— Она вдова, — сказал Джек.
— Как же в таком случае ей удалось сохранить невинность?
— Не имею понятия.
— Так или иначе, но она все еще девственница. Хаука говорит, что ее тщательно осмотрели.
Джек помрачнел, представив, что кто-то осматривал Кэндис. Стиснув зубы, он подавил вспышку гнева.
— Ну что, пошли за твоей невестой? — Шоцки усмехнулся, явно находя ситуацию очень забавной.
— Я не хочу, чтобы она знала правду.
— Постараюсь не проболтаться, — засмеялся Шоцки.
— Не вижу ничего смешного. — Джек бросил на него мрачный взгляд и пошел прочь.
Минуя группу мужчин, собравшихся на охоту, он заметил Хауку верхом на гнедом жеребце. Джек задумался, удастся ли Хауке обуздать вороного, и решил, что едва ли. Он ощутил чувство потери, но его вытеснили другие мысли.
Пригнувшись, он вошел в вигвам. Кэндис уже проснулась. При виде Джека она просияла от радости. Он посмотрел на нее, и его захлестнуло пьянящее чувство. Эта женщина принадлежит ему!
— Пойдем, — сказал Джек.
Кэндис поднялась, придерживая одеяло, по-прежнему заменявшее ей одежду.
— Что случилось?
— Я обменял тебя.
— И мы можем уехать?
— Чуть позже. — Джек взял ее за локоть. — Пойдем. Для начала тебе нужно выкупаться.
Она повернулась к нему лицом, неосознанно положив руку на его обнаженную грудь. Джек замер, и они оба уставились на ее ладонь, казавшуюся удивительно бледной по сравнению с его смуглой кожей.
Джек взял ее руку в свою.
— Иисусе! — вымолвил он.
Сломанные ногти кровоточили, костяшки пальцев были ободраны, пересохшая кожа шелушилась. Исцарапанные ладони покрылись струпьями, запястья воспалились.
Подняв голову, он встретил ее взгляд. Сердце Джека болезненно сжалось при виде светившегося в ее глазах доверия.
— Нужно привести тебя в порядок, — глухо сказал он.
— Джек. — Кэндис облизнула губы.
Ее розовый язычок тотчас привлек его внимание. Глядя на потрескавшиеся, но все равно прекрасные губы, он ощутил неодолимое желание поцеловать ее.
— Ты отдал за меня своего вороного?
— Да.
— Спасибо.
Уголки его губ приподнялись в легкой улыбке, отразившейся, как в зеркале, в глазах Кэндис.
Джек повел Кэндис к зарослям дубов и сосен, отделявших ручей от лагеря. Положив на траву платье и мокасины, он взглянул на девушку.
— Я подожду в сторонке.
С минуту они смотрели друг на друга, затем Джек неохотно отвернулся. Сердце у него бешено стучало, он хотел ее, как ни одну женщину на свете.
Глава 28
Стоя нагая в лучах солнца, Кэндис проводила взглядом шагавшего в сторону лагеря Джека. Ее охватила тревога. Быстро окунувшись в воду, Кэндис начала яростно смывать грязь. Она настороженно огляделась. Как он мог оставить ее одну? Вдруг кто-нибудь объявится на берегу, пока она, обнаженная и беззащитная, плещется в ручье?
Встревоженная и возбужденная, она быстро надела оставленные им вещи. Платье и мокасины оказались бархатисто-мягкими и приятно ласкали обнаженную кожу. Кэндис не слышала, как подошел Джек, просто ощутила его присутствие и подняла взгляд, встретившись с обжигающими серыми глазами.
— Пойдем, — мягко сказал он.
Кэндис молча смотрела на него, не в силах даже вздохнуть. Джек шагнул к девушке, и ей показалось, что он собирается ее поцеловать. Однако он взял ее за руку и начал смазывать натертые веревкой запястья. Кэндис жарко вспыхнула, устыдившись своего разочарования.
Прикосновения его теплых натруженных ладоней, казавшихся огромными по сравнению с ее руками, были на удивление нежными. Глядя на обнаженную грудь Джека, украшенную тяжелым ожерельем, Кэндис вспомнила, как он обмывал юного апачи. Когда дело было закончено, она поблагодарила.
Джек молча повернулся и направился к лесу. Кэндис следовала за ним, стараясь не смотреть на его обнаженную спину и сожалея о том, что не может запретить себе думать. Джек начал срезать молодые деревца и длинные побеги кустарника. Положив охапку ей в руки, он набрал другую для себя, и они двинулись обратно.
Свалив свой груз на окраине лагеря, молодые люди снова отправились в лес. Сообразив вдруг, чем они заняты, Кэндис была потрясена. Они собирают строительный материал для вигвама!
— Джек, мы строим вигвам?
— Да.
— Значит, мы останемся здесь?
— Пока ты не поправишься, — отозвался Джек. Кэндис боялась спросить, что будет потом.
— Потом ты отвезешь меня домой?
— Да.
Все утро они провели в лесу, срезая ветки для вигвама и медвежью траву. В середине дня Джек куда-то исчез, оставив девушку у груды ветвей и травы. Присев на землю, Кэндис задумчиво перебирала камешки.
Вскоре появился улыбающийся Джек с двумя мисками в руках.
— Бери. — Он протянул Кэндис миску и присел рядом на корточки, как было принято у апачей.
Кэндис сморщила нос:
— Брр. Терпеть этого не могу!
Джек бросил на нее удивленный взгляд.
— Правда? — И, поднеся миску ко рту, начал глотать жидкую кашицу.
«Джек такой же, как они», — думала Кэндис, глядя, как он жадно ест густое варево. Джек вел себя так, словно никогда не пользовался столовыми приборами. Он сидел на корточках; обнаженная грудь, загоревшая до оттенка темного дуба, блестела от пота; на руках бугрились мышцы.
Покончив с едой, Джек отставил миску и посмотрел на Кэндис.
— Тебе нужно есть, — сказал он с мягкой настойчивостью. — Чтобы восстановить силы.
— Что это?
— Желудевая похлебка. — Он едва заметно улыбнулся, когда она скорчила гримасу.
Кэндис взяла миску, ибо была слишком голодна, чтобы привередничать, и попробовала варево.
— Умница. А теперь смотри и учись.
С помощью инструмента, выточенного из мескитового дерева и похожего на лопату, он вырыл по кругу шесть глубоких лунок. Воткнув в две лунки длинные жерди, Джек согнул их и связал верхушки полоской коры.
— Между прочим, это женская работа. Воины никогда не строят вигвамов. Смотри внимательно, потому что тебе придется заканчивать самой.
— Мне?
— Иначе меня перестанут уважать. Дай мне вон ту жердь. Кэндис протянула ему жердь, и он воткнул ее в отверстие в земле.
— А теперь попробуй сама.
— Куда втыкать? — спросила Кэндис. Он показал. — Зачем мы это делаем? — поинтересовалась она, воткнув жердь в ямку. — Мы могли бы спать под открытым небом.
— Сегодня вечером нам не полагается спать под открытым небом.
Кэндис вздохнула:
— Как я понимаю, еще один обычай апачей?
— Можно сказать и так. — Добавив еще пару жердей, Джек окинул каркас придирчивым взглядом. — Ладно, сойдет. Можно приступать к отделке. Только не перепутай. Вначале ветки, а потом трава.
— Уж как-нибудь соображу.
— Надеюсь. Постарайся закончить к тому времени, когда я вернусь.
— Ты и в самом деле думаешь, что я справлюсь с этим одна?
Джек ткнул в нее указательным пальцем.
— Ты построишь свой вигвам, женщина, иначе я отправлю тебя назад к Хауке. — С этой немыслимой угрозой он пошел прочь.
Глава 29
Несмотря на полученные от Джека указания, Кэндис далеко не сразу сообразила, как заполнить каркас прутьями. Каждый поперечный прут нужно было переплести с вертикальными, плотно прижимая к нижним. Не помогало делу и пристальное внимание со стороны воинов и женщин. Подбегали дети, смеясь и указывая на нее пальцами. Их возбужденный лепет, хотя и мешал работать, отвлекал Кэндис от взбудораженных мыслей.
Каким-то образом девушке удалось сплести основу из прутьев. Оставалось заполнить ее медвежьей травой. Кэндис не представляла себе, как это делается, но утешалась мыслью, что не придется заниматься крышей. Вот уж поистине непосильная задача!
Сжав в руках пучок травы, она смотрела на вигвам и надеялась на озарение, когда заметила индианку, стоявшую в нескольких шагах от нее. Старше Кэндис на несколько лет, стройная и привлекательная, та не сводила с нее враждебного взгляда.
Женщина подошла ближе, и Кэндис настороженно выпрямилась. С презрительной гримасой индианка толкнула вигвам. Он зашатался.
— Что это ты делаешь? — возмутилась Кэндис, хотя и сомневалась, что индианка поняла хоть слово. — Я потратила полдня, чтобы построить вигвам, так что, будь любезна, убери руки.
— Его унесет с первым порывом ветра, — высокомерно заявила та по-английски.
Кэндис поразилась:
— Откуда ты знаешь английский?
— Ниньо Сальваж научил меня, — ответила индианка, скривив губы в усмешке.
— Ниньо Сальваж?
— Ты знаешь его под именем Сэвидж. Тревога закралась в душу Кэндис.
— Зачем ему понадобилось учить тебя?
— Я его женщина, — спокойно заявила индианка. Кэндис замерла, ощутив острый укол ревности, и натянуто улыбнулась:
— Как тебя зовут?
— Дати.
— Так вот, Дати. Если ты его женщина, почему я строю его вигвам? — осведомилась Кэндис.
Индианка промолчала, заметно помрачнев. Услышав голоса, Кэндис обернулась и увидела Джека, приближавшегося к ней в обществе высокого апачи и поразительно красивой женщины.
Кэндис демонстративно повернулась к ним спиной, потрясенная словами Дати. Вспомнив, как Джек смотрел на нее и подшучивал над ней утром, между тем как эта женщина, его любовница, была рядом, она преисполнилась негодования.
Высокий апачи что-то резко произнес, и Кэндис обернулась, решив выяснить, что происходит. Джек с преувеличенным вниманием рассматривал результаты ее трудов, а рассерженная Дати стремительно удалялась, очевидно, отосланная апачи.
— Это мой брат, Шоцки, — сказал Джек. — А это его жена, Луси.
Кэндис кивнула, хотя больше всего ей хотелось потребовать от Джека объяснений о его отношениях с Дати. Посмотрев на Луси, она снова поразилась ее чувственной красоте.
— Ты одна из самых красивых женщин, каких я только видела, — искренне сказала Кэндис.
Луси улыбнулась и, коснувшись ее плеча, что-то проговорила на языке апачей. Шоцки перевел:
— По ее мнению, ты прекрасна, как восход солнца. Такой комплимент, особенно от женщины, произвел на Кэндис огромное впечатление.
— Спасибо, — вымолвила она, улыбнувшись в ответ. Джек между тем обошел вигвам по кругу.
— Великий дух! — пробормотал он. — Ничего хуже я не видел.
— Ну и прекрасно! — Глаза Кэндис сверкнули. — Если тебе не нравится, строй сам.
Джек качнул вигвам.
— Хорошо хоть погода стоит сухая. Иди сюда. Я покажу тебе, как оплести его травой.
— Не нужно, — с улыбкой вмешалась Луси. — Ты говоришь по-испански? — обратилась она к Кэндис, переходя на язык своей бабки.
— Немного. Но понимаю лучше, чем говорю.
— Я научу ее. В конце концов она теперь моя сестра. — Луси осеклась и прикусила губу, а братья обменялись быстрыми взглядами.
— Что это значит? — спросила Кэндис у Джека, хотя прекрасно все поняла.
— Так принято у нас говорить, — ответил Шоцки. — Мой брат заплатил за тебя выкуп, и ты стала нашей сестрой, так же как Луси — его сестра.
Луси показала Кэндис, как обращаться с медвежьей травой. Ее проворные руки ловко вплетали длинные листья в основу из прутьев.
— Тебе нравится Джек? — полюбопытствовала Кэндис, вытащив из кучи травы пучок длиной в три фута.
Луси улыбнулась:
— Очень. Ниньо Сальваж — отважный воин, прославившийся своими подвигами.
— Почему его зовут Ниньо Сальваж?
— Это имя дал ему Кочис много зим назад.
— Кочис так назвал его? — удивилась Кэндис.
— Да. — Луси бросила на нее взгляд, не прекращая работы. — Это большая честь — получить славное имя от великого воина, сына вождя. А ведь Джек был совсем мальчиком.
— Что ж, это имя подходит ему. — Кэндис продела листья между прутьями. — Но почему Кочис дал ему имя?
— Кочис подарил его родителям моего мужа.
— А что случилось с настоящими родителями Джека?
— Не знаю. Спроси у него. Наверное, умерли.
Позже, когда женщины натянули шкуры поверх сплетенного каркаса, Луси преподала Кэндис урок стряпни. Кэндис не слишком интересовало, как приготовить желудевую похлебку, но ей нравилась Луси. Вручив новой родственнице две корзины, индианка отправила ее к ручью за водой.
Девушка с сомнением посмотрела на нее:
— А они не протекут? Луси рассмеялась:
— Загляни внутрь.
Открыв крышку, Кэндис увидела в корзине глиняный сосуд.
— Мы почти не пользуемся керамикой, она слишком часто бьется, — объяснила Луси. — Но иногда это необходимо.
Ручей протекал в отдалении от лагеря. Уставшая за день Кэндис медленно шла среди сосен, радуясь, что она одна. Она почти дошла до ручья, когда услышала голоса. Подняв глаза, Кэндис замерла. Она увидела Джека и Дати. Индианка что-то быстро говорила, положив руки ему на грудь. Он с непроницаемым видом слушал, удерживая ее за талию.
При появлении Кэндис Джек опустил руки и отступил назад. Затем резко заговорил с индианкой. Та возразила и бросилась к нему на грудь, вызывающе глядя на Кэндис. Джек что-то сказал, Дати отстранилась, но, прежде чем уйти, смерила Кэндис угрюмым взглядом.
Джек подошел к Кэндис и взял у нее корзины:
— Дай-ка мне.
Кэндис холодно посмотрела на него.
— Сама справлюсь, — буркнула она. Джек уперся.
— Нет. Они тяжелые.
Кэндис резко выпустила корзины, и Джек чуть не упал. Искоса взглянув на нее, Джек направился к ручью. Кэндис сердито посмотрела ему вслед, затем бросилась вдогонку, шумно продираясь сквозь кусты. Джек набирал воду. Остановившись рядом с ним, она заметила, что он прячет улыбку.
— Что это тебя так рассмешило?
— Ты! — ответил он сквозь смех. — Боже! Чтобы такая грациозная женщина производила столько шума! Кэндис, я должен научить тебя ходить.
Кэндис молча ждала, пока он перестанет смеяться. Когда Джек наконец успокоился, она небрежно спросила:
— Эта женщина — твоя любовница?
Глава 30
— Ну так как? Она твоя любовница?
— Нет.
— Я не верю тебе.
— Я никогда не лгу.
— Вот как? Тогда почему Дати утверждает обратное?
— Она ревнует. — Джек положил руку на плечо Кэндис, но, почувствовав, как она напряглась, тут же отстранился. — В любом случае какое тебе дело?
— Никакого, мистер Сэвидж, уверяю вас. Он сжал ее плечо.
— Ты, случайно, сама не ревнуешь?
— Я? Ревную? — Она презрительно рассмеялась. Усмехнувшись, Джек коснулся ее подбородка указательным пальцем.
— Признавайся, милая. Я никому не скажу.
— Чтобы я ревновала к какой-то индианке… Воцарилось напряженное молчание, а когда Джек наконец заговорил, голос его прозвучал тихо и отчужденно:
— Кто бы подумал, мисс Кэндис, что у такого прелестного существа столько предрассудков?
— А почему бы мне их не иметь? Апачи — дикари. Они насилуют, убивают и скальпируют женщин и детей.
— Апачи не причиняют зла женщинам и детям.
— Неужели, Джек? Ты хочешь сказать, что Хаука не причинил мне вреда?
Джек притянул Кэндис к себе.
— Я точно знаю, что Хаука не изнасиловал тебя.
Кэндис покраснела. Джек не сводил с нее напряженного взгляда, охваченный дурными предчувствиями.
— Он изнасиловал меня! — выкрикнула Кэндис. — Руками!
— Он всего лишь осматривал тебя. Кэндис с гадливостью рассмеялась:
— Однако это доставило ему удовольствие, поскольку его семя залило мне бедра.
Джек живо представил себе, как Хаука, проникнув пальцами в Кэндис, потерял над собой контроль. Его охватила ярость. Он понял, что когда-нибудь он убьет Хауку.
— Ты такой же дикарь, как они, да? Тоже осматриваешь белых пленниц?
Джек не счел нужным отвечать.
— Пойдем, — сказал он. — Поможешь Луси приготовить еду.
— Ты осмотрел меня, когда нашел? Когда я была без сознания? — упорствовала Кэндис.
— Я спас тебе жизнь, и тебе это отлично известно.
— Ты поцеловал меня в амбаре! — В голосе ее звучало обвинение, глаза наполнились слезами.
— Я всего лишь человек, — отозвался Джек. Кэндис, однако, не отставала.
— Сколько белых женщин ты похитил, Джек? Скольким навязался силой? Или мне одной так повезло?
Они сверлили друг друга взглядами.
— Я видела это собственными глазами, — с вызовом бросала Кэндис. — Оскальпированного мальчика, которому не было и десяти лет. Признайся, ты такой же, как и они?
— Я мужчина. Ничего бы не произошло, если бы не твои выкрутасы. Можешь сколько угодно лгать мне или себе, но мы оба знаем, что ты спала и видела этот поцелуй с того самого дня, как мы встретились.
— Ничего подобного!
— Что же касается мальчика… Если это дело рук апачей, то только отступников, изгнанных из племени. — Джек устремил на нее обжигающий взгляд. — Не все индейцы одинаковы.
— Не пытайся убедить меня, что апачи не кровожадные убийцы. Вместе со мной они захватили ковбоя. Его пытали, прежде чем убить. Я слышала его крики.
— А он пытал юношу, которого мы нашли. Поэтому ковбоя разыскали и привезли сюда, чтобы подвергнуть пытке и убить в отместку. Да, мы убиваем, пытаем, насилуем и снимаем скальпы. Но только в возмездие за что-то. Если какой-нибудь ранчеро изнасилует и убьет Луси, Шоцки заберет его жену, дочь или сестру, изнасилует, а потом убьет.
Кэндис знала, что не следует провоцировать его, но тем не менее спросила:
— А ты? Что сделаешь ты, если кто-нибудь изнасилует и убьет твою женщину?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35