Я попросил принести воду в номер. Мне необходимо кое-что сделать, потом я схожу в баню, постригусь и побреюсь. А когда вернусь, мы пообедаем.
— Хорошо, — согласилась Кэрли, еще не придя в себя. Еще раз поцеловав ее, он взял смену одежды и ушел.
Вернувшись, Рамон увидел Кэрли в открытом розовато-лиловом шелковом платье, выглаженном для нее горничной-индианкой. На нем были узкие серые calzoneras, расширявшиеся внизу. Из-под его черной куртки виднелась белая шелковая рубашка с кружевами на груди.
— Где мы поужинаем? — спросила Кэрли.
— Моя кузина Мария приехала сюда из Санта-Барбары и предложила нам встретиться с ней и ее дочерью Карлоттой в доме Рикардо Микелторена, где она остановилась. — Рамон лукаво улыбнулся, — Мне пришлось отклонить ее любезное приглашение… во всяком случае, сегодня. Я хочу провести этот вечер только наедине с тобой.
Кэрли охватила радость.
— Я с удовольствием познакомлюсь с ними, но не слишком жалею о том, что это произойдет в другой раз.
— Тебе представится такой шанс позже.
Они поели в гостиничном ресторане asada из цыпленка и красного перца, огурцы, кукурузу и guisado из говядины и картофеля — простые, но отлично приготовленные блюда.
Кэрли сказала Рамону, что получила огромное удовольствие от поездки по калифорнийским холмам. Они поговорили о Двух Орлах и о том, как обрадовался мальчик возможности овладеть навыками ковбоев.
— Да, у него была тяжелая жизнь, — печально сказала Кэрли. — По-моему, раньше он часто голодал.
— Раньше дичи было предостаточно. Индейцам не приходилось беспокоиться о пропитании. А вот теперь, когда в горах работают шахтеры, там появились охотники. Они убивают любую дичь, попадающуюся им на пути, хотя большая ее часть потом пропадает. Молодые индейцы покидают деревню в поисках работы. Пожилым людям, женщинам и детям приходится самим заботиться о себе.
Кэрли печально кивнула и, подумав о мальчике и исчезнувшем пироге с ежевикой, улыбнулась:
— Кажется, Два Орла украл пирог тети Терезы. Зная, как он голодал, я не нашла в себе мужества отругать его.
— Он не украл его, — возразил Рамон. — Два Орла слишком честен для этого. Он купил пирог.
— Купил? Но как он мог… — Кэрли вдруг поняла. — Он оставил на подоконнике камешки.
— Торговые камешки. Индейцы используют их в своих сделках. Для него они равнозначны деньгам.
Кэрли засмеялась:
— Думаю, Два Орла может научить нас многому, как и мы его.
Поужинав, они вернулись в свою комнату, разделись и стали заниматься любовью под шум ветра и волн, разбивающихся о каменистый берег.
Утром Рамон отправился на встречу, ради которой прибыл в Монтеррей.
— Buenas tardes, дон Рамон, пожалуйста, проходите.
Алехандро де Эстрада, представительный седеющий человек лет пятидесяти, сделал жест рукой. Некоторое время назад Алехандро написал Рамону и был рад встретиться с сыном своего старого compadre, Диего де ла Герра, которого он знал и уважал.
— Gracias, дон Алехандро, я с нетерпением ждал этого дня.
— Как и я, дои Рамон. — Дон Алехандро улыбнулся. — Не хотите ли выпить кофе или чашечку какао?
— Я предпочел бы кофе.
Невысокая полная служанка принесла напитки в небольшой, чисто убранный кабинет. На побеленной стене висела картина художника, задолжавшего дону Алехандро деньги. Диплом в рамке подтверждал право на юридическую практику в Калифорнии.
Алехандро сел за письменный стол и отодвинул пачку писем. Рамон де ла Герра расположился в кожаном кресле напротив хозяина.
— Вы приехали, чтобы обсудить вопрос о ранчо дель Роблес, — начал Алехандро. — Я знаком с этой проблемой. Ваш отец приходил ко мне, надеясь, что я смогу предотвратить потерю земли, но, увы, тогда мне не удалось помочь ему. — Он вздохнул, подумав о смерти друга. — Я сожалею об этом.
— Вы были его abogado в течение многих лет, дон Алехандро. В письме вы сообщили, что обнаружили некую зацепку, способную изменить ситуацию.
— Si, это верно. Удостоверение о праве собственности вашего отца на ранчо дель Роблес сгорело во время пожара здесь, в Монтеррее, более двадцати лет назад, и описания угодий в его исходном diseno оказались столь неопределенными, что суд отказался принять во внимание этот документ без иных подтверждающих свидетельств.
Рамон подался вперед:
— А теперь вы нашли такие бумаги?
— После того как ваш отец проиграл дело, рассматривался сходный случай. Haciendado, владевший землей, дон Эрнандо Севилл, представил церковные записи, подтверждающие его права, — свидетельства о рождении и смерти, показывающие, что четыре поколения Севиллов владели этой собственностью. Сначала Земельная комиссия отказывалась принять их, поскольку всегда с подозрением относилась к католической церкви, но в конце концов дон Эрнандо победил. Его иск был удовлетворен, и ранчо Лас Палмас осталось у Севиллов.
— Если такие записи существуют, могут ли они также подтвердить права де ла Герра?
Алехандро кивнул:
— Да. К сожалению, священник, владеющий нужной информацией, сейчас собирается в Лос-Анджелес. Если вы не застанете его сегодня, то это затянется на много месяцев. Возможно, он отправится в Мексику и не вернется сюда.
Рамон поднялся:
— Где он?
— В маленькой церкви, в тридцати милях отсюда к югу. Я узнал о его отъезде от священника, служащего в .миссии в Кармело. Человек, которого вы должны увидеть, очень стар. Некоторое время он прожил в миссии в Сан-Хуан-Батиста.
— Si… Кажется, я помню его.
— Записи находятся не там, но, если они существуют, он должен знать, где их найти.
— Тогда мне следует отправиться к нему… договорить с ним до его отъезда. Алехандро встал:
— Вас ждет длинная утомительная дорога, но я не вижу иного выхода. Но даже если вы найдете эти документы, я не могу гарантировать, что Земельная комиссия пересмотрит свое решение.
— Понимаю. И все же это обнадеживает меня больше, чем что-либо в последнее время.
Алехандро протянул руку высокому импозантному Рамону:
— Да поможет вам Господь, сын мой.
— Gracias, дон Алехандро. Я и моя семья благодарны вам за помощь.
Испанец направился к двери.
— Да, кстати, — Алехандро улыбнулся, — от всей души поздравляю вас с женитьбой.
— Gracias.
Рамон вышел на тихую немощеную улицу.
— Извини, chica. Мне ужасно не хочется оставлять тебя, но иного выхода нет. Я поговорю с кузиной… Возможно, для тебя найдется комната в Каса-Микелторена.
— Не беспокойся. Если дело действительно такое важное, конечно, ты должен ехать. Со мной все будет в порядке, и ты вернешься к завтрашнему вечеру. После этого мы побудем вместе.
Он поцеловал Кэрли.
— Монтеррей — спокойный город, но уже не такой безопасный, как прежде. Обещай мне не покидать гостиницу и запереть дверь перед сном.
— Я сказала тебе — со мной все будет в порядке.
— Обещай.
— Хорошо, обещаю.
Рамон улыбнулся, подумав о том, как она прелестна и как ему не хочется покидать ее.
— Я буду считать часы до возвращения. — Он взял свои седельные мешки и пошел к двери.
— Рамон?
— Si, querida?
— Ты не хочешь рассказать мне об этом деле?
Рамон смутился. Он не скрывал бы от Кэрли правду и заставил бы ее понять, что этой землей владели многие поколения его предков. Сообщил бы ей, что делает все возможное, чтобы вернуть эту землю своей семье. Но его противником был ее Дядя, и Рамон не знал, как отреагирует Кэрли.
— Возможно, я расскажу тебе обо всем, когда вернусь. — Он прижал ее к себе, поцеловал властно, как собственник, показывая этим, что Кэрли принадлежит ему и должна помнить это. — Hasta manana, моя прелестная жена. Я постараюсь приехать как можно скорее.
— Удачи тебе, Рамон!
Оба ощутили неловкость. Они не говорили о Флетчере с того дня, как Кэрли вернулась из лагеря домой. Каждый боялся затронуть эту тему, способную вызвать разногласия. Пожелала бы она ему удачи, зная о его планах? — подумал Рамон.
— Gracias, querida. Береги себя.
Глава 16
Она честно собиралась сидеть в гостинице, но день выдался великолепный, а Кэрли никогда не была в Монтеррее.
Решив немного прогуляться вокруг гостиницы и поглядеть на сонный маленький городок, Кэрли пошла по главной улице, разглядывая застекленные витрины магазинов. Потом она направилась к причалу и остановилась поглядеть на небольшой двухмачтовый бриг с белыми парусами, который подплывал к берегу.
— А что тянет за собой этот корабль? — спросила Кэрли седого старого рыбака с длинной бородой.
Возле рыбака поблескивала на солнце связка карпов, частично погруженных в воду.
— Это бостонский китобой, крошка. Он тащит добычу — восьмидесятифутового серого кита. В нем около сотни баррелей жира.
— Они доставляют китов в Монтеррей?
— Да, они убивают их и буксируют в залив. Юго-восточное побережье завалено сотнями сухих белых скелетов.
Кэрли понаблюдала за кораблем, потом перевела взгляд на другую часть залива. Возле берега на волнах покачивалось маленькое животное с коричневым мехом.
— Это морская выдра, крошка. Красивая зверюшка, правда?
— Что она делает?
— Добывает пропитание. Они едят моллюсков. Раскрывает их с помощью пустой раковины. Плавает вот так на спине и загорает под солнцем. Чертовски приятная жизнь. — Загорелые, покрытые щетиной щеки покраснели. — Извини, крошка. Я давно не разговаривал с леди — с тех пор как покинул Абердин.
— Ничего страшного, мистер?..
— Мак-Дугал. Многие называют меня просто Маком.
Кэрли улыбнулась:
— Приятно познакомиться, Мак. Я Кэрли де ла Герра.
— Я тоже рад, мисс… де ла Герра?
— Верно. Вы знаете моего мужа?
— Его зовут Анхел? Красивый парень, высокий, с вьющимися черными волосами?
— Моего мужа зовут Рамон.
— Значит, это другой человек. — Рыбак покачал головой. — Нельзя сказать, что меня это огорчило. Тот парень много пьет и ходит по девкам. Вечерами не вылезает из салуна Кончиты. Такой девушке, как ты, нужен не такой муж.
Еще бы, подумала Кэрли. Интересно, в родстве ли Анхел. и Рамон? Муж сказал, что его родственники находятся в городе, но упомянул лишь Марию и ее дочь.
— Уже много времени, — сказала Кэрли. — Мне пора идти. Спасибо, была рада побеседовать с вами, Мак.
— Я тоже, крошка. Будь осторожна, слышишь?
Кэрли кивнула и пошла к гостинице, размышляя об Анхеле де ла Герра, но больше о Рамоне и о том, каким одиноким будет без него вечер.
Стоя под козырьком крыльца, Анхел наблюдал за хорошенькой американкой. Он следовал за ней весь день. Не спускал глаз с гостиницы с того момента, когда его кузен выехал из конюшни. Анхел заинтересовался молодой женой Рамона, Услышав вчера вечером разговор кузена со своей сестрой.
Он затянулся самодельной cigarillo, выпустил дым из тонкого прямого носа.
Значит, это и есть молодая застенчивая супруга Рамона.
Неплохо… для gringa. Но кузен всегда хорошо разбирался в женщинах,
И сполна насладился их обществом в последние пять лет, пока Анхел гнил в аризонской тюрьме. Он подумал о том, сколько раз женщины, которых он хотел, предпочитали Рамона. Кузены всегда соперничали, даже в детстве, и уже тогда Рамон постоянно одерживал победы.
Анхел нахмурился. Еще бы! Диего де ла Герра был богаче, могущественнее его отца. Рамон получил лучшее образование, был прекрасным наездником. Красота и обаяние Рамона притягивали к нему женщин, отвергавших Анхела, который уступал кузену в искусстве обольщения. Анхел во всем проигрывал Рамону.
Даже Иоланда, его первая любовь, тайно вздыхала по Рамону. Однажды она призналась Анхелу, что не может выйти за него, потому что любит другого. То, что Рамон не хотел ее, не мешало ей страстно желать его.
Анхел сделал последнюю затяжку, бросил окурок на землю, подумал о женщине с медными волосами и ощутил жар в паху под кожаными брюками. Он уже не тот зеленый юнец, каким его видел последний раз Рамон. Пять лет не прошли даром.
Он желал эту женщину, был снова свободен и собирался получить то, что хотел. Пришло время сравнять счет.
Взяв с полки в гостиничном вестибюле книгу «Путь пилигрима», Кэрли поднялась в свою комнату и решила поужинать в номере. Время тянулось медленно, и она, уступив любопытству, спустилась вниз. В небольшом ресторане стоял длинный стол, по бокам — скамейки, а поодаль — несколько маленьких столиков с двумя креслами возле каждого. Кэрли села в одно из кресел, и вскоре к ней подошла полная улыбающаяся мексиканка:
— Сеньора де ла Герра, ваш муж сказал, что вы, возможно, придете к нам. Он просил позаботиться о вас в его отсутствие.
Кэрли улыбнулась:
— Мне, вероятно, следовало поесть наверху, но я… подумала, что внизу интереснее.
— Конечно, сеньора. Почему такая красивая женщина должна сидеть одна в пустой комнате?
Кэрли улыбнулась еще шире.
— Вы голодны, сеньора? — Мексиканка вытерла свои руки о фартук.
— После прогулки я умираю от голода.
— Хотите пирог chilena? Вкусный, с золотистой кукурузной корочкой, он вам понравится.
— Спасибо, это очень заманчиво.
Мексиканка ушла, а Кэрли оглядела посетителей: четверо испанцев — муж, жена и двое детей, два американца с золотых приисков в шахтерских полотняных штанах и фланелевых рубашках, несколько бизнесменов или чиновников в смокингах. За маленьким столом у двери спиной к стене сидел поджарый мускулистый мужчина с волнистыми черными волосами и темными глазами. Кэрли заметила, что он наблюдает за ней.
Когда глаза их встретились, он улыбнулся, встал и направился к Кэрли легкой уверенной поступью. Широкоплечий, хорошо сложенный, он так напоминал Рамона, что девушка догадалась, кто этот мужчина.
— Сеньора?
— Да?
— Я кузен вашего мужа, Анхел. Позволите мне присесть?
— Да… конечно. Я слышала, что у него есть родственники в городе. Рада познакомиться.
Мак оказался прав: этот человек красив, привлекателен, но выглядит более суровым и аскетичным, чем Рамон, и ниже ростом.
— Неужели Рамон оставил вас одну? Не в его правилах поступать так с красивой женщиной, тем более с собственной женой.
— Что-то произошло. Ему пришлось неожиданно уехать. Я заверила его, что со мной все будет в порядке.
Анхел улыбнулся, сверкнув белыми зубами, но в его улыбке не было такой теплоты, как у Рамона.
— Жаль, что мы с ним разминулись. Я прибыл в город сегодня дуем.
Это не соответствовало тому, что сказал Мак.
— Значит, ваша сестра не знает, что вы здесь?
— Пока нет. Мне пришлось срочно заняться неотложными делами.
Вроде пьянок и кутежей у Кончиты, подумала Кэрли, пожалев о том, что не стала ужинать в своей комнате. Что-то в Анхеле дё ла Герра настораживало ее.
Она через силу улыбнулась:
— Вы… присоединитесь ко мне?
— К сожалению, я уже поел. И меня ждет еще одно важное дело.
Он поднялся и поднес к губам руку Кэрли. Прикосновение его холодных губ было ей неприятно.
— Рад познакомиться с вами…
— Кэрли, — сказала она, хотя ей вовсе не хотелось называть ему свое имя. Но ведь он кузен ее мужа. Она не могла поступить иначе.
— Очень приятно, кузина Кэрли. Передайте привет Рамону.
Она кивнула и проводила его взглядом. Анхел удалился уверенной походкой. Когда мексиканка принесла еду, Кэрли поняла, что у нее пропал аппетит.
Немного поев, она вернулась наверх и взялась за книгу, но мысли ее возвращались к Анхелу де ла Герра, и Кэрли не могла понять, почему испытывала такое беспокойство в его присутствии. Потом строчки начали расплываться перед ее глазами, она положила книгу на тумбочку, задула лампу и скользнула под одеяло. Заснула она на удивление быстро.
Ей приснился Рамой. Это был приятный сон, наполненный теплотой, любовью, надеждой. Снится ли она Рамону?
Анхел де ла Герра бесшумно прошел по коридору. Его движения были уверенными, совсем не такими, как до тюремного заключения… или до первого убийства, совершенного им.
Только тиканье старых часов в вестибюле нарушало тишину. Уже давно перевалило за полночь. Из-под закрытых дверей не струился свет, обитатели гостиницы спали. Прислушавшись, Анхел достал из-за пояса кожаных брюк длинную тонкую проволоку, вставил ее в замочную скважину, покрутил из стороны в сторону и с удовлетворением почувствовал, что замок открывается.
Вытащив проволоку, он тихо повернул ручку, открыл дверь и проник в комнату.
Он остановился возле кровати. Кэрли де ла Герра спала, ее длинные темные волосы разметались по подушке. Сквозь полупрозрачную ткань шелковой ночной рубашки Анхел разглядел розовые соски. Простыня и одеяло спустились с талии, и он отметил, что она очень тонкая.
Анхел испытывал физическое возбуждение от своего замысла: оно охватило его прежде, чем он открыл дверь. Сейчас Анхел был вполне готов овладеть этой женщиной, ладони вспотели от напряжения. Он представил себе, как входит в нее. Эта победа казалась еще более желанной оттого, что Кэрли принадлежала Рамону.
Девушка крепко спала. Он тихо разделся, откинул одеяло и забрался в постель. Кэрли повернулась к Анхелу, положила руку ему на грудь и улыбнулась во сне.
Он тоже улыбнулся, стянул рубашку с плеча Кэрли, обнажил грудь, обхватил ее рукой и начал ласкать сосок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
— Хорошо, — согласилась Кэрли, еще не придя в себя. Еще раз поцеловав ее, он взял смену одежды и ушел.
Вернувшись, Рамон увидел Кэрли в открытом розовато-лиловом шелковом платье, выглаженном для нее горничной-индианкой. На нем были узкие серые calzoneras, расширявшиеся внизу. Из-под его черной куртки виднелась белая шелковая рубашка с кружевами на груди.
— Где мы поужинаем? — спросила Кэрли.
— Моя кузина Мария приехала сюда из Санта-Барбары и предложила нам встретиться с ней и ее дочерью Карлоттой в доме Рикардо Микелторена, где она остановилась. — Рамон лукаво улыбнулся, — Мне пришлось отклонить ее любезное приглашение… во всяком случае, сегодня. Я хочу провести этот вечер только наедине с тобой.
Кэрли охватила радость.
— Я с удовольствием познакомлюсь с ними, но не слишком жалею о том, что это произойдет в другой раз.
— Тебе представится такой шанс позже.
Они поели в гостиничном ресторане asada из цыпленка и красного перца, огурцы, кукурузу и guisado из говядины и картофеля — простые, но отлично приготовленные блюда.
Кэрли сказала Рамону, что получила огромное удовольствие от поездки по калифорнийским холмам. Они поговорили о Двух Орлах и о том, как обрадовался мальчик возможности овладеть навыками ковбоев.
— Да, у него была тяжелая жизнь, — печально сказала Кэрли. — По-моему, раньше он часто голодал.
— Раньше дичи было предостаточно. Индейцам не приходилось беспокоиться о пропитании. А вот теперь, когда в горах работают шахтеры, там появились охотники. Они убивают любую дичь, попадающуюся им на пути, хотя большая ее часть потом пропадает. Молодые индейцы покидают деревню в поисках работы. Пожилым людям, женщинам и детям приходится самим заботиться о себе.
Кэрли печально кивнула и, подумав о мальчике и исчезнувшем пироге с ежевикой, улыбнулась:
— Кажется, Два Орла украл пирог тети Терезы. Зная, как он голодал, я не нашла в себе мужества отругать его.
— Он не украл его, — возразил Рамон. — Два Орла слишком честен для этого. Он купил пирог.
— Купил? Но как он мог… — Кэрли вдруг поняла. — Он оставил на подоконнике камешки.
— Торговые камешки. Индейцы используют их в своих сделках. Для него они равнозначны деньгам.
Кэрли засмеялась:
— Думаю, Два Орла может научить нас многому, как и мы его.
Поужинав, они вернулись в свою комнату, разделись и стали заниматься любовью под шум ветра и волн, разбивающихся о каменистый берег.
Утром Рамон отправился на встречу, ради которой прибыл в Монтеррей.
— Buenas tardes, дон Рамон, пожалуйста, проходите.
Алехандро де Эстрада, представительный седеющий человек лет пятидесяти, сделал жест рукой. Некоторое время назад Алехандро написал Рамону и был рад встретиться с сыном своего старого compadre, Диего де ла Герра, которого он знал и уважал.
— Gracias, дон Алехандро, я с нетерпением ждал этого дня.
— Как и я, дои Рамон. — Дон Алехандро улыбнулся. — Не хотите ли выпить кофе или чашечку какао?
— Я предпочел бы кофе.
Невысокая полная служанка принесла напитки в небольшой, чисто убранный кабинет. На побеленной стене висела картина художника, задолжавшего дону Алехандро деньги. Диплом в рамке подтверждал право на юридическую практику в Калифорнии.
Алехандро сел за письменный стол и отодвинул пачку писем. Рамон де ла Герра расположился в кожаном кресле напротив хозяина.
— Вы приехали, чтобы обсудить вопрос о ранчо дель Роблес, — начал Алехандро. — Я знаком с этой проблемой. Ваш отец приходил ко мне, надеясь, что я смогу предотвратить потерю земли, но, увы, тогда мне не удалось помочь ему. — Он вздохнул, подумав о смерти друга. — Я сожалею об этом.
— Вы были его abogado в течение многих лет, дон Алехандро. В письме вы сообщили, что обнаружили некую зацепку, способную изменить ситуацию.
— Si, это верно. Удостоверение о праве собственности вашего отца на ранчо дель Роблес сгорело во время пожара здесь, в Монтеррее, более двадцати лет назад, и описания угодий в его исходном diseno оказались столь неопределенными, что суд отказался принять во внимание этот документ без иных подтверждающих свидетельств.
Рамон подался вперед:
— А теперь вы нашли такие бумаги?
— После того как ваш отец проиграл дело, рассматривался сходный случай. Haciendado, владевший землей, дон Эрнандо Севилл, представил церковные записи, подтверждающие его права, — свидетельства о рождении и смерти, показывающие, что четыре поколения Севиллов владели этой собственностью. Сначала Земельная комиссия отказывалась принять их, поскольку всегда с подозрением относилась к католической церкви, но в конце концов дон Эрнандо победил. Его иск был удовлетворен, и ранчо Лас Палмас осталось у Севиллов.
— Если такие записи существуют, могут ли они также подтвердить права де ла Герра?
Алехандро кивнул:
— Да. К сожалению, священник, владеющий нужной информацией, сейчас собирается в Лос-Анджелес. Если вы не застанете его сегодня, то это затянется на много месяцев. Возможно, он отправится в Мексику и не вернется сюда.
Рамон поднялся:
— Где он?
— В маленькой церкви, в тридцати милях отсюда к югу. Я узнал о его отъезде от священника, служащего в .миссии в Кармело. Человек, которого вы должны увидеть, очень стар. Некоторое время он прожил в миссии в Сан-Хуан-Батиста.
— Si… Кажется, я помню его.
— Записи находятся не там, но, если они существуют, он должен знать, где их найти.
— Тогда мне следует отправиться к нему… договорить с ним до его отъезда. Алехандро встал:
— Вас ждет длинная утомительная дорога, но я не вижу иного выхода. Но даже если вы найдете эти документы, я не могу гарантировать, что Земельная комиссия пересмотрит свое решение.
— Понимаю. И все же это обнадеживает меня больше, чем что-либо в последнее время.
Алехандро протянул руку высокому импозантному Рамону:
— Да поможет вам Господь, сын мой.
— Gracias, дон Алехандро. Я и моя семья благодарны вам за помощь.
Испанец направился к двери.
— Да, кстати, — Алехандро улыбнулся, — от всей души поздравляю вас с женитьбой.
— Gracias.
Рамон вышел на тихую немощеную улицу.
— Извини, chica. Мне ужасно не хочется оставлять тебя, но иного выхода нет. Я поговорю с кузиной… Возможно, для тебя найдется комната в Каса-Микелторена.
— Не беспокойся. Если дело действительно такое важное, конечно, ты должен ехать. Со мной все будет в порядке, и ты вернешься к завтрашнему вечеру. После этого мы побудем вместе.
Он поцеловал Кэрли.
— Монтеррей — спокойный город, но уже не такой безопасный, как прежде. Обещай мне не покидать гостиницу и запереть дверь перед сном.
— Я сказала тебе — со мной все будет в порядке.
— Обещай.
— Хорошо, обещаю.
Рамон улыбнулся, подумав о том, как она прелестна и как ему не хочется покидать ее.
— Я буду считать часы до возвращения. — Он взял свои седельные мешки и пошел к двери.
— Рамон?
— Si, querida?
— Ты не хочешь рассказать мне об этом деле?
Рамон смутился. Он не скрывал бы от Кэрли правду и заставил бы ее понять, что этой землей владели многие поколения его предков. Сообщил бы ей, что делает все возможное, чтобы вернуть эту землю своей семье. Но его противником был ее Дядя, и Рамон не знал, как отреагирует Кэрли.
— Возможно, я расскажу тебе обо всем, когда вернусь. — Он прижал ее к себе, поцеловал властно, как собственник, показывая этим, что Кэрли принадлежит ему и должна помнить это. — Hasta manana, моя прелестная жена. Я постараюсь приехать как можно скорее.
— Удачи тебе, Рамон!
Оба ощутили неловкость. Они не говорили о Флетчере с того дня, как Кэрли вернулась из лагеря домой. Каждый боялся затронуть эту тему, способную вызвать разногласия. Пожелала бы она ему удачи, зная о его планах? — подумал Рамон.
— Gracias, querida. Береги себя.
Глава 16
Она честно собиралась сидеть в гостинице, но день выдался великолепный, а Кэрли никогда не была в Монтеррее.
Решив немного прогуляться вокруг гостиницы и поглядеть на сонный маленький городок, Кэрли пошла по главной улице, разглядывая застекленные витрины магазинов. Потом она направилась к причалу и остановилась поглядеть на небольшой двухмачтовый бриг с белыми парусами, который подплывал к берегу.
— А что тянет за собой этот корабль? — спросила Кэрли седого старого рыбака с длинной бородой.
Возле рыбака поблескивала на солнце связка карпов, частично погруженных в воду.
— Это бостонский китобой, крошка. Он тащит добычу — восьмидесятифутового серого кита. В нем около сотни баррелей жира.
— Они доставляют китов в Монтеррей?
— Да, они убивают их и буксируют в залив. Юго-восточное побережье завалено сотнями сухих белых скелетов.
Кэрли понаблюдала за кораблем, потом перевела взгляд на другую часть залива. Возле берега на волнах покачивалось маленькое животное с коричневым мехом.
— Это морская выдра, крошка. Красивая зверюшка, правда?
— Что она делает?
— Добывает пропитание. Они едят моллюсков. Раскрывает их с помощью пустой раковины. Плавает вот так на спине и загорает под солнцем. Чертовски приятная жизнь. — Загорелые, покрытые щетиной щеки покраснели. — Извини, крошка. Я давно не разговаривал с леди — с тех пор как покинул Абердин.
— Ничего страшного, мистер?..
— Мак-Дугал. Многие называют меня просто Маком.
Кэрли улыбнулась:
— Приятно познакомиться, Мак. Я Кэрли де ла Герра.
— Я тоже рад, мисс… де ла Герра?
— Верно. Вы знаете моего мужа?
— Его зовут Анхел? Красивый парень, высокий, с вьющимися черными волосами?
— Моего мужа зовут Рамон.
— Значит, это другой человек. — Рыбак покачал головой. — Нельзя сказать, что меня это огорчило. Тот парень много пьет и ходит по девкам. Вечерами не вылезает из салуна Кончиты. Такой девушке, как ты, нужен не такой муж.
Еще бы, подумала Кэрли. Интересно, в родстве ли Анхел. и Рамон? Муж сказал, что его родственники находятся в городе, но упомянул лишь Марию и ее дочь.
— Уже много времени, — сказала Кэрли. — Мне пора идти. Спасибо, была рада побеседовать с вами, Мак.
— Я тоже, крошка. Будь осторожна, слышишь?
Кэрли кивнула и пошла к гостинице, размышляя об Анхеле де ла Герра, но больше о Рамоне и о том, каким одиноким будет без него вечер.
Стоя под козырьком крыльца, Анхел наблюдал за хорошенькой американкой. Он следовал за ней весь день. Не спускал глаз с гостиницы с того момента, когда его кузен выехал из конюшни. Анхел заинтересовался молодой женой Рамона, Услышав вчера вечером разговор кузена со своей сестрой.
Он затянулся самодельной cigarillo, выпустил дым из тонкого прямого носа.
Значит, это и есть молодая застенчивая супруга Рамона.
Неплохо… для gringa. Но кузен всегда хорошо разбирался в женщинах,
И сполна насладился их обществом в последние пять лет, пока Анхел гнил в аризонской тюрьме. Он подумал о том, сколько раз женщины, которых он хотел, предпочитали Рамона. Кузены всегда соперничали, даже в детстве, и уже тогда Рамон постоянно одерживал победы.
Анхел нахмурился. Еще бы! Диего де ла Герра был богаче, могущественнее его отца. Рамон получил лучшее образование, был прекрасным наездником. Красота и обаяние Рамона притягивали к нему женщин, отвергавших Анхела, который уступал кузену в искусстве обольщения. Анхел во всем проигрывал Рамону.
Даже Иоланда, его первая любовь, тайно вздыхала по Рамону. Однажды она призналась Анхелу, что не может выйти за него, потому что любит другого. То, что Рамон не хотел ее, не мешало ей страстно желать его.
Анхел сделал последнюю затяжку, бросил окурок на землю, подумал о женщине с медными волосами и ощутил жар в паху под кожаными брюками. Он уже не тот зеленый юнец, каким его видел последний раз Рамон. Пять лет не прошли даром.
Он желал эту женщину, был снова свободен и собирался получить то, что хотел. Пришло время сравнять счет.
Взяв с полки в гостиничном вестибюле книгу «Путь пилигрима», Кэрли поднялась в свою комнату и решила поужинать в номере. Время тянулось медленно, и она, уступив любопытству, спустилась вниз. В небольшом ресторане стоял длинный стол, по бокам — скамейки, а поодаль — несколько маленьких столиков с двумя креслами возле каждого. Кэрли села в одно из кресел, и вскоре к ней подошла полная улыбающаяся мексиканка:
— Сеньора де ла Герра, ваш муж сказал, что вы, возможно, придете к нам. Он просил позаботиться о вас в его отсутствие.
Кэрли улыбнулась:
— Мне, вероятно, следовало поесть наверху, но я… подумала, что внизу интереснее.
— Конечно, сеньора. Почему такая красивая женщина должна сидеть одна в пустой комнате?
Кэрли улыбнулась еще шире.
— Вы голодны, сеньора? — Мексиканка вытерла свои руки о фартук.
— После прогулки я умираю от голода.
— Хотите пирог chilena? Вкусный, с золотистой кукурузной корочкой, он вам понравится.
— Спасибо, это очень заманчиво.
Мексиканка ушла, а Кэрли оглядела посетителей: четверо испанцев — муж, жена и двое детей, два американца с золотых приисков в шахтерских полотняных штанах и фланелевых рубашках, несколько бизнесменов или чиновников в смокингах. За маленьким столом у двери спиной к стене сидел поджарый мускулистый мужчина с волнистыми черными волосами и темными глазами. Кэрли заметила, что он наблюдает за ней.
Когда глаза их встретились, он улыбнулся, встал и направился к Кэрли легкой уверенной поступью. Широкоплечий, хорошо сложенный, он так напоминал Рамона, что девушка догадалась, кто этот мужчина.
— Сеньора?
— Да?
— Я кузен вашего мужа, Анхел. Позволите мне присесть?
— Да… конечно. Я слышала, что у него есть родственники в городе. Рада познакомиться.
Мак оказался прав: этот человек красив, привлекателен, но выглядит более суровым и аскетичным, чем Рамон, и ниже ростом.
— Неужели Рамон оставил вас одну? Не в его правилах поступать так с красивой женщиной, тем более с собственной женой.
— Что-то произошло. Ему пришлось неожиданно уехать. Я заверила его, что со мной все будет в порядке.
Анхел улыбнулся, сверкнув белыми зубами, но в его улыбке не было такой теплоты, как у Рамона.
— Жаль, что мы с ним разминулись. Я прибыл в город сегодня дуем.
Это не соответствовало тому, что сказал Мак.
— Значит, ваша сестра не знает, что вы здесь?
— Пока нет. Мне пришлось срочно заняться неотложными делами.
Вроде пьянок и кутежей у Кончиты, подумала Кэрли, пожалев о том, что не стала ужинать в своей комнате. Что-то в Анхеле дё ла Герра настораживало ее.
Она через силу улыбнулась:
— Вы… присоединитесь ко мне?
— К сожалению, я уже поел. И меня ждет еще одно важное дело.
Он поднялся и поднес к губам руку Кэрли. Прикосновение его холодных губ было ей неприятно.
— Рад познакомиться с вами…
— Кэрли, — сказала она, хотя ей вовсе не хотелось называть ему свое имя. Но ведь он кузен ее мужа. Она не могла поступить иначе.
— Очень приятно, кузина Кэрли. Передайте привет Рамону.
Она кивнула и проводила его взглядом. Анхел удалился уверенной походкой. Когда мексиканка принесла еду, Кэрли поняла, что у нее пропал аппетит.
Немного поев, она вернулась наверх и взялась за книгу, но мысли ее возвращались к Анхелу де ла Герра, и Кэрли не могла понять, почему испытывала такое беспокойство в его присутствии. Потом строчки начали расплываться перед ее глазами, она положила книгу на тумбочку, задула лампу и скользнула под одеяло. Заснула она на удивление быстро.
Ей приснился Рамой. Это был приятный сон, наполненный теплотой, любовью, надеждой. Снится ли она Рамону?
Анхел де ла Герра бесшумно прошел по коридору. Его движения были уверенными, совсем не такими, как до тюремного заключения… или до первого убийства, совершенного им.
Только тиканье старых часов в вестибюле нарушало тишину. Уже давно перевалило за полночь. Из-под закрытых дверей не струился свет, обитатели гостиницы спали. Прислушавшись, Анхел достал из-за пояса кожаных брюк длинную тонкую проволоку, вставил ее в замочную скважину, покрутил из стороны в сторону и с удовлетворением почувствовал, что замок открывается.
Вытащив проволоку, он тихо повернул ручку, открыл дверь и проник в комнату.
Он остановился возле кровати. Кэрли де ла Герра спала, ее длинные темные волосы разметались по подушке. Сквозь полупрозрачную ткань шелковой ночной рубашки Анхел разглядел розовые соски. Простыня и одеяло спустились с талии, и он отметил, что она очень тонкая.
Анхел испытывал физическое возбуждение от своего замысла: оно охватило его прежде, чем он открыл дверь. Сейчас Анхел был вполне готов овладеть этой женщиной, ладони вспотели от напряжения. Он представил себе, как входит в нее. Эта победа казалась еще более желанной оттого, что Кэрли принадлежала Рамону.
Девушка крепко спала. Он тихо разделся, откинул одеяло и забрался в постель. Кэрли повернулась к Анхелу, положила руку ему на грудь и улыбнулась во сне.
Он тоже улыбнулся, стянул рубашку с плеча Кэрли, обнажил грудь, обхватил ее рукой и начал ласкать сосок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30