– Они не требуют от вас многого. – В голосе отца Амброса звучала надежда. – Им нужна всего лишь комната, небольшое жалованье и пища.
Кейли посмотрела на Мануэлу.
– Я уверена, что удивлюсь, как могла обходиться без вас до сих пор, – сказала она. – Работы здесь пруд пруди, но если мы разделим ее на троих, то легко справимся.
Карие глаза Мануэлы засияли гордостью, и тут же ее взгляд сменился более мягким.
– Спасибо, – впервые промолвила она. Пабло издал радостный клич, извинился и выскочил через черный ход. Отец Амброс засмеялся.
– Ему не терпится повозиться с лошадьми, – объяснил он.
Кейли, слегка встревоженная, подошла к окну. Ведь лошади в загоне были еще необъезженные и почти дикие, они могли быть опасны.
– Не волнуйтесь, – успокоил ее священник. – Дерби присмотрит за мальчиком.
Действительно, Дерби в этот момент как раз перелезал через ограду загона, затем он пересек двор и протянул Пабло руку, приветствуя его как мужчина мужчину.
– Пойдемте, я покажу вам, где вы будете спать, – сказала Кейли Мануэле.
Они вошли в маленькую комнатку, которая располагалась в противоположной от их спальни стороне дома. В комнате были только две кровати с грубыми соломенными матрасами, комод и умывальник. Стоя на пороге, Кейли вспомнила комнату для гостей ее квартиры в Лос-Анджелесе в двадцатом веке с огромной кроватью из полированной латуни, с желтым покрывалом, с подушками в оборочках, с бледным ковром на полу и с обоями пастельного цвета, и покраснела до корней волос.
– Это, конечно, не Бог весть что... – начала оправдываться она.
Смуглая кожа Мануэлы казалась полупрозрачной. Она положила свой узелок на одну из кроватей и потянула за ящик комода со свойственным женщинам всех веков желанием поскорее освоиться на новом месте.
Хотя лицо женщины явно выражало радость, Кейли чувствовала себя немного неловко.
– Мы обставим ее получше, как только сможем, конечно. – Она пыталась загладить неловкость. – Новые шторы, приличные матрасы, ковер...
– Это очень мило, – произнесла Мануэла, глядя Кейли прямо в глаза. – Теперь покажите, какую работу я должна выполнять.
Отец Амброс ждал их в кухне.
– Если все улажено, я возвращаюсь в миссию, – сказал он, когда Кейли и Мануэла вернулись.
По-видимому, эти трое пешком прошли пять миль, отделяющие маленькое миссионерское поселение от ранчо, поскольку не было видно ни лошади, ни повозки. Отец Амброс пожал Кейли руку.
– Спасибо вам, миссис Элдер, – поблагодарил он Кейли на прощание.
Кейли нравилось, как звучала ее новая фамилия, и она не попросила священника называть ее по имени. Она попросит его об этом когда-нибудь позже, когда они познакомятся получше, подумала она.
– Я вам тоже очень благодарна, – ответила Кейли.
Когда отец Амброс ушел, забрав с собой Пабло, потому что в тот день в школе были занятия, Кейли повела Мануэлу на экскурсию по дому. Несмотря на то, что Кейли и Бетси грудились перед свадьбой до седьмого пота, чтобы привести дом в пригодное для жилья состояние, здесь еще оставался непочатый край работы. Мануэла сразу же проявила инициативу и взялась мыть покрытые пылью стены горячей водой с мылом.
В полдень Кейли позвала всех на обед. Дерби ел на ступеньках перед дверью черного хода, потому что был грязный с головы до ног после работы с лошадьми, а Кейли примостилась рядом с ним. Вскоре после обеда приехала Бетси в своем маленьком кабриолете, запряженном парой лошадей – гнедой и пегой.
– Я собираюсь проведать Ангуса, – закричала она Кейли, подъезжая к дому. – Хочешь поехать со мной?
– С удовольствием, – кивнула Кейли, и она не кривила душой.
Она очень беспокоилась за Ангуса, а с домашней работой справятся теперь и без нее, хотя ей было немножко досадно признавать это. Мануэла вымыла стены, приготовила полдник и уже заканчивала мыть посуду.
– Только подожди, я немного освежусь, – попросила Кейли.
Она побежала в спальню, умыла лицо тепловатой водой, пригладила волосы и надела практичное льняное платье. Когда она вернулась в кухню, Бетси по-дружески болтала с Мануэлей, которая уже приготовила кучу еды на ужин. Ей приходилось учитывать и команду помощников Дерби, которые раньше сами готовили себе на костре, а теперь, по распоряжению Дерби, должны были ужинать в доме, вместе с хозяевами.
– Я чувствую себя эксплуататором по отношению к ней, – поделилась Кейли, когда они с Бетси ехали вниз по проселочной дороге в сторону Трипл Кей.
Бетси покосилась на невестку:
– Мануэла мечтала собственными руками зарабатывать себе на хлеб – она сама сказала мне об этом. К тому же, миссис Элдер, я думаю, ваше переживание за Мануэлу вызвано не только милосердием. Вам не нравится, что теперь еще одна женщина будет заботиться о Дерби.
Кейли уже открыла, было, рот, чтобы возразить, но Бетси опередила ее.
– Это правильно, – говорила она, улыбаясь. – Я точно такая же, когда дело касается моего Уилла. Или, по крайней мере, была такой до рождения мальчиков, а потом я уже безумно радовалась, что у нас есть Салли Квилл, которая мне во всем помогает, хотя она и ужасно глупая девчонка. Кейли, Дерби нанял Мануэлу, потому что он любит тебя, потому что не хочет, чтобы ты выбивалась из сил.
– Я знаю. – Кейли опустила глаза. Бетси покачала головой, ее милое лицо светилось жизнерадостностью.
– Ради Бога, перестань чувствовать себя виноватой и не хнычь, – снова заговорила она. – Скоро у вас будет полный дом детей, как у нас с Уиллом. Я знаю, что вы оба этого хотите. Дети сделают вашу жизнь богаче, они во многом изменят ее.
Кейли вспомнила о зеркале в салуне «Голубая подвязка» и о том, что рассказал ей Дерби прошлой ночью о братьях Шинглер. Ей стало так мучительно больно при мысли о том, что она не встретит старость вместе со своим мужем, которому суждено умереть молодым, что из ее глаз брызнули слезы.
Это не ускользнуло от внимания Бетси.
– Ты такая же слезливая, как и я, – понимающе кивнула она и приложила руку к животу, словно прося подтверждения у своего пятого ребенка, который еще находился в ее утробе. – Женщина становится эмоциональной, когда у нее появляется семья.
Кейли закусила губу. Ей было страшно думать о том, что она сама уже носит под сердцем сына, Гарретта; ей и так было достаточно переживаний, начиная с того, что ее постоянно мучил страх перенестись опять в другое время, и, заканчивая разбойниками, которые могли найти и убить Дерби.
– Это, должно быть, невероятно мучительно, рожать здесь, – сказала она, не подумав, как следует над словами.
– Здесь? – Бетси удивленно посмотрела на нее. – Я не думаю, что в Неваде рожать мучительнее, чем где-то в другом месте.
Кейли попыталась улыбнуться. Она сравнивала условия рождения детей в девятнадцатом веке и в двадцатом, но, конечно, не могла сказать об этом Бетси.
– Расскажи мне, как это бывает, – попросила она.
– Я проклинала Уилла Каванага и клялась проткнуть его вилами, если он еще когда-нибудь приблизится ко мне. Но когда все заканчивалось, я смотрела на малыша, смотрела на Уилла и уже обожала малютку и опять была готова заниматься любовью с Уиллом. – Бетси вздохнула. – Я очень надеюсь, что на этот раз у нас будет девочка. Я бы так любила ее.
– Я тоже надеюсь, – поддержала ее Кейли. При всем том, что они родились в разные века и в совершенно разных мирах, ей нравилась Бетси. Для Кейли она стала сестрой, а ей всегда хотелось иметь сестру. – Ты будешь рядом, Бетси, ты поможешь мне, когда придет мой срок?
Бетси легонько толкнула ее локтем и улыбнулась.
– Можно не сомневаться, что тебе недолго придется ждать своего срока, ведь ты замужем за мужчиной, в жилах которого течет та же кровь, что и в жилах моего мужа. И конечно, я буду рядом, вместе с доктором из города. Твой Дерби тогда уже будет бесполезен.
Кейли засмеялась, представив, какая паника охватит Дерби, когда дойдет до дела.
– Ты права, – согласилась она. – От него будет мало толку.
Они застали Ангуса сидящим на террасе, закрытой противомоскитной сеткой, в своем кресле на колесиках. Он оторвался от чтения занимательной книги по истории Греции и был безумно рад видеть обеих снох. У Кейли, когда она посмотрела на него, поднялось настроение. Несмотря на то, что Ангус как прикованный сидел в кресле, он выглядел сильным и здоровым. У него был свежий цвет лица, а глаза искрились задором.
Гости пробыли в Трипл Кей около часа. Бетси рассказывала Ангусу о последних подвигах своих проказников, и он смеялся от души. Кейли поведала о том, как идут дела на ранчо: как Дерби объезживал лошадей, о Мануэле и Пабло, которые будут жить у них.
На прощание Ангус похлопал Кейли по руке.
– Ты самое лучшее, что когда-либо было у моего сына, – сказал он. – Я так благодарен тебе за то, что ты приехала.
Поддавшись импульсу, Кейли поцеловала его в старую загрубелую щеку.
– Я хочу через много лет рассказывать вам на этой террасе о наших с Дерби детях, – с волнением в голосе произнесла она в ответ.
Ангус улыбнулся.
– Я сделаю все, что от меня зависит, чтобы дожить до этого, – пообещал он.
Когда Бетси высадила Кейли у ворот ранчо, Дерби уже ждал ее, сидя в лохани по шею в горячей воде. В зубах у него торчала тонкая сигара, которую он потягивал с вальяжным видом.
Кейли почувствовала что-то вроде приступа ревности – вероятно, Мануэла приготовила для него воду – но в следующее мгновение она уже рассердилась на себя: ревность не самое лучшее начало семейной жизни.
– Как Ангус? – с деланным равнодушием спросил Дерби.
– Для человека, делающего вид, что он не любит своего отца, – ответила Кейли, сморщив нос от сигарного дыма, и наклонившись, чтобы поцеловать его в затылок, – тебя слишком беспокоит его здоровье. А что касается Ангуса, то он выглядит молодцом.
– По-моему, ты нравишься этому старому хрычу, – Дерби усмехнулся, задерживая дым во рту. – Если бы он был лет на сорок помоложе, он был бы мне серьезным соперником в борьбе за твое сердце.
– Если бы он был на сорок лет моложе, – ответила Кейли, открывая окно, чтобы выпустить сигарный дым, – ни тебя, ни меня еще не было бы на свете.
Дерби сделал затяжку и выпустил очередной клуб сизого дыма в насыщенный паром воздух над лоханью.
– Мне кажется, он тебе тоже нравится, – дразнил он Кейли.
– Ты прав, – не сочла нужным отпираться Кейли. Она вырвала у него из руки зловонную сигару и макнула ее в воду. Сигара с шипением потухла, и Кейли выбросила ее в окно. – По-моему, Ангус удивительный человек, – сказала она. – Я бы хотела, чтобы мой отец был хотя бы наполовину таким сильным, как он.
Дерби собирался, было выразить протест по поводу утраченной сигары, но вместо этого выражение обиды на его лице сменилось одной из его разящих наповал улыбок, способных растопить лед.
– Почему бы вам не скинуть одежду, миссис Элдер, и не забраться ко мне в лохань? – Он бросил на нее лукавый взгляд.
– Потому что мы не одни в доме, это, во-первых. И потому что ты за день весь извозился в земле и еще в чем похуже, и у тебя вода грязная, это, во-вторых.
– Если для тебя так важно, чтобы мы были одни, дорогая, то Мануэле с сыном придется вернуться обратно в миссию. А что касается второй причины, то я сполоснулся в ручье, прежде чем залез в лохань.
Кейли присела на край кровати.
– Я не хочу, чтобы Мануэла и Пабло ушли. Мы нужны им, а они нужны нам, – сказала она со всей серьезностью.
– Дорогая, я же пошутил, – мягко успокоил он ее и потянулся за полотенцем.
– Я немного ревную к Мануэле, – призналась Кейли. – Мне не нравится, что кто-то еще проявляет заботу о тебе.
Дерби стоял перед ней обнаженный, а она, несмотря на зарок не отступать от норм викторианской морали, смотрела на него с нескрываемым восхищением. Ей вдруг до боли захотелось запечатлеть образ любимого в скульптуре, которая переживет их обоих.
– Я буду, верен тебе, – тихо произнес он.
Кейли захотела прикоснуться к его влажному после купания телу не только как жена, но и как художник, знакомящийся с объектом. Ее охватило неукротимое желание провести руками по твердым мышцам его бедер, по плоскому животу, по широким мускулистым плечам. Его тело было так великолепно, что у Кейли захватило дух. Она с трудом заставила себя оторвать взгляд от его безупречной фигуры и посмотреть ему в глаза.
– Я люблю тебя, Дерби, – сказала она. – Я люблю тебя так сильно, что мне кажется, сильнее любить невозможно. Но каждое утро, просыпаясь, я понимаю, что люблю тебя еще больше.
Он подошел к ней, не произнося ни слова, и нежно уложил на постель.
Кейли не сопротивлялась, когда Дерби расстегнул лиф ее платья, залез под него горячими пальцами, лаская ее грудь, и захватил ее губы своими губами. Ему каким-то образом удалось снять с Кейли почти всю одежду, не затушив пробудившийся в ней вулкан страсти, и скоро он уже проник в нее.
Кейли лежала под ним, отдавшись наслаждению, ее податливое тело извивалось в его покрытых испариной руках, когда он вознес ее на ту высоту ощущений, на которую она еще никогда не восходила...
Когда все завершилось, они долго лежали неподвижно: их тела переплелись, сердца бились в едином ритме. За окном уже темнело.
Вечером Кейли, напевая, помогала Мануэле подавать на стол ужин из форели, жареного картофеля и моркови, любезно предоставленной экономкой Ангуса, Глорией, из ее собственных запасов. За столом Дерби разговаривал со своими помощниками о лошадях и о выгоне скота, но время от времени его взгляд встречался со взглядом Кейли, и кухня, казалось, озарялась светом.
ГЛАВА 10
Кейли знала, что лежала рядом с Дерби, она знала, что спала, но сон был слишком реалистичный, чтобы быть всего лишь видением.
Она стояла на залитом лунным светом кладбище в современном Редемпшне, ситцевая ночная сорочка развевалась у ее голых щиколоток, трава под ногами была холодная и сырая. Кейли смотрела на знакомую могилу с солнечными часами вместо надгробного камня, на которых была выгравирована скромная надпись: «ДЕРБИ ЭЛДЕР. 1857–1887. НЕЗАБВЕННЫЙ СУПРУГ».
Прохладный ветерок трепал волосы Кейли; она опустилась на колени, вырвала траву, прикрывавшую надпись. «Незабвенный супруг», – мысленно повторила она, и слезы обжигающими струйками побежали по ее щекам. Этих слов, истинных, как никакие другие, не было здесь, когда она первый раз увидела могилу. Должно быть, это она добавила их.
Кейли, шатаясь, поднялась на ноги. Было холодно; холод, казалось, исходил от нее самой, из глубин ее души.
– Дерби, – прошептала она как заклинание. – Дерби...
Кейли в ужасе проснулась и села на кровати ни жива ни мертва. Ее тело было мокрым от холодного пота.
Дерби пошевелился.
– Дорогая?..
Она пробормотала какие-то бессмысленные слова, давая ему понять, что все в порядке, и он снова забылся глубоким сном.
Кейли подождала некоторое время, чтобы удостовериться, что Дерби спит, затем потихоньку выскользнула из постели, накинула на себя одеяло и, тихо ступая, прошла в кухню. В двадцатом веке она поставила бы стакан воды в микроволновую печь и заварила какой-нибудь травяной чай, чтобы успокоить нервы, но здесь это было не так просто. Кейли не решилась выпить спиртного, так как была почти уверена, что беременна. Она только зажгла лампу и, дрожа, села за стол, опустив руки на колени.
Мануэла подошла так тихо, что, увидев ее, Кейли вздрогнула и тихонько вскрикнула от неожиданности.
– Вам плохо, миссис Элдер? – обеспокоенно спросила Мануэла.
Кейли покачала головой. Она была так потрясена увиденным сном, что не могла вымолвить ни слова. Она отчетливо поняла из него, что в судьбе Дерби ничего не изменилось.
Мануэла подошла к печи, подбросила дров в огонь и набрала в котелок воду. Пока вода нагревалась, она молча приготовила все необходимое для чая. Поставив на стол глиняный чайник и чашку, она обратила внимание на сорочку Кейли.
– Вы упали, миссис Элдер? – спросила она. – Вы, наверное, выходили на улицу и оступились в темноте?
Кейли опустила глаза, и из ее горла вырвался мучительный, отчаянный крик, но едва ли более громкий, чем подавленный вздох. Подол ее ситцевой сорочки, купленной в качестве приданного, был испачкан травой и грязью. Но она выходила из дома только раз после ужина, когда выливала воду из таза, в котором мыли посуду.
– Миссис Элдер? – ждала ответа Мануэла.
Кейли покачала головой, боясь произнести хоть слово, чтобы не нарушить непрочное равновесие и не унестись нечаянно обратно, в другое время.
Мануэла залила чай кипятком и добавила сахар – она за ужином заметила, что Кейли любит сладкий чай, – и осторожно придвинула к ней чашку с горячим напитком.
– Пейте. Вы почувствуете себя лучше.
Взяв обеими руками чашку, Кейли поднесла ее ко рту и сделала несколько глотков. Ее била такая крупная дрожь, что она боялась вылить горячий чай себе на колени. Мануэла вышла из кухни, и вернулась через пару минут с одеялом, которым укрыла подрагивающие плечи Кейли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31