Это было какое-то откровение, словно я проснулгя после дурмана. — И, лукаво усмехнувшись при виде потрясенного лица Элисии, как бы призывая ее возразить, если осмелится, продолжил: — А теперь, Дэни, покажи леди Тривейн ее комнату. Уверен, она устала стоять, дожидаясь, пока ты удовлетворишь свое любопытство.
Он повернулся и исчез в одной из многочисленных выходящих в зал дверей. Браун, с большим интересом слушавший его объяснения, поспешил за его светлостью так быстро, как только позволяли ему ревматические ноги.
Миссис Дэнфилд торопливо повела Элисию по широким мраморным ступеням, на ходу бросая через плечо указания служанкам. Элисия едва поспевала за проворной маленькой фигуркой. По галерее они перешли в другое крыло огромного дома и направились по широкому коридору в глубь здания. Мерцающий свет свечи в руке миссис Дэнфилд выхватывал из сумрака портреты предков Тривейна. Их характерные лица сурово взирали сверху вниз на две женские фигуры.
В конце коридора миссис Дэнфилд распахнула украшенную тонкой изящной резьбой двойную дверь. Войдя в комнату впереди Элисии, она зажгла высокие канделябры, и комната ожила.
Девушка с трепетом огляделась вокруг. Все в этой комнате было золотым, черным или темно-красным. Диванчик, обитый малиновым атласом в золотую полоску, черные с позолотой стулья с золотистыми бархатными подушками, черные лаковые китайские шкафчики и поставцы, но больше всего бросалась в глаза большая красная с черным шелковая ширма, затейливо разрисованная в китайском стиле. Огромный персидский ковер во весь пол оживлял комнату своим ярким многоцветьем.
— Как красиво! — только и смогла выговорить Элисия.
— Да уж, чудная комната, — откликнулась миссис Дэнфилд, очень довольная ее восхищением. — Это цвета Тривейнов: золото — символ славы, красный — крови, а черный — мщения. Они были свирепым народом, эти первые Тривейны.
Элисия содрогнулась, подумав, что такими они и остались.
— Вот и ваша комната, миледи, — Дэни указала на одну золоченую дверь, — а эта — его светлости.
Две эти двери были разделены высокой горкой, в которой были выставлены хрупкие китайские вазы изысканного рисунка и чудесные нефритовые фигурки.
Миссис Дэнфилд открыла дверь в новую комнату Элисии и зажгла там светильники. Элисия последовала за домоправительницей. Взгляд девушки сразу приковало необъятных размеров ложе с балдахином и темно-красным бархатным пологом. Она вспомнила свою узкую жесткую кровать у тети Агаты с ее выцветшим синим одеялом. По сравнению с той эта выглядела по-королевски.
— А теперь, дорогая, не хотите ли принять чудесную горячую ванну? Она поможет вам прийти в себя после долгой дороги, — предложила миссис Дэнфилд, заботливо снимая с плеч девушки плащ и вешая его в величественный гардероб с бесчисленными дверками и выдвижными ящиками для всевозможных дамских вещей и вещиц.
— Ваша горничная, вероятно, приедет попозже? — поинтересовалась домоправительница, удивляясь странным привычкам леди Тривейн, которая пустилась в дальний путь без служанки, имея лишь небольшую плетеную корзинку.
— У меня нет горничной, миссис Дэнфилд, — храбро ответила Элисия, ожидая, что домоправительница ужаснется, и была удивлена, когда та удовлетворенно кивнула.
— Ну и хорошо, потому что у меня здесь есть много сообразительных девушек, которые смогут стать хорошими служанками вашей светлости. Они гораздо лучше этих лондонских пустышек. — И она презрительно вздернула подбородок. — Те сбегут, не успеете оглянуться, без всякого предупреждения… Так что не волнуйтесь, мы вам подыщем самую лучшую. А ваша одежда? — Она с сомнением посмотрела на корзинку Элисии и ее убогое, поношенное платье. — Она наверное, следует в отдельном экипаже?
— Нет, все мои пожитки перед вами, — негромко ответила Элисия, гордо подняв голову. — Я сирота. Но по крайней мере никто не сможет упрекнуть лорда Тривейна, что он женился на мне из-за моего состояния. Совсем наоборот, скорее меня назовут искательницей богатства.
— Ну-ну, никто в здравом уме не поверит в это, видя вашу красоту и ваши повадки истинной леди. Да любой, глянув на вас, поймет, почему лорд Алекс на вас женился! — отвечала Дэни с материнской улыбкой, и сердце старушки преисполнилось сочувствия к этой отважной юной девушке, так гордо стоявшей перед ней. — Не забивайте этой чепухой свою хорошенькую головку.
— Благодарю, миссис Дэнфилд, — смиренно сказала Элисия с полными слез глазами от первых добрых слов за все последние годы.
— И зовите меня Дэни, как лорд Алекс. Не надо никаких этих миссис Дэнфилд. — Экономка нерешительно помолчала. — Мне будет это очень приятно, ваша светлость.
— Еще раз спасибо, Дэни. Я почту это за честь. — И робко прибавила: — Если можно, зовите меня Элисия.
Дэни вспыхнула от удовольствия при таком комплименте и поспешила к двери. На пороге она обернулась и, тряхнув серебряной головой, сказала:
— Просто не знаю, как ему удается раз за разом выигрывать лучший приз. Хоть я и люблю лорда Алекса, но, по-моему, он добыл себе жену, которая слишком для него хороша. Вы будете ангелом в пару этому демону. Господь спаси и сохрани нас. — Закончив пророческим тоном свою тираду, она удалилась, чтобы вернуться к своим хлопотам.
Улыбнувшись нежданной похвале, Элисия обошла свою комнату, разглядывая каждый уголок. Она так волновалась, боясь входить в огромный дом лорда Тривейна со всеми домочадцами, представляя себе их нежелание принять незваную новую хозяйку, их возможную неприязнь, и внезапно обрела друга. Она не сомневалась в честности и доброте Дэни. У Элисии словно гора свалилась с плеч.
Девушка оглядела еще раз свою красную с золотом комнату. Здесь не было и следа черного. Около стены стоял золоченый туалетный столик, перед окном с темно-красными гардинами находился золотистый диван с атласными подушками и спинкой в форме раковины. Письменный стол на тонких гнутых ножках и несколько изящных стульев и восьмиугольных столиков красного дерева дополняли убранство. Великолепный камин белого мрамора был украшен золотой инкрустацией.
Дверь в боковой стене была полуоткрыта. Элисия отворила ее пошире и увидела спальню, но убранную в золотых и черных тонах, поистине мужскую. Глаза ее скользнули по длинным золотым занавесям, широкой кровати с балдахином на четырех витых столбах, черному лаковому комоду, огромному черному с золотыми цветами ковру на полу. Он был почти полным двойником ее ковра, только в ее будуаре узор был красно-золотым. Египетская софа, обитая черной кожей, располагалась перед камином черного мрамора с золотыми прожилками. В открытых дверцах шкафа Элисия увидела ряды бархатных и атласных сюртуков и камзолов, а также многоярусный плащ, в котором лорд Тривейн путешествовал. Она быстро закрыла соединяющую спальни дверь, обратив внимание на то, что в ней нет замка.
Тем временем у нее перед камином таинственно появилась вычурная ванна, которую старательно наполняли, таская ведра с горячей водой, две молоденькие служанки. Они робко поглядывали на Элисию. Закончив, они удалились, и Элисия с блаженным вздохом погрузилась в воду. Она наслаждалась запахом душистого французского мыла. Вытянув вверх стройную ногу, она намылила бедро, а затем, набрав пригоршни воды, стала обливать себя так, чтобы струйки сливались водопадом по всей длине ноги, унося с собой веселую пену. Усевшись в воде и намылив плечи и грудь, она вдруг почувствовала ароматный дымок сигары, тот самый запах, который исходил от лорда Тривейна в карете. Ноздри ее нервно затрепетали, она испуганно обернулась и увидела, что общая дверь закрылась. Сколько времени он так стоял, молча наблюдая за ее купанием? Элисия была растеряна и смущена. Быстро поднявшись из ванны, она завернулась в согретое полотенце и стала энергично вытираться. Затем она облачилась в ночную рубашку с кружевами, которую приготовила ей Дэни. Тончайшее полотно было мягким на ощупь и нежно льнуло к коже. Элисию обуяло женское любопытство: кому принадлежала эта роскошная вещь?
При звуке шагов девушка юркнула в постель, но тут отворилась главная дверь в спальню, и вошла Дэни с подносом, на котором стояли маленький чайничек чая и тарелка с тонкими ломтиками намазанного маслом хлеба и крохотным воздушным печеньем. Облегченно вздохнув, Элисия начала было выбираться из-под одеяла, но Дэни бесцеремонно велела ей оставаться в постели.
— Чашка чаю — вот что вам нужно для сладкого сна. Так что оставайтесь в своей теплой постельке, — говорила заботливая нянюшка, ставя поднос на колени к Элисии и окидывая ее одобрительным взглядом.
— Какая прелестная рубашка, Дэни, — отозвалась Элисия, отхлебывая чай и с удовольствием убеждаясь, что рома в нем нет. — Надеюсь, я никому не доставила неудобств тем, что воспользовалась ею?
— Да, и вы прелестно в ней смотритесь. Нет, никого вы этим не потревожите, она принадлежала матери лорда Алекса. Госпожа любила красивые вещи, — ответила Дэни, принимаясь распаковывать корзинку Элисии. Первой она достала тщательно завернутую куклу, осторожно развернула ее и посадила на маленький столик у постели.
— Господи, да это самая красивая фарфоровая куколка, которую я видела в жизни! — восхищенно воскликнула старушка, заботливо расправляя складочки на ее пышной длинной юбочке.
— Мне подарил ее отец, когда я была совсем маленькой, но я всегда берегла ее. Даже когда пачкала руки, старалась ее не брать. Наверное, уже тогда понимала, что она станет драгоценной памятью и я всегда буду ее хранить. А это принадлежало моей матери до самой смерти, — сказала Элисия, когда Дэни вынула и поместила на туалетный столик серебряную головную щетку и гребень. Они как нельзя лучше подошли к изящному туалету.
— Немного у вас осталось вещей, которые напоминали бы о родителях. Да, дорогая? — спросила Дэни. Добрые глаза ее светились жалостью.
— Да, вещей немного, но у меня остались мои воспоминания, Дэни, и они мне дороги. Их никто не сумеет отнять у меня, как сделали с другими материальными вещами: домом, конюшнями… моим жеребцом… да со всем… Все пришлось продать. Моя старая няня сохраняет для меня небольшой сундук с некоторыми отцовскими вещами и кое-какими семейными реликвиями. Они уцелели, потому что за них не выручили бы много денег при продаже. Они должны были перейти к моему брату Айану, но он пропал без вести в Средиземном море в сражении с Наполеоном. Я получила извещение об этом из морского департамента на другой день после смерти родителей. — Элисия отвела взгляд в сторону и закусила губу, чтобы не расплакаться.
— О, моя бедняжка! — ласково воскликнула Дэни, по-матерински обнимая девушку. — Сколько горя вам пришлось пережить! Но больше вам не о чем беспокоиться. Вы теперь дома, и Дэни позаботится о вас. Забудьте о грустном и вспоминайте только о счастливых временах, которые были в семье и с родными. Постарайтесь представить себе, что они просто уехали куда-то погостить и скоро вернутся домой.
— Постараюсь, Дэни. Я глупо себя веду, но это, наверное, потому, что очень устала сегодня, — с трудом улыбнулась Элисия.
— Конечно, да и кто бы не устал, ехавши всю ночь без остановки. Я уж наверняка. — Дэни неодобрительно поджала губы. — А теперь ложитесь, закройте глазки и засыпайте, — приказала она, подтыкая Элисии одеяло, как малому ребенку, — и будьте паинькой. Я всегда говорила это нашим мальчикам.
Она задула свечи и, пожелав Элисии спокойной ночи, удалилась с подносом. Элисия повернулась на бок и уставилась в темноту, прислушиваясь к мерному бою часов, стоявших на одном из столиков.
Придет ли он к ней сегодня? Теперь у него есть право спать в ее постели и поступать с ней так, как ему заблагорассудится. А она не вправе противиться его желаниям. Остается только надеяться, что он не придет.
С недавних пор она принадлежала мужчине, который не понравился ей с первого взгляда и с которым была знакома всего один день. Она знала о нем очень мало, вернее, почти ничего, ни о нем, ни о его семье, за исключением нескольких мелочей, упомянутых Дэни. Она догадывалась, что родителей его уже не было на свете, что Дэни сказала «мальчики», рассказывая, как укладывала их в постель, так что, по-видимому, у лорда Тривейна были братья или брат, а возможно, и сестра.
Об этом Элисия подумала с надеждой. Возможно, сестра окажется ее ровесницей, и они подружатся. С другой стороны, она может оказаться похожей на лорда Тривейна — высокой, темноволосой, надменной… «Как плохо», — сонно подумала Элисия. С этой мыслью глаза ее закрылись, и сон наконец завладел всем ее существом.
Сидя перед большим камином в своем кабинете, лорд Тривейн мрачно смотрел на огонь. Согревая ладонями золотистый коньяк в своем бокале, он размышлял о девушке, спавшей наверху в хозяйской спальне… о своей жене!
Он громко рассмеялся, и этот хриплый, неприятный смех резко разнесся по комнате. «Женитьба. Брак, — насмешливо подумал он, вспоминая семейные истории своих друзей. — Письменный контракт, позволяющий спать с женщиной и вносить в нее свое семя с благословения общества и церкви. Если при этом вам удастся приобрести состояние, тем лучше, тем больше поздравлений возымеет такой предприимчивый мужчина, особенно если обзаведется несколькими любовницами в придачу».
А невеста? Никак нельзя забыть о милой невесте, которая приобретает дом, чтобы им управлять, и деньги, чтобы тратить, не считая мужа, чтобы им помыкать… Если она была девственницей, брак избавляет ее от статуса старой девы, а если она уже была чьей-то любовницей, брак придает ей респектабельности. Весьма выгодно для всех участников сделки.
Что ж, теперь его постигла та же участь, и никто не сможет попрекнуть его в охоте за приданым. Невеста явилась к нему попросту в одном платьишке, а если сказать правду, то вообще нагишом.
Он припомнил свои слова в разговоре с Бекингемом, что его жена может прийти к нему в чем мать родила. Бог свидетель, так оно и вышло! Если бы не его ненависть к Бекингему, он прославил бы его мастерский удар, когда тот поймал его на слове и подсунул голую невесту к нему в постель. Признаться, на этот раз Бекингем превзошел самого себя.
Мысли его перешли на Бекингема. Негодяй опоил их обоих, раздел, как грабитель могил… Маркиз почувствовал, как поднимается в нем темная волна гнева. Да, ему стоит подумать над достойным способом расплатиться с сэром Джейсоном Бекингемом! Мрачная эта мысль прочно засела у него в голове.
Лорд Тривейн уставился невидящим взглядом в бокал с бренди. Он видел стройные ноги Элисии, одна из которых была вытянута вверх и покрыта мыльной пеной, червонное золото волос, высоко заколотых на макушке, буйно кудрявящихся от пара; белые плечи и твердые округлые груди, порозовевшие от горячей воды и отблесков огня камина.
«Она красавица», — подумал он, вспоминая ощущение упругой мягкости ее тела под своим, ее сладостного рта… По крайней мере сэр Джейсон подсунул ему не какую-нибудь жеманную дурочку с лошадиным лицом, слезливо призывающую мамочку. Уж если наказывать Бекингема по-настоящему, стоит поблагодарить его за то, что тот помог ему найти такую идеальную жену.
Внезапно он ощутил неудержимую, клокочущую ярость при мысли о том, что Бекингем видел Элисию обнаженной, трогал ее тело раздевая. Он чувствовал неодолимое желание убить мерзавца. Элисия принадлежала ему, и никто не имел права ее касаться.
Элисия. Да, теперь она была его, и он ее хотел. Влечение к ней проснулось в нем с первого взгляда, когда она, согреваясь, стояла перед огнем в гостинице. Она была первой женщиной, проявившей к нему откровенную неприязнь, и его покорило это совершенно новое ощущение. Без ложной скромности он сознавал, что большинство женщин желали любовной связи с ним. Большинство, но не прелестная мисс Димерайс, которая глядела на него с холодным презрением, разговаривала с осуждением в голосе и… дралась как дикая кошка, оказавшись в его постели. После сцены с Марианной у него не было никакого желания лебезить перед ней или перед какой бы то ни было женщиной. По правде говоря, он чувствовал к слабому полу такую неприязнь, что излил все накопившееся презрение и весь свой цинизм на первую попавшуюся. На зеленоглазую ведьму с огненными волосами, которая покорила его против воли и легким покачиванием соблазнительных бедер уничтожила все его мизантропические намерения.
С ее неистовым темпераментом ему так просто не сладить, придется повозиться. Однако оказаться в одной упряжке со слезливой растяпой было бы невыносимо. «Уж лучше со стервой», — подумал маркиз, и в золотых глазах сверкнул опасный огонек предвкушения.
Допив остаток бренди, лорд Тривейн покинул кабинет и, шагая через две ступеньки, поспешил наверх, в главную спальню.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36