OCR Roland; SpellCheck Gvendoline
«Женитьба повесы»: АСТ, АСТ Москва; Москва; 2007
ISBN 978-5-17-041515-1, 978-5-9713-4933-4
Аннотация
Легкомысленный повеса Колин Розмур, обвиненный в нечестной игре, понимает: единственный шанс восстановить репутацию – удачно жениться.
Красавица Бренна Маклахлан богата, умна, держит обширное поместье в своих крепких руках, и, кажется, ее совсем не интересуют мужчины.
Так что же ожидает Розмура в будущем – брак по расчету или глубокое, страстное чувство?..
Кристина Кук
Женитьба повесы
Пролог
Англия , март 1793 года
Северная дорога
– Ох, женщина, неужели дело сделано?
С шумом захлопнув за собой дверцу кареты, краснолицый мужчина покосился на беспокойно шевелящийся сверток, который его спутница прижимала к груди. Карета тронулась, скрипя и раскачиваясь.
– Сделано, муженек!
Женщина осторожно сдвинула краешек пледа, открывая взгляду густую влажную копну светлых кудряшек – каштановых вперемешку с золотистыми – и крошечные ушки. Бледные и прозрачные, как вода, глаза недоуменно таращились на склоненные лица. Младенец зевнул и принялся сосать кулачок, громко причмокивая.
– А что насчет няньки? – сердито поинтересовался мужчина.
– Все устроено. Она будет ждать нас в придорожной гостинице. Ну же, Доналд! Глянь-ка на этого красавчика. Что скажешь?
Глаза мужчины, глубоко посаженные на грубом, морщинистом лице, затуманились.
– И в самом деле красавчик. В точности, как ты говоришь, Сейли. Пусть теперь попробуют сказать, что Доналд Маклахлан слишком стар, чтобы иметь детей! У меня есть сынок, чудесный сынок, право слово!
Он взял сверток с ребенком, положил его на обитую потертой кожей скамью и принялся разворачивать пеленки. На свет появилась одна пухлая ручка, за ней другая. Одно быстрое движение – и борода старика оказалась в плотно сжатом кулачке.
– Ох, только не это, парень!
Он начал осторожно разжимать крошечные пальчики.
– Послушай меня, сынок. У нас впереди дальняя дорога, поспи-ка лучше.
Он нежно разгладил каштановые пряди на лобике ребенка.
– Его будут звать Йен, – тихо, почти шепотом, сказал мужчина.
– Проверь пеленки, – отозвалась его спутница. – Как говаривала моя мать, сухой младенец – счастливый младенец...
Мужчина принялся ощупывать тщательно свернутые складки. Вдруг его брови сошлись на переносице в удивленной гримасе, и он бесцеремонно сдернул льняную ткань.
– Черт меня побери, женщина!
Пеленка свалилась на пол. Взгляду изумленной четы предстало зрелище, от которого у них глаза полезли на лоб.
– Господи помилуй! – Женщина сложила пальцы крестом. – Так это... это...
– Девчонка, – закончил мужчина. Его круглое лицо залила краска. – А младенец-то – девчонка!
– Но... – пробормотала женщина, – как же это может быть?
– Ты что, Сейли, не знаешь, чем парень отличается от девицы?
– Я... так я ведь, не знала! Девочка была все время наверху, с горничной. Иногда лакей выносил ребенка на воздух, вот и все. Не понимаю...
– Эй, женщина, а проверить ты не могла? – закричал он.
Ее нижняя губа задрожала. Она запричитала:
– Проверить? С какой стати? Нет, я не смотрела, не было времени. Все произошло так быстро!
Женщина высморкалась в складки платья. Ребенок, который так и лежал между ними на скамье, захныкал. Мужчина с отвращением махнул рукой в сторону маленького тельца.
– Значит, отдай ее назад. Зачем мне девчонка?
– Отдать назад? Мы не можем этого сделать! Да нас повесят, как пить дать! – фыркнула женщина. – Нет, придется делать все до конца, как и было задумано. Скорее к границе! У нас нет выбора.
Какое-то время мужчина молча смотрел в пыльное окошко кареты, прищурив глаза. Он словно окаменел. На виске тяжело билась жилка. Наконец он кивнул в знак согласия:
– Да уж, ты, пожалуй, права. Нам не стоит рисковать. Но что, черт возьми, мне делать с дочкой?
Малышка как будто поняла, что речь идет о ней, и жалобно заплакала. Женщина взяла ее на руки и пристально посмотрела на мужа поверх детской головки.
– Успокойся, маленькая. – Она принялась гладить волосы ребенка. – Не плачь. Пусть ты девочка, зато какая хорошенькая! Ты же не виновата! Тише...
Наконец ребенок затих. Зеленовато-голубые глаза смотрели прямо в глаза женщины, казалось, малышка все понимает. Затем она сунула палец в рот и энергично зачмокала, не отводя пристального взгляда от склонившегося к ней лица. Но вот она начала засыпать, и крошечные ресницы плотно сомкнулись.
Только теперь женщина устало зажмурилась. Ритмичное покачивание кареты успокаивало расстроенные нервы. Что сделано, то сделано. Теперь у нее есть ребенок, красивая девочка, как ни погляди. Не важно, что в ее жилах течет английская кровь, тут уж ничего не поделаешь. Ребенок должен был родиться подальше от их мест, чтобы никто не стал его разыскивать.
Сейли устроилась поудобнее и глубоко вздохнула. Через минуту, в умиротворяющей дреме, где-то между сном и явью, она почувствовала, как муж ворочается подле нее. Женщина открыла глаза и увидела, как он неуклюже гладит спящего младенца по голове.
– Спи пока что, колокольчик, – шепнул он, – в конце концов все образуется.
Женщина снова закрыла глаза, тихо улыбаясь. Пусть так и будет.
Глава 1
Шотландия , май 19 19 года
Лохабер
– Чертовы ублюдки! – Бренна Маклахлан отшвырнула от стола стул и встала. Ноги подкашивались. – Выгнать женщин и детей, спалить их дома дотла! Прогнать несчастных прочь, разрешив взять лишь узелок с одеждой! Как можно так жестоко обращаться с собственным народом! Какая дикость.
Она посмотрела на страницу газеты, лежавшую перед ней на грубой столешнице шаткого стола. Огораживание земель под пастбища для овец вместо привычного земледелия началось задолго до рождения Бренны, но никогда еще жителей не сгоняли с насиженного места с такой жестокостью, так бесчеловечно, как это делалось ныне в Шотландии. Девушка яростно затрясла головой, едва веря тому, что читали ее глаза. Неужели это правда?
– Ну, у меня сомнений нет. Так и есть. – Джеймс Морей, управлявший поместьем Маклахланов вот уже два десятка лет, с хмурым видом потянулся за шляпой. Мне не в первый раз приходится слышать о такой жестокости. Больше овец – больше денег, толще кошельки. Стаффорда только это и волнует.
Бренна потерла виски.
– Но ведь люди возделывали эту землю испокон веков! Кто он такой, чтобы сгонять их с насиженных мест? Когда же это закончится? Когда в Шотландии не останется людей – будут одни овцы...
– Эта скотина утверждает, что он облагораживает землю и открывает возможность использовать ее более продуктивно.
– Облагораживает, как бы не так. – Бренна с отвращением махнула рукой. – Душегуб, и ничего больше. Жадность не дает ему покоя. Подумать только – шотландец обращается подобным образом с другими шотландцами...
– Стаффорд не шотландец, да и графиня большую часть времени проводит в Англии. Ей нет дела до собственных подданных. Она ведь из Гордонов, как вам известно. Даже не из Сазерлендов!
– А что наши собственные арендаторы, мистер Морей? До них дошли последние известия с севера? Не опасаются ли они, что та же участь постигнет и Гленброх?
– Конечно, нет, миледи. Ваши арендаторы знают, что вы щедрая и справедливая хозяйка, как и ваш батюшка в свое время. Они уверены – им ничего не угрожает, пока в Гленброхе правит одна из Маклахланов. Но никак не скажешь того же о наших соседях в поместье лорда Хэмптона. – Он подошел к окну и задумчиво посмотрел на восток. – Помещик отсутствует, имение его совсем не волнует... Лишь бы вносили арендную плату. – Он покачал головой и отошел от окна. – Так что, вероятно, он сделает выбор в пользу овец. Кое-кто из арендаторов Хэмптона уже решил уехать, но многим это не по карману. Скоро эта зарази распространится по всей Шотландии, это лишь вопрос времени, как сказал ваш отец незадолго до того, как болезнь свалила его с ног.
– Замолчите. – Бренна протянула к нему руку, и было видно, как дрожат ее пальцы. – Я больше не могу этого слышать.
Она закрыла глаза и сделала глубокий вдох. Как больно думать, что родителей больше нет! Нет, она не станет плакать. По крайней мере не сегодня.
Кошка вскочила к ней на колени. Бренна принялась гладить шелковистую шерстку. Гера в ответ громко замурлыкала, пристально глядя в лицо хозяйке изумрудными глазами.
– Ах, Гера, ну разве не ужасно? – прошептала Бренна. Присутствие кошки, как всегда, успокаивало, настраивало на мирный лад. Мяукнув, кошка приподнялась и выгнула дугой спину, а затем потерлась лбом о подбородок Бренны.
– Моя дорогая леди Маклахлан!
Гера спрыгнула на пол, а Бренна удивленно подняла голову. В дверях возвышалась экономка, ее дородное тело занимало почти весь дверной проем. Как всегда, Бренна не сразу поняла, что служанка обращается к ней, а не к ее матери.
– Да, миссис Кемпбелл, – наконец отозвалась она.
– Прошу прощения, но там путники, мэм, и они спрашивают вас. – Экономка сцепила руки на животе. – Я не знала, что им ответить.
– Путники? – Бренна прищурилась.
– Опять английский лорд с дамой, хозяйка. И с ними стряпчий.
– Вот как?
Они, несомненно, явились предложить ей кругленькую сумму за землю. За землю, которая не продается! За последние две недели к ней дважды наведывались визитеры с подобными предложениями. С нее достаточно! Взмахнув шерстяными юбками, Бренна вышла из столовой и направилась к парадному входу.
– Я немедленно все улажу с этими англичанами.
В самом деле, в дверях были чужестранцы. Коренастый мужчина с моноклем стоял на верхней ступеньке лестницы, покачиваясь на каблуках и поглядывая на часы. За его спиной маячили двое, мужчина и женщина, лет сорока пяти или чуть старше. Головы склонены, о чем-то шепчутся. Затем три пары глаз уставились на Бренну, которая встала в дверях, уперев кулаки в бока.
Бренна вздернула подбородок и храбро встретила их вопрошающие взгляды.
– Я леди Маклахлан. Что у вас за дело ко мне? Мужчина с моноклем обернулся на стоящую за его спиной пару. Женщина кивнула, и он снова уставился на Бренну.
– Правда ли, миледи, что вы родились в октябре месяце, в году тысяча семьсот девяносто втором от Рождества Господа нашего?
Странный вопрос! Сердце Бренны учащенно забилось. Что все это значит? Отвечая, она постаралась, чтобы голос ее звучал как можно увереннее:
– Да, это так. Но мне бы хотелось узнать ваше имя, сэр! Не люблю разговаривать с теми, кто знает, как зовут меня, но не считает нужным известить о собственном имени.
Мужчина отвесил быстрый поклон:
– Мистер Джонатан Уэмбли, с Боу-стрит, если будет угодно миледи. Лорд и леди Данвилл уполномочили меня заниматься их делами.
Он повернулся и подобострастно поклонился супружеской чете. Не слишком ли церемонно? Покончил бы он поскорее с поклонами и перешел к делу!
Наконец внимание стряпчего снова переключилось на Бренну. Он откашлялся и извлек сложенный листок бумаги из нагрудного кармана. Скосив взгляд через стекло монокля на страницу документа, он снова откашлялся.
– И правда ли, – продолжил он хрипло, – что вы родились в Англии, точно в упомянутый выше день?
– Именно так. Но я не понимаю, какое до этого дело вашей милости. Мои родители отправились в Ланкашир прежде, чем мама поняла, что носит ребенка. Им пришлось оставаться там до тех пор, пока я не родилась и не окрепла.
– Четыре месяца, полагаю? Бренна вскинула бровь.
– Четыре месяца? Не понимаю, к чему вы клоните, сэр.
– Полагаю, вам было четыре месяца от роду, когда вы прибыли в замок Гленброх?
– Да, – пробормотала она. Бренна много раз слышала эту историю о собственном несвоевременном зачатии и появлении на свет в Ланкашире, но подробностей не знала. Кроме того, какое дело чужестранцам до всего этого? У нее полно работы, и она уже достаточно наслушалась.
– Может, перестанете говорить загадками, мистер Уэмбли, и скажете прямо, что вам нужно?
Полноватая дама высвободилась из объятий мужа и бросилась вперед, схватив стряпчего за рукав.
– Родимое пятно! – свистящим шепотом выдохнула она. – Спросите ее о родимом пятне!
Мистер Уэмбли с величественным видом кивнул и снова скосил глаза в документ.
– Вы должны извинить мой неделикатный вопрос, миледи, но... нет ли у вас родимого пятна на внутренней стороне правого... гм... бедра в форме... – Он оторвал взгляд от листа бумаги, покачав головой. – Леди Данвилл, здесь сказано, что родимое пятно имеет форму цветка лилии. Но этого не может быть!
Силы как будто разом покинули тело Бренны. Рука невольно потянулась к правому бедру.
– Откуда вы знаете?
– Это она! – воскликнула женщина, по ее лицу потекли слезы, оставляя мокрые следы на щеках. – Я знала, я поняла это, как только ее увидела!
Она рывком распустила ленты капора и, сорвав его с головы, швырнула капор в пыль у своих ног. Затем она поспешно вытащила шпильки, удерживавшие прическу.
Бренне оставалось лишь изумленно взирать на непокрытую голову незнакомки. Ее волосы переливались на солнце. В густых темно-каштановых прядях, мягкими волнами спадавших на плечи, блестели пряди совсем иного цвета – золотые. Точно такие же волосы – волнистые, каштановые, щедро перемешанные с золотом – были у самой Бренны.
– Так много лет я искала тебя, – продолжала женщина, рыдая в носовой платок. – Мистер Уэмбли, наконец-то вы нашли нашу дочь.
– Как это... дочь? – Бренна переводила взгляд с улыбающегося мистера Уэмбли на супружескую чету рядом. – Эта женщина сошла с ума? – громко переспросила она.
Лорд Данвилл, как отрекомендовал его мистер Уэмбли, устремил взгляд на Бренну поверх головы супруги. Их глаза встретились – глаза одинакового зеленовато-голубого цвета.
– С трудом верится, – сказал он и улыбнулся. – Никогда не думал, что доживу до этого дня. Наша дочь, Маргарет.
Маргарет? Они все, должно быть, сумасшедшие. В глазах у Бренны потемнело, земля ушла из-под ног, в ушах гудело. Изумленно вздохнув, девушка впервые в жизни упала в обморок.
Лондон , 1819 год
Колин Розмур нетерпеливо постукивал носком сапога по булыжной мостовой. Одной рукой он потер разбитую бровь, второй покрепче сжал трость. В желудке что-то противно шевельнулось. Черт бы побрал этого Мэндвилла и его бренди! Хотя, видит Бог, ему просто необходимо было напиться после вчерашнего поражения. Розмур все вспомнил, и от ярости у него кровь закипела в жилах.
Он и понятия не имел, каким образом проклятая карта попала в карман его сюртука. Уж наверняка это не его рук дело! Смешно думать, что он мошенник! Никто в это не поверил бы. Слишком много он проиграл в тот вечер. Потом, казалось, удача все-таки повернулась к нему лицом. Он выиграл несколько сотен фунтов и доходное имение где-то в Шотландии у маркиза Хэмптона.
А еще позже пришла вторая полоса везения за ночь, и ему удалось существенно облегчить кошелек герцога Гластонбери. И тут вдруг паршивый ублюдок Синклер обозвал его мошенником и заставил вывернуть карманы, где и обнаружилась аккуратно засунутая вглубь четверка червей. Несомненно, ее туда сунул сам Синклер, но как докажешь?
Гластонбери обозвал его не только мошенником, но и присовокупил несколько фраз, которые нельзя произнести при людях, а потом приказал выкинуть его на улицу. Колин поморщился. Тогда него наткнулся Мэндвилл, прежде чем он успел вломиться назад в «Уайте» и вызвать Синклера на дуэль. Разумеется, как только они добрались до кабинета Мэндвилла, Колин изложил события злосчастного вечера. Мэндвилл, заклятый враг Синклера, торжественно пообещал немедленно послать в «Уайте» и уладить дело от имени Колина. Но черт возьми, разве мог Колин это допустить? Нет, его бы сочли трусом, позволь он маркизу Мэндвиллу драться вместо себя. Он сам уладит это мерзкое дело – или умрет!
Колин быстро направился вниз по Сент-Джеймс-стрит. Каждый день ровно в два часа пополудни Гластонбери смаковал свой портвейн в клубе. Колин вытащил из кармана часы. Четверть третьего! Он захлопнул крышку часов, сунул их обратно в карман и прищурился. Послеобеденное солнце слепило глаза. Он поговорит с герцогом, убедит его, что выиграл землю как честный и достойный игрок. Затем он разыщет Синклера и покончит с ним раз и навсегда.
Совершенно ясно, что Синклер его подставил, – ведь он главный соперник Колина в борьбе за руку прекрасной мисс Онории Литтл-Браун. Налицо всё признаки того, что мисс Литтл-Браун вскоре примет ухаживания Колина. Она дала это понять не далее как три дня назад, даже позволила ему запретный, но целомудренный поцелуй в темной аллее Воксхолл-Гарденз.
Преисполнившись мстительной решимости, Розмур подбежал к дому номер тридцать семь и рывком распахнул дверь. Сбросил шляпу на руки лакею, отдал ему же трость. Лакей взял вещи, избегая смотреть Колину в глаза.
За его спиной раздалось громкое покашливание швейцара.
– Прошу прощения, мистер Розмур. Я должен просить вас подождать в прихожей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29