Тростник покачивался, напоминая волнующееся темно-зеленое море. Рабочие давно уже укрылись кто где мог. Кипарисы с противоположной стороны дороги, за которыми начиналось болото, поскрипывали и постанывали. Под напором дождевого потока ломались пересохшие сучья. Кружась, опадали листья с деревьев.— Ветер предвещает ураган, — крикнул Алекс. — Мы должны спрятаться, пока он окончательно не разбушевался. — Он погнал своего коня быстрее, и Ники последовала за ним.Ослепительная молния расколола небо, и как из ведра хлынул ливень. Они доехали до раскисшей боковой дорожки, которая вела в болото. Над головой у них зашелестели ветви, и Ники все больше охватывала тревога. Но тут она вдруг заметила трубу над двухэтажным бревенчатым домом.Алекс соскочил с лошади и помог девушке войти под навес крыльца. Ее костюм для верховой езды весь намок и был обрызган грязью. Медные волосы намокли, заколки растерялись.Алекс повернул ручку двери и распахнул ее.— Заходи. Я позабочусь о лошадях и приду.Ники кивнула. Алекс повел лошадей в загон с навесом.Ники закрыла за ним дверь и стала оглядывать дом.В комнате с довольно высоким потолком стоял большой камин из необожженного кирпича. Наверх вела деревянная лестница. Почти вся мебель, включая кожаный диван перед камином, была грубо сколочена по большей части из кипарисовых бревен. Деревянные полы были устланы плетеными циновками.На окнах висели полотняные белые занавески. Все это выглядело оригинально, хотя и не слишком элегантно.Дверь открылась, снаружи донеслось шуршание листвы, и вошел Алекс. Только тут Ники заметила, что он так же промок, как и она.— Наверное, мне надо было вернуться пораньше, — проговорила она виноватым голосом.Алекс делал вид, что хмурится, но на его губах играла улыбка.— Да, наверное, тебе следовало вернуться пораньше.Мимо окна пролетела ветка, обломанная ветром. Ники вздрогнула. Алекс в два больших шага оказался возле нее.— Обычно в эту пору камины не затапливают. Но я думаю, что на этот раз нам придется сделать исключение.Когда он принялся укладывать дрова на решетку, Николь вновь осмотрелась и спросила:— Тут кто-нибудь живет?— Нет. Мы использовали этот домик как охотничий. Большей частью мы охотимся на оленей, иногда на медведей. Некоторым нравится ходить на енотов. За домиком присматривает Нора Джеймс, жена надсмотрщика. — Растопив камин, он вернулся к ней. — Пожалуй, нам надо раздеться.Ники заколебалась.— Мы здесь одни, Алекс. Как же я могу раздеться? Это неприлично.Алекс снисходительно улыбнулся.— А прилично подцепить воспаление легких?По деревянной лестнице он поднялся наверх и принес оттуда два мягких шерстяных пледа.— Можешь завернуться в один из них. — Вручив ей плед, он повернул ее, чтобы расстегнуть пуговицы на спине.Она не решилась спорить, ибо боялась заболеть. — Мы высушим все перед огнем, — сказал он, снимая с нее мокрый лиф.— Алекс, — возмутилась Ники, отодвигаясь. — Что вы делаете?— Исполняю обязанности твоей служанки, — усмехнулся он. — Стой, пожалуйста, спокойно.Ники с пылающими щеками повиновалась.Алекс помог ей снять юбки, затем расшнуровал корсет, оставив ее в рубашке и панталончиках, которые тоже промокли и стали почти прозрачными. Она взглянула на Алекса, и сразу поняла, что он не сводит глаз с ее грудей, которые проступали сквозь намокшую ткань как два бутона.Глядя на выражение его лица, потемневшие от желания глаза, Ники почувствовала, что задыхается. Она стояла словно зачарованная, а его взгляд тем временем скользил по ее телу, на миг задержался на тонкой талии, затем обежал крутые изгибы бедер. Окончательно его взгляд остановился на темно-рыжем треугольнике между ними.— Хороша, — тихо шепнул он?Дрожащими пальцами Ники завернулась в плед. Сердце у нее, казалось, готово было выпрыгнуть из груди.Алекс только улыбнулся. Он думал о том, что она выглядит совсем невинной. Но в каком-то смысле она и остается невинной. Из того, с каким ядом она говорила о прошлом, можно было заключить, что те мужчины, в чьих руках она побывала, взяли свое, даже не подумав о ней.Сегодня ночью все это изменится.Сегодня ночью он сможет подарить ей бесчисленные радости И удовольствия любви. Он уже представлял себе, как это будет?Обстоятельства сложились так удачно, как он и не мечтал. Глава 10 Кутаясь в плед, Ники смотрела, как Алекс расстегивает манжеты на рукавах, ворот рубашки, как снимает ее.Мокрые бриджи плотно облегали его мускулистые ноги, обтягивали тугие круглые ягодицы. Увидев, с какой решительностью его напрягшееся естество рвется, наружу, она жадно глотнула воздух.Раскрасневшись от смущения, она повернулась к камину, успев, однако, уловить веселый смешок. Она слышала, как грохнулись на пол высокие сапоги, затем зашуршала спадающая материя. Ей вдруг пришло в голову, что у него хватит наглости снять с себя всю одежду.— Сними с себя все, — велел он, и она поняла, что сам он уже полностью разделся.— Ни за что на свете.— Нужно ли мне напоминать, что я вдвое больше тебя? — сказал он сзади.— Нет. И я еще не забыла ваши тиранические замашки.Когда Алекс вновь засмеялся, Ники повернулась лицом к нему.— Все это доставляет вам удовольствие?..Он стоял всего в нескольких дюймах от нее. Плед небрежно повязан вокруг бедер, мускулистые руки сложены на широкой груди. По обеим сторонам рта резко обозначились складки.— Конечно.Она даже отдаленно не могла себе представить, как будет выглядеть полуобнаженный Александр дю Вильер, стоя перед пылающим камином. Его волосы казались скорее золотистыми, чем каштановыми, и в глазах играли золотистые отблески огня.Поросшая курчавыми волосами грудь казалась такой литой и загорелой, что хотелось к ней притронуться.— Ну, — сказал он, прерывая волнующие ее мысли, — я жду.Ники хотела было запротестовать, но возражение застряло у нее в горле. Она знала, что спор кончится не в ее пользу.Мысль о том, что он может силой сорвать с нее остатки одежды, пугала, в то же время по всем ее жилам заструилось тепло.— Отвернитесь.— А если я обещаю закрыть глаза?— Это не смешно. Отвернитесь.Алекс отвернулся от нее подчеркнуто театральным движением. Николь торопливо сдернула с себя последние мокрые принадлежности туалета и перебросила их через его широкое голое плечо.Он даже не шевельнулся.— Так-то лучше.Подойдя к камину, Александр оттащил в сторону два высоких стула и положил между ними метлу с длинной ручкой.На эту метлу он и повесил их мокрую одежду. Затем опустился на диван, где она сидела, подтянув к себе колени.Опытной рукой Алекс вытащил заколки из ее волос, и мокрые завитки тяжелой массой упали ей на спину. Он разделил их на отдельные шелковистые пряди.— Всегда мечтал об этом.С довольным видом он намотал один завиток на свою руку, и даже от этого легкого движения на его руке заиграли мускулы.Ники отодвинулась от него как можно дальше.— Я думаю, что и вам следует отодвинуться от меня подальше.Он улыбнулся.— Ну уж нет.Пододвинувшись к Ники, Алекс обвил ее рукой и прижал к себе. Его губы, прильнув к ее губам, заглушили ее протесты.Ники уперлась ладонями ему в грудь, намереваясь оттолкнуть, но притронуться к его курчавой груди было так приятно, что она забыла о своем намерении.Алекс раздвинул ее губы и проник внутрь своим языком.Ники тихо всхлипнула. Алекс сжал ее крепче. Его теплое мужское дыхание, казалось, разливалось по всему ее телу.Целуя и лаская ее, Алекс старался, чтобы она расслабилась. Он точно уловил момент, когда настороженность Ники стала проходить и она начала сдаваться. И все же он не торопился. Не хотел принуждать ее… Алекс ждал, чтобы она отозвалась на его чувство. Хотел, чтобы она льнула к нему, объятая страстью, ласково звала по имени…Через плед он чувствовал, как бьется ее сердце, как учащенно она дышит. Сунув одну руку под плед, он обхватил ладонью ее грудь, Ники отодвинулась.— Алекс, — прошептала она в замешательстве.— Все в порядке, дорогая.Его рука стала ласкать ее грудь, обхватывая, приподнимая, играя соском, пока он не затвердел, на этот раз уже не от холода, а от его прикосновений. Она тихо застонала. Никогда в жизни не испытывала она ничего подобного. Даже в сладчайших мечтах.Губы Алекса скользнули от ее рта к щеке, затем к уху, обжигая огненными прикосновениями… Она не могла — и даже не хотела — вернуть себе обычное благоразумие. Ее руки, как бы сами по себе, отдельно от нее, стали ласкать его мускулистую грудь и плечи.Алекс уложил ее на диван и расправил плед. Его потемневшие глаза горели неутоленной страстью.— Алекс, — повторила она, зная, что должна остановить его, хотя бы против своего желания.— Обещаю, что не причиню тебе боли.Алекс никогда не причинял ей боли. Никогда. Хотя и имел на это все права. Что бы ни происходило, с Алексом она всегда была в безопасности. Она почувствовала, что теряет остатки самообладания. Когда его губы заскользили вдоль ее плеч, к груди, задержавшись на соске, Ники с невольной нежностью прошептала его имя.— Алекс… пожалуйста…Казалось, именно этого слова он и ждал. Его рука спустилась ниже, раздвинула ее ноги, лаская… На какой-то миг она напряглась, но чувство, которое она испытывала, было таким невероятно волнующим и таинственным, что она расслабилась и уступила его ласкам.— Так-то лучше, дорогая. Я сам обо всем позабочусь. — Его палец проскользнул через рыжие колечки и углубился внутрь.Ее охватило чувственное волнение. Инстинктивно она вся изогнулась. Почему она такая мокрая? Эта мысль тут же растворилась в неизъяснимо сладком возбуждении. Его палец легко двигался вниз и вверх, задавая ритм, который заставлял ее извиваться и стонать.— Пожалуйста, Алекс… — взмолилась она.Он лег на нее. Ей ничего не оставалось, кроме как довериться ему.На миг она вспомнила Лорну и бесчинства тюремщиков.Затем все заслонило лицо Алекса. Человека, которому она доверяла больше всех на свете. Человека, которого впервые в своей жизни полюбила.Это было, казалось бы, странное ив то же время естественное время для постижения правды. Есть у женщины дар, который она может поднести лишь одному человеку.Алекс вдруг остановился, что-то мешало ему проникнуть глубже. Новая попытка привела к тому же результату.— Все в порядке, Алекс, — сказала Ники. — Я не боюсь.И вдруг его осенило. Это было неожиданно, как гром с ясного неба. Задержанный выдох шумно вырвался наружу.— Господи, да ты девственница!Она была явно смущена.— А вы что думали?— Но ведь тебя избивали. Потом эти тюремщики…Алекс был в такой растерянности, что Ники решила подтолкнуть его. Она крепко прижалась к нему всем телом, вынуждая проникнуть глубже. Ее попытка удалась, и Ники с трудом удержалась от вскрика.— Вот черт. — Хотя Алекс и получил доступ внутрь, он слегка отодвинулся. — Худшее уже позади, — наконец произнес он, как бы оправдываясь и надеясь, что боль не так уж сильна. — Больно только в первый раз.Ники храбро улыбнулась и понимающе кивнула. Даже это легкое движение воспламенило его. Он хотел доставить ей такое удовольствие, о котором она никогда и не мечтала. Теперь он уже не был уверен, что сможет долго ждать. Стараясь успокоить ее поцелуями, он стал постепенно входить в нее.Сначала Ники вся напряглась, но с каждым мгновением боль затихала. Язык Алекса как бы подразнивал ее язык, его руки гладили ее груди, стараясь, чтобы она забыла о перенесенной боли. Сама не сознавая, что делает, она поднимала бедра в такт медленным проникновениям Алекса… Его движения стали быстрее, глубже…И вдруг что-то странное, непонятное произошло с ней: огромный огненный шар взорвался в ней мириадами солнц, заполняя вселенную.И в этот момент она услышала, как Алекс выкрикнул ее имя…Какое-то время Алекс лежал неподвижно. Его дыхание постепенно успокоилось, но он не отодвинулся. Наконец, чуть приподнявшись на локтях, он взглянул ей в лицо.— С тобой все в порядке?— Да.— Почему ты мне не сказала?— Я думала, что ты знаешь. — После всего случившегося было так естественно перейти на ты.Отказался бы он от нее, если бы знал правду? Или все равно поступил так же? У него были десятки женщин в разных городах и странах. Но никогда он не хотел ни одну так сильно, как эту. В ней было что-то совершенно особенное — он сразу почувствовал. Рано или поздно он все равно овладел бы ею.Это неизбежность… К тому же, продолжал рассуждать он, она все равно принадлежит ему. Он выложил за нее немалые деньги. Да она и сама желала его. В конце концов положение складывается для них наиболее удачным образом.— Ты недоволен? — спросила Ники.Недоволен? С какой стати? То, как она ему отдалась, вызывало в нем неизъяснимую нежность. Почти все женщины, которых он знал, спали с ним ради своего удовольствия, ради денег или какого-нибудь подарка. Пожалуй, только одна Ники подарила ему себя.— Недоволен? Я очень счастлив, — сказал он, и Ники улыбнулась. Ее застенчивая улыбка необычайно тронула его.— Я была уверена, что мне понравится.Алекс улыбнулся.— И тебе в самом деле понравилось?— Это было чудесно. Если забыть о том, что сначала было больно.— Об этом ты забудешь. — Он заметил, что одной рукой она играет со складками одеяла, а другой быстро рисует что-то вроде маленьких кружков на его плече.— Нервничаешь?— Нет. Я так делаю, когда какое-нибудь место чуть-чуть зудит, а почесать его трудно.Алекс приглушенно рассмеялся.— Мне кажется, я знаю, что делать.Взяв ее за подбородок, он нагнулся и поцеловал ее. Еще не разгадав его намерения, она почувствовала его нарастающую жгучую страсть. В следующий миг он скользнул внутрь ее, переполняя невыразимым Наслаждением. Она стала целовать его, проникнув языком в его рот.Ее руки исследовали его тело, все, вплоть до чуть заметных жилок Она коснулась его плотного, медного цвета соска, провела вокруг него пальцем. Алекс застонал…— Продолжай, продолжай, — шепнул он, — и я смогу избавить тебя от этого легкого зуда.Ники не совсем понимала, что он хочет сказать, но заметила, что он стал двигаться медленнее и размереннее, усиливая то томление, которое она испытывала внизу живота. Алекс обхватил губами ее затвердевший сосок и стал играть с ним языком.Бедра Алекса поднимались и опускались в чувственном ритме. Он ускорял его, и проникновения его плоти становились все глубже и чаще, она ощущала их не как отдельные движения, а как сплошные накаты чувственных волн, которые захлестывали ее с головой.Она вплела пальцы в его волосы, выгнула спину и застонала Алекс тут же заглушил этот стон поцелуем, его язык двигался в том же волнующем ритме, что и его тело.Ей казалось, будто между бедрами полыхает жаркое пламя, которое вот-вот поглотит всю ее целиком Тело напряглось, изогнулось, переполненное страстью. Кажется, она произнесла его имя но, может, это ей только показалось?.. Наслаждение кружило ее в своем водовороте с такой силой, что все плыло перед глазами. Она всецело отдалась необыкновенно сладостным ощущениям…Он откатился в сторону, увлекая ее за собой, и его тело полностью расслабилось. Только тут она поняла, что ее лицо в слезах.Алекс коснулся ее подбородка.— Я не причинил тебе боли?Ники улыбнулась.— Нет. Я никогда еще не испытывала ничего подобного.Мне казалось, будто ты проник в самую глубину моей души.Алекс понимал, что она хочет сказать. Его тоже еще никогда не захватывало столь сильное чувство. В его мужском опыте не было ничего похожего. Ни с одной женщиной не испытывал он чего-либо подобного. То, что она может волновать и трогать его как ни одна другая, обеспокоило его.— Так не всегда бывает, — сказал он, давая понять, что в этой их близости было что-то особенное, хотя не зная, почему это так важно. — Я хочу сказать, с кем-то другим это могло быть по-иному.— Я не хотела бы испытать это ни с кем другим.Он и сам не знал, почему эти слова означают для него так много. Он посмотрел на камин. Там уже остались одни головешки. Все еще буйствовал ветер, но гроза ушла куда-то в сторону, изредка освещая небо всполохами.— Мы можем постелить тюфяк на полу или подняться наверх. К сожалению, кровати наверху не шире дивана.— Останемся возле камина. — Она не хотела расставаться с ним и на секунду. Только быть рядом и смотреть, как он будет засыпать.— Хорошо. — Поцеловав ее, он поднялся наверх.Через несколько минут он вернулся со старым голубым ватным одеялом для нее, прихватив и еще несколько для того, чтобы приготовить для них ложе на полу. Несколько минут без него показались ей целой вечностью.— Не шевелись, — сказал Алекс, отодвигаясь от того места, где она сидела, сложив ноги по-турецки. — Я хочу посмотреть на тебя.При этих словах ее соски отвердели. Она смело выпрямилась, позволяя ему любоваться собой и удивляясь, что не испытывает при этом никакого смущения.— Даже если бы мне пришлось ждать три года, — сказал он, — ты была бы достойна этого ожидания, — Его низкий голос звучал необыкновенно приятно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35