– Просто она придала тебе вес в обществе. Теперь все знают, что вы действительно выросли вместе, можно сказать, в одной семье, и лорд Клэнмар был твоим опекуном…
– Неофициально, – уточнила Маура.
– Для общества это не имеет значения, дорогая, – улыбнулся Генри. – Главное, что лорд Клэнмар счел необходимым стать твоим опекуном. Поэтому в глазах общества слухи о твоей невежественности не имеют никакого основания. Напротив, ты получила отличное воспитание.
– Слухи обо мне вовсе не так уж и беспочвенны, вам это хорошо известно, – горячо возразила Маура. – Я не собираюсь отрицать, что я незаконнорожденная, не собираюсь скрывать, что я ирландка и католичка.
Генри вздохнул, он ни на минуту в этом не сомневался. А может быть, это и не важно. Нувориши, разбогатевшие на войне, стремительно изменяют облик общества. Они сколотили на спекуляциях такие состояния, что старая гвардия уже не может с ними не считаться. Жесткие правила нарушались все Чаще. Он сам накануне обедал с одним из таких нуворишей, за которым, разумеется, не стояло даже двух поколений американской знати, не говоря уже о четырех, считающихся необходимыми.
Александра просто бесило, что Маура заводила разговор о трущобах везде, куда бы их ни пригласили.
– Город никогда не избавится от холеры и тифа, пока эти трущобы не перестроят или вообще не снесут, – с жаром говорила она Лотти Райнландер.
– Перестроят? Но как? – удивленно спросила Лотти. – Сомневаюсь, что те, кто там живет, в состоянии оценить то, что ценим мы.
Маура постаралась взять себя в руки. С дальнего конца стола на нее в бешенстве смотрел Александр. Но Маура не обратила внимания на его немое предупреждение.
– Я говорю не о роскошной обстановке, миссис Райнлаидер, а о самом необходимом. В городе уже двадцать лет существует водохранилище, а в доходных домах до сих пор нет водопровода. Пожилые женщины, будущие матери и дети вынуждены носить воду ведрами из колонок, которых тоже недостаточно, и часто поднимают эти ведра на шесть-семь лестничных пролетов, где не хватает ступеней и вообще нет освещения.
– Маура, здесь не время и не место… – резко остановил ее Александр.
На сей раз на его предупреждение не обратила внимания Лотти Райнландер.
– Это просто возмутительно. – Она была по-настоящему потрясена. – А что, мужчины не могут принести им воды?
– Мужчины на работе или ищут ее, – терпеливо объясняла Маура. – И молодые здоровые женщины тоже. Вы можете представить, каково это – содержать в чистоте постели, детей, посуду, когда каждое ведро воды достается с таким трудом.
Все присутствующие смотрели на Мауру с открытыми ртами. Такую речь на званом обеде они слышали впервые.
Лотти Райнландер удивленно захлопала ресницами. Она вообще не представляла, как содержатся в чистоте постели, посуда и дети, даже когда вода льется из крана. Это забота горничных и нянь.
– Прощу прощения, Лотти, – произнес Александр, поднимаясь из-за стола с намерением вывести Мауру из столовой. Но Лотти Райнландер нетерпеливым жестом усадила его обратно.
– Если бы мы могли организовать Совет по охране здоровья, – невозмутимо продолжала Маура, – оказать давление на домо– и землевладельцев, чтобы они по закону были обязаны провести воду в дома и обеспечить нормальные условия жизни, тогда эпидемии холеры и тифа прекратились бы.
– И выиграли бы от этого все мы, – поддержала тоненьким голоском Бесси Шермехон с противоположного конца стола.
Маура с благодарностью посмотрела на нее.
– Бесси совершенно права, – серьезно сказала Лотти Райнландер, отблески свечей играли в брильянтах, украшающих ее прическу. – Я лично напишу мэру Вуду. Просто позор, что мы все подвергаемся таким опасностям из-за кучки людей, которые пренебрегают своим долгом. Полностью поддерживаю вас, миссис Каролис. А теперь давайте оставим джентельменов с их портвейном.
Августа Астор оказалась еще более деятельной. В этой Вралснькой стройной блондинке было столько жизненной силы, что она сразу понравилась Мауре.
– Неужели это правда, что крысы там размером с младенцев? – спросила она, бледнея.
– Правда, потому что крысы там едят намного лучше маленьких детей, – жестко ответила Маура, сознавая, что собственность мужа Августы уступает только собственности Каролисов.
– Тогда необходимо что-то срочно предпринять. Создать совет помощи детям. Мы должны сделать все, что в наших силах, чтобы помочь этим крошкам.
Увидев, в какую ярость пришел Александр, Маура испугалась, что он никогда больше с ней не заговорит.
– Я понимаю, что ты сейчас чувствуешь, – сказала Изабел вполне искренне. – Но стоит ли все это таких усилий, если в конце концов пострадает твой брак? Уверена, Александр согласился с некоторыми из твоих предложений, если бы только…
– Ты знаешь Александра только с лучшей стороны, – ответила Маура. – Поверь мне, Александр ни с чем не согласится. Он действует по своему усмотрению, абсолютно во всем. Я хочу добиться принятия законов, которые вынудят его и других землевладельцев что-то изменить, даже помимо их желания.
Изабел не стала продолжать разговор. Иногда она не понимала Мауру. Изабел знала, что, выйди за Александра она, а не Маураа, то держалась бы совсем по-другому. Хотя, с другой стороны, Изабел помнила, что Маура все же проявляла горячность в вопросах, по которым и спорить-то не стоило. Так, например, все сейчас обсуждали, принимать или девушек на юридический факультет Колумбийского университета. Три девушки подали заявления о приеме, и Маура считала, что их должны принять. Изабел же вообще не понимала, из-за чего подняли такой шум. Она не понимала странного желания девушек учиться именно там, не понимала, почему Маура придает их приему такое большое значение.
Александр весь кипел. Ему ужасно хотелось излить душу Чарли или Генри, но оба они, как обиженные дети, отказывались разговаривать с ним. Поэтому, когда в клубе заходила речь о правах женщин, он горячо поддерживал тех, кто утверждал, что женщины – просто чума.
Ему хотелось обсудить с Чарли и Генри еще кое-что. Втайне от Мауры он сообщил Лиэлу Кингстону, что собирается осмотреть часть своих доходных домов и те, что построены на его землях. Кингстон, естественно, постарался выбрать что-либо поприличнее, но Александр подчеркнул, что хочет посетить Бауэри и Файв-Пойнтс, а в этих кварталах найти что-либо сносное оказалось Кингстону не под силу.
Каждый раз, когда Александр вспоминал это посещение, ему становилось не по себе. Одно то, что люди соглашались жить в таких ужасающих условиях, говорило об их дикости. Он не согласился бы там провести и часа. Он бы сделал то, что сделал его дед: работал бы до седьмого пота, чтобы жить по-человечески, а не по-скотски.
Это посещение не пробудило в Александре сострадания к своим жильцам, наоборот, укрепило то, что он всегда о них думал. Все ирландцы – неотесанные, жестокие, невежественные варвары. Что касается его собственной недвижимости, небольшие сдвиги все же произошли. Вонь от человеческих испражнений была невыносима. А каждый христианин, безусловно, имеет право на современный туалет и канализацию. И на водопровод.
В последующие несколько дней по распоряжению Александра был подготовлен проект по реконструкции доходных домов. Но Мауре он ничего об этом не сказал. Меньше всего ему хотелось, чтобы она подумала, что он занялся усовершенствованием домов под ее влиянием.
Вместо этого он сделал то, что вскоре еще больше отдалило их друг от друга. Александр изменил завещание, назначив наследником Тарны Сашу. Александр отлично понимал, что, завещай он Саше просто деньги, любую сумму, Маура бы не возражала. Но Тарна – другое дело. В Тарне они были счастливы. Тарну ему завещал дед. Маура надеялась, что из всей своей собственности он оставит Феликсу именно Тарну. Он же захотел оставить Тарну Саше именно из-за деда. Саша поймет, что он значит для отца. Это его долг перед Дженеврой. Саша должен будет понять, как любит его Александр.
В первой половине июня наконец-то состоялась встреча, которой Маура с таким нетерпением ждала. Генри на неделю отпустил Кирона, и тот сразу же примчался в Нью-Йорк.
– Не пойму, почему мы встречаемся на улице? – озадаченно спросила Изабел, когда они выехали со двора.
– Потому что мы с Кироном всегда встречаемся на углу Пятой авеню и Восточной 50-й улицы, – объяснила Маура, радостное нетерпение зажгло огоньки у нее в глазах. – Подумать только, Изабел! Еще недавно я думала, что мы уже никогда не встретимся втроем. И вот мы все в одном городе и совсем скоро увидимся.
– Ты была на конезаводе у Кирона? Это рядом с Тарной? – поинтересовалась Изабел. – Нет, не была, это далеко от Тарны. Кирон хочет одного – завести свой конезавод.
– Жениться, завести детей? – Изабел удивленно вскинулась?
– Не уверена, что это входит в его планы. По-моему, его любит старшая сестра Бриджит и Кейтлин, но любит ли он…
– А я спрошу его, – озорно прощебетала Изабел.
– Боже, как замечательно, что мы встретимся! Хотя я совершенно не представляю его в городе, без собаки рядом.
Не успели они выйти из кареты, как услышали мотив «Цыганского разбойника», который насвистывал Кирон. От волнения Изабел мертвой хваткой вцепилась Мауре в руку, глазами разыскивая Кирона. Свист все приближался, и, наконец, из толпы показался Кирон. Он шел прямо к ним в лихо сдвинутой набекрень кепке, прикрывающей непослушные кудри, с курткой, как прежде, висящей на большом пальце через плечо.
– Кирон! – позвала Изабел, не обращая внимания на любопытные взгляды. – Кирон!
Это был миг полного счастья для всех троих. Кирон бросил куртку на мостовую и закружил Изабел.
– Спаси нас Бог! Ну и красавицей же ты стала! Его светлость был бы очень доволен.
При упоминании о лорде Клэнмаре глаза Мауры подозрительно заблестели. Конечно, он был бы доволен – три самых близких ему человека наконец-то вместе.
Маура часто-часто эаморгала, чтобы скрыть слезы. Сегодняшний день не для слез, пусть даже счастливых.
Кирон поставил смеющуюся Изабел на ноги и, повернувшись к Мауре, крепко обнял ее.
– Как мне не хватало тебя, милая, – негромко сказал он. В первый раз после того, как Кирон понял свои чувства к Мауре, он держал ее в своих объятиях. Да, отпустить ее тогда было большой ошибкой. Сумасшедшее желание, которое он даже не пытался побороть, охватило его.
– Это просто замечательно, Кирон! – радостно смеялась Маура. – Скажи, что сегодня самый счастливый день в твоей жизни!
Кирон улыбнулся в ответ. На войне и в любви нет запрещенных приемов – Маура уже не беременна, да и муж ее спит совсем не там, где положено.
– Сегодня замечательный день, – согласился он, продолжая обнимать ее. – Этот день мы не забудем никогда.
ГЛАВА 24
День действительно получился незабываемый. Сначала они пошли к реке посмотреть, как швартуются и отчаливают корабли. Изабел пришла в восторг от того, что свободно, без присмотра, ходит по улицам только с Кироном и Маурой. Устав прогуливаться, они пошли в любимое кафе Кирона и заказали пирожки с курятиной. Они хохотали над старыми шутками, потом вдруг расчувствовались, вспомнив жизнь в Баллачармише, прошлое, которое уже никогда не вернуть.
Маура так и не поняла до конца своих ощущений в тот день. Казалось, невидимая сила связывает ее и Кирона. Снова и снова она ловила на себе взгляд его смеющихся, с золотыми искорками глаз, но это был взгляд не друга, а мужчины.
Она отвечала Кирону как обычно. После Изабел он – ее лучший друг. Он – ее семья. Она любила его не меньше, чем Изабел. На озере Суир Кирон научил ее управлять лодкой, и еще он научил ее заговаривать лошадей.
Когда подошло время расставаться, Кирон поцеловал ее в губы, и Маура сразу перенеслась назад, в то время, когда они сидели рядышком на изгороди в Баллачармише. «Интересно, – подумала она, – понимает ли Кирон, что, предложи он мне тогда руку и сердце, я, наверное, вышла бы за него замуж». Мысль эта удивила Мауру, и по причинам, которые сама до конца не понимала, она ничего не сказала Изабел.
В конце месяца Александр уехал с Сашей и его няней-нгличанкой в Тарну. Он не пригласил ни Изабел, ни Мауру с детьми, никак не объяснил свой поступок и не извинился. Одна неделя сменяла другую. Маура заставляла себя не думать о Тарне, но это было нелегко. Она все время представляла себе, как Александр впервые сажает Сашу на пони, занимается с ним тем, чем, кажется, уже никогда не будет заниматься с Феликсом и Натали. Главным источником утешения оставались Изабел и Кирон. Без них Маура просто зачахла бы в удушающем великолепии городского особняка Каролисов.
– У меня для тебя сюрприз, дорогая, – сказал ей в одну из встреч Кирон. – Мистер Шермехон говорит, что на конезаводе дела идут отлично, и он хочет, чтобы я проводил с ним больше времени в качестве секретаря. Это значит, я буду подолгу жить в Нью-Йорке, особенно зимой. Платит он очень хорошо, я снял вполне прилично обставленную двухкомнатную квартиру неподалеку от Пятой авеню.
У Мауры заблестели глаза. Она не сомневалась, что Генри привяжется к Кирону.
– Личный секретарь? – поддразнила Маура. – Хочешь сказать, твоя компания доставляет Генри такое удовольствие, что он решил держать тебя при себе постоянно, чтобы всегда иметь под рукой партнера по покеру?
Догадка Мауры была настолько близка к истине, что Кирон покраснел.
– Верно. Но если он сам не прочь иногда сыграть партию другую, кто я такой, чтобы отказываться?
Маура рассмеялась, обещая себе при следующей встрече с Генри обнять его покрепче. Генри всегда отличала тяга к неординарным людям, ничего удивительного, что он привязался к Кирону. Он спокойно закрывал глаза на разницу в их общественном положении, чтобы не лишать себя приятной компании.
В первых числах октября Александр вернулся в город. Он опять обосновался в гостинице, навестил Феликса и Натали и, к невыразимому разочарованию Мауры, не предпринял ни малейшей попытки к примирению.
С холодностью в голосе, которой она на самом деле не ощущала, Маура спросила Александра:
– Что делать с приглашениями, которые адресованы нам обоим?
– Приглашения? А что, их много? – неподдельно удивился Александр.
Год назад в начале сезона они не получили ни одного приглашения. Сейчас Маура как можно равнодушнее указала на стол, заваленный конвертами.
– Рузвельты приглашают нас на бал по случаю дня рождения миссис Рузвельт, Делафильды – на ужин, Стейвесанты – на свой ежегодный бал и Ван Кортландты тоже. Бикманы приглашают на первый бал своей внучки, а Асторы на…
Александр подошел к столу и бегло просмотрел приглашения.
– Скажи Стивену, пусть принимает все приглашения от нашего имени.
– От нашего имени? – Маура удивленно вскинула брови. – Не сочтут ли они это странным? Ведь ты живешь в гостинице.
– Черт побери! Ничего в этом странного нет! Конрад Бикман не живет дома уже двадцать лет, а в обществе всегда появляется вместе с женой. Это в порядке вещей.
Он все еще хмурился, глядя на гору приглашений, и Маура поймала себя на том, что испытывает тайное удовлетворение, хотя ей самой это и не очень нравится. Ничего-ничего, пусть видит. За те месяцы, что он провел в Тарне, робкое, нетвердое положение Мауры в обществе значительно упрочилось. Этому особенно способствовал приезд Изабел. Если вначале свет отвернулся от Мауры и из-за этого чуть не пострадал их брак, теперь наваждение изменилось. Из гостиной в гостиную перелетал слух, что очаровательная миссис Каролис – родственница покойного лорда Клэнмара, который дружил с президентом, королями и царями, говорили, что она также необыкновенно умна, остроумна и весела, а еще говорили, что для того, чтобы поймать в брачные сети Изабел, надо понравиться миссис Каролис.
Александр ушел, не переставая хмуриться. Дело принимало совсем неожиданный поворот. Если он не хочет, чтобы его светская жизнь как-то пострадала, придется выезжать с Маурой.
Он вышел во двор и раздраженным жестом отпустил ожидающего в стороне от крыльца кучера. Не то чтобы ему не хотелось сопровождать Мауру на званые приемы и балы, нет, его приводила в ярость мысль, что она добилась успеха в обществе собственными силами, без его помощи. А уж ее деятельная защита обездоленных, которая ничуть не повредила ей в глазах света, еще больше распаляла его ярость.
Роман с Ариадной зашел в тупик. В свете уже знали о нем, и гордость Ариадны требовала узаконить отношения. Но Александр успел понять, что жизнь с Ариадной будет беспросветно нудной.
Несмотря на ее пыл в постели, Александр скучал с этой женщиной. Она унаследовала более чем достаточную долю голландского рационализма и была начисто лишена чувства юмора. Она совершенно не интересовалась лошадьми, для нее что сесть на лошадь, что полететь на луну, было одинаково невероятно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
– Неофициально, – уточнила Маура.
– Для общества это не имеет значения, дорогая, – улыбнулся Генри. – Главное, что лорд Клэнмар счел необходимым стать твоим опекуном. Поэтому в глазах общества слухи о твоей невежественности не имеют никакого основания. Напротив, ты получила отличное воспитание.
– Слухи обо мне вовсе не так уж и беспочвенны, вам это хорошо известно, – горячо возразила Маура. – Я не собираюсь отрицать, что я незаконнорожденная, не собираюсь скрывать, что я ирландка и католичка.
Генри вздохнул, он ни на минуту в этом не сомневался. А может быть, это и не важно. Нувориши, разбогатевшие на войне, стремительно изменяют облик общества. Они сколотили на спекуляциях такие состояния, что старая гвардия уже не может с ними не считаться. Жесткие правила нарушались все Чаще. Он сам накануне обедал с одним из таких нуворишей, за которым, разумеется, не стояло даже двух поколений американской знати, не говоря уже о четырех, считающихся необходимыми.
Александра просто бесило, что Маура заводила разговор о трущобах везде, куда бы их ни пригласили.
– Город никогда не избавится от холеры и тифа, пока эти трущобы не перестроят или вообще не снесут, – с жаром говорила она Лотти Райнландер.
– Перестроят? Но как? – удивленно спросила Лотти. – Сомневаюсь, что те, кто там живет, в состоянии оценить то, что ценим мы.
Маура постаралась взять себя в руки. С дальнего конца стола на нее в бешенстве смотрел Александр. Но Маура не обратила внимания на его немое предупреждение.
– Я говорю не о роскошной обстановке, миссис Райнлаидер, а о самом необходимом. В городе уже двадцать лет существует водохранилище, а в доходных домах до сих пор нет водопровода. Пожилые женщины, будущие матери и дети вынуждены носить воду ведрами из колонок, которых тоже недостаточно, и часто поднимают эти ведра на шесть-семь лестничных пролетов, где не хватает ступеней и вообще нет освещения.
– Маура, здесь не время и не место… – резко остановил ее Александр.
На сей раз на его предупреждение не обратила внимания Лотти Райнландер.
– Это просто возмутительно. – Она была по-настоящему потрясена. – А что, мужчины не могут принести им воды?
– Мужчины на работе или ищут ее, – терпеливо объясняла Маура. – И молодые здоровые женщины тоже. Вы можете представить, каково это – содержать в чистоте постели, детей, посуду, когда каждое ведро воды достается с таким трудом.
Все присутствующие смотрели на Мауру с открытыми ртами. Такую речь на званом обеде они слышали впервые.
Лотти Райнландер удивленно захлопала ресницами. Она вообще не представляла, как содержатся в чистоте постели, посуда и дети, даже когда вода льется из крана. Это забота горничных и нянь.
– Прощу прощения, Лотти, – произнес Александр, поднимаясь из-за стола с намерением вывести Мауру из столовой. Но Лотти Райнландер нетерпеливым жестом усадила его обратно.
– Если бы мы могли организовать Совет по охране здоровья, – невозмутимо продолжала Маура, – оказать давление на домо– и землевладельцев, чтобы они по закону были обязаны провести воду в дома и обеспечить нормальные условия жизни, тогда эпидемии холеры и тифа прекратились бы.
– И выиграли бы от этого все мы, – поддержала тоненьким голоском Бесси Шермехон с противоположного конца стола.
Маура с благодарностью посмотрела на нее.
– Бесси совершенно права, – серьезно сказала Лотти Райнландер, отблески свечей играли в брильянтах, украшающих ее прическу. – Я лично напишу мэру Вуду. Просто позор, что мы все подвергаемся таким опасностям из-за кучки людей, которые пренебрегают своим долгом. Полностью поддерживаю вас, миссис Каролис. А теперь давайте оставим джентельменов с их портвейном.
Августа Астор оказалась еще более деятельной. В этой Вралснькой стройной блондинке было столько жизненной силы, что она сразу понравилась Мауре.
– Неужели это правда, что крысы там размером с младенцев? – спросила она, бледнея.
– Правда, потому что крысы там едят намного лучше маленьких детей, – жестко ответила Маура, сознавая, что собственность мужа Августы уступает только собственности Каролисов.
– Тогда необходимо что-то срочно предпринять. Создать совет помощи детям. Мы должны сделать все, что в наших силах, чтобы помочь этим крошкам.
Увидев, в какую ярость пришел Александр, Маура испугалась, что он никогда больше с ней не заговорит.
– Я понимаю, что ты сейчас чувствуешь, – сказала Изабел вполне искренне. – Но стоит ли все это таких усилий, если в конце концов пострадает твой брак? Уверена, Александр согласился с некоторыми из твоих предложений, если бы только…
– Ты знаешь Александра только с лучшей стороны, – ответила Маура. – Поверь мне, Александр ни с чем не согласится. Он действует по своему усмотрению, абсолютно во всем. Я хочу добиться принятия законов, которые вынудят его и других землевладельцев что-то изменить, даже помимо их желания.
Изабел не стала продолжать разговор. Иногда она не понимала Мауру. Изабел знала, что, выйди за Александра она, а не Маураа, то держалась бы совсем по-другому. Хотя, с другой стороны, Изабел помнила, что Маура все же проявляла горячность в вопросах, по которым и спорить-то не стоило. Так, например, все сейчас обсуждали, принимать или девушек на юридический факультет Колумбийского университета. Три девушки подали заявления о приеме, и Маура считала, что их должны принять. Изабел же вообще не понимала, из-за чего подняли такой шум. Она не понимала странного желания девушек учиться именно там, не понимала, почему Маура придает их приему такое большое значение.
Александр весь кипел. Ему ужасно хотелось излить душу Чарли или Генри, но оба они, как обиженные дети, отказывались разговаривать с ним. Поэтому, когда в клубе заходила речь о правах женщин, он горячо поддерживал тех, кто утверждал, что женщины – просто чума.
Ему хотелось обсудить с Чарли и Генри еще кое-что. Втайне от Мауры он сообщил Лиэлу Кингстону, что собирается осмотреть часть своих доходных домов и те, что построены на его землях. Кингстон, естественно, постарался выбрать что-либо поприличнее, но Александр подчеркнул, что хочет посетить Бауэри и Файв-Пойнтс, а в этих кварталах найти что-либо сносное оказалось Кингстону не под силу.
Каждый раз, когда Александр вспоминал это посещение, ему становилось не по себе. Одно то, что люди соглашались жить в таких ужасающих условиях, говорило об их дикости. Он не согласился бы там провести и часа. Он бы сделал то, что сделал его дед: работал бы до седьмого пота, чтобы жить по-человечески, а не по-скотски.
Это посещение не пробудило в Александре сострадания к своим жильцам, наоборот, укрепило то, что он всегда о них думал. Все ирландцы – неотесанные, жестокие, невежественные варвары. Что касается его собственной недвижимости, небольшие сдвиги все же произошли. Вонь от человеческих испражнений была невыносима. А каждый христианин, безусловно, имеет право на современный туалет и канализацию. И на водопровод.
В последующие несколько дней по распоряжению Александра был подготовлен проект по реконструкции доходных домов. Но Мауре он ничего об этом не сказал. Меньше всего ему хотелось, чтобы она подумала, что он занялся усовершенствованием домов под ее влиянием.
Вместо этого он сделал то, что вскоре еще больше отдалило их друг от друга. Александр изменил завещание, назначив наследником Тарны Сашу. Александр отлично понимал, что, завещай он Саше просто деньги, любую сумму, Маура бы не возражала. Но Тарна – другое дело. В Тарне они были счастливы. Тарну ему завещал дед. Маура надеялась, что из всей своей собственности он оставит Феликсу именно Тарну. Он же захотел оставить Тарну Саше именно из-за деда. Саша поймет, что он значит для отца. Это его долг перед Дженеврой. Саша должен будет понять, как любит его Александр.
В первой половине июня наконец-то состоялась встреча, которой Маура с таким нетерпением ждала. Генри на неделю отпустил Кирона, и тот сразу же примчался в Нью-Йорк.
– Не пойму, почему мы встречаемся на улице? – озадаченно спросила Изабел, когда они выехали со двора.
– Потому что мы с Кироном всегда встречаемся на углу Пятой авеню и Восточной 50-й улицы, – объяснила Маура, радостное нетерпение зажгло огоньки у нее в глазах. – Подумать только, Изабел! Еще недавно я думала, что мы уже никогда не встретимся втроем. И вот мы все в одном городе и совсем скоро увидимся.
– Ты была на конезаводе у Кирона? Это рядом с Тарной? – поинтересовалась Изабел. – Нет, не была, это далеко от Тарны. Кирон хочет одного – завести свой конезавод.
– Жениться, завести детей? – Изабел удивленно вскинулась?
– Не уверена, что это входит в его планы. По-моему, его любит старшая сестра Бриджит и Кейтлин, но любит ли он…
– А я спрошу его, – озорно прощебетала Изабел.
– Боже, как замечательно, что мы встретимся! Хотя я совершенно не представляю его в городе, без собаки рядом.
Не успели они выйти из кареты, как услышали мотив «Цыганского разбойника», который насвистывал Кирон. От волнения Изабел мертвой хваткой вцепилась Мауре в руку, глазами разыскивая Кирона. Свист все приближался, и, наконец, из толпы показался Кирон. Он шел прямо к ним в лихо сдвинутой набекрень кепке, прикрывающей непослушные кудри, с курткой, как прежде, висящей на большом пальце через плечо.
– Кирон! – позвала Изабел, не обращая внимания на любопытные взгляды. – Кирон!
Это был миг полного счастья для всех троих. Кирон бросил куртку на мостовую и закружил Изабел.
– Спаси нас Бог! Ну и красавицей же ты стала! Его светлость был бы очень доволен.
При упоминании о лорде Клэнмаре глаза Мауры подозрительно заблестели. Конечно, он был бы доволен – три самых близких ему человека наконец-то вместе.
Маура часто-часто эаморгала, чтобы скрыть слезы. Сегодняшний день не для слез, пусть даже счастливых.
Кирон поставил смеющуюся Изабел на ноги и, повернувшись к Мауре, крепко обнял ее.
– Как мне не хватало тебя, милая, – негромко сказал он. В первый раз после того, как Кирон понял свои чувства к Мауре, он держал ее в своих объятиях. Да, отпустить ее тогда было большой ошибкой. Сумасшедшее желание, которое он даже не пытался побороть, охватило его.
– Это просто замечательно, Кирон! – радостно смеялась Маура. – Скажи, что сегодня самый счастливый день в твоей жизни!
Кирон улыбнулся в ответ. На войне и в любви нет запрещенных приемов – Маура уже не беременна, да и муж ее спит совсем не там, где положено.
– Сегодня замечательный день, – согласился он, продолжая обнимать ее. – Этот день мы не забудем никогда.
ГЛАВА 24
День действительно получился незабываемый. Сначала они пошли к реке посмотреть, как швартуются и отчаливают корабли. Изабел пришла в восторг от того, что свободно, без присмотра, ходит по улицам только с Кироном и Маурой. Устав прогуливаться, они пошли в любимое кафе Кирона и заказали пирожки с курятиной. Они хохотали над старыми шутками, потом вдруг расчувствовались, вспомнив жизнь в Баллачармише, прошлое, которое уже никогда не вернуть.
Маура так и не поняла до конца своих ощущений в тот день. Казалось, невидимая сила связывает ее и Кирона. Снова и снова она ловила на себе взгляд его смеющихся, с золотыми искорками глаз, но это был взгляд не друга, а мужчины.
Она отвечала Кирону как обычно. После Изабел он – ее лучший друг. Он – ее семья. Она любила его не меньше, чем Изабел. На озере Суир Кирон научил ее управлять лодкой, и еще он научил ее заговаривать лошадей.
Когда подошло время расставаться, Кирон поцеловал ее в губы, и Маура сразу перенеслась назад, в то время, когда они сидели рядышком на изгороди в Баллачармише. «Интересно, – подумала она, – понимает ли Кирон, что, предложи он мне тогда руку и сердце, я, наверное, вышла бы за него замуж». Мысль эта удивила Мауру, и по причинам, которые сама до конца не понимала, она ничего не сказала Изабел.
В конце месяца Александр уехал с Сашей и его няней-нгличанкой в Тарну. Он не пригласил ни Изабел, ни Мауру с детьми, никак не объяснил свой поступок и не извинился. Одна неделя сменяла другую. Маура заставляла себя не думать о Тарне, но это было нелегко. Она все время представляла себе, как Александр впервые сажает Сашу на пони, занимается с ним тем, чем, кажется, уже никогда не будет заниматься с Феликсом и Натали. Главным источником утешения оставались Изабел и Кирон. Без них Маура просто зачахла бы в удушающем великолепии городского особняка Каролисов.
– У меня для тебя сюрприз, дорогая, – сказал ей в одну из встреч Кирон. – Мистер Шермехон говорит, что на конезаводе дела идут отлично, и он хочет, чтобы я проводил с ним больше времени в качестве секретаря. Это значит, я буду подолгу жить в Нью-Йорке, особенно зимой. Платит он очень хорошо, я снял вполне прилично обставленную двухкомнатную квартиру неподалеку от Пятой авеню.
У Мауры заблестели глаза. Она не сомневалась, что Генри привяжется к Кирону.
– Личный секретарь? – поддразнила Маура. – Хочешь сказать, твоя компания доставляет Генри такое удовольствие, что он решил держать тебя при себе постоянно, чтобы всегда иметь под рукой партнера по покеру?
Догадка Мауры была настолько близка к истине, что Кирон покраснел.
– Верно. Но если он сам не прочь иногда сыграть партию другую, кто я такой, чтобы отказываться?
Маура рассмеялась, обещая себе при следующей встрече с Генри обнять его покрепче. Генри всегда отличала тяга к неординарным людям, ничего удивительного, что он привязался к Кирону. Он спокойно закрывал глаза на разницу в их общественном положении, чтобы не лишать себя приятной компании.
В первых числах октября Александр вернулся в город. Он опять обосновался в гостинице, навестил Феликса и Натали и, к невыразимому разочарованию Мауры, не предпринял ни малейшей попытки к примирению.
С холодностью в голосе, которой она на самом деле не ощущала, Маура спросила Александра:
– Что делать с приглашениями, которые адресованы нам обоим?
– Приглашения? А что, их много? – неподдельно удивился Александр.
Год назад в начале сезона они не получили ни одного приглашения. Сейчас Маура как можно равнодушнее указала на стол, заваленный конвертами.
– Рузвельты приглашают нас на бал по случаю дня рождения миссис Рузвельт, Делафильды – на ужин, Стейвесанты – на свой ежегодный бал и Ван Кортландты тоже. Бикманы приглашают на первый бал своей внучки, а Асторы на…
Александр подошел к столу и бегло просмотрел приглашения.
– Скажи Стивену, пусть принимает все приглашения от нашего имени.
– От нашего имени? – Маура удивленно вскинула брови. – Не сочтут ли они это странным? Ведь ты живешь в гостинице.
– Черт побери! Ничего в этом странного нет! Конрад Бикман не живет дома уже двадцать лет, а в обществе всегда появляется вместе с женой. Это в порядке вещей.
Он все еще хмурился, глядя на гору приглашений, и Маура поймала себя на том, что испытывает тайное удовлетворение, хотя ей самой это и не очень нравится. Ничего-ничего, пусть видит. За те месяцы, что он провел в Тарне, робкое, нетвердое положение Мауры в обществе значительно упрочилось. Этому особенно способствовал приезд Изабел. Если вначале свет отвернулся от Мауры и из-за этого чуть не пострадал их брак, теперь наваждение изменилось. Из гостиной в гостиную перелетал слух, что очаровательная миссис Каролис – родственница покойного лорда Клэнмара, который дружил с президентом, королями и царями, говорили, что она также необыкновенно умна, остроумна и весела, а еще говорили, что для того, чтобы поймать в брачные сети Изабел, надо понравиться миссис Каролис.
Александр ушел, не переставая хмуриться. Дело принимало совсем неожиданный поворот. Если он не хочет, чтобы его светская жизнь как-то пострадала, придется выезжать с Маурой.
Он вышел во двор и раздраженным жестом отпустил ожидающего в стороне от крыльца кучера. Не то чтобы ему не хотелось сопровождать Мауру на званые приемы и балы, нет, его приводила в ярость мысль, что она добилась успеха в обществе собственными силами, без его помощи. А уж ее деятельная защита обездоленных, которая ничуть не повредила ей в глазах света, еще больше распаляла его ярость.
Роман с Ариадной зашел в тупик. В свете уже знали о нем, и гордость Ариадны требовала узаконить отношения. Но Александр успел понять, что жизнь с Ариадной будет беспросветно нудной.
Несмотря на ее пыл в постели, Александр скучал с этой женщиной. Она унаследовала более чем достаточную долю голландского рационализма и была начисто лишена чувства юмора. Она совершенно не интересовалась лошадьми, для нее что сесть на лошадь, что полететь на луну, было одинаково невероятно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54