Это было бы несправедливо по отношению к Джо. Да и к Энни тоже.
— Джо живет отлично. Он все тот же старина Джо.
— Понятно. В таком случае, по-моему, ему нечем похвастаться.
Мэри нахмурилась, но ничего не сказала. Энни следовало самой сражаться со своими демонами. Что ей и приходилось делать.
«Ржавый руль» был забит до отказа. И это было необычно для столь позднего часа. Музыка была оглушительной.
Отис Реддинг все еще пользовался здесь популярностью, и Дэн с трудом мог расслышать себя, глотая холодное пиво в ожидании Алана.
Друг позвонил час назад и попросил Дэна встретиться с ним, но не потрудился сказать, о чем хочет поговорить. Эти чертовы журналисты, искатели жареных фактов, всегда ведут себя таинственно.
Десятью минутами позже Алан наконец пробился сквозь людскую толпу и, заметив Дэна, помахал ему рукой. Он направился к другу в занятую им угловую кабинку, налево от заполненной танцующими площадки.
То, что Алан был одет в джинсы и легкий синий пуловер, уже насторожило Дэна, и он почувствовал, что что-то не в порядке. Он выглядел буднично, что было необычным для Алана Грайера. Он был не из таких. Гуччи был его Библией, братья Брукс — религией. Дэн повадился дразнить его в колледже, утверждая, что привередливый Алан, вероятно, крахмалит и гладит свое нижнее белье, Алан признавал, что гладит его, но не сознавался, что крахмалит.
— Эй, привет! Как дела? — спросил Алан, опускаясь на стул напротив Дэна и наливая себе пива из ледяного кувшина. Отхлебнув, он вытер пену с губ зеленой льняной салфеткой. Дэн для этого всегда пользовался тыльной стороной руки.
— Господи, как хорошо. Спасибо, что согласился прийти.
Казалось, он был на пределе: в нем не было ничего от обычно спокойного и собранного Алана, которого знал Дэн.
— Мне пришлось нанять женщину, чтобы не оставлять Мэта одного. Поэтому ближе к делу.
Дэн тотчас же пожалел о своих словах. Улыбка Алана вдруг испарилась, а в глазах его Дэн увидел боль. Ему стало даже неудобно, что он упомянул о няне. Никогда он не видел друга таким растерянным. Он не был таким даже тогда, когда ему не удалось осветить скандал, героями которого стали Клинтон и Моника Левински.
— Хелен собирается бросить меня.
— Что? О, черт возьми! Мне так жаль, старина, — пробормотал Дэн сквозь зубы.
Хелен и Алан казались такой стабильной, устоявшейся парой. Такого не должно было случиться с ними. Если уж Грайеры, состоящие в счастливом браке много лет и имеющие двоих потрясающих детей, страдают от каких-то семейных неурядиц, то есть ли хоть какой-нибудь шанс у них с Мэри заключить брак и жить счастливо? Дэну не хотелось даже размышлять об этом. Если исходить из статистики, то она высказывалась не в его пользу.
— Из-за чего, Алан? Это оттого, что Хелен хочет вернуться к работе?
В прошлый раз во время их разговора у Дэна возникло ощущение, что Хелен снова хочет работать. Алан нахмурился.
— Если я не соглашусь на то, чтобы Хелен начала собственное дело агента по недвижимости, она грозится бросить меня и забрать детей. Она утверждает, что я старомоден, говорит, что я просто ископаемое.
Неприятие Аланом высказываний жены выглядело бы смехотворно, если бы в словах Хелен не было правды. Конечно, не Дэну было говорить об этом, ведь он и сам придерживался таких же взглядов, как и его друг.
— Хелен хочет от жизни большего. Она не желает оставаться только матерью и домохозяйкой, будто в этом есть нечто зазорное. Бывали ведь времена, когда женщина гордилась тем, что может сидеть дома и заботиться о семье. А теперь вот ей этого недостаточно.
Алан снова наполнил свою кружку пивом и попытался утопить в нем свою печаль, В те времена, когда они учились в колледже, жизнь была много легче. Их заботы сводились к тому, сколько кружек пива может выпить каждый из них, пока не свалится, или как не сломать шею на пятничной дружеской вечеринке. К сожалению, Алан не мог сказать ничего такого, что Дэн уже не говорил бы себе сам.
— А может быть, Хелен блефует? Ты ведь знаешь, как ведут себя женщины, когда хотят добиться своего.
Дэн был рад, что Мэри не могла слышать его слов. Вероятно, она бы бросила ему в голову кувшин с пивом. Но черт бы его побрал, если это не было правдой! Есть такие вещи, на которые у мужчин и женщин взгляды расходятся. Например, женщины любят прибегать к эмоциональному шантажу, используя слезы как средство настоять на своем. Для мужчины же это вроде кислоты, разъедающей металл. Чего Дэн просто не мог вынести — так это женских слез.
— Я так не думаю, — ответил Алан. — Хелен убийственно серьезна. И как я понимаю, ты тоже прошел через нечто подобное. Поэтому можешь дать мне совет, что делать.
Дэн глотнул пива.
— Алан, старина, напомню тебе, что моя жена оставила меня как раз по этой причине. Шэрон жаждала свободы и получила ее.
— Она дает о себе знать?
Дэн покачал головой:
— Ни словечка от нее. И это развязало мне руки. Да собственно, речь не обо мне, а о Мэте. Как может женщина, все время говорившая о своей любви к ребенку, уйти и забыть о его существовании? Мэт больше не спрашивает о ней, но каждый раз, когда приходит почта, я читаю в его глазах надежду. Говорю тебе, Алан, это надрывает мне сердце. Эта сучка могла бы прислать ему хоть открытку!
Друг кивнул и тяжело вздохнул, погружаясь в собственную печаль.
— Что мне делать, Дэн? Я люблю Хелен. Я не могу потерять ее и детей.
Дэн помолчал, прежде чем ответить, не уверенный в том, что его совет придется Алану по вкусу.
— Если ты любишь свою жену, Алан, и действительно хочешь сохранить семью, тебе придется согласиться на компромисс. Ты должен пойти навстречу Хелен. Для начала следует разрешить ей работать. Может быть, тебе даже следует помочь ей начать дело. Ты ведь знаешь чертову уйму людей. Твои связи могли бы стать для нее бесценными.
«Компромисс — в этом все дело», — сообразил Дэн. Внезапно ему многое стало ясно.
Алан некоторое время переваривал услышанное.
— Думаю, об этом стоит поразмыслить.
— Ну, если тебе станет от этого легче, могу сказать, что ты не одинок. У меня точно такая же проблема.
— У вас с Мэри тоже проблема? Я думал, у вас все гладко.
— Я хочу жениться на ней. Ее семья тоже хочет этого — они просто настаивают на свадьбе. Но она никак не соглашается, хотя и говорит, что любит меня.
Дэн знал, что она его любит. Мэри не умела лгать.
— Ты думаешь, это из-за твоего сына? Некоторые женщины не желают воспитывать чужих детей.
Дэн покачал головой. Если уж он и был в чем-то уверен, так это в том, что Мэри любит его сына. Хотел бы он сказать то же самое о своей бывшей жене.
— Мэри любит Мэта, а он обожает ее. В этом я совершенно уверен. Несчастье в том, что Мэри помешана на своей независимости. Это как-то связано с ее детством и комплексами.
— Зная тебя, Дэн, — а я тебя, несомненно, знаю, — я не могу не верить, что ты найдешь способ убедить женщину, которую любишь, выйти за тебя замуж.
— С чего это вдруг ты заделался мистером Оптимистом?
Алан усмехнулся. Потом бросил на стол двадцать долларов.
— Пиво и няня за мой счет. Мне пора идти. Мне еще о многом надо подумать. Желаю разрешить и тебе твои проблемы, старина. Ты находчивый малый.
— Ага. И я так думаю. При этом любые проблемы разрешимы.
Дэн смотрел, как Алан удаляется, и гадал, почему, если это так, он не знает, как подступиться к своему делу.
Его проблема заключалась в том, что Мэри ставила его в тупик.
В воскресенье Мэри пришла в ресторан рано утром и тотчас же поняла, что что-то случилось. Марко и Энни стояли плечом к плечу, читая сегодняшнюю газету, будто близкие друзья. Похоже было, что им приятна компания друг друга!
«Ну, если они счастливы, то и мне следует чувствовать себя счастливой», — решила Мэри, изобразив улыбку.
— Доброе утро! Как вы сегодня себя чувствуете?
Эти двое еще ближе склонились к газете и обменялись торжествующими улыбками. Марко ринулся вперед, обхватил Мэри за талию и чуть не оторвал ее от пола.
— Марко! Ради Бога! Держи себя в руках!
Что, ради всего святого, с ним случилось? Пьян он, что ли? Неужели налакался кьянти?
— Мои поздравления, Мэри! Я так рад за тебя! Удивлен, конечно. Но очень счастлив.
Он помахал рукой в воздухе, потом сложил пальцы в щепоть и поцеловал их кончики.
— Ах, amore! He знаю, что и сказать. Не нахожу слов.
Мэри посмотрела на Энни, с лица которой не сходила широчайшая улыбка — от уха до уха.
— Может, кто-нибудь будет так любезен и скажет мне, что все-таки происходит? У меня такое ощущение, что я ненароком попала в одну из серий «Сумеречной зоны» или «Нелицеприятной камеры».
Она оглянулась, чтобы убедиться, что никто не притаился в засаде, готовясь напасть на нее.
— Мне надо идти. У меня там соус на огне, — пояснил шеф-повар и исчез, успев по дороге послать Мэри воздушный поцелуй.
Мэри посмотрела ему вслед, словно помешанному. Что-то случилось, что-то было не так. Неужели о них напечатали еще одну ужасную статью? Нет, ведь Марко что-то толковал о любви, и оба они, он и Энни, улыбались дурацкими улыбками. Впрочем, Энни все еще продолжала улыбаться!
— Почему ты мне не сказала? — предвосхитила Энни ее вопрос. — Ведь только недавно ты говорила о том, что растеряна, не знаешь, что делать, и, как теперь выясняется, все это время хранила свою замечательную новость в тайне. Я должна была бы не на шутку рассердиться на тебя. Право же, тебе следовало поставить меня в известность.
Еще более обескураженная, Мэри шагнула вперед и вырвала газету из рук подруги, потом оглянулась вокруг, пытаясь понять, чем вызвана вся эта суматоха.
— О Боже! — Лицо ее побледнело и дыхание прервалось. — О Господи!
В газете черным по белому было напечатано объявление, занимавшее целую страницу, и содержание его было следующим: «Мэри Руссо, я не могу жить без тебя. Я люблю тебя всем сердцем и всей душой. Пожалуйста, выходи за меня замуж и спаси меня от тоски и печали. С любовью, Дэн».
Несмотря на все приведенные ею доводы, он все еще хотел, чтобы они поженились!
— О… Господи!
— Ты что, не выйдешь замуж? Хочешь его бросить? Да? — спрашивала Энни. — Выглядишь ты не очень-то счастливой. Разве ты не хотела сделать нам всем сюрприз?
— Господи! Откуда ты взяла? Совсем недавно я выложила тебе все, все объяснила, и ты еще воображаешь, что я имею какое-то отношение к этому розыгрышу? Приди в себя, Энни!
Неужели ты не понимаешь, что это значит?
Подруга пожала плечами, потом внимательно посмотрела на Мэри:
— Но ведь Дэн любит тебя и хочет на тебе жениться.
— Да, конечно, будто все дело только в этом. Но ведь я-то не хочу выходить замуж. Я говорила об этом тебе и, что еще важнее, говорила Дэну. Я не готова к браку. А теперь об этом узнает весь чертов город Балтимор.
Лицо Энни смягчилось и выразило сочувствие.
— Я надеялась, что ты передумала. Неудивительно, что ты выглядела такой изумленной, когда Марко обнимал тебя.
— А ты не была бы изумлена на моем месте? За все то время, что он здесь работает, Марко не сказал мне ни одного доброго слова, а тут бросается мне на шею, как самый близкий, задушевный друг! — Мэри принялась шагать по комнате. — Что мне делать, Энни?
— Надеюсь, это риторический вопрос, потому что у меня на этот счет нет никаких идей. Ты сама должна придумать, как поступить, дорогая.
— Я не хочу обидеть Дэна. Я люблю его.
«И Мэта. Как же быть с Мэтом?» Тут она подумала о своих родных.
— О Господи! Еще моя мать! Она будет просто вне себя!
Опершись о стойку бара, потому что от мелькания Мэри у нее зарябило в глазах, Энни скрестила руки на груди и спросила:
— От горя или от счастья?
Когда речь заходила о Софии, то ничего нельзя было знать наверняка.
— Трудно предвидеть ее реакцию, — призналась Мэри. — Мои бабушка и отец обожают Дэна и хотели бы принять его в семью. А мама не раскрывает своих карт. И я не знаю, что она думает. Она может быть достаточно милой и пригласить Дэна на обед ради того, чтобы сохранить мир в семье и не ссориться с отцом, но…
— Милой? Это София-то? — Глаза Энни чуть не вылезли из орбит. — Да ты просто только что остроумно пошутила!
Мэри оставила без внимания замечание Энни.
— Зять-ирландец? Да она скорее бы приветствовала в качестве родственника сатану.
— Да ну! Я-то считала, что сатаной твоя мамаша считает меня.
Зазвонил телефон, и Мэри поежилась.
— Возьми трубку и скажи, что меня нет на месте.
— А если это Дэн?
— Ну тогда уж меня точно здесь нет.
Она сейчас не могла ни разговаривать, ни встречаться с ним. До тех пор, пока ей не станет ясно, что она должна делать. Должно быть, он не поверил ее аргументам против брака.
Внезапно у нее возникло ощущение, что все это уже было. Скандальная статья в газете. Ее первая встреча с Дэном. Мэри казалось, что Дэн все это подстроил. Это было и мило, и доводило ее до бешенства!
Энни взяла трубку, когда прозвенел третий звонок.
— О, привет, София! Мэри сейчас занята. Сказать, чтобы перезвонила вам? Да, да, я передам ей. — Она повесила трубку. — София хочет, чтобы ты сейчас же пришла к ней.
— Спасибо. Я подумаю, — ответила Мэри, чувствуя легкое головокружение. Она никак не могла решить, что хуже — встретиться с Дэном или с матерью.
— Твоя передышка подошла к концу, дорогая Мэри. Пора принимать решение.
— Я уже приняла решение. Я не собираюсь выходить замуж за Дэна. Он знает о моих чувствах и взглядах. Не понимаю, какая муха его укусила, что он выкинул такую шутку.
— Знаю, что ты не согласна, дорогая, но, по-моему, это очень мило — оповестить весь мир, что он любит тебя. Ты даже не представляешь, как тебе повезло.
Мэри удивленно уставилась на подругу:
— Энни?
Она никак не ожидала, что Энни это скажет. Такого просто не могло быть. Мэри некоторое время вглядывалась в ее лицо, чтобы что-то понять, и не поняла ничего. Но ведь Энни была мастерицей скрывать свои чувства. Энни махнула рукой:
— Мне пора. Я обещала Марко помочь на кухне. Мы готовим новое блюдо: закуску по рецепту Энни. — Она заставила себя рассмеяться, но смех ее был невеселым. — Папа готов рвать на себе волосы, оттого что я так быстро становлюсь итальянкой. Думаю, теперь мне следует научиться готовить какой-нибудь еврейский деликатес, чтобы сохранить мир в семье.
Она скрылась в кухне. Мэри снова уставилась на объявление в газете, и глаза ее наполнились слезами.
— О, Дэн! Ты чудесный. Я так тебя люблю! Но я не могу, просто не могу выйти за тебя замуж!
— Что ты имеешь в виду, когда говоришь, что не хочешь выходить за Дэна?
Этот вопрос бабушка задала ей два часа спустя, когда Мэри наконец набралась смелости отправиться в родительский дом и предстать перед судилищем. Сейчас она должна была держать ответ перед бабушкой Флорой, сидевшей напротив нее за кухонным столом и весьма далекой от обычного своего благодушия.
— Я еще не готова к тому, чтобы выйти замуж и осесть, бабушка. Я люблю Дэна, но…
— Ты любишь его. Это все, что я хотела знать. Ты выйдешь за Дэниела и станешь хорошей матерью для Мэта. И это будет правильно.
— Правильно для кого? Для тебя? Для мамы? Я только что сказала тебе, бабушка, что не хочу сейчас выходить замуж. Мне нравится быть хозяйкой ресторана. Мне нравится мой образ жизни. И даже если бы я захотела выйти замуж за Дэна — но, повторяю, я этого не хочу, — то все равно ничего бы не вышло.
— Почему не вышло? Скажи мне, почему? Он хороший парень.
Мэри вздохнула и попыталась объяснить:
— У нас на все разные взгляды, а на брак в особенности. Мы несовместимы. И я не хочу рисковать. — «Я не хочу, что бы наш брак оказался ошибкой и Дэн возненавидел бы меня».
Ну вот, наконец-то она произнесла эти слова, пусть только Мысленно и для одной себя.
— Ба! В прошлый раз я поддержала тебя и выступила против твоей мамы, но София была права. Пора, пора тебе иметь мужа и детей. Хорошо, что у тебя есть славный ресторан, Мэри, но теперь ты должна стать и славной женой. Тебе ясно?
Такая беседа не могла ни к чему привести, и Мэри не терпелось положить ей конец.
— А где мама? Что-то я ее не вижу.
Отсутствие матери было необычным и даже подозрительным. Зачем она звонила Мэри и просила ее прийти, если сама исчезла?
— Она пошла в церковь. Я не знаю, о чем она молится.
В это мгновение в комнату влетела Конни — улыбающаяся, в сверкающих бриллиантовых серьгах с сапфирами, должно быть, стоивших Эдди целого состояния. Теперь он был обречен прочищать толстые кишки до второго пришествия, чтобы оплатить эти побрякушки.
— Я только что видела газету. Это поразительно! — Конни ринулась вперед и, сжав Мэри в объятиях, принялась целовать ее в обе щеки. — Поздравляю, поздравляю! Я в восторге! Я так рада за вас обоих! Теперь мы сможем вместе ездить покупать детскую одежду, обставлять наши дома и…
Мэри подняла руку, стараясь умерить необоснованный восторг сестры и заставить ее спуститься на землю, забыв о своих розовых планах.
— Твои поздравления и пожелания, Конни, преждевременны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
— Джо живет отлично. Он все тот же старина Джо.
— Понятно. В таком случае, по-моему, ему нечем похвастаться.
Мэри нахмурилась, но ничего не сказала. Энни следовало самой сражаться со своими демонами. Что ей и приходилось делать.
«Ржавый руль» был забит до отказа. И это было необычно для столь позднего часа. Музыка была оглушительной.
Отис Реддинг все еще пользовался здесь популярностью, и Дэн с трудом мог расслышать себя, глотая холодное пиво в ожидании Алана.
Друг позвонил час назад и попросил Дэна встретиться с ним, но не потрудился сказать, о чем хочет поговорить. Эти чертовы журналисты, искатели жареных фактов, всегда ведут себя таинственно.
Десятью минутами позже Алан наконец пробился сквозь людскую толпу и, заметив Дэна, помахал ему рукой. Он направился к другу в занятую им угловую кабинку, налево от заполненной танцующими площадки.
То, что Алан был одет в джинсы и легкий синий пуловер, уже насторожило Дэна, и он почувствовал, что что-то не в порядке. Он выглядел буднично, что было необычным для Алана Грайера. Он был не из таких. Гуччи был его Библией, братья Брукс — религией. Дэн повадился дразнить его в колледже, утверждая, что привередливый Алан, вероятно, крахмалит и гладит свое нижнее белье, Алан признавал, что гладит его, но не сознавался, что крахмалит.
— Эй, привет! Как дела? — спросил Алан, опускаясь на стул напротив Дэна и наливая себе пива из ледяного кувшина. Отхлебнув, он вытер пену с губ зеленой льняной салфеткой. Дэн для этого всегда пользовался тыльной стороной руки.
— Господи, как хорошо. Спасибо, что согласился прийти.
Казалось, он был на пределе: в нем не было ничего от обычно спокойного и собранного Алана, которого знал Дэн.
— Мне пришлось нанять женщину, чтобы не оставлять Мэта одного. Поэтому ближе к делу.
Дэн тотчас же пожалел о своих словах. Улыбка Алана вдруг испарилась, а в глазах его Дэн увидел боль. Ему стало даже неудобно, что он упомянул о няне. Никогда он не видел друга таким растерянным. Он не был таким даже тогда, когда ему не удалось осветить скандал, героями которого стали Клинтон и Моника Левински.
— Хелен собирается бросить меня.
— Что? О, черт возьми! Мне так жаль, старина, — пробормотал Дэн сквозь зубы.
Хелен и Алан казались такой стабильной, устоявшейся парой. Такого не должно было случиться с ними. Если уж Грайеры, состоящие в счастливом браке много лет и имеющие двоих потрясающих детей, страдают от каких-то семейных неурядиц, то есть ли хоть какой-нибудь шанс у них с Мэри заключить брак и жить счастливо? Дэну не хотелось даже размышлять об этом. Если исходить из статистики, то она высказывалась не в его пользу.
— Из-за чего, Алан? Это оттого, что Хелен хочет вернуться к работе?
В прошлый раз во время их разговора у Дэна возникло ощущение, что Хелен снова хочет работать. Алан нахмурился.
— Если я не соглашусь на то, чтобы Хелен начала собственное дело агента по недвижимости, она грозится бросить меня и забрать детей. Она утверждает, что я старомоден, говорит, что я просто ископаемое.
Неприятие Аланом высказываний жены выглядело бы смехотворно, если бы в словах Хелен не было правды. Конечно, не Дэну было говорить об этом, ведь он и сам придерживался таких же взглядов, как и его друг.
— Хелен хочет от жизни большего. Она не желает оставаться только матерью и домохозяйкой, будто в этом есть нечто зазорное. Бывали ведь времена, когда женщина гордилась тем, что может сидеть дома и заботиться о семье. А теперь вот ей этого недостаточно.
Алан снова наполнил свою кружку пивом и попытался утопить в нем свою печаль, В те времена, когда они учились в колледже, жизнь была много легче. Их заботы сводились к тому, сколько кружек пива может выпить каждый из них, пока не свалится, или как не сломать шею на пятничной дружеской вечеринке. К сожалению, Алан не мог сказать ничего такого, что Дэн уже не говорил бы себе сам.
— А может быть, Хелен блефует? Ты ведь знаешь, как ведут себя женщины, когда хотят добиться своего.
Дэн был рад, что Мэри не могла слышать его слов. Вероятно, она бы бросила ему в голову кувшин с пивом. Но черт бы его побрал, если это не было правдой! Есть такие вещи, на которые у мужчин и женщин взгляды расходятся. Например, женщины любят прибегать к эмоциональному шантажу, используя слезы как средство настоять на своем. Для мужчины же это вроде кислоты, разъедающей металл. Чего Дэн просто не мог вынести — так это женских слез.
— Я так не думаю, — ответил Алан. — Хелен убийственно серьезна. И как я понимаю, ты тоже прошел через нечто подобное. Поэтому можешь дать мне совет, что делать.
Дэн глотнул пива.
— Алан, старина, напомню тебе, что моя жена оставила меня как раз по этой причине. Шэрон жаждала свободы и получила ее.
— Она дает о себе знать?
Дэн покачал головой:
— Ни словечка от нее. И это развязало мне руки. Да собственно, речь не обо мне, а о Мэте. Как может женщина, все время говорившая о своей любви к ребенку, уйти и забыть о его существовании? Мэт больше не спрашивает о ней, но каждый раз, когда приходит почта, я читаю в его глазах надежду. Говорю тебе, Алан, это надрывает мне сердце. Эта сучка могла бы прислать ему хоть открытку!
Друг кивнул и тяжело вздохнул, погружаясь в собственную печаль.
— Что мне делать, Дэн? Я люблю Хелен. Я не могу потерять ее и детей.
Дэн помолчал, прежде чем ответить, не уверенный в том, что его совет придется Алану по вкусу.
— Если ты любишь свою жену, Алан, и действительно хочешь сохранить семью, тебе придется согласиться на компромисс. Ты должен пойти навстречу Хелен. Для начала следует разрешить ей работать. Может быть, тебе даже следует помочь ей начать дело. Ты ведь знаешь чертову уйму людей. Твои связи могли бы стать для нее бесценными.
«Компромисс — в этом все дело», — сообразил Дэн. Внезапно ему многое стало ясно.
Алан некоторое время переваривал услышанное.
— Думаю, об этом стоит поразмыслить.
— Ну, если тебе станет от этого легче, могу сказать, что ты не одинок. У меня точно такая же проблема.
— У вас с Мэри тоже проблема? Я думал, у вас все гладко.
— Я хочу жениться на ней. Ее семья тоже хочет этого — они просто настаивают на свадьбе. Но она никак не соглашается, хотя и говорит, что любит меня.
Дэн знал, что она его любит. Мэри не умела лгать.
— Ты думаешь, это из-за твоего сына? Некоторые женщины не желают воспитывать чужих детей.
Дэн покачал головой. Если уж он и был в чем-то уверен, так это в том, что Мэри любит его сына. Хотел бы он сказать то же самое о своей бывшей жене.
— Мэри любит Мэта, а он обожает ее. В этом я совершенно уверен. Несчастье в том, что Мэри помешана на своей независимости. Это как-то связано с ее детством и комплексами.
— Зная тебя, Дэн, — а я тебя, несомненно, знаю, — я не могу не верить, что ты найдешь способ убедить женщину, которую любишь, выйти за тебя замуж.
— С чего это вдруг ты заделался мистером Оптимистом?
Алан усмехнулся. Потом бросил на стол двадцать долларов.
— Пиво и няня за мой счет. Мне пора идти. Мне еще о многом надо подумать. Желаю разрешить и тебе твои проблемы, старина. Ты находчивый малый.
— Ага. И я так думаю. При этом любые проблемы разрешимы.
Дэн смотрел, как Алан удаляется, и гадал, почему, если это так, он не знает, как подступиться к своему делу.
Его проблема заключалась в том, что Мэри ставила его в тупик.
В воскресенье Мэри пришла в ресторан рано утром и тотчас же поняла, что что-то случилось. Марко и Энни стояли плечом к плечу, читая сегодняшнюю газету, будто близкие друзья. Похоже было, что им приятна компания друг друга!
«Ну, если они счастливы, то и мне следует чувствовать себя счастливой», — решила Мэри, изобразив улыбку.
— Доброе утро! Как вы сегодня себя чувствуете?
Эти двое еще ближе склонились к газете и обменялись торжествующими улыбками. Марко ринулся вперед, обхватил Мэри за талию и чуть не оторвал ее от пола.
— Марко! Ради Бога! Держи себя в руках!
Что, ради всего святого, с ним случилось? Пьян он, что ли? Неужели налакался кьянти?
— Мои поздравления, Мэри! Я так рад за тебя! Удивлен, конечно. Но очень счастлив.
Он помахал рукой в воздухе, потом сложил пальцы в щепоть и поцеловал их кончики.
— Ах, amore! He знаю, что и сказать. Не нахожу слов.
Мэри посмотрела на Энни, с лица которой не сходила широчайшая улыбка — от уха до уха.
— Может, кто-нибудь будет так любезен и скажет мне, что все-таки происходит? У меня такое ощущение, что я ненароком попала в одну из серий «Сумеречной зоны» или «Нелицеприятной камеры».
Она оглянулась, чтобы убедиться, что никто не притаился в засаде, готовясь напасть на нее.
— Мне надо идти. У меня там соус на огне, — пояснил шеф-повар и исчез, успев по дороге послать Мэри воздушный поцелуй.
Мэри посмотрела ему вслед, словно помешанному. Что-то случилось, что-то было не так. Неужели о них напечатали еще одну ужасную статью? Нет, ведь Марко что-то толковал о любви, и оба они, он и Энни, улыбались дурацкими улыбками. Впрочем, Энни все еще продолжала улыбаться!
— Почему ты мне не сказала? — предвосхитила Энни ее вопрос. — Ведь только недавно ты говорила о том, что растеряна, не знаешь, что делать, и, как теперь выясняется, все это время хранила свою замечательную новость в тайне. Я должна была бы не на шутку рассердиться на тебя. Право же, тебе следовало поставить меня в известность.
Еще более обескураженная, Мэри шагнула вперед и вырвала газету из рук подруги, потом оглянулась вокруг, пытаясь понять, чем вызвана вся эта суматоха.
— О Боже! — Лицо ее побледнело и дыхание прервалось. — О Господи!
В газете черным по белому было напечатано объявление, занимавшее целую страницу, и содержание его было следующим: «Мэри Руссо, я не могу жить без тебя. Я люблю тебя всем сердцем и всей душой. Пожалуйста, выходи за меня замуж и спаси меня от тоски и печали. С любовью, Дэн».
Несмотря на все приведенные ею доводы, он все еще хотел, чтобы они поженились!
— О… Господи!
— Ты что, не выйдешь замуж? Хочешь его бросить? Да? — спрашивала Энни. — Выглядишь ты не очень-то счастливой. Разве ты не хотела сделать нам всем сюрприз?
— Господи! Откуда ты взяла? Совсем недавно я выложила тебе все, все объяснила, и ты еще воображаешь, что я имею какое-то отношение к этому розыгрышу? Приди в себя, Энни!
Неужели ты не понимаешь, что это значит?
Подруга пожала плечами, потом внимательно посмотрела на Мэри:
— Но ведь Дэн любит тебя и хочет на тебе жениться.
— Да, конечно, будто все дело только в этом. Но ведь я-то не хочу выходить замуж. Я говорила об этом тебе и, что еще важнее, говорила Дэну. Я не готова к браку. А теперь об этом узнает весь чертов город Балтимор.
Лицо Энни смягчилось и выразило сочувствие.
— Я надеялась, что ты передумала. Неудивительно, что ты выглядела такой изумленной, когда Марко обнимал тебя.
— А ты не была бы изумлена на моем месте? За все то время, что он здесь работает, Марко не сказал мне ни одного доброго слова, а тут бросается мне на шею, как самый близкий, задушевный друг! — Мэри принялась шагать по комнате. — Что мне делать, Энни?
— Надеюсь, это риторический вопрос, потому что у меня на этот счет нет никаких идей. Ты сама должна придумать, как поступить, дорогая.
— Я не хочу обидеть Дэна. Я люблю его.
«И Мэта. Как же быть с Мэтом?» Тут она подумала о своих родных.
— О Господи! Еще моя мать! Она будет просто вне себя!
Опершись о стойку бара, потому что от мелькания Мэри у нее зарябило в глазах, Энни скрестила руки на груди и спросила:
— От горя или от счастья?
Когда речь заходила о Софии, то ничего нельзя было знать наверняка.
— Трудно предвидеть ее реакцию, — призналась Мэри. — Мои бабушка и отец обожают Дэна и хотели бы принять его в семью. А мама не раскрывает своих карт. И я не знаю, что она думает. Она может быть достаточно милой и пригласить Дэна на обед ради того, чтобы сохранить мир в семье и не ссориться с отцом, но…
— Милой? Это София-то? — Глаза Энни чуть не вылезли из орбит. — Да ты просто только что остроумно пошутила!
Мэри оставила без внимания замечание Энни.
— Зять-ирландец? Да она скорее бы приветствовала в качестве родственника сатану.
— Да ну! Я-то считала, что сатаной твоя мамаша считает меня.
Зазвонил телефон, и Мэри поежилась.
— Возьми трубку и скажи, что меня нет на месте.
— А если это Дэн?
— Ну тогда уж меня точно здесь нет.
Она сейчас не могла ни разговаривать, ни встречаться с ним. До тех пор, пока ей не станет ясно, что она должна делать. Должно быть, он не поверил ее аргументам против брака.
Внезапно у нее возникло ощущение, что все это уже было. Скандальная статья в газете. Ее первая встреча с Дэном. Мэри казалось, что Дэн все это подстроил. Это было и мило, и доводило ее до бешенства!
Энни взяла трубку, когда прозвенел третий звонок.
— О, привет, София! Мэри сейчас занята. Сказать, чтобы перезвонила вам? Да, да, я передам ей. — Она повесила трубку. — София хочет, чтобы ты сейчас же пришла к ней.
— Спасибо. Я подумаю, — ответила Мэри, чувствуя легкое головокружение. Она никак не могла решить, что хуже — встретиться с Дэном или с матерью.
— Твоя передышка подошла к концу, дорогая Мэри. Пора принимать решение.
— Я уже приняла решение. Я не собираюсь выходить замуж за Дэна. Он знает о моих чувствах и взглядах. Не понимаю, какая муха его укусила, что он выкинул такую шутку.
— Знаю, что ты не согласна, дорогая, но, по-моему, это очень мило — оповестить весь мир, что он любит тебя. Ты даже не представляешь, как тебе повезло.
Мэри удивленно уставилась на подругу:
— Энни?
Она никак не ожидала, что Энни это скажет. Такого просто не могло быть. Мэри некоторое время вглядывалась в ее лицо, чтобы что-то понять, и не поняла ничего. Но ведь Энни была мастерицей скрывать свои чувства. Энни махнула рукой:
— Мне пора. Я обещала Марко помочь на кухне. Мы готовим новое блюдо: закуску по рецепту Энни. — Она заставила себя рассмеяться, но смех ее был невеселым. — Папа готов рвать на себе волосы, оттого что я так быстро становлюсь итальянкой. Думаю, теперь мне следует научиться готовить какой-нибудь еврейский деликатес, чтобы сохранить мир в семье.
Она скрылась в кухне. Мэри снова уставилась на объявление в газете, и глаза ее наполнились слезами.
— О, Дэн! Ты чудесный. Я так тебя люблю! Но я не могу, просто не могу выйти за тебя замуж!
— Что ты имеешь в виду, когда говоришь, что не хочешь выходить за Дэна?
Этот вопрос бабушка задала ей два часа спустя, когда Мэри наконец набралась смелости отправиться в родительский дом и предстать перед судилищем. Сейчас она должна была держать ответ перед бабушкой Флорой, сидевшей напротив нее за кухонным столом и весьма далекой от обычного своего благодушия.
— Я еще не готова к тому, чтобы выйти замуж и осесть, бабушка. Я люблю Дэна, но…
— Ты любишь его. Это все, что я хотела знать. Ты выйдешь за Дэниела и станешь хорошей матерью для Мэта. И это будет правильно.
— Правильно для кого? Для тебя? Для мамы? Я только что сказала тебе, бабушка, что не хочу сейчас выходить замуж. Мне нравится быть хозяйкой ресторана. Мне нравится мой образ жизни. И даже если бы я захотела выйти замуж за Дэна — но, повторяю, я этого не хочу, — то все равно ничего бы не вышло.
— Почему не вышло? Скажи мне, почему? Он хороший парень.
Мэри вздохнула и попыталась объяснить:
— У нас на все разные взгляды, а на брак в особенности. Мы несовместимы. И я не хочу рисковать. — «Я не хочу, что бы наш брак оказался ошибкой и Дэн возненавидел бы меня».
Ну вот, наконец-то она произнесла эти слова, пусть только Мысленно и для одной себя.
— Ба! В прошлый раз я поддержала тебя и выступила против твоей мамы, но София была права. Пора, пора тебе иметь мужа и детей. Хорошо, что у тебя есть славный ресторан, Мэри, но теперь ты должна стать и славной женой. Тебе ясно?
Такая беседа не могла ни к чему привести, и Мэри не терпелось положить ей конец.
— А где мама? Что-то я ее не вижу.
Отсутствие матери было необычным и даже подозрительным. Зачем она звонила Мэри и просила ее прийти, если сама исчезла?
— Она пошла в церковь. Я не знаю, о чем она молится.
В это мгновение в комнату влетела Конни — улыбающаяся, в сверкающих бриллиантовых серьгах с сапфирами, должно быть, стоивших Эдди целого состояния. Теперь он был обречен прочищать толстые кишки до второго пришествия, чтобы оплатить эти побрякушки.
— Я только что видела газету. Это поразительно! — Конни ринулась вперед и, сжав Мэри в объятиях, принялась целовать ее в обе щеки. — Поздравляю, поздравляю! Я в восторге! Я так рада за вас обоих! Теперь мы сможем вместе ездить покупать детскую одежду, обставлять наши дома и…
Мэри подняла руку, стараясь умерить необоснованный восторг сестры и заставить ее спуститься на землю, забыв о своих розовых планах.
— Твои поздравления и пожелания, Конни, преждевременны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34