здесь, в узкой расщелине, по которой проходил древний индейский путь, было зловеще темно и мрачно. Люкас ехал чуть впереди, и, внезапно заметив, как он оцепенел, я пришпорила лошадь. Не оглядываясь, он тихо приказал:– Сейчас не смей спорить. Быстро слезай с лошади, соскользни с правого бока. И не двигайся.Одновременно он с ошеломительной скоростью поднял лежавшую поперек седла винтовку и выстрелил. И тут разразился ад. Выстрелы, громкие, оглушительные, подхваченные эхом, перекатывающимся в ущельях, крики, звук щелкавших о камни пуль. Я едва не упала с лошади и даже не почувствовала боли в ободранной руке, помня только о том, что нужно держать поводья. Чья-то темная фигура свалилась сверху, но я была слишком занята испуганным, норовившим встать на дыбы животным, времени разбираться в том, что произошло, не оставалось.Снова дикий, ужасающий вопль: лошадь без всадника вырвалась в каньон, выстрелы защелкали чаще. Не успела я вскрикнуть, как оказавшийся рядом Люкас отшвырнул меня к скале так, что я, споткнувшись, упала на колени.Над головой просвистела пуля, моя лошадь медленно осела, словно картонная игрушка. Я внезапно поняла, что лежу на животе около мертвого животного, в руке карабин, по плечу стекает теплая струйка, а Люкас настойчиво шепчет:– Лежи и не двигайся. Только начинай стрелять по этим скалам, не слишком часто, но регулярно. Зайду им в тыл.Я настолько оцепенела от шока, что даже не могла пробормотать ни слова, не то что запротестовать. Совсем стемнело. Люкас быстро выстрелил дважды и исчез, пока сизый дым еще висел в воздухе.Сверху снова выстрелили, и, вспомнив приказ Люкаса, я механически подчинилась. Нужно продолжать стрелять, чтобы прикрыть его.Я положила карабин на труп лошади и, пригнув голову, начала стрелять туда, где поднимались облачка белого дыма. Помню, как надеялась, что не придется перезаряжать карабин: плечо, задетое пулей, совсем онемело. Я изо всех сил старалась не думать о том, где сейчас Люкас… сумел ли достичь укрытия, прежде чем пуля нашла его? Благодарение Богу, в горах темнеет так быстро… и нужно продолжать стрелять. «Ровена… перевяжешь руку позже… это всего-навсего царапина».Отдача была сильной, от запаха горелого пороха першило в горле. Я старалась стрелять с равными интервалами, метить туда, где вспыхивали огоньки; несколько раз пули почти задевали меня. Но почему-то я совсем не боялась, только когда где-то наверху раздался вопль ужаса, внезапно оборвавшийся, меня начала бить крупная дрожь, по щекам потекли слезы.Я почти не сознавала, что плачу навзрыд. Что случилось там, на вершине? Кто кричал? Выстрелы прекратились: тишина, казалось, давила на уши.Я чуть не вскрикнула сама, когда откуда-то донесся тихий голос Люкаса:– Ро? Не стреляй! Все в порядке.И тут я очутилась в его объятиях и прижалась изо всех сил, словно пыталась убедить себя в том, что он на самом деле здесь, закусив губу, чтобы скрыть унизительные слезы, вот-вот грозившие политься из глаз.– Все произошло так внезапно, не могу поверить… Люкас, нет, я плачу не потому, что боюсь… просто так счастлива, что ты вернулся и жив.Он чуть приподнял мой подбородок.– Кто еще, кроме глупой женщины, может плакать от радости?Но несмотря на притворную резкость слов, голос звучал нежно. Только промыв и забинтовав уродливую ссадину на моем плече, Люкас рассказал обо всем, что удалось узнать.– К счастью, их было только трое. Первого я уложил, ты видела, как он падал. Второго тяжело ранил, так что тот едва дышал, но перед смертью успел кое-что сказать.Слушая рассказ Люкаса, я цепенела от ужаса.– Марк Шеннон не дурак, да еще и удачлив. Выслал вперед человека, а сам отправился по нашему следу вместе с Буррисом, Сопоррой и тремя апачами, которых встретил в форту Крейг. Они навещали родственников в Уорм-Спрингс, и тамошний полковник попросил помочь разыскать похищенную жену. Но это еще не все. Половина кавалерии тоже бросилась за нами в погоню, но твой муж отдал приказ держаться впереди солдат и стрелять без предупреждения.К этому времени уже не было видно ни зги. На черном небе переливались миллионы звезд. Люкас встал и молча начал снимать сбрую с убитой лошади, видно, желая дать мне время привыкнуть к мысли, что Марк замышляет убить и меня. И только я поняла это, сама удивилась, как могла ничего не замечать – ведь мало того, что я знала о планах Марка, но, всего хуже, с его точки зрения, предала и публично унизила его. Теперь он ненавидел меня так же упорно и целеустремленно, как любил раньше.Я попыталась рассказать обо всем Люкасу, когда мы вновь пустились в путь.– Не забывай, дело еще и в твоих деньгах, – мягко напомнил он.Сама я об этом не думала. Ну конечно, деньги! Устранив меня, Марк получает огромное богатство и сможет достичь власти, о которой мечтал. Какая ирония! Он платил моими деньгами за мою же смерть!Сама мысль казалась нереальной, и все стало нереальным в эти часы, когда мы шли вперед и вперед, оба странно спокойные. Лошади убиты, а мул мог только нас задержать; разговаривать нельзя – звуки отчетливо разносились в спокойном воздухе. Наверняка и выстрелы услышали, сейчас нас стараются догнать. Я, должно быть, слегка ослабела от потери крови, но с чем-то вроде циничного удивления ощущала, каково быть на месте преследуемой жертвы. Странно, что я не думала об этом раньше, когда охотилась на тигров.Я старалась сосредоточиться на том, как переставляю ноги. У меня была только фляга с водой и столько вяленой говядины, сколько поместилось в кармане юбки. Люкас нес карабин, два револьвера и все патроны, какие смог найти.– Даже если случится худшее, – повторяла я себе, – мне все равно. Мы любили друг друга. – И почему-то даже мысль о смерти казалась неправдоподобной. Я не могла представить, что мы погибнем или попадем в засаду.Не знаю, сколько миль мы прошли, прежде чем остановились передохнуть, и то только из-за меня. Я задыхалась и, несмотря на то что ночь была холодная, была вся в поту.Люкас обнял меня за талию, заставил облокотиться о него, пока наконец я снова не задышала ровно.– Куда…Он сразу понял, что я хочу сказать.– В форт Торн. Это ближе всего, и единственное место, в котором нас не догадаются искать. Ты будешь в безопасности, только обязательно попроси полковника, чтобы послал телеграмму в форт Селден… – Люкас осекся и тихо выругался: – Черт! Об этом я не подумал! Телеграф. Именно так он вызвал кавалерию. А если только они сообщили полковнику Пойнтеру в Селдене…– Хочешь сказать, что и он может отправиться за нами в погоню? О, Люкас…– Ро, успокойся. Форт Торн ближе всего. Но если я доставлю тебя туда невредимой…– А ты? Я никуда не пойду без тебя. Откуда ты знаешь, что сам будешь в безопасности?– Прекрати спорить и иди!Он не ответил мне, а через некоторое время я вновь задохнулась и была вынуждена остановиться. Все казалось таким бессмысленным.Невероятным казалось то, что солнце вновь поднялось, окрасив небо в нежно-розовый цвет.Неужели мы шли всю ночь?Я ждала среди огромных валунов, чувствуя только облегчение от того, что вновь могу отдохнуть. Люкас взял бинокль, оставил мне револьвер и куда-то исчез. Наверное, я задремала, потому что ничего не помнила до того момента, как Люкас потряс меня за плечи:– Ро! Тебе плохо?– Нет, – промямлила я, и он тут же поднял меня на ноги, так что не было времени удивиться, почему он выглядит так странно и говорит словно через силу. – Не знаю, как близко сейчас твой муж, но, по-моему, он и его армия совсем рядом, в горах. Правда, тебе на помощь идут друзья из форта Торн. Тодд Шеннон – какого дьявола он здесь делает?– Тодд? – раздраженно повторила я и посмотрела на Люкаса, ответившего мне задумчивым взглядом. – Люкас… Что нам делать?– Форт Торн – самое безопасное место для тебя. И хотя я ненавижу Шеннона, сомневаюсь, что он хладнокровно тебя пристрелит. Так что идем на юг.– Во всем виновата я. Если бы…Его руки почти против воли обвились вокруг меня.– Никто не виноват, только я, потому что не понял раньше, как ты нужна мне, Ровена. Ненормальное имя… Ненормальная женщина…Наши губы встретились; меня охватило ужасное чувство, что мы прощаемся навсегда. Конечно, мы тратили драгоценное время, сжимая друг друга в объятиях. Помню ли я о том, что думала тогда? Наверное, нет, ведь вокруг нас все теснее смыкалось мрачное кольцо бесконечного кошмара.Помню только, что не сделала так, как велел Люкас, и то, что случилось потом, – моя, только моя вина.Горы, так долго бывшие нашим убежищем, несли теперь угрозу и опасность. И не будь меня, ставшей тяжким бременем для Люкаса, он, конечно, смог бы перехитрить преследователей. Но он принял меня, сделал своей точно так же, как берет жену воин-апачи. И, взяв на себя ответственность за меня, Люкас должен был теперь рисковать жизнью.Тут я хочу сделать отступление… только чтобы оттянуть неизбежное и рассказать о том, чего не знала тогда.Тодд Шеннон должен был встретиться с мистером Брэггом в форту Селден, но, к счастью, задержался в форту Торн, когда прибыла телеграмма.Эта же телеграмма была получена и в форту Селден, но вызвала совершенно другую реакцию со стороны полковника Пойнтера и мистера Брэгга. Они тоже отправились в путь, но на несколько часов позже остальных. А ближе всех был человек, которого я выбрала в мужья. Или, лучше сказать, он выбрал меня. Никогда еще я не чувствовала себя ближе к апачам, команчерос, изгоям общества. Я сбежала с любовником, своим мужчиной, и не желала его покидать. Умру вместе с ним, если понадобится, но не позволю разлучить себя с Люкасом!Я ничего не пыталась объяснять Люкасу. Но когда началась стрельба, а мы оказались в месте, защищенном только с трех сторон, я, не обращая внимания на сердитый приказ Люкаса лежать смирно, спокойно заявила:– Если нам предстоит умереть, Люкас, значит, умрем вместе. Неужели ты мог подумать, что я соглашусь покинуть тебя?Взяв револьвер и пояс с патронами, я прокралась к незащищенному месту за нашими спинами. Первый же человек, осторожно подбиравшийся к нам, не ожидал, что нарвется на пулю. До сих пор вижу перед собой удивление на его лице, когда он, споткнувшись, повалился лицом вниз.– Ро! Вернись, черт возьми!Услышав крик, я повернула голову в сторону Люкаса, и тут же чья-то рука обняла меня за талию, вторая запечатала рот, и мерзко-торжествующий голос объявил:– Бросай оружие, Корд, или в ее голове появится дырка!Марк! Эти холодные, ужасные слова произнес Марк. Как я раньше не замечала этих отвратительных ноток?– Даю тебе единственный шанс, Корд, – если сумеешь пристрелить моего дядюшку, я, может быть, оставлю Ровену в живых.Почти не задумываясь, я обвисла, откинулась всем телом на человека, который меня держал, тот невольно ослабил хватку. Я тут же упала на землю, слыша знакомый свист пули. Человек, схвативший меня, тоже упал, издав странный булькающий звук.Когда я подняла голову, Люкас лежал на боку, все еще сжимая карабин. Марк был мертв – вторая пуля убила его наповал. Я была рада, что не вижу его лица. Марк лежал уткнувшись в землю, солнце золотило его волосы, отливая алым в медленно растекавшейся луже крови, сочившейся из-под распростертого тела.Рядом валялся выпавший из рук револьвер.Каким-то образом я заметила все это, когда бежала вниз по склону к Люкасу, удивляясь, почему он так неподвижен… пока не заметила обращенные на него ружья.– Низкая тварь! – прозвенел резкий окрик Тодда Шеннона. – Ты с самого начала замышляла это! Глава 47 – Почему вы не желаете выслушать меня? Боитесь узнать истину, опасаетесь, что раз в жизни можете оказаться не правы?– Заткнись и не трать слов зря! Не желаю пропустить той минуты, когда твой любовник-полукровка начнет молить о помощи… разве что не задохнется раньше.Голос Шеннона звучал неумолимо-жестоко, а выражение лица не обещало ничего хорошего. Наверное, я попыталась бы сама убить его, не свяжи он мне руки.– Это был Марк, Тодд, поверьте, я могу все доказать, если только отвезете меня в форт Селден, именно туда мы направлялись, к мистеру Брэггу…– Брэгг может все объяснить после того, как я сделаю то, что должен был давным-давно сделать. Послушайте, мисс, становится все жарче, а? Этот сыромятный ремень в два счета усохнет на солнце!Я вздрогнула, а Шеннон расхохотался.– Вот что, не хочу, чтобы он сдох слишком быстро… пусть немного помучается! Так что возьмите фляжку и смочите ремень вокруг его шеи! Может, сумеете обменяться последними словами?!Сколько времени прошло? Час? Больше? Я хотела одного: чтобы Тодд в слепой ярости убил или изувечил меня, как и угрожал вначале. Но он только привязал меня к седлу и заставил наблюдать. Я не в силах была поверить, когда Тодд, вне себя от гнева и печали, объяснил, что намеревается сделать.– Грязный убийца, похититель женщин! Полукровка проклятый! Но уж поверь, подыхать будешь долго! Я придумаю казнь, как у твоих дружков-апачей. Мальчики, видите вон тот кактус, в рост человека? Вы знаете, что делать! Только, когда будете привязывать его, не забудьте сыромятные ремни!У меня, должно быть, помутилось в голове, я забилась, закричала и опомнилась, только когда отлетела в сторону от сильного удара в лицо.– Лучшее средство излечить истерику у распутной сучки! – прорычал Шеннон.Люкас, до сих пор бесстрастно молчавший, поднял голову.– Отошли ее. Она никакого отношения не имеет к счетам между нами, и ты это знаешь, Шеннон.– Именно поэтому ты сбежал с ней и убил моего племянника, чтобы сделать ее вдовой?Нет… даже сейчас я не хочу вспоминать все это. Не хочу и не могу… но должна. Люкас и я. Оба мы испытывали невыносимые страдания, но каждый по-своему. Я словно отупела от печали, хотя продолжала уговаривать Тодда, пока не заболело горло, пытаясь объяснить, что во всем виноват Марк, но он не слушал.И теперь, когда он, развязав мне руки, вручил фляжку, я с молчаливой ненавистью уставилась на него. Тодд только рассмеялся:– Давай, давай! Может, тебя следовало привязать вместо твоего любовника, и я так и сделаю, когда он издохнет от удушья или от кактусовых игл, пропоровших спину! Иди и смотри, как он страдает! Я хочу, чтобы эта картина всю жизнь стояла у тебя перед глазами, подлая тварь!Я ничего не ответила, думая, что если Люкас может молчаливо сносить все, то и я на это способна. И пообещала себе, что убью Тодда Шеннона. Да-да, только сейчас я поняла, что питает вражду и распри.Они раздели его до пояса, чтобы распять на гигантском кактусе. На загорелом торсе блестели капли пота, руки были связаны над головой; из-под сыромятных ремней медленно сочилась кровь, глаза закрыты, и я заметила, как выступили на шее жилы: Люкас тщетно пытался вдохнуть побольше воздуха – ссыхающийся ремень постепенно стягивал глотку. Я прошептала его имя, веки чуть приоткрылись. Мне предстояло сделать выбор – медленная, мучительная смерть или чуть более быстрая, но такая же страшная. Господи Боже, хватит ли у меня сил? Сколько я смогу продержаться? Услышав странно всхлипывающий звук, я поняла, что не вынесу. Нет! Не так! Не сейчас. Не могу видеть, как жизнь по каплям вытекает из него.Наклонив флягу, стараясь не прикасаться к напряженному телу, я вылила большую часть воды на шею, стараясь получше намочить ремень, убивающий Люкаса, и хотела напоить его, но Тодд, схватив меня за руку, хрипло приказал:– Довольно! Не хочу облегчать его муки!Он потащил меня за собой, рассмеявшись, когда я попыталась вырваться.– Все еще показываешь характер, а? Должен сказать, не ожидал от тебя такой смелости. А он? Укротил тебя? Жаль, что не проживет долго и не увидит, какой покорной станешь, когда я примусь за дело!Он скрутил мне руки, явно наслаждаясь попытками освободиться.– Видали дикую кошку, мальчики? Совсем как апачи – слишком долго общалась с индейцами. Но мы научим ее вежливости, так?Один из мужчин громко засмеялся, остальные казались необычно молчаливыми. Думаю, они еще помнили, что я – белая женщина, к тому же по-прежнему владею половиной ранчо, и не хотели быть ни в чем замешанными.Но именно в этот момент Тодд прорычал:– Единственное, о чем жалею, – что Илэны Кордес здесь нет: пусть бы она любовалась, как издыхает ее отродье!Слова его, словно удар в лицо, отбросили меня назад, и я упала бы, не удержи меня Тодд.– Люкас не сын Илэны, слышишь? – вскрикнула я. – Не ее! Именно поэтому ты убиваешь его – чтобы наказать ее?!Глаза Тодда словно осколки зеленого стекла впились мне в лицо; схватив меня за плечи, он начал бешено трясти.– Какую сказку ты еще придумала?– Но это правда, правда! Даже отец это знал и написал обо всем в дневниках, можешь сам прочитать, если не веришь!Я дико смотрела в наклонившееся надо мной лицо с рыжими, сверкавшими на солнце волосами и чувствовала, что, по мере того как оцепенение начинало проходить, душой завладевало странное предчувствие.– Он вовсе не похож на нее, – выдохнула я. – И ни на кого из них! В волосах светлые пряди, а глаза… Люкаса усыновили индейцы, он не один из них!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50