Выпустив локоть Колина, она облокотилась на кованые перила и стала смотреть вниз, на темную воду пруда, испещренную там и сям широкими листьями водяных лилий. На нее глянуло собственное отражение, слегка искаженное, словно танцующее на подернутой рябью поверхности. Бренна почувствовала, как тонкая шерсть пощекотала ее плечо. В воде возникло отражение Колина, который тоже подошел к перилам. Она смотрела, как он возвышается над ней и солнце играет в его белокурых волосах, придавая им золотой оттенок. Он стоял так близко, что их отражения сливались, не понять было, где граница между ним и ею. Его близость и тревожила, и возбуждала. Бренна чувствовала, как учащается биение сердца, а руки слегка дрожат, сжимая нагретый металл перил. Она глубоко вздохнула, приказывая себе успокоиться.
– Я должна признаться, – сказала она светским тоном, – жизнь в Лондоне мало напоминает ту, к которой я привыкла, и это начинает меня раздражать. – Бренна не могла отвести взгляд от отражения в пруду. – Мне не разрешается принимать участия в забавах, которые я люблю, и навязывают занятия, к которым я не проявляю ни интереса, ни способностей.
– Расскажите, чем бы вы сейчас занимались дома, в Шотландии?
Она подняла глаза от темной воды и посмотрела вдаль.
– О, я бы нашла, чем заняться! Объезжала поля вместе с управляющим, делала записи в счетных книгах. Навещала бы моих арендаторов, смотрела, нет ли в чем у них нужды. День сегодня прекрасный. Я могла бы поскакать в долину, искупаться в речке.
– Я надеюсь, не одна?
– У меня нет братьев и сестер. Я привыкла к одиночеству.
– Но купаться в реке? Одной? – Колин недоверчиво покачал головой. – Это небезопасно для леди.
Она удивилась:
– Отчего же? Я хорошо плаваю. И так прекрасно лежать на нагретых летним солнцем камнях на берегу, слушать щебетание птиц, пока сохнет платье. Это умиротворяет.
Бренна грустно вздохнула. Каким наслаждением было бы снова провести такой денек. Она закрыла глаза и глубоко вдохнула. Тот же золотой свет солнца, что греет ее лицо, сияет сейчас на чистом летнем небе Гленброха. Ветерок, который играет кружевными оборками платья и топорщит ленты шляпки, только что пролетал над озером и горной долиной. Казалось, она чувствует медовое благоухание вереска...
Мысленно она видела, как парит в небе величественный одинокий орел, крылья широко раскинуты, а внизу проносятся темные воды озера. Где-то поблизости щиплет травку ее любимая кобыла вскидывает голову и тихо ржет, наслаждаясь свободой не меньше, чем ее хозяйка. Бренна поежилась, вспоминая ощущение прохладной, чуть влажной ткани, прилипающей к коже, которую почти высушили теплые лучи. Простые домашние радости. Она принимала эти чудесные дни как должное.
Наконец она открыла глаза и поняла, что все это время мистер Розмур не сводил с ее лица внимательного взгляда. Его улыбка показалась ей даже злорадной.
– Вы должны удовлетворить мое любопытство. – Его голос звучал как тихий раскат грома. – Скажите-ка, платье сушится на вашей особе или само по себе?
Бренна возмущенно ахнула, ее щеки вспыхнули.
– Я должен извиниться, – сказал он, и его голос приобрел прежнюю интонацию. – Боюсь, я просто не смог удержаться, мысленно нарисовав себе картину...
– Должно быть, вы считаете меня грубой и вульгарной, если я рассказываю такие вещи джентльмену.
– По правде говоря, я нахожу вас необычной. Кроме того, я, может быть, не совсем джентльмен.
– Вот как, мистер Розмур? – Бренна склонила голову набок, наблюдая, как ползет вверх его бровь. Колин плотно сжал челюсти.
– Общество больше не считает меня джентльменом, – пояснил он холодно. – Надеюсь, вы извините меня за прямоту, леди Бренна. У меня нет привычки рассказывать о своих невзгодах людям, которых я едва знаю. Тем не менее вынужден предупредить вас. Моя репутация поставлена под сомнение. А если выразиться точнее, я впал в немилость.
– Значит, вы не уладили то недоразумение, о котором говорили? Что-то про нечестный выигрыш.
– Нет. Во всяком случае, пока.
– А девушка, на которой вы собирались жениться?
– Мисс Литтл-Браун? – Колин покачал головой. – На это больше нечего и надеяться.
– Мне очень жаль. Наверное, это была очень незаурядная девушка.
– По правде говоря, я начинаю думать, что неверно судил о ее характере. Так что все к лучшему.
Бренна молча кивнула.
– Однако в свете того, как обстоит Дело, вы можете сделать вывод, что мое общество для вас нежелательно. Обещаю, что не стану винить вас за это.
– Нет, мистер Розмур! Я восхищаюсь вашей честностью. Когда мне пришлось несладко, я нашла в вас понимание и поддержку. Мне следует отплатить вам тем же.
Он улыбнулся, глядя на нее сверху вниз, и от уголков его глаз побежали веселые лучики.
– Мне кажется, мы станем большими друзьями, леди Бренна Маклахлан из Гленброха.
– Надеюсь, мистер Розмур. Мне бы этого очень хотелось.
Послышались чьи-то шаги. Мистер Розмур обернулся на тропинку, по которой они только что шли. Яркое солнце слепило глаза, и он сложил козырьком ладонь:
– Вижу, возвращается Джейн. Долго же ее не было! Бренна тоже прикрыла глаза ладонью.
– Надеюсь, она смогла найти сумочку.
Мисс Розмур как будто прочитала ее мысли. Женская фигурка на тропинке вскинула вверх руку. Пропажа висела на тонком запястье. Бренна помахала рукой в ответ, а потом повернулась к Колину:
– А что касается вашего непристойного вопроса, то оно сохнет отдельно.
– Отдельно? – Его брови поползли вверх.
– Платье. Я его снимаю.
Она не могла сдержать торжествующей улыбки – так он был озадачен. Джейн поднялась на мостик и подошла к ним.
– Ну? – Мисс Розмур смотрела то на брата, то на Бренну. Было заметно, что мистеру Розмуру с трудом удается сохранять самообладание. – Я что-то пропустила?
– Совсем немного, – ответила Бренна, выдерживая взгляд его серо-голубых глаз. Внезапно его взгляд потемнел, обегая ее фигуру с головы до пят и снова вверх. Кокетство и женские уловки были совершенно чужды Бренне. Но сейчас она почувствовала себя женственной и привлекательной, как никогда раньше. Несомненно, все дело было в том, как он смотрел на нее. Бренна окинула взглядом свое платье, из тонкой ткани, с богатой вышивкой, и вдруг впервые за все время, проведенное в Лондоне, осталась довольна увиденным. Как хорошо, что она больше не носит практичных шерстяных платьев! Как приятно, что ею восхищаются!
Ее сердце пустилось галопом, ладони сделались влажными. Боже! Он ей нравится. Ужасно нравится. Он достаточно хорош собой и не считает ее глупой или фривольной. И от того, как он смотрит на нее, просто голова идет кругом. Бренна почувствовала, что едва стоит на ногах. Не похоже на девичью влюбленность, которую она испытывала в юности. Земное чувство, идущее из глубин естества.
Бренна яростно старалась прогнать неприличные мысли. Не будь дурой, ругала она себя! Вспомни, с каким легкомыслием он рассуждал об огораживании. Нет, из этого ничего хорошего не выйдет. Англичанин, и этим все сказано.
Колин рассеянно поглаживал бакенбарды, не в силах отогнать видение – Бренна лежит на камнях в одном нижнем белье. Черт возьми, разве она не понимает, какой эффект на мужчин производят подобные заявления? Да, наверное, не понимает. Это же невинная девушка, напомнил он себе, пытаясь отвлечься от игривых мыслей.
– Итак, леди, – наконец сумел выговорить он, – не продолжить ли нам прогулку?
Девушки подхватили его под руку. Шагая между сестрой и Бренной, он повел их к спуску, а затем по широкой извилистой аллее, обсаженной деревьями.
– Не понимаю, как я могла забыть сумочку, – говорила Джейн. – Никогда не отличалась забывчивостью. К счастью, она была именно там, где я ее оставила. Надеюсь, в мое отсутствие Колин не позволил себе ничего лишнего. Ты ведь не повалил ее на траву еще раз?
Только этого не хватало! Колин поморщился.
– На сей раз обошлось, мисс Розмур, – улыбнулась Бренна. – Уверяю вас, он вел себя как безупречный джентльмен.
– Видишь, Колин? Быть джентльменом не так уж трудно.
– Придержите язычок, Джейн Розмур. Мало у меня неприятностей? Так еще собственная сестра намекает на то, что я не джентльмен.
Колин всего лишь дразнил ее, но в душе у него опять заскребли кошки. Он ведь слышал, как сплетничали о нем в буфетной, некоторые даже не считали нужным говорить потише. И у этих сплетниц хватило бесстыдства последовать за ними. В точности как львицы, которых влечет запах крови.
Он-то надеялся, что произошедшее в клубе постепенно забудется и через несколько недель никто ничего не вспомнит. В гостиных будут смаковать новые скандалы. Однако выходило как раз наоборот. По словам Люси, злые языки работали все усерднее. Ему припоминали прошлые прегрешения, украсив их новыми подробностями. Сплетни приобретали просто-таки эпический характер. Теперь он был не просто мошенник. Его заклеймили как распутника, негодяя, даже пьяницу. Наглая ложь!
При встрече на улице старые друзья проходили мимо, едва удостоив Колина парой слов. Дамы воздерживались приглашать его на званые вечера. Гнев и обида стали его постоянными спутниками. Вот и сейчас он ощутил болезненный укол в сердце.
Он должен доказать свою невиновность и разоблачить происки недругов! Иначе жизнь станет невыносимой. Пройдет время, и он защитит свое имя и восстановит честь.
Однако что за игру затеяла Джейн? Она ведь знает, что его репутация погибла и его не принимают в свете. Тем не менее она провоцирует его ухаживания за Бренной, положение которой в обществе тоже не назовешь прочным. Не стоило давать ей повод составить ему компанию. Это Неприлично! Она слишком плохо знает свет, его привычки и обычаи, чтобы судить о последствиях своего опрометчивого решения.
– Мне нужно идти, – выпалил Колин, чувствуя, как к горлу подкатывает ком. Он был очень недоволен собой.
– Не глупи. – Джейн принялась увещевать брата, вцепившись ему в руку. – Я слышала, что они говорят. Неужели ты позволишь им испортить такой чудесный день?
Колин ничего не ответил, щурясь на солнце. Аллея делала крутой поворот, выходя к каналу Лонг-Уотер.
– Пройдемся вдоль канала? – спросил он, пытаясь казаться беспечным, хотя чувство обиды грозило ухудшить его.
– Чудесная мысль, – отозвалась Джейн с явным одобрением. – Посмотрите, там впереди леди Уэллсли. Возможно, мне придется немного задержаться. Я должна кое-что с ней обсудить, но вы можете идти дальше. Встретимся на обратном пути.
– Да уж, ты любишь выражаться прямо, никакой деликатности, так, Джейн? – прошептал Колин, склонившись к уху сестры. Она только усмехнулась в ответ. – Зря стараешься, – добавил он.
Не говорить же сестре, что у него начинает закипать кровь от одной мысли о свидании с Бренной наедине. Черт побери!
Что еще, способное подхлестнуть его игривое воображение, расскажет наивная девушка? Он должен выбросить ее из головы, иначе сойдет с ума. Ни разу в жизни не доводилось Колину испытывать столь нечестивый интерес к невинной девушке. К тому же она скоро, будущей осенью, вернется в Шотландию, напомнил он себе. И ей незачем губить себя, водя с ним знакомство. И это совсем не та женщина, на которой ему следует жениться. Пусть даже она его привлекает, так что с того? Она только и говорит, что о возвращении домой, о жизни в Шотландии.
Проклятие, он теряет рассудок! Совсем недавно Колин полагал, что любит Онорию, думал просить ее руки. И вот не прошло и недели, как он кружит вокруг загадочной шотландской девы, как гончая, вынюхивающая дичь. Может быть, он действительно распутник?
Несколько минут прошло в молчании. Наконец Колин осмелился заглянуть девушке в лицо, затененное оборкой соломенной шляпки. От прогулки ее щеки порозовели, как цветочный лепесток. Сияющие глаза казались огромными под плотной завесой густых ресниц. На губах играла улыбка, и на щеке образовалась восхитительная ямочка. Черты ее лица казались бы вполне заурядными, если бы не сияющие глаза необычного цвета. Разумеется, ревнители моды презрительно поморщились бы при виде веснушек, усеивающих ее нос. Колину, однако, ее лицо казалось восхитительным. Не было смысла это отрицать. Конечно, Бренна не поражала красотой, и свет вряд ли назвал бы ее несравненной. Тем не менее она была прехорошенькой – такая свежая, безыскусная. Ее лицо выдавало ум и чувствительность – он не мог точно определить, в чем тут дело, но не сомневался, что в ней есть и то и другое И ему это нравилось, черт возьми!
– Вы закончили, мистер Розмур? – по-прежнему улыбаясь, спросила она, ни на миг не отрывая взгляда от дорожки.
Колин удивленно вздрогнул, захваченный врасплох:
– Что именно?
– Рассматривать меня, что же еще.
– Не уверен, что понимаю вас.
Неужели он себя выдал? Даже если так, то большинство английских мисс не осмелились бы об этом заговорить.
– Что ж, раз вы не поняли...
– Нет... то есть, я хочу сказать, вы, наверное, оставили в Шотландии немало разбитых сердец?
– Ах нет, сэр! Ни одного, – честно призналась Бренна, ее застенчивость как рукой сняло.
– Едва могу в это поверить!
– Боюсь, это правда. У меня никогда не было желания кокетничать. Да и свободного времени недостаточно. Управлять поместьем – не так легко, знаете ли.
– Но большинство женщин мечтают о замужестве. Судя по разговорам, которые ведет моя сестрица, женщин это занимает намного больше, чем следовало бы.
– Что ж, в один прекрасный день, когда придет время, я выйду замуж. В Лохабере есть мужчины, которых я уважаю, которых знала всю жизнь. Они будут счастливы присоединить Гленброх к своим владениям. Это мужчины, которые работают на своей земле, мистер Розмур, как и я. Мы не можем проводить время в праздности, предаваясь легкомысленным ухаживаниям, до которых англичане большие охотники. – Тон у нее был веселый, шутливый, даже когда она бранила его. – Но когда-нибудь... – Она пожала плечами. – А как вы, мистер Розмур? Уверена, на вашем счету немало побед.
– Проведите день в любой из гостиных Мейфэра, и вам расскажут, что я разбиваю сердца дюжинами. – Колин покачал головой. – Могу только мечтать об этом. Большинство девушек воспринимают меня как брата. Со мной можно танцевать, поверять мне секреты, в то время как их любовь достается тем самым распутникам и повесам, которых они сами же ругают. Вот так!
– Тогда почему о вас рассказывают то, чего нет на самом деле?
– Потому что высший свет предпочитает скандалы правде. Скандалы приводят великосветских особ в восторг. Они изобретают невероятную ложь, чтобы выделиться среди себе подобных. Кстати, в данный момент я – главный герой сплетен, просто фаворит. Я, видимо, должен чувствовать себя польщенным. Бренна покачала головой:
– Наверное, мне никогда не понять англичан.
– Разве англичане так уж сильно отличаются от шотландцев?
– Возможно, в Эдинбурге тоже плетут интриги, не знаю. Но люди в Лохабере умеют проводить время получше. Мы трудолюбивы, и у нас есть чем занять ум.
– Мне кажется, вы лукавите. Человеческая природа везде одинакова, знаете ли.
– Это так, но всему виной праздность и отсутствие разумного занятия. Мне кажется, англичане слишком погрязли в праздности и лени. По крайней мере обитатели Мейфэра.
– Такие, как я, хотите вы сказать?
– Нет, я не имела в виду... то есть я уверена... – Колин еще ни разу не видел ее такой взволнованной. – Вы должны меня извинить, мистер Розмур. Я сказала, не подумав.
– Не нужно извиняться, леди Бренна. Вы правы. Хотите знать, как я провожу день, живя в городе? Встаю после десяти, иногда вообще не раньше полудня. За кофе читаю газету, а потом лакей помогает мне одеться. День я провожу в клубе. По крайней мере проводил. Теперь меня исключили из членов клуба. – Колин опять почувствовал вспышку гнева. Ему стало трудно дышать, и он ослабил узел галстука. – В пять часов пора на конную прогулку по Роттен-роу, только затем, чтобы не отставать от моды. Вечера проходят в погоне за наслаждениями. Балы, званые вечера, приемы. Иногда опера или театр. Потом, может быть, карточный салон, партия-другая в карты. Бутылка бренди – ну, скорее, джина, – прежде чем я вернусь к себе. А если повезет, утром в своей постели я обнаружу незнакомую женщину и буду гадать, как она сюда попала.
Колин услышал ее возмущенный вздох, но тем не менее продолжал:
– Вот, моя дорогая, как я провожу дни в Лондоне. Чудесно, не так ли? У вас есть более яркий образчик бездельника?
Только теперь он заметил, что они давно остановились и стоят на берегу канала, глядя друг на друга. Он поднес руку к виску, с отвращением заметив, что рука дрожит.
– Вы должны меня простить, леди Бренна. Я не имел права говорить с вами в таком тоне.
– Ничего, мистер Розмур, поделом мне. Кто я такая, чтобы читать вам наставления? Вы могли счесть меня сварливой моралисткой.
– Моралисткой? Нет. – Он взял ее руку. – Вовсе нет.
– Я должна была думать, что говорю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
– Я должна признаться, – сказала она светским тоном, – жизнь в Лондоне мало напоминает ту, к которой я привыкла, и это начинает меня раздражать. – Бренна не могла отвести взгляд от отражения в пруду. – Мне не разрешается принимать участия в забавах, которые я люблю, и навязывают занятия, к которым я не проявляю ни интереса, ни способностей.
– Расскажите, чем бы вы сейчас занимались дома, в Шотландии?
Она подняла глаза от темной воды и посмотрела вдаль.
– О, я бы нашла, чем заняться! Объезжала поля вместе с управляющим, делала записи в счетных книгах. Навещала бы моих арендаторов, смотрела, нет ли в чем у них нужды. День сегодня прекрасный. Я могла бы поскакать в долину, искупаться в речке.
– Я надеюсь, не одна?
– У меня нет братьев и сестер. Я привыкла к одиночеству.
– Но купаться в реке? Одной? – Колин недоверчиво покачал головой. – Это небезопасно для леди.
Она удивилась:
– Отчего же? Я хорошо плаваю. И так прекрасно лежать на нагретых летним солнцем камнях на берегу, слушать щебетание птиц, пока сохнет платье. Это умиротворяет.
Бренна грустно вздохнула. Каким наслаждением было бы снова провести такой денек. Она закрыла глаза и глубоко вдохнула. Тот же золотой свет солнца, что греет ее лицо, сияет сейчас на чистом летнем небе Гленброха. Ветерок, который играет кружевными оборками платья и топорщит ленты шляпки, только что пролетал над озером и горной долиной. Казалось, она чувствует медовое благоухание вереска...
Мысленно она видела, как парит в небе величественный одинокий орел, крылья широко раскинуты, а внизу проносятся темные воды озера. Где-то поблизости щиплет травку ее любимая кобыла вскидывает голову и тихо ржет, наслаждаясь свободой не меньше, чем ее хозяйка. Бренна поежилась, вспоминая ощущение прохладной, чуть влажной ткани, прилипающей к коже, которую почти высушили теплые лучи. Простые домашние радости. Она принимала эти чудесные дни как должное.
Наконец она открыла глаза и поняла, что все это время мистер Розмур не сводил с ее лица внимательного взгляда. Его улыбка показалась ей даже злорадной.
– Вы должны удовлетворить мое любопытство. – Его голос звучал как тихий раскат грома. – Скажите-ка, платье сушится на вашей особе или само по себе?
Бренна возмущенно ахнула, ее щеки вспыхнули.
– Я должен извиниться, – сказал он, и его голос приобрел прежнюю интонацию. – Боюсь, я просто не смог удержаться, мысленно нарисовав себе картину...
– Должно быть, вы считаете меня грубой и вульгарной, если я рассказываю такие вещи джентльмену.
– По правде говоря, я нахожу вас необычной. Кроме того, я, может быть, не совсем джентльмен.
– Вот как, мистер Розмур? – Бренна склонила голову набок, наблюдая, как ползет вверх его бровь. Колин плотно сжал челюсти.
– Общество больше не считает меня джентльменом, – пояснил он холодно. – Надеюсь, вы извините меня за прямоту, леди Бренна. У меня нет привычки рассказывать о своих невзгодах людям, которых я едва знаю. Тем не менее вынужден предупредить вас. Моя репутация поставлена под сомнение. А если выразиться точнее, я впал в немилость.
– Значит, вы не уладили то недоразумение, о котором говорили? Что-то про нечестный выигрыш.
– Нет. Во всяком случае, пока.
– А девушка, на которой вы собирались жениться?
– Мисс Литтл-Браун? – Колин покачал головой. – На это больше нечего и надеяться.
– Мне очень жаль. Наверное, это была очень незаурядная девушка.
– По правде говоря, я начинаю думать, что неверно судил о ее характере. Так что все к лучшему.
Бренна молча кивнула.
– Однако в свете того, как обстоит Дело, вы можете сделать вывод, что мое общество для вас нежелательно. Обещаю, что не стану винить вас за это.
– Нет, мистер Розмур! Я восхищаюсь вашей честностью. Когда мне пришлось несладко, я нашла в вас понимание и поддержку. Мне следует отплатить вам тем же.
Он улыбнулся, глядя на нее сверху вниз, и от уголков его глаз побежали веселые лучики.
– Мне кажется, мы станем большими друзьями, леди Бренна Маклахлан из Гленброха.
– Надеюсь, мистер Розмур. Мне бы этого очень хотелось.
Послышались чьи-то шаги. Мистер Розмур обернулся на тропинку, по которой они только что шли. Яркое солнце слепило глаза, и он сложил козырьком ладонь:
– Вижу, возвращается Джейн. Долго же ее не было! Бренна тоже прикрыла глаза ладонью.
– Надеюсь, она смогла найти сумочку.
Мисс Розмур как будто прочитала ее мысли. Женская фигурка на тропинке вскинула вверх руку. Пропажа висела на тонком запястье. Бренна помахала рукой в ответ, а потом повернулась к Колину:
– А что касается вашего непристойного вопроса, то оно сохнет отдельно.
– Отдельно? – Его брови поползли вверх.
– Платье. Я его снимаю.
Она не могла сдержать торжествующей улыбки – так он был озадачен. Джейн поднялась на мостик и подошла к ним.
– Ну? – Мисс Розмур смотрела то на брата, то на Бренну. Было заметно, что мистеру Розмуру с трудом удается сохранять самообладание. – Я что-то пропустила?
– Совсем немного, – ответила Бренна, выдерживая взгляд его серо-голубых глаз. Внезапно его взгляд потемнел, обегая ее фигуру с головы до пят и снова вверх. Кокетство и женские уловки были совершенно чужды Бренне. Но сейчас она почувствовала себя женственной и привлекательной, как никогда раньше. Несомненно, все дело было в том, как он смотрел на нее. Бренна окинула взглядом свое платье, из тонкой ткани, с богатой вышивкой, и вдруг впервые за все время, проведенное в Лондоне, осталась довольна увиденным. Как хорошо, что она больше не носит практичных шерстяных платьев! Как приятно, что ею восхищаются!
Ее сердце пустилось галопом, ладони сделались влажными. Боже! Он ей нравится. Ужасно нравится. Он достаточно хорош собой и не считает ее глупой или фривольной. И от того, как он смотрит на нее, просто голова идет кругом. Бренна почувствовала, что едва стоит на ногах. Не похоже на девичью влюбленность, которую она испытывала в юности. Земное чувство, идущее из глубин естества.
Бренна яростно старалась прогнать неприличные мысли. Не будь дурой, ругала она себя! Вспомни, с каким легкомыслием он рассуждал об огораживании. Нет, из этого ничего хорошего не выйдет. Англичанин, и этим все сказано.
Колин рассеянно поглаживал бакенбарды, не в силах отогнать видение – Бренна лежит на камнях в одном нижнем белье. Черт возьми, разве она не понимает, какой эффект на мужчин производят подобные заявления? Да, наверное, не понимает. Это же невинная девушка, напомнил он себе, пытаясь отвлечься от игривых мыслей.
– Итак, леди, – наконец сумел выговорить он, – не продолжить ли нам прогулку?
Девушки подхватили его под руку. Шагая между сестрой и Бренной, он повел их к спуску, а затем по широкой извилистой аллее, обсаженной деревьями.
– Не понимаю, как я могла забыть сумочку, – говорила Джейн. – Никогда не отличалась забывчивостью. К счастью, она была именно там, где я ее оставила. Надеюсь, в мое отсутствие Колин не позволил себе ничего лишнего. Ты ведь не повалил ее на траву еще раз?
Только этого не хватало! Колин поморщился.
– На сей раз обошлось, мисс Розмур, – улыбнулась Бренна. – Уверяю вас, он вел себя как безупречный джентльмен.
– Видишь, Колин? Быть джентльменом не так уж трудно.
– Придержите язычок, Джейн Розмур. Мало у меня неприятностей? Так еще собственная сестра намекает на то, что я не джентльмен.
Колин всего лишь дразнил ее, но в душе у него опять заскребли кошки. Он ведь слышал, как сплетничали о нем в буфетной, некоторые даже не считали нужным говорить потише. И у этих сплетниц хватило бесстыдства последовать за ними. В точности как львицы, которых влечет запах крови.
Он-то надеялся, что произошедшее в клубе постепенно забудется и через несколько недель никто ничего не вспомнит. В гостиных будут смаковать новые скандалы. Однако выходило как раз наоборот. По словам Люси, злые языки работали все усерднее. Ему припоминали прошлые прегрешения, украсив их новыми подробностями. Сплетни приобретали просто-таки эпический характер. Теперь он был не просто мошенник. Его заклеймили как распутника, негодяя, даже пьяницу. Наглая ложь!
При встрече на улице старые друзья проходили мимо, едва удостоив Колина парой слов. Дамы воздерживались приглашать его на званые вечера. Гнев и обида стали его постоянными спутниками. Вот и сейчас он ощутил болезненный укол в сердце.
Он должен доказать свою невиновность и разоблачить происки недругов! Иначе жизнь станет невыносимой. Пройдет время, и он защитит свое имя и восстановит честь.
Однако что за игру затеяла Джейн? Она ведь знает, что его репутация погибла и его не принимают в свете. Тем не менее она провоцирует его ухаживания за Бренной, положение которой в обществе тоже не назовешь прочным. Не стоило давать ей повод составить ему компанию. Это Неприлично! Она слишком плохо знает свет, его привычки и обычаи, чтобы судить о последствиях своего опрометчивого решения.
– Мне нужно идти, – выпалил Колин, чувствуя, как к горлу подкатывает ком. Он был очень недоволен собой.
– Не глупи. – Джейн принялась увещевать брата, вцепившись ему в руку. – Я слышала, что они говорят. Неужели ты позволишь им испортить такой чудесный день?
Колин ничего не ответил, щурясь на солнце. Аллея делала крутой поворот, выходя к каналу Лонг-Уотер.
– Пройдемся вдоль канала? – спросил он, пытаясь казаться беспечным, хотя чувство обиды грозило ухудшить его.
– Чудесная мысль, – отозвалась Джейн с явным одобрением. – Посмотрите, там впереди леди Уэллсли. Возможно, мне придется немного задержаться. Я должна кое-что с ней обсудить, но вы можете идти дальше. Встретимся на обратном пути.
– Да уж, ты любишь выражаться прямо, никакой деликатности, так, Джейн? – прошептал Колин, склонившись к уху сестры. Она только усмехнулась в ответ. – Зря стараешься, – добавил он.
Не говорить же сестре, что у него начинает закипать кровь от одной мысли о свидании с Бренной наедине. Черт побери!
Что еще, способное подхлестнуть его игривое воображение, расскажет наивная девушка? Он должен выбросить ее из головы, иначе сойдет с ума. Ни разу в жизни не доводилось Колину испытывать столь нечестивый интерес к невинной девушке. К тому же она скоро, будущей осенью, вернется в Шотландию, напомнил он себе. И ей незачем губить себя, водя с ним знакомство. И это совсем не та женщина, на которой ему следует жениться. Пусть даже она его привлекает, так что с того? Она только и говорит, что о возвращении домой, о жизни в Шотландии.
Проклятие, он теряет рассудок! Совсем недавно Колин полагал, что любит Онорию, думал просить ее руки. И вот не прошло и недели, как он кружит вокруг загадочной шотландской девы, как гончая, вынюхивающая дичь. Может быть, он действительно распутник?
Несколько минут прошло в молчании. Наконец Колин осмелился заглянуть девушке в лицо, затененное оборкой соломенной шляпки. От прогулки ее щеки порозовели, как цветочный лепесток. Сияющие глаза казались огромными под плотной завесой густых ресниц. На губах играла улыбка, и на щеке образовалась восхитительная ямочка. Черты ее лица казались бы вполне заурядными, если бы не сияющие глаза необычного цвета. Разумеется, ревнители моды презрительно поморщились бы при виде веснушек, усеивающих ее нос. Колину, однако, ее лицо казалось восхитительным. Не было смысла это отрицать. Конечно, Бренна не поражала красотой, и свет вряд ли назвал бы ее несравненной. Тем не менее она была прехорошенькой – такая свежая, безыскусная. Ее лицо выдавало ум и чувствительность – он не мог точно определить, в чем тут дело, но не сомневался, что в ней есть и то и другое И ему это нравилось, черт возьми!
– Вы закончили, мистер Розмур? – по-прежнему улыбаясь, спросила она, ни на миг не отрывая взгляда от дорожки.
Колин удивленно вздрогнул, захваченный врасплох:
– Что именно?
– Рассматривать меня, что же еще.
– Не уверен, что понимаю вас.
Неужели он себя выдал? Даже если так, то большинство английских мисс не осмелились бы об этом заговорить.
– Что ж, раз вы не поняли...
– Нет... то есть, я хочу сказать, вы, наверное, оставили в Шотландии немало разбитых сердец?
– Ах нет, сэр! Ни одного, – честно призналась Бренна, ее застенчивость как рукой сняло.
– Едва могу в это поверить!
– Боюсь, это правда. У меня никогда не было желания кокетничать. Да и свободного времени недостаточно. Управлять поместьем – не так легко, знаете ли.
– Но большинство женщин мечтают о замужестве. Судя по разговорам, которые ведет моя сестрица, женщин это занимает намного больше, чем следовало бы.
– Что ж, в один прекрасный день, когда придет время, я выйду замуж. В Лохабере есть мужчины, которых я уважаю, которых знала всю жизнь. Они будут счастливы присоединить Гленброх к своим владениям. Это мужчины, которые работают на своей земле, мистер Розмур, как и я. Мы не можем проводить время в праздности, предаваясь легкомысленным ухаживаниям, до которых англичане большие охотники. – Тон у нее был веселый, шутливый, даже когда она бранила его. – Но когда-нибудь... – Она пожала плечами. – А как вы, мистер Розмур? Уверена, на вашем счету немало побед.
– Проведите день в любой из гостиных Мейфэра, и вам расскажут, что я разбиваю сердца дюжинами. – Колин покачал головой. – Могу только мечтать об этом. Большинство девушек воспринимают меня как брата. Со мной можно танцевать, поверять мне секреты, в то время как их любовь достается тем самым распутникам и повесам, которых они сами же ругают. Вот так!
– Тогда почему о вас рассказывают то, чего нет на самом деле?
– Потому что высший свет предпочитает скандалы правде. Скандалы приводят великосветских особ в восторг. Они изобретают невероятную ложь, чтобы выделиться среди себе подобных. Кстати, в данный момент я – главный герой сплетен, просто фаворит. Я, видимо, должен чувствовать себя польщенным. Бренна покачала головой:
– Наверное, мне никогда не понять англичан.
– Разве англичане так уж сильно отличаются от шотландцев?
– Возможно, в Эдинбурге тоже плетут интриги, не знаю. Но люди в Лохабере умеют проводить время получше. Мы трудолюбивы, и у нас есть чем занять ум.
– Мне кажется, вы лукавите. Человеческая природа везде одинакова, знаете ли.
– Это так, но всему виной праздность и отсутствие разумного занятия. Мне кажется, англичане слишком погрязли в праздности и лени. По крайней мере обитатели Мейфэра.
– Такие, как я, хотите вы сказать?
– Нет, я не имела в виду... то есть я уверена... – Колин еще ни разу не видел ее такой взволнованной. – Вы должны меня извинить, мистер Розмур. Я сказала, не подумав.
– Не нужно извиняться, леди Бренна. Вы правы. Хотите знать, как я провожу день, живя в городе? Встаю после десяти, иногда вообще не раньше полудня. За кофе читаю газету, а потом лакей помогает мне одеться. День я провожу в клубе. По крайней мере проводил. Теперь меня исключили из членов клуба. – Колин опять почувствовал вспышку гнева. Ему стало трудно дышать, и он ослабил узел галстука. – В пять часов пора на конную прогулку по Роттен-роу, только затем, чтобы не отставать от моды. Вечера проходят в погоне за наслаждениями. Балы, званые вечера, приемы. Иногда опера или театр. Потом, может быть, карточный салон, партия-другая в карты. Бутылка бренди – ну, скорее, джина, – прежде чем я вернусь к себе. А если повезет, утром в своей постели я обнаружу незнакомую женщину и буду гадать, как она сюда попала.
Колин услышал ее возмущенный вздох, но тем не менее продолжал:
– Вот, моя дорогая, как я провожу дни в Лондоне. Чудесно, не так ли? У вас есть более яркий образчик бездельника?
Только теперь он заметил, что они давно остановились и стоят на берегу канала, глядя друг на друга. Он поднес руку к виску, с отвращением заметив, что рука дрожит.
– Вы должны меня простить, леди Бренна. Я не имел права говорить с вами в таком тоне.
– Ничего, мистер Розмур, поделом мне. Кто я такая, чтобы читать вам наставления? Вы могли счесть меня сварливой моралисткой.
– Моралисткой? Нет. – Он взял ее руку. – Вовсе нет.
– Я должна была думать, что говорю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29