Она вырастала тебя как собственного ребенка.
Эйлин задумчиво посмотрела на свою мать. Она все это время старалась забыть свои детские годы, полные страданий. Но теперь Эйлин поняла, что Нэн растила немую, грубую и никого не любящую девчонку, хотя у нее едва хватало средств, чтобы поднять на ноги собственных детей. Единственная ошибка Нэн заключалась в том, что она вышла замуж не за того человека. Ее не в чем больше обвинять. Когда-нибудь Эйлин найдет ее и отблагодарит за все.
Резкий стук отвлек женщин от мрачных размышлений, и они нетерпеливо посмотрели на дверь. Ведь это мог быть посыльный с письмом из Лондона от Дрейка. Диана громко предложила войти.
На пороге стоял, заметно нервничая, лакей. Широко распахнув массивную двустворчатую дверь, он провозгласил:
– Мистер Эдмунд желает видеть леди Шерборн.
Диана задохнулась от неожиданности, а Эйлин зажала рот рукой. Позади испуганного лакея показалась темная и грозная фигура Эдмунда. Невероятно, но это был он.
Он бесцеремонно отодвинул слугу в сторону и прошел в комнату. Эдмунд, одетый в элегантный кожаный камзол, высокие блестящие сапоги, с аккуратнейшим образом расчесанными на пробор волосами выглядел настоящим джентльменом. Холодный взгляд его бездонных черных глаз заставил всех присутствующих насторожиться. К тому же всем было известно о его предательстве Дрейка.
Когда лакей закрыл за собой дверь, Эдмунд вежливо поклонился.
– Милые дамы… – он с любопытством посмотрел на Элизабет, – не припомню, чтобы имел удовольствие…
Эйлин не оставалось ничего другого, как представить свою мать.
– Мама, это кузен Дрейка, Эдмунд Невилл. Моя мать, леди де Лейси.
Имя «де Лейси» тяжело повисло в воздухе, и самоуверенность Эдмунда мгновенно улетучилась. Но он быстро пришел в себя и галантно склонил голову.
– Чрезвычайно рад знакомству, миледи. – Он самодовольно ухмыльнулся, отметив необыкновенное сходство между матерью и дочерью. Затем повернулся к Эйлин. – Мне сказали, что мой сын здесь. Надеюсь, вы не посчитаете наглостью мое желание увидеть его?
У Эйлин остановилось сердце. Она знала, что ему нельзя доверять. Он, несомненно, имел право увидеть сына, но не сейчас. Рядом не было ни Майкла, ни Дрейка, ни лорда Уэстли. Он слишком удачно выбрал время для визита.
Эйлин, мило улыбнувшись, предложила ему присесть.
– Сейчас дети гуляют с моими дядюшкой и тетушкой. Скоро они должны вернуться, а пока я попрошу принести нам чаю.
Диана и Элизабет немного удивленно посмотрели на нее, но благоразумно промолчали. Саммервиллов не было в Шерборне уже более двух недель, а малыши мирно спали наверху, в своих кроватках. Что Эйлин задумала, ни ее мать, ни Диана не могли понять, но предпочли не вмешиваться.
Маркиза встала и выскользнула за дверь отдать приказание насчет чая, хотя достаточно было позвонить в колокольчик у кресла Дианы. Она закрыла за собой дверь и, приподняв юбки, побежала по лестнице наверх, в детскую.
Не успев подняться, услышала, что дверь в гостиную снова открылась. Она знала, что это Эдмунд вышел в холл и, возможно, видит ее. Но беспокоиться об этом было поздно. Эйлин со всех ног мчалась по длинному коридору по направлению к детской.
Тяжело дыша, она ворвалась в комнату и велела няням:
– Уносите детей отсюда. Спрячьте их и пошлите кого-нибудь за мистером Джаспером. Быстро!
Немного глуповатая кормилица, которую привез для своего внука лорд Уэстли, начала было возражать, но молоденькая деревенская девушка – няня детей Эйлин – начала быстро собирать Ричарда, а затем, успокоив еще сонного ребенка, принялась за Эмили.
Эйлин быстро схватила шестимесячного крепыша Уэстли, названного в честь короля Георгом, но на пороге детской бесшумно появился Эдмунд.
– Это было очень жестоко с вашей стороны, миледи, но я и не думал, что Дрейк женился на размазне. – Он сделал шаг вперед, чтобы получше рассмотреть младенцев, лежащих на руках у юной маркизы и двух кормилиц. Увидев большого темноволосого и, безусловно, тяжелого малыша, Эдмунд самодовольно рассмеялся. Близнецы родились очень маленькими и только сейчас набрали тот вес, который был у Георга при рождении. Разница между худеньким светловолосым наследником Шерборнов и крепко сложенным внуком лорда Уэстли была колоссальной.
– Совсем не трудно понять, который из них мой. Старикашка, наверное, отвалил Дрейку изрядную сумму, чтобы тот принял моего ребенка. Не думаю, что кузен охотно согласился взять к себе в дом моего отпрыска, – насмешливо проговорил Эдмунд.
Вместо того чтобы взять Георга, Эдмунд повернулся к молоденькой девушке, державшей Ричарда, и решительно выхватил младенца из ее рук. Эйлин ринулась к нему, но Эдмунд покачал головой, небрежно держа младенца одной рукой.
– Назад, миледи. Вы уже достаточно вмешались. – Он посмотрел на молоденькую няню. – Возьми у леди моего сына.
Неохотно отдав девушке малыша, Эйлин в замешательстве посмотрела на Эдмунда:
– Что вам нужно? Зачем вы пришли сюда?
Темные глаза Эдмунда уставились на нее с ненавистью.
– Я пришел за своим сыном. И чтобы вы больше не вмешивались, заберу с собой и вашего. Хочу напомнить вам, что новорожденному очень легко причинить вред или даже убить его, если обращаться с ним неаккуратно. Не заставляйте меня действовать второпях.
Страх ледяной волной окатил Эйлин, но она, не показывая виду, хладнокровно смотрела на него.
– Я не понимаю… – Она чувствовала, что няни с ужасом смотрят на нее, но знала, что девушки и шагу не ступят без ее приказания. Сейчас Ричард был в руках Эдмунда, и Эйлин должна была действовать крайне осторожно. – Мы не собираемся причинять вашему сыну никакого вреда. Если бы вы пришли сюда с лордом Уэстли, я с удовольствием отдала бы его вам, – прикинувшись непонимающей, проговорила она.
– И мне, и вам известно, что дело совсем не в этом. Поэтому я предпочитаю все держать под контролем. Пока у меня будет драгоценный внук лорда, ему придется иметь дело со мной. А если в моих руках будет единственный сын и наследник Дрейка, то мой дорогой кузен сделает все, чтобы старик был со мной поуступчивее. Не стойте у меня на пути и не вмешивайтесь, и в скором времени эти маленькие ангелочки снова вернутся в свою милую детскую.
Эдмунд покрепче обхватил Ричарда, который высунул личико из своего одеяла и смотрел своими круглыми глазками. Эдмунд приказал няне идти вперед и сам пошел к двери. У Эйлин замерло сердце. Она не могла позволить ему забрать своего малыша, но не осмеливалась и останавливать его.
Леди Шерборн в нерешительности замерла, глядя на удаляющегося кузена своего мужа. Если попытаться отобрать ребенка, то Эдмунд просто погубит его, бросив с лестницы. Если промолчать и ничего не делать, то она никогда больше не увидит своего малыша. Она не сможет жить в мире с собой, если потеряет сына из-за собственного бездействия. Эйлин сжала кулаки так крепко, что ногти впились ей в ладони.
Внизу лестницы стояла Элизабет, положив руки на спинку кресла Дианы. Обе женщины, подняв головы, с беспокойством смотрели на разворачивавшуюся перед ними сцену. Впереди шла, неся на руках Георга, молодая няня. Следом за ней возле перил неторопливо шел Эдмунд, держа одной рукой Ричарда так, что ребенок находился над пролетами лестницы.
– Я покидаю вас, дамы. Последуйте примеру леди Шерборн и не лезьте не в свое дело. И тогда все будет хорошо. Советую вам вслед за нами никого не посылать. С детьми все будет в порядке до тех пор, пока мне никто не будет мешать, – зло прошипел кузен Дрейка.
Элизабет отодвинула кресло Дианы с дороги, и Эдмунд с самодовольным видом прошел мимо них. Быстро подбежавший лакей распахнул дверь. Его глаза были расширены от ужаса, но строгий взгляд Эйлин призывая его молчать. Белая как мел, леди Шерборн неподвижно стояла, вцепившись в перила и молча наблюдая, как широкая спина Эдмунда исчезала в дверном проеме.
Вот он уже вышел на улицу, и дверь за ним закрылась.
Глава 29
Не теряя ни минуты, Эйлин начала действовать. Сбегая вниз по ступенькам, она приказала слугам найти Майкла, оседлать для нее лошадь и поехать за Дрейком. Не сбавляя шага, она схватила плащ и через боковую дверь выбежала к конюшням. Нельзя позволить Эдмунду узнать, что она поедет за ним.
Войдя в конюшню, она увидела, что лошадь все еще не оседлана. Конюх только-только надел на нее узду, а экипаж Эдмунда уже проехал по центральной аллее к главным воротам. Необходимо было узнать, куда он направляется, и поэтому Эйлин не могла ждать. Она протянула заднюю часть юбки между ног и засунула за пояс: придется ехать верхом и без седла.
Изумленный конюх запротестовал, когда Эйлин потребовала помочь ей сесть. Она почти год не ездила на лошади и теперь была не в лучшей форме, но сейчас думать об этом было некогда. Два малыша, похищенные Эдмундом, занимали все мысли Эйлин.
Эйлин пришпорила лошадь и помчалась вслед за экипажем. Ее мерин с радостью пустился галопом, и они быстро приблизились к главным воротам имения.
Эйлин добралась до дороги как раз в тот момент, когда экипаж Эдмунда уже скрылся за правым поворотом. Теперь было достаточно легко следовать за ним, скрываясь в тени деревьев, окружавших имение, но, когда экипаж выехал на открытую местность, Эйлин пришлось придержать лошадь, пока карета не скрылась за очередным поворотом.
Таким образом – прячась за деревьями и холмами – она проскакала за экипажем много миль. Никогда прежде не выезжавшая за пределы поместья Невиллов, Эйлин понятия не имела о том, где она теперь находится. Нужно было оставить какой-нибудь знак Майклу, чтобы он знал, куда ехать, но у нее ничего не было под рукой. Бедной маркизе оставалось лишь молиться о том, чтобы случайный прохожий доставил весточку от нее в Шерборн.
Солнце садилось, и Эйлин начала дрожать от холода. На ней был плащ, подбитый мехом, но она не успела взять ни шляпы, ни перчаток. Маркиза чувствовала, что ее нос превратился в сосульку, а пальцы покраснели и потрескались от ветра и холода. Однако экипаж ехал все дальше и дальше, а Эйлин упорно следовала за ним. Так как стемнело, она осмелилась подъехать к нему ближе. Впереди показалась небольшая деревушка, экипаж поехал медленнее и вскоре въехал во двор местной таверны. Эйлин осторожно проехала дальше, в переулок за таверной, откуда она могла наблюдать за происходящим, не боясь быть увиденной. Кучер, потирая обтянутые перчатками руки, чтобы согреть их, начал прохаживаться, поглядывая на приветливый свет в таверне. Эйлин, удерживая нетерпеливую, своенравную лошадь, ждала, когда кто-нибудь выйдет из экипажа, но никто не вышел из кареты.
У Эйлин из глаз брызнули слезы ярости: она поняла, что сделал Эдмунд. Где-то там, в обширных полях, когда она не могла подъехать близко, он приказал экипажу остановиться и быстро отправил своих заложников по другой дороге. К тому времени, когда Эйлин смогла подъехать ближе, не опасаясь, что ее увидят из кареты, они уже исчезли.
Гнев овладел ею, когда она представила, сколько миль проехала сегодня впустую. У нее болел каждый мускул. Ветер растрепал ее волосы, выбившиеся из прически, и холодные пряди больно били ее по замерзшему лицу. Эйлин только начинала приходить в себя после родов, а эта поездка забрала последние силы; ее руки едва могли держать поводья. Что же делать дальше?
Неужто возвращаться в Шерборн, дождаться Дрейка и рассказать ему, куда поехал Эдмунд? Но что, если муж нескоро приедет, а Майкл уже кинулся на поиски ее и детей? Кроме нее, никто не знал, в каком направлении Эдмунд увез детей. Она просто не могла бросить их.
Собрав волю в кулак, Эйлин повернула лошадь назад, откуда приехала. Было несколько мест, где можно было спрятаться, но деревянный мост подходил для этих целей лучше всего. Она вспомнила, что ей пришлось ждать, целую вечность, спрятавшись за холмом, пока экипаж не пересек мост и не скрылся за поворотом. Под мостом на берегу реки можно было легко спрятать лошадей. Эдмунд не мог уйти с кормилицей и двумя младенцами пешком. Их наверняка ждали лошади. Однако проследить их путь от моста будет довольно трудно.
Переполненная молоком грудь болела, и Эйлин знала, что к этому времени малыши уже плачут от голода, так как у кормилицы, которую она наняла для близнецов, не хватит молока, чтобы досыта накормить двух голодных детей. Эдмунд сделал ошибку, когда взял с собой именно эту кормилицу. Маркизу тревожила мысль о том, что может случиться, если непрерывный крик младенцев выведет похитителя из терпения.
От холода пальцы рук и ног онемели, и Эйлин казалось, что она больше их не чувствует. Зубы стучали, а ноги болели так, что она боялась, что будет не способна встать на них, когда придется слезть с лошади. Правда, маркиза совсем не была уверена, что сумеет спуститься на землю. Она бы совсем забыла о еде, если бы не боль в желудке. Но голодать ей приходилось не один раз.
По щекам Эйлин покатились слезы, когда она, добравшись до моста, поняла, что не знает, куда ей ехать дальше. Преследуя экипаж, она повернула за ним налево, но ведь он мог поехать в двух других направлениях – или по течению реки, или же просто через поле. Усталость охватила Эйлин, ей хотелось слезть с лошади и свернуться калачиком на теплых, как ей казалось, досках моста.
Она понимала, что не в силах двигаться дальше, но упрямство заставило ее повернуть лошадь вниз, к изрытой следами колес дорожке, ведущей в долину, к роще. Слабый луч света виднелся сквозь голые ветки. Значит, неподалеку деревенский дом. Там она могла бы найти пристанище на ночь, а утром снова продолжить поиски.
Темнело, и Эйлин старалась не потерять из виду дорожку, поросшую колючим кустарником. Ей казалось, что она сбилась с пути, но продолжала упорно ехать на свет, то теряя его из виду, то вновь видя вдалеке.
Когда Эйлин подъехала к приземистому охотничьему домику, ни одна собака не залаяла в ответ на ее приближение. Где-то в глубине дома мерцала свеча, и не было больше никаких признаков жизни. Не было слышно ничьих голосов, вокруг стояла густая мертвая тишина. И вдруг она услышала тихий плач младенца.
Радость охватила ее: она нашла их. Маркиза осторожно подъехала к поваленному дереву и с невероятным усилием слезла на землю. У нее болело все тело, даже те места, которые, как она полагала, болеть не могут. Ноги подгибались, и Эйлин ухватилась за дерево, чтобы не упасть. Так она стояла некоторое время, пока не пришла в себя. Кожа на ее заледеневших руках сильно потрескалась, но сейчас маркиза не обращала на это ни малейшего внимания. Она нашла своего сына.
Эйлин осторожно обошла дом, стараясь найти вход в него. Пустые темные окна казались в сумерках чьими-то злыми глазами, которые неотрывно наблюдали за каждым ее движением. Она зашла за угол дома и обнаружила, что под одним из окон обрушилась кладка и образовался небольшой холмик из камней. Но источник света она так и не нашла.
Эйлин сквозь подошву своих тонких туфель чувствовала под ногами каждый камень, и когда она наступила на очередной острый булыжник, то едва сдержалась, чтобы не закричать. Пальцы ног пульсировали от боли каждый раз, когда она спотыкалась, но Эйлин все-таки добралась до задней части дома и, почувствовав запах дыма, увидела отсветы пламени, освещающие грязный дворик позади дома. Местом, где собрались обитатели, оказалась крошечная кухня.
Задерживая дыхание, маркиза поднялась на цыпочки, чтобы заглянуть в окно. Сначала она не увидела ничего, кроме грубого стола и костра в большом, но ветхом и почти осыпавшемся камине. Младенец все еще кричал где-то в дальней комнате дома, и она даже подумала, что Эдмунд, возможно, оставил их одних. Но надежда растаяла как дым, когда кузен ее мужа вошел в кухню, чтобы помешать угли в камине.
Вдруг чьи-то грубые руки обхватили за талию и понесли отбивающуюся и кричащую маркизу через черный ход.
Когда кучер бросил свою разъяренную ношу на холодный каменный пол, Эдмунд нахмурился. Разглядывая свою пленницу, толстый слуга плюнул на ладони, а затем медленно потер их одну об другую.
– Она подсматривала в окно, сэр. Теперь я пойду к лошадям, – сказал он и, приподняв шляпу, шаркая, пошел к двери.
– Проклятая назойливая сука! – выругался Эдмунд и зло уставился на Эйлин. Она поднялась с пола и окоченевшими руками попыталась поправить свои юбки. Ее растрепанные темно-рыжие волосы свисали на бледное лицо, и если бы он был суеверен, то мог бы поклясться, что эти серебристого цвета глаза прокляли его. – Вы все испортили!
Эйлин, держась за стол и нетвердо стоя на ногах, пронзила Эдмунда испепеляющим взглядом.
– Где мой сын? – резко спросила она.
Эдмунд недоуменно уставился на нее:
– Вы что, не понимаете, что натворили?
– А мне все равно. – Эйлин говорила серьезно. В тот момент она знала только одно: Ричард плачет, и единственное, чего ей хотелось, – это быть рядом с ним.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
Эйлин задумчиво посмотрела на свою мать. Она все это время старалась забыть свои детские годы, полные страданий. Но теперь Эйлин поняла, что Нэн растила немую, грубую и никого не любящую девчонку, хотя у нее едва хватало средств, чтобы поднять на ноги собственных детей. Единственная ошибка Нэн заключалась в том, что она вышла замуж не за того человека. Ее не в чем больше обвинять. Когда-нибудь Эйлин найдет ее и отблагодарит за все.
Резкий стук отвлек женщин от мрачных размышлений, и они нетерпеливо посмотрели на дверь. Ведь это мог быть посыльный с письмом из Лондона от Дрейка. Диана громко предложила войти.
На пороге стоял, заметно нервничая, лакей. Широко распахнув массивную двустворчатую дверь, он провозгласил:
– Мистер Эдмунд желает видеть леди Шерборн.
Диана задохнулась от неожиданности, а Эйлин зажала рот рукой. Позади испуганного лакея показалась темная и грозная фигура Эдмунда. Невероятно, но это был он.
Он бесцеремонно отодвинул слугу в сторону и прошел в комнату. Эдмунд, одетый в элегантный кожаный камзол, высокие блестящие сапоги, с аккуратнейшим образом расчесанными на пробор волосами выглядел настоящим джентльменом. Холодный взгляд его бездонных черных глаз заставил всех присутствующих насторожиться. К тому же всем было известно о его предательстве Дрейка.
Когда лакей закрыл за собой дверь, Эдмунд вежливо поклонился.
– Милые дамы… – он с любопытством посмотрел на Элизабет, – не припомню, чтобы имел удовольствие…
Эйлин не оставалось ничего другого, как представить свою мать.
– Мама, это кузен Дрейка, Эдмунд Невилл. Моя мать, леди де Лейси.
Имя «де Лейси» тяжело повисло в воздухе, и самоуверенность Эдмунда мгновенно улетучилась. Но он быстро пришел в себя и галантно склонил голову.
– Чрезвычайно рад знакомству, миледи. – Он самодовольно ухмыльнулся, отметив необыкновенное сходство между матерью и дочерью. Затем повернулся к Эйлин. – Мне сказали, что мой сын здесь. Надеюсь, вы не посчитаете наглостью мое желание увидеть его?
У Эйлин остановилось сердце. Она знала, что ему нельзя доверять. Он, несомненно, имел право увидеть сына, но не сейчас. Рядом не было ни Майкла, ни Дрейка, ни лорда Уэстли. Он слишком удачно выбрал время для визита.
Эйлин, мило улыбнувшись, предложила ему присесть.
– Сейчас дети гуляют с моими дядюшкой и тетушкой. Скоро они должны вернуться, а пока я попрошу принести нам чаю.
Диана и Элизабет немного удивленно посмотрели на нее, но благоразумно промолчали. Саммервиллов не было в Шерборне уже более двух недель, а малыши мирно спали наверху, в своих кроватках. Что Эйлин задумала, ни ее мать, ни Диана не могли понять, но предпочли не вмешиваться.
Маркиза встала и выскользнула за дверь отдать приказание насчет чая, хотя достаточно было позвонить в колокольчик у кресла Дианы. Она закрыла за собой дверь и, приподняв юбки, побежала по лестнице наверх, в детскую.
Не успев подняться, услышала, что дверь в гостиную снова открылась. Она знала, что это Эдмунд вышел в холл и, возможно, видит ее. Но беспокоиться об этом было поздно. Эйлин со всех ног мчалась по длинному коридору по направлению к детской.
Тяжело дыша, она ворвалась в комнату и велела няням:
– Уносите детей отсюда. Спрячьте их и пошлите кого-нибудь за мистером Джаспером. Быстро!
Немного глуповатая кормилица, которую привез для своего внука лорд Уэстли, начала было возражать, но молоденькая деревенская девушка – няня детей Эйлин – начала быстро собирать Ричарда, а затем, успокоив еще сонного ребенка, принялась за Эмили.
Эйлин быстро схватила шестимесячного крепыша Уэстли, названного в честь короля Георгом, но на пороге детской бесшумно появился Эдмунд.
– Это было очень жестоко с вашей стороны, миледи, но я и не думал, что Дрейк женился на размазне. – Он сделал шаг вперед, чтобы получше рассмотреть младенцев, лежащих на руках у юной маркизы и двух кормилиц. Увидев большого темноволосого и, безусловно, тяжелого малыша, Эдмунд самодовольно рассмеялся. Близнецы родились очень маленькими и только сейчас набрали тот вес, который был у Георга при рождении. Разница между худеньким светловолосым наследником Шерборнов и крепко сложенным внуком лорда Уэстли была колоссальной.
– Совсем не трудно понять, который из них мой. Старикашка, наверное, отвалил Дрейку изрядную сумму, чтобы тот принял моего ребенка. Не думаю, что кузен охотно согласился взять к себе в дом моего отпрыска, – насмешливо проговорил Эдмунд.
Вместо того чтобы взять Георга, Эдмунд повернулся к молоденькой девушке, державшей Ричарда, и решительно выхватил младенца из ее рук. Эйлин ринулась к нему, но Эдмунд покачал головой, небрежно держа младенца одной рукой.
– Назад, миледи. Вы уже достаточно вмешались. – Он посмотрел на молоденькую няню. – Возьми у леди моего сына.
Неохотно отдав девушке малыша, Эйлин в замешательстве посмотрела на Эдмунда:
– Что вам нужно? Зачем вы пришли сюда?
Темные глаза Эдмунда уставились на нее с ненавистью.
– Я пришел за своим сыном. И чтобы вы больше не вмешивались, заберу с собой и вашего. Хочу напомнить вам, что новорожденному очень легко причинить вред или даже убить его, если обращаться с ним неаккуратно. Не заставляйте меня действовать второпях.
Страх ледяной волной окатил Эйлин, но она, не показывая виду, хладнокровно смотрела на него.
– Я не понимаю… – Она чувствовала, что няни с ужасом смотрят на нее, но знала, что девушки и шагу не ступят без ее приказания. Сейчас Ричард был в руках Эдмунда, и Эйлин должна была действовать крайне осторожно. – Мы не собираемся причинять вашему сыну никакого вреда. Если бы вы пришли сюда с лордом Уэстли, я с удовольствием отдала бы его вам, – прикинувшись непонимающей, проговорила она.
– И мне, и вам известно, что дело совсем не в этом. Поэтому я предпочитаю все держать под контролем. Пока у меня будет драгоценный внук лорда, ему придется иметь дело со мной. А если в моих руках будет единственный сын и наследник Дрейка, то мой дорогой кузен сделает все, чтобы старик был со мной поуступчивее. Не стойте у меня на пути и не вмешивайтесь, и в скором времени эти маленькие ангелочки снова вернутся в свою милую детскую.
Эдмунд покрепче обхватил Ричарда, который высунул личико из своего одеяла и смотрел своими круглыми глазками. Эдмунд приказал няне идти вперед и сам пошел к двери. У Эйлин замерло сердце. Она не могла позволить ему забрать своего малыша, но не осмеливалась и останавливать его.
Леди Шерборн в нерешительности замерла, глядя на удаляющегося кузена своего мужа. Если попытаться отобрать ребенка, то Эдмунд просто погубит его, бросив с лестницы. Если промолчать и ничего не делать, то она никогда больше не увидит своего малыша. Она не сможет жить в мире с собой, если потеряет сына из-за собственного бездействия. Эйлин сжала кулаки так крепко, что ногти впились ей в ладони.
Внизу лестницы стояла Элизабет, положив руки на спинку кресла Дианы. Обе женщины, подняв головы, с беспокойством смотрели на разворачивавшуюся перед ними сцену. Впереди шла, неся на руках Георга, молодая няня. Следом за ней возле перил неторопливо шел Эдмунд, держа одной рукой Ричарда так, что ребенок находился над пролетами лестницы.
– Я покидаю вас, дамы. Последуйте примеру леди Шерборн и не лезьте не в свое дело. И тогда все будет хорошо. Советую вам вслед за нами никого не посылать. С детьми все будет в порядке до тех пор, пока мне никто не будет мешать, – зло прошипел кузен Дрейка.
Элизабет отодвинула кресло Дианы с дороги, и Эдмунд с самодовольным видом прошел мимо них. Быстро подбежавший лакей распахнул дверь. Его глаза были расширены от ужаса, но строгий взгляд Эйлин призывая его молчать. Белая как мел, леди Шерборн неподвижно стояла, вцепившись в перила и молча наблюдая, как широкая спина Эдмунда исчезала в дверном проеме.
Вот он уже вышел на улицу, и дверь за ним закрылась.
Глава 29
Не теряя ни минуты, Эйлин начала действовать. Сбегая вниз по ступенькам, она приказала слугам найти Майкла, оседлать для нее лошадь и поехать за Дрейком. Не сбавляя шага, она схватила плащ и через боковую дверь выбежала к конюшням. Нельзя позволить Эдмунду узнать, что она поедет за ним.
Войдя в конюшню, она увидела, что лошадь все еще не оседлана. Конюх только-только надел на нее узду, а экипаж Эдмунда уже проехал по центральной аллее к главным воротам. Необходимо было узнать, куда он направляется, и поэтому Эйлин не могла ждать. Она протянула заднюю часть юбки между ног и засунула за пояс: придется ехать верхом и без седла.
Изумленный конюх запротестовал, когда Эйлин потребовала помочь ей сесть. Она почти год не ездила на лошади и теперь была не в лучшей форме, но сейчас думать об этом было некогда. Два малыша, похищенные Эдмундом, занимали все мысли Эйлин.
Эйлин пришпорила лошадь и помчалась вслед за экипажем. Ее мерин с радостью пустился галопом, и они быстро приблизились к главным воротам имения.
Эйлин добралась до дороги как раз в тот момент, когда экипаж Эдмунда уже скрылся за правым поворотом. Теперь было достаточно легко следовать за ним, скрываясь в тени деревьев, окружавших имение, но, когда экипаж выехал на открытую местность, Эйлин пришлось придержать лошадь, пока карета не скрылась за очередным поворотом.
Таким образом – прячась за деревьями и холмами – она проскакала за экипажем много миль. Никогда прежде не выезжавшая за пределы поместья Невиллов, Эйлин понятия не имела о том, где она теперь находится. Нужно было оставить какой-нибудь знак Майклу, чтобы он знал, куда ехать, но у нее ничего не было под рукой. Бедной маркизе оставалось лишь молиться о том, чтобы случайный прохожий доставил весточку от нее в Шерборн.
Солнце садилось, и Эйлин начала дрожать от холода. На ней был плащ, подбитый мехом, но она не успела взять ни шляпы, ни перчаток. Маркиза чувствовала, что ее нос превратился в сосульку, а пальцы покраснели и потрескались от ветра и холода. Однако экипаж ехал все дальше и дальше, а Эйлин упорно следовала за ним. Так как стемнело, она осмелилась подъехать к нему ближе. Впереди показалась небольшая деревушка, экипаж поехал медленнее и вскоре въехал во двор местной таверны. Эйлин осторожно проехала дальше, в переулок за таверной, откуда она могла наблюдать за происходящим, не боясь быть увиденной. Кучер, потирая обтянутые перчатками руки, чтобы согреть их, начал прохаживаться, поглядывая на приветливый свет в таверне. Эйлин, удерживая нетерпеливую, своенравную лошадь, ждала, когда кто-нибудь выйдет из экипажа, но никто не вышел из кареты.
У Эйлин из глаз брызнули слезы ярости: она поняла, что сделал Эдмунд. Где-то там, в обширных полях, когда она не могла подъехать близко, он приказал экипажу остановиться и быстро отправил своих заложников по другой дороге. К тому времени, когда Эйлин смогла подъехать ближе, не опасаясь, что ее увидят из кареты, они уже исчезли.
Гнев овладел ею, когда она представила, сколько миль проехала сегодня впустую. У нее болел каждый мускул. Ветер растрепал ее волосы, выбившиеся из прически, и холодные пряди больно били ее по замерзшему лицу. Эйлин только начинала приходить в себя после родов, а эта поездка забрала последние силы; ее руки едва могли держать поводья. Что же делать дальше?
Неужто возвращаться в Шерборн, дождаться Дрейка и рассказать ему, куда поехал Эдмунд? Но что, если муж нескоро приедет, а Майкл уже кинулся на поиски ее и детей? Кроме нее, никто не знал, в каком направлении Эдмунд увез детей. Она просто не могла бросить их.
Собрав волю в кулак, Эйлин повернула лошадь назад, откуда приехала. Было несколько мест, где можно было спрятаться, но деревянный мост подходил для этих целей лучше всего. Она вспомнила, что ей пришлось ждать, целую вечность, спрятавшись за холмом, пока экипаж не пересек мост и не скрылся за поворотом. Под мостом на берегу реки можно было легко спрятать лошадей. Эдмунд не мог уйти с кормилицей и двумя младенцами пешком. Их наверняка ждали лошади. Однако проследить их путь от моста будет довольно трудно.
Переполненная молоком грудь болела, и Эйлин знала, что к этому времени малыши уже плачут от голода, так как у кормилицы, которую она наняла для близнецов, не хватит молока, чтобы досыта накормить двух голодных детей. Эдмунд сделал ошибку, когда взял с собой именно эту кормилицу. Маркизу тревожила мысль о том, что может случиться, если непрерывный крик младенцев выведет похитителя из терпения.
От холода пальцы рук и ног онемели, и Эйлин казалось, что она больше их не чувствует. Зубы стучали, а ноги болели так, что она боялась, что будет не способна встать на них, когда придется слезть с лошади. Правда, маркиза совсем не была уверена, что сумеет спуститься на землю. Она бы совсем забыла о еде, если бы не боль в желудке. Но голодать ей приходилось не один раз.
По щекам Эйлин покатились слезы, когда она, добравшись до моста, поняла, что не знает, куда ей ехать дальше. Преследуя экипаж, она повернула за ним налево, но ведь он мог поехать в двух других направлениях – или по течению реки, или же просто через поле. Усталость охватила Эйлин, ей хотелось слезть с лошади и свернуться калачиком на теплых, как ей казалось, досках моста.
Она понимала, что не в силах двигаться дальше, но упрямство заставило ее повернуть лошадь вниз, к изрытой следами колес дорожке, ведущей в долину, к роще. Слабый луч света виднелся сквозь голые ветки. Значит, неподалеку деревенский дом. Там она могла бы найти пристанище на ночь, а утром снова продолжить поиски.
Темнело, и Эйлин старалась не потерять из виду дорожку, поросшую колючим кустарником. Ей казалось, что она сбилась с пути, но продолжала упорно ехать на свет, то теряя его из виду, то вновь видя вдалеке.
Когда Эйлин подъехала к приземистому охотничьему домику, ни одна собака не залаяла в ответ на ее приближение. Где-то в глубине дома мерцала свеча, и не было больше никаких признаков жизни. Не было слышно ничьих голосов, вокруг стояла густая мертвая тишина. И вдруг она услышала тихий плач младенца.
Радость охватила ее: она нашла их. Маркиза осторожно подъехала к поваленному дереву и с невероятным усилием слезла на землю. У нее болело все тело, даже те места, которые, как она полагала, болеть не могут. Ноги подгибались, и Эйлин ухватилась за дерево, чтобы не упасть. Так она стояла некоторое время, пока не пришла в себя. Кожа на ее заледеневших руках сильно потрескалась, но сейчас маркиза не обращала на это ни малейшего внимания. Она нашла своего сына.
Эйлин осторожно обошла дом, стараясь найти вход в него. Пустые темные окна казались в сумерках чьими-то злыми глазами, которые неотрывно наблюдали за каждым ее движением. Она зашла за угол дома и обнаружила, что под одним из окон обрушилась кладка и образовался небольшой холмик из камней. Но источник света она так и не нашла.
Эйлин сквозь подошву своих тонких туфель чувствовала под ногами каждый камень, и когда она наступила на очередной острый булыжник, то едва сдержалась, чтобы не закричать. Пальцы ног пульсировали от боли каждый раз, когда она спотыкалась, но Эйлин все-таки добралась до задней части дома и, почувствовав запах дыма, увидела отсветы пламени, освещающие грязный дворик позади дома. Местом, где собрались обитатели, оказалась крошечная кухня.
Задерживая дыхание, маркиза поднялась на цыпочки, чтобы заглянуть в окно. Сначала она не увидела ничего, кроме грубого стола и костра в большом, но ветхом и почти осыпавшемся камине. Младенец все еще кричал где-то в дальней комнате дома, и она даже подумала, что Эдмунд, возможно, оставил их одних. Но надежда растаяла как дым, когда кузен ее мужа вошел в кухню, чтобы помешать угли в камине.
Вдруг чьи-то грубые руки обхватили за талию и понесли отбивающуюся и кричащую маркизу через черный ход.
Когда кучер бросил свою разъяренную ношу на холодный каменный пол, Эдмунд нахмурился. Разглядывая свою пленницу, толстый слуга плюнул на ладони, а затем медленно потер их одну об другую.
– Она подсматривала в окно, сэр. Теперь я пойду к лошадям, – сказал он и, приподняв шляпу, шаркая, пошел к двери.
– Проклятая назойливая сука! – выругался Эдмунд и зло уставился на Эйлин. Она поднялась с пола и окоченевшими руками попыталась поправить свои юбки. Ее растрепанные темно-рыжие волосы свисали на бледное лицо, и если бы он был суеверен, то мог бы поклясться, что эти серебристого цвета глаза прокляли его. – Вы все испортили!
Эйлин, держась за стол и нетвердо стоя на ногах, пронзила Эдмунда испепеляющим взглядом.
– Где мой сын? – резко спросила она.
Эдмунд недоуменно уставился на нее:
– Вы что, не понимаете, что натворили?
– А мне все равно. – Эйлин говорила серьезно. В тот момент она знала только одно: Ричард плачет, и единственное, чего ей хотелось, – это быть рядом с ним.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41