— Я сделала все, чтобы отблагодарить вас за заботу. Ведь я причинила вам немало беспокойства.— Так это в знак благодарности? — насмешливо сказал он, напоминая, что она уже произносила прежде эти слова.— Нет. Наше желание было обоюдным. Но запомните, Александр, с сегодняшнего дня вы только силой сможете получать то, что хотите. Я Сен-Клер. И никогда не буду вашей наложницей.Алекс крепко выругался.— Я никогда так не заботился ни об одной любовнице Ни за кого я так не переживал. Я отношусь к тебе не как к шлюхе, а как к леди.— Вашей леди скоро станет Кларисса. А что будет со мной?— Кларисса станет моей женой. А ты так и останешься моей леди.— Я думаю, вы заговорите по-другому, когда столкнетесь не с покорной любовницей, а с женщиной, готовой сопротивляться вам до последнего вздоха.Алекс испустил долгий усталый стон. До этого, конечно, дело не дойдет, но она не поверит ему, если он это скажет. В конце концов пусть думает, что хочет. Он пригладил свои волнистые темно-каштановые волосы.— Если именно этого ты хочешь, так оно и будет.
Алекс привязал Макса позади разболтанной колымаги и уселся в нее вместе с Николь. Солнце сверкало ярко, но осенний ветер, перебирая его волосы, освежал. Близилось время уборки урожая.— Спасибо, месье, — сказала Николь, прерывая его мысли, — за то, что вы решили выкупить старого Зика.— Я предпочел бы, чтобы ты звала меня Алексом. Что до этого престарелого коня, то я думаю, что он никогда не помешает на пастбище, хотя конюх и сочтет меня глупцом.Ники ласково улыбнулась.— Сердце у вас все же доброе.По прибытии в Монтен Алекс расплатился с хозяином постоялого двора за наем колымаги и выложил приличную сумму за Зика. Как только старого коня вывели из стойла, он сразу зашевелил ушами.— Должно быть, намаялся на этой конюшне, — заметила Ники.Алекс тепла улыбнулся.— Думаю, ему будет очень хорошо в Бель-Шен, и он это оценит.— В отличие от меня? — сказала она с укором.Алекс широко улыбнулся.— Я думаю, что иногда… ты все же проявляла… свою признательность.Ники метнула на него сердитый взгляд, но промолчала.Наняв какого-то парня, чтобы он позаботился о Зике и Максе до прибытия парохода, они направились к полицейскому участку, который размещался в приземистом старом здании рядом с транспортной конторой. К этому времени все таверны были уже открыты, из дверей доносились громовой смех и похабные песни, по деревянным тротуарам и мостовой бродили вдрызг пьяные матросы.— Вы уверены, что это необходимо, Алекс? — спросила Ники, не испытывая особого желания ворошить дело. — Человек, в которого я стреляла, вряд ли осмелится прийти сюда с доносом. Ведь он пытался меня ограбить.— В этом-то и вся суть, дорогая.Они шли под руку. Маленькая ручка Ники уютно расположилась на большой мускулистой руке Алекса. На ней было одно из муслиновых платьев, которые она захватила с собой, — бледно-розовое. Алекс был одет в чистую белую рубашку, коричневатые бриджи и сапоги.— Он был не такой уж плохой парень, — закончила Ники. — Надеюсь, он уже поправился.Алекс пробормотал себе под нос:— Теперь ты беспокоишься о человеке, который хотел тебя обобрать.— Он отпустил бы меня. Ему нужны были только мои деньги.— Он, выходит, не только вор, но и дурак, — мрачно процедил Алекс, сердито взглянув на нее Полицейский участок производил довольно угрюмое впечатление Здесь стояли два дубовых стола. На стенах висели объявления о розыске преступников. В задней стене была дверь, которая вела к камерам.Констебль Роудс попросил, чтобы она описала напавших на нее людей.— А что с ними сделают, если поймают? — поинтересовалась Ники.Роудс был худой, лысоватый, с длинной шеей. На ней покоилась небольшая головка, единственным украшением которой были маленькие проницательные глазки.— Их засадят на несколько лет в тюрьму.У Ники пересохло в горле.— Понятно…— Расскажи констеблю, как выглядели эти люди, дорогая.Нам надо еще успеть на пароход.— Я… я что-то плохо помню.Алекс посмотрел на нее в упор, но она сделала вид, что не замечает его взгляда.— Один из них был светловолосый и худой. Другой — низенький, с проседью в волосах и бороде.— Бороде? — переспросил Алекс, не отводя от нее внимательных глаз.— Да. — Она с трудом удержалась, чтобы не отвернуться.— А что-нибудь еще вы помните? — спросил констебль Роудс. — Может быть, какое-то имя?— Кажется… один назвал другого Ватом.— Просто Беном? — уточнил Роудс, почесывая свою лысину. — Никаких фамилий?— Вроде бы нет.— Я думаю, нам пора, — сказал Алекс. Он пожал руку констеблю и повел Ники к двери. — Если вам понадобятся еще какие-нибудь сведения, вы можете связаться со мной в Бель-Шен.— Извините за беспокойство, мэм.— Благодарю вас, констебль Роудс. — Ники повернулась и вышла.Алекс тут же нагнал ее.— Почему ты соврала?— Откуда тебе известно, что я соврала?— Я знаю.— Я не соврала.— Не выводи меня из терпения, Ники. — Он насквозь прожигал ее взглядом.— Хорошо, я соврала. Не хотела, чтобы этих людей засадили за решетку. Они показались мне не столько испорченными, сколько отчаянно нуждающимися. Я хотела дать им еще шанс в жизни.— Шанс? — недоверчиво переспросил он.— Каждый должен иметь свой шанс.— Включая и тебя?Она только взглянула на него.Алекс с трудом отвел от нее глаза.— Едем домой.— Если ты говоришь о том, который на Тулуз-стрит, это твой дом, Алекс. Моим он никогда не будет. Глава 15 На пристани Ники поджидала Алекса, который покупал билеты. Следующим рейсом должен был пойти «Ганнибал», куда более роскошный пароход, чем «Мемфисская леди».Вокруг нее играли детишки, дергая матерей за юбки. Женщины, по большей части жены плантаторов, были разодеты в модные шелковые, кружевные и кисейные платья. Их обшитые яркой каймой капоры, снежно-белые перчатки, разноцветные зонтики радовали глаз. Хотя городок Монтен и был переполнен азартными игроками и всякого рода прощелыгами, здесь обитали и зажиточные плантаторы.Издалека послышались гудки. Ники увидела пароход, колеса которого взбивали воду. Из его трубы шел густой черный дым.— Пароход! — раздался громкий крик. Как всегда, речной красавец вызывал всеобщее волнение.При виде его у Ники, как и у других, заколотилось сердце.Красно-белый четырехпалубный «Ганнибал», казалось, воплощал в себе все стремления человечества к красоте и скорости. С почти четырьмя сотнями пассажиров, со скотом и другим грузом на борту, «Ганнибал» развивал более пятнадцати миль в час.— Ну что, готова? — спросил Алекс, вернувшись с билетами.Она улыбнулась.— Я никогда не плавала на таком огромном судне.— Стало быть, нам предстоит незабываемое путешествие Она подумала, что они недостаточно хорошо одеты для торжественного ужина в салоне. И отгоняла от себя мысли о том, что наверняка кое-кто из пассажиров узнает его и, конечно, вспомнит о его предстоящей женитьбе на Клариссе.Но ведь он Александр дю Вильер, герцог де Бризон. Он может позволить себе делать все, что захочется.Алекс отвел ее на палубу, где помещались каюты первого класса, оставив ее пока полюбоваться окрестными видами.— Я отнесу наши вещи в каюту, — сказал он, — а затем мы осмотрим весь пароход.Она не видела, в какую каюту он внес ее вещи, но ее сердце больно сжалось при мысли, что ночью ей придется выдержать настоящую битву. Она совершенно недвусмысленно высказалась по этому поводу. И ни за что не уступит.— Вот сюрприз! Неужели это ты?Услышав знакомый голос, Николь резко обернулась.— Мишель! — вскричала она, узнав в стройной девушке подругу детства. Они крепко обнялись и, смеясь, пролили счастливые слезы.— Не верю своим глазам, — сказала Мишель, внимательно всматриваясь в Николь. — Я так часто о тебе вспоминала, думала, где ты, что с тобой! До меня доходили кое-какие слухи, но… — Мишель покачала головой, закатив прелестные зеленые глазки, как , бы опровергая их. Она затрясла своими русыми кудряшками, как бы все решительно отвергая.Радость Ники угасла.— После того как вы уехали, дела в Медоувуде пошли совсем плохо. Папа умер. Следом за ним ушла и мама. Имение было в долгах, кругом долги.— Прости. Я не знала.Ники принужденно улыбнулась.— Как ты могла знать? Ты же уехала.Мишель кивнула.— У нас тоже хватало неприятностей. Во Франции отец сумел поправить дела и даже разбогатеть. В прошлом году мы вернулись в Луизиану. Папа купил плантацию к северу от Батон-Руж.— Как замечательно! Твой отец всегда был таким предприимчивым. — Она вновь обняла Мишель — А ты, Ники? Где ты сейчас живешь?Через плечо Мишель Николь увидела, что к ним приближается Алекс. Через несколько мгновений он подойдет к ним.Мишель узнает, что они путешествуют вместе, отсюда уже нетрудно будет догадаться, какие отношения их связывают.Она сглотнула, не зная, что сказать — Я… я живу в Бель-Шен. Ты, вероятно, помнишь, что мой отец дружил с Шарлем дю Вильером.— Его дочь сделала нам честь, остановившись у нас, — сказал Алекс из-за спины Николь.— Мишель Кристоф, это Александр дю Вильер.Александр поднес к губам руку Мишель в тонкой перчатке.— Счастлив познакомиться, мадемуазель Кристоф!Мишель залилась краской.— Знакомство с вами для меня большая честь, месье. — Она повернулась к Николь, которая стояла с отсутствующим выражением. — Вы возвращаетесь в Бель-Шен?— У мадемуазель Сен-Клер дом в Новом Орлеане, — ответил за Николь Алекс. — А где живете вы, мадемуазель?— Я еду, чтобы повидаться со своей подругой, как раз в этот город Не правда ли, это замечательно, Ники? Мы опять возобновим наше знакомство, будем проводить вместе время — Да… — нерешительно согласилась Николь. — Это будет чудесно…Мишель достала из карманчика своего голубого шелкового платья фарфоровые часики на черной бархатной ленточке.— Извините, — сказала она. — Я должна идти. Меня ждет тетушка Лаура. Она, кажется, уже распланировала наш вечер.— Где вы остановитесь в городе? — спросил Алекс. — Я уверен, что Николь захочет с вами повидаться.— На Ройял-стрит восемь дробь двенадцать. Но может быть, я освобожусь пораньше и загляну в твою каюту. Ники, какой у тебя номер?Ники замешкалась.— Каюта номер триста, — ответил за нее Алекс. — Через несколько номеров от моей.— Если сегодня не встретимся, тогда в городе. — Мишель еще раз обняла Николь и поспешила к трапу.Николь посмотрела на Алекса.— Спасибо, что выручили, месье, но, если она придет, ложь тотчас же обнаружится.— Ты в этом уверена?Ники едва сдерживала улыбку.— Имея дело с вами, Александр, в чем можно быть уверенной?Он раскатисто рассмеялся.— А с тобой?
Алекс, оказалось, действительно купил им отдельные каюты. Николь была ему за это благодарна. Она чувствовала себя смертельно усталой и была не в духе. Одна мысль о том, что ей придется сражаться с Алексом за остатки своих принципов, была просто невыносимой.К ее удивлению, вечер прошел приятно и легко. Они поужинали в спокойном уголке элегантного главного салона с резными деревянными балками — белыми с золотыми листьями. Ники никогда еще не видела такой роскоши. Она любовалась изысканными цветными узорами дорогих ковров, мозаикой люков по бортам.Столы были накрыты белоснежными скатертями, уставлены хрустальной посудой. В одном конце просторного салона стоял огромный кувшин чистого серебра, в другом сверкало огромное зеркало в позолоченной раме.Позже они с Алексом бродили в лунном свете по палубе.Чувствуя, что она утомлена, может быть, даже угадывая, какую битву ей приходится вести с собой каждый раз, когда он рядом, Алекс говорил с ней ласково, тщательно избегая каких-либо неприятных тем. Он проводил ее в каюту. Ники насторожилась, когда Алекс склонился над ней, но он лишь слегка коснулся ее губ.— Спокойной ночи, — сказал он, открывая дверь в каюту.«Пойму ли я когда-нибудь его?» — пронеслось у нее в голове. Но она была слишком утомлена, чтобы размышлять на эту тему. С большим трудом ей удалось расстегнуть мелкие пуговички на спинке платья, и она наконец улеглась спать.К утру, без Зика и Макса, которые остались в Ла-Ронд, они прибыли в Новый Орлеан. Сюда прибывали суда со всего света. Лучшие пароходы стояли отдельно. Красивые плавучие дворцы, как правило, отчаливали к вечеру, тогда как небольшие суденышки курсировали весь день.На Декейтер-стрит Алекс остановил кеб. Лошади резво зацокали копытами по булыжной мостовой, и скоро они оказались на Тулуз-стрит. Когда кебмен остановил экипаж перед чугунной решеткой подъезда, на нее нахлынули воспоминания о том дне, когда она была здесь в первый раз.Она не забыла свой жалкий вид в тот майский день, когда ее привели из тюрьмы. Не забыла она и его любовницы, красивой креолки с волосами цвета воронова крыла. Что стало с Лизетт? Горюет ли она, разлучившись с Алексом? Ожидает ли и ее та же участь, что Лизетт?— Идем, дорогая, — ласково сказал Алекс, обнимая ее, чтобы помочь спуститься на землю.Не глядя на него, Ники позволила провести себя через сад к ступеням широкого крыльца, а затем через резную кипарисовую дверь в дом. Дверь открылась еще до того, как Алекс постучал. В холле стоял высокий, прямой как палка Фредерик.Вид у него был очень церемонный, пока он не улыбнулся и не подмигнул ей. Сбежавшая по лестнице Даниэль не удержалась и обняла ее.— Хвала Всевышнему, с вами все в порядке. — Перекрестившись, она посмотрела на Николь своими круглыми серыми глазами, которые, казалось, умоляли понять ее беспокойство. — Месье герцог сказал, что вас могут арестовать. Я не знала, что делать. Я… я так беспокоилась за вас… — Ее неуклюжие пальцы нервно одергивали оборки платья.— Все в порядке, Даниэль. — Николь тепло пожала ее пухлую ручку. — Ты поступила, как считала нужным… — Она умолчала о том, что Александр успел выручить ее из беды, ибо была уверена, что смогла бы постоять за себя.— Но ты же не можешь жить вместе со мной в Новом Орлеане, — сказала она, вдруг вспомнив о женихе Даниэль. — Как насчет Рене?Даниэль прыснула.— Говорят, что разлука только укрепляет любовь. Может быть, Рене соскучится по мне и объявит наконец день нашей свадьбы.Ники рассмеялась.— Может быть, и так. — Она повернулась к Алексу. — Но вы привезли сюда и Фредерика.— И Бетси… — Бетси была женой Фредерика. — Надеюсь, она чувствует себя лучше? — участливо спросил Алекс у дворецкого.— Ребеночек, кажется, успокоился, — улыбнулся Фредерик, ярко сверкнув белыми зубами, особенно заметными на угольно-черном лице. — До его рождения мама может отдыхать. Но зато уж потом забот у нее будет достаточно — только вертись. — Первенец Бетси должен был родиться через шесть месяцев.— Она женщина сильная, — сказал Алекс. — У нее никаких трудностей не будет.Ники поглядела на него, словно хотела спросить, откуда у него такие сведения о младенцах, однако промолчала. Хозяин Бель-Шен должен знать обо всем.Алекс улыбнулся ей.— Я думал, тебе будет приятнее в окружении знакомых людей.— Да. Спасибо за заботу.— Есть еще один человек, с которым я хотел бы тебя познакомить. — Он провел ее в гостиную. Там, опираясь на серую мраморную каминную доску, стоял плотно сбитый человек с огромными руками и плечами. Одет он был в темно-синие брюки и домотканую рубаху.— Николь, это Байрам Сит, мой старый друг. Мы познакомились с ним в Алжире. Друг еще с тюремных времен.— Вы, кажется, о нем упоминали. — Они переглянулись, и она поняла, что права.— Иногда меня зовут просто Рам, — с заметным акцентом сказал турок и слегка кивнул головой, видимо, в знак приветствия. — Вы можете звать меня Рамом.Голова у Байрама Сита была чисто выбрита, а разрезом глаз он походил на монгола. Из-под его носа свисали густые черные усы. Она никогда еще не видела человека с такими чудовищно большими руками и ногами.— Рада с вами познакомиться.— Какое-то время Рам будет жить здесь, — сказал Алекс.— В Бель-Шен?— Здесь, — тихо повторил он.— Здесь? — удивилась Ники: с какой стати такой человек будет жить в городском доме?— Он проследит, чтобы с тобой ничего не случилось, пока я буду занят работой на плантации.— Но мне же ничего не… — Ники запнулась, поняв, для чего тут будет этот человек. — Он приставлен для слежки, как бы я не удрала? Это вы хотите сказать?— Тебе понадобится какое-то время, чтобы освоиться.— Так этот человек — тюремщик? Я буду такой же пленницей, как и в тюрьме на Барон-стрит?— Рам здесь для того. Чтобы заботиться о тебе, — подчеркнул Алекс. — А ты явно нуждаешься в заботе.Ники сделала глубокий успокаивающий вдох, прежде чем заговорить.— Я немного устала, — сказала она, проходя мимо него. — Пожалуй, я поднимусь к себе в комнату.Алекс не, стал ее останавливать, но последовал за ней. Она стояла в коридоре, не зная, какая именно комната ей отведена.— Вот эта, — подсказал он сзади, указывая на дверь, ведущую в хозяйские апартаменты.У Ники сжалось сердце. Неужели он и в самом деле потребует, чтобы она спала в комнате Лизетт? Она просто задохнется в атмосфере, насыщенной запахом ее духов!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
Алекс привязал Макса позади разболтанной колымаги и уселся в нее вместе с Николь. Солнце сверкало ярко, но осенний ветер, перебирая его волосы, освежал. Близилось время уборки урожая.— Спасибо, месье, — сказала Николь, прерывая его мысли, — за то, что вы решили выкупить старого Зика.— Я предпочел бы, чтобы ты звала меня Алексом. Что до этого престарелого коня, то я думаю, что он никогда не помешает на пастбище, хотя конюх и сочтет меня глупцом.Ники ласково улыбнулась.— Сердце у вас все же доброе.По прибытии в Монтен Алекс расплатился с хозяином постоялого двора за наем колымаги и выложил приличную сумму за Зика. Как только старого коня вывели из стойла, он сразу зашевелил ушами.— Должно быть, намаялся на этой конюшне, — заметила Ники.Алекс тепла улыбнулся.— Думаю, ему будет очень хорошо в Бель-Шен, и он это оценит.— В отличие от меня? — сказала она с укором.Алекс широко улыбнулся.— Я думаю, что иногда… ты все же проявляла… свою признательность.Ники метнула на него сердитый взгляд, но промолчала.Наняв какого-то парня, чтобы он позаботился о Зике и Максе до прибытия парохода, они направились к полицейскому участку, который размещался в приземистом старом здании рядом с транспортной конторой. К этому времени все таверны были уже открыты, из дверей доносились громовой смех и похабные песни, по деревянным тротуарам и мостовой бродили вдрызг пьяные матросы.— Вы уверены, что это необходимо, Алекс? — спросила Ники, не испытывая особого желания ворошить дело. — Человек, в которого я стреляла, вряд ли осмелится прийти сюда с доносом. Ведь он пытался меня ограбить.— В этом-то и вся суть, дорогая.Они шли под руку. Маленькая ручка Ники уютно расположилась на большой мускулистой руке Алекса. На ней было одно из муслиновых платьев, которые она захватила с собой, — бледно-розовое. Алекс был одет в чистую белую рубашку, коричневатые бриджи и сапоги.— Он был не такой уж плохой парень, — закончила Ники. — Надеюсь, он уже поправился.Алекс пробормотал себе под нос:— Теперь ты беспокоишься о человеке, который хотел тебя обобрать.— Он отпустил бы меня. Ему нужны были только мои деньги.— Он, выходит, не только вор, но и дурак, — мрачно процедил Алекс, сердито взглянув на нее Полицейский участок производил довольно угрюмое впечатление Здесь стояли два дубовых стола. На стенах висели объявления о розыске преступников. В задней стене была дверь, которая вела к камерам.Констебль Роудс попросил, чтобы она описала напавших на нее людей.— А что с ними сделают, если поймают? — поинтересовалась Ники.Роудс был худой, лысоватый, с длинной шеей. На ней покоилась небольшая головка, единственным украшением которой были маленькие проницательные глазки.— Их засадят на несколько лет в тюрьму.У Ники пересохло в горле.— Понятно…— Расскажи констеблю, как выглядели эти люди, дорогая.Нам надо еще успеть на пароход.— Я… я что-то плохо помню.Алекс посмотрел на нее в упор, но она сделала вид, что не замечает его взгляда.— Один из них был светловолосый и худой. Другой — низенький, с проседью в волосах и бороде.— Бороде? — переспросил Алекс, не отводя от нее внимательных глаз.— Да. — Она с трудом удержалась, чтобы не отвернуться.— А что-нибудь еще вы помните? — спросил констебль Роудс. — Может быть, какое-то имя?— Кажется… один назвал другого Ватом.— Просто Беном? — уточнил Роудс, почесывая свою лысину. — Никаких фамилий?— Вроде бы нет.— Я думаю, нам пора, — сказал Алекс. Он пожал руку констеблю и повел Ники к двери. — Если вам понадобятся еще какие-нибудь сведения, вы можете связаться со мной в Бель-Шен.— Извините за беспокойство, мэм.— Благодарю вас, констебль Роудс. — Ники повернулась и вышла.Алекс тут же нагнал ее.— Почему ты соврала?— Откуда тебе известно, что я соврала?— Я знаю.— Я не соврала.— Не выводи меня из терпения, Ники. — Он насквозь прожигал ее взглядом.— Хорошо, я соврала. Не хотела, чтобы этих людей засадили за решетку. Они показались мне не столько испорченными, сколько отчаянно нуждающимися. Я хотела дать им еще шанс в жизни.— Шанс? — недоверчиво переспросил он.— Каждый должен иметь свой шанс.— Включая и тебя?Она только взглянула на него.Алекс с трудом отвел от нее глаза.— Едем домой.— Если ты говоришь о том, который на Тулуз-стрит, это твой дом, Алекс. Моим он никогда не будет. Глава 15 На пристани Ники поджидала Алекса, который покупал билеты. Следующим рейсом должен был пойти «Ганнибал», куда более роскошный пароход, чем «Мемфисская леди».Вокруг нее играли детишки, дергая матерей за юбки. Женщины, по большей части жены плантаторов, были разодеты в модные шелковые, кружевные и кисейные платья. Их обшитые яркой каймой капоры, снежно-белые перчатки, разноцветные зонтики радовали глаз. Хотя городок Монтен и был переполнен азартными игроками и всякого рода прощелыгами, здесь обитали и зажиточные плантаторы.Издалека послышались гудки. Ники увидела пароход, колеса которого взбивали воду. Из его трубы шел густой черный дым.— Пароход! — раздался громкий крик. Как всегда, речной красавец вызывал всеобщее волнение.При виде его у Ники, как и у других, заколотилось сердце.Красно-белый четырехпалубный «Ганнибал», казалось, воплощал в себе все стремления человечества к красоте и скорости. С почти четырьмя сотнями пассажиров, со скотом и другим грузом на борту, «Ганнибал» развивал более пятнадцати миль в час.— Ну что, готова? — спросил Алекс, вернувшись с билетами.Она улыбнулась.— Я никогда не плавала на таком огромном судне.— Стало быть, нам предстоит незабываемое путешествие Она подумала, что они недостаточно хорошо одеты для торжественного ужина в салоне. И отгоняла от себя мысли о том, что наверняка кое-кто из пассажиров узнает его и, конечно, вспомнит о его предстоящей женитьбе на Клариссе.Но ведь он Александр дю Вильер, герцог де Бризон. Он может позволить себе делать все, что захочется.Алекс отвел ее на палубу, где помещались каюты первого класса, оставив ее пока полюбоваться окрестными видами.— Я отнесу наши вещи в каюту, — сказал он, — а затем мы осмотрим весь пароход.Она не видела, в какую каюту он внес ее вещи, но ее сердце больно сжалось при мысли, что ночью ей придется выдержать настоящую битву. Она совершенно недвусмысленно высказалась по этому поводу. И ни за что не уступит.— Вот сюрприз! Неужели это ты?Услышав знакомый голос, Николь резко обернулась.— Мишель! — вскричала она, узнав в стройной девушке подругу детства. Они крепко обнялись и, смеясь, пролили счастливые слезы.— Не верю своим глазам, — сказала Мишель, внимательно всматриваясь в Николь. — Я так часто о тебе вспоминала, думала, где ты, что с тобой! До меня доходили кое-какие слухи, но… — Мишель покачала головой, закатив прелестные зеленые глазки, как , бы опровергая их. Она затрясла своими русыми кудряшками, как бы все решительно отвергая.Радость Ники угасла.— После того как вы уехали, дела в Медоувуде пошли совсем плохо. Папа умер. Следом за ним ушла и мама. Имение было в долгах, кругом долги.— Прости. Я не знала.Ники принужденно улыбнулась.— Как ты могла знать? Ты же уехала.Мишель кивнула.— У нас тоже хватало неприятностей. Во Франции отец сумел поправить дела и даже разбогатеть. В прошлом году мы вернулись в Луизиану. Папа купил плантацию к северу от Батон-Руж.— Как замечательно! Твой отец всегда был таким предприимчивым. — Она вновь обняла Мишель — А ты, Ники? Где ты сейчас живешь?Через плечо Мишель Николь увидела, что к ним приближается Алекс. Через несколько мгновений он подойдет к ним.Мишель узнает, что они путешествуют вместе, отсюда уже нетрудно будет догадаться, какие отношения их связывают.Она сглотнула, не зная, что сказать — Я… я живу в Бель-Шен. Ты, вероятно, помнишь, что мой отец дружил с Шарлем дю Вильером.— Его дочь сделала нам честь, остановившись у нас, — сказал Алекс из-за спины Николь.— Мишель Кристоф, это Александр дю Вильер.Александр поднес к губам руку Мишель в тонкой перчатке.— Счастлив познакомиться, мадемуазель Кристоф!Мишель залилась краской.— Знакомство с вами для меня большая честь, месье. — Она повернулась к Николь, которая стояла с отсутствующим выражением. — Вы возвращаетесь в Бель-Шен?— У мадемуазель Сен-Клер дом в Новом Орлеане, — ответил за Николь Алекс. — А где живете вы, мадемуазель?— Я еду, чтобы повидаться со своей подругой, как раз в этот город Не правда ли, это замечательно, Ники? Мы опять возобновим наше знакомство, будем проводить вместе время — Да… — нерешительно согласилась Николь. — Это будет чудесно…Мишель достала из карманчика своего голубого шелкового платья фарфоровые часики на черной бархатной ленточке.— Извините, — сказала она. — Я должна идти. Меня ждет тетушка Лаура. Она, кажется, уже распланировала наш вечер.— Где вы остановитесь в городе? — спросил Алекс. — Я уверен, что Николь захочет с вами повидаться.— На Ройял-стрит восемь дробь двенадцать. Но может быть, я освобожусь пораньше и загляну в твою каюту. Ники, какой у тебя номер?Ники замешкалась.— Каюта номер триста, — ответил за нее Алекс. — Через несколько номеров от моей.— Если сегодня не встретимся, тогда в городе. — Мишель еще раз обняла Николь и поспешила к трапу.Николь посмотрела на Алекса.— Спасибо, что выручили, месье, но, если она придет, ложь тотчас же обнаружится.— Ты в этом уверена?Ники едва сдерживала улыбку.— Имея дело с вами, Александр, в чем можно быть уверенной?Он раскатисто рассмеялся.— А с тобой?
Алекс, оказалось, действительно купил им отдельные каюты. Николь была ему за это благодарна. Она чувствовала себя смертельно усталой и была не в духе. Одна мысль о том, что ей придется сражаться с Алексом за остатки своих принципов, была просто невыносимой.К ее удивлению, вечер прошел приятно и легко. Они поужинали в спокойном уголке элегантного главного салона с резными деревянными балками — белыми с золотыми листьями. Ники никогда еще не видела такой роскоши. Она любовалась изысканными цветными узорами дорогих ковров, мозаикой люков по бортам.Столы были накрыты белоснежными скатертями, уставлены хрустальной посудой. В одном конце просторного салона стоял огромный кувшин чистого серебра, в другом сверкало огромное зеркало в позолоченной раме.Позже они с Алексом бродили в лунном свете по палубе.Чувствуя, что она утомлена, может быть, даже угадывая, какую битву ей приходится вести с собой каждый раз, когда он рядом, Алекс говорил с ней ласково, тщательно избегая каких-либо неприятных тем. Он проводил ее в каюту. Ники насторожилась, когда Алекс склонился над ней, но он лишь слегка коснулся ее губ.— Спокойной ночи, — сказал он, открывая дверь в каюту.«Пойму ли я когда-нибудь его?» — пронеслось у нее в голове. Но она была слишком утомлена, чтобы размышлять на эту тему. С большим трудом ей удалось расстегнуть мелкие пуговички на спинке платья, и она наконец улеглась спать.К утру, без Зика и Макса, которые остались в Ла-Ронд, они прибыли в Новый Орлеан. Сюда прибывали суда со всего света. Лучшие пароходы стояли отдельно. Красивые плавучие дворцы, как правило, отчаливали к вечеру, тогда как небольшие суденышки курсировали весь день.На Декейтер-стрит Алекс остановил кеб. Лошади резво зацокали копытами по булыжной мостовой, и скоро они оказались на Тулуз-стрит. Когда кебмен остановил экипаж перед чугунной решеткой подъезда, на нее нахлынули воспоминания о том дне, когда она была здесь в первый раз.Она не забыла свой жалкий вид в тот майский день, когда ее привели из тюрьмы. Не забыла она и его любовницы, красивой креолки с волосами цвета воронова крыла. Что стало с Лизетт? Горюет ли она, разлучившись с Алексом? Ожидает ли и ее та же участь, что Лизетт?— Идем, дорогая, — ласково сказал Алекс, обнимая ее, чтобы помочь спуститься на землю.Не глядя на него, Ники позволила провести себя через сад к ступеням широкого крыльца, а затем через резную кипарисовую дверь в дом. Дверь открылась еще до того, как Алекс постучал. В холле стоял высокий, прямой как палка Фредерик.Вид у него был очень церемонный, пока он не улыбнулся и не подмигнул ей. Сбежавшая по лестнице Даниэль не удержалась и обняла ее.— Хвала Всевышнему, с вами все в порядке. — Перекрестившись, она посмотрела на Николь своими круглыми серыми глазами, которые, казалось, умоляли понять ее беспокойство. — Месье герцог сказал, что вас могут арестовать. Я не знала, что делать. Я… я так беспокоилась за вас… — Ее неуклюжие пальцы нервно одергивали оборки платья.— Все в порядке, Даниэль. — Николь тепло пожала ее пухлую ручку. — Ты поступила, как считала нужным… — Она умолчала о том, что Александр успел выручить ее из беды, ибо была уверена, что смогла бы постоять за себя.— Но ты же не можешь жить вместе со мной в Новом Орлеане, — сказала она, вдруг вспомнив о женихе Даниэль. — Как насчет Рене?Даниэль прыснула.— Говорят, что разлука только укрепляет любовь. Может быть, Рене соскучится по мне и объявит наконец день нашей свадьбы.Ники рассмеялась.— Может быть, и так. — Она повернулась к Алексу. — Но вы привезли сюда и Фредерика.— И Бетси… — Бетси была женой Фредерика. — Надеюсь, она чувствует себя лучше? — участливо спросил Алекс у дворецкого.— Ребеночек, кажется, успокоился, — улыбнулся Фредерик, ярко сверкнув белыми зубами, особенно заметными на угольно-черном лице. — До его рождения мама может отдыхать. Но зато уж потом забот у нее будет достаточно — только вертись. — Первенец Бетси должен был родиться через шесть месяцев.— Она женщина сильная, — сказал Алекс. — У нее никаких трудностей не будет.Ники поглядела на него, словно хотела спросить, откуда у него такие сведения о младенцах, однако промолчала. Хозяин Бель-Шен должен знать обо всем.Алекс улыбнулся ей.— Я думал, тебе будет приятнее в окружении знакомых людей.— Да. Спасибо за заботу.— Есть еще один человек, с которым я хотел бы тебя познакомить. — Он провел ее в гостиную. Там, опираясь на серую мраморную каминную доску, стоял плотно сбитый человек с огромными руками и плечами. Одет он был в темно-синие брюки и домотканую рубаху.— Николь, это Байрам Сит, мой старый друг. Мы познакомились с ним в Алжире. Друг еще с тюремных времен.— Вы, кажется, о нем упоминали. — Они переглянулись, и она поняла, что права.— Иногда меня зовут просто Рам, — с заметным акцентом сказал турок и слегка кивнул головой, видимо, в знак приветствия. — Вы можете звать меня Рамом.Голова у Байрама Сита была чисто выбрита, а разрезом глаз он походил на монгола. Из-под его носа свисали густые черные усы. Она никогда еще не видела человека с такими чудовищно большими руками и ногами.— Рада с вами познакомиться.— Какое-то время Рам будет жить здесь, — сказал Алекс.— В Бель-Шен?— Здесь, — тихо повторил он.— Здесь? — удивилась Ники: с какой стати такой человек будет жить в городском доме?— Он проследит, чтобы с тобой ничего не случилось, пока я буду занят работой на плантации.— Но мне же ничего не… — Ники запнулась, поняв, для чего тут будет этот человек. — Он приставлен для слежки, как бы я не удрала? Это вы хотите сказать?— Тебе понадобится какое-то время, чтобы освоиться.— Так этот человек — тюремщик? Я буду такой же пленницей, как и в тюрьме на Барон-стрит?— Рам здесь для того. Чтобы заботиться о тебе, — подчеркнул Алекс. — А ты явно нуждаешься в заботе.Ники сделала глубокий успокаивающий вдох, прежде чем заговорить.— Я немного устала, — сказала она, проходя мимо него. — Пожалуй, я поднимусь к себе в комнату.Алекс не, стал ее останавливать, но последовал за ней. Она стояла в коридоре, не зная, какая именно комната ей отведена.— Вот эта, — подсказал он сзади, указывая на дверь, ведущую в хозяйские апартаменты.У Ники сжалось сердце. Неужели он и в самом деле потребует, чтобы она спала в комнате Лизетт? Она просто задохнется в атмосфере, насыщенной запахом ее духов!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35