Ну, а если бы кто-нибудь осмелился затронуть его, то здорово бы поплатился. А поскольку заведение не терпело от него никакого урона — он не шумел, не задирался и не имел намерений доносить, — его раз и навсегда оставили в покое.
И довольно скоро дядя Джон стал даже гордиться тем, что у него появился завсегдатай из благородных, и дал своей клиентуре понять, что он будет весьма недоволен, если кто-нибудь попытается приставать к Джорджу и задирать его.
Рут в то время долго не могла понять, что надо этому молодому человеку в воровском притоне, чего он ищет здесь, пока однажды не увидела его блокнот. Его странички густо пестрели множеством мелких рисунков, наверняка сделанных по памяти — даже такой человек, как Джордж, поостерегся бы открыто вытащить свой блокнот в «Золотом Тельце». Но, несмотря на это, он отлично уловил ту особую атмосферу, что царила в Сент-Джайлзе — обители заклейменных обществом пороков и бурных страстей.
Пользуясь своим привилегированным положением, Джордж, казалось, поразительно умел проникать в жизнь этих несчастных. Причем он не давал им почувствовать своего превосходства, никогда не смотрел на них свысока, но и не особенно сентиментальничал с ними.
Проведя около трех лет среди столь грубых, несчастных, а нередко и опасных обитателей Церковного переулка, Рут не могла не заинтересоваться его рисунками, как, впрочем, и им самим — человеком, который с таким чувством создавал их. Вот так, сидя вместе над его блокнотом, они и сами не заметили, как полюбили друг друга…
Но с тех пор миновало уже семь лет. И когда Рут вспомнила, каким тоном он говорил с ней накануне, как богато и элегантно он теперь одет, она вдруг с сомнением подумала: а тот ли это Джордж Фицуотер, которого она некогда знала?
Встала она чуть свет и вышла в холодное бледное утро. Решив, что прогулка поможет ей собраться с мыслями, она прошла почти милю вдоль дороги.
На востоке, где уже поднималось солнце, небо порозовело, стало прозрачным. Рут остановилась, положив руки на край калитки, и с восхищением оглядывала окрестности, серебристо-бирюзовые луга и деревья, выделяющиеся на сияющем небе темным узором своих ветвей.
Ветер играл выбившимися прядями ее вьющихся рыжеватых волос, навевая их на лицо. Она отбрасывала их, тонкими пальцами запихивая под капор и чувствуя, что уже замерзает. Рут никогда не была модницей и щеголихой, ее весьма небогатый гардероб состоял из нескольких практичных платьев, которые одинаково годились как для жизни в «Толстом Коте», так и для поездки в Бат. Сверху она набросила свою лучшую ротонду, довольно красивую, но, увы, далеко не такую теплую, как ее каждодневное простое пальто.
Потирая руки, чтобы их отогреть, она отправилась дальше по дороге. Но по возвращении, вместо того чтобы сразу идти в гостиницу, она решила заглянуть на конюшню. У себя в «Толстом Коте» она делала так каждое утро и, естественно, поинтересовалась, как обстоят дела у здешнего хозяина гостиницы, — просто для сравнения.
Двое молодых конюхов посмотрели на нее с любопытством, но ни один не подошел к ней. Она остановилась перед стойлом с красивым гнедым жеребцом. Тот повернул голову и настороженно скосил на нее глаз. Рут ласково поговорила с ним, и он не сразу, но все же позволил ей потрепать себя по холке.
За спиной у нее раздались шаги, но она не обернулась.
Спокойный голос сказал:
— Осторожно, мэм, он у нас горячий мужичок, незнакомых, сталоть, не подпускает. Кой-когда может и тяпнуть. Ох, да вы только гляньте, что делается! Никак он вас подпустил! Видать, вы привычная к ихнему брату?
Рут обернулась, посмотрела на парня и улыбнулась.
— Он что у вас, большой гордец или просто с плохим характером? — спросила она, поглаживая гнедого по носу. Тот фыркнул и подтолкнул ее руку.
— Плохой характер, мэм, больше нечему… — ответил конюх.
Рут засмеялась. Гнедой затряс головой от неожиданного звука.
Парню лет двадцать, не больше, подумала она, хотя изможденное худое лицо делает его старообразным. Невысокий, слабосильный, с узкими, сутулыми плечами — похоже, с детства недоедал и вообще мало видел хорошего от жизни. Но зато как ярко загорались его глаза при одном взгляде на лошадей. Судя по ливрее, он служил личным грумом у кого-то из остановившихся здесь джентльменов.
— Как его зовут? — спросила Рут, кивнув на гнедого.
— Варавва, — ответил грум, всегда готовый поговорить о лошадях.
— А эту?
Рут указала на соседнее стойло, где такой же, гнедой, масти кобылка била передней ногой в соломенную подстилку.
— Рут…
— Имя, заставляющее многое вспомнить, не правда ли? — прозвучал другой, глубокий и до боли знакомый голос у нее за спиной. — С одной стороны, чистота и добродетель ветхозаветной героини… а с другой — и проституток, бывает, зовут так же.
Дыхание у Рут перехватило. Она не слышала, как подошел Джордж, и теперь замерла, вцепившись в край деревянной перегородки, чтобы унять внезапную дрожь. Его рука приблизилась и легла на край перегородки в нескольких дюймах от ее руки. Он стоял очень близко, и она почувствовала себя попавшей в западню.
— Вы напугали меня, сэр, — сказала она, не оборачиваясь.
— Мои извинения…
Лорд Фицуотер произнес это тоном, в котором не слышалось и намека на то, что он действительно хотел извиниться.
Ливрейный грум куда-то исчез, и Рут осталась с Джорджем наедине. Она чувствовала, что следовало бы повернуться к нему лицом, но ее пугала мысль о том, что придется снова встретить его холодный, безжалостный взгляд. Ей этого не вынести.
— Ну что, нынешний дядя, надеюсь, обращается с вами лучше, чем прежний? — издевательски спросил Джордж, склонившись к ее уху — Он не имеет… — начала она было сгоряча объяснять, но тотчас смолкла, сообразив, что пусть уж лучше Джордж думает, что она путешествует с дядей, нежели начнет делать нескромные предположения по поводу ее отношений с мистером Мортоном.
— Я и не говорил, что он имеет, — насмешливо пробормотал Джордж. — Я достаточно хорошо знаком с вашей родословной. Кроме покойного дядюшки Джона, у вас вроде бы не водилось других родственников.
Рут почувствовала легкое прикосновение к волосам. Его пальцы нежно гладили ее затылок и шею. Она похолодела, потрясенная и напуганная его лаской. Но он продолжал играть с прядью ее волос, и ее захватил поток чувств и ощущений, которых она, увы, все еще не забыла. Сердце замерло у нее в груди, и она буквально приросла к земле. Он стоял очень близко к ней, и она медлила повернуться к нему, чувствуя только его руки, обнимающие ее тело. Нет, она боялась пошевелиться, чтобы не разрушить чары. Происходило нечто невозможное, чего на самом деле быть не могло.
— Я могу допустить, что Мортон здоровяк, — тихо проговорил Джордж, склонившись к ее затылку. От его дыхания волосы на голове Рут зашевелились. — Но неужели вы не могли найти себе кого-нибудь помоложе, а не терпеть старика? Надо ли молодых парней, которые куда лучше подходят на роль любовника? Неужели вам не из кого выбирать?
— Он мне не любовник!
Вся дрожа от праведного гнева, Рут повернулась и оказалась лицом к лицу с Джорджем.
— Да уж, не очень-то, как видно, вы удовлетворены, если одного легкого прикосновения оказалось достаточно, чтобы вы прямо-таки обмерли.
Джордж презирал ее, это очевидно, хотя она не могла видеть выражения его находящегося в тени лица.
Отшатнувшись от него, Рут пыталась отдышаться, но не успела сказать в ответ и слова, как его руки обвились вокруг нее, а губы приблизились к ее губам. Она попыталась вырваться из объятий, упершись руками ему в плечи. Но Джордж был очень силен и не позволил ей это.
Нет, она совсем не испугалась, просто видела, что в нем слишком много ненависти, и потому он, очевидно, находит некое удовольствие в том, чтобы унижать ее насильными объятиями и дерзостями. Но в то же время, чуть только его хватка ослабла и он склонился над ее лицом, сделав легкое движение губами, будто приглашая ее к поцелую, ей самой захотелось поцеловать его — его, причинившего ей столько страданий.
Сейчас достаточно отступить на шаг — и она освободится. Но она не смогла этого сделать.
В конюшне было холодно, но от его тела исходил жар, согревающий ее. Она чувствовала мощь его огромного тела, и теперь одно то, что эта сила не казалась ей больше враждебной, возбуждало ее. Она не помнила, вызывал ли он у нее подобные чувства тогда, в Сент-Джайлзе, но сейчас поток незнакомых, щекочущих ощущений захлестнул ее. Он дразнил ее губы нежно, настойчиво, пока они не раскрылись навстречу его поцелую.
Рут не могла сопротивляться. Она нуждалась в нем и желала его так долго, что теперь чувствовала себя как изголодавшийся, которому вдруг предложили еду. Взять, взять этот хлеб, даже если догадываешься, что он отравлен. Ничего, что у всего этого нет, не может быть будущего, и скорее всего они никогда больше не встретятся. Ничего, что Джордж Фицуотер, как и все люди такого сорта, просто берет то, что хочет, когда хочет.
Пусть…
Его поцелуй становился все настойчивее, пробуждая в теле Рут столь долго дремавшую страсть. Она теснее прижалась к нему, а руки ее, обняв его, начали ласкать ему шею…
И в этот момент заржал Варавва, чья голова находилась в нескольких дюймах от них. Оба они вздрогнули. Рут, внезапно очнувшись, осознала, что делает, и резко отшатнулась от Джорджа. Она пришла в неистовство от мысли, как сильно на нее подействовал его поцелуй, — она ведь чуть было не отдалась ему прямо здесь, в конюшне!
— Черт возьми, Джордж! Может, вы и лорд, но я-то не публичная девка!
Она просто тряслась от ярости. Ее растревоженные чувства нашли выход в гневе.
— А здесь ничего публичного с вами и не происходит, — ответил он сардонически. Он дышал учащенно, но уже полностью овладел собой. — Вы просто, как я вижу, хотели доставить себе немного удовольствия. Скажите, а что, мистер Мортон покладистый любовник? Он не ревнует вас к другим мужчинам?
Рут влепила Джорджу жесткую пощечину, задев его губы. Он схватил ее запястье и сжал железной хваткой. На какой-то момент он угрожающе навис над ней, но она была слишком разгневана, чтобы испугаться.
— Ты просто гарпия! — прорычал он. — Мне следовало бы хорошенько отколотить тебя за это!
— Конечно, так и должен поступать истинный джентльмен! — с издевкой произнесла Рут, освобождая руку из его хватки. — Сначала вы оскорбляете меня, высказывая необоснованные обвинения, а потом, когда я осмелилась постоять за себя, собираетесь меня убить. Раньше в вас было больше благородства.
— Благородства!.. — воскликнул Джордж.
— Повторяю вам: мистер Мортон мне не любовник, — проговорила Рут сквозь стиснутые зубы.
— Но он вам и не дядя!
— Он дядя моего мужа.
Они молча смотрели друг на друга. В это время во двор вползла почтовая карета; двор и конюшня сразу же наполнились конюхами. Рут отступила назад, пропуская вереницу вороных лошадей, которых вели в глубь конюшни. Так что их разговор с Джорджем прервался до тех пор, пока суета вокруг них не стихла.
Тогда, подойдя к ней, Джордж схватил ее за левую руку и, взглянув на нее, увидел на безымянном пальце золотое кольцо.
— Понятно, — сказал он без всякого выражения. — И давно вы замужем?
— Четыре года.
Рут отдернула руку, надеясь, что он не слышит гулких ударов ее сердца. Она солгала, но это сейчас неважно. Важно только одно: она не должна позволить Джорджу вновь обрести над ней власть.
— В таком случае примите мои запоздалые поздравления. — Он с усмешкой поклонился ей. — Кстати, вы сообщили супругу насчет своей прежней жизни в «Золотом Тельце»?
Рут с достоинством подняла голову и холодно спросила:
— Не думаете ли вы, что я настолько лжива и испорчена, что вышла бы замуж за того, кто обо мне ничего не знает? Прощайте, сэр.
Глава 2
— Я тут порасспросил кое-кого, — сказал мистер Мортон, — оказывается, Чарльз на несколько дней уехал из города.
— Вы знаете, куда он отправился? И когда вернется? — живо спросила Рут.
— Нет. Он вообще не привык сообщать кому бы то ни было о том, куда, зачем и надолго ли отправляется. Но у меня такое предчувствие, что он не замедлит с возвращением сюда. Как вы думаете, может, нам стоит попытаться его найти?
— Нет, — твердо сказала Рут. — Это неудобно и может разозлить его. Тем более что мы прибыли для таких выяснений, которые не стоит затевать под чужой кровлей. Лучше подождем его возвращения.
— Но я и так уж оторвал вас от дел, а теперь еще эта задержка… — пытался робко протестовать мистер Мортон.
— Шон прекрасно справится с хозяйством и без меня, а за несколько дней ничего не случится, — ответила Рут. — Потом, знаете, я ведь никогда ни бывала прежде в Бате. И надеюсь, сэр, вы будете любезны сопроводить меня завтра в «Памп-Рум» /курзал; галерея для питья минеральных вод в курортном городе/, посмотрю хоть, что это такое. Я столько о нем слышала.
— Дорогая моя миссис Прайс, я буду счастлив сопровождать вас, куда вы только пожелаете.
— История основания Бата чем-то напоминает мне историю Блудного сына, — рассказывал мистер Мортон. — Решил некто Блейдад сделаться свинопасом и покинул отцовское хозяйство. Но ушел не в поисках плотских наслаждений, а потому, что заболел проказой.
Мистер Мортон умолк, задумавшись о другом юноше, увы, слишком жадном до плотских радостей. Его глаза погрустнели.
— И что же случилось дальше с этим несчастным? — спросила Рут.
— Ну, потом у свиней на коже начали, знаете ли, появляться язвы, — продолжил рассказ мистер Мортон. — Подумать только, каково пришлось бедному парню, что он перестрадал, видя, что даже свиньи в его обществе хворают и чахнут. Но в один прекрасный день свиньи, наевшись желудей, плюхнулись в грязную лужу, и вот, когда они вышли из нее, кожа их сделалась чистой и здоровой! И тогда Блейдад исцелился и смог возвратиться домой, а позже на месте своего исцеления он основал город.
— И люди до сих пор пьют эту воду, — пробормотала Рут. — Я бы удивилась, если кто-нибудь сегодня решил угостить ею свиней.
— Миссис Прайс! — воскликнул шокированный столь неуместным озорством мистер Мортон. — Ны, вероятно, впрочем как и многие теперь, разучились относиться к подобным вещам серьезно.
Сезон в Бате уже начался, и «Памп-Рум» был полон людей. Некоторые действительно пили воду, но большинство, похоже, пришли других посмотреть и себя показать. Разодетые мужчины и женщины совершали променад вдоль курзала, украшенного мраморными статуями работы Нэша, раскланивались со знакомыми и болтали о том о сем под музыку небольшого камерного оркестра.
Рут была очарована. Ей никогда, даже в детстве, не приходилось бывать в таких местах. Их посещение было по карману лишь очень богатым людям. Раньше Ват слыл одним из наиболее фешенебельных курортов, и, хотя постепенно становился доступен и среднему классу, он все еще оставался очень модным. Она разглядывала тут все с большим интересом.
— Думаю, я не отказался бы сам выпить стаканчик воды, — задумчиво сказал мистер Мортон. — Последние несколько дней были весьма напряженными, не мешало бы успокоить нервы перед встречей с Чарльзом, как вы считаете?
— Совершенно согласна с вами, — ответила Рут.
Она заметила, что мистер Мортон проявляет к ней преувеличенное внимание, спрашивает ее мнение по всякому пустяку. Но у него имелось достаточно причин тревожиться, он и вправду нуждался в ее поддержке.
— Боже милостивый! — вдруг воскликнул он. — Смотрите, никак это мой старинный приятель Дэниел Редфорд с супругой! Сколько же лет мы не виделись!
Мистер Мортон начал энергично пробиваться сквозь поток гуляющих, и Рут не оставалось ничего другого, как последовать за ним.
— Ба! Мортон! — воскликнул мистер Редфорд при встрече со старым другом, с силой тряся его руку. — Совсем похоронил себя в своем Хартфордшире, ни слуху ни духу! Я было думал, что вас давным-давно и в живых-то нет!
— Ну, я бы про тебя этого не сказал, — весело отклонил мистер Мортон мрачное предположение. — А как вы поживаете, мэм? — обратился он к миссис Редфорд, принимаясь трясти ее руку. — Позвольте представить вам мою племянницу Рут Прайс. Рут, это мои старые друзья — Дэниел и Ребекка Редфорд.
— Весьма рада нашему знакомству, — приветливо отозвалась Рут, хотя не видела для себя никакой радости от этого представления.
— Великолепно, великолепно! — радовался неизвестно отчего мистер Редфорд. — Вы действительно дочка Рэчел? Но, должен заметить, вы не очень-то на нее похожи. — И, повернувшись к мистеру Мортону, заметил: — Она ведь, кажется, замужем за Кэмпбеллом?
— Все это так, — быстро проговорил мистер Мортон. — Но увы, несчастная Рут — вдова.
— Ох, бедняжечка! — огорченно воскликнула миссис Редфорд. — Такая молоденькая и уже вдова! Присаживайтесь, милочка.
— Вы очень добры, — ответила Рут, сев рядом с ними и поглядывая на мистера Мортона, который без конца кивал и кланялся в совершенно несвойственной ему светской манере.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27