Должно быть, вам приятно сознавать, что вы были правы.— Ваши личные дела, — чопорно произнесла мисс Мейхью, — совершенно меня не касаются, милорд.— Они и не должны вас касаться, — хмыкнул маркиз. — Но, как я вижу, у вас уже сложилось по этому поводу особое мнение. У вас имеются какие-то возражения относительно моего развода с женой, мисс Мейхью? — Она потупила взгляд. — Я бы хотел услышать ответ, мисс Мейхью. В подобных вопросах — я имею в виду деловые отношения, — полагаю, честность между заинтересованными сторонами обычно приносит пользу. Поэтому я повторяю мой вопрос: вы не одобряете, что я развелся с женой?— Я нахожу не многое в жизни, которую ведут люди вроде вас, — проговорила она, обращаясь к атласу, — что было бы достойно одобрения.Берк выпучил глаза.— Прекрасно, — произнес он, помолчав. — Во всяком случае, откровенно. Я вижу, что тот, кто говорил вам про меня, не пожалел красок, рисуя подробности.Она вскинула голову.— Лорд Уингейт, — заявила она. Если бы он имел меньший опыт, то мог бы заподозрить, что она разозлилась. — Я уже сказала вам, что ваша частная жизнь меня совершенно не касается!— Ах да. И именно это вы продемонстрировали в тот вечер на улице, когда набросились на меня со своим зонтиком?Мисс Мейхью выставила вперед маленький, довольно острый подбородок.— Я действительно полагала, что молодой женщине грозит опасность. — В ее серых глазах загорелся опасный огонек.— Ну да, конечно, — усмехнулся маркиз. — И вы были совершенно убеждены, что вы и ваш зонт остановят мужчину втрое больше и тяжелее вас.— Я полагала, что должна хотя бы попытаться, — ответила Кейт. — В противном случае я бы возненавидела сама себя.От этого ответа по спине Берка пробежал холодок. Он сказал себе, что эта странная физическая реакция на ее слова всего лишь облегчение, поскольку она оказалась именно тем человеком, которого он так долго искал в компаньонки для Изабель. И конечно, ничто иное. И не потому он это почувствовал, что подумал, будто ему удалось найти — и именно на своей улице — эту самую редкую разновидность людей в Лондоне: по-настоящему доброго, по-настоящему честного человека. И уж разумеется, не потому, что вся эта доброта и честность оказались неотъемлемой принадлежностью этого неотразимо милого создания.И вместе с тем ее слова были для него настолько неожиданными, что он тут же забыл обо всем и рассмеялся.— Мисс Мейхью, а что, если я предложу вам триста фунтов в год? Пойдете тогда ко мне работать?Она в полном смятении воскликнула:— Нет!— Во имя Господа, но почему? — Вдруг ужасная мысль пришла ему в голову. Он должен был подумать об этом раньше. — Вы обручены, мисс Мейхью?— Простите, что?— Обручены? — Он посмотрел на Кейт. — Это не такой уж странный вопрос Вы привлекательная молодая женщина, хоть и немного странная. Полагаю, у вас должны быть поклонники. Вы собираетесь выйти замуж за кого-нибудь из них?Она ответила, будто сама эта идея была полнейшей нелепицей:— Конечно же, нет.— Хорошо. И чем вызваны тогда ваши колебания? Может, вы влюблены в Сайруса Следжа? И расставание с ним для вас невыносимо?При этих словах она расхохоталась. Смех мисс Мейхью произвел на Берка странный эффект. Он вдруг подумал, что тридцать шесть лет — это не такой уж почтенный возраст и, возможно, в будущем его ждет что-нибудь получше, чем фланелевый жилет и книги у камина.Вероятно, он потерял голову. И в самом деле, другого объяснения он не находил. Его камердинер, несомненно, прав — Берк начинает впадать в маразм. Но ему вдруг показалось, что сейчас самая естественная вещь в мире — это сделать несколько шагов, обнять мисс Мейхью за талию и запечатлеть на ее смеющихся губах крепкий поцелуй.Во всяком случае, это было то, что он намеревался сделать. И он почти во всем преуспел, застигнув Кейт врасплох и легко притянув ее к себе. Но когда он наклонился, чтобы поцеловать ее, она стукнула его географическим атласом по голове. Хотя удар был не очень сильным, но для Берка оказался полной неожиданностью, если не сказать больше, и изумленный маркиз выпустил Кейт из объятий…А она кинулась бежать, распахнув двери и оставив его в библиотеке Сайруса Следжа наедине с самим собой.И нет ничего удивительного в том, что он схватил атлас и швырнул его изо всей силы в цветные стекла окна. Глава 6 Кейт бежала до самой классной комнаты. Очутившись в относительной безопасности, она схватила Леди Бэбби, которая спала на каминной полке, и, спрятав лицо в ее шерстке, стала ходить по комнате взад-вперед.«Господи, — молила она, — пожалуйста, не дай им уволить меня! Умоляю, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, не дай им уволить меня. Мне больше некуда — совсем некуда — идти».Эта молитва мало отличалась от той, которую она произнесла, когда на нее в буфетной напал преподобный Биллингс. На самом деле единственная разница была в том, что она благословила преподобного блюдом потому, что он был ей отвратителен, а маркизу досталось атласом… ну, скажем, по другой причине.Пэтси заглянула как раз в тот момент, когда Кейт произносила беззвучную молитву.— Ну, — нетерпеливо спросила она, — что там ему было нужно?Кейт опустила на пол кошку, которая уже начала вырываться у нее из рук.— Ох, Пэтси, — вздохнула она. — Я так несчастна.Пэтси покачала головой.— Значит, новый сюртук, я права? Негодяй! Эти титулованные паршивцы все одинаковы, строят из себя шикарных джентльменов, а внутри — обычные хапуги. Ладно, я тут скопила немного денег, если хотите, могу дать взаймы, мисс. Даже не буду брать проценты, пойдет?Кейт опустилась на приступку камина.— Дело не в сюртуке, Пэтси. И вовсе он был здесь не из-за сюртука. Он хочет нанять меня в компаньонки для своей дочери на время ее первого сезона в Лондоне. За две, нет, за три сотни фунтов в год. — Кейт вздохнула. — А я сказала «нет».Пэтси, как на крыльях, перелетела через всю комнату. Она взяла Кейт за руку и сказала:— Я соврала. Я подозревала, что он приехал не из-за сюртука. Я видела, как вы бежали вверх по лестнице, а потом в библиотеке раздался страшный грохот. Уверена, что он там что-то разбил, так как Филлипс и Следжи кинулись туда. Бьюсь об заклад, он все еще там разбирается с мистером и миссис. Мы можем остановить его, пока он не добрался до дверей, и вы скажете ему, что передумали. Скорее же! Постарайтесь выглядеть молодцом, иначе вы его упустите.Кейт освободила руку.— Пэтси, я не могу.Служанка посмотрела на нее так, будто ее стукнули по голове.— Что не можете? Вы не можете жить, как королева, на триста фунтов в год? Вы хоть представляете, какие это деньги, мисс? Это больше, чем любая из нас едва ли увидит за целую жизнь, вот сколько это!Кейт поморщилась, когда голос Пэтси перешел в визг.— Пэтси, — прошептала она, — ты не понимаешь…— Вы правы, я не понимаю! Должна сказать вам, мисс, вы мне нравитесь больше других надутых девиц, которых хозяева нанимали смотреть за детьми до вас. Но если вы не согласитесь работать у его светлости лорда, то, клянусь, я больше не скажу вам ни слова!— Пэтси… — Кейт уткнулась лицом в колени. Когда она заговорила снова, ее голос звучал глухо: — Я не могу работать компаньонкой. Здесь, в Лондоне.Служанка взглянула на нее:— А почему нет?Конечно, она не могла все рассказать Пэтси. Никому в доме Следжа она не рассказывала о своем прошлом. Она не представляла, что они могут подумать о Фредди, если бы стали интересоваться, где они познакомились и почему стали настолько дружны. Однако никто не потрудился спросить. Эта семья была как-то по-особому нелюбопытна.На самом деле Кейт очень тщательно выбирала хозяев. Следжи — в отличие от всех остальных хозяев, у которых ей пришлось работать до них, — несмотря на свое богатство, не были вхожи в высшее общество. Их почти никогда не приглашали на крупные балы сезона. Они даже не посещали театр или скачки. Они не числили среди своих знакомых никого, кто мог бы помнить фамилию Мейхью или по случаю владеть алмазными копями. А это, с точки зрения Кейт, было просто замечательно. Чем тише жизнь ее хозяев, тем больше у нее шансов сохранить удобную анонимность, которой ей удалось добиться за долгие семь лет. Дело не в том, что должность гувернантки была для нее опасна сама по себе — она просто боялась, что ее могут узнать. Порой ей доводилось сопровождать своих маленьких подопечных на дни рождения и другие праздники. Но даже там вероятность того, что ее узнают, была невелика, так как она сталкивалась в основном с такими же гувернантками, как она сама.Однако в качестве компаньонки, к тому же дочери богатого маркиза Кейт окажется ввергнута в те самые круги, в которых она вращалась в прошлой жизни. Ей придется посещать семьи, в которых ее прежде принимали как гостью, встречаться с людьми, которые когда-то были ее близкими друзьями, сталкиваться после долгого отсутствия со старыми знакомыми — не говоря уже о старых врагах.И все начнется сначала, ей снова придется терпеть оскорбления, ехидные замечания, подозрительные взгляды, от которых ей в конце концов удалось скрыться.Нет. Один раз она уже все это пережила. Как ей это удалось, она и сама не знала. Но она выдержала. Но больше она этого не переживет. Не сможет.Потому что презирает их всех. Она до глубины души презирала людей типа маркиза за их лицемерие, снобизм и эгоистичную лживость. Людей типа маркиза, которые полагают, что, раз у них есть деньги, они могут обращаться с людьми как им вздумается. Людей типа, маркиза, которые безучастно смотрели, как гибнет ее отец. Людей типа маркиза, которые холодно повернулись к ней спиной, когда она так нуждалась в их сочувствии.Все, кроме Фредди. Доброго, простоватого Фредди, который был рядом с ней даже в самые тяжелые минуты.Ничто не могло поколебать его дружеского расположения к ней. Он был единственным. Единственным иа всех, кто не бросил ее, когда она по-настоящему нуждалась в поддержке.И Фредди был единственным, кого она могла теперь переносить.Она не могла вернуться назад. И она не вернется. Ни за какие деньги на свете.— Я не могу, — повторила Кейт, убрав руки от лица. — Разве ты не понимаешь? Мне ведь тогда придется появляться на обедах, балах и других подобных сборищах.Пэтси хмыкнула.— Ну конечно, — насмешливо произнесла она, — такая судьба хуже смерти. Может, вам к тому же придется каждый вечер пить шампанское и есть икру. Да плюс к тому получать еще триста фунтов в год! Ужасные вещи требуют от девушек в наши дни!— Ты не понимаешь, — тряхнув волосами, простонала Кейт. — Это совсем не то, что ты думаешь, Пэтси. Эти люди — маркиз и его друзья — совершенно не такие, как ты и я. Они даже не похожи на Следжей. Они ужасные. По-настоящему ужасные. Все как один. В них нет ни грана чести, ни капли человеческой порядочности. Все, о чем они думают, это лишь о себе и своих распрекрасных деньгах. Они способны разрушить жизнь человека, в нужный момент шепнув кому-нибудь что-нибудь на ухо. И не важно, правда ли то, что они говорят, или нет. Тот факт, что это уже сказано, принимается как доказательство достоверности.— Если бы кто-нибудь дал мне три сотни фунтов в год, я бы позволила людям говорить обо мне что им вздумается. Что мне до их пересудов, когда у меня в руках триста фунтов?— Но тебе было бы до этого дело, Пэтси. — Кейт встала и заходила по комнате. — Тебе пришлось бы обращать на это внимание, потому что это причиняет боль. Особенно когда о тебе говорят неправду.— Причиняет боль, — вставила Пэтси, — если ты принимаешь это близко к сердцу.Кейт остановилась и посмотрела на служанку. Пэтси легко, подумала она, верить в подобные банальности. Ей никогда не приходилось сталкиваться с такими делами, никогда за всю ее короткую жизнь. Ну может, у нее была не слишком удачная любовная интрижка… но ничего особо непоправимого. Старшая из двенадцати детей, ее родители еще живы. Пэтси легко оставаться смелой. Ей не доводилось терять то, что она любила. Ей не доводилось терять все, что она любила.Вдруг Кейт улыбнулась. Она не могла удержаться от улыбки. Ничто не могло долго удручать ее, нынешняя ситуация тоже не была исключением.— Какой толк грустить? — спросила она, широко разведя руки. — Даже если бы я решилась пойти на это — жить среди всего этого, — маркиз вряд ли захочет меня теперь. Я ударила его, Пэтси.— Что вы сделали?— Ударила его. По голове. — Кейт изобразила, как она это сделала. — Атласом. Он попытался меня поцеловать, прямо как преподобный Биллингс, самоуверенный болван!Кейт увидела, как рот Пэтси от изумления принял форму идеального «о». Через секунду она подскочила и, схватив Кейт за руку, стала изо всех сил тянуть ее к двери.— Еще не слишком поздно, — бормотала служанка. — Может, он еще внизу. Идите и просите прощения.— Просить прощения? Мне? Пэтси, ты в своем уме? Разве ты не слышала, что я тебе рассказывала? Он попытался…— У меня для вас есть три слова, мисс Кейт, — отчеканила Пэтси. — Три сотни фунтов. Понимаете меня? А теперь идите вниз и извиняйтесь. Если нужно будет, то и на коленях. Но сделайте это!— Пэтси! — Кейт топнула ногой. — Лорд Уингейт не из тех людей, кто способен простить девушку, которая треснула его по голове. — Ее улыбка стала еще шире. — Но если бы ты видела его лицо, когда я… Хотя не вижу ничего смешного в том, чтобы потерять триста фунтов.— Не могу больше ни о чем думать, — согласилась служанка. — Особенно как представлю, сколько времени можно жить на триста фунтов и даже не ударять при этом палец о палец.Голос Пэтси вновь сорвался на визг, но в этот момент Кейт вдруг схватила ее за руку и сильно сжала.— Ах, — прошептала она побелевшими губами. В ее голосе больше не было ни капли юмора. — О Господи, Пэтси!Пэтси, поморщившись от боли, сказала почти спокойным голосом:— Передумали насчет бесчувственного богача, да? Я так и знала.— Я не подумала, — прошептала Кейт. — Я не подумала… Я совсем о ней забыла. Но три сотни фунтов! Триста фунтов смогут поддержать ее довольно долгое время…Пэтси не имела никакого представления, о чем говорит Кейт. Ей было достаточно, что та наконец образумилась.— И, — привела веский аргумент Пэтси, — у него, такого богача, наверняка много атласов. Вы сможете каждый раз, когда он опять возьмется за свое, бросать в него новым атласом. В том случае, если он не понял намека.Кейт почувствовала, как холодная рука сжала ей сердце.— Как ты думаешь, он еще не ушел? — спросила она пересохшими от волнения губами.— Есть только один способ это узнать, — улыбнулась Пэтси.Они с таким шумом выскочили из комнаты, что Леди Бэбби, которая было снова забралась на стол, распушила хвост, отчего он стал втрое толще обычного, и рассерженно зашипела, прежде чем улечься на оставленных Кейт бумагах.Маркиз Уингейт и в самом деле еще не ушел. Он стоял в прихожей, выписывая чек для преподобного Биллингса — этого потребовал мистер Следж в виде компенсации за разбитое окно. Берка до глубины души возмутило то, что ему приходится выписывать этот чек — тем более что выставленная сумма вдвое превышала стоимость стекла, — но что он мог поделать? Он готов был совершить непростительную дерзость — похитить у соседа служанку. И он не посмел усугубить оскорбление отказом платить за то, что разбил вполне преднамеренно.Положение осложнялось тем, что Следжи не имели ни малейшего представления, как он разбил окно, или даже о том, с чего это ему вообще пришло в голову посетить их. О мисс Мейхью они думали не больше, чем о ком-либо вне Папуа — Новой Гвинеи. Это касалось и их собственных детей, которые гурьбой ввалились в переднюю, когда он ставил подпись на чеке, и не удостоились ничего, кроме окрика: «Вытирайте ноги». Никто не потеребил их вихры и даже не сказал: «Перестань стегать брата плеткой».В результате Берку самому пришлось отнять плетку у одного из мальчиков, пока тот никого серьезно не поранил. Его строгое замечание: «Ты ведь можешь выбить брату глаз» — было встречено хихиканьем, и это еще раз убедило его в том, что мисс Мейхью была настоящим ангелом. Как иначе ей удалось бы так хорошо управляться с этими зверенышами Следжей?Ангелом или ведьмой. Он начинал подозревать последнее, потому что первое вряд ли оставило бы ему на память пульсирующую боль в голове, от которой он сейчас так страдает.И тут, словно одной мысли о мисс Мейхью было достаточно, чтобы она материализовалась из воздуха, он увидел ее на лестнице. Похоже, больше никто ее не заметил. Мистер Следж, беспрестанно бубнил о варварском обращении с собаками на набившем оскомину острове, одно упоминание о котором уже готово было привести Берка в бешенство, в то время как его жена в соседней комнате говорила своим гостьям, что им нет нужды беспокоиться, так как это просто маркиз Уингейт, который частенько заезжает к ним навестить ее мужа. Дворецкий мрачно проследовал мимо них с совком, в котором лежали осколки цветного оконного стекла, а дети в это время пинали друг друга перепачканными в грязи сапогами для верховой езды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35