Не думаете ли вы, что у меня есть некое право узнать, что с вами было в эти годы?
— Ах право? — взорвалась Рут. Столько всего уже было сказано, а она все еще находилась под впечатлением поцелуя Джорджа. И в гневе на свою женскую слабость она пыталась выместить на нем весь гнев и всю боль, накопившиеся за эти годы.
— Я не думаю, что кто-то имеет на меня какие-то права, милорд, даже если речь идет о вас! — Она гордо подняла голову, ее вуаль колыхалась от легкого ветерка. — Неужели вам не приходит в голову, что я не хочу говорить вам о том, где живу, просто потому, что не желаю, чтобы вы меня начали преследовать?
Джордж взглянул на нее. Губы его сурово сжались.
Лошади опять остановились, но на этот раз расстояние между ними казалось почти непреодолимым.
— Почему? — жестко спросил он.
— Потому что я больше не хочу встречаться с вами.
Последовала минута тягостного молчания. Серая кобыла без конца трясла головой, и Рут подобрала поводья.
— Я вам не верю, — жестко сказал Джордж. Под смуглой кожей его щек заиграли мускулы.
— Конечно, как вам мне поверить! — воскликнула Рут с отчаянием. — Вы вообще не верите ничему, что я говорю! Вот если бы я сказала вам, что жила на содержании у мистера Нортона или что несколько лет провела в борделе, тогда бы вы поверили!
— Рут!
— Не прикасайтесь ко мне! — Испугавшись ее крика, серая отпрянула назад, когда Джордж попытался приблизиться. — Я была счастлива! Вела добропорядочную, спокойную жизнь. Но вот явились вы и думаете, что вам удастся перевернуть все вверх дном. Но знайте, я не допущу этого! Никому и никогда, слышите, никому и никогда не удастся вновь проделать это со мной!
Она пришпорила лошадь и помчалась догонять других.
Для ланча они остановились в «Джорджии», гостинице, о которой упоминал Майкл, приглашая Рут на прогулку. Эта гостиница, среди прочего, славилась тем, что предоставила убежище герцогу Монмуту во время восстания против Якова Второго (Имеются в виду события государственного переворота 1688 — 1689 гг. («славная революция»).
— Очевидно, кто-то выстрелил в него через окно, чем спутал все его планы. В противном случае, полагаю, здесь не произошло бы сражения.
— Вы хорошо знаете местную историю, — застенчиво сказала Кора.
— Я родился в Бате и всю жизнь провел здесь, — с важностью ответил Майкл. Он имел довольный вид.
Рут с удовольствием наблюдала, как между двумя юными существами завязывается дружба. Но она чувствовала себя слишком разбитой, чтобы проявить больший интерес к своим попутчикам. Ей хотелось побыть одной, обдумать события сегодняшнего дня и сделать хоть какие-то выводы. Но такой возможности сейчас не было. Она с болью в сердце подумала, что они с Джорджем, наверное, так никогда и не поймут друг друга. Их чувства продолжали оставаться глубокими и сильными. Они не позволят им остановиться на полпути. Или они должны снова стать любовниками, или расстаться навсегда.
— Вы тоже так думаете, миссис Прайс? Рут услышала робкий голос Коры и, как бы очнувшись, постаралась прислушаться к тому, что говорят ее новые друзья.
— Прошу прощения?
Она заставила себя улыбнуться и как можно убедительнее изобразить заинтересованность в общей беседе, хотя ей трудно было поднять глаза и бросить взгляд в сторону Джорджа.
Они почти уже заканчивали есть, когда Рут про себя отметила, что совсем не слышит голоса Джорджа. Видимо, он так же отрешен от всего происходящего, как и она.
— Милорд! Да вы рисуете нас! — внезапно воскликнула Кора.
Рут быстро осмотрелась. Оказывается, Джорджа даже не было за их столиком. Он сидел неподалеку, так же неприметно, как это бывало в «Золотом Тельце», когда он хотел все видеть, оставаясь при этом незамеченным. И вся компания страшно удивилась, что они за беседой даже не заметили, как лорд Фицуотер исчез из поля их зрения.
— Пожалуйста, разрешите мне посмотреть, — возбужденно попросила Кора.
Джордж немного помедлил, но все же передал девушке тетрадь.
Все они сидели за одним большим столом, Рут справа от Коры, а Майкл — слева; Синтия и Адам — напротив, рядом с тем местом, которое раньше занимал Джордж.
Кора рассматривала рисунки и, задержавшись на одном, безмолвно посмотрела на Рут. Майкл старательно вытягивал шею, чтобы лучше видеть.
Рисунок изображал всех троих, но фигуры Коры и Майкла были лишь слегка намечены несколькими штрихами. Все свое внимание художник уделил Рут. Он нарисовал ее слегка повернувшуюся к Коре и Майклу. Она внимательно слушала собеседников, но не вникала в их слова, и рисунок это живо передавал.
На рисунке ее гордость и боль одиночества стали очевидны, ничем не смягченные. Напротив, каждый штрих в рисунке буквально кричал об этом. Значит, такой ее видел Джордж. И если не пощадил ее, то и себя он не пощадил. Глядя на этот рисунок, Рут поняла лучше, чем если бы он пытался объяснить все на словах, что он так же сильно, как она, переживает происходящее между ними.
И Рут отвернулась, не в силах больше смотреть на этот образ, родившийся под его карандашом.
— А мне можно посмотреть? — спросила Синтия, протягивая руку к тетради.
Поскольку Кора не спешила передать ей рисунки, Синтия в нетерпении даже вскочила и подошла к ней, чтобы заглянуть ей через плечо. Но Кора к этому времени уже успела перевернуть несколько страниц и с некоторой досадой в голосе пустилась судить и рядить о нарисованном.
— Не думаю, милорд, чтобы вы польстили мне своим рисунком, разве нос у меня такой длинный? Да и глазки вы мне нарисовали совсем маленькие.
— А я и не заметил… Но почему бы вам не отомстить ему, мисс Ренфрю, — задорно отозвался Майкл.
Он взял со столика, за которым сидел Джордж, флакон с тушью и поставил его перед смущенной Корой.
— О, я не сумею! — испуганно возразила девушка.
Теплая улыбка осветила лицо Джорджа.
— Да нет, мисс Ренфрю, вы сумеете, стоит только начать, — сказал он. — Смотрите, я даже приготовлю для вас великолепный инструмент.
С этими словами он вытащил нож и очинил кончик гусиного пера.
— Ну, если вы так уверены… — проговорила она с сомнением.
— Ну же, начинайте, Кора! — решительным голосом распорядилась Синтия. — Надо же, а я и не догадывалась, что вы умеете рисовать. Это должно быть весьма забавно..
Кора взглянула на Синтию, понимая, что остается для нее существом, которое может лишь забавлять и смешить своей неловкостью окружающих. Тогда она села так, чтобы видеть Джорджа, и какое-то время сидела, внимательно изучая его. Затем окунула перо в чернильницу и начала рисовать с гораздо большей уверенностью, чем от нее можно было ожидать при подобных обстоятельствах.
Адам подошел и стал рядом с Синтией. Внимание всех было поглощено тем, что делала Кора. Пользуясь этим, Рут встала и незаметно покинула комнату.
— Да, мэм. — Он предложил ей свою руку. — Мы обещали миссис Ренфрю, что вернем ей дочку не слишком поздно. Кстати, Кора нарисовала прекрасный портрет лорда Фицу — отера, — удовлетворенно добавил он. — Полагаю, Синтия этим немало удивлена, но старается не показывать вида.
— Я очень рада этому, — тепло сказала Рут.
— Миссис Прайс!
Майкл нашел Рут стоящей на церковном дворе. Она разглядывала местную церковь. Вуаль, откинутая на поля шляпы, не закрывала лица, но выражение его оставалось неясным и загадочным, будто подернутым дымкой неопределенности. И все же ему и в голову не пришло, как далека она в эти минуты от всего того, что ее окружает, включая эту церквушку, которую она якобы рассматривает.
— Миссис Прайс? — снова окликнул он. Она повернулась к нему. Еще какое-то время ее глаза оставались пустыми, невидящими. Но вот улыбка привычно осветила их, и она заговорила так, будто продолжала начатую беседу;
— Не позволяйте деньгам встать поперек избранного вами пути. Существует множество других, гораздо более непреодолимых преград. Ну что, нам пора трогаться в обратный путь?
Глава 7
— Рут! — окликнул Джордж.
Она взглянула на него, но ничего не ответила. Опять они ехали парами, в том же порядке, в каком начинали прогулку.
— Если вы не хотите помешать приятному флирту этих двух юных парочек, вам придется довольствоваться моим обществом и ехать в паре со мной, — начал он вроде бы весело, но закончил вполне серьезно: — Нам надо с вами обстоятельно все обсудить.
— Не о чем нам говорить… Не думаю, что между нами осталось что-то, что еще стоит обсуждать, — ответила Рут почти неслышным голосом.
— Рут, неужели вы действительно так думаете? А мне кажется, что нам всегда будет о чем побеседовать друг с другом.
Джордж говорил как бы шутя, но сомневаться в его глубокой искренности не приходилось. Рут снова на него оглянулась. Ее серые, широко раскрытые глаза были полны боли. Казалось, она смотрит на него для того, чтобы обрести успокоение.
Он слышал даже ее легкое дыхание.
— Любая моя попытка поговорить с вами заканчивается настоящей битвой. А ведь все, чего я хочу… — Здесь он умолк и, помолчав, тихо спросил: — Почему вы так боитесь, что я вновь вернусь в вашу жизнь? Вы думаете, я сломаю вашу судьбу, нарушу мирный ход ваших дней?
Неожиданно слезы подступили к глазам Рут, потекли по ее лицу. Она быстро отвернулась. Меньше всего ей хотелось, чтобы Джордж жалел ее. Особенно теперь. Нет, только не это!
— Рут!
— Хорошо, я отвечу вам. Я не хочу, чтобы вы вернулись в мою жизнь потому, что вы лорд. А я… Ну кто я? — заговорила она почти страдальческим голосом, не поднимая глаз. — Я больше не хочу быть вашей любовницей, Джордж, и никогда не стану ею. И если вы не можете быть просто моим другом, нам ничего другого не остается, как расстаться, согласитесь со мной.
Он ответил не сразу. Каждая секунда его молчания грозила потопить ее в бездне мрака и безысходного горя. Его молчание казалось ей достаточно красноречивым. Оно и было ответом ей. Она слушала перестук копыт и с тоскою спрашивала себя, что будет, если он вообще больше никогда не заговорит с ней.
Но все же он заговорил.
— Однажды мы уже были вместе.
— Но тогда мы были совсем молоды… и так глупы, — резко возразила Рут, быстро смахнув со щек слезы. Возможность говорить показалась ей облегчением. — К тому же я тогда мало думала о том, что ваш отец никогда не признал бы наш брак.
— Я не всегда поступал так, как хотелось моему отцу, — мягко сказал Джордж. — Впрочем, каюсь, это происходило не так уж часто. Это было одной из главных причин, почему мы с вами не могли спокойно пробыть дольше часа в той самой комнатке, где пережили столько счастливых минут.
— Ну, это все дела житейские, — нетерпеливо возразила ему Рут. — А вот брак — это уже нечто значительное. Вы не могли жениться на мне без того, чтобы не вызвать этим скандал в семействе.
— Ох, сколько же раз я это от вас слышал! — медленно произнес Джордж. — Неужели вы все еще думаете об этом?
— А как же! — воскликнула она, быстро взглянув на него и тотчас отвернувшись. — О чем же еще мне думать? Но становиться вашей любовницей я не хочу… не могу! По крайней мере не теперь. Я… — Ее голос дрогнул, и она замолчала, не делая попыток договорить.
В сравнении с утром сильно похолодало. Ветер настойчиво стал подбираться сквозь ткань ее щегольской амазонки к телу. Облака понемногу затягивали горизонт. Если всадники не поспешат, то, пока они доберутся до Бата, их изрядно вымочит.
— Нам надо догнать остальных, — сказала Рут. — Миссис Ренфрю не понравится, если Кора прибудет насквозь промокшей. Да и мистеру Гордону это тоже вряд ли понравится, хотя, полагаю, если она схватит насморк, это только помешает замыслам Чарльза Морто — яа… Хотя, конечно, я ни в коей мере не желаю ей заболеть… И, кстати, не мешало бы выяснить, куда запропастился этот Чарльз…
Рут бормотала все это себе под нос, только чтобы не умолкать, едва отдавая себе отчет в том, что именно она говорит. Она просто старалась перевести неприятный разговор в иную область, завести беседу о другом — все равно о чем, — лишь бы не было так больно, лишь бы уйти подальше от своих горьких мыслей.
— Рут, я не совсем понимаю, о чем вы говорите, — сказал Джордж, бесцеремонно прервав ее странный монолог. — Да и не особенно, честно говоря, хочу сейчас разбираться в этом… Посмотрите на меня. Ну просто… Просто, Рут, посмотрите на меня.
Она нехотя повернула к нему голову, не желая встретиться с ним взглядом, но и не имея сил отказать ему в просьбе.
— Рут, вы несколько раз заявляли, что не хотите больше быть моей любовницей, — сказал он. — Обещаю, что никогда больше не предложу вам этого. — Его губы дернулись, пытаясь изобразить невеселую улыбку. — Можете поверить моему слову, ведь даже отец никогда не сомневался в нем.
Рут смотрела вниз. Сердце ее неистово колотилось. Первым ощущением было, что не победу она одержала, а потерпела тяжелое поражение. Но ведь он исполнил то, чего она желала. Почему так переменчивы ее чувства? Нет, просто она добивалась от него гораздо большего, добивалась чего-то совершенно невозможного. Вместо того чтобы с благодарностью принять то, что он может ей предложить… Нет, она не должна…
Рут подняла глаза и встретилась с его ровным пристальным взглядом. Она всматривалась в черты такого знакомого ей лица. Карие глаза, которые всегда оказывались больше, чем она ожидала. Твердый, но в то же время чувственный рот. Четкая линия подбородка и этот, всегда присущий ему, небрежный вид властелина, вид человека, которому нет нужды повышать голос, чтобы его услышали.
Так, значит, теперь ей не надо говорить ему последнее «прощай»? Значит, они смогут увидеться вновь?
— Благодарю вас, милорд, — сказала она сухо. — Но сможете ли вы… Сможем ли мы остаться друзьями?
Улыбка осветила его лицо, золотистые искорки вспыхнули в его карих глазах. Это была улыбка нежности, если не любви.
Были времена, когда он постоянно смотрел так на Рут, еще до того как произошло то несчастное недоразумение, разлучившее их. Эта улыбка столь властно напоминала ей о прошлом, что ей с трудом верилось, что те времена навсегда миновали.
А вдруг она проснется и все это окажется лишь сном? Что, если ее дядя и Джек Рэй — всего лишь плоды ее воображения, не более серьезная помеха счастью, чем ночной кошмар?
Но если бы на свете не было дяди Джона, она никогда не попала бы в Сент-Джайлз и, значит, никогда не встретила бы Джорджа. Нет, нельзя изменить прошлое. Можно лишь жить воспоминаниями о нем.
— Это все, чего вы хотите? — спросил Джордж. — Быть только друзьями?
— Да. — Рут сама не верила себе, произнося это единственное слово.
Джордж подогнал своего гнедого ближе к серой лошади.
— В таком случае будем друзьями, — печально сказал он.
Рут минуту колебалась, затем подала ему руку. Она ощутила сильный жар его пальцев, когда они обменивались рукопожатием. Никогда, должно быть, она не почувствует больше его прикосновений, разве что когда будет официально подавать ему руку при встрече и прощании.
Сегодня она проглотила столько невыплаканных слез, что даже во рту сохранился устойчивый соленый вкус.
— Ну а теперь действительно пора догнать нашу компанию, — сказала она, подбирая поводья и пытаясь говорить как можно более деловито и бодро, хотя давалось ей это нелегко.
— Да, пожалуй… Но не так быстро, иначе вы не успеете объяснить мне, почему мы вот уже два дня так неутомимо опекаем мисс Рен — фрю, — сказал Джордж, когда они пустили лошадей легкой рысью. — Да, вот еще что. Поскольку я теперь ваш друг, мне предстоит узнать, куда мог запропаститься Чарльз. И не мешало мне бы для начала узнать, кто такой этот Чарльз?
Рут с сомнением взглянула на него. Джордж произносил все это столь естественно, выглядел так обыденно, будто трудный разговор, произошедший между ними, ровно ничего для него не значил.
— Чарльз — племянник мистера Нортона, — осторожно ответила она. — И я не заметила, чтобы мы с вами опекали мисс Ренфрю.
— Ну, вы-то определенно ее опекаете, — рассудительно сказал Джордж. — А мне всего лишь, как говорится, было с ней по пути. И я не собирался ехать задом наперед, чтобы изобразить ее гордо гарцующей на скакуне, в том духе, как мне посоветовал при случае сделать Майкл Гордон. Мне только хотелось бы знать, что означают все эти пританцовывания вокруг девчонки? В конце концов, Рут, разве друзья не доверяют друг другу? Почему бы вам не объяснить мне всю эту странную суету?
— Я бы хотела, Джордж. Но это не моя тайна. А мистер Мортон так боится скандала, так старается избежать огласки…
Рут все еще не знала, стоит ли рассказывать Джорджу о том деле, из-за которого она приехала в Ват.
— Я, конечно, не друг вашему мистеру Мортону, — сухо сказал лорд Фицуотер, — но вам-то я друг, так что вы вполне можете на меня положиться, уж я постараюсь не стать виновником скандала.
— Я знаю, — быстро улыбнувшись, ответила Рут.
В конце концов, что плохого будет в том, если она поделится с ним своими подозрениями относительно Чарльза?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
— Ах право? — взорвалась Рут. Столько всего уже было сказано, а она все еще находилась под впечатлением поцелуя Джорджа. И в гневе на свою женскую слабость она пыталась выместить на нем весь гнев и всю боль, накопившиеся за эти годы.
— Я не думаю, что кто-то имеет на меня какие-то права, милорд, даже если речь идет о вас! — Она гордо подняла голову, ее вуаль колыхалась от легкого ветерка. — Неужели вам не приходит в голову, что я не хочу говорить вам о том, где живу, просто потому, что не желаю, чтобы вы меня начали преследовать?
Джордж взглянул на нее. Губы его сурово сжались.
Лошади опять остановились, но на этот раз расстояние между ними казалось почти непреодолимым.
— Почему? — жестко спросил он.
— Потому что я больше не хочу встречаться с вами.
Последовала минута тягостного молчания. Серая кобыла без конца трясла головой, и Рут подобрала поводья.
— Я вам не верю, — жестко сказал Джордж. Под смуглой кожей его щек заиграли мускулы.
— Конечно, как вам мне поверить! — воскликнула Рут с отчаянием. — Вы вообще не верите ничему, что я говорю! Вот если бы я сказала вам, что жила на содержании у мистера Нортона или что несколько лет провела в борделе, тогда бы вы поверили!
— Рут!
— Не прикасайтесь ко мне! — Испугавшись ее крика, серая отпрянула назад, когда Джордж попытался приблизиться. — Я была счастлива! Вела добропорядочную, спокойную жизнь. Но вот явились вы и думаете, что вам удастся перевернуть все вверх дном. Но знайте, я не допущу этого! Никому и никогда, слышите, никому и никогда не удастся вновь проделать это со мной!
Она пришпорила лошадь и помчалась догонять других.
Для ланча они остановились в «Джорджии», гостинице, о которой упоминал Майкл, приглашая Рут на прогулку. Эта гостиница, среди прочего, славилась тем, что предоставила убежище герцогу Монмуту во время восстания против Якова Второго (Имеются в виду события государственного переворота 1688 — 1689 гг. («славная революция»).
— Очевидно, кто-то выстрелил в него через окно, чем спутал все его планы. В противном случае, полагаю, здесь не произошло бы сражения.
— Вы хорошо знаете местную историю, — застенчиво сказала Кора.
— Я родился в Бате и всю жизнь провел здесь, — с важностью ответил Майкл. Он имел довольный вид.
Рут с удовольствием наблюдала, как между двумя юными существами завязывается дружба. Но она чувствовала себя слишком разбитой, чтобы проявить больший интерес к своим попутчикам. Ей хотелось побыть одной, обдумать события сегодняшнего дня и сделать хоть какие-то выводы. Но такой возможности сейчас не было. Она с болью в сердце подумала, что они с Джорджем, наверное, так никогда и не поймут друг друга. Их чувства продолжали оставаться глубокими и сильными. Они не позволят им остановиться на полпути. Или они должны снова стать любовниками, или расстаться навсегда.
— Вы тоже так думаете, миссис Прайс? Рут услышала робкий голос Коры и, как бы очнувшись, постаралась прислушаться к тому, что говорят ее новые друзья.
— Прошу прощения?
Она заставила себя улыбнуться и как можно убедительнее изобразить заинтересованность в общей беседе, хотя ей трудно было поднять глаза и бросить взгляд в сторону Джорджа.
Они почти уже заканчивали есть, когда Рут про себя отметила, что совсем не слышит голоса Джорджа. Видимо, он так же отрешен от всего происходящего, как и она.
— Милорд! Да вы рисуете нас! — внезапно воскликнула Кора.
Рут быстро осмотрелась. Оказывается, Джорджа даже не было за их столиком. Он сидел неподалеку, так же неприметно, как это бывало в «Золотом Тельце», когда он хотел все видеть, оставаясь при этом незамеченным. И вся компания страшно удивилась, что они за беседой даже не заметили, как лорд Фицуотер исчез из поля их зрения.
— Пожалуйста, разрешите мне посмотреть, — возбужденно попросила Кора.
Джордж немного помедлил, но все же передал девушке тетрадь.
Все они сидели за одним большим столом, Рут справа от Коры, а Майкл — слева; Синтия и Адам — напротив, рядом с тем местом, которое раньше занимал Джордж.
Кора рассматривала рисунки и, задержавшись на одном, безмолвно посмотрела на Рут. Майкл старательно вытягивал шею, чтобы лучше видеть.
Рисунок изображал всех троих, но фигуры Коры и Майкла были лишь слегка намечены несколькими штрихами. Все свое внимание художник уделил Рут. Он нарисовал ее слегка повернувшуюся к Коре и Майклу. Она внимательно слушала собеседников, но не вникала в их слова, и рисунок это живо передавал.
На рисунке ее гордость и боль одиночества стали очевидны, ничем не смягченные. Напротив, каждый штрих в рисунке буквально кричал об этом. Значит, такой ее видел Джордж. И если не пощадил ее, то и себя он не пощадил. Глядя на этот рисунок, Рут поняла лучше, чем если бы он пытался объяснить все на словах, что он так же сильно, как она, переживает происходящее между ними.
И Рут отвернулась, не в силах больше смотреть на этот образ, родившийся под его карандашом.
— А мне можно посмотреть? — спросила Синтия, протягивая руку к тетради.
Поскольку Кора не спешила передать ей рисунки, Синтия в нетерпении даже вскочила и подошла к ней, чтобы заглянуть ей через плечо. Но Кора к этому времени уже успела перевернуть несколько страниц и с некоторой досадой в голосе пустилась судить и рядить о нарисованном.
— Не думаю, милорд, чтобы вы польстили мне своим рисунком, разве нос у меня такой длинный? Да и глазки вы мне нарисовали совсем маленькие.
— А я и не заметил… Но почему бы вам не отомстить ему, мисс Ренфрю, — задорно отозвался Майкл.
Он взял со столика, за которым сидел Джордж, флакон с тушью и поставил его перед смущенной Корой.
— О, я не сумею! — испуганно возразила девушка.
Теплая улыбка осветила лицо Джорджа.
— Да нет, мисс Ренфрю, вы сумеете, стоит только начать, — сказал он. — Смотрите, я даже приготовлю для вас великолепный инструмент.
С этими словами он вытащил нож и очинил кончик гусиного пера.
— Ну, если вы так уверены… — проговорила она с сомнением.
— Ну же, начинайте, Кора! — решительным голосом распорядилась Синтия. — Надо же, а я и не догадывалась, что вы умеете рисовать. Это должно быть весьма забавно..
Кора взглянула на Синтию, понимая, что остается для нее существом, которое может лишь забавлять и смешить своей неловкостью окружающих. Тогда она села так, чтобы видеть Джорджа, и какое-то время сидела, внимательно изучая его. Затем окунула перо в чернильницу и начала рисовать с гораздо большей уверенностью, чем от нее можно было ожидать при подобных обстоятельствах.
Адам подошел и стал рядом с Синтией. Внимание всех было поглощено тем, что делала Кора. Пользуясь этим, Рут встала и незаметно покинула комнату.
— Да, мэм. — Он предложил ей свою руку. — Мы обещали миссис Ренфрю, что вернем ей дочку не слишком поздно. Кстати, Кора нарисовала прекрасный портрет лорда Фицу — отера, — удовлетворенно добавил он. — Полагаю, Синтия этим немало удивлена, но старается не показывать вида.
— Я очень рада этому, — тепло сказала Рут.
— Миссис Прайс!
Майкл нашел Рут стоящей на церковном дворе. Она разглядывала местную церковь. Вуаль, откинутая на поля шляпы, не закрывала лица, но выражение его оставалось неясным и загадочным, будто подернутым дымкой неопределенности. И все же ему и в голову не пришло, как далека она в эти минуты от всего того, что ее окружает, включая эту церквушку, которую она якобы рассматривает.
— Миссис Прайс? — снова окликнул он. Она повернулась к нему. Еще какое-то время ее глаза оставались пустыми, невидящими. Но вот улыбка привычно осветила их, и она заговорила так, будто продолжала начатую беседу;
— Не позволяйте деньгам встать поперек избранного вами пути. Существует множество других, гораздо более непреодолимых преград. Ну что, нам пора трогаться в обратный путь?
Глава 7
— Рут! — окликнул Джордж.
Она взглянула на него, но ничего не ответила. Опять они ехали парами, в том же порядке, в каком начинали прогулку.
— Если вы не хотите помешать приятному флирту этих двух юных парочек, вам придется довольствоваться моим обществом и ехать в паре со мной, — начал он вроде бы весело, но закончил вполне серьезно: — Нам надо с вами обстоятельно все обсудить.
— Не о чем нам говорить… Не думаю, что между нами осталось что-то, что еще стоит обсуждать, — ответила Рут почти неслышным голосом.
— Рут, неужели вы действительно так думаете? А мне кажется, что нам всегда будет о чем побеседовать друг с другом.
Джордж говорил как бы шутя, но сомневаться в его глубокой искренности не приходилось. Рут снова на него оглянулась. Ее серые, широко раскрытые глаза были полны боли. Казалось, она смотрит на него для того, чтобы обрести успокоение.
Он слышал даже ее легкое дыхание.
— Любая моя попытка поговорить с вами заканчивается настоящей битвой. А ведь все, чего я хочу… — Здесь он умолк и, помолчав, тихо спросил: — Почему вы так боитесь, что я вновь вернусь в вашу жизнь? Вы думаете, я сломаю вашу судьбу, нарушу мирный ход ваших дней?
Неожиданно слезы подступили к глазам Рут, потекли по ее лицу. Она быстро отвернулась. Меньше всего ей хотелось, чтобы Джордж жалел ее. Особенно теперь. Нет, только не это!
— Рут!
— Хорошо, я отвечу вам. Я не хочу, чтобы вы вернулись в мою жизнь потому, что вы лорд. А я… Ну кто я? — заговорила она почти страдальческим голосом, не поднимая глаз. — Я больше не хочу быть вашей любовницей, Джордж, и никогда не стану ею. И если вы не можете быть просто моим другом, нам ничего другого не остается, как расстаться, согласитесь со мной.
Он ответил не сразу. Каждая секунда его молчания грозила потопить ее в бездне мрака и безысходного горя. Его молчание казалось ей достаточно красноречивым. Оно и было ответом ей. Она слушала перестук копыт и с тоскою спрашивала себя, что будет, если он вообще больше никогда не заговорит с ней.
Но все же он заговорил.
— Однажды мы уже были вместе.
— Но тогда мы были совсем молоды… и так глупы, — резко возразила Рут, быстро смахнув со щек слезы. Возможность говорить показалась ей облегчением. — К тому же я тогда мало думала о том, что ваш отец никогда не признал бы наш брак.
— Я не всегда поступал так, как хотелось моему отцу, — мягко сказал Джордж. — Впрочем, каюсь, это происходило не так уж часто. Это было одной из главных причин, почему мы с вами не могли спокойно пробыть дольше часа в той самой комнатке, где пережили столько счастливых минут.
— Ну, это все дела житейские, — нетерпеливо возразила ему Рут. — А вот брак — это уже нечто значительное. Вы не могли жениться на мне без того, чтобы не вызвать этим скандал в семействе.
— Ох, сколько же раз я это от вас слышал! — медленно произнес Джордж. — Неужели вы все еще думаете об этом?
— А как же! — воскликнула она, быстро взглянув на него и тотчас отвернувшись. — О чем же еще мне думать? Но становиться вашей любовницей я не хочу… не могу! По крайней мере не теперь. Я… — Ее голос дрогнул, и она замолчала, не делая попыток договорить.
В сравнении с утром сильно похолодало. Ветер настойчиво стал подбираться сквозь ткань ее щегольской амазонки к телу. Облака понемногу затягивали горизонт. Если всадники не поспешат, то, пока они доберутся до Бата, их изрядно вымочит.
— Нам надо догнать остальных, — сказала Рут. — Миссис Ренфрю не понравится, если Кора прибудет насквозь промокшей. Да и мистеру Гордону это тоже вряд ли понравится, хотя, полагаю, если она схватит насморк, это только помешает замыслам Чарльза Морто — яа… Хотя, конечно, я ни в коей мере не желаю ей заболеть… И, кстати, не мешало бы выяснить, куда запропастился этот Чарльз…
Рут бормотала все это себе под нос, только чтобы не умолкать, едва отдавая себе отчет в том, что именно она говорит. Она просто старалась перевести неприятный разговор в иную область, завести беседу о другом — все равно о чем, — лишь бы не было так больно, лишь бы уйти подальше от своих горьких мыслей.
— Рут, я не совсем понимаю, о чем вы говорите, — сказал Джордж, бесцеремонно прервав ее странный монолог. — Да и не особенно, честно говоря, хочу сейчас разбираться в этом… Посмотрите на меня. Ну просто… Просто, Рут, посмотрите на меня.
Она нехотя повернула к нему голову, не желая встретиться с ним взглядом, но и не имея сил отказать ему в просьбе.
— Рут, вы несколько раз заявляли, что не хотите больше быть моей любовницей, — сказал он. — Обещаю, что никогда больше не предложу вам этого. — Его губы дернулись, пытаясь изобразить невеселую улыбку. — Можете поверить моему слову, ведь даже отец никогда не сомневался в нем.
Рут смотрела вниз. Сердце ее неистово колотилось. Первым ощущением было, что не победу она одержала, а потерпела тяжелое поражение. Но ведь он исполнил то, чего она желала. Почему так переменчивы ее чувства? Нет, просто она добивалась от него гораздо большего, добивалась чего-то совершенно невозможного. Вместо того чтобы с благодарностью принять то, что он может ей предложить… Нет, она не должна…
Рут подняла глаза и встретилась с его ровным пристальным взглядом. Она всматривалась в черты такого знакомого ей лица. Карие глаза, которые всегда оказывались больше, чем она ожидала. Твердый, но в то же время чувственный рот. Четкая линия подбородка и этот, всегда присущий ему, небрежный вид властелина, вид человека, которому нет нужды повышать голос, чтобы его услышали.
Так, значит, теперь ей не надо говорить ему последнее «прощай»? Значит, они смогут увидеться вновь?
— Благодарю вас, милорд, — сказала она сухо. — Но сможете ли вы… Сможем ли мы остаться друзьями?
Улыбка осветила его лицо, золотистые искорки вспыхнули в его карих глазах. Это была улыбка нежности, если не любви.
Были времена, когда он постоянно смотрел так на Рут, еще до того как произошло то несчастное недоразумение, разлучившее их. Эта улыбка столь властно напоминала ей о прошлом, что ей с трудом верилось, что те времена навсегда миновали.
А вдруг она проснется и все это окажется лишь сном? Что, если ее дядя и Джек Рэй — всего лишь плоды ее воображения, не более серьезная помеха счастью, чем ночной кошмар?
Но если бы на свете не было дяди Джона, она никогда не попала бы в Сент-Джайлз и, значит, никогда не встретила бы Джорджа. Нет, нельзя изменить прошлое. Можно лишь жить воспоминаниями о нем.
— Это все, чего вы хотите? — спросил Джордж. — Быть только друзьями?
— Да. — Рут сама не верила себе, произнося это единственное слово.
Джордж подогнал своего гнедого ближе к серой лошади.
— В таком случае будем друзьями, — печально сказал он.
Рут минуту колебалась, затем подала ему руку. Она ощутила сильный жар его пальцев, когда они обменивались рукопожатием. Никогда, должно быть, она не почувствует больше его прикосновений, разве что когда будет официально подавать ему руку при встрече и прощании.
Сегодня она проглотила столько невыплаканных слез, что даже во рту сохранился устойчивый соленый вкус.
— Ну а теперь действительно пора догнать нашу компанию, — сказала она, подбирая поводья и пытаясь говорить как можно более деловито и бодро, хотя давалось ей это нелегко.
— Да, пожалуй… Но не так быстро, иначе вы не успеете объяснить мне, почему мы вот уже два дня так неутомимо опекаем мисс Рен — фрю, — сказал Джордж, когда они пустили лошадей легкой рысью. — Да, вот еще что. Поскольку я теперь ваш друг, мне предстоит узнать, куда мог запропаститься Чарльз. И не мешало мне бы для начала узнать, кто такой этот Чарльз?
Рут с сомнением взглянула на него. Джордж произносил все это столь естественно, выглядел так обыденно, будто трудный разговор, произошедший между ними, ровно ничего для него не значил.
— Чарльз — племянник мистера Нортона, — осторожно ответила она. — И я не заметила, чтобы мы с вами опекали мисс Ренфрю.
— Ну, вы-то определенно ее опекаете, — рассудительно сказал Джордж. — А мне всего лишь, как говорится, было с ней по пути. И я не собирался ехать задом наперед, чтобы изобразить ее гордо гарцующей на скакуне, в том духе, как мне посоветовал при случае сделать Майкл Гордон. Мне только хотелось бы знать, что означают все эти пританцовывания вокруг девчонки? В конце концов, Рут, разве друзья не доверяют друг другу? Почему бы вам не объяснить мне всю эту странную суету?
— Я бы хотела, Джордж. Но это не моя тайна. А мистер Мортон так боится скандала, так старается избежать огласки…
Рут все еще не знала, стоит ли рассказывать Джорджу о том деле, из-за которого она приехала в Ват.
— Я, конечно, не друг вашему мистеру Мортону, — сухо сказал лорд Фицуотер, — но вам-то я друг, так что вы вполне можете на меня положиться, уж я постараюсь не стать виновником скандала.
— Я знаю, — быстро улыбнувшись, ответила Рут.
В конце концов, что плохого будет в том, если она поделится с ним своими подозрениями относительно Чарльза?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27