От набережной тянулся поток вновь прибывших. Саманта не без интереса смотрела на них. Многие из этих людей возвратятся назад, туда, откуда пришли. Чтобы искать золото по рекам, нужно сутками гнуть спину. Такой труд не каждому под силу.
Констебль Френч заметил, что Саманта смотрит на новичков.
– Жалкое зрелище, не правда ли? Не понимаю, почему в Штатах продолжают уповать на Эльдорадо. Калифорния, Колорадо, Аляска – и теперь Юкон. Золото не терпит лодырей, которые приходят черпать его ковшом.
– Мечтатели – своеобразный народ, – сказала Саманта, когда констебль открыл перед ней дверь в «Пионер».
– Как вы?
Саманта остановилась в фойе, восхищаясь интерьером, пристально посмотрела на своего спутника и ответила спокойно, с достоинством:
– Как я, констебль.
Не найдясь что сказать, он жестом предложил ей подняться на второй этаж. Она заколебалась, потом прошла через арку к лестнице. В огромной комнате наверху, где было расставлено множество столов, с одной стороны возвышались подмостки.
Часть салуна была отгорожена невысокой стеной. Как объяснил констебль, согласно правительственному постановлению, место, где подают спиртное, должно находиться вне игорной зоны. Владельцы заведения хотели предоставить клиентам все виды развлечений, при этом соблюдая канадские законы.
Констебль Френч подвел Саманту к столику в тихом уголке.
– Не думаю, что у нас будет большой выбор в это время дня. Пойду сделаю заказ. Вам вина?
– У них есть вино? – спросила Саманта, удивленная тем, что дальнему аванпосту доступны подобные цивилизованные удовольствия.
– Сейчас здесь есть все, что душе угодно, – ответил констебль. – Не то что зимой, когда в Доусоне не хватало продовольствия. Но впредь местные торговцы не намерены допускать перебоев с едой себе в убыток. – Он положил на стол свою шляпу и пошел к бару.
Саманта внимательно рассматривала прекрасно убранный зал. Одна стена была сплошь увешана фотографиями, в центре красовалась огромная лосиная голова. Центр другой стены занимал пейзаж Юкона. Река несла свои воды, изгибаясь под причудливым углом. Картина отражалась в зеркальной стене позади бара с латунной отделкой. Поговаривали, что в Доусоне еще до конца года появится электричество, но пока здешние заведения зависели от керосина.
Сидя напротив констебля Френча, Саманта потягивала вино и слушала продолжение рассказа о «раннем» Доусоне – поселении, возникшем менее двух лет назад. С трудом верилось, что в 1896 году город состоял из лесопильни, одной хижины и отдельных тентов, разбросанных по равнинам у реки.
– А прошлой зимой на этой сцене проходил аукцион. Две девушки из дансинга выставили себя на продажу, кто больше предложит.
Саманта поперхнулась и с ужасом посмотрела на Френча. Откашлявшись наконец, она воскликнула:
– Вы, должно быть, шутите!
– Нет, – улыбнулся констебль. – Мейбл Ла Роз получила пять тысяч долларов в золотом песке за предложение разделить хижину со старателем, который заплатил больше всех. И это только за одну зиму. Потом этот почин стал традицией. Сьюзи и Дафна заработали чуть больше. Мужчины услышали о первом аукционе и не захотели пропустить второй, чтобы не ждать следующего года.
– Но это же противозаконно! – возмутилась Саманта.
– Это не рабство, а плата за услуги, – возразил констебль. – Не более чем краткосрочный контракт. – Заметив, как она покраснела, он широко улыбнулся. – Разумеется, это не для вас, я понимаю. Но тогда обе стороны остались очень довольны сделкой.
Саманта поставила свой бокал на стол и сказала:
– Может, это и не противозаконно, но уж точно – безнравственно. Как можно жить с мужчиной, которого едва знаешь?
– Согласились же вы выйти замуж за Хаусмана, даже не видя его? – Саманта начала было возражать, но констебль жестом остановил ее. – Не надо, мисс Перри. Я знаю, что вы собираетесь сказать. Право же, я не хотел вас обидеть. Просто спросил.
Она поднялась и накинула шаль.
– Констебль, я предпочла бы уйти.
Он залпом осушил свою кружку. Его не удивило, что Саманта не положила руку на предложенный им локоть. Обуявшая ее ярость не знала границ.
На обратном пути Саманта все время молчала, раскаиваясь в том, что приняла его приглашение. Констебль специально затронул щекотливый вопрос, чтобы ее уязвить – посмеяться над ней и очернить Джоула.
У двери в прачечную она остановилась и пробормотала:
– Всего хорошего, констебль.
Ему не хотелось ее отпускать в таком настроении. Он привлек девушку к себе, обнял ее за талию. Она была такой же нежной, как в его мечтах. Другой рукой он взял ее за подбородок, но не поцеловал, как намеревался, когда понял, что она в отчаянии.
Саманта Перри живет мыслью о своей любви к человеку, который никак не может оставить промывочный желоб, чтобы заявить права на свою невесту. Констебль отпустил ее, глядя, как она вихрем влетела в прачечную, пнул булыжник, послав его через дорогу, и зашагал прочь. Удаляясь в сторону Доусона, он знал, что снова вернется сюда.
Саманта наблюдала за ним через одну из широких, не заделанных трещин в стене, чтобы он не подумал, что за ним шпионят.
Констебль Френч прав. Она связала себя обязательством с мужчиной, которого не знала. А теперь у нее появился другой, хотя никаких серьезных чувств она к нему не питает. Он просто ее друг.
Опустившись на лавку в парильне, Саманта тяжко вздохнула. Что же ей делать? Хоть бы скорее приехал Джоул и увез ее на участок, где они могли бы трудиться бок о бок ради осуществления их общей мечты.
Ей в голову не могло прийти, что этот день станет черным днем ее жизни.
Глава 3
Саманта мыльными руками зачесала волосы назад. Господи, хоть бы щелок не был таким горячим! Здесь все раскаленное. И это при близости Полярного круга. Ей говорили, что скоро все изменится, но неужто грядущие холода будут так же ужасны, как и изматывающая жара? Кто-то сказал, что накануне температура достигла 100 градусов. Саманта опасалась, как бы то же самое не повторилось сегодня.
– Мисс Перри? Вы – мисс Перри?
– Да, – резким голосом ответила она, не поворачиваясь, вычерпнув ковшом последнюю рубаху.
Позади раздались шаги, кто-то прошел по доскам.
– Мисс Перри? – повторил мужчина, остановившись перед ней.
– Да, я вам уже сказала! – выпалила она, бросая в корзину выстиранные рубахи. – Что вам угодно? Миссис Келлог принимает заказы там, в комнате.
– Я – Хаусман.
Не веря своим ушам, Саманта подняла глаза. Не такой она представляла себе первую встречу с будущим мужем. Вместо того чтобы мягко улыбнуться и сказать приветливые слова, ощетинилась, словно рассерженная кошка. Хаусман робко улыбнулся.
Надо что-то сказать, подумала Саманта, но не в силах была произнести ни слова и молча смотрела на мужчину. От ее взгляда не ускользнули запачканные джинсы и залатанная рубаха. На голове у него была широкополая мягкая шляпа, съехавшая так низко на лоб, что почти касалась золотистой оправы очков.
– Вы такая хорошенькая, – пробормотал мистер Хаусман. – Гораздо лучше, чем на фотографии. – Он вскинул глаза и быстро снял шляпу. – Я объехал весь Доусон, разыскивая вас.
– У меня не хватило денег заплатить за комнату в отеле, – торопливо объяснила Саманта. – Я оставила бы вам послание, если б могла. С тех пор как пришвартовался «Мервин», я нахожусь здесь. Миссис Келлог предложила мне комнату и питание, и я согласилась у нее поработать.
– Что касается жилья, мисс Перри, я…
– Ну, нашли ее? – приветливо спросила миссис Келлог, прервав их разговор. Женщина с суровым лицом улыбнулась. И такой теплой, такой доброй была ее улыбка!
– Да, мэм… миссис Келлог, – промямлил мистер Хаусман, приподняв шляпу.
Саманта опустила лопатку в чан, вытерла руки о фартук. Не таким ей рисовало воображение ее жениха. Хотя в жизни он был лучше, чем на фотографии, потому что теперь она видела, какие у него сильные мышцы и широкие плечи, но говорил он как-то бесцветно, уныло, не так, как писал. Его письмами Саманта просто упивалась.
Саманта одернула себя. Как можно так опрометчиво судить о человеке? Она сама оробела, едва выговорив два слова. Но если жених тоже стеснителен, им трудно будет вместе добираться до участка, ведь путь неблизкий. Пряча руки в фартуке, Саманта улыбнулась и обошла стоявший рядом бак, стараясь не касаться жениха.
Миссис Келлог приказала:
– Беги в дом, Саманта, и пакуй вещи. Твой мистер Хаусман не может долго ждать. Вам предстоит длинный путь. Кофе, мистер Хаусман?
– Нет… нет, благодарю вас. Мы отбудем, как только мисс Перри соберется.
– Возьмете дилижанс до Гранд-Форкса?
Хаусман молчал, переминаясь с ноги на ногу.
– Нет, мэм, – признался он, наконец. – Я забрал из камеры хранения багаж мисс Перри. Как только она будет готова, мы пойдем на участок. Это не очень далеко. Не больше двенадцати миль.
Миссис Келлог нахмурилась. Она взяла Саманту под руку и, крикнув через плечо, что они придут через несколько минут, увела девушку в прачечную. Пока они оставались в тесной спальне, миссис Келлог молча наблюдала, как будущая новобрачная запихивает вещи в сумку.
– Саманта, детка, ты уверена? Ты действительно этого хочешь? – Миссис Келлог сердито сдвинула брови. – Ведь он настолько скуп, что не пожелал купить два билета до Гранд-Форкса!
– Я обещала, – тихо сказала Саманта.
– Не имеет значения. Ты обещала приехать в Доусон, посмотреть на человека и решить, хочешь ли ты выйти за него замуж. Ведь речь идет о твоей жизни, помни об этом, Саманта. – Миссис Келлог схватила ее за плечи и легонько встряхнула. – Он даже не заказал тебе комнату в отеле, как обещал. Мистер Хаусман не единственный твой поклонник. Констебль Френч по уши в тебя влюблен.
– Я знаю, – сказала Саманта, вспомнив об еще одном поклоннике. Миссис Келлог не знала о первом помощнике капитана «Мервина». Мистер Пенн с удовольствием оплатил бы расходы на дилижанс. Но цена этой услуги могла оказаться гораздо выше.
Констебль – совсем другое дело. Перед ним трудно устоять. Он буквально очаровал Саманту. Но любила она Джоула Хаусмана, которого знала по письмам.
– Констебль – мой хороший друг. Передайте ему, пожалуйста, что приехал мистер Хаусман и у меня не было времени попрощаться.
– Все-таки едешь?
– Конечно, – уверенно произнесла Саманта.
– Тогда слушай меня внимательно, детка. – Миссис Келлог обняла ее. – Если когда-нибудь будешь нуждаться в убежище, добро пожаловать.
– Спасибо вам, миссис Келлог.
С сумкой в руке Саманта вышла из прачечной.
Суровое северное солнце золотило соломенные волосы Джоула Хаусмана. Саманта заметила, что одежда его заляпана дорожной грязью, и подумала, что этому человеку жена просто необходима, о чем он ей и писал в своих письмах.
Саманта хотела окликнуть Джоула, как вдруг услышала стук копыт и голос, произнесший ее имя. Джоул в ярости посмотрел на всадника, появившегося у хижины.
Констебль перевел взгляд с сумки в руках Саманты на мужчину в центре двора и с деланным дружелюбием произнес:
– Добрый день, Хаусман!
– Здравствуйте, констебль, – сухо ответил тот, кивнув в его сторону. – Мисс Перри, вы готовы?
– Да. – Саманта прошла через двор и встала рядом со своим женихом, кривя губы в застенчивой улыбке. – До свидания, констебль.
– До свидания, мисс Перри. Счастливо вам добраться до Бонанзы. Не стану вас задерживать. Дилижанс может отбыть в любой момент.
Джоул взял у Саманты сумку и подошел к дереву, где была привязана пятнистая лошадь, груженная двумя большими сумками. Он привязал к ним небольшой саквояж Саманты, взял в руки поводья и вместе с Самантой двинулся со двора.
Замешкавшись на мгновение, девушка оглянулась. Миссис Келлог стояла рядом с констеблем. Подавляя желание броситься обратно, Саманта догнала Джоула. Она же обещала… В ушах звучали слова покойного отца, которого она потеряла в двенадцатилетнем возрасте. Он часто ей говорил, что в роду Перри никогда не нарушали своих обещаний.
Две недели в какой-то мере сделали свое дело, и Саманта чувствовала себя достаточно комфортно в городе, приспособившись к суровости его жизни. Но не к другим ее сторонам. Похотливые взгляды мужчин были просто невыносимы. Она подошла к Джоулу совсем близко, он как-то странно посмотрел на нее, но ничего не сказал. Она удивилась и отошла, не понимая, в чем дело.
Вместо того чтобы перейти через Клондайк, перед мостом, выходящим на Луизтаун, они свернули на юго-восток и вышли на необъезженную дорогу, тянувшуюся вдоль берега.
Когда оживленные кварталы города остались позади, Джоул остановился и, вытащив из кармана джинсов кусок сетки, протянул Саманте со словами:
– Защита от живодеров. Миссис Малрони, хозяйка отеля в Гранд-Форксе, говорит, что ей помогает.
Саманта с недоумением посмотрела на ткань почти такой же толщины, как марля. Джоул, хихикая, взял у нее сетку, обернул вокруг ее головы и опустил на лицо. Прозрачный материал обеспечивал вполне приличную видимость, но главное – защиту.
Несколько секунд он стоял совсем близко от нее, но ни разу не прикоснулся. Глядя на ее лицо, почти затененное вуалью, он начал что-то говорить, но тут же осекся и отошел.
– Пойдемте, надо успеть пройти несколько миль, прежде чем остановиться на ночлег.
Саманта пришла в смятение. Может, она сделала что-то не так? Или он разочаровался в ней? Почему Джоул все время молчит? В письмах он так смешил ее своим юмором.
Она снова подумала, что жених ее, должно быть, очень застенчив.
Они продолжили путь в тишине, такой же зловещей, как лес вокруг них. Доусон остался далеко позади, когда показался первый участок. Картина была неприглядная. На вырубленной площадке стояла хижина, накренившаяся под совершенно невообразимым углом, рядом с ней на земле было разбросано снаряжение. Неподалеку на берегу реки работали старатели. Мужчины даже не подняли глаз, когда появились Саманта и Джоул, все их внимание было сосредоточено на воде, бегущей по желобам. Сортируя грязь и гравий ради блестящих крупинок, они ничего не замечали вокруг, охваченные жаждой обогащения.
Через каждые пять сотен футов начинался очередной участок, огороженный кольями, а на нем – все те же развалюхи, кучи мусора и множество инструментов. И конечно же, желоба – необходимое условие для отвода речной воды. Мужчины напоминали близнецов, несмотря на разнообразие в одежде. Здесь можно было увидеть все – от рабочих комбинезонов из тонкой синей бязи до «троек», более подходящих для банкиров, нежели для старателей.
К концу дня Саманта почувствовала свинцовую тяжесть в ногах. Чтобы обойти брошенное снаряжение, Джоулу приходилось кружить среди островков леса, уцелевшего после неистовых атак золотоискателей. Пока он выискивал почти невидимые тропы, Клондайк оставался его основным гидом. Так они дошли до устья Бонанзы и продолжили путь по ручью. Участки следовали один за другим. Джоул по-прежнему молчал.
Когда солнце село за горизонт, Джоул свернул в лес, и они прошли, по крайней мере, еще четверть мили. Наконец он остановился:
– Устали?
Саманта едва не рассмеялась, подумав, что это шутка, но по выражению его лица поняла, что он спросил совершенно серьезно. Сам же он не обнаруживал ни малейших признаков утомления. Видимо, за время пребывания здесь закалился тяжелым трудом. Вряд ли ей когда-нибудь удастся стать такой же выносливой.
– Очень, – ответила она.
– Мы прошли около семи миль, – сказал Джоул. – Сейчас сделаем привал. Поужинаем, а потом вы сможете отдохнуть. Завтра довольно рано прибудем на место, так что у меня останется еще какое-то время поработать.
Он выкопал ямку в тонком слое оттаявшей земли, выложил камнями края и развел костер. Когда Саманта собрала сетку вокруг своей шляпы, Джоул посоветовал не делать этого. Через несколько минут у него уже кипятилась вода в небольшом котелке, в другом – разогревались несколько сухарей с соленым беконом.
Саманта с благодарностью приняла тарелку с неаппетитной пищей и чашку дымящегося кофе. Она приподняла сетку и сделала глоток, размышляя, удастся ли ей когда-нибудь привыкнуть к долгим часам солнечного света. Казалось, сумерки будут тянуться до бесконечности. Издалека доносились голоса мужчин, вылавливавших из ручья ускользающее золото.
– Вкусно, – сказала она, чтобы прервать молчание.
– Спасибо. – Ее спутник не скрывал своего удовольствия от ее похвалы. – Я не очень сведущ в поваренном деле, но с некоторых пор даже полюбил свою стряпню. Возможно, завтра, когда мы придем на участок, вы приготовите обед получше. Времени у вас для этого будет с избытком.
Саманта опустила глаза, с трудом представляя, как она вообще пойдет дальше. У нее и без того ныли ноги, после того как она с самого утра до середины дня крутилась возле баков. Сейчас она ничего так не хотела, как спать. Она отогнала москита, шлепком убила другого, зажужжавшего возле уха.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29