И этот кто-то с едва сдерживаемой яростью прошептал в ухо:
— Какого черта вы тут делаете?
Тристан не мог поверить в увиденное. А он-то был доволен собой! Так удачно использовал собственное обаяние, отвлек девушку — и пожалуйста, вот она, собственной персоной. Шляется ночью по чужим домам, вместо того чтобы грезить о прекрасном лорде. Теперь, когда он прижал Леонору к себе и видел ее глаза — огромные и бездонные, — он рассердился еще больше. Все его усилия были напрасны — девица примчалась ловить взломщиков. Он чувствовал, как трепещет ее тело и бешено бьется сердце. Она испугалась, но не только испуг заставляет учащаться пульс и делает прерывистым дыхание. Трентем почувствовал, как предательски оживают его собственные мужские инстинкты, и постарался безжалостно задавить их. Не сейчас! В холле нельзя было разговаривать даже шепотом. Любой звук в абсолютно лишенном мебели пространстве порождал эхо. Он напряженно прислушивался. Дом попрежнему был пуст, не считая их двоих… с Генриеттой троих.
Все так же молча Тристан поднял девушку и понес в маленькую гостиную, ту самую, что учредители клуба предназначили для бесед с дамами. Теперь эта мысль заставила его усмехнуться. Самый тот случай. Он убрал руку, которой зажимал девушке рот, чтобы закрыть дверь. Но она была крепко прижата спиной к его телу, и ноги ее не доставали до пола. Оказавшись в комнате, Леонора попыталась вырваться и зашипела:
— Отпустите меня!
Тристан подчинился, следуя скорее инстинкту самосохранения, чем ее требованию. Чувствовать, как она извивается у него в руках, было выше его сил.
Как только ее ноги коснулись пола, Леонора круто обернулась, вне себя от гнева. И уперлась носом в его палец.
— Я рассказал вам о том, что случилось в моем доме, не для того, чтобы вы являлись сюда!
От неожиданности девушка растерялась и не сразу нашлась что ответить. Никто прежде не разговаривал с ней таким тоном.
— Если помните, я велел вам не вмешиваться неизвестно во что!
— Я прекрасно все помню, но этот человек — моя проблема!
— Теперь он собирается вломиться в мой дом! И в любом случае…
— А кроме того, — продолжала несносная девица, словно не слыша лорда, — вы ведь граф. Я решила, что этот вечер проведете, вращаясь в обществе.
— Я стал графом не по своей воле, так получилось. И по мере возможности избегаю светских мероприятий. Но не о том сейчас речь. Вы позабыли, что вам здесь не место, потому что вы женщина. Кроме того, вам не следует вмешиваться, раз я уже взялся за это дело.
Он схватил ее за локоть и развернул к двери. — Я не стану… — От негодования и необходимости говорить шепотом Леонора задохнулась.
— Еще как станете! — Он тащил ее к двери. — И говорите тише. Сейчас я открою парадную дверь, вы выйдете и отправитесь прямиком домой. И там останетесь!
Леонора упиралась, но он был сильнее. Тогда она быстро спросила:
— А что, если он там?
Тристан проследил за взглядом девушки. Леонора расширенными от ужаса глазами вглядывалась сквозь стеклянную дверь в холодную тьму снаружи, где пляеали и метались тени терзаемых ветром деревьев.
— Черт возьми! — Он с трудом удержался от более выразительного высказывания.
Как он мог допустить такой промах — не проверить входную дверь. Вдруг с того ключа тоже был сделан слепок. Чтобы выяснить это теперь, требовалось как минимум зажечь спичку. Но это ставило под угрозу весь замысел. Кроме того, кто поручится, что взломщик не подойдет проверить парадный подъезд, прежде чем идти к боковой двери. Довольно и того, что девица заявилась в такое время и ее могли увидеть. Отослать Леонору назад было бы чистым безумием.
— Вам придется остаться здесь, пока все не кончится, — нарочито спокойно пробормотал он.
— Как я уже говорила, это ваш дом. Но взломщик — моя проблема, — высокомерно заявила девушка.
— Это как посмотреть, — ворчливо отозвался Тристан. С его точки зрения, подобные вещи вообще не могли иметь отношения к женщинам. К тому же у девушки имелись родственники-мужчины; дядя и брат.
— Он пытался вломиться в мой дом… то есть в дом моего дяди, — упрямо продолжала Леонора. — Вы это прекрасно знаете.
Их холла послышалось сопение и царапанье. Подавив желание выругаться, Тристан открыл дверь, и Генриетта мохнатой тенью скользнула в гостиную.
— Обязательно было тащить с собой собаку?
— У меня не было выбора, — не очень любезно отозвалась девушка.
Овчарка, уверенная, что находится в нужном месте в нужное время, спокойно уселась посреди комнаты.
Вздохнув, Тристан указал девушке на широкий подоконник: «Садитесь». В комнате не было мебели, и это было единственное место, куда можно было присесть, Весь его план полетел к черту. Тристан открыл дверь и прислонился к косяку. В гардеробной было бы намного удобнее, и обзор там лучше, но он не мог оставить девушку одну. Кто знает, как будут развиваться события, когда явится взломщик. Как поведет себя Леонора? Останется в комнате или последует за ним? Единственная возможность быть более-менее уверенным в ее безопасности — знать, что она у него за спиной.
Овчарка перебралась поближе к хозяйке и устроилась у ее ног, не сводя глаз с открытой двери.
Пожав плечами, Тристан отвернулся и сосредоточился на ожидании. Он был недоволен происходящим и злился, что не может ничего предпринять немедленно. Воспитание и традиции внушили ему твердую уверенность, что женщин, особенно леди, таких, как Леонора, нельзя подвергать опасности. Возможно, это сохранилось еще с тех времен, когда женщину берегли как продолжательницу рода, и сегодня звучало не слишком современно, но этот обычай соответствовал убеждениям самого Тристана. Он был безмерно раздражен тем, что она пришла сюда, пренебрегая его предупреждением и в некотором роде узурпируя права дяди и брата на активные действия.
Он знал, что не имеет права судить — ее, сэра Хамфри и Джереми. Кроме того, он успел увидеть достаточно, чтобы убедиться, что ни брат, ни дядя не контролируют своенравную девицу. Но не потому, что не могут, а просто им так удобнее. А может, они пытались, но она взяла верх. Так или иначе, с точки зрения Тристана, такая ситуация была в корне порочна.
Между тем минуты текли одна за другой во тьме и тишине. Прошло полчаса. Было около полуночи, когда Тристан уловил тихий скрежет — ключ повернулся в замке. Овчарка подняла голову. Леонора выпрямилась, заметив движение собаки и то, как напряглось тело ее союзника. Или «союзник» — слишком сильно сказано? Девушка заметила его раздражение и недовольные взгляды, которые он то и дело бросал в ее сторону, но предпочла игнорировать их. Сейчас было важно только одно — дождаться взломщика. А раз Тристан оказался здесь, то у нее появился реальный шанс не просто увидеть, но и изловить негодяя.
Сделав ей знак оставаться на месте, мужчина осторожно двинулся вперед. Леонора поразилась, насколько бесшумно он двигался. Вот только что был здесь, у двери, и вдруг исчез. Она встала и осторожно пошла за ним, мысленно поблагодарив строителей, не убравших грубые половики, расстеленные для того, чтобы не портить полы. Они прекрасно заглушали звук шагов ее и Генриетты.
Остановившись на пороге, Леонора напряженно вглядывалась во тьму. Она заметила Тристана, замершего у лестницы, ведущей в кухню. Боковая дверь распахнулась, снизу ослышался вопль, затем проклятия.
— Что ты здесь делаешь, идиот старый? Тристан исчез в дверном проеме, прежде чем Леонора успела перевести дыхание. Подобрав юбки, она поспешила следом. На лестнице было темно, хоть глаз выколи, но девушка бежала вниз, не глядя под ноги. Каблучки стучали, сзади сопела и лаяла Генриетта.
Притормозив на лестничной площадке, Леонора схватись за перила и глянула вниз. Внизу, посреди кухни, боролись двое — один, высокий, закутанный в длинное пальто или плащ, второй много старше и толще. Услышав лай собаки, оба замерли. Высокий поднял голову и посмотрел верх… И увидел приближающегося Тристана. Не раздумывая, он схватил своего противника и, собрав все силы, буквально швырнул его в Тристана. Старик не мог удержаться а ногах и начал падать спиной вперед — на камни пола.
У Тристана был выбор — отступить в сторону, дать ему упасть и продолжать преследование или подхватить и удержать. Леонора видела, что на секунду молодой человек заколебался. Но вот решение принято: он остался на месте и схватил падающее тело. Утвердив старика на ноги.
Тристан хотел броситься в погоню за высоким взломщиком, который уже скрылся в узком коридоре, но старик цеплялся за него, то ли боясь упасть, то ли пытаясь продолжить драку.
— Стоять! — рявкнул Тристан, и, к удивлению Леоноры, команда подействовала. Старик замер на месте, и молодой человек поспешил за высоким типом. Но он опоздал: хлопнула дверь, и Леонора услышала, как с уст Тристана сорвалось проклятие.
Девушка быстро спустилась по ступеням и побежала к окнам, выходившим в сад позади дома. Высокий человек выскочил из-за угла и побежал по тропинке. Он на несколько секунд попал в полосу лунного света, и Леонора напрягла зрение, пытаясь как можно лучше разглядеть взломщика. Через несколько секунд он скрылся за кустами, и она потеряла его из виду.
Опять хлопнула дверь, и в саду появился Тристан. Он крутил головой в поисках беглеца. Девушка постучала в стекло и, когда он обернулся, указала тропинку, по которой убежал высокий человек. Тристан пошел по дорожке к воротам. Бежать было бессмысленно. Взломщик ускользнул.
Леонора обернулась ко второму мужчине. Старик сидел на нижней ступеньке лестницы, все еще тяжело дыша.
— Как вы сюда попали? — нахмурившись, спросила она.
Старик принялся бормотать какие-то слова, но речь его была невнятна, и ничего вразумительного он то ли не мог, то ли не желал отвечать. Теплое, но сильно поношенное пальто, разбитые грубые ботинки и жалкое подобие перчаток на руках — настоящий бродяга. По свежевыкрашенной кухне пополз запах грязи и мокрой шерсти.
Леонора скрестила на груди руки и, нетерпеливо топнув ножкой, велела:
— Извольте отвечать: зачем вы вломились в дом?
Старик заерзал на ступеньке и опять забормотал невесть что.
Терпение девушки подходило к концу, когда в кухне появился Тристан. В ответ на ее вопросительный взгляд он с досадой сказал:
— У негодяя хватило ума унести оба ключа.
Леонора удивилась, как же он сумел открыть запертую перед его носом дверь, но воздержалась от вопросов. Тристан покачивался с каблука на пятку, засунув руки в карманы, и разглядывал бродягу.
Генриетта сидела неподалеку, и тот время от времени опасливо косился на овчарку.
Тристан начал допрос, и вскоре они узнали, что бродяга промышляет попрошайничеством. Спит он, как правило, в парке. Но эта ночь выдалась такой холодной, что он решил поискать убежище, Зная, что дом пустует, сумел открыть одно из окон.
— Я не хотел ничего плохого, сэр, только укрыться от ветра.
— Хорошо. — Тристан кивнул. — А где ты был, когда тот, другой человек споткнулся о тебя?
— А вот там в уголочке. Подальше от окна потеплее. А этот… вор вытащил меня на середину комнаты. Должно быть, хотел выгнать.
Леонора бросила на Тристана многозначительный взгляд и сказала:
— Эти стены внизу — общие с нашим домом.
Тот задумчиво кивнул, потом повернулся к бродяге:
— У меня есть предложение. Сейчас только середина; февраля и ночи еще не скоро станут теплыми. Здесь есть половики и все прочее — думаю, ты найдешь где устроиться. Завтра сюда придет человек по имени Гасторп. Он мажордом. Он начнет обустраивать дом. Но спальни слуг наюдятся наверху. А мне бы хотелось, чтобы ночью кто-то находился здесь — на случай, если наш друг вернется. Если ты согласен ночевать тут и выполнять обязанности ночного сторожа, я отдам распоряжения, чтобы с тобой обращались как с работником. Мы проведем сюда звонок, и все, что нужно будет сделать, если тот человек вернется, — дернуть зa него и позвать на помощь. Об остальном позаботятся Гагорп и лакей.
Старик смотрел на Тристана, растерянно моргая и приоткрыв рот. Казалось, он не может поверить услышанному. Стараясь не показать жалости, которую он испытывал к бродяге, Тристан спросил:
— В каком полку ты служил?
Сутулые плечи выпрямились, и бродяга ответил с гордостью:
— В девятом. Я был ранен в битве при Корунне.
— Да уж, не ты один, — заметил молодой человек. — Там была настоящая мясорубка.
— Вы были там? — Бродяга был взволнован до крайности.
— Был.
— Ну, тогда и рассказывать нечего — сами все видали.
— Ну так что, мы договорились? — спросил Тристан.
— Сторожить тут каждую ночь? Я согласен. — Старик оглядел темную, но сухую и теплую кухню. — После стольких лет это чудно…
Он встал, неловко поклонился Леоноре и пошел осматривать помещение.
— Как тебя зовут? — спросил Тристан.
— Биггс, сэр. Джошуа Биггс.
Тристан взял девушку под руку, и они направились к лестнице. У первой ступени он обернулся и сказал бродяге:
— Оставляю тебя на посту, Биггс… Хоть и не думаю, что сегодня ночью произойдет что-то еще.
Старик отсалютовал:
— Слушаюсь, сэр. Я буду дежурить.
Когда они оказались в холле, Леонора спросила:
— Думаете, сбежавший человек и был наш взломщик?
— Уверен. Вопрос в том, действует этот тип сам по себе или как член группы, проявляющей непонятный интерес к вашему дому.
— Член группы? Вы полагаете, что он может быть не один?
Леонора вглядывалась в темноту, досадуя, что не может толком разглядеть лицо собеседника.
Они вышли на порог. Здесь было светлее: сквозь тучи пробивался лунный свет.
— Вы ведь видели этого человека? — спросил Тристан. — Попробуйте описать его.
Он предложил ей руку. Леонора, занятая своими мыслями, рассеянно взяла его под руку, и они пошли вниз по ступеням, а затем по дорожке, ведущей к воротам. Наконец девушка заговорила:
— Он показался мне высоким… и молодым. Моложе вас. — Она искоса взглянула на своего спутника.
— Продолжайте.
— Ростом он такой же, как Джереми, и очень хорошо двигался — легко и даже изящно, — как люди могут двигаться только в молодом возрасте.
— А черты лица?
— Темные волосы… более темные, чем у вас. Возможно даже, черные. Что касается лица… — Она задумалась, вспоминая тот краткий миг, который видела незнакомца. — Правильные черты. Не скажу, что аристократ, но явно не из простонародья. Я почти уверена, что он джентльмен.
Тристан кивнул. Казалось, он даже не был удивлен. Они вышли за ворота, и безжалостный ветер накинулся них как голодный волк. Инстинктивно прижавшись теснее друг к другу, они прошли несколько метров до ворот дома четырнадцать.
Леонора собиралась проявить самостоятельность и расстаться с Тристаном у ограды, но он решительно толкнул рстворку ворот и, не успев возразить, она оказалась в саду. Это был очень странный сад, совершенно нетипичный для Англии, Леонора любила его. Вот и теперь, едва вступив под сень ветвей чьи тени падали на дорожки темным кружевом, она почувствовала себя гораздо спокойнее. Кусты обрамляли клумбы, создавая великолепный фон для экзотических цветов, которые даже теперь, в феврале, удерживали свои благоухающие соцветия на изящных стеблях. В саду было удивительно тихо: ветер скользил по каменной стене и качал верхние ветви деревьев, но внизу все было спокойно и тепло. Растения жили своей жизнью — молчаливой и загадочной. Леоноре часто казалось, что сад — словно живое существо, которое живет и дышит… и ждет чего-то. Тропинка повернула очередной раз, и меж ветвями деревьев стал виден дом. Окна библиотеки светились — дядя, Джереми и не думали ложиться спать. Леонора подумала, что они вряд ли услышат шаги, но вот разговор на крыльце — другое дело. Она повернулась к Тристану и негромко сказала:
— Я покину вас здесь.
Молодой человек молча смотрел на свою спутницу. У него есть три возможности: можно согласиться с тем, что его отпустили, и уйти; можно проводить упрямую девицу до крыльца и сдать на руки дяде и брату с соответствующими объяснениями. Но оба варианта ему не нравились. В первом случае получалось, что он позволяет собой командовать и принимает уверенность Леоноры в том, что она не нуждается в защите. Второй вариант еще хуже. Ни дядя, ни брат не смогут помещать ей действовать по своему усмотрению.
Тогда оставался третий путь.
Глядя девушке в глаза, он заговорил и на этот раз позволил своим чувствам прозвучать в интонации и голосе:
— Было невероятно глупо и безрассудно с вашей стороны прийти сегодня вечером в мой дом.
— Возможно. — Девушка гордо вздернула подбородок, глаза ее вспыхнули. — Но если бы я не пришла, мы бы не узнали даже, как он выглядит. Ведь вы его не видели, а я видела.
— А что случилось бы с вами, не окажись я в доме? — Голос Тристана стал ледяным. Помнится, на младших по званию это производило большое впечатление. И гнев подлинный смешался с наигранным, когда он вдруг представил, чем могла бы кончиться ее глупая выходка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
— Какого черта вы тут делаете?
Тристан не мог поверить в увиденное. А он-то был доволен собой! Так удачно использовал собственное обаяние, отвлек девушку — и пожалуйста, вот она, собственной персоной. Шляется ночью по чужим домам, вместо того чтобы грезить о прекрасном лорде. Теперь, когда он прижал Леонору к себе и видел ее глаза — огромные и бездонные, — он рассердился еще больше. Все его усилия были напрасны — девица примчалась ловить взломщиков. Он чувствовал, как трепещет ее тело и бешено бьется сердце. Она испугалась, но не только испуг заставляет учащаться пульс и делает прерывистым дыхание. Трентем почувствовал, как предательски оживают его собственные мужские инстинкты, и постарался безжалостно задавить их. Не сейчас! В холле нельзя было разговаривать даже шепотом. Любой звук в абсолютно лишенном мебели пространстве порождал эхо. Он напряженно прислушивался. Дом попрежнему был пуст, не считая их двоих… с Генриеттой троих.
Все так же молча Тристан поднял девушку и понес в маленькую гостиную, ту самую, что учредители клуба предназначили для бесед с дамами. Теперь эта мысль заставила его усмехнуться. Самый тот случай. Он убрал руку, которой зажимал девушке рот, чтобы закрыть дверь. Но она была крепко прижата спиной к его телу, и ноги ее не доставали до пола. Оказавшись в комнате, Леонора попыталась вырваться и зашипела:
— Отпустите меня!
Тристан подчинился, следуя скорее инстинкту самосохранения, чем ее требованию. Чувствовать, как она извивается у него в руках, было выше его сил.
Как только ее ноги коснулись пола, Леонора круто обернулась, вне себя от гнева. И уперлась носом в его палец.
— Я рассказал вам о том, что случилось в моем доме, не для того, чтобы вы являлись сюда!
От неожиданности девушка растерялась и не сразу нашлась что ответить. Никто прежде не разговаривал с ней таким тоном.
— Если помните, я велел вам не вмешиваться неизвестно во что!
— Я прекрасно все помню, но этот человек — моя проблема!
— Теперь он собирается вломиться в мой дом! И в любом случае…
— А кроме того, — продолжала несносная девица, словно не слыша лорда, — вы ведь граф. Я решила, что этот вечер проведете, вращаясь в обществе.
— Я стал графом не по своей воле, так получилось. И по мере возможности избегаю светских мероприятий. Но не о том сейчас речь. Вы позабыли, что вам здесь не место, потому что вы женщина. Кроме того, вам не следует вмешиваться, раз я уже взялся за это дело.
Он схватил ее за локоть и развернул к двери. — Я не стану… — От негодования и необходимости говорить шепотом Леонора задохнулась.
— Еще как станете! — Он тащил ее к двери. — И говорите тише. Сейчас я открою парадную дверь, вы выйдете и отправитесь прямиком домой. И там останетесь!
Леонора упиралась, но он был сильнее. Тогда она быстро спросила:
— А что, если он там?
Тристан проследил за взглядом девушки. Леонора расширенными от ужаса глазами вглядывалась сквозь стеклянную дверь в холодную тьму снаружи, где пляеали и метались тени терзаемых ветром деревьев.
— Черт возьми! — Он с трудом удержался от более выразительного высказывания.
Как он мог допустить такой промах — не проверить входную дверь. Вдруг с того ключа тоже был сделан слепок. Чтобы выяснить это теперь, требовалось как минимум зажечь спичку. Но это ставило под угрозу весь замысел. Кроме того, кто поручится, что взломщик не подойдет проверить парадный подъезд, прежде чем идти к боковой двери. Довольно и того, что девица заявилась в такое время и ее могли увидеть. Отослать Леонору назад было бы чистым безумием.
— Вам придется остаться здесь, пока все не кончится, — нарочито спокойно пробормотал он.
— Как я уже говорила, это ваш дом. Но взломщик — моя проблема, — высокомерно заявила девушка.
— Это как посмотреть, — ворчливо отозвался Тристан. С его точки зрения, подобные вещи вообще не могли иметь отношения к женщинам. К тому же у девушки имелись родственники-мужчины; дядя и брат.
— Он пытался вломиться в мой дом… то есть в дом моего дяди, — упрямо продолжала Леонора. — Вы это прекрасно знаете.
Их холла послышалось сопение и царапанье. Подавив желание выругаться, Тристан открыл дверь, и Генриетта мохнатой тенью скользнула в гостиную.
— Обязательно было тащить с собой собаку?
— У меня не было выбора, — не очень любезно отозвалась девушка.
Овчарка, уверенная, что находится в нужном месте в нужное время, спокойно уселась посреди комнаты.
Вздохнув, Тристан указал девушке на широкий подоконник: «Садитесь». В комнате не было мебели, и это было единственное место, куда можно было присесть, Весь его план полетел к черту. Тристан открыл дверь и прислонился к косяку. В гардеробной было бы намного удобнее, и обзор там лучше, но он не мог оставить девушку одну. Кто знает, как будут развиваться события, когда явится взломщик. Как поведет себя Леонора? Останется в комнате или последует за ним? Единственная возможность быть более-менее уверенным в ее безопасности — знать, что она у него за спиной.
Овчарка перебралась поближе к хозяйке и устроилась у ее ног, не сводя глаз с открытой двери.
Пожав плечами, Тристан отвернулся и сосредоточился на ожидании. Он был недоволен происходящим и злился, что не может ничего предпринять немедленно. Воспитание и традиции внушили ему твердую уверенность, что женщин, особенно леди, таких, как Леонора, нельзя подвергать опасности. Возможно, это сохранилось еще с тех времен, когда женщину берегли как продолжательницу рода, и сегодня звучало не слишком современно, но этот обычай соответствовал убеждениям самого Тристана. Он был безмерно раздражен тем, что она пришла сюда, пренебрегая его предупреждением и в некотором роде узурпируя права дяди и брата на активные действия.
Он знал, что не имеет права судить — ее, сэра Хамфри и Джереми. Кроме того, он успел увидеть достаточно, чтобы убедиться, что ни брат, ни дядя не контролируют своенравную девицу. Но не потому, что не могут, а просто им так удобнее. А может, они пытались, но она взяла верх. Так или иначе, с точки зрения Тристана, такая ситуация была в корне порочна.
Между тем минуты текли одна за другой во тьме и тишине. Прошло полчаса. Было около полуночи, когда Тристан уловил тихий скрежет — ключ повернулся в замке. Овчарка подняла голову. Леонора выпрямилась, заметив движение собаки и то, как напряглось тело ее союзника. Или «союзник» — слишком сильно сказано? Девушка заметила его раздражение и недовольные взгляды, которые он то и дело бросал в ее сторону, но предпочла игнорировать их. Сейчас было важно только одно — дождаться взломщика. А раз Тристан оказался здесь, то у нее появился реальный шанс не просто увидеть, но и изловить негодяя.
Сделав ей знак оставаться на месте, мужчина осторожно двинулся вперед. Леонора поразилась, насколько бесшумно он двигался. Вот только что был здесь, у двери, и вдруг исчез. Она встала и осторожно пошла за ним, мысленно поблагодарив строителей, не убравших грубые половики, расстеленные для того, чтобы не портить полы. Они прекрасно заглушали звук шагов ее и Генриетты.
Остановившись на пороге, Леонора напряженно вглядывалась во тьму. Она заметила Тристана, замершего у лестницы, ведущей в кухню. Боковая дверь распахнулась, снизу ослышался вопль, затем проклятия.
— Что ты здесь делаешь, идиот старый? Тристан исчез в дверном проеме, прежде чем Леонора успела перевести дыхание. Подобрав юбки, она поспешила следом. На лестнице было темно, хоть глаз выколи, но девушка бежала вниз, не глядя под ноги. Каблучки стучали, сзади сопела и лаяла Генриетта.
Притормозив на лестничной площадке, Леонора схватись за перила и глянула вниз. Внизу, посреди кухни, боролись двое — один, высокий, закутанный в длинное пальто или плащ, второй много старше и толще. Услышав лай собаки, оба замерли. Высокий поднял голову и посмотрел верх… И увидел приближающегося Тристана. Не раздумывая, он схватил своего противника и, собрав все силы, буквально швырнул его в Тристана. Старик не мог удержаться а ногах и начал падать спиной вперед — на камни пола.
У Тристана был выбор — отступить в сторону, дать ему упасть и продолжать преследование или подхватить и удержать. Леонора видела, что на секунду молодой человек заколебался. Но вот решение принято: он остался на месте и схватил падающее тело. Утвердив старика на ноги.
Тристан хотел броситься в погоню за высоким взломщиком, который уже скрылся в узком коридоре, но старик цеплялся за него, то ли боясь упасть, то ли пытаясь продолжить драку.
— Стоять! — рявкнул Тристан, и, к удивлению Леоноры, команда подействовала. Старик замер на месте, и молодой человек поспешил за высоким типом. Но он опоздал: хлопнула дверь, и Леонора услышала, как с уст Тристана сорвалось проклятие.
Девушка быстро спустилась по ступеням и побежала к окнам, выходившим в сад позади дома. Высокий человек выскочил из-за угла и побежал по тропинке. Он на несколько секунд попал в полосу лунного света, и Леонора напрягла зрение, пытаясь как можно лучше разглядеть взломщика. Через несколько секунд он скрылся за кустами, и она потеряла его из виду.
Опять хлопнула дверь, и в саду появился Тристан. Он крутил головой в поисках беглеца. Девушка постучала в стекло и, когда он обернулся, указала тропинку, по которой убежал высокий человек. Тристан пошел по дорожке к воротам. Бежать было бессмысленно. Взломщик ускользнул.
Леонора обернулась ко второму мужчине. Старик сидел на нижней ступеньке лестницы, все еще тяжело дыша.
— Как вы сюда попали? — нахмурившись, спросила она.
Старик принялся бормотать какие-то слова, но речь его была невнятна, и ничего вразумительного он то ли не мог, то ли не желал отвечать. Теплое, но сильно поношенное пальто, разбитые грубые ботинки и жалкое подобие перчаток на руках — настоящий бродяга. По свежевыкрашенной кухне пополз запах грязи и мокрой шерсти.
Леонора скрестила на груди руки и, нетерпеливо топнув ножкой, велела:
— Извольте отвечать: зачем вы вломились в дом?
Старик заерзал на ступеньке и опять забормотал невесть что.
Терпение девушки подходило к концу, когда в кухне появился Тристан. В ответ на ее вопросительный взгляд он с досадой сказал:
— У негодяя хватило ума унести оба ключа.
Леонора удивилась, как же он сумел открыть запертую перед его носом дверь, но воздержалась от вопросов. Тристан покачивался с каблука на пятку, засунув руки в карманы, и разглядывал бродягу.
Генриетта сидела неподалеку, и тот время от времени опасливо косился на овчарку.
Тристан начал допрос, и вскоре они узнали, что бродяга промышляет попрошайничеством. Спит он, как правило, в парке. Но эта ночь выдалась такой холодной, что он решил поискать убежище, Зная, что дом пустует, сумел открыть одно из окон.
— Я не хотел ничего плохого, сэр, только укрыться от ветра.
— Хорошо. — Тристан кивнул. — А где ты был, когда тот, другой человек споткнулся о тебя?
— А вот там в уголочке. Подальше от окна потеплее. А этот… вор вытащил меня на середину комнаты. Должно быть, хотел выгнать.
Леонора бросила на Тристана многозначительный взгляд и сказала:
— Эти стены внизу — общие с нашим домом.
Тот задумчиво кивнул, потом повернулся к бродяге:
— У меня есть предложение. Сейчас только середина; февраля и ночи еще не скоро станут теплыми. Здесь есть половики и все прочее — думаю, ты найдешь где устроиться. Завтра сюда придет человек по имени Гасторп. Он мажордом. Он начнет обустраивать дом. Но спальни слуг наюдятся наверху. А мне бы хотелось, чтобы ночью кто-то находился здесь — на случай, если наш друг вернется. Если ты согласен ночевать тут и выполнять обязанности ночного сторожа, я отдам распоряжения, чтобы с тобой обращались как с работником. Мы проведем сюда звонок, и все, что нужно будет сделать, если тот человек вернется, — дернуть зa него и позвать на помощь. Об остальном позаботятся Гагорп и лакей.
Старик смотрел на Тристана, растерянно моргая и приоткрыв рот. Казалось, он не может поверить услышанному. Стараясь не показать жалости, которую он испытывал к бродяге, Тристан спросил:
— В каком полку ты служил?
Сутулые плечи выпрямились, и бродяга ответил с гордостью:
— В девятом. Я был ранен в битве при Корунне.
— Да уж, не ты один, — заметил молодой человек. — Там была настоящая мясорубка.
— Вы были там? — Бродяга был взволнован до крайности.
— Был.
— Ну, тогда и рассказывать нечего — сами все видали.
— Ну так что, мы договорились? — спросил Тристан.
— Сторожить тут каждую ночь? Я согласен. — Старик оглядел темную, но сухую и теплую кухню. — После стольких лет это чудно…
Он встал, неловко поклонился Леоноре и пошел осматривать помещение.
— Как тебя зовут? — спросил Тристан.
— Биггс, сэр. Джошуа Биггс.
Тристан взял девушку под руку, и они направились к лестнице. У первой ступени он обернулся и сказал бродяге:
— Оставляю тебя на посту, Биггс… Хоть и не думаю, что сегодня ночью произойдет что-то еще.
Старик отсалютовал:
— Слушаюсь, сэр. Я буду дежурить.
Когда они оказались в холле, Леонора спросила:
— Думаете, сбежавший человек и был наш взломщик?
— Уверен. Вопрос в том, действует этот тип сам по себе или как член группы, проявляющей непонятный интерес к вашему дому.
— Член группы? Вы полагаете, что он может быть не один?
Леонора вглядывалась в темноту, досадуя, что не может толком разглядеть лицо собеседника.
Они вышли на порог. Здесь было светлее: сквозь тучи пробивался лунный свет.
— Вы ведь видели этого человека? — спросил Тристан. — Попробуйте описать его.
Он предложил ей руку. Леонора, занятая своими мыслями, рассеянно взяла его под руку, и они пошли вниз по ступеням, а затем по дорожке, ведущей к воротам. Наконец девушка заговорила:
— Он показался мне высоким… и молодым. Моложе вас. — Она искоса взглянула на своего спутника.
— Продолжайте.
— Ростом он такой же, как Джереми, и очень хорошо двигался — легко и даже изящно, — как люди могут двигаться только в молодом возрасте.
— А черты лица?
— Темные волосы… более темные, чем у вас. Возможно даже, черные. Что касается лица… — Она задумалась, вспоминая тот краткий миг, который видела незнакомца. — Правильные черты. Не скажу, что аристократ, но явно не из простонародья. Я почти уверена, что он джентльмен.
Тристан кивнул. Казалось, он даже не был удивлен. Они вышли за ворота, и безжалостный ветер накинулся них как голодный волк. Инстинктивно прижавшись теснее друг к другу, они прошли несколько метров до ворот дома четырнадцать.
Леонора собиралась проявить самостоятельность и расстаться с Тристаном у ограды, но он решительно толкнул рстворку ворот и, не успев возразить, она оказалась в саду. Это был очень странный сад, совершенно нетипичный для Англии, Леонора любила его. Вот и теперь, едва вступив под сень ветвей чьи тени падали на дорожки темным кружевом, она почувствовала себя гораздо спокойнее. Кусты обрамляли клумбы, создавая великолепный фон для экзотических цветов, которые даже теперь, в феврале, удерживали свои благоухающие соцветия на изящных стеблях. В саду было удивительно тихо: ветер скользил по каменной стене и качал верхние ветви деревьев, но внизу все было спокойно и тепло. Растения жили своей жизнью — молчаливой и загадочной. Леоноре часто казалось, что сад — словно живое существо, которое живет и дышит… и ждет чего-то. Тропинка повернула очередной раз, и меж ветвями деревьев стал виден дом. Окна библиотеки светились — дядя, Джереми и не думали ложиться спать. Леонора подумала, что они вряд ли услышат шаги, но вот разговор на крыльце — другое дело. Она повернулась к Тристану и негромко сказала:
— Я покину вас здесь.
Молодой человек молча смотрел на свою спутницу. У него есть три возможности: можно согласиться с тем, что его отпустили, и уйти; можно проводить упрямую девицу до крыльца и сдать на руки дяде и брату с соответствующими объяснениями. Но оба варианта ему не нравились. В первом случае получалось, что он позволяет собой командовать и принимает уверенность Леоноры в том, что она не нуждается в защите. Второй вариант еще хуже. Ни дядя, ни брат не смогут помещать ей действовать по своему усмотрению.
Тогда оставался третий путь.
Глядя девушке в глаза, он заговорил и на этот раз позволил своим чувствам прозвучать в интонации и голосе:
— Было невероятно глупо и безрассудно с вашей стороны прийти сегодня вечером в мой дом.
— Возможно. — Девушка гордо вздернула подбородок, глаза ее вспыхнули. — Но если бы я не пришла, мы бы не узнали даже, как он выглядит. Ведь вы его не видели, а я видела.
— А что случилось бы с вами, не окажись я в доме? — Голос Тристана стал ледяным. Помнится, на младших по званию это производило большое впечатление. И гнев подлинный смешался с наигранным, когда он вдруг представил, чем могла бы кончиться ее глупая выходка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40