Пока он возился, Трентем и Леонора прошли мимо; он щекотал ее и шептал что-то на ушко. Она строила глазки и хихикала. Отойдя на несколько шагов, девушка спросила:
— Он проверял, нет ли слежки?
— Да. Через пару ярдов мы остановимся и будем препираться по поводу того, куда идти. Тогда он снова нас обгонит.
Они разыграли вполне убедительную сценку, обсуждая достоинства разных залов, потом, когда мужчина ушел вперед на значительное расстояние, снова зашагали за ним. Вскоре они оказались в окрестностях Сент-Джеймсского дворца. Здесь начинался тихий район, состоящий из множества узких улочек, особняков и огороженных двориков и садов.
— Тут мы будем бросаться в глаза, — с досадой сказал Трентем. — Оставляем его Девереллу и идем на Пэлл-Мэлл. Думаю, он выйдет как раз туда.
Леонора с неохотой прошла мимо переулка, в который свернул преследуемый. Обернувшись через несколько шагов, она увидела, как Деверелл нырнул в этот же переулок.
Трентем и Леонора добрались до Пэлл-Мэлл, повернули налево и пошли медленнее, вглядываясь в переулки.
Вскоре они опять увидели своего иностранца: он шел быстрым шагом, и Тристан проворчал:
— Торопится.
— Он спешит доставить формулу, — отозвалась Леонора.
Некоторое время они вместе с Девереллом вели его. Впереди показалась Пиккадилли, где фланировала праздная толпа.
— Держи ушки на макушки, здесь мы можем его потерять, — сказал Трентем.
Через некоторое время они увидели Деверелла, который отчаянно крутил головой по сторонам, и Трентем с досадой воскликнул:
— Черт! Так и есть! Ушел.
Он вглядывался в толпу. Леонора подошла почти вплотную к стене дома и посмотрела вдоль улицы. Далеко впереди мелькнул серый костюм.
— Туда! — Она схватила Тристана за руку и потащила вперед.
Они побежали, проталкиваясь сквозь толпу, вот наконец и угол — мужчина в сером виднелся впереди, в конце улицы. Они поспешили за ним, но он уже повернул направо и исчез из виду. Тристан сделал знак Девереллу, и тот бросился бегом. Трентем и Леонора быстро свернули в неприметный переулочек, который выходил на улицу, параллельную той, куда свернул иностранец. В переулке не было ни души, и они побежали. Выскочив на улицу, замедлили шаг, стараясь отдышаться и не обращать на себя внимания прохожих. Дошли до авеню, куда выходила эта улица и через несколько домов — параллельная. Вглядывались в ту сторону, но человека в сером видно не было. Повернув, увидели Деверелла, подпиравшего забор. Он выглядел разочарованным и пробурчал:
— К тому моменту как я свернул сюда, его и след простыл.
— Мы его потеряли! — с сожалением воскликнула Леонора.
— Может, все не так плохо, — отозвался Трентем. — Подождите-ка.
В дальнем конце улицы он приметил дворника, который стоял, опершись на ручку метлы, и глядел вдаль. Трентем извлек из кармана своей потрепанной куртки золотой соверен и подошел, держа его на виду.
— Джентльмен в сером костюме, который тут живет и недавно вернулся, — знаешь его?
Дворник оглядел моряка с подозрением, но золото блестело так заманчиво, что он все же ответил:
— Такое имя порядочный человек и не выговорит. Швейцар называл его граф. Имя начиналось с «в» или «ф».
— Спасибо. — Тристан отдал монету дворнику и вернулся к друзьям, довольно улыбаясь.
— Ну же? — с нетерпением спросила Леонора.
— Дворник уверен, что он живет в этом доме и зовут его граф… Имя начинается с «в» или «ф».
— И что? — с недоумением спросила девушка.
— Этот особняк, милая, принадлежит Габсбургам.
Было семь часов вечера того же дня, когда Трентем ввел Леонору в комнатку, затерянную где-то в коридорах Уайтхолла и служащую приемной кабинета Далзила.
— Интересно, сколько он заставит нас ждать сегодня? — проворчал Трентем.
Усаживаясь рядом с ним на простую деревянную скамью и поправляя юбки, Леонора сказала:
— Может статься, на этот раз он будет пунктуален.
— Вряд ли. Поскольку наше ожидание не имеет ровно никакого отношения к его пунктуальности.
— Ах вот как! Одна из мужских игр.
Лорд лишь улыбнулся и устроился поудобнее, приготовившись провести на жесткой скамье немало времени.
Однако не прошло и пяти минут, как дверь распахнулась и на пороге появился сам Далзил. На какую-то секунду на его лице отразилось замешательство: он явно не ожидал увидеть здесь Леонору, — но это было лишь мгновение, затем мужчина распахнул дверь и пригласил гостей войти.
Трентем пропустил Леонору вперед. Закрыв дверь и вернувшись к столу, Далзил проворчал:
— Надо полагать, я имею удовольствие видеть мисс Карлинг.
— Так и есть. — Она протянула ему руку и твердо взглянула в лицо. — Рада знакомству.
Мужчина посмотрел на нее внимательно, потом перевел взгляд на Трентема и, вздохнув, пригласил их сесть.
— Так кто стоял за всеми неприятностями, досаждавшими обитателям Монтроуз-плейс?
— Граф. Имя начинается с «в» или «ф».
Далзил продолжал смотреть на Тристана, и тот добавил:
— Он живет в особняке Габсбургов.
— Ах вот как!
— Да, И вот это. — Тристан положил на стол портрет, который набросал сэр Хамфри и который, ко всеобщему удивлению, был очень неплох. — Это поможет опознать его.
— Уже хорошо. И он поверил в вашу формулу?
— Похоже, что так. Долговые расписки Мартинбери он вернул.
— Кстати, о Мартинбери, Он уже едет на север?
— Пока нет. Плачевное состояние его кузена Джонатана произвело на него большое впечатление, он мучается угрызениями совести и попросил разрешения сопровождать его домой, когда Джонатйн немного поправится. Потом он отбудет к месту службы. До того момента они оба будут жить в здании клуба.
— А что Сент-Остелл и Деверелл?
— Они вернулись в поместья, так как слишком долго пренебрегали своими обязанностями ради меня и моих проблем.
— Что ж. — Далзил пожал плечами и обратился к Леоноре: — Я навел справки и должен сказать, мисс Карлинг, что открытие вашего покойного кузена вызвало большой интерес в определенных правительственных кругах. В самое ближайшее время к вашему дяде явится человек, который хотел бы увидеть формулу и обсудить все поподробней. Только хорошо бы не откладывать эту беседу.
— Я передам дяде ваши слова, — склонила голову девушка. — Пусть ваш человек завтра даст знать, в какое время мы должны ожидать его.
Далзил кивнул, разглядывая девушку, и сказал Трентему:
— Я должен воспринимать это как прощальный жест?
— Да. — Губы Тристана дрогнули: шеф удивительно догадлив.
Ответная улыбка неожиданно смягчила резкие черты Далзила. Он с чувством пожал Тристану руку и поклонился Леоноре.
— Не буду скрывать, мисс Карлинг, я был бы гораздо счастливее, если бы вы и Трентем не встретились. Но от судьбы не уйдешь, и этот приз достался вам. Желаю счастья вам обоим.
— Благодарю вас, — ответила Леонора, удивляясь тому, что не испытывает в присутствии этого явно великого человек ни смущения, ни неловкости. И слова его воспринимает как комплимент.
Распрощавшись, Трентем взял ее за руку, и они вместе покинули этот небольшой кабинет, затерявшийся в бесконечных коридорах Уайтхолла.
— Скажи, ведь ты устроил мне встречу с Далзилом с какой-то целью? Он не ожидал меня увидеть и счел это своего рода намеком — на что?
Они ехали в экипаже. Трентем взглянул в голубые глаза Леоноры и ответил:
— Видишь ли, то, что я привел тебя, доказало ему, что мое решение окончательно. И он понял это. Теперь он — мое прошлое. А ты, — он взял ее руку и поцеловал запястье, — ты — мое будущее.
— Значит, с этим, — она махнула рукой в сторону оставшегося позади Уайтхолла, — покончено?
— Да. Конец прежней жизни и начало новой.
Несколько секунд она вглядывалась в его лицо и едва различимые в полумраке экипажа глаза. Потом вздохнула и, прижавшись щекой к его плечу, прошептала:
— Слава Богу!
Трентему действительно не терпелось начать новую жизнь. Вспомнив свои познания в стратегии и тактике, он разработал блестящий план и немедленно приступил к его выполнению.
В десять утра заехал за Леонорой и пригласил ее на прогулку. А потом, когда они сели в экипаж, просто похитил — увез в Маллингем-Мэнор. Они были в доме одни: все тетушки уехали в Лондон, дабы претворить в жизнь тот самый гениальный план.
Ленч был накрыт на двоих, а после он повел ее смотреть дом. Особенно Тристану хотелось продемонстрировать ей спальню и шикарную, поистине графскую, кровать. Это была не просто кровать — глядя на данный предмет интерьера, сразу представлялась, во-первых, неземная страсть, а во-вторых, насколько это ложе подходит для зачатия продолжателей рода.
Когда часы на камине в спальне пробили три, Трентем потянулся и с улыбкой посмотрел на Леонору, которая абсолютно без сил свернулась рядом.
— Признайся, ты все это спланировал заранее, — прошептала она.
— Ну да. Я давненько планировал затащить тебя в эту постель. Ты тут удивительно органично смотришься.
— В отличие от всех тех укромных местечек, которые ты умудрялся отыскивать в домах наших знакомых.
— Это были тактические маневры, необходимые для того, чтобы выиграть бой.
— Я тебе не поле битвы! — Откинув с лица волосы, она приподнялась и устроилась у него на груди, чтобы видеть лицо своего мужчины.
— Не знаю, не знаю. Мне ведь пришлось тебя завоевывать… И я все же одержал победу!
— Тебе понравился приз победителя?
— О да! — Он с нежной улыбкой смотрел на нее. — Он оказался слаще всего, о чем я мечтал.
— Правда? — Его слова и обнаженное тело, которого она касалась, вызвали теплую щекотку где-то внутри, но Леонора торопливо спросила: — Теперь, когда ты получил желаемое, ты опять планируешь новую военную кампанию?
— Само собой. Видишь ли, — он ласково перебирал пальцами пряди ее волос, — я хочу удержать тебя здесь, в своей постели. А для этого нам надо бы пожениться. Так вот я хотел спросить — ты желаешь пышную церемонию или что-нибудь скромное и побыстрее?
Леонора задумалась. Как-то прежде не находилось времени, чтобы поразмыслить о предстоящей свадьбе. Но вообще-то все, что ей нужно для счастья, — это тепло мужчины, который сейчас рядом, ощущение защищенности и запах его кожи…
Она перевела дыхание и решительно сказала:
— Думаю, будет достаточно небольшой церемонии и что бы присутствовали только члены наших семей.
— Хорошо. — Он прикрыл глаза, но Леонора успела за метить, как они блеснули, а губы дрогнули, скрывая торжествующую улыбку.
— Что такое? — подозрительно спросила она, чувствуя, что тут не обошлось без очередного стратегического плана.
— Я надеялся, что ты предпочтешь скромную церемонию — тогда все можно организовать гораздо быстрее.
— Мы все обсудим с тетушками, когда вернемся в город, — не спеша сказала Леонора. — А сегодня вечером нам нужно быть на балу у Девере…
— Нет.
— Нет?
— Абсолютно незачем туда идти. Должен сказать, я сыт светскими мероприятиями по горло. А когда они узнают наши новости, уверен, извинят и еще порадуются.
— Наши новости? Какие? — Леонора, приподнявшись на локтях, с тревогой смотрела на жениха.
— Что мы так влюблены друг в друга, что не в силах дальше откладывать свадьбу и решили сочетаться браком в часовне моего имения, в присутствии членов семьи и нескольких друзей… завтра.
— О!
Несколько секунд Леонора осмысливала услышанное.
— И ты молчал! Расскажи же мне, как это будет? — воскликнула она.
— Джереми и сэр Хамфри приедут сегодня вечером… — послушно начал он.
Леонора слушала и не находила в плане ни одного изъяна. Трентем, посвятив в свои замыслы тетушек, заручился их помощью и позаботился обо всем — разрешение на свадьбу, согласие местного священника, даже платье для нее — все продумано и готово.
«Мы так влюблены друг в друга…» До нее вдруг дошло, что он не только сказал это как нечто само собой разумеющееся, но он действительно влюблен именно настолько: что нет сил ждать. И готов ради этого пренебречь мнением света.
Леонора перестала вслушиваться в слова. Она смотрела в его лицо — твердые черты, лишенные светской улыбки, казались жесткими и угловатыми, но это было настоящее лицо, которое он не прятал от нее. И глаза его — темные, ореховые, под тяжелыми веками — смотрели с нежностью, от которой вдруг защемило сердце. Она прижала пальчик к его губам, заставив замолчать.
— Я люблю тебя. И счастлива, что мы поженимся уже завтра.
Она скользнула ниже, устроив голову на его плече, чтобы он не заметил слез, глупых счастливых слез, затуманивших ее глаза. Может, он все же видел, потому что просто прижал ее крепче и ничего не говорил, пока она не успокоилась и не нашла в себе сил шутливо спросить:
— Признайся, это просто твой очередной стратегический план, чтобы избежать посещения балов и суаре?
— И музыкальных вечеров — ты забыла самое страшное.
Он поцеловал ее в теплые пушистые волосы и добавил:
— Я лучше буду проводить вечера здесь, заботясь о своем будущем.
Она улыбнулась и, изогнувшись, потянулась к его губам. Добродетельная и соблазнительная женщина — что может быть прекраснее?..

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40