихли, вслушиваясь в их беседу.
Тем временем Джералд Монсорель спешился и встал рядом с Рейфом. Лорд Монсорель владел землями по соседству с замком Саммерхей, и именно он привлек внимание Рейфа к одному прискорбному случаю, свидетелями которого им обоим пришлось стать много лет назад и который в конце концов привел их сюда, к Лоркину Йейтсу.
Рейф снова перевел взгляд на Адель. Похоже, она так и не поняла, к чему он клонит. Среди английской знати было немало недовольных, строивших заговоры с целью свержения короля, и эта вооруженная толпа оборванцев представляла собой готовое пополнение для их рядов; поэтому властями было издано официальное распоряжение истребить их всех без остатка, будь то мужчина, женщина или ребенок. Рейф и Джералд получили от королевского юстициария приказ очистить лес от бездельников, угрожавших короне.
Несмотря на то что Рейфу очень не хотелось причинять Адель страдания, он повернулся к ней спиной, твердо решив закончить то, что начал.
Глава 8
То, что обещало стать для нее счастливым воссоединением с возлюбленным, обернулось горьким разочарованием. Адель с ужасом наблюдала за тем, как Джоса, связанного, с веревкой вокруг шеи, увели вместе с остальными, словно какого-нибудь злодея. Угрюмая, с мокрыми от слез щеками, она взобралась в седло Лунного Света и отъехала в сторону от отряда солдат. Почему Рейф отказывается ее выслушать? Ее нежный возлюбленный куда-то исчез, уступив место суровому и безжалостному воину, не привыкшему покоряться ничьей воле, кроме своей собственной.
Рейф смотрел ей вслед, понимая, что она не осмелится отъехать слишком далеко. Адель сердилась на него и упорно оставалась глухой ко всем его доводам, позволив уже в который раз сердцу взять верх над рассудком. Однако самое худшее ожидало ее впереди, и Рейф понимал, что рано или поздно ей придется смириться с горькой правдой.
Они оставили лагерь, от которого теперь остались лишь тлеющие угли – немое свидетельство королевской власти. Связанных пленников гуськом увели с поляны, мертвые так и остались непогребенными.
Покинув лес, кавалькада свернула на изрытую колеями главную дорогу. За их спинами среди деревьев еще держались клочья тумана, однако здесь, на открытой местности, ярко светило солнце и слышалось пение птиц. Когда они добрались до развилки, большая часть отряда направилась на север, забрав с собой еле волочивших ноги арестантов, чтобы доставить их к местным судьям для расследования. Двое дворян вместе с горсткой своих вассалов сопровождали Адель по усыпанным листьями тропинкам в сторону замка Монсорель. На голубом небе не было ни облачка, летнее солнце припекало. Живые изгороди по обеим сторонам дороги унизали, словно гирлянды, цветы дикого шиповника, ярко выделявшиеся на фоне терновых веток, а поросшие травой придорожные канавы пестрели алыми лепестками и похожим на перья тысячелистником. Однако красота летнего дня оставалась незамеченной этими угрюмыми, погруженными в собственные мысли всадниками, которым не было дела ни до пения дроздов, ни до пестрого цветочного ковра, который сейчас казался им тусклым, словно вода в болоте.
Во время пути Адель горько плакала – отчасти из опасения за судьбу брата, но главным образом потому, что Рейф остался глухим ко всем ее мольбам и без колебаний исполнил жестокие приказы короля Иоанна. Рейф молча сопровождал Адель, и каждое ее всхлипывание ранило его подобно удару кинжала – без сомнения, в эту минуту она не испытывала к нему ничего, кроме ненависти. Тем не менее изменить что-либо было не в его власти – они имели дело с самозванцем, и со временем она сама поймет, кто здесь прав, а кто – нет.
Дорога вилась вверх по склону холма, поля по обе стороны от нее были алыми от множества маков, лепестки которых колыхались на ветру. На самой вершине холма расположилась небольшая крепость Монсорель, окруженная узким рвом с водой; на ее орудийных башнях весело развевались вымпелы, новая каменная кладка стен казалась усыпанной мириадами драгоценных камней, и при ярком солнечном освещении Монсорель напоминал сказочный дворец. Часть стены между двумя бастионами была обнесена лесами, свидетельствовавшими о том, что крепость построили совсем недавно. Более того, подъехав ближе, они могли слышать, как рабочие во дворе орудовали молотками и топорами.
Когда всадники с их знаменами оказались у самого рва, подъемный мост, как по волшебству, медленно опустился и, не останавливаясь, они на всем скаку въехали в ворота замка.
По знаку де Монфора Джералд Монсорель выдвинулся вперед, чтобы проводить Адель во внутренний двор. Рейфу казалось более уместным, чтобы сам хозяин позаботился об удобствах для своей гостьи. Кроме того, Адель до сих пор сердилась на него и вряд ли согласилась бы выслушать.
– Добро пожаловать в мой дом, леди Адель. Как вы сами видите, я постепенно заменяю ветхие деревянные укрепления, сооруженные еще моим дедом.
Адель дружелюбно улыбнулась Джералду и поблагодарила его. Джералд Монсорель произвел на нее впечатление человека обаятельного, и, кроме того, не он был виноват в том, что Джоса захватили в плен. Она не сомневалась, что ответственность за все случившееся лежит именно на Рейфе.
– Я очень признательна вам, милорд. Для меня большое счастье наконец-то иметь настоящую крышу над головой. Должно быть, из-за моего вида вы приняли меня за судомойку.
– Что вы, леди! Вашу красоту не скроют ни грязь, ни спутанные волосы. Мы позаботимся о том, чтобы вы как можно скорее вернули себе прежний облик, – добавил он галантно и, улыбнувшись, перевел взгляд на Рейфа, который одобрительно кивнул.
Подобные знаки внимания были для Адель непривычными и оттого еще более трогательными. Но несмотря на то что доброта Джералда Монсореля несколько смягчила ее горе, она не могла загладить потрясения от ареста брата.
По винтовой лестнице Адель провели в уютную спальню, окна которой выходили на юг. Там ее уже ожидала ванна; впервые за несколько месяцев ей представилась возможность насладиться теплой, душистой водой. Однако, как она ни пыталась изгнать из своей памяти картины лесной облавы, это ей так и не удалось. Адель все время представляла себе, как ее брата с веревкой вокруг шеи волокут по земле, словно дикого зверя, нимало не заботясь о его состоянии, и все это по приказу человека, которому она еще недавно клялась в вечной любви. Стоило ей подумать об ужасающей бесчувственности Рейфа, как гнев вспыхивал в ней с новой силой.
Когда вода в ванне остыла, горничные насухо вытерли Адель полотенцами, заранее нагретыми над пламенем очага. Затем ей предложили кружку приправленного пряностями вина и кусок хлеба с мясным паштетом. Пока она сидела за трапезой, женщины связали ее старую одежду в узелок и вынесли из комнаты, чтобы сжечь во дворе. Вскоре они вернулись, неся с собой чистую льняную сорочку и украшенное вышивкой платье из ярко-зеленого бархата. Затянув шнуровку плотно облегавшего тело платья, горничные распустили волосы Адель, накрыв ими плечи наподобие плаща, чтобы просушить их возле камина. Как только блестящие пряди высохли, их тщательно расчесали и заплели в две длинные косы, вплетя в них алые и серебристые ленты.
Наконец Адель вручили зеркало из полированной стали, чтобы она могла полюбоваться плодами столь упорного труда.
Женщина, смотревшая на нее из зеркала, была похожа на элегантную незнакомку. Сколько времени прошло с тех пор, как она в последний раз выглядела столь великолепно? Адель улыбкой поблагодарила обеих горничных и похвалила их за отличную работу.
Когда ее помощницы удалились, Адель, сидя одна перед камином, стала размышлять о том, как ей быть дальше. В наступившей тишине она особенно остро ощущала шум крови в висках и тяжесть бремени, столь неожиданно свалившегося на ее плечи. Теперь только от нее зависело, удастся ли освободить Джоса или нет, поскольку у него не осталось больше никого, кто мог бы выступить в его защиту. Адель полагала, что в одолженном на время роскошном наряде у нее гораздо больше оснований рассчитывать на уважительное отношение со стороны судей. Поскольку ее обращение к Рейфу не возымело действия, девушка решила прибегнуть к помощи Джералда Монсореля, надеясь, что он по крайней мере согласится ее выслушать.
Она довольно быстро отыскала хозяина замка в небольшой комнате над главным залом, окна которой выходили в ухоженный, обнесенный стеной садик. Стены комнаты украшали великолепные гобелены, на дубовых креслах перед камином лежали бархатные подушки. Повсюду чувствовалась заботливая женская рука.
– А, леди Адель! Я ждал, что вы ко мне присоединитесь, – приветствовал ее Джералд, поднявшись с кресла. – В этом платье вы великолепны.
– Оно из гардероба вашей жены?
– Да… но я уверен – она не будет на вас в обиде.
– Разве ее сейчас нет дома?
– Нет, и очень жаль – она часто сетует на то, что мы здесь отрезаны от мира. Ваше общество доставило бы ей огромное удовольствие, но, к несчастью, она уехала к своей сестре в Бери, чтобы помочь во время родов. Возможно, у вас еще будет случай с ней познакомиться.
– Это правда, что у вас нет своих детей?
Лицо Джералда омрачилось, и он со вздохом ответил:
– Пока нет, но мы не теряем надежды.
Адель села в предложенное хозяином кресло, решая, как лучше перевести разговор на занимавшую ее тему. Джералд Монсорель казался ей человеком рассудительным, поэтому она набрала в грудь побольше воздуха и начала, глядя прямо в его открытое, честное лицо с красивыми темными глазами и квадратным подбородком:
– Поскольку Рейф не пожелал меня выслушать, я умоляю вас, милорд, вмешаться. С моим братом обращаются как с самым обычным преступником. Если мы не примем меры, то его скорее всего пошлют на виселицу.
При этих словах выражение лица Джералда изменилось. Он подался вперед в своем кресле и спросил со всей искренностью:
– Дорогая моя, почему вы так уверены в том, что этот человек – ваш брат?
– Потому, что он и есть мой брат, – заявила Адель, сама сознавая, что ответ ее звучит по-детски. – Джос у меня только один. Правда, мы много лет не видели друг друга… – Она вдруг осеклась. – А в чем, собственно, дело? Или вы тоже сомневаетесь в моих словах?
Джералд покачал головой:
– Не совсем так, миледи. Просто будет лучше, если вы сначала обсудите этот вопрос с Рей…
– Нет! – вскричала Адель, вскочив с места. – Я уже пыталась с ним говорить, но без всякого успеха.
– Прошу вас, леди, – попытался было урезонить ее Монсорель, но она увернулась от него, шурша юбками по тростниковым циновкам. – Вам обоим лучше побеседовать об этом с глазу на глаз. Не судите барона слишком строго – он должен сообщить вам нечто крайне неприятное и хочет избавить вас от…
– Избавить меня? В прошлом он не очень-то старался щадить чувства других людей! В конце концов, если вы не хотите мне помочь, я поеду туда сама.
– Куда вы собираетесь ехать? – В голосе хозяина замка зазвучала тревога.
Адель решительной походкой направилась к двери.
– В ближайший город – просить местных законников выпустить Джоса на свободу. Вряд ли у вас с Рейфом хватит денег, чтобы купить и правосудие тоже.
С этими словами она вышла в дверь, не обращая внимания на призывы Монсореля к здравому смыслу. Разве мужчина, решивший настоять на своем, прислушивался когда-нибудь к доводам рассудка?
У Адель не было при себе дорожного плаща, но, к счастью, на дворе стояло лето, и к тому же она надеялась вернуться сюда еще до наступления ночи. Конюшего ее просьба явно удивила, однако он не стал спорить и оседлал Лунного Света, которого уже успели вычистить и накормить овсом. Несколько минут спустя Адель уже скакала по деревянному мосту, одна в целом свете, почти не имея понятия о том, куда направляется. Если она вернется по собственным следам, то скоро достигнет главной дороги, затем доберется по ней до развилки и свернет к северу, после чего в конце концов достигнет того места, куда люди Рейфа отвели пленников.
Адель ехала вперед под ленивое жужжание пчел, собиравших нектар с цветов придорожного шиповника. Лучи солнца падали прямо на ее непокрытую голову, легкий приятный ветерок, наполненный ароматами позднего лета, шевелил пряди растрепавшихся волос. Повсюду, куда бы она ни кинула взгляд, местность казалась совершенно пустынной. Лишь однажды вдалеке Адель заметила крестьян, собиравших в поле урожай. Она даже не знала, кому принадлежали эти работники, так как не имела понятия, где кончалось одно владение и начиналось другое.
Впереди за небольшой рощицей Адель заметила силуэт высокого строения с покатой крышей, и сразу за поворотом дороги ее взору предстала крытая черепицей приходская церковь, остроконечный шпиль которой достигал крон вековых вязов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35