Дон Алехандро сообщал, что де ла Герра не смогут законным путем вернуть себе ранчо дель Роблес.
Увы, незаконные пути также ни к чему не привели. Налеты не ослабили могущество Флетчера Остина и прочих местных англичан. Андреас верил, что у них есть шанс, но Рамон с самого начала понял, что таким способом они никогда не победят своих врагов.
Что ж, прошлое позади. Так или иначе Эль Дракон должен исчезнуть. Он совершит последний ночной налет, чтобы вызволить своих людей, и преступная деятельность закончится. Если Рамон уцелеет в эту ночь и Анхел не предаст его, он положит конец всему этому, привезет жену домой, и они заживут в Лас-Алмас. Это будет отличаться от жизни Кэрли в дель Роблес, но она, судя по всему, не станет переживать из-за этого. А если жена будет счастлива, то и он тоже. Они вместе начнут строить будущее, заведут детей, обретут покой.
Еще один налет, сказал себе Рамон, вскочив на гнедого коня, которого в Арройо-Агахе он сменит на вороного.
Еще один, последний налет.
Если только ему суждено остаться в живых.
Кэрли почти не сомкнула глаз в эту ночь, безумно волнуясь за Рамона, который собирался рисковать жизнью ради спасения людей. Она не пыталась остановить его, ибо слишком хорошо знала мужа. Он любил Педро Санчеса как родного отца и нес ответственность за других ковбоев. Во всяком случае, так считал.
Кэрли надела синий костюм для верховой езды, привезенный Двумя Орлами, хотя многие ее вещи по-прежнему оставались в Лас-Алмас. Она не знала, почему Рамон не отправил ей те вещи, хотя сама не взяла их нарочно, словно боясь порвать последнюю нить, связывающую ее с мужем. Может быть, поэтому Кэрли по-прежнему думала о Лас-Алмас как о своем доме.
Вспоминая тех, о ком она скучала, девушка направилась к конюшне. Она хотела побыть некоторое время наедине с собой, а для этого не было лучшей возможности, чем прогулка верхом.
— Хосе, вы здесь? — крикнула она, и высокий ковбой, ухаживавший за лошадьми, тут же откликнулся. — Я решила покататься верхом. Оседлаете мне лошадь?
Он улыбнулся:
— Si, сеньора, у меня есть одна подходящая.
С любопытством взглянув на него, Кэрли прошла за ним к деннику. Когда он открыл дверцу и вывел великолепную светло-гнедую кобылу, девушка затаила дыхание.
— Это подарок вашего мужа, дона Рамона. Мариано привел ее сюда сегодня утром.
Рамон сделал это для нее! Рамон!
— Она прекрасна, Хосе. Я никогда видела такой замечательной лошади.
— Андалузская, — пояснил он. — Дон Диего, отец дона Рамона, разводил их, когда жил на ранчо дель Роблес. Лошадей продали, когда ранчо пошло с молотка. Дон Рамон выкупил нескольких животных. В том числе и жеребца Рея дель Сол.
— Я знала о Рее, но о кобыле не слышала и никогда не видела ее прежде.
— Это сюрприз. Свадебный подарок, как сказал Мариано. Дон держал ее где-то в горах. Один из ковбоев обучал ее специально для вас.
Скорее всего Педро Санчес в Льяно-Мирада.
— Она прекрасна, — повторила Кэрли, гладя лошадь. — Как ее зовут?
— Подсолнечник.
Кэрли не сдержала слез.
— По словам Мариано, дон собирался сам подарить ее вам, но вчера передумал. Что бы с ним ни случилось, сказал он, вы никогда не забудете его.
Господи, он решил оставить ей лошадь на тот случай, если погибнет в Сан-Хуане! Надо поскорее уйти отсюда, прежде чем она расплачется всерьез.
— Оседлайте ее для меня, хорошо, Хосе?
Кэрли подождала у входа, пока Хосе надевал ее дамское седло на золотистую кобылу с белой гривой и хвостом. Подсолнечник была очень похожа на Рея дель Сол, только меньше. Внезапно девушка подумала: уж не эта ли лошадь совокуплялась на лугу с Реем дель Сол? Может, сейчас она носит жеребенка?
Этот подарок мог быть только знаком любви.
Кэрли провела все утро верхом, наслаждаясь безупречным аллюром лошади и ее послушанием. Сама того не заметив, Кэрли поднялась в горы и оказалась возле пруда, там, где они с Рамоном занимались любовью.
Несмотря на тревогу, девушка улыбнулась. Когда муж приедет за ней, она непременно вернется с ним в Лас-Алмас. Они любят друг друга. Чего ей опасаться? Она рискнет всем ради Рамона.
Кэрли спешилась и подвела лошадь к пруду напиться. Поглаживая золотистую шею кобылы, девушка старалась унять страх за Рамона, который мог погибнуть в Сан-Хуане и никогда не приехать за ней.
Миранда Агилар постучала в дверь кухни ранчо дель Роблес, и полногрудая Рита Салазар открыла ее.
— Dios mio! — Черные глаза Риты заволокла пелена. — Hija mia, где ты была?
Миранда обняла мать, которую не видела уже три года.
— В разных местах, мама. Я не знала, что ты здесь.
Рита обвила рукой тонкую талию дочери, провела ее на кухню, и они сели на скамью у стола.
— Я пришла в дель Роблес несколько месяцев назад, — сказала Рита. — До этого жила в Сан-Мигеле. Твой отец умер. Поэтому я покинула Монтеррей, где мы прежде работали.
— Прости, мама, я не знала. — Миранда отвела глаза. — Я пыталась найти тебя, но Иносенте нигде не задерживался надолго. Ты не ошиблась в нем, мама. Мне не следовало выходить замуж за Иносенте. Он оказался тяжелым человеком, часто бывал жестоким. Бил меня. Я не огорчилась, когда его убили.
— Pobrecita, — сочувственно сказала мать, убирая густые черные пряди с красивого лица дочери.
— Однако его родные были добры ко мне. Я навестила их на ранчо Эль Техон в конце большой центральной долины. Они просили меня остаться там, но я не захотела, узнала от одного пастуха, что ты здесь, и вернулась в Льяно-Мирада, где раньше познакомилась с Эль Драконом.
Миранда не упомянула о том, что спала с Рамоном де ла Герра, а после — с Руисом Доминго.
Рита перекрестилась:
— Сеньор Остин и добровольцы поймали разбойников.
— Si, я была там. Мне удалось убежать.
— Por Dios, как?
Миранда тяжело вздохнула. Ей пришлось совершить долгое путешествие из Арройо-Агахе, чтобы увидеть мать.
— Когда началась стрельба, один из пастухов, Руис Доминго, увел женщин и детей далеко в горы. Мы заранее договорились в случае неприятностей встретиться потом возле пещеры в горах. Сейчас мужчины там. Они собираются ночью перед казнью скакать в Сан-Хуан, чтобы освободить приговоренных. Я слышала их разговоры.
— Por Dios — их всех убьют!
— Не думаю. Они тихо войдут в город, ворвутся в тюрьму, а потом направятся на юг по высохшему руслу реки, огибающей Сан-Хуан. Этот план кажется мне хорошим.
Рита обняла дочь:
— Ты не должна об этом говорить. Сеньор Остин разгневается.
— Я сказала тебе, потому что спешу назад — возвращаюсь в горы. — Смуглые щеки девушки порозовели. — Я ухожу с Руисом. Он хороший ковбой, мама, я полюбила его.
Рита обняла Миранду:
— Я рада, что ты приехала сюда. Когда сможешь, навести меня снова, ладно?
— Si, мама. Я и сама надеюсь на это.
— Поешь перед отъездом, ты слишком худая. — Рита сжала руку дочери. — Я только что напекла свежих лепешек. У тебя есть время?
Миранда улыбнулась:
— Si, но я должна спешить. Мне сказали, что здесь племянница сеньора Остина. Если она узнает, что я приехала, меня прогонят отсюда.
Рита нахмурилась, но ничего не сказала. Она беспокоилась за дочь и хотела, чтобы девушка задержалась в доме, но сейчас это было опасно. Хорошо еще, что сеньор Флетчер не прослышал о планах Рамона, иначе подготовился бы к налету. Тогда novio дочери не вернется в горы.
Анхел де ла Герра сидел один в камере маленькой тюрьмы в Сан-Хуан-Батиста. В другой, в дальнем конце коридора, Педро Санчес и трое ковбоев Эль Дракона лежали, свернувшись, на тонких матрасах, набитых сухими кукурузными листьями, или на деревянном полу. Шериф Джереми Лейтон находился в своем кабинете, в здании, расположенном неподалеку от тюрьмы.
На площади напротив миссии установили виселицу с четырьмя петлями. Одна из них предназначалась для Анхела де ла Герра.
Анхел всегда подозревал, что кончит таким образом. Ему удалось избежать виселицы после первого убийства. Но теперь он не спасется, даже если скажет им, что они ошиблись, приняв его за Эль Дракона. Он скрывался в Льяно-Мирада, стрелял в добровольцев и ранил как минимум четверых.
Его разыскивали в связи с убийством охранника в тюрьме при побеге.
Он чуть не улыбнулся. Эль Драконом был Андреас, но он умер. Рамон де ла Герра также пользовался этим именем. Анхел, как и они, носил фамилию де ла Герра. Почему бы не присвоить чужую славу и не стяжать все лавры, если его ждет смерть?
Эта мысль умиротворила Анхела. Рамон никогда не разгласит правду, как и его люди. Анхел уйдет как человек-легенда. Как разбойник, прославившийся не меньше Хоакина Мурьеты.
Он хотел бы уйти именно так, раз уж его вздернут на виселице. Он прислонился к холодной стене камеры. По полу пробежал таракан. Запах сырости и мочи раздражал Анхела. Если бы ему пришлось выбирать между смертью и длительным заключением в таком месте, он предпочел бы погибнуть.
Анхел раздавил таракана каблуком сапога. Возможно, справедливость в романтическом смысле слова восторжествует. Рамон вечно одерживал победы над ним, а теперь Анхел войдет в историю — справедливая компенсация за ночь, которую он так и не провел с хорошенькой женой кузена.
— Надеюсь, ты уверен в этом?
Флетчер Остин бросил суровый взгляд на своего управляющего Клива Сандерса, стоящего рядом с ним возле конюшни. Они седлали коней. Солнце уже скрылось, но на горизонте еще горела пурпурная полоса.
Сандерс улыбнулся:
— Не сомневаюсь в источнике информации. Я же сказал вам, что слышал, но можете сами спросить женщину.
Флетчер нахмурился. Рита не выдаст своих испанских друзей. Ему пришлось бы выбить из нее правду, но он не хотел делать этого без крайней необходимости.
— Думаю, нам известно достаточно. Мы впустим их, но, когда они выйдут из города, встретим. Тогда никто из горожан не пострадает при стрельбе, и мы возьмем негодяев с поличным.
— Это вполне разумно. — Сандерс удовлетворенно улыбнулся. — Поскольку мы знаем, в какую сторону они направятся, нам останется только дождаться их.
— Точно.
Флетчер, вскочив на лошадь, нетерпеливо ждал, когда остальные присоединятся к нему. Вдруг он увидел, как в окне дома чуть отодвинулась занавеска и племянница посмотрела во двор.
Через мгновение Кэрли уже бежала к нему. Господи, неужели она никогда не научится вести себя как леди?
— Куда вы едете, дядя Флетчер? — Девушка задыхалась и явно нервничала. — Я не знала, что вы собираетесь куда-то отправиться с людьми сегодня вечером.
— Не беспокойся, дорогая. У нас есть дело в городе.
— В Сан-Хуане?
— Верно. Не жди нас сегодня. Скорее всего мы вернемся завтра.
Кэрли облизнула губы:
— Но вы вооружены! Готовитесь к каким-то неприятностям?
— Я сказал — можешь не волноваться. Возвращайся в дом. Нам пора в путь.
— Но… — Кэрли повернулась и пошла к дому. Срлетчер почти не разговаривал с ней последние два дня, сердясь, что племянница приняла подарок Рамона — лошадь. Он даже потребовал, чтобы Кэрли отправила ее в Лас-Алмас, но та наотрез отказалась сделать это.
Теперь она жалела о том, что не сумела уладить этот инцидент. Возможно, тогда дядя сказал бы ей о своих планах на эту ночь. Кэрли случайно заметила во дворе всадников и отчаянно встревожилась. Как только они скрылись за холмом, девушка побежала в конюшню и вывела свою лошадь во двор.
Через несколько минут Кэрли уже мчалась во тьму.
Господи, откуда же дядя узнал о плане освобождения Педро и других людей? А что, если он только подозревает, что такая попытка возможна, поскольку казнь назначена на завтра?
Нет, в таком случае тюрьму тщательно охраняли бы в течение последних двух ночей, не зная, на какую именно назначен налет. Но Кэрли не сомневалась, что это известно точно. Кто-то об этом сообщил. Но кто это знал и оказался предателем?
Кто, кроме нее?
Голова у Кэрли так закружилась, что она едва не упала с лошади. Господи, да ведь Рамон решит, что это она сказала дяде! Рамон погибнет с мыслью, что Кэрли снова предала его!
О нет, она не могла даже думать об этом!
Со стиснутым от ужаса сердцем девушка пустила лошадь в галоп. Она должна незаметно догнать преследователей, выяснить замысел дяди и предупредить Рамона.
Кэрли спешила. Узкий серп месяца бросал на дорогу слабый серебристый свет, но то и дело находили плотные облака и вокруг разливалась тьма.
Поднявшись на перевал, Кэрли увидела впереди мужчин, скачущих галопом, и последовала за ними на безопасном расстоянии.
Почти без сил Кэрли добралась до окраины Сан-Хуан-Батиста, увидела огни и, пустив лошадь шагом, направилась вдоль высохшего русла. Вскоре она услышала голоса мужчин и, поняв, что они спешились, натянула поводья.
Еще минута — и она поползла по каменистому руслу высохшей реки, не замечая острых камней, резавших ее руки и ноги. Приблизившись наконец к мужчинам, Кэрли поняла, что они подыскивают место для засады, готовясь к встрече с Рамоном и его людьми.
Опасная засада! Никто не вырвется из нее!
Охваченная страхом Кэрли поползла назад, к своей лошади.
Глава 21
Рамон сидел верхом на своем вороном коне Вьенто Прието. Конь домчал его сюда так быстро, словно действительно был ветром, несущимся сквозь ночь. Испанца сопровождали Руис Доминго, Игнасио Хуарес и еще несколько ковбоев — все, кто уцелел после налета на Льяно-Мирада. Они смотрели на Сан-Хуан-Батиста, раскинувшийся в плодородной долине у подножия гор.
— Каждый помнит, что должен делать?
— Si, дон Рамон, — дружно ответили мужчины. Они были в таком напряжении, что даже кони, ощущая его, фыркали, прядали ушами и били копытами землю.
— Руис и Игнасио пойдут со мной в тюрьму, — напомнил Рамон. — Эмилио и Эстебан будут охранять дверь, остальные займут определенные ранее позиции. Вы готовы? — Они кивнули. — Рассредоточьтесь и двигайтесь бесшумно. Не жалейте лошадей, когда люди окажутся на свободе и мы выедем из города.
Они спускались с горы, сосредоточенные и серьезные; каждый знал, что в случае неудачи их друзей повесят, а они сами тоже умрут.
В соответствии с планом они рассредоточились, въехали в город по узким улочкам и добрались до конторы шерифа, расположенной почти напротив миссии на другой стороне улицы. Рамон стиснул зубы, увидев стоящую на площади виселицу, — четыре раскачивающиеся петли были мрачным напоминанием о том, что может ожидать их всех. Двигаясь незаметно, он приблизился к массивной бревенчатой тюрьме с двумя маленькими окнами, кивнул одному из своих спутников, и тот быстро снял часового, охранявшего заднюю стену.
Удар по голове рукояткой пистолета заставил затихнуть второго охранника, прислонившегося к стене дома, в котором находилась контора шерифа. Вывеска над дверью закачалась. Рамон насторожился, опасаясь, что кто-то услышит скрип цепей. Звук стих, но никто не появился из-за двери. Еще один охранник беззвучно упал на землю — крупный ковбой придушил часового.
Никто не был убит: Рамон просил друзей избегать лишнего насилия, чтобы преследование не было слишком ожесточенным. Кроме того, он вообще избегал убивать слуг закона — это противоречило его убеждениям.
Испанец приблизился к охраннику, который стоял у входа в тюрьму с дробовиком в руках и курил толстую сигару.
— Славный вечерок, верно?
Услышав голос, тот обернулся.
— Кто вы, черт возьми? — пробормотал охранник, не вынимая сигару изо рта.
Рамон замахнулся длинноствольным ружьем и нанес ему удар в подбородок гладким деревянным прикладом. Издав сдавленный стон, часовой рухнул на землю.
Из тени вышел Игнасио:
— Шериф с двумя людьми в кабинете. В тюрьме только один охранник.
Рамон кивнул и дважды постучал в массивную дверь.
— Это ты, Уилкинс? — донесся голос изнутри.
— Впусти меня, — тихо сказал Рамон. Как только дверь распахнулась, он ударил охранника стволом ружья.
— Забери у него ключи, — распорядился Рамон, и Игнасио достал связку из кармана распростертого на полу мужчины.
— Дон Рамон!
Педро Санчес, Сантьяго Гутиерес и еще два ковбоя ухватились за прутья камеры.
Испанец улыбнулся: слава Господу, пока с ними все в порядке.
— Рад видеть вас, compadres.
— А нам еще приятнее видеть тебя, мой друг, — ответил Педро.
Игнасио повернул ключ, дверь открылась, и мужчины вышли из камеры.
— А как насчет Анхела? — спросил Педро, заметив колебания Рамона.
— Следовало бы отправить его на виселицу.
— Si, но я думаю, что ты так не поступишь.
Рамон кивнул:
— Ты прав.
Пройдя в конец коридора, он отпер дверь камеры, где сидел Анхел, потом молча вернулся к друзьям.
— Vamonos, amigos. Мы и так уже задержались. — Не посмотрев, следует ли за ними Анхел, он вскочил на коня. — Мы поедем по старому руслу, которое огибает город. Когда окажемся на безопасном расстоянии, вы отделитесь от нас и направитесь в горы.
Четверка оседланных лошадей ждала узников, и те быстро последовали за Рамоном, поскакавшим к высохшему руслу реки.
«Я не успею!» Эта мысль терзала Кэрли, когда она мчалась на лошади по площади перед миссией.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
Увы, незаконные пути также ни к чему не привели. Налеты не ослабили могущество Флетчера Остина и прочих местных англичан. Андреас верил, что у них есть шанс, но Рамон с самого начала понял, что таким способом они никогда не победят своих врагов.
Что ж, прошлое позади. Так или иначе Эль Дракон должен исчезнуть. Он совершит последний ночной налет, чтобы вызволить своих людей, и преступная деятельность закончится. Если Рамон уцелеет в эту ночь и Анхел не предаст его, он положит конец всему этому, привезет жену домой, и они заживут в Лас-Алмас. Это будет отличаться от жизни Кэрли в дель Роблес, но она, судя по всему, не станет переживать из-за этого. А если жена будет счастлива, то и он тоже. Они вместе начнут строить будущее, заведут детей, обретут покой.
Еще один налет, сказал себе Рамон, вскочив на гнедого коня, которого в Арройо-Агахе он сменит на вороного.
Еще один, последний налет.
Если только ему суждено остаться в живых.
Кэрли почти не сомкнула глаз в эту ночь, безумно волнуясь за Рамона, который собирался рисковать жизнью ради спасения людей. Она не пыталась остановить его, ибо слишком хорошо знала мужа. Он любил Педро Санчеса как родного отца и нес ответственность за других ковбоев. Во всяком случае, так считал.
Кэрли надела синий костюм для верховой езды, привезенный Двумя Орлами, хотя многие ее вещи по-прежнему оставались в Лас-Алмас. Она не знала, почему Рамон не отправил ей те вещи, хотя сама не взяла их нарочно, словно боясь порвать последнюю нить, связывающую ее с мужем. Может быть, поэтому Кэрли по-прежнему думала о Лас-Алмас как о своем доме.
Вспоминая тех, о ком она скучала, девушка направилась к конюшне. Она хотела побыть некоторое время наедине с собой, а для этого не было лучшей возможности, чем прогулка верхом.
— Хосе, вы здесь? — крикнула она, и высокий ковбой, ухаживавший за лошадьми, тут же откликнулся. — Я решила покататься верхом. Оседлаете мне лошадь?
Он улыбнулся:
— Si, сеньора, у меня есть одна подходящая.
С любопытством взглянув на него, Кэрли прошла за ним к деннику. Когда он открыл дверцу и вывел великолепную светло-гнедую кобылу, девушка затаила дыхание.
— Это подарок вашего мужа, дона Рамона. Мариано привел ее сюда сегодня утром.
Рамон сделал это для нее! Рамон!
— Она прекрасна, Хосе. Я никогда видела такой замечательной лошади.
— Андалузская, — пояснил он. — Дон Диего, отец дона Рамона, разводил их, когда жил на ранчо дель Роблес. Лошадей продали, когда ранчо пошло с молотка. Дон Рамон выкупил нескольких животных. В том числе и жеребца Рея дель Сол.
— Я знала о Рее, но о кобыле не слышала и никогда не видела ее прежде.
— Это сюрприз. Свадебный подарок, как сказал Мариано. Дон держал ее где-то в горах. Один из ковбоев обучал ее специально для вас.
Скорее всего Педро Санчес в Льяно-Мирада.
— Она прекрасна, — повторила Кэрли, гладя лошадь. — Как ее зовут?
— Подсолнечник.
Кэрли не сдержала слез.
— По словам Мариано, дон собирался сам подарить ее вам, но вчера передумал. Что бы с ним ни случилось, сказал он, вы никогда не забудете его.
Господи, он решил оставить ей лошадь на тот случай, если погибнет в Сан-Хуане! Надо поскорее уйти отсюда, прежде чем она расплачется всерьез.
— Оседлайте ее для меня, хорошо, Хосе?
Кэрли подождала у входа, пока Хосе надевал ее дамское седло на золотистую кобылу с белой гривой и хвостом. Подсолнечник была очень похожа на Рея дель Сол, только меньше. Внезапно девушка подумала: уж не эта ли лошадь совокуплялась на лугу с Реем дель Сол? Может, сейчас она носит жеребенка?
Этот подарок мог быть только знаком любви.
Кэрли провела все утро верхом, наслаждаясь безупречным аллюром лошади и ее послушанием. Сама того не заметив, Кэрли поднялась в горы и оказалась возле пруда, там, где они с Рамоном занимались любовью.
Несмотря на тревогу, девушка улыбнулась. Когда муж приедет за ней, она непременно вернется с ним в Лас-Алмас. Они любят друг друга. Чего ей опасаться? Она рискнет всем ради Рамона.
Кэрли спешилась и подвела лошадь к пруду напиться. Поглаживая золотистую шею кобылы, девушка старалась унять страх за Рамона, который мог погибнуть в Сан-Хуане и никогда не приехать за ней.
Миранда Агилар постучала в дверь кухни ранчо дель Роблес, и полногрудая Рита Салазар открыла ее.
— Dios mio! — Черные глаза Риты заволокла пелена. — Hija mia, где ты была?
Миранда обняла мать, которую не видела уже три года.
— В разных местах, мама. Я не знала, что ты здесь.
Рита обвила рукой тонкую талию дочери, провела ее на кухню, и они сели на скамью у стола.
— Я пришла в дель Роблес несколько месяцев назад, — сказала Рита. — До этого жила в Сан-Мигеле. Твой отец умер. Поэтому я покинула Монтеррей, где мы прежде работали.
— Прости, мама, я не знала. — Миранда отвела глаза. — Я пыталась найти тебя, но Иносенте нигде не задерживался надолго. Ты не ошиблась в нем, мама. Мне не следовало выходить замуж за Иносенте. Он оказался тяжелым человеком, часто бывал жестоким. Бил меня. Я не огорчилась, когда его убили.
— Pobrecita, — сочувственно сказала мать, убирая густые черные пряди с красивого лица дочери.
— Однако его родные были добры ко мне. Я навестила их на ранчо Эль Техон в конце большой центральной долины. Они просили меня остаться там, но я не захотела, узнала от одного пастуха, что ты здесь, и вернулась в Льяно-Мирада, где раньше познакомилась с Эль Драконом.
Миранда не упомянула о том, что спала с Рамоном де ла Герра, а после — с Руисом Доминго.
Рита перекрестилась:
— Сеньор Остин и добровольцы поймали разбойников.
— Si, я была там. Мне удалось убежать.
— Por Dios, как?
Миранда тяжело вздохнула. Ей пришлось совершить долгое путешествие из Арройо-Агахе, чтобы увидеть мать.
— Когда началась стрельба, один из пастухов, Руис Доминго, увел женщин и детей далеко в горы. Мы заранее договорились в случае неприятностей встретиться потом возле пещеры в горах. Сейчас мужчины там. Они собираются ночью перед казнью скакать в Сан-Хуан, чтобы освободить приговоренных. Я слышала их разговоры.
— Por Dios — их всех убьют!
— Не думаю. Они тихо войдут в город, ворвутся в тюрьму, а потом направятся на юг по высохшему руслу реки, огибающей Сан-Хуан. Этот план кажется мне хорошим.
Рита обняла дочь:
— Ты не должна об этом говорить. Сеньор Остин разгневается.
— Я сказала тебе, потому что спешу назад — возвращаюсь в горы. — Смуглые щеки девушки порозовели. — Я ухожу с Руисом. Он хороший ковбой, мама, я полюбила его.
Рита обняла Миранду:
— Я рада, что ты приехала сюда. Когда сможешь, навести меня снова, ладно?
— Si, мама. Я и сама надеюсь на это.
— Поешь перед отъездом, ты слишком худая. — Рита сжала руку дочери. — Я только что напекла свежих лепешек. У тебя есть время?
Миранда улыбнулась:
— Si, но я должна спешить. Мне сказали, что здесь племянница сеньора Остина. Если она узнает, что я приехала, меня прогонят отсюда.
Рита нахмурилась, но ничего не сказала. Она беспокоилась за дочь и хотела, чтобы девушка задержалась в доме, но сейчас это было опасно. Хорошо еще, что сеньор Флетчер не прослышал о планах Рамона, иначе подготовился бы к налету. Тогда novio дочери не вернется в горы.
Анхел де ла Герра сидел один в камере маленькой тюрьмы в Сан-Хуан-Батиста. В другой, в дальнем конце коридора, Педро Санчес и трое ковбоев Эль Дракона лежали, свернувшись, на тонких матрасах, набитых сухими кукурузными листьями, или на деревянном полу. Шериф Джереми Лейтон находился в своем кабинете, в здании, расположенном неподалеку от тюрьмы.
На площади напротив миссии установили виселицу с четырьмя петлями. Одна из них предназначалась для Анхела де ла Герра.
Анхел всегда подозревал, что кончит таким образом. Ему удалось избежать виселицы после первого убийства. Но теперь он не спасется, даже если скажет им, что они ошиблись, приняв его за Эль Дракона. Он скрывался в Льяно-Мирада, стрелял в добровольцев и ранил как минимум четверых.
Его разыскивали в связи с убийством охранника в тюрьме при побеге.
Он чуть не улыбнулся. Эль Драконом был Андреас, но он умер. Рамон де ла Герра также пользовался этим именем. Анхел, как и они, носил фамилию де ла Герра. Почему бы не присвоить чужую славу и не стяжать все лавры, если его ждет смерть?
Эта мысль умиротворила Анхела. Рамон никогда не разгласит правду, как и его люди. Анхел уйдет как человек-легенда. Как разбойник, прославившийся не меньше Хоакина Мурьеты.
Он хотел бы уйти именно так, раз уж его вздернут на виселице. Он прислонился к холодной стене камеры. По полу пробежал таракан. Запах сырости и мочи раздражал Анхела. Если бы ему пришлось выбирать между смертью и длительным заключением в таком месте, он предпочел бы погибнуть.
Анхел раздавил таракана каблуком сапога. Возможно, справедливость в романтическом смысле слова восторжествует. Рамон вечно одерживал победы над ним, а теперь Анхел войдет в историю — справедливая компенсация за ночь, которую он так и не провел с хорошенькой женой кузена.
— Надеюсь, ты уверен в этом?
Флетчер Остин бросил суровый взгляд на своего управляющего Клива Сандерса, стоящего рядом с ним возле конюшни. Они седлали коней. Солнце уже скрылось, но на горизонте еще горела пурпурная полоса.
Сандерс улыбнулся:
— Не сомневаюсь в источнике информации. Я же сказал вам, что слышал, но можете сами спросить женщину.
Флетчер нахмурился. Рита не выдаст своих испанских друзей. Ему пришлось бы выбить из нее правду, но он не хотел делать этого без крайней необходимости.
— Думаю, нам известно достаточно. Мы впустим их, но, когда они выйдут из города, встретим. Тогда никто из горожан не пострадает при стрельбе, и мы возьмем негодяев с поличным.
— Это вполне разумно. — Сандерс удовлетворенно улыбнулся. — Поскольку мы знаем, в какую сторону они направятся, нам останется только дождаться их.
— Точно.
Флетчер, вскочив на лошадь, нетерпеливо ждал, когда остальные присоединятся к нему. Вдруг он увидел, как в окне дома чуть отодвинулась занавеска и племянница посмотрела во двор.
Через мгновение Кэрли уже бежала к нему. Господи, неужели она никогда не научится вести себя как леди?
— Куда вы едете, дядя Флетчер? — Девушка задыхалась и явно нервничала. — Я не знала, что вы собираетесь куда-то отправиться с людьми сегодня вечером.
— Не беспокойся, дорогая. У нас есть дело в городе.
— В Сан-Хуане?
— Верно. Не жди нас сегодня. Скорее всего мы вернемся завтра.
Кэрли облизнула губы:
— Но вы вооружены! Готовитесь к каким-то неприятностям?
— Я сказал — можешь не волноваться. Возвращайся в дом. Нам пора в путь.
— Но… — Кэрли повернулась и пошла к дому. Срлетчер почти не разговаривал с ней последние два дня, сердясь, что племянница приняла подарок Рамона — лошадь. Он даже потребовал, чтобы Кэрли отправила ее в Лас-Алмас, но та наотрез отказалась сделать это.
Теперь она жалела о том, что не сумела уладить этот инцидент. Возможно, тогда дядя сказал бы ей о своих планах на эту ночь. Кэрли случайно заметила во дворе всадников и отчаянно встревожилась. Как только они скрылись за холмом, девушка побежала в конюшню и вывела свою лошадь во двор.
Через несколько минут Кэрли уже мчалась во тьму.
Господи, откуда же дядя узнал о плане освобождения Педро и других людей? А что, если он только подозревает, что такая попытка возможна, поскольку казнь назначена на завтра?
Нет, в таком случае тюрьму тщательно охраняли бы в течение последних двух ночей, не зная, на какую именно назначен налет. Но Кэрли не сомневалась, что это известно точно. Кто-то об этом сообщил. Но кто это знал и оказался предателем?
Кто, кроме нее?
Голова у Кэрли так закружилась, что она едва не упала с лошади. Господи, да ведь Рамон решит, что это она сказала дяде! Рамон погибнет с мыслью, что Кэрли снова предала его!
О нет, она не могла даже думать об этом!
Со стиснутым от ужаса сердцем девушка пустила лошадь в галоп. Она должна незаметно догнать преследователей, выяснить замысел дяди и предупредить Рамона.
Кэрли спешила. Узкий серп месяца бросал на дорогу слабый серебристый свет, но то и дело находили плотные облака и вокруг разливалась тьма.
Поднявшись на перевал, Кэрли увидела впереди мужчин, скачущих галопом, и последовала за ними на безопасном расстоянии.
Почти без сил Кэрли добралась до окраины Сан-Хуан-Батиста, увидела огни и, пустив лошадь шагом, направилась вдоль высохшего русла. Вскоре она услышала голоса мужчин и, поняв, что они спешились, натянула поводья.
Еще минута — и она поползла по каменистому руслу высохшей реки, не замечая острых камней, резавших ее руки и ноги. Приблизившись наконец к мужчинам, Кэрли поняла, что они подыскивают место для засады, готовясь к встрече с Рамоном и его людьми.
Опасная засада! Никто не вырвется из нее!
Охваченная страхом Кэрли поползла назад, к своей лошади.
Глава 21
Рамон сидел верхом на своем вороном коне Вьенто Прието. Конь домчал его сюда так быстро, словно действительно был ветром, несущимся сквозь ночь. Испанца сопровождали Руис Доминго, Игнасио Хуарес и еще несколько ковбоев — все, кто уцелел после налета на Льяно-Мирада. Они смотрели на Сан-Хуан-Батиста, раскинувшийся в плодородной долине у подножия гор.
— Каждый помнит, что должен делать?
— Si, дон Рамон, — дружно ответили мужчины. Они были в таком напряжении, что даже кони, ощущая его, фыркали, прядали ушами и били копытами землю.
— Руис и Игнасио пойдут со мной в тюрьму, — напомнил Рамон. — Эмилио и Эстебан будут охранять дверь, остальные займут определенные ранее позиции. Вы готовы? — Они кивнули. — Рассредоточьтесь и двигайтесь бесшумно. Не жалейте лошадей, когда люди окажутся на свободе и мы выедем из города.
Они спускались с горы, сосредоточенные и серьезные; каждый знал, что в случае неудачи их друзей повесят, а они сами тоже умрут.
В соответствии с планом они рассредоточились, въехали в город по узким улочкам и добрались до конторы шерифа, расположенной почти напротив миссии на другой стороне улицы. Рамон стиснул зубы, увидев стоящую на площади виселицу, — четыре раскачивающиеся петли были мрачным напоминанием о том, что может ожидать их всех. Двигаясь незаметно, он приблизился к массивной бревенчатой тюрьме с двумя маленькими окнами, кивнул одному из своих спутников, и тот быстро снял часового, охранявшего заднюю стену.
Удар по голове рукояткой пистолета заставил затихнуть второго охранника, прислонившегося к стене дома, в котором находилась контора шерифа. Вывеска над дверью закачалась. Рамон насторожился, опасаясь, что кто-то услышит скрип цепей. Звук стих, но никто не появился из-за двери. Еще один охранник беззвучно упал на землю — крупный ковбой придушил часового.
Никто не был убит: Рамон просил друзей избегать лишнего насилия, чтобы преследование не было слишком ожесточенным. Кроме того, он вообще избегал убивать слуг закона — это противоречило его убеждениям.
Испанец приблизился к охраннику, который стоял у входа в тюрьму с дробовиком в руках и курил толстую сигару.
— Славный вечерок, верно?
Услышав голос, тот обернулся.
— Кто вы, черт возьми? — пробормотал охранник, не вынимая сигару изо рта.
Рамон замахнулся длинноствольным ружьем и нанес ему удар в подбородок гладким деревянным прикладом. Издав сдавленный стон, часовой рухнул на землю.
Из тени вышел Игнасио:
— Шериф с двумя людьми в кабинете. В тюрьме только один охранник.
Рамон кивнул и дважды постучал в массивную дверь.
— Это ты, Уилкинс? — донесся голос изнутри.
— Впусти меня, — тихо сказал Рамон. Как только дверь распахнулась, он ударил охранника стволом ружья.
— Забери у него ключи, — распорядился Рамон, и Игнасио достал связку из кармана распростертого на полу мужчины.
— Дон Рамон!
Педро Санчес, Сантьяго Гутиерес и еще два ковбоя ухватились за прутья камеры.
Испанец улыбнулся: слава Господу, пока с ними все в порядке.
— Рад видеть вас, compadres.
— А нам еще приятнее видеть тебя, мой друг, — ответил Педро.
Игнасио повернул ключ, дверь открылась, и мужчины вышли из камеры.
— А как насчет Анхела? — спросил Педро, заметив колебания Рамона.
— Следовало бы отправить его на виселицу.
— Si, но я думаю, что ты так не поступишь.
Рамон кивнул:
— Ты прав.
Пройдя в конец коридора, он отпер дверь камеры, где сидел Анхел, потом молча вернулся к друзьям.
— Vamonos, amigos. Мы и так уже задержались. — Не посмотрев, следует ли за ними Анхел, он вскочил на коня. — Мы поедем по старому руслу, которое огибает город. Когда окажемся на безопасном расстоянии, вы отделитесь от нас и направитесь в горы.
Четверка оседланных лошадей ждала узников, и те быстро последовали за Рамоном, поскакавшим к высохшему руслу реки.
«Я не успею!» Эта мысль терзала Кэрли, когда она мчалась на лошади по площади перед миссией.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30