Мириам не стала дожидаться, пока Маура договорит. Она пораснела, почтительно присела и, когда Александр шагнул в комнату, стремглав выбежала в коридор.
Маура тщетно искала глазами свой пеньюар. Хотя ночная рбашка была с закрытым воротом и длинными рукавами, ей казалось, что на ней ничего нет.
Александр стоял, прислонившись спиной к двери.
– Мы заключили договор, и теперь должны выполнить его, – сказал он.
Властный тон напомнил Мауре, что, несмотря на свою молодость, он привык к беспрекословному и немедленному подчинению. При свете ламп его взгляд казался дерзким, глаза почти черными, он не скрывал, что восхищен ею.
Мауру бросило в жар. Их брак действительно был договором – и дали обещание друг другу перед Богом. С незапамятных времен молодые жены были обязаны делить брачное ложе с мужьями, которых почти не знали. Ее первая брачная ночь, по крайней мере, отличается в лучшую сторону. Никто не заставлял ее давать согласие на брак с незнакомым человеком, она вышла замуж по своей воле, сама выбрала свою судьбу, потому что полюбила Александра с первой встречи, с первого взгляда.
Мауре казалось, что сердце сейчас выскочит у нее из груди.
– Там, в конюшне… Я убежала, потому что…
– Я знаю, почему вы убежали.
Александр медленно подошел к ней. Маура почувствовала запах свежей накрахмаленной рубашки, тонкий аромат его туалетной воды.
– Тогда вы понимаете… – У Мауры пересохло во рту, слова застревали в горле.
Александр взял ее за руки и медленно притянул к себе. Он понимал все, что хотел понять. Он понимал, что сейчас выполнит свои супружеские обязанности, после чего этот брак уже нельзя будет расторгнуть, что этот брак закроет ему двери в общество, а через него – и его отцу. Но он отомстит за единственную женщину, которую любил. Он нарушит, наконец, свое затянувшееся целомудрие.
– Я понимаю и не порицаю, – сказал он хрипло, легко поднимая ее на руки. – Перина, несомненно, удобнее соломы.
Маура непроизвольно обвила его шею руками. Она чувствовала, как бьется его сердце, совсем близко видела его ниспадавшие иссиня-черные волосы.
С Маурой на руках Александр подошел к кровати, опустил ее на благоухающие нежными духами простыни и посмотрел на нее сверху вниз. Его возбуждение достигло предела. Он слишком давно не был близок с женщинами. Теперь, начиная с этого дня, у него хотя бы будет женщина, которую, правда, он едва ли когда-нибудь сможет полюбить.
Александр не стал гасить свет, поскольку у мадам Жози привык развлекаться с девочками при свете. Ему и в голову не пришло погасить лампы. Прямо на глазах у Мауры он стянул ботинки, быстро скинул на пол у кровати рубашку и брюки.
Зрачки у Мауры расширились и стали черными, как ночь. Впервые в жизни она видела обнаженного мужчину, да еще так близко. Она не представляла себе, что это так красиво. Не могла даже подумать, что будет при этом испытывать благоговейный трепет. С немым восхищением она смотрела на обнаженного Александра.
Кровать скрипнула под тяжестью его тела. Александр медленно потянулся к Мауре, наслаждаясь мягкостью ее волос. Когда он притянул ее к себе и сквозь тонкое полотно ночной рубашки почувствовал, как она с готовностью прижалась к нему упругой грудью, стон удовольствия невольно вырвался у него.
Он поцеловал ее раз, другой, а затем начал целовать все более страстно. Ему было приятно делать это, она не вызывала у него ни малейшего чувства неприязни, его тянуло к ней. Руки ласкали ее тело, он чувствовал, как оно трепещет при его прикосновении. Он дотянулся до подола ее ночной рубашки и начал медленно поднимать ее вверх, обнажая вначале колени, затем живот и грудь.
Маура крепко, до боли в руках, обнимала Александра. Она чуть не задохнулась, когда ощущения, о которых она никогда не подозревала, нахлынули на нее. Его руки нежно ласкали ее обнаженный живот, грудь, ноги, бедра, легко и уверенно находили дразнящий треугольник темных упругих волос внизу живота, срывая последние покровы стыдливости.
Глубокое и восхитительное чувство охватило Мауру. Она страстно хотела, чтобы Александр касался самых интимных уголков ее тела, чтобы ласкал ее везде, прижимал к себе. Маура хотела слиться с ним в одно целое и никогда не разлучаться.
Александр сжал ее грудь, поглаживая большими пальцами нежно-розовые соски. Потом наклонил голову и нежно обхватил губами один сосок, возбуждая – и дразня языком. Словно в ответ сосок стал твердым и упругим. Александр наслаждался тем, как в его руках пробуждается тело Мауры, как отвечает на его ласки.
Маура застонала от наслаждения и изогнулась. Ее тело ждало его, оно хотело любви, звало его.
Александр поднял голову и посмотрел на нее с видом победителя. Маура не притворялась, не разыгрывала страсть, чем всегда грешили девочки у мадам Жози. Ее не сковывала стыдливость, которая по вполне понятным причинам мешала Дженевре. Страсть Мауры была неподдельной и глубокой. Александр видел это и возбуждался все больше.
Его губы с жадностью прильнули к ее губам, и они с готовностью откликнулись, их языки ласкали друг друга. Руки Мауры нежно касались его волос, плеч, спины, бедер, и он с наслаждением ощущал нежность этих прикосновений. Тело Мауры было готово принять его.
Александр не мог больше сдерживаться. Он вошел в ее мягкое, влажное лоно, на мгновение почувствовав преграду. Маура напряглась и вскрикнула от боли. Потом Александр снова и снова погружался в ее нежную плоть, и Маура стонала уже не от боли, а от наслаждения, охватившего ее. Александр двигался все быстрее и быстрее, тело Мауры извивалось под ним, принимая его и отвечая на каждое движение, и, наконец, они слились в порыве страсти и блаженства.
Потом они долго лежали рядом, их дыхание постепенно выравнивалось, а в мыслях был полный хаос, все смешалось.
Александр лежал на спине и смотрел на дрожащие тени на потолке. Когда он женился на Мауре, он знал, что ему придется вступить с ней в супружеские отношения, но собирался сделать это только один раз, по необходимости. Он думал, что потом больше до нее не дотронется. Позже он начал подозревать, что едва ли сможет придерживаться этого плана.
А сейчас, после близости с Маурой, Александр уже точно знал, что задуманное им невыполнимо. Александр не мог вспомнить, когда прежде ему было так хорошо.
Он повернулся на бок, оперся на локоть и начал внимательно рассматривать Мауру. Она лежала с закрытыми глазами. Длинные, густые, чуть дрожащие ресницы отбрасывали тени на все еще пылающие щеки. Маура уже рассказала ему о своем воспитании в доме английского лорда вместе с его внучкой. Однако то, что она оказалась девственницей, глубоко потрясло Александра.
Он полагал, что ее образование и умение держать себя не более чем внешний лоск, за которым скрывается простая деревенская шлюшка. И хотя Александр вполне допускал, что Маура может внешне сойти за леди, ему не приходило в голову, что она действительно леди. Ведь он считал, что она согласилась выйти за него замуж по единственной причине – из-за денег. Именно так повела бы себя грошовая шлюха. Никакой внешний лоск и никакие объяснения, которые приводила Маура, не могли изменить мнения Александра – он продолжал считать ее продажной женщиной. И все же… и все же… грошовая деревенская шлюха определенно не могла быть девственницей. Да, все это становилось довольно интересным. Александр давно решил, что как только все газеты на первых страницах раструбят о его женитьбе, Маура выполнит свою задачу и станет ему не нужна. Теперь у него появились другие мысли. Пока он остается с Маурой, унижение отца будет продолжаться. А это уже достаточно серьезная причина, чтобы держать ее при себе. Была и другая причина – Александр понял, что без Мауры ему будет очень одиноко. Он собирался пробыть в Тарне, пока его нога не окрепнет окончательно. После выздоровления он решил записаться в армию – война все еще продолжалась, и он хотел успеть принять участие в боевых действиях. Но одинокая жизнь в Тарне, безусловно, имеет свои недостатки. Здесь не было развлечений, по которым он так соскучился, – не было девочек мадам Жози и на все готовых от скуки молодых замужних дам.
Александр наблюдал, как в такт дыханию поднимается и опускается обнаженная грудь Мауры, и почувствовал, как новая волна желания близости охватывает его. Нет, решительно нет никаких серьезных оснований для того, чтобы бросить ее сейчас. Александр улыбнулся. Он был очень доволен исходом своих размышлений и снова потянулся к Мауре.
Она медленно открыла глаза и улыбнулась Александру. Она испытывала невыразимое удовлетворение. Подсознательное чувство, которое без рассуждений заставило ее принять предложение Александра, не подвело ее. Любовь с первого взгляда существует. И длится вечно.
– Александр, – нежно прошептала она, первый раз называя его по имени, как самого родного человека. Руки Мауры обвились вокруг него. – Александр… Александр!
Все время, которое они не проводили в постели, Маура и Александр посвящали прогулкам верхом. Часами они скакали вдоль берега Гудзона. Он рассказывал ей о дружбе с Чарли и о его дяде Генри, о бегах на Лонг-Айленде и Гарлем-Лейн, обещал, что они обязательно побывают там вместе, когда в конце концов вернутся в Нью-Йорк. Рассказал, как благородно, по-отечески относился лорд Пауэрскот к нему на протяжении тех долгих месяцев, пока Александр вынужденно гостил у него в ирландском поместье, дожидаясь, когда снова сможет ходить.
Маура рассказывала ему о Баллачармише. О старинном холмистом парке, который окружал дом, о роскошных розах из Прованса и Персии с необыкновенно сильным ароматом, о красоте озера Суир, о поросших вереском и утесником склонах гор Лугнаквиллия и Кидин, она рассказывала ему об Изабел, о том, что они были близки как сестры, о Кироне.
– Кирон из деревенских?
– Да, хотя слово «деревня» мало подходит к Киллари. Это просто кучка глинобитных лачуг среди картофельных наделов и торфяников.
Александр легко представил себе Киллари. Он видел не одно такое поселение вдоль железной дороги, пока добирался из поместья лорда Пауэрскота в Квинстаун.
– Лорд Клэнмар приблизил Кирона к себе так же, как тебя?
Они неторопливо ехали верхом по залитой солнцем старой дубраве. Маура звонко рассмеялась, наклонилась и похлопала свою лошадь по холке.
– Не совсем. Кирона нашел мистер Фицджеральд, управляющий лорда Клэнмара, когда подбирал толкового паренька для помощи по хозяйству в усадьбе. Мистер Фицджеральд нашел его в деревенской школе и быстро понял, что Кирон очень смышленый. Он доверял Кирону все больше дел, и потому лорд Клэнмар заинтересовался им.
Маура говорила о Кироне с нескрываемой гордостью. Александр с любопытством посмотрел на нее.
– Кирон – твой родственник? Дядя? Двоюродный брат?
– Дальний родственник. Наши матери были двоюродными сестрами. Так что мы с Кироном приходимся друг другу, очевидно, троюродными братом и сестрой. – Маура счастливо улыбнулась. – Мы с ним родня, а в Ирландии это главное.
Александр неопределенно хмыкнул. Из того, что рассказывал ему лорд Пауэрскот, он понял, что ирландцы очень почитают родственные связи, даже если родство весьма отдаленное.
– А где же смышленый и способный мистер Сэлливан сейчас?
Маура не заметила его язвительности.
– Он в Уотерфорде, – радостно отозвалась она, – служит управляющим у лорда Байсестера.
Александр с интересом посмотрел на Мауру. Имение лорда Байсестера находилось недалеко от имения лорда Пауэрскота.
– Надеюсь, он обязательно напишет мне, – продолжала Маура, пригибаясь, чтобы не удариться о низко нависшую ветку. – Я написала и ему, и Изабел о нашей свадьбе. – Она с трудом сдерживала смех. – Как бы мне хотелось превратиться в маленькую мушку и сидеть на стене у них в комнате, когда они будут читать мои письма. Изабел просто потеряет дар речи. А вот Кирон… – Маура замолчала, она вдруг задумалась, как Кирон отнесется к такой перемене в ее жизни, – …Кирон от радости начнет бросать в воздух кепку.
Голос ее звучал не так уверенно, как при упоминании Изабел, но Александр этого не заметил. Он ни на миг не сомневался, что Кирон будет бросать кепку в воздух от счастья, когда получит известие об их свадьбе. Александр был уверен, что просительные письма не заставят себя ждать. Его красивый точеный рот скривился. Родня он или нет, но Александр позаботится, чтобы Маура не ответила ему. Черта с два он превратит свой дом в приют для ирландских бездельников.
Первое письмо пришло в Тарну через Атлантику от Изабел.
«Милая моя Маура! Не могу поверить! Я щиплю себя, перечитывая твое письмо, и никак не могу поверить! То, что случилось с тобой, – удивительно невероятно! Как ты решилась на такой шаг? Что сказал бы дедушка? А как к этому отнесется Кирон? Поскорее ответь мне и расскажи все-все подробно. Он красив? Он должен быть красив, иначе как бы он увлек тебя с первого взгляда? Тарна такая же большая, как Баллачармиш? Ты пишешь, что семья Каролисов очень богата. Насколько богата? Богата как дедушка или как лорд Пальмерстон? Или как тот вульгарный мистер Вандербилт, о котором нам однажды рассказывал дедушка? Напиши скорее.
Лондон ужасно скучный город. Мне не разрешают никуда ходить одной, а новый лорд Клэнмар никак не может подобрать мне компаньонку! Как мне не хватает тебя! Как только освобожусь от опеки лорда Клэнмара, сразу же отправлюсь к тебе в Америку, и ты покажешь мне Нью-Йорк и Тарну. Я, наконец, увижу твоего необыкновенного Александра!
Люблю тебя нежно и все время думаю о тебе, Изабел».
Несколько дней спустя пришло письмо от Кирона. Он писал с любовью, часто переходя на ирландский.
«Привет, сестренка. Ну и шустрая ты, это точно. Не успела скрыться с глаз, а уже выскочила замуж за первого встречного. Надеюсь, он понимает, как ему повезло. Надеюсь также, что он обращается с тобой, как с королевой. Если нет – будет иметь дело со мной, а я не шучу. Дела по нашу сторону океана идут не очень. Байсестер не Клэнмар. Он выселяет всех подряд, чтобы получать с земли больше дохода. Я не хочу принимать участия в этом безобразии. Собираюсь попробовать счастья в Америке. В следуюущий раз, когда ты получишь от меня весточку, я буду уже в Нью-Йорке, если позволят Бог и иммиграционная служба».
Кирон в Нью-Йорке! Мауре показалось, что от радости сердце у нее вот-вот выскочит из груди. До сих пор она не разрешала себе даже думать о Нью-Йорке. Хотя Александр твердо заявил, что больше никогда не встретится с отцом, все же Маура поняла из его слов, что часть года он собирался проводить в городе. Маура страшилась этой перемены. Здесь, в Тарне, она была на вершине блаженства и с ужасом вспоминала чудовищный особняк на Пятой авеню. Но теперь этот переезд уже не пугал ее. Рядом будет Кирон. Кроме любящего мужа, у нее будет еще верный друг. Мауре казалось, что чаша ее счастья наполнена до краев, и словно чтобы сделать это счастье абсолютным, говорили, что Гражданская война заканчивается.
Спустя несколько дней после их приезда в Тарну по стране прокатилась весть о сокрушительной победе северян. Сражение произошло к западу от небольшого городка под названием Геттисберг и положило конец попыткам конфедератов проникнуть на Север. За этой победой последовали другие. На Юге после тяжелой осады, которая длилась с середины мая, северянам сдался Виксберг. А вслед за ним, ниже по Миссисипи, гарнизон Порт-Гудзона тоже сложил оружие. По всему Северу радостно благовестили колокола, оповещая о том, что вся Миссисипи освобождена от конфедератов.
– Война к Рождеству закончится, а я и пороху не понюхал! – возмущенно жаловался Александр Чарли.
Они лежали, растянувшись на чуть покатой лужайке. Там, где она заканчивалась, начинался выгон, на котором паслось множество кобылиц и жеребят. Чарли впервые приехал в Тарну после возвращения Александра из Европы, и уже три дня они с утра до вечера только и вспоминали прошлое и хохотали над шутками, смысл которых был недоступен Мауре.
Она сидела в удобном плетеном садовом кресле и, услышав слова Александра, удивленно спросила:
– Ты хотел пойти добровольцем?
Ее удивление было непритворным. За все неповторимые недели, что они провели вместе, Александр ни разу не заикнулся о такой возможности.
– Да, черт возьми! – Он откинул со лба прядь волос. – Я просто жду, пока нога окончательно заживет, а потом собираюсь записаться в кавалерию.
Чарли посмотрел на Мауру, и они дружно рассмеялись – Александр давным-давно уже перестал хромать.
– Да, собираюсь! Не вижу ничего смешного. – Александра обидело их недоверие. – Я из-за этого все время спорил с отцом перед отъездом в Европу. Сейчас объявили призыв, и я обязательно пойду.
Чарли улегся на спину, сдавленно посмеиваясь.
– Не верьте ему, Маура. Достаточно внести триста долларов – и он свободен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54