Она хотела двигаться с ним в лад, прижаться к нему сильнее, делать все, что угодно, лишь бы не оставаться холодной, неподвижной, молчаливой.
Как только его плоть покинула ее тело, она откатилась от него и замерла у стены.
— Иди сюда! — грубо сказал он и притянул ее к себе. — Я еще не закончил.
Нежно, мягко он осыпал поцелуями ее волосы, лицо, губы, а затем уложил свою голову к ней на грудь и тут же заснул.
Осторожно она дотронулась до его лица, легонько пробежала пальцами по его скулам и подбородку.
— Мэттью, — прошептала она в темную тишину.
Глава 9
Громкий стук в дверь разбудил их обоих.
— Капитан, корабль янки на юго-юго-западе. Похоже, военный.
Хэмптон выпрыгнул из постели и быстро накинул на себя одежду. Кетрин сонно привстала, стараясь прогнать остатки сна.
— Что происходит? — спросила она, позевывая.
— Вполне может быть, что прибыли твои спасители, — коротко сказал он, натягивая сапоги.
— Военный корабль?
— Возможно.
— Но что вы будете делать?
— Надеюсь, они не встретили корабль, который я отпустил вчера. Тогда нам удастся сойти за «Сюзан Харпер». Но если они видели подлинный экипаж «Сюзан Харпер» на том торговом судне, они поймут, кто мы такие, и тогда придется или удирать, или сражаться. Если это парусный корабль, мы, наверное, сможем от него уйти. Если пароход, то, скорее всего, не получится ускользнуть. К тому же они гораздо лучше вооружены.
В бою нашей единственной надеждой будет, что их капитан окажется малоопытен, — он помолчал и кинул в ее сторону проницательный взгляд. — Что ты знаешь о вашем флоте? Имена кораблей, капитанов?..
Она пожала плечами:
— Я знаю довольно много о тех кораблях, что мы строили. И Тедди постоянно рассказывал мне о наших военно-морских силах.
— Хорошо. Тогда одевайся и выходи на палубу. Возможно, ты сможешь опознать нашего приятеля.
— С какой стати вы думаете, что я скажу, если узнаю это судно?
— Потому что ты знаешь, что я переломаю тебе все косточки, если ты обманешь меня, — произнес он в своей обычной приятной манере вести беседу и направился к двери.
Она схватила ближайшее, что оказалось у нее под рукой — это была подушка, — и бросила ему вслед.
Подушка отскочила от двери, закрывшейся за Хэмптоном. Кетрин выбралась из постели и быстренько оделась, ее любопытство и желание узнать, что это за корабль, победили ее намерение ослушаться Хэмптона.
Выйдя на палубу, она обнаружила, что Хэмптон наблюдает в подзорную трубу за неким объектом на горизонте размером чуть больше точки. Повернувшись к ней, он улыбнулся:
— Похоже, что для твоей экспертизы время еще не пришло.
— Тогда с чего они взяли, что это военный корабль? — спросила она.
Он пожал плечами:
— Думаю, Педро их чует нюхом. Я не могу его как следует рассмотреть, но тоже предполагаю, что это военное судно, да и Пелджо редко ошибается. Я приказал поднять все паруса, может быть, нам удастся уйти от них на значительное расстояние, прежде чем они нас заподозрят. Или же нам придется идти перед ними до наступления темноты, когда, возможно, мы исчезнем с их глаз.
Некоторое время Кетрин оставалась на палубе, но вскоре голод заманил ее в каюту. После завтрака она немного почитала, хотя мысли ее витали вдали от книги.
Она снова и снова перебирала в памяти сцены своего унижения и позора, виновником которых был, конечно, Хэмптон. И все из-за того, что она осмелилась пойти ему наперекор! Без сомнений, он ожидал, что она безропотно припадет к его ногам, как это, наверное, сделали до нее многие другие женщины. Раздосадованный ее отказом, он решил насильно соблазнить ее. Он использовал ее, как если бы она была вещью, неодушевленным предметом, словно ее человеческой сути и не существовало вовсе. Ей пришлось закусить кулак, чтобы сдержать слезы. Разве того, что он физически овладел ею, было мало? Почему ему хотелось обязательно ранить ее чувства?
Ее мрачные мысли были прерваны вежливым стуком в дверь. Проглотив слезы, Кетрин пошла открывать.
За дверью стоял доктор Рэкингхэм. Он пришел, чтобы сыграть с ней в шахматы, о чем они заранее обусловились. Он был хорошим игроком, и хотя сначала ей никак не удавалось сосредоточиться, вскоре к ней вернулось ее обычное расположение духа, и утро она провела неплохо.
Кетрин пригласила доктора на ленч, и он принял предложение. Обстановка за ленчем была приятной, они дружески беседовали и шутили. Когда Хэмптон спустился ленчу, он обнаружил, что они уже почти все съели и теперь смеются над какой-то историей, рассказанной доктором. Капитан вежливо поклонился.
— Прошу прощения, моя дорогая. Я и не знал, что вы развлекаетесь.
— Доктор Рэкингхэм изволил зайти, чтобы немного рассеять мою скуку, — беззаботно промолвила Кетрин. — Мы с ним все утро играли в шахматы.
— Ах, значит, вы провели время куда приятнее меня!
— А вы играете, капитан Хэмптон? — поинтересовался Рэкингхэм.
— Иногда.
— Может быть, сыграем с вами партию как-нибудь вечером?
— Мне бы доставило это огромное удовольствие, доктор.
— Хотя мисс Девер играет замечательно, в моем лице вы найдете не очень хорошего партнера.
— Да, мисс Девер в самом деле достойный противник, — сказал Хэмптон, бросив в ее сторону озорной взгляд.
Вошел Мейсон с подносом. Он принес ленч для капитана. Откланявшись, доктор удалился в свою каюту, чтобы немного подремать, как имел обыкновение делать после ленча.
Когда за ним закрылась дверь, Хэмптон сказал:
— Кажется, тебя можно поздравить еще с одним завоеванием. Будь осторожна, я начну ревновать.
Она испуганно посмотрела на него, но увидела в его глазах веселых чертиков.
— Вы что, непременно должны насмехаться надо мной? — холодно произнесла Кетрин.
Он улыбнулся:
— Если бы доктору Рэкингхэму не было бы, по меньшей мере, шестьдесят лет, то я отнесся бы к вашим играм весьма серьезно.
— Мне трудно представить, что вы имеете в виду.
— Только то, что я очень ревниво отношусь к своей собственности и не желаю, чтобы кто-то еще пользовался вашей благосклонностью.
— Ну что ж, поскольку я веселилась и получала удовольствие от общества доктора, то вы можете быть уверены, что он не поступал со мной так, как поступали вы.
Он загоготал преувеличенно громко:
— Прямое попадание, мисс Девер! — с минуту он ел в тишине. — Корабль подошел довольно близко, и я смог различить, что Пелджо прав, это военный корабль.
— Какого класса?
— Парусник. Очень быстрый, с обтекаемыми формами, его строили, видимо, специально для скоростного преследования. Он идет быстрее нас на всех парусах.
Далее Хэмптон объяснил более подробно детали парусной оснастки, мачт, строения корпуса и оборудования парусника. Кетрин слушала с интересом, мысленно вырисовывая перед собой картину этого корабля.
— Если он построен в Бостоне, то мне известны лишь три корабля подобного класса: «Пандора», «Саскветак» и «Дорси».
— Ты знаешь их капитанов?
Она медленно качнула головой.
— Я не знаю, кто командует «Дорси», а капитан «Пандоры» родом из Нью-Йорка, забыла его имя, что-то голландское. «Пандора» — самый лучший корабль из этих трех. Мы построили его десять лет назад. Он крепкий и быстрый.
— А что из себя представляет «Саскветак»?
— Я знаю его капитана, Гарольда Кэмбертона. Он профессиональный военный моряк. Лейтенант Перкинс очень высокого мнения о нем.
Его серые глаза сразу же стали ледяными.
— А почему я должен доверять суждению лейтенанта Перкинса?
— Мне лично все равно, доверяете вы ему или нет. Что бы вы ни думали о нем, как о человеке, каким бы глупцом его не считали за намерение жениться на мне, он очень хороший моряк и знает толк в кораблях. Думаю, что он неплохо судит и о людях.
— Так что же говорит лейтенант Перкинс?
— Что капитан «Саскветака» — сильный, мужественный, верный слову и уважаемый командой моряк. Он лишен пылкости и безрассудства. В бою он сдержан, консервативен, но редко делает ошибки. Он не хватает звезд с неба, но упорен в достижении своей цели.
Хэмптон задумчиво посмотрел на нее, как бы взвешивая ее слова. Наконец он сказал:
— Буду надеяться, что это не «Саскветак», — он встал. — Мне нужно возвращаться на палубу. Спасибо тебе за сведения, ты не перестаешь изумлять меня. Иди сюда.
Он положил ей на плечи свои руки, и при этом прикосновении она напряглась всем телом.
— Успокойся, расслабься, девочка, я хочу всего лишь поцеловать тебя.
Наклонившись, он поцеловал ее в губы, его рот был теплым и мягким, поцелуй не был ни страстным, ни нежным, скорее, успокаивающим. Она не поняла, кого он хотел успокоить, ее или себя.
— Я должен идти, — сказал он и помолчал, словно хотел что-то добавить, затем, пожав плечами, проговорил: — Можешь подняться наверх, если тебе хочется.
Кетрин взяла плащ и вышла вслед за ним из каюты.
Он позволил ей взглянуть на парусник в подзорную трубу.
— У моря есть один недостаток. Здесь негде спрятаться, — он сжал свои пальцы в кулак. — Если бы только знать, перехватили они тот корабль или нет.
— На этом судне нет тяжелого вооружения, — сказала Кетрин. — Оно слишком легкое и скоростное.
— Да. Было бы неплохо сразиться с ним в открытом бою, но я предпочитаю избежать боя. При нашем скудном вооружении это слишком рискованно. И я не могу позволить себе потерять хоть одного из матросов, мой экипаж и без того слишком малочислен. Хуже всего, что у них нет навыков совместной работы, это может значительно затруднить выполнение сложных маневров.
— Что вы чувствуете перед сражением?
— Чувствую возбуждение, напряжение в теле, боюсь до смерти. А как ты себя чувствуешь?
— Я никогда ни с кем не сражалась… кроме вас.
— Я знаю, — он улыбнулся ей в лицо, его глаза словно выстрелили в ее зрачки. — Именно это и я имел в виду.
В ее утробе поднялась пляска.
— Я чувствую то же самое, — ее голос был едва слышен, она с трудом выговаривала слова.
— Глупенькая. Я не сделаю тебе больно никогда больше. Разве ты не понимаешь, что для того, чтобы победить меня, тебе нужно сдаться?
— Не понимаю.
Легонько, кончиками пальцев, он потрепал ее по щеке:
— Когда-нибудь поймешь.
Занервничав, она отвернулась и возвратилась к прежней теме разговора. Он без возражений принял перемену темы, и некоторое время они обсуждали корабли, войны и маневры. Кетрин было так интересно, что она забыла о своей враждебности к нему и жадно слушала каждое его слово. Хэмптон же обнаружил, что ему очень нравится объяснять ей, потому что ее вопросы были умны и показывали знание предмета. Она схватывала все на лету, и ее интерес льстил ему. Это помогало скоротать часы ожидания, в то время как парусник подходил все ближе и ближе.
* * *
Время шло, вражеский корабль нагонял их. Когда он приблизился на расстояние, позволявшее сигналить, Хэмптон решил перейти в наступление. Он просигналил им название своего корабля и попросил их представиться. Последовал незамедлительный ответ — корабль военного флота Соединенных Штатов «Саскветак».
Хэмптон поднял брови и слегка поклонился Кетрин.
— Кажется, за нами гонится капитан твоего жениха.
— Вы думаете, он знает об этом?
— Если предположить, что «Саскветак» — один из кораблей, посланных за нами, то не кажется ли странным, что он не спрашивает нас, не попадался ли нам украденный корабль? Он знает, что мы именно те, кого он ищет. С другой стороны, возможно, он не из посланных за нами кораблей и ничего не знает о нас, и тогда это не странно.
— Ну, а почему ж тогда он гонится за нами весь день?
— Боюсь, ты права.
Он решительно повернулся и начал отрывистым голосом отдавать четкие приказания матросам. Они рассыпались по своим местам и делали все, что он требовал.
Корабль совершил красивый поворот и хищно устремился на «Саскветака».
— Что вы делаете? — спросила Кетрин, ее сердце подпрыгнуло до горла.
— Атакую, — спокойно ответил он. — Сейчас увидим, насколько хорошо консервативно мыслящий может противостоять необычной тактике. А ты, моя дорогая, сойди вниз.
— Я не сойду ни в коем случае. Я хочу все видеть, — разгорячено ответила она. — Я остаюсь здесь.
Его брови грозно сдвинулись:
— Делай, что я говорю! Я не хочу, чтобы тебя ранило или убило, и я не могу позволить себе отвлекаться на мысли о тебе. Ты будешь мне мешать.
— Не буду, — пообещала она. — Пожалуйста, позвольте мне остаться. Я даю слово, что не буду путаться у вас под ногами и не попаду под снаряд.
— Как можешь ты отвечать за снаряд, который попадет в тебя?
— Пожалуйста.
— Исключено. Спускайся вниз.
Она рассерженно посмотрела на него и не двинулась с места.
— Кетрин, у меня нет времени возиться с тобой. Но если я должен буду схватить тебя в охапку и отнести вниз, чтобы запереть в каюте, то я так и сделаю, смотри, — пригрозил он.
Она повернулась и бросилась прочь. Хэмптон переключил свое внимание на атаку и не заметил, что Кетрин дошла лишь до трапа, но не спустилась, а спряталась за кучей ящиков и канатов, чтобы оттуда наблюдать за сражением.
«Сюзан Харпер» спустила флаг Соединенных Штатов, и вместо него на мачту взвилось самодельное знамя конфедерации южан. Последовал точный выстрел из шестифунтовой пушки, попавшей в борт противника.
Хэмптон выстрелил во время движения корабля, сделал четкий поворот и успел произвести второй залп, прежде чем артиллерия противника приготовилась открыть ответный огонь.
Первый залп «Саскветака» не попал в цель, и это подарило «Сюзан Харпер» несколько лишних минут, чтобы сделать круг и атаковать с другого борта. Кетрин глубоко вздохнула, восхищаясь искусством Хэмптона.
Внезапно Хэмптон сделал поворот, став кормой перпендикулярно к борту «Саскветака» и сделавшись тем самым менее уязвимым для его пушек, и сразу же устремился прочь. После двух залпов противника они вырвались из пределов досягаемости его пушек с малым для себя ущербом. «Саскветак» ринулся вдогонку, но как только он подошел ближе, «Сюзан Харпер» опять сделал поворот, и бой начался снова. На этот раз, однако, бортовой залп не миновал ее, корабль содрогнулся, и в воздух полетели щепки. Затем опять корабль, на котором была Кетрин, сумел оторваться от преследователя, и смертельный танец продолжился.
Кетрин поняла, что делает Хэмптон. Он применил тактику укусов, то нападая, то отступая, навязывая противнику бой на своих условиях, а время работало на него. Без сомнений, он надеялся ускользнуть от федерального судна с наступлением темноты. Он также пытался нанести противнику как можно больше повреждений, чтобы принудить его отказаться от преследования или, по крайней мере, сбить его скорость. Огонь своих пушек для этого он сосредоточил на мачтах неприятеля. У «Саскветака» был неплохой капитан, но его характер сводил на нет преимущества его корабля. Его судно было меньше и более быстроходно, но его медлительность приводила к запаздыванию «Саскветака» с ответом на маневры «Сюзан Харпер». Он не мог противостоять Хэмптону, его быстрым, жалящим наскокам и таким же стремительным отступлениям. Он был застигнут врасплох неординарной тактикой своего врага и потому был озадачен и нерешителен. Он вел огонь на поражение, а не затем, чтобы ухудшить скоростные качества «Сюзан Харпер», но судно Хэмптона было больше и могло выдержать значительные повреждения. Чего Кэмбертон не мог взять в толк, так это то, что Хэмптон и не собирался затевать полномасштабный бой. Он просто старался ускользнуть.
Одно из ядер «Сюзан Харпер» попало в мачту, и та обрушилась. Кетрин искренне обрадовалась, но тут же сообразила, что поддерживает своего врага. Она услышала свое имя и неохотно обернулась, опасаясь гнева капитана. Но это был доктор Рэкингхэм, знаками подзывавший ее к себе. Она быстро пробралась к нему.
— Вам когда-нибудь доводилось делать перевязки? Мне нужна помощь при осмотре раненых, — старался доктор перекричать рев ветра и выстрелы пушек.
— Нет, не доводилось, но у меня крепкий желудок, и я не упаду в обморок при виде крови.
— Идемте со мной!
Кетрин последовала за Рэкингхэмом. Она носила его сумку с медикаментами, держала руки и ноги раненых, когда он выправлял конечности, подавала ему инструменты, аккуратно вытирала раны тампонами. Сначала она решила было, что переоценила себя, но, в конце концов, сумела перебороть тошноту и заставила себя привыкнуть к ужасу криков раненых, зная, что от проявления ее чувствительности им не станет лучше. Время ползло.
Она вставала на колени, тянула, приседала, толкала, пока у нее не заболели мускулы и суставы. В голове Кетрин стоял гул орудий. На ее лице застыла маска озабоченности. Вскоре она почувствовала огромную усталость, но отдыхать было некогда. Во время попаданий палуба под ней содрогалась, орудия изрыгали грохот и пламя, корабли уклонялись, совершая повороты, гнались друг за другом, воздух пропитался запахом пороха.
Но она не обращала внимания на сражение, все меркло перед ней, кроме раны человека, которую нужно было обработать, даже к виду крови, забрызгавшей ее платье, и к своей глубокой царапине от пролетевшей щепки она отнеслась безразлично.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42