если он узнает, кто именно сейчас перед ним, тогда вспыхнувшая вдруг зависть к победе Тревельяна может повлечь за собой желание взять реванш. Хозяин этого замка не мог проявить обычную любезность, просто так предложив ей собственные комнаты. Теперь Чешэм решит, что она любовница своего лорда, и не выпустит ее из этой спальни, предварительно не заставив ответить на все свои вопросы.– Итак, назовите мне свое имя.Он уже стоял прямо за ней. Затрепетав, Равенна пожалела о том, что не может свернуться в клубок и утонуть в ванне. Равенна постаралась справиться с гневом, сосредоточившись на том, чтобы Чешэм не узнал ее. Она, голая, незамужняя женщина, находится в покоях своего господина. Никто не встанет на ее защиту.– Пожалуйста… – Равенна дернулась, почувствовав его руку на своей спине.– Повернитесь…– Какого черта, Чешэм, вы делаете здесь? – прогремел в дверях голос Тревельяна.От радости Равенна едва не вскрикнула.– Я искал вас, но обнаружил… вот это. – Чешэм умолк, снял свою руку с ее спины и отступил на шаг. Она услыхала шепот. – Кто это, Ниалл! Какая-нибудь служанка, судя по грязной голове. С каких это пор вы увлеклись собственной челядью?– Убирайтесь отсюда, Чешэм, – голос Тревельяна не допускал возражений. В каждом слове угадывался едва сдерживаемый гнев.Чешэм направился к двери, но прежде чем он вышел, Равенна услыхала его слова:– Когда она надоест вам, скажите этой девице, что я могу предложить ей место в своей постели. Мне еще никогда не удавалось попользоваться остатками вашей трапезы.– Убирайтесь! – буркнул Тревельян. Дверь хлопнула, и Равенна услыхала звук удаляющихся шагов.Девушка неподвижно сидела в ванне. Застыв как каменная, она прикрывала груди руками, пытаясь сохранить жалкое подобие скромности. Конечно, незачем было ожидать от Чешэма благородства, однако на подобную грубость она не рассчитывала. Тревельян говорил ей, что Чешэм видит в ней только игрушку, и хотя молодой граф не знал, с кем сейчас пытался заигрывать, но этот короткий эпизод открыл Равенне глаза на его характер.Щеки ее горели – от стыда, унижения, от попытки сдержать слезы, – но Равенна, наконец, заставила себя поглядеть на Тревельяна. Угрюмый, он застыл у входной двери и, сложив руки на груди, буквально сверлил ее взглядом.– Спасибо, – прошептала она.Он ухмыльнулся как бы в знак извинения.– Надеюсь, теперь ты полностью понимаешь всю суть его предложения?– Кроме вас, милорд, никто не принимает их всерьез.Равенна не отводила глаз от Тревельяна, он кивнул, словно впитывая эту информацию о ней. Ниалл явно изо всех сил старался не глядеть на нее, тем не менее каждые несколько секунд Равенна замечала, как взгляд его ныряет в воду, сквозь которую розовело ее тело. Равенна сидела спиной к нему и прикрывалась руками, тем не менее не имея возможности укрыться как следует. Огонек в глазах Ниалла говорил девушке, что граф воспринимает ее именно так, как подобает мужчине.Тут, к ее облегчению, в туалетной комнате открылась дверь. Послышались шаги служанки, и хотя Равенна не видела, кто это, она сразу решила, что вернулась Кэти.Равенна в ожидании поглядела на Тревельяна, тот потупился, явно не желая уходить.Кэти что-то громко запела в соседней комнате, принялась хлопать створками шкафов и выдвигать ящики. Не говоря более ни слова, Тревельян опустил книгу на столик возле ванны, при этом посмотрев на Равенну столь странно и пронзительно, что сердце девушки едва не остановилось. Кэти вошла в спальню с охапкой полотняных полотенец и мылом, а когда Равенна вновь повернулась к Тревельяну, его уже не было на месте.– Ну вот! Душистый кусок мыла для твоих волос и самая лучшая щетка его светлости из свиной щетины, чтобы ты могла расчесать их у огня. – Кэти суетилась возле ванны и явно не обратила внимания на поспешность, с которой исчез ее господин, и на ту напряженность, которая еще витала в воздухе.Опустив руки с груди, Равенна позволила Кэти помочь ей вымыть волосы. Полив девушке голову теплой водой, та принялась намыливать волосы розовым куском мыла. Равенна нуждалась именно в такой помощи. Напряжение не отпускало ее; ей казалось, что ее испачкали. Растиравшая тело уверенная рука смывала оба ощущения.Когда Равенна, наконец, вымылась, Кэти закутала ее в другой халат Тревельяна и отвезла к очагу. Здесь служанка принялась расчесывать щеткой из свиной щетины ее чистую голову до тех пор, пока каждая черная прядь не высохла и не заблестела.Купание и оба «гостя» настолько утомили Равенну, что она уже мечтала о возвращении в мягкую постель Тревельяна. Еще больше она мечтала о возвращении домой, но на предстоящую в таком случае битву у нее просто не было сил.– Ну вот, мисс, – сказала Кэти. – Волосы как весенний дождь, только под глазами еще синяки. Тебе лучше лечь в постель. А я принесу интересную книжку, чтобы было что почитать.Служанка подвела Равенну к постели и уложила ее. Равенна посмотрела в сторону прихожей, вспомнив о книге, которую Тревельян оставил на столике.– Дай мне вон ту, – показала Равенна. – Ты не прочтешь мне заглавие?Кэти подошла к книге и взяла ее.– Я не умею правильно читать по-английски, мисс. Вот будь это гэльский язык, или церковный, латынь то есть. Я ходила только в зеленую школу, и то всего несколько лет.Подав Равенне книгу, Кэти взбила подушки, а потом вышла из комнаты, прихватив с собой поднос с чаем.Равенна провела пальцами по тисненой коже. Прочитав название книги, она буквально лишилась дара речи: «В защиту прав женщин».Она пролистала пару глав… «Состояние деградации, на которую обречены женщины»… «Писатели, изображавшие женщин предметом жалости»… Последняя тема наиболее вдохновляла ее. В руках ее было оригинальное издание, напечатанное в 1792 году. Захлопнув томик, она принялась разглядывать его, не выпуская из рук. Трудно было поверить, что в библиотеке Тревельяна могла найтись подобная книга, но еще труднее верилось в то, что он сам принес ей этот том.Выпав из рук, книга раскрылась, на оборотной стороне обложки видна была надпись. С изумлением Равенна прочитала:
Равенне, «Было бы отлично, если бы они были хотя бы просто приемлемыми и разумными подругами». Ниалл, восьмой граф Тревельян, о ЖЕНЩИНАХ (словами Мэри Уолстонкрафт).
Улыбка озарила ее лицо. Как бы ни раздражал ее этот человек, она уже желала поблагодарить его. Характер Тревельяна имел чересчур много граней, чтобы можно было ненавидеть их все. Кроме того, нельзя было отрицать, что граф был наделен остроумием, которое так импонировало ее собственному уму.Закрыв книгу, она погрузилась в дремоту, обдумывая слова, которые скажет ему в следующую встречу. * * * Равенна без особой охоты призналась себе в том разочаровании, которое ощутила, не увидев Тревельяна утром. Полдень прошел, начались дремотные полуденные часы. Вечером Кэти подала ей ужин, и Равенна одна сидела в кресле перед очагом. Весь день Тревельян не показывался, теперь уже близка была ночь, а ей следовало поблагодарить его за книгу. Так, думая о нем, Равенна и уснула.Убежденная в том, что он заглянет к ней утром, она попросила Кэти причесать ее, соорудить что-нибудь из буйной гривы. Кэти, едва ли не против воли, взялась за работу, превращая угольно-черные пряди в респектабельную прическу. Горничная даже украсила свое произведение булавками с головкой в форме трилистника, однако прошли часы и вышло, что старалась она напрасно: Тревельян так и не объявился.Прошло два дня. И к вечеру второго Кэти появилась с взятой из дома Равенны одеждой; девушка услыхала от нее, что утром ей будет позволено, наконец, вернуться домой. Казалось, Равенна должна бы обрадоваться, но она почему-то расстроилась. Он не пришел к ней, и теперь девушка сомневалась и в том, что утром Ниалл удостоит ее прощания. И это смущало ее. Она не рассчитывала на то, что он будет думать о ней; она не ожидала от него ничего доброго, и тем не менее, поглядев на полученный ею подарок, она не могла не удивляться его отсутствию.– Ты не съела и кусочка за завтраком. Голова болит, да? – негромко спросила Кэти.Девушка поглядела на эту женщину. Она вдруг поняла, в каком долгу находится перед служанкой. Кэти ухаживала за ней буквально с материнской заботой, и Равенна вряд ли так быстро поправлялась бы, если бы не постоянное внимание Кэти.– Сегодня вечером я не очень голодна, – Равенна с признательностью пожала руку служанки. – Я еще не поблагодарила тебя за то время, которое ты потратила на меня. И, возможно, мы больше с тобой не увидимся, разве что встретимся на дороге на рынок. Я хочу, чтобы ты знала, что я очень благодарна тебе за заботу.– Ничего особенного, мисс. Мне всегда приятно помочь лорду Тревельяну, если я могу это сделать. – Кэти улыбнулась и похлопала по руке Равенну. – Когда мой бедный Эдди умер от пьянства, граф взял меня и ребенка в замок, так что теперь я ничего не пожалею для господина. Когда сам сказал мне, что ты лежишь здесь и некому успокоить боль в твоей бедной головке, я была просто рада услужить ему. Особенно зная, кто ты такая, мисс, и что нужно хранить тайну.– Тайну? – переспросила удивленная Равенна.– Ну да. Конечно. Поэтому ты и не видела других слуг, кроме меня. Это все Сам велел. Даже сегодня вечером в библиотеке он напомнил мне о том, что никто не должен знать, что ты провела здесь несколько дней на его попечении.– Да… кто же тогда я такая, чтобы лорд Тревельян так заботился о моей репутации? – Глядя на служанку, Равенна ждала ответа.– Это решать господину, мисс, – сказала горничная с некоторым беспокойством.Равенна смутилась.Кэти как будто бы сжалилась над нею. Задумчиво протирая столик своим фартуком, она пояснила:– Наш лорд, мисс, одинокий мужчина. Ты должна это понять. Он не водит домой всех встречных, которым нужно помочь. Больше того. Сам не так часто приглашает в замок людей. Ну, ты, конечно, наслышана о раутах и всем таком, только все они – дело рук лорда Чешэма. Обычно хозяин – если ему угодно – немного выпьет, а потом отправляется к себе и сидит здесь, в кресле напротив твоего, и читает всю ночь. Он у нас образованный, Сам-то. Я слыхала, что он перечитал все книги, что есть в замке, и не только их. Он живет в своей библиотеке.– Но где же он… – Равенна едва не выпалила «спал», однако такой вопрос был для нее уж совсем неприличен. – Где же он провел все это время?– Ему нужно приглядывать за всем графством Лир, вот Сам и занят этим делом. У него нет времени для гостей. Вот потому-то он такой одинокий. – Кэти вдруг заторопилась уйти и сказала: – А пока отдыхай, мисс. Сегодня перед сном я принесу тебе тодди Горячий пунш с гвоздикой.
.– Спасибо, Кэти, – ответила Равенна, уносясь мыслями куда-то далеко.Кэти попыталась скрыть загадочную улыбку.– Со всем удовольствием, мисс. Только, знаешь, Питер Магайр был изрядным сплетником. Да благословит тебя Господь, мисс. Да благословит они нашу Ирландию.С этими словами Кэти исчезла в коридоре.Испуганная Равенна поглядела в сторону гардеробной. Она поднялась из кресла, чтобы позвать Кэти назад, чтобы задать ей новые вопросы, возникшие в ее голове, однако, когда девушка дошла до двери, горничной уже не было в коридоре.Кто же может дать ей ответ? Сам Тревельян. Как сказала Кэти, граф сейчас находился в библиотеке. Равенна сомневалась в том, что утром удастся увидеть его.Она подошла к зеркалу, висевшему над бюро. Прическа вполне презентабельна, даже роскошна; бледные щеки, большие глаза… Равенна потерла щеки, чтобы они чуть зарумянились, поправила платье и отправилась разыскивать библиотеку.Найти одну комнату среди двухсот – дело нелегкое. Равенне потребовалось больше четверти часа даже на то, чтобы отыскать путь в другую часть замка, но оказавшись там, она без особого труда определила, какая из комнат является библиотекой. Лишь в одной комнате за причудливыми резными и позолоченными дверями нового крыла горел свет. Если только это не припозднившийся Гривс полирует столовое серебро, значит, комната занята хозяином замка.Положив ладонь на позолоченную дверную ручку, Равенна внезапно запаниковала. Возможно, Тревельян не будет рад ее появлению. Более того, он может счесть подобное вторжение в его личную жизнь достойным всяческого осуждения. Равенна припала ухом к двери. За ней не было слышно ни звука. Человек, сидевший при свечах, находился в одиночестве.Равенна медленно приоткрыла дверь.Тревельян сидел в кресле лицом к очагу, над которым висел портрет женщины, судя по сходству с ним, его матери.– Милорд, – проговорила Равенна негромко.Он повернул голову. Если появление гостьи удивило или обрадовало Ниалла, лицо его не выдало этих чувств. Напротив, оно словно ожесточилось, сделалось непроницаемым.– Что ты делаешь здесь? – спросил Тревельян.Равенна вспыхнула.– Я… я пришла попрощаться с вами. Я уйду на рассвете.Она встретила его взгляд, но не стала входить в комнату: зачем входить в логово дракона.– Ты по-прежнему выглядишь нездоровой, нет нужды торопиться. – Поднявшись из кресла, он подошел к ней и, взяв за руку, подвел к креслу, стоявшему напротив него. Большое, старомодное, с подголовником, оставшееся от предыдущего века, оно словно приняло Равенну в свои объятия.– Я… я не хотела беспокоить вас, – проговорила Равенна.– Так почему же ты сделала это?На этот вопрос невозможно было ответить. Она сама не знала, зачем разыскивать графа. Конечно, она охотно поболтала бы с кем-нибудь перед сном, но разве может оказаться приятным разговор с лордом Тревельяном.Она сжимала и разжимала внезапно вспотевшие руки.– Я же сказала вам. Я пришла, чтобы проститься…– Нет.Такой ответ не предоставлял никакой опоры, и Равенна неторопливо добавила:– И чтобы поблагодарить вас за книгу.– Понимаю.Он глядел на нее из кресла такой далекий и такой близкий… Их разделяла буквально протянутая рука. Равенна видела глаза графа – зеленые камни, омытые глубокими водами.Равенна встретила их взгляд – жуткий, неодобрительный – со всей отвагой, на которую была способна. Граф всегда с неприязнью относился к ней, и с каждой ее попыткой добиться уважения неприязнь эта лишь усугублялась, теперь Равенна все острее это ощущала.– Что во мне плохого? Что заставляет вас глядеть на меня подобным образом? – прошептала она.– В тебе нет ничего плохого. Ты прекрасна. Настолько прекрасна, что… – взгляд его, оторвавшись от лица Равенны, скользнул вниз. На ней было то же синее платье, что и на похоронах Питера Магайра. В такой одежде не завоевывают поклонников, но граф и не замечал, во что она была одета. Он смотрел в самую глубину и не видел того, что оставалось на поверхности. – …так прекрасна, что мне хотелось бы…Их взгляды встретились, и Равенна дрогнула перед тем, что говорили ей его глаза. И еще перед волнением, которое они вселяли в нее.– Будешь ли ты моей любовницей, Равенна? – произнес он вслух то, что уже было высказано взглядом.Глубоко вздохнув, Равенна уставилась на графа. Все сделалось теперь настолько простым. В этом месте девушке полагалось отказать негодяю и вылететь из комнаты в праведном негодовании. Вне сомнения, Кэтлин Куинн сейчас выскочила бы из кресла и, ударив Тревельяна по лицу, подослала бы брата в замок – прирезать мерзавца.Однако Равенна подобной возможности не имела. Она всегда помнила, что является бедной сиротой, и к тому же ирландкой. Образование не могло возвысить ее. Оно только мучило Равенну, лишь усиливая в ней неудовлетворение выпавшим ей жребием. Не имея ни семьи, ни друзей, способных защитить ее, она не могла привлечь Тревельяна к ответственности за такое предложение, как не могла и избавить Малахию от веревки, если он наконец попадется.Молча поднявшись, она направилась к двери.– Ты не ответила мне, – прозвучал голос за ее спиной.Равенна повернулась к графу, задетая не только оскорбительным предложением, но и тем, что она – оказывается – едва ли не хотела принять его; если бы не обостренное чувство самосохранения, инстинкт, порожденный и воспитанный ее низменным происхождением, увы, она, возможно, и согласилась бы.– Нет. Я отвечаю – нет. – Равенна поглядела ему в глаза.Граф не поднялся из кресла, странное разочарование угадывалось на его лице. Голос его сделался спокойным, едва ли не зловещим.– Равенна, я не делаю тебе предложения. Я задаю вопрос. Должна ли ты стать моей любовницей?– Что заставляет вас задавать такой вопрос?В глазах Ниалла мелькнул огонек.– Мне объяснили, что у меня нет выхода. Столько лет мне твердили, что моя судьба предопределена. – Граф кивнул на портрет красавицы, висящий над камином. – Она была во многом похожа на тебя, Равенна. Мать моя была из простых, бедной ирландкой, но любовью своей она привязала к себе моего отца на всю жизнь. Они обошлись без гейса. Они поженились, и оттого, как говорят, в Лире царит покой. Тревельяны обязаны жениться на простолюдинках, и чтобы не вышло иначе, на них еще наложили гейс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
Равенне, «Было бы отлично, если бы они были хотя бы просто приемлемыми и разумными подругами». Ниалл, восьмой граф Тревельян, о ЖЕНЩИНАХ (словами Мэри Уолстонкрафт).
Улыбка озарила ее лицо. Как бы ни раздражал ее этот человек, она уже желала поблагодарить его. Характер Тревельяна имел чересчур много граней, чтобы можно было ненавидеть их все. Кроме того, нельзя было отрицать, что граф был наделен остроумием, которое так импонировало ее собственному уму.Закрыв книгу, она погрузилась в дремоту, обдумывая слова, которые скажет ему в следующую встречу. * * * Равенна без особой охоты призналась себе в том разочаровании, которое ощутила, не увидев Тревельяна утром. Полдень прошел, начались дремотные полуденные часы. Вечером Кэти подала ей ужин, и Равенна одна сидела в кресле перед очагом. Весь день Тревельян не показывался, теперь уже близка была ночь, а ей следовало поблагодарить его за книгу. Так, думая о нем, Равенна и уснула.Убежденная в том, что он заглянет к ней утром, она попросила Кэти причесать ее, соорудить что-нибудь из буйной гривы. Кэти, едва ли не против воли, взялась за работу, превращая угольно-черные пряди в респектабельную прическу. Горничная даже украсила свое произведение булавками с головкой в форме трилистника, однако прошли часы и вышло, что старалась она напрасно: Тревельян так и не объявился.Прошло два дня. И к вечеру второго Кэти появилась с взятой из дома Равенны одеждой; девушка услыхала от нее, что утром ей будет позволено, наконец, вернуться домой. Казалось, Равенна должна бы обрадоваться, но она почему-то расстроилась. Он не пришел к ней, и теперь девушка сомневалась и в том, что утром Ниалл удостоит ее прощания. И это смущало ее. Она не рассчитывала на то, что он будет думать о ней; она не ожидала от него ничего доброго, и тем не менее, поглядев на полученный ею подарок, она не могла не удивляться его отсутствию.– Ты не съела и кусочка за завтраком. Голова болит, да? – негромко спросила Кэти.Девушка поглядела на эту женщину. Она вдруг поняла, в каком долгу находится перед служанкой. Кэти ухаживала за ней буквально с материнской заботой, и Равенна вряд ли так быстро поправлялась бы, если бы не постоянное внимание Кэти.– Сегодня вечером я не очень голодна, – Равенна с признательностью пожала руку служанки. – Я еще не поблагодарила тебя за то время, которое ты потратила на меня. И, возможно, мы больше с тобой не увидимся, разве что встретимся на дороге на рынок. Я хочу, чтобы ты знала, что я очень благодарна тебе за заботу.– Ничего особенного, мисс. Мне всегда приятно помочь лорду Тревельяну, если я могу это сделать. – Кэти улыбнулась и похлопала по руке Равенну. – Когда мой бедный Эдди умер от пьянства, граф взял меня и ребенка в замок, так что теперь я ничего не пожалею для господина. Когда сам сказал мне, что ты лежишь здесь и некому успокоить боль в твоей бедной головке, я была просто рада услужить ему. Особенно зная, кто ты такая, мисс, и что нужно хранить тайну.– Тайну? – переспросила удивленная Равенна.– Ну да. Конечно. Поэтому ты и не видела других слуг, кроме меня. Это все Сам велел. Даже сегодня вечером в библиотеке он напомнил мне о том, что никто не должен знать, что ты провела здесь несколько дней на его попечении.– Да… кто же тогда я такая, чтобы лорд Тревельян так заботился о моей репутации? – Глядя на служанку, Равенна ждала ответа.– Это решать господину, мисс, – сказала горничная с некоторым беспокойством.Равенна смутилась.Кэти как будто бы сжалилась над нею. Задумчиво протирая столик своим фартуком, она пояснила:– Наш лорд, мисс, одинокий мужчина. Ты должна это понять. Он не водит домой всех встречных, которым нужно помочь. Больше того. Сам не так часто приглашает в замок людей. Ну, ты, конечно, наслышана о раутах и всем таком, только все они – дело рук лорда Чешэма. Обычно хозяин – если ему угодно – немного выпьет, а потом отправляется к себе и сидит здесь, в кресле напротив твоего, и читает всю ночь. Он у нас образованный, Сам-то. Я слыхала, что он перечитал все книги, что есть в замке, и не только их. Он живет в своей библиотеке.– Но где же он… – Равенна едва не выпалила «спал», однако такой вопрос был для нее уж совсем неприличен. – Где же он провел все это время?– Ему нужно приглядывать за всем графством Лир, вот Сам и занят этим делом. У него нет времени для гостей. Вот потому-то он такой одинокий. – Кэти вдруг заторопилась уйти и сказала: – А пока отдыхай, мисс. Сегодня перед сном я принесу тебе тодди Горячий пунш с гвоздикой.
.– Спасибо, Кэти, – ответила Равенна, уносясь мыслями куда-то далеко.Кэти попыталась скрыть загадочную улыбку.– Со всем удовольствием, мисс. Только, знаешь, Питер Магайр был изрядным сплетником. Да благословит тебя Господь, мисс. Да благословит они нашу Ирландию.С этими словами Кэти исчезла в коридоре.Испуганная Равенна поглядела в сторону гардеробной. Она поднялась из кресла, чтобы позвать Кэти назад, чтобы задать ей новые вопросы, возникшие в ее голове, однако, когда девушка дошла до двери, горничной уже не было в коридоре.Кто же может дать ей ответ? Сам Тревельян. Как сказала Кэти, граф сейчас находился в библиотеке. Равенна сомневалась в том, что утром удастся увидеть его.Она подошла к зеркалу, висевшему над бюро. Прическа вполне презентабельна, даже роскошна; бледные щеки, большие глаза… Равенна потерла щеки, чтобы они чуть зарумянились, поправила платье и отправилась разыскивать библиотеку.Найти одну комнату среди двухсот – дело нелегкое. Равенне потребовалось больше четверти часа даже на то, чтобы отыскать путь в другую часть замка, но оказавшись там, она без особого труда определила, какая из комнат является библиотекой. Лишь в одной комнате за причудливыми резными и позолоченными дверями нового крыла горел свет. Если только это не припозднившийся Гривс полирует столовое серебро, значит, комната занята хозяином замка.Положив ладонь на позолоченную дверную ручку, Равенна внезапно запаниковала. Возможно, Тревельян не будет рад ее появлению. Более того, он может счесть подобное вторжение в его личную жизнь достойным всяческого осуждения. Равенна припала ухом к двери. За ней не было слышно ни звука. Человек, сидевший при свечах, находился в одиночестве.Равенна медленно приоткрыла дверь.Тревельян сидел в кресле лицом к очагу, над которым висел портрет женщины, судя по сходству с ним, его матери.– Милорд, – проговорила Равенна негромко.Он повернул голову. Если появление гостьи удивило или обрадовало Ниалла, лицо его не выдало этих чувств. Напротив, оно словно ожесточилось, сделалось непроницаемым.– Что ты делаешь здесь? – спросил Тревельян.Равенна вспыхнула.– Я… я пришла попрощаться с вами. Я уйду на рассвете.Она встретила его взгляд, но не стала входить в комнату: зачем входить в логово дракона.– Ты по-прежнему выглядишь нездоровой, нет нужды торопиться. – Поднявшись из кресла, он подошел к ней и, взяв за руку, подвел к креслу, стоявшему напротив него. Большое, старомодное, с подголовником, оставшееся от предыдущего века, оно словно приняло Равенну в свои объятия.– Я… я не хотела беспокоить вас, – проговорила Равенна.– Так почему же ты сделала это?На этот вопрос невозможно было ответить. Она сама не знала, зачем разыскивать графа. Конечно, она охотно поболтала бы с кем-нибудь перед сном, но разве может оказаться приятным разговор с лордом Тревельяном.Она сжимала и разжимала внезапно вспотевшие руки.– Я же сказала вам. Я пришла, чтобы проститься…– Нет.Такой ответ не предоставлял никакой опоры, и Равенна неторопливо добавила:– И чтобы поблагодарить вас за книгу.– Понимаю.Он глядел на нее из кресла такой далекий и такой близкий… Их разделяла буквально протянутая рука. Равенна видела глаза графа – зеленые камни, омытые глубокими водами.Равенна встретила их взгляд – жуткий, неодобрительный – со всей отвагой, на которую была способна. Граф всегда с неприязнью относился к ней, и с каждой ее попыткой добиться уважения неприязнь эта лишь усугублялась, теперь Равенна все острее это ощущала.– Что во мне плохого? Что заставляет вас глядеть на меня подобным образом? – прошептала она.– В тебе нет ничего плохого. Ты прекрасна. Настолько прекрасна, что… – взгляд его, оторвавшись от лица Равенны, скользнул вниз. На ней было то же синее платье, что и на похоронах Питера Магайра. В такой одежде не завоевывают поклонников, но граф и не замечал, во что она была одета. Он смотрел в самую глубину и не видел того, что оставалось на поверхности. – …так прекрасна, что мне хотелось бы…Их взгляды встретились, и Равенна дрогнула перед тем, что говорили ей его глаза. И еще перед волнением, которое они вселяли в нее.– Будешь ли ты моей любовницей, Равенна? – произнес он вслух то, что уже было высказано взглядом.Глубоко вздохнув, Равенна уставилась на графа. Все сделалось теперь настолько простым. В этом месте девушке полагалось отказать негодяю и вылететь из комнаты в праведном негодовании. Вне сомнения, Кэтлин Куинн сейчас выскочила бы из кресла и, ударив Тревельяна по лицу, подослала бы брата в замок – прирезать мерзавца.Однако Равенна подобной возможности не имела. Она всегда помнила, что является бедной сиротой, и к тому же ирландкой. Образование не могло возвысить ее. Оно только мучило Равенну, лишь усиливая в ней неудовлетворение выпавшим ей жребием. Не имея ни семьи, ни друзей, способных защитить ее, она не могла привлечь Тревельяна к ответственности за такое предложение, как не могла и избавить Малахию от веревки, если он наконец попадется.Молча поднявшись, она направилась к двери.– Ты не ответила мне, – прозвучал голос за ее спиной.Равенна повернулась к графу, задетая не только оскорбительным предложением, но и тем, что она – оказывается – едва ли не хотела принять его; если бы не обостренное чувство самосохранения, инстинкт, порожденный и воспитанный ее низменным происхождением, увы, она, возможно, и согласилась бы.– Нет. Я отвечаю – нет. – Равенна поглядела ему в глаза.Граф не поднялся из кресла, странное разочарование угадывалось на его лице. Голос его сделался спокойным, едва ли не зловещим.– Равенна, я не делаю тебе предложения. Я задаю вопрос. Должна ли ты стать моей любовницей?– Что заставляет вас задавать такой вопрос?В глазах Ниалла мелькнул огонек.– Мне объяснили, что у меня нет выхода. Столько лет мне твердили, что моя судьба предопределена. – Граф кивнул на портрет красавицы, висящий над камином. – Она была во многом похожа на тебя, Равенна. Мать моя была из простых, бедной ирландкой, но любовью своей она привязала к себе моего отца на всю жизнь. Они обошлись без гейса. Они поженились, и оттого, как говорят, в Лире царит покой. Тревельяны обязаны жениться на простолюдинках, и чтобы не вышло иначе, на них еще наложили гейс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44