И, не в силах удержаться, выгнулась вверх. Он покусывал, целовал ее грудь, а руки его нежно обнимали ее.— Нет, — шептала Байрони, уже не ему, а себе, но волшебные пальцы Брента и его искусный язык продолжали блуждать по ее телу. Вожделение охватило ее. — Нет! — крикнула она снова, надеясь звуком собственного голоса заглушить невероятные ощущения.Он раздвинул ей ноги, склонился к ней лицом.— Какая ты белая и мягкая, — восхищался Брент, изучая все изгибы ее тела, и она помимо воли воспламенялась еще больше. — А эти мягкие вьющиеся волосы — сущее наслаждение. — Брент нежно ласкал ее пальцами.Байрони стонала.— Я ненавижу тебя! — снова закричала она, не сознавая, что уже сжимает плечи Брента и гладит его волосы.— Ну конечно, любовь моя. — Он целовал ее бедра, говорил о том, какая она очаровательная, как восхитительно отзывается на его ласки.Брент намеревался, по крайней мере вначале, наказать ее, подвести к высшей точке наслаждения и оставить наедине с ощущениями. Но не смог — он хотел ее и стремился, чтобы она получила удовольствие.Она выгнулась ему навстречу, и он накрыл своим ртом ее губы, упиваясь их сладостью и удивительной нежностью. Брент приподнял ее бедра, ощущая пробегавшие по ней судороги наслаждения и слыша ее стоны. Приподнявшись над Байрони, он ворвался в нее. Она закричала, задрожала и обхватила бедрами бока Брента.«Ты не должен», — твердил себе Брент, боясь, что не сможет в нужный момент вырваться из нее. Но неимоверным усилием воли заставил себя это сделать.Байрони почувствовала на себе весь вес тела Брента, услышала его неровное дыхание. Ее все еще сотрясала дрожь.— Ты вышел из меня, — удивленно и разочарованно пробормотала она.— Да, — еле откликнулся Брент, слабый и разбитый. Ему хотелось сжать ее в объятиях, целовать и ласкать, пока она не уснет на его груди. Он сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться, и в его ноздри во рвался запах магнолии — аромат Лорел. Брент встал с постели, пристально посмотрел на Байрони.— Ты получила урок, Байрони. Никогда больше не отвергай меня. Ты только проиграешь. — Но она победила", — подумал он, вспомнив свое неодолимое желание. Брент застыл и прищурил глаза. — И никакого насилия, не правда ли? — лениво протянул ин.Байрони подняла на него усталые, разочарованные глаза.— Нет, насилия не было. — Она медленно натянула на себя одеяло и повернулась на бок, спиной к Бренту. Она чувствовала себя опустошенной, отвергнутой. Она свернулась калачиком, подтянув колени к груди и опустив голову.— Черт возьми, — тихо проговорил Брент.«Надо уйти от нее, вернуть самообладание». Он быстро оделся, ни разу не взглянув на нее, однако, подойдя к двери, не удержался и оглянулся. Байрони не пошевелилась, но и не плакала.Брент снова выругался и плотно закрыл за собой дверь спальни. Глава 22 — Байрони! Что такое? Что это вы до сих пор в постели?Она с трудом сообразила, что был уже вечер. В спальне было темно. Она сощурилась от света, прорвавшегося из гостиной и высветившего в дверях силуэт Мэгги.— Послушайте, вы не заболели?Да, ей нездоровилось, но Сента звать не хотелось.Она с трудом распрямила одеревеневшее тело и снова медленно опустила голову на подушку. Натянув до подбородка одеяло, Байрони тупо уставилась на Мэгги.— Нет, — ответила она, — я не заболела, просто устала.Прищурив глаза, Мэгги вошла в спальню. Она зажгла лампы, остановилась у кровати.— Вы беременны?Прямо поставленный вопрос ошеломил Байрони.Она хмыкнула:— Беременна? Я? Я еще слишком молода.— Перестаньте, Байрони! — «Что происходит?» — подумала Мэгги. А вслух спросила:— Где Брент?— Брент? Какой Брент? — Она снова хмыкнула, и голос ее на сей раз прозвучал хрипло и резко. — Вы не спрашивали Селест?— Где ваш халат? — спросила Мэгги, пропустив мимо ушей слова Байрони. — А, вот он. Наденьте-ка.Не хватало еще простудиться. И причешитесь. Я велю Сизару принести ужин.Когда Мэгги вернулась в спальню, Байрони все еще лежала в постели, бросив халат поперек одеяла.Бледное лицо ее окружали спутанные волосы. «Что натворил этот дурень Брент?» — подумала она, не спуская глаз с Байрони.— Даже если вы и вправду беременны, то прошло еще очень мало времени, чтобы появились какие-то явные признаки. Почему же вы лежите, и в такой темноте?— Я уже сказала, устала.— Наверное, крепко поспорили с Брентом?— Ах, вовсе нет. Он просто решил показать мне, кто здесь хозяин. И доказал. Хозяин он. Больше нет никаких сомнений.Мэгги услышала, как во входную дверь постучал Сизар.— Вы должны чего-нибудь поесть, — сказала она и вышла из спальни.К ее возвращению Байрони была уже в халате.Мэгги поставила поднос ей на колени. В тарелке лежали аппетитный ростбиф в подливке, картофельное пюре и зеленый горошек. Байрони смотрела на тарелку с таким видом, словно она была полна червей.— Не хочу, — проговорила она.— Не выдумывайте. Ешьте.Мэгги придвинула любимое кресло Брента к кровати и уселась в него, сложив руки на коленях. Она молча смотрела, как жена Брента нехотя стала есть.— Днем я встретила миссис Сэкстон, — заметила Мэгги, — она спрашивала о вас. Я, разумеется, понятия не имела о том, что вы, как крот, зарылись в постель. Она очень милая леди. Ешьте, Байрони. Что же до мистера Сэкстона, то он внизу, в салуне, и, вероятно, по поручению жены хочет убедиться, что с вами все в порядке. Съешьте еще кусочек. Вот так.— Где Брент? — спросила теперь уже Байрони.— Не знаю. Я его не видела.— Пошел на Клэй-стрит. Там живет Селест.— Ваш муж, Байрони, последний раз встречался с Селест еще до вашей свадьбы.Вилка Байрони звонко стукнула по тарелке.— он был у нее сегодня утром, — возразила она, и ее внезапный саркастический смех перешел в рыдание. — Я выследила его.— О нет, — прошептала Мэгги. В ее мозгу крутилось несколько возможных сценариев, один другого мрачнее.— Он ничего там не делал, Мэгги, или, возможно, я пришла слишком рано. Он привел меня обратно, сюда.— И?Байрони крепко сжала губы.Мэгги вздохнула. В общем-то это было не ее дело.Вероятно, Брент был до крайности разъярен и сорвал зло на своей молодой жене. А что потом? Мэгги принюхалась. В комнате пахло обедом, магнолией, и.., любовью. Значит, этот идиот наказал ее — взял силой и, хлопнув дверью, ушел.— Мэгги?— Что, дорогая?— Наверное, я не личность?— Бога ради, что вы хотите сказать?— Я не хороший человек, не сильная.Мэгги смотрела, как Байрони, уставившись в поднос, сжимала в кулаки и снова разжимала пальцы. Ее выводило из себя выражение униженной гордости на лице Байрони. Лишало покоя.— Вздор, — отрубила она, — и вы сами это хорошо понимаете.— Простите, Мэгги. Я надоедаю вам. И веду себя как расхныкавшийся ребенок. Я всегда презирала людей, которые вовлекают других в свои неприятности.Человек должен действовать сам. Один Бог знает, что я пыталась, возможно, не всегда очень мудро, как, например, с Айрой. А вот теперь превратилась в дрожащую… — Байрони откинулась на изголовье кровати и закрыла глаза. — Благодарю вас за обед, Мэгги. Вы так добры ко мне…— Вы вовсе не похожи на хныкающего ребенка, Байрони, — спокойно возразила Мэгги. — Вот Фелиция — нытик. Мне кажется, вы начнете совершать поступки, если будете знать, как действовать.Байрони коротко усмехнулась:— Пожалуй.— Мне кажется, что сейчас вы чувствуете себя смущенной и несчастной. Брент порой бывает упрямым и тупоголовым. Но вообще он добрый и преданный.Он привык к одиночеству, Байрони, и никогда ни с кем не делится своими чувствами. Ему двадцать восемь лет, и десять из них он прожил один. Я не защищаю его. Но вы должны его понять. Я видела его и ангелом, и дьяволом. Да, наверное, в каждом из нас есть и то, и другое. Так, может быть, откроетесь мне.Я умею хорошо слушать.К Байрони пришли слезы. Она не смогла бы их сдержать, даже если бы от этого зависела ее жизнь, но голос ее оставался спокойным, почти напевным.— Лучше бы я не встречалась с ним в Сан-Диего и не питала к нему тех чувств, какие возникли во мне, когда я впервые его увидела. Теперь все это далеко позади. Я замужем за человеком, который меня не любит и приходит в ужас при мысли, что моя беременность привяжет его ко мне. — Она повернула к Мэгги бледное лицо с полными слез глазами. — Я хочу, чтобы кто-нибудь заботился обо мне. Разве это так много — желать счастья, ощущать, что нужна кому-то? Черт возьми, смешно! Клянусь, я больше не пророню ни слезинки! Я глупая, слабая особа, неспособная распорядиться своей жизнью. Посмотрите на себя, Мэгги, — вы сильная, независимая, уверенная в себе.Как бы я хотела быть такой, как вы!«Вот это открытие», — подумала Мэгги, одновременно растрогавшись и развеселившись.— Знаете, — сказала она, — что сделала бы я на вашем месте?— Что?— Купила бы кнут, и когда не хватало бы слов, использовала бы его. Иногда, как я заметила, трудно привлечь к себе внимание толстокожих мужчин.Байрони смотрела на нее расширившимися от удивления глазами.— И не стали бы упаковывать вещи, чтобы немедленно уехать?— Если бы я ненавидела этого мужчину, то так бы и сделала, и даже не оглянулась бы. Однако если бы я могла, хотела его спасти, то вбила бы ему в башку хоть малую толику здравого смысла.Звучит логично, думала Байрони, прямолинейно, и.., просто. Она представила себе, как, подобно сельской учительнице, дерет Бренту уши за плохое поведение, и громко расхохоталась.Мэгги показалось, что с плеч свалился тяжкий груз. «В ней есть сила, — подумала она, — сила, огонь и решительность. Но Брент! Почему он такой дурень?»— Ну, — заторопилась Мэгги, — у меня полно дел. Сказать Сизару, чтобы принес горячей воды?— Да, пожалуйста. — Байрони откинула одеяло и почти выпрыгнула из постели. Она крепко обняла добрую женщину. — Спасибо, Мэгги.— Только не забудьте купить кнут, дорогая. А если дело дойдет до пари, мои деньги к вашим услугам.Байрони рассмеялась — звонким, счастливым смехом.— В комнате такой беспорядок! Займусь-ка я уборкой.Мэгги оставила Байрони, тут же принявшуюся за дело, увлеченную поставленной целью. Лишь много позднее Мэгги узнала, что Брент играл с Джеймсом Корой в «Эльдорадо», напился и затеял драку. Его привели к Мэгги, истекавшего кровью, все еще пьяного, с тупой ухмылкой на лице.— Мы решили не отводить его к молодой жене, мэм, — объяснил Хромой Вилли, — чтобы не испугать ее.«А я кто — его мать, что ли?» —. — хотела она спросить собутыльников Брента.— Тащите его в дом, мальчики.Мэгги стояла над Брентом, упершись руками в бока, с поджатыми губами. Женщины плачут, мужчины напиваются, думала она. Что ж, может, это и неплохой признак. Значит, к Селест он не заходил.Брент напевал скабрезную песенку об игроке И девушке из салуна. Между куплетами он потягивал черный кофе, приготовленный Мэгги.— Позвать Сента? Была хорошая потасовка, Брент?Тот поднял бровь, поморщился от боли и ухмыльнулся.— Видела бы ты тех парней!— Да… Бьюсь об заклад, ты выиграл.— Разумеется, — ответил Брент. Чувствовал он себя плохо и попросил еще виски. Внезапно его одолела усталость, и он не смог даже держать голову. Он уснул на диване у Мэгги, комнату заполнил его громкий храп.— Идиот, — пробормотала Мэгги, накрывая его одеялом. Она послала за Сентом.— Ты наконец выбила из него дурь, Мэгги? — первым делом спросил Сент, появившись почти через час.— Видно, придется заняться этим, — ответила она. — Прости, Сент, уже поздно, но лицо у него как кровавый бифштекс.— А где Байрони?— Надеюсь, спит. Мальчики притащили его прямо сюда. Хотели поберечь нервы его жены.Сент принялся стирать губкой кровь с лица Брента.— Не так страшно, как кажется, — заключил Сент. — Его красивая физиономия не пострадала.Обойдется без швов. Интересно, что это у него за романтический шрам?— Перестань, Байрони, — запротестовал во сне Брент, пытаясь оттолкнуть Сента. — Больно.Сент усмехнулся, услышав нетвердый голос Брента, и отвел его руку.— Да будет тебе известно, друг мой, что ты прервал в высшей степени приятное свидание.— Байрони, — бормотал Брент. — Не надо, любимая. Иди ко мне, дай я тебя поцелую. Господи, ты такая красивая.., красивая…— Теперь он вспомнил, что у него есть жена, — с отвращением заметила Мэгги. — Вот дурень!— Полно, Мэгги, он всего лишь мужчина, — возразил Сент. — Сбитый с толку мужчина. Он скоро поймет, как мне кажется, что ему очень повезло.— Каким бы он ни был, завтра ему будет чертовски плохо. * * * Так оно и было. Но Байрони, смотревшая на него новыми глазами и очень довольная тем, что он не был у любовницы, просто сказала:— Выпей какао, Брент. Сент говорил, что станет лучше.Брент взглянул на нее одним глазом и выпил какао.— Сент также сказал, что будет полезен обильный завтрак. И побольше яиц…— Пожалуйста, Байрони, — проворчал Брент, — дай мне умереть спокойно.Она сменила у него на лбу мокрую салфетку, ласково пригладила волосы.— Хорошо. Отдохни. Я буду рядом, если что-нибудь понадобится.Он снова уснул, и Байрони долго смотрела на небритого мужа, который мерно дышал во сне.Когда Несколько часов назад Мэгги с Сентом с трудом перетаскивали его в спальню, Байрони подумала, что его жизнь в опасности.— Нет-нет, дорогая, — разуверила ее Мэгги, — просто он страшно напился. Так что пока кнут не применяйте.— Пусть поспит, а когда проснется, накормите его, — распорядился Сент. — Что же касается вас, — продолжал он, — вам тоже необходимо отдохнуть. И не слишком беспокойтесь, Байрони.Байрони слышала, как Мэгги сказала Сенту, когда они уходили:— А вы, доктор Моррис, я полагаю, продолжите свое приятное свидание?— К сожалению, нет, — печально ответил тот. — Бедная Джейн расстроилась, когда за мной пришел Хромой Вилли.— Обзаведись-ка женой, Сент, вот тебе мой совет.Сент что-то ответил, но Байрони не расслышала.До нее донесся лишь звонкий, веселый смех Мэгги.— Тогда разбудите Фелицию. Девочка любит вас.Байрони быстро захлопнула дверь спальни. Ей не хотелось даже невольно снова подслушивать чьи-то разговоры — никогда. Вернувшись к уснувшему мужу, она покачала головой и уселась в кресло с «Корсаром» Байрона в руках.«Слава Богу, я молодой и сильный», — думал Брент. Он не чувствовал похмелья от огромного количества выпитого виски, но все тело дьявольски ломило.Он, морщась от боли, согнул израненные пальцы.— Сент говорил, переломов нет, — заметила Байрони. — Ты хорошо помнишь, что произошло?Брент не знал, какой реакции ожидать от Байрони — но знал, что с такой улыбкой не встречают мужа, ушедшего из дому, напившегося и жестоко подравшегося.— Да, — сказал он, — помню.— Сколько их было?— Четверо, может быть, пятеро. Мне придется заплатить Коре за поломанную мебель сотни три дол ларов. Я переломал бы больше, но потом мы дрались на улице.Байрони ничего не сказала о деньгах, а указала ему на ванну в углу спальни:— Я попросила принести горячую воду. Примерно через час Смайли подаст к подъезду ландо, и мы все-таки совершим намеченную прогулку к океану. Сент говорил, что это полезно. Свежий воздух и все такое.Брент кивнул и отбросил одеяло. Он был голый, и Байрони поймала себя на том, что рассматривает страшные синяки на его ребрах.— Ты уверен, что с тобой все в порядке?Брент самоуверенно ухмыльнулся:— Я не сдался, если тебя это интересует.«Ну вот, все приходит в норму», — подумала Байрони.— Я ненадолго выйду, — сказала она.— Куда ты?— Хочу купить кнут, — ответила она.Он остановился посреди комнаты с выражением полного недоумения на лице. * * * Вторая половина дня была облачной, стоял густой, тяжелый туман.— Мы еще потеряем друг друга в этой мгле, — заметил Брент. — Зачем понадобился этот кнут? — удивился он.— Для душевного покоя, — безмятежно ответила Байрони. — Как ты себя чувствуешь?— Пока еще не совсем хорошо. Что за душевный покой?— Мистер Хоббс говорил, что это очень эффективное средство, впрочем, бесполезное для меринов.Оно годится только для.., жеребцов.— Понятно, — сказал он, начиная понимать, в чем дело. — Я думал, ты вообще против всякого насилия.— Верно. — Байрони пожала плечами. — Однако приходится приспосабливаться к действительности.— Туман слишком густой, — внезапно сказал Брент и повернул лошадь обратно. — Уедем отсюда. — Ветер стал жестче и уже поднимал в воздух прибрежный песок.— Как хочешь, — непринужденно согласилась Байрони.— Байрони, — проговорил он, пристально рассматривая ее, — мне не очень нравится твой тон.— Предлагаю, прежде чем бежать за кобылой, разберись со своей лошадью.Она смеялась над ним! Бренту это не понравилось, совсем не понравилось. Он раздельно произнес:— Я оседлаю кобылу, любимая. Без всякой уздечки, разумеется, достаточно несколько раз ущипнуть ее за шею.Байрони весело расхохоталась, а Брент скрипнул зубами.— И разумеется, она не сбросит тебя? А если кобыла позволит объездить себя, ты, возможно, накажешь ее — спешишься?Брент почувствовал такое вожделение, что у него заломило в паху.— Нет, — возразил он, уставившись на дорогу между ушей лошади, — я больше с нее не слезу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40