Вместо этого на грудь Сэвича закапали слезы. Ему показалось, что его ударили в живот.– О, черт, – пробормотал он. В следующую секунду Лейси уже лежала на нем, а он легко и нежно целовал ее лицо и плечи.– Не плачь, – шептал он. – Я просто стараюсь вести себя как джентльмен. Это стоит мне больших усилий, и я, похоже, проигрываю в этой борьбе. Ты должна мне помочь. Я очень тебя хочу, но сейчас не совсем подходящий момент, поверь мне. Да, я ужасно хочу тебя, если тебе интересно это знать.Ладонь Лейси заскользила вверх по бедру Сэвича.– Значит, все дело только в этом, – шепнула она ему в ухо. Он не понял, что она имела в виду, но ему было не до того – он все целовал и целовал ее.– Мне надо остановиться, – пробормотал он между поцелуями. – Если я этого не сделаю, твой халат окажется на полу, а я – на тебе.В ответ на это Лейси резко отстранилась от него.– Я просто хочу внести ясность, – сказала она, с улыбкой глядя сверху вниз на изумленного Диллона.Поняв, что она собирается сделать, он едва не зарыдал от собственного бессилия, но было уже поздно. В следующую секунду халат, пролетев по воздуху, упал на ковер, а Лейси сидела на Диллоне верхом совершенно обнаженная и смотрела на него испуганными глазами, в которых, однако, ясно читался вызов – вызов и отчаянная решимость.Как ни странно, это его успокоило. Руки его потянулись к ней, но он все же остановил себя на какой-то краткий миг.– Чего ты хочешь? – спросил он.– Я хочу заняться с тобой любовью – разумеется, при условии, что ты сделаешь для меня исключение из своего правила.– Я сделал для тебя исключение еще тогда, когда зашвырнул тебя в кусты в Хоганз-Эллей. Если ты так уверена, что хочешь именно этого, то почему у тебя такой испуганный вид?– Никакой он не испуганный. Просто освещение такое.– Понятно, – сказал Сэвич, которому очень хотелось верить, что это в самом деле так.У Лейси была замечательная грудь – высокая, очаровательной формы. Он испытывал страстное желание прикоснуться к ней руками, осыпать ее поцелуями. Сэвичу казалось, что еще никогда в жизни ему ничего так не хотелось. Потом он вспомнил, что в свое время больше всего на свете ему хотелось стать агентом ФБР, и это несколько охладило его пыл.
Глава 24 Что за чушь ему лезет в голову? В его жизни не было ничего важнее этой женщины – так, во всяком случае, ему казалось. Желание обладать ею – сейчас, сию минуту – вытеснило все Другие соображения. Она была рядом, и он хотел ее, буквально сгорая от вожделения. Сэвич медленно поднял правую руку и осторожно прикоснулся кончиками пальцев к ее груди.Лейси вздрогнула и слегка отшатнулась назад – как ему показалось, от удивления.Он охватил обеими ладонями ее груди, такие мягкие, нежные и упругие, – и почувствовал, как она снова напряглась.– Что случилось? Ты не хочешь, чтобы я к тебе прикасался?– Диллон, я должна тебе кое-что сказать.Сэвич не мог отвести взгляда от ее груди, но ему все же удалось заставить себя опустить руки, хотя страшно хотелось вернуть их на прежнее место. Он, однако, прекрасно понимал, что должен выслушать Лейси. В ее голосе он уловил какие-то странные нотки. Ожидая, когда она снова заговорит, он пожирал глазами ее живот, мягкий изгиб бедра.– Диллон.– Что? Говори, я готов тебя выслушать. Во всяком случае, постараюсь это сделать. Но не смотреть на тебя я просто не в силах. Ты удивительно красивая.Лейси набрала полные легкие воздуха, потом резко выдохнула.– У меня это было только один раз, – пробормотала она. – Мне тогда было девятнадцать, все произошло на заднем сиденье желтого «ягуара» Билли Уэлмана и не доставило мне никакого удовольствия. Если честно, все было просто ужасно, но я постаралась отнестись к этому философски – в конце концов, заднее сиденье автомобиля не самое удобное место для занятий любовью. Но потом, после гибели Белинды, я вообще не подпускала к себе мужчин.– Всего один раз? За всю жизнь? В «ягуаре»? Надеюсь, это не была модель «Экс-Джей-6» – там это практически невозможно.– Ты прав, но Билли каким-то образом все же ухитрился это сделать. Я же говорю, никакого удовольствия. Он оказался таким костлявым, что я просто диву давалась – он весь как будто состоял из коленок и локтей, даже подбородок у него был такой, что об него можно было уколоться. Наверное, если бы кто-нибудь нас увидел, умер бы со смеху. Билли обожал свою машину. Сиденья были из натуральной кожи, очень мягкой и блестящей, потому что он постоянно ее чем-то смазывал и натирал.– Ну и ублюдок. Вообще-то я тоже занимался подобными вещами, когда мне было лет семнадцать-восемнадцать. Но ведь тебе двадцать семь.– Да. В девятнадцать лет, после того как убили Белинду, я замкнулась, словно в раковинке. После того случая с Билли у меня не было ничего подобного ни с одним мужчиной, ничего даже похожего на это – пока не появился ты. Ты ничего против этого не имеешь?– Да, пожалуй, нет. Значит, и с Дугласом у тебя ничего такого не было?– Нет. Один раз несколько недель назад он поцеловал меня – и это все. С девятнадцати лет у меня не было никого – только ты.– Только я.Сэвичу было невыразимо приятно это слышать.Когда он почувствовал, что Лейси достигла по крайней мере половины его уровня возбуждения, он осторожно приподнял ее и усадил себе на лицо. Лейси вся напряглась – она явно была поражена и шокирована. Однако уже через пару минут Сэвич почувствовал, как дрожат ее ноги и мышцы живота резко сокращаются от наслаждения. Еще несколько минут – и Лейси громко закричала, выгнув дугой спину, колотя кулаками по плечам Сэвича, вцепившись пальцами в его волосы. В этот момент он почувствовал себя самым счастливым мужчиной на свете.Он хотел доставить ей то же удовольствие еще раз, но понял, что не может больше сдерживать себя.– Лейси, – сказал он, глядя ей в глаза, и, придерживая ее тело дрожащими от нетерпения мощными руками, одним сильным движением глубоко проник в нее, чувствуя, как ее нежная плоть принимает его в свои мягкие, упругие объятия. Голова его была запрокинута назад, глаза закрыты. Он снова прикоснулся к ней кончиками пальцев, зная, что то, что с ним происходит сейчас, – самые счастливые минуты в его жизни.От прикосновения его пальцев тело Лейси снова сотрясла волна оргазма. Глядя ей в лицо, которое наклонялось все ближе к его лицу, он наконец позволил расслабиться и себе. * * * – Лейси, закройте глаза… Вот так… и откиньте назад голову. Расслабьте плечи. Хорошо. Нет, не напрягайтесь. А теперь дышите глужбе. Еще глубже. Хорошо. Ну что же, все в порядке.Доктор Лорен Бауэрс – женщина, избранная в палату представителей конгресса США и известная своими консервативными взглядами, подняла голову и посмотрела на Диллона и Лейси. Весьма активно участвуя в политической жизни страны, она в то же время была лучшим специалистом по гипнозу из всех, известных Сэвичу.– С такими людьми, как мисс Шерлок, – сказала она, – сложностей обычно не бывает. Стоит только пробиться сквозь их защиту, и перед вами – открытая книга. Причем высокий уровень ее интеллектуального развития в данном случае лишь облегчает дело. Ну, Сэвич, а теперь давайте ваш список вопросов.Она взяла у Диллона листок бумаги и быстро проглядела его.– Я вам говорила когда-нибудь, что ваша квалификация весьма высока? – осведомилась она. – Впрочем, вы и сами это знаете – вы ведь обучались у самых лучших специалистов.Доктор Бауэрс снова повернулась к Лейси, которая выглядела бледной и вялой, словно какое-то тайное горе в течение долгого времени подтачивало ее силы.– Лейси, вы слышите меня?– Конечно, доктор Бауэрс Я не глухая.– Ну что ж, это радует, – усмехнулась доктор Бауэрс. – Я бы хотела, Лейси, чтобы мы с вами вернулись назад, к тому моменту, когда вы в последний раз видели Белинду. Вы помните, когда это было?– Это было тринадцатого апреля. Через три дня после этого Белинду убили.Внезапно Лейси резко наклонилась вперед, затем снова откинулась назад и отчаянно затрясла головой.– Нет! – выкрикнула она.– Лейси, все в порядке. Старайся дышать поглубже.– Пусть сюда подойдет Диллон.В ту же секунду рука Диллона стала поглаживать ее руку.– Я здесь, Лейси, – сказал он. – Я тебя не оставлю одну. Давай сделаем этот экскурс в прошлое вместе, хорошо? Ты должна мне немножко помочь. Опиши мне тот день, чтобы я увидел его твоими глазами. Сможешь?Выражение лица Лейси внезапно смягчилось, и она стала похожа на девочку-подростка. Она вздохнула, потом улыбнулась и заговорила:– Был очень солнечный, ясный и в то же время холодный день. Мост Золотые Ворота был затянут туманом. Мне очень нравились такие дни – я любила смотреть сквозь прорехи в тумане на парусные лодки и берега – блеклые краски, бесплодная земля, покрытая чахлой зеленью благодаря зимним дождям.Доктор Бауэрс незаметно кивнула Сэвичу, давая ему знак продолжать.– И что же ты в тот день делала? – спросил он своим глубоким, мягким голосом.– Я просто сидела на балконе рядом с гостиной.– Ты была одна?– Да. Мама дремала у себя в комнате. Отец был в суде. Он в тот день разбирал дело крупных торговцев наркотиками.– А где была Белинда?Губы Лейси плотно сжались, брови сошлись на переносице. Она уже не улыбалась. Голова ее снова затряслась.– Все в порядке, – успокаивающим тоном проговорил Сэвич. – А Дуглас? Где был Дуглас?– Я думала, что он на работе.– Но он не был на работе?– Нет, он был там, в доме. Они с Белиндой были на балконе прямо надо мной.– И что же они делали?На какой-то краткий миг лицо Лейси исказила гримаса гнева, затем черты ее смягчились, и она произнесла спокойным, мягким голосом:– Они занимались любовью.Ответ Лейси явно застал Диллона врасплох.– Ты, конечно, понимала, что происходит. Тебя это не шокировало? – спросил он.– Нет. Просто мне было очень неловко. Дуглас говорил очень грязные вещи, в самом деле грязные.– И что произошло потом?– Я услышала, как Белинда вскрикнула.– Она испытывала оргазм?– Я так не думаю. Я слышала, как она упала с кушетки на пол. Мне было слышно, как она заплакала, но потом она замолчала.– Почему же она замолчала?– Я слышала, как Дуглас сказал ей, что, если она крикнет еще раз, кто-нибудь может ее услышать, а ему этого вовсе не хотелось. И еще он сказал, что, если она будет продолжать хныкать, он сбросит ее с балкона.– Что было потом?– Ничего. Белинда затихла. Через несколько минут они снова начали заниматься любовью. Дуглас приказал ей стонать, да погромче, иначе он не поверит, что она его любит. Она стала стонать громко, в самом деле громко, а он снова начал говорить ей всякие гадости. Он то и дело напоминал, что она ему очень многим обязана.– Ты знаешь, что он имел в виду? Лейси отрицательно покачала головой.– И что же случилось дальше?– Я подождала, пока Дуглас вышел из комнаты, потом пошла туда сама и, подойдя к двери, окликнула Белинду. Она попросила меня уйти, но я не послушалась и вошла. Белинда стояла посреди комнаты совершенно голая. Она тут же схватила свои джинсы и прикрылась ими. Я спросила, не ударил ли ее Дуглас, и она ответила, что это просто смешно и что Дуглас не способен никого ударить. Но я ей не поверила. Когда она взмахнула рукой, прося меня уйти, мне показалось, что я разглядела синяк у нее под ребрами, в районе солнечного сплетения. Но я не ушла – я просто не могла уйти.– Ты не знаешь, не случалось ли чего-либо подобного раньше?Лейси опять замотала головой:– Нет… Я точно не знаю. Мне казалось, что они любят друг друга. Дуглас всегда был с Белиндой таким ласковым, таким нежным и заботливым. Они всегда смеялись, вечно обнимались и целовали друг друга, когда, как им казалось, на них никто не смотрит. Но в тот раз, как видно, все было иначе. Белинда едва стояла на ногах. Я хотела убить Дугласа, но Белинда сказала, что если кто-нибудь это и сделает, то это будет она сама. Потом она еще раз попросила меня уйти и сказала, что не хочет меня видеть и что я вечно сую нос не в свои дела. И в тот самый вечер у нее случился выкидыш.– Ты никогда никому об этом не рассказывала? Даже полицейским – после того как Белинду убили?Лейси снова нахмурилась и, прежде чем ответить, долго молчала.– Должно быть, выкидыш у Белинды случился из-за того, что Дуглас ее ударил. Я больше ничего не помню об этом.Внезапно глаза Лейси расширились, и она напряженно уставилась в пространство перед собой. Вид у нее был сначала крайне озадаченный, потом это выражение сменилось гримасой сильнейшего страха. Сэвич накрыл ее руку своей и стал осторожно поглаживать пальцы.– Все в порядке, Лейси, я здесь. Ничего плохого не случится, – тихонько заговорил он, склонившись к ней.Губы Лейси скривились, и она заплакала. Она смотрела на Диллона и беззвучно, почти не меняясь в лице, рыдала. Слезы так и лились по ее бледным щекам. Доктор Бауэрс, подойдя к ней, вытерла слезы салфеткой.– Ну что же, Лейси, достаточно. А теперь я хочу, чтобы ты проснулась. Сейчас я сосчитаю до трех. На счет три ты проснешься, улыбнешься Сэвичу и вспомнишь все, о чем мы говорили.На счет три Лейси в самом деле пришла в себя.– Почему я плачу? – с удивлением спросила она и потерла пальцами глаза. – А, теперь я вспоминаю. Это было…– Все нормально, – сказал Сэвич и, притянув ее к себе, стал гладить по спине большими, сильными руками. – Тебе не обязательно говорить об этом прямо сейчас.Лейси затихла в его объятиях, тесно прижавшись к его груди. Диллон отчетливо ощутил биение ее сердца и осторожно поцеловал ее волосы.– Ты в порядке? – спросил он.Она кивнула и снова уткнулась лбом ему в плечо.– Мне так не хватает Белинды, – заговорила она. – Она заботилась обо мне больше, чем мама. Мама практически не выходила из своей комнаты. Она обожала шоколадки. Они обе были очень красивые – и мама, и Белинда. Я по сравнению с ними дурнушка, но это не влияло на их отношение ко мне – они очень меня любили. Впрочем, Белинда, пожалуй, несколько охладела ко мне, когда я стала подрастать, – уж не знаю почему.Мне известно, что никогда раньше до того случая Дуглас не поднимал на Белинду руку – она сама мне об этом сказала. Я спросила, почему он ударил ее, почему он так ее унижал.– И что же она ответила?– Ничего. Она просто стояла и трясла головой, а потом заявила, что я не пойму, что ко мне все это не имеет никакого отношения и что будет лучше, если я об этом поскорее забуду.Сначала я почувствовала смущение, а потом разозлилась. И сказала Белинде, что я уже не ребенок, мне девятнадцать лет и я умею играть на пианино, а она нет. Она засмеялась, но после удара Дугласа смеяться ей было больно, и смех почти сразу же оборвался. Она попросила меня забыть о случившемся и сказала, что все это пустяки. Потом заявила, что я ей надоела, вечно сую нос туда, куда не надо, и попросила меня уйти. После этого я отправилась с друзьями в Напа-Вэлли. Больше я никогда не видела Белинду.– А откуда ты узнала, что у Белинды был выкидыш?– Не помню. Наверное, кто-то мне сказал. Но, похоже, об этом почти никто не знал. Во всяком случае, в протоколах вскрытия об этом не было ни слова. Я в самом деле не помню, откуда я узнала про выкидыш.– Но тем не менее ты во сне побывала вместе с Белиндой на том складе, где она погибла, и была рядом с ней до самой ее смерти. При этом ты как бы видела все то, что видела она, и чувствовала страх, который она ощущала.У доктора Бауэрс был такой вид, будто она вот-вот бросится на Сэвича, но он знаком дал ей понять, что контролирует ситуацию. Лейси отстранилась от него и стояла в напряженной позе. Диллон продолжал удерживать ее на вытянутых руках, легонько раскачивая взад-вперед.– Но как я могла там оказаться? – снова заговорила Лейси. – Какая-то бессмыслица. Я уехала из Сан-Франциско после разговора с Белиндой. Когда мне позвонил отец, чтобы сообщить о случившемся несчастье, я была в Сент-Элене.– Когда отец позвонил тебе, что именно он сказал?– Он сказал, что Белинда погибла от рук Убийцы с бечевкой, и попросил приехать домой. Я поехала. Это все.– А отец не сказал тебе о том, что у Белинды был выкидыш?– Я не помню.– Когда сон приснился тебе в первый раз?– Через шесть недель после убийства. Во сне убийца подкрадывался ко мне, и я ничего не могла сделать. Я не могла от него убежать. Я кричала: «Что тебе здесь надо? Чего ты хочешь?» Он ничего не отвечал – просто подходил все ближе и ближе. Я знала, что сейчас он ударит меня по голове, но не могла ни бежать, ни сопротивляться. Я чувствовала себя совершенно беспомощной. Он был уже совсем рядом, и в этот момент сон закончился.– Когда ты поняла, что убийца выбирал в качестве жертв тех женщин, которые сквернословили и плохо отзывались о своих мужьях?– Я же говорила, сон с каждым разом становился все длиннее, в нем появлялось все больше деталей. Как-то раз, уже после того как мой преследователь ударил меня по голове, он шепнул мне на ухо: «Ты все время ругаешься, мерзавка. Говоришь вещи, которые не должна говорить женщина, и вдобавок еще позоришь своего мужа и всячески его оскорбляешь, ты, маленькая злобная сучонка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
Глава 24 Что за чушь ему лезет в голову? В его жизни не было ничего важнее этой женщины – так, во всяком случае, ему казалось. Желание обладать ею – сейчас, сию минуту – вытеснило все Другие соображения. Она была рядом, и он хотел ее, буквально сгорая от вожделения. Сэвич медленно поднял правую руку и осторожно прикоснулся кончиками пальцев к ее груди.Лейси вздрогнула и слегка отшатнулась назад – как ему показалось, от удивления.Он охватил обеими ладонями ее груди, такие мягкие, нежные и упругие, – и почувствовал, как она снова напряглась.– Что случилось? Ты не хочешь, чтобы я к тебе прикасался?– Диллон, я должна тебе кое-что сказать.Сэвич не мог отвести взгляда от ее груди, но ему все же удалось заставить себя опустить руки, хотя страшно хотелось вернуть их на прежнее место. Он, однако, прекрасно понимал, что должен выслушать Лейси. В ее голосе он уловил какие-то странные нотки. Ожидая, когда она снова заговорит, он пожирал глазами ее живот, мягкий изгиб бедра.– Диллон.– Что? Говори, я готов тебя выслушать. Во всяком случае, постараюсь это сделать. Но не смотреть на тебя я просто не в силах. Ты удивительно красивая.Лейси набрала полные легкие воздуха, потом резко выдохнула.– У меня это было только один раз, – пробормотала она. – Мне тогда было девятнадцать, все произошло на заднем сиденье желтого «ягуара» Билли Уэлмана и не доставило мне никакого удовольствия. Если честно, все было просто ужасно, но я постаралась отнестись к этому философски – в конце концов, заднее сиденье автомобиля не самое удобное место для занятий любовью. Но потом, после гибели Белинды, я вообще не подпускала к себе мужчин.– Всего один раз? За всю жизнь? В «ягуаре»? Надеюсь, это не была модель «Экс-Джей-6» – там это практически невозможно.– Ты прав, но Билли каким-то образом все же ухитрился это сделать. Я же говорю, никакого удовольствия. Он оказался таким костлявым, что я просто диву давалась – он весь как будто состоял из коленок и локтей, даже подбородок у него был такой, что об него можно было уколоться. Наверное, если бы кто-нибудь нас увидел, умер бы со смеху. Билли обожал свою машину. Сиденья были из натуральной кожи, очень мягкой и блестящей, потому что он постоянно ее чем-то смазывал и натирал.– Ну и ублюдок. Вообще-то я тоже занимался подобными вещами, когда мне было лет семнадцать-восемнадцать. Но ведь тебе двадцать семь.– Да. В девятнадцать лет, после того как убили Белинду, я замкнулась, словно в раковинке. После того случая с Билли у меня не было ничего подобного ни с одним мужчиной, ничего даже похожего на это – пока не появился ты. Ты ничего против этого не имеешь?– Да, пожалуй, нет. Значит, и с Дугласом у тебя ничего такого не было?– Нет. Один раз несколько недель назад он поцеловал меня – и это все. С девятнадцати лет у меня не было никого – только ты.– Только я.Сэвичу было невыразимо приятно это слышать.Когда он почувствовал, что Лейси достигла по крайней мере половины его уровня возбуждения, он осторожно приподнял ее и усадил себе на лицо. Лейси вся напряглась – она явно была поражена и шокирована. Однако уже через пару минут Сэвич почувствовал, как дрожат ее ноги и мышцы живота резко сокращаются от наслаждения. Еще несколько минут – и Лейси громко закричала, выгнув дугой спину, колотя кулаками по плечам Сэвича, вцепившись пальцами в его волосы. В этот момент он почувствовал себя самым счастливым мужчиной на свете.Он хотел доставить ей то же удовольствие еще раз, но понял, что не может больше сдерживать себя.– Лейси, – сказал он, глядя ей в глаза, и, придерживая ее тело дрожащими от нетерпения мощными руками, одним сильным движением глубоко проник в нее, чувствуя, как ее нежная плоть принимает его в свои мягкие, упругие объятия. Голова его была запрокинута назад, глаза закрыты. Он снова прикоснулся к ней кончиками пальцев, зная, что то, что с ним происходит сейчас, – самые счастливые минуты в его жизни.От прикосновения его пальцев тело Лейси снова сотрясла волна оргазма. Глядя ей в лицо, которое наклонялось все ближе к его лицу, он наконец позволил расслабиться и себе. * * * – Лейси, закройте глаза… Вот так… и откиньте назад голову. Расслабьте плечи. Хорошо. Нет, не напрягайтесь. А теперь дышите глужбе. Еще глубже. Хорошо. Ну что же, все в порядке.Доктор Лорен Бауэрс – женщина, избранная в палату представителей конгресса США и известная своими консервативными взглядами, подняла голову и посмотрела на Диллона и Лейси. Весьма активно участвуя в политической жизни страны, она в то же время была лучшим специалистом по гипнозу из всех, известных Сэвичу.– С такими людьми, как мисс Шерлок, – сказала она, – сложностей обычно не бывает. Стоит только пробиться сквозь их защиту, и перед вами – открытая книга. Причем высокий уровень ее интеллектуального развития в данном случае лишь облегчает дело. Ну, Сэвич, а теперь давайте ваш список вопросов.Она взяла у Диллона листок бумаги и быстро проглядела его.– Я вам говорила когда-нибудь, что ваша квалификация весьма высока? – осведомилась она. – Впрочем, вы и сами это знаете – вы ведь обучались у самых лучших специалистов.Доктор Бауэрс снова повернулась к Лейси, которая выглядела бледной и вялой, словно какое-то тайное горе в течение долгого времени подтачивало ее силы.– Лейси, вы слышите меня?– Конечно, доктор Бауэрс Я не глухая.– Ну что ж, это радует, – усмехнулась доктор Бауэрс. – Я бы хотела, Лейси, чтобы мы с вами вернулись назад, к тому моменту, когда вы в последний раз видели Белинду. Вы помните, когда это было?– Это было тринадцатого апреля. Через три дня после этого Белинду убили.Внезапно Лейси резко наклонилась вперед, затем снова откинулась назад и отчаянно затрясла головой.– Нет! – выкрикнула она.– Лейси, все в порядке. Старайся дышать поглубже.– Пусть сюда подойдет Диллон.В ту же секунду рука Диллона стала поглаживать ее руку.– Я здесь, Лейси, – сказал он. – Я тебя не оставлю одну. Давай сделаем этот экскурс в прошлое вместе, хорошо? Ты должна мне немножко помочь. Опиши мне тот день, чтобы я увидел его твоими глазами. Сможешь?Выражение лица Лейси внезапно смягчилось, и она стала похожа на девочку-подростка. Она вздохнула, потом улыбнулась и заговорила:– Был очень солнечный, ясный и в то же время холодный день. Мост Золотые Ворота был затянут туманом. Мне очень нравились такие дни – я любила смотреть сквозь прорехи в тумане на парусные лодки и берега – блеклые краски, бесплодная земля, покрытая чахлой зеленью благодаря зимним дождям.Доктор Бауэрс незаметно кивнула Сэвичу, давая ему знак продолжать.– И что же ты в тот день делала? – спросил он своим глубоким, мягким голосом.– Я просто сидела на балконе рядом с гостиной.– Ты была одна?– Да. Мама дремала у себя в комнате. Отец был в суде. Он в тот день разбирал дело крупных торговцев наркотиками.– А где была Белинда?Губы Лейси плотно сжались, брови сошлись на переносице. Она уже не улыбалась. Голова ее снова затряслась.– Все в порядке, – успокаивающим тоном проговорил Сэвич. – А Дуглас? Где был Дуглас?– Я думала, что он на работе.– Но он не был на работе?– Нет, он был там, в доме. Они с Белиндой были на балконе прямо надо мной.– И что же они делали?На какой-то краткий миг лицо Лейси исказила гримаса гнева, затем черты ее смягчились, и она произнесла спокойным, мягким голосом:– Они занимались любовью.Ответ Лейси явно застал Диллона врасплох.– Ты, конечно, понимала, что происходит. Тебя это не шокировало? – спросил он.– Нет. Просто мне было очень неловко. Дуглас говорил очень грязные вещи, в самом деле грязные.– И что произошло потом?– Я услышала, как Белинда вскрикнула.– Она испытывала оргазм?– Я так не думаю. Я слышала, как она упала с кушетки на пол. Мне было слышно, как она заплакала, но потом она замолчала.– Почему же она замолчала?– Я слышала, как Дуглас сказал ей, что, если она крикнет еще раз, кто-нибудь может ее услышать, а ему этого вовсе не хотелось. И еще он сказал, что, если она будет продолжать хныкать, он сбросит ее с балкона.– Что было потом?– Ничего. Белинда затихла. Через несколько минут они снова начали заниматься любовью. Дуглас приказал ей стонать, да погромче, иначе он не поверит, что она его любит. Она стала стонать громко, в самом деле громко, а он снова начал говорить ей всякие гадости. Он то и дело напоминал, что она ему очень многим обязана.– Ты знаешь, что он имел в виду? Лейси отрицательно покачала головой.– И что же случилось дальше?– Я подождала, пока Дуглас вышел из комнаты, потом пошла туда сама и, подойдя к двери, окликнула Белинду. Она попросила меня уйти, но я не послушалась и вошла. Белинда стояла посреди комнаты совершенно голая. Она тут же схватила свои джинсы и прикрылась ими. Я спросила, не ударил ли ее Дуглас, и она ответила, что это просто смешно и что Дуглас не способен никого ударить. Но я ей не поверила. Когда она взмахнула рукой, прося меня уйти, мне показалось, что я разглядела синяк у нее под ребрами, в районе солнечного сплетения. Но я не ушла – я просто не могла уйти.– Ты не знаешь, не случалось ли чего-либо подобного раньше?Лейси опять замотала головой:– Нет… Я точно не знаю. Мне казалось, что они любят друг друга. Дуглас всегда был с Белиндой таким ласковым, таким нежным и заботливым. Они всегда смеялись, вечно обнимались и целовали друг друга, когда, как им казалось, на них никто не смотрит. Но в тот раз, как видно, все было иначе. Белинда едва стояла на ногах. Я хотела убить Дугласа, но Белинда сказала, что если кто-нибудь это и сделает, то это будет она сама. Потом она еще раз попросила меня уйти и сказала, что не хочет меня видеть и что я вечно сую нос не в свои дела. И в тот самый вечер у нее случился выкидыш.– Ты никогда никому об этом не рассказывала? Даже полицейским – после того как Белинду убили?Лейси снова нахмурилась и, прежде чем ответить, долго молчала.– Должно быть, выкидыш у Белинды случился из-за того, что Дуглас ее ударил. Я больше ничего не помню об этом.Внезапно глаза Лейси расширились, и она напряженно уставилась в пространство перед собой. Вид у нее был сначала крайне озадаченный, потом это выражение сменилось гримасой сильнейшего страха. Сэвич накрыл ее руку своей и стал осторожно поглаживать пальцы.– Все в порядке, Лейси, я здесь. Ничего плохого не случится, – тихонько заговорил он, склонившись к ней.Губы Лейси скривились, и она заплакала. Она смотрела на Диллона и беззвучно, почти не меняясь в лице, рыдала. Слезы так и лились по ее бледным щекам. Доктор Бауэрс, подойдя к ней, вытерла слезы салфеткой.– Ну что же, Лейси, достаточно. А теперь я хочу, чтобы ты проснулась. Сейчас я сосчитаю до трех. На счет три ты проснешься, улыбнешься Сэвичу и вспомнишь все, о чем мы говорили.На счет три Лейси в самом деле пришла в себя.– Почему я плачу? – с удивлением спросила она и потерла пальцами глаза. – А, теперь я вспоминаю. Это было…– Все нормально, – сказал Сэвич и, притянув ее к себе, стал гладить по спине большими, сильными руками. – Тебе не обязательно говорить об этом прямо сейчас.Лейси затихла в его объятиях, тесно прижавшись к его груди. Диллон отчетливо ощутил биение ее сердца и осторожно поцеловал ее волосы.– Ты в порядке? – спросил он.Она кивнула и снова уткнулась лбом ему в плечо.– Мне так не хватает Белинды, – заговорила она. – Она заботилась обо мне больше, чем мама. Мама практически не выходила из своей комнаты. Она обожала шоколадки. Они обе были очень красивые – и мама, и Белинда. Я по сравнению с ними дурнушка, но это не влияло на их отношение ко мне – они очень меня любили. Впрочем, Белинда, пожалуй, несколько охладела ко мне, когда я стала подрастать, – уж не знаю почему.Мне известно, что никогда раньше до того случая Дуглас не поднимал на Белинду руку – она сама мне об этом сказала. Я спросила, почему он ударил ее, почему он так ее унижал.– И что же она ответила?– Ничего. Она просто стояла и трясла головой, а потом заявила, что я не пойму, что ко мне все это не имеет никакого отношения и что будет лучше, если я об этом поскорее забуду.Сначала я почувствовала смущение, а потом разозлилась. И сказала Белинде, что я уже не ребенок, мне девятнадцать лет и я умею играть на пианино, а она нет. Она засмеялась, но после удара Дугласа смеяться ей было больно, и смех почти сразу же оборвался. Она попросила меня забыть о случившемся и сказала, что все это пустяки. Потом заявила, что я ей надоела, вечно сую нос туда, куда не надо, и попросила меня уйти. После этого я отправилась с друзьями в Напа-Вэлли. Больше я никогда не видела Белинду.– А откуда ты узнала, что у Белинды был выкидыш?– Не помню. Наверное, кто-то мне сказал. Но, похоже, об этом почти никто не знал. Во всяком случае, в протоколах вскрытия об этом не было ни слова. Я в самом деле не помню, откуда я узнала про выкидыш.– Но тем не менее ты во сне побывала вместе с Белиндой на том складе, где она погибла, и была рядом с ней до самой ее смерти. При этом ты как бы видела все то, что видела она, и чувствовала страх, который она ощущала.У доктора Бауэрс был такой вид, будто она вот-вот бросится на Сэвича, но он знаком дал ей понять, что контролирует ситуацию. Лейси отстранилась от него и стояла в напряженной позе. Диллон продолжал удерживать ее на вытянутых руках, легонько раскачивая взад-вперед.– Но как я могла там оказаться? – снова заговорила Лейси. – Какая-то бессмыслица. Я уехала из Сан-Франциско после разговора с Белиндой. Когда мне позвонил отец, чтобы сообщить о случившемся несчастье, я была в Сент-Элене.– Когда отец позвонил тебе, что именно он сказал?– Он сказал, что Белинда погибла от рук Убийцы с бечевкой, и попросил приехать домой. Я поехала. Это все.– А отец не сказал тебе о том, что у Белинды был выкидыш?– Я не помню.– Когда сон приснился тебе в первый раз?– Через шесть недель после убийства. Во сне убийца подкрадывался ко мне, и я ничего не могла сделать. Я не могла от него убежать. Я кричала: «Что тебе здесь надо? Чего ты хочешь?» Он ничего не отвечал – просто подходил все ближе и ближе. Я знала, что сейчас он ударит меня по голове, но не могла ни бежать, ни сопротивляться. Я чувствовала себя совершенно беспомощной. Он был уже совсем рядом, и в этот момент сон закончился.– Когда ты поняла, что убийца выбирал в качестве жертв тех женщин, которые сквернословили и плохо отзывались о своих мужьях?– Я же говорила, сон с каждым разом становился все длиннее, в нем появлялось все больше деталей. Как-то раз, уже после того как мой преследователь ударил меня по голове, он шепнул мне на ухо: «Ты все время ругаешься, мерзавка. Говоришь вещи, которые не должна говорить женщина, и вдобавок еще позоришь своего мужа и всячески его оскорбляешь, ты, маленькая злобная сучонка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45