Щелкнул взведенный курок.
— Не думаю, — произнес знакомый голос, хотя Джек не мог определить, кому он принадлежит.
Повернув голову, он увидел всадника на поджарой гнедой лошади.
— Не лезь в это дело, парень, — сказал горняк.
— Чем он провинился? — холодно поинтересовался Люк Картер.
— И ты еще спрашиваешь? — удивился ковбой. — Он увел твою сестру у Кинкейда.
— Моя сестра, — спокойно возразил Люк, — умирала в пустыне после того, как оставила своего мужа в Аризона-Сити в полной уверенности, что он мертв. Этот человек спас ее. Развяжите его.
Горняк явно колебался, но нацеленное на него ружье не оставляло выбора. Злобно ворча, он снял петлю с шеи Джека и отошел. Зеваки начали расходиться. Покачиваясь, Джек вытер рукавом кровоточащий рот. Подбежала Нади, и он с благодарностью оперся на нее. Люк спешился.
— Не мешало бы тебе протрезветь, — сказал он, подойдя ближе. — Тебе помочь? — обратился он к девушке.
Нади безмолвно устремила на Люка умоляющий, встревоженный взгляд.
— Черт! — Джек пошатнулся.
Люк подхватил его с другой стороны, и они двинулись вперед. Оказавшись в доме Нади, Джек рухнул на соломенный тюфяк.
— Спасибо, — невнятно пробормотал он и застонал. Люк посмотрел на него, затем обвел бесстрастным взглядом грязную комнатушку, кивнул девушке и вышел.
Джек снова застонал и положил руку на глаза. Мир продолжал кружиться. Нади свернулась рядом, прижавшись лицом к его груди. Судя по издаваемым ею звукам, она плакала. Джек погладил ее по голове.
Позже — Джек не знал, сколько прошло времени, но в комнате по-прежнему царил мрак — он обнаружил, что лежит голый, прижимаясь к теплому обнаженному телу. Вспомнив, что произошло днем, Джек беззвучно выругался, проклиная собственный идиотизм. Напиться до такой степени, чтобы быть не в состоянии защитить себя!
Худенькое женское тело передвинулось и накрыло его собой. Тело Джека моментально откликнулось. Он вздрогнул, узнав девушку, несмотря на пьяное отупение.
— Нади? Что ты здесь делаешь?
Девушка принялась покрывать поцелуями его шею, возбуждая еще больше.
— Нади, не надо.
Ее руки скользнули вверх. Она сжала лицо Джека в ладонях и припала к губам, касаясь его груди напряженными сосками.
— Нет, — попытался протестовать Джек.
Но чресла его налились, затвердевшая плоть упиралась ей в живот. Джек был пьян и находился в полусне, а к нему прильнула женщина, теплая и податливая. Губы его приоткрылись, руки обвились вокруг ее тела. Джек застонал и сдался. Он знал, что не должен этого делать. Проститутка Нади была слишком молода, почти девочка. Но все это казалось несущественным. Единственное, что имело значение, — это погрузиться в ее влажное тепло. Перевернув девушку, Джек со стоном вонзился в нее.
Она двигалась в одном с ним ритме, отвечала на его поцелуи, гладила его спину. Хмельному Джеку понадобилось некоторое время, чтобы дойти до высшей точки, но он был не так пьян, чтобы не сознавать, что не возбудил ее.
Повернув голову, он посмотрел на худенькое лицо Нади. В широко раскрытых глазах светилось обожание. Джек похолодел.
— Нади, это неправильно.
Улыбнувшись, она взяла его руку и прижала к своему сердцу. Взгляд Нади был не менее красноречив, чем слова, которые она не могла произнести: «Я люблю тебя».
Вытянувшись на матрасе, Джек уставился в потолок. На душе у него было прескверно. Нади поцеловала его руку и легла рядом.
— Сколько тебе лет? — спросил он, не зная, что сказать. Она показала на пальцах: десять, затем пять и два. На вид ей было четырнадцать.
— Правда?
Улыбнувшись, Нади энергично закивала. Она казалась удивительно трогательной и искренней. А он использовал ее, хотя Нади сама предложила себя. Джек помрачнел, охваченный угрызениями совести, и снова уставился в потолок.
Нежно погладив его по груди, девушка поднялась с постели и оделась. Ее ситцевая блузка и кожаная юбка пестрели заплатками и нуждались в стирке. В комнате стоял тяжелый запах. Джек вспомнил ощущение от прикосновения к ее волосам и перевел взгляд на засаленный тюфяк.
Вернулась Нади с кружкой горячего кофе и виски. Голова Джека раскалывалась от боли. Поморщившись, он потянулся к кофе, отодвинув в сторону виски.
Глава 44
Спустя три дня, поздней ночью, Джек въехал в укрепленный лагерь Кочиса в Драгунских горах. Нади плакала.
Джека угнетало чувство вины. Вынужденный задержаться в Тусоне, чтобы окончательно прийти в себя, он больше ни разу не прикоснулся к девушке, несмотря на ее робкие авансы. Ему нечего было дать Нади, а брать просто так Джек не умел.
Днем он послал дымовой сигнал и получил ответ, обеспечивший ему беспрепятственный проход через узкую горловину, охраняемую двумя часовыми. Цитадель, которую Кочис избрал для своего племени, представляла собой естественный каньон, единственным входом в который служила узкая расщелина в скалах, упиравшаяся в долину Сульфур-Спрингс. Лагерь был абсолютно неприступен. Даже если бы противник обнаружил расщелину, чего до сих пор не произошло, несколько воинов запросто уничтожили бы вражеский отряд при попытке пройти через горловину. Вдоль всего каньона, заросшего можжевельником, кустарниковым дубом, персиковыми деревьями, кактусами и агавами, протекал быстрый ручей.
— Добро пожаловать, друг, — с улыбкой приветствовал Джека Нахилзи, правая рука Кочиса.
Высокий и худощавый, он был лет на десять старше Джека. Джек ответил на приветствие и спешился.
— Кочис ждет тебя у своего очага, — сообщил Нахилзи, принимая поводья вороного. — Позволь мне позаботиться о твоем коне.
Джек не стал благодарить — это было не в обычаях апачей, — но знак уважения со стороны Нахилзи польстил ему. Когда-то они вместе участвовали в военных действиях против мексиканцев.
Он без труда нашел вигвам Кочиса. Вождь сидел снаружи, освещенный лунным светом. Он поднялся и обнял Джека.
— Входи, брат, — сказал Кочис, пристально вглядываясь в его лицо.
Джек последовал за ним в вигвам и уселся у очага. Первая жена Кочиса подала ему чашу хмельного напитка. Ей было лет сорок пять — столько же, сколько Кочису, — но выглядела она на все шестьдесят. Женщина улыбнулась и вышла.
— Вижу, боги хранят тебя, — заметил Кочис.
— Да и тебя не забывают, — отозвался Джек. Они улыбнулись и оставили формальности.
— Приятно видеть тебя снова, — сказал Кочис. — Много зим прошло с тех пор, как мы сражались плечом к плечу. Но я знаю, что могу повернуться к тебе спиной, ничего не опасаясь. Это далеко не пустяк.
В соответствии с обычаем Джек со спокойным достоинством принял комплимент, ничем не выразив удовольствия.
— У нас есть общий друг, — сказал Кочис.
— Кто же?
— Женщина, прекрасная, как рассвет в горах, с волосами цвета полуденного солнца.
Джек поперхнулся:
— Кэндис?
— Мне неизвестно ее имя. — Кочис с веселым любопытством наблюдал за ним. — Храбрая женщина. Я бы охотно сделал ее своей третьей женой, если бы две первые не доставляли мне столько хлопот. — Он рассмеялся.
Джек вздрогнул. Даже Кочис не устоял перед ее чарами!
— У нее уже есть пара мужей, — процедил он. — Я один из них.
Кочис фыркнул:
— Это что — новый обычай белых? Понятно, когда у мужчины много жен. Но чтобы женщина имела нескольких мужей?
— Нет, — отрезал Джек, чувствуя себя предельно глупо. — Мне пришлось жениться на Кэндис, чтобы забрать ее у Хауки, одного из моих сородичей. Он захватил ее во время рейда. Она была уверена, что ее первый муж умер. — Джек нахмурился при мысли о Кинкейде.
— Если ты все еще хочешь эту женщину, почему не отобьешь ее, как это принято у апачей? Ты ее последний муж — значит, она твоя.
Джек нахмурился:
— Она сделала свой выбор. Где ты видел ее? На перевале? Кочис кивнул.
— Сделала выбор? Ты заговорил, как белый. Настоящий апачи отрезал бы ей нос. Или хотя бы поколотил за неверность.
Джек не ответил.
— Ты и выглядишь, как белый, — неодобрительно заметил Кочис.
— Это почему же? — мрачно возразил Джек. — Разве я одет не как апачи? — Он указал на свое облачение из кожи и ожерелье воина на шее.
— Не одежда делает человека апачи, — Кочис отхлебнул из чаши, — а поступки. Ты ведешь себя, как белый.
— Не всегда. Кочис усмехнулся:
— Пытаешься усидеть на колючках? Это еще никому не удавалось. Нужно твердо стоять на ногах.
— Это проще сказать, чем сделать.
— Нельзя одновременно находиться в двух разных мирах.
— Видимо, мне суждено оставаться между ними. Кочис грустно улыбнулся:
— Оглянись вокруг, брат мой. Оглянись внимательно и скажи мне, что ты видишь.
— Я вижу славных воинов.
— Наша слава в прошлом. Когда-то мы были воинами и охотниками, теперь стали пастухами. Разве ты не заметил, что мы выращиваем скот белых людей?
Джек предпочел воздержаться от комментариев. Правительство передало племени скот, и Кочис заставил соплеменников ухаживать за ним. Апачи, испокон веков промышлявшие охотой, считали это занятие унизительным. Но поселенцы, войска и многочисленные путешественники растревожили диких животных, заставив их покинуть родные места. Так что дар правительства пришелся кстати, и апачам ничего не оставалось, как принять его. Признаться Кочису, что он сам пас скот, значило бы оскорбить его в лучших чувствах.
— Я догадываюсь, о чем ты думаешь. Скот — это дар Соединенных Штатов. — Вождь пожал плечами. — У меня тяжело на сердце. Мой народ несчастен. Мы больше не свободны. Белых людей так много, что в глубине души я знаю: если мы не усвоим их обычаи, мой народ исчезнет с лица земли. Я пытаюсь усвоить. Только поэтому я поклялся защищать белых и даже сражаться со своими братьями. Мне необходимы знания. Я хочу понять белого человека.
Джек кивнул:
— Ты поступаешь мудро. Белые люди могущественны. Их сила не только в ружьях и пушках, но также в их числе и знаниях. Думаю, ты избрал верный путь.
Кочис вздохнул, словно даже обсуждение этой темы было для него тяжким бременем.
— Но почему, Ниньо Сальваж? Почему ты предпочел жить с белыми?
Джек напрягся. Кочис назвал его по имени, а значит, он не вправе уклониться от ответа.
— Это случилось в ту пору, когда листва подернулась золотом, — медленно начал он, отхлебнув из чаши. Он рассказал Кочису о рейде за скотом, состоявшемся много лет назад, о столкновении с отрядом вооруженных ковбоев и о том, как он убил своего первого белого. — Вскоре после этого моих двоюродных братьев заманили в ловушку. Белые пригласили их к себе, напоили, а потом убили. Я был в составе отряда, который выступил в поход, чтобы отомстить за их неприкаянные души.
Кочис внимательно наблюдал за ним в неровном свете очага.
— Ты был закаленным воином. И далеко не в первый раз вышел на тропу войны.
— Да. Против мексиканцев, папаго и пауни. — Джек поднял глаза. — Но никогда против белых.
Тягостное молчание, нарушаемое лишь потрескиванием поленьев, повисло в вигваме.
— Мы сожгли целый караван фургонов, пощадив только женщин и детей. Пленных не брали. В тот день я убил много мужчин и снял с них скальпы. Как и они сняли скальпы с моих двоюродных братьев. Но я не чувствовал себя воином. — Джек посмотрел в темные глаза Кочиса. — Эта резня отравила не только мое сердце и душу, но и тело. Меня вывернуло наизнанку. Никто не видел моей слабости — но я-то знал! Это было знамение богов. Я понял, что не могу сражаться против людей одной со мной крови. — Он помолчал. — Как и сражаться на их стороне.
— И ты ступил на путь одиночества, — подытожил Кочис, не сводя с него взгляда.
— Да.
— Это трудный путь, если вообще возможный. Наступит день, когда тебе придется сделать выбор.
Джек напрягся.
— Нет.
— Белые войска преследуют апачей, оттесняя их в резервации. Твой народ пока еще свободен, но надолго ли?
— Шоцки никто не трогает, — возразил Джек.
— Ты стал настолько белым, что разучился понимать язык дыма? На севере апачей заставляют жить на одном месте, в обнесенных оградой загонах.
До Джека доходили отдельные слухи, но он не придавал им особого значения. Племена апачей были не слишком близки.
— Куда ты отправился после того, как покинул свой народ?
— На восток, — ответил Джек. — Я двинулся на восток, пересек Техас и в конечном счете добрался до большого города, Нового Орлеана. — Он поморщился. — Никогда не видел столько белых в одном месте.
— Расскажи. — Кочис подался вперед. — Расскажи мне все. Они просидели всю ночь напролет, разговаривая и прихлебывая из чаши.
Глава 45
Прошло почти две недели с тех пор, как Кэндис оказалась в заточении в публичном доме.
Она не находила себе места от ярости и беспокойства, строя планы побега или убийства — в зависимости от того, какая возможность представится раньше. И грезила о Джеке. Иногда захаживала Лорна. После омерзительной сцены с участием Кинкейда эта женщина заявилась во второй раз, и Кэндис наградила ее оплеухой, когда она попыталась прикоснуться к ней. С тех пор Лорна держалась на расстоянии, бросая на девушку жадные взгляды. Она даже пообещала помочь Кэндис бежать, если та пустит ее в свою постель. Кэндис рассмеялась ей в лицо.
Поползновения Лорны серьезно тревожили Кэндис. Женщина ненавидела ее с не меньшей силой, чем вожделела. Кэндис опасалась, что, отвергнутая, Лорна причинит ей вред каким-нибудь изощренным способом. Единственной защитой Кэндис был Кинкейд. Он добился ее покорности, пригрозив связать и отдать Лорне. Но смирение было не в натуре Кэндис, а угрозы Кинкейда только ожесточили ее. Она ждала своего часа, чтобы сразиться с ним не на жизнь, а на смерть.
Однажды она укусила Кинкейда. Он жестоко избил ее, не оставив живого места на теле. Но затем не прикасался целых четыре дня, так что в определенном смысле избиение стоило того. Кинкейд наслаждался покорностью Кэндис. Угроза отдать ее Лорне, подкрепленная несколькими хлесткими пощечинами, заставляла девушку выполнять все его прихоти. Ей приходилось делать немыслимые вещи: брать в рот его плоть и давиться семенем. Кэндис поклялась, что рано или поздно убьет его.
Только сны поддерживали ее духовные силы. И у Кэндис по-прежнему не было месячных.
Новая жизнь росла в ней, укрепляя решимость Кэндис не только выжить, но и выбраться из чудовищной ситуации, в которую она попала. Она должна позаботиться о своем ребенке.
В середине дня явился Кинкейд. Кэндис встретила его ненавидящим взглядом, который не произвел на него никакого впечатления.
— Я заказал тебе ванну. — Он подошел к шкафу и, распахнув дверцы, начал перебирать наряды. — Вечером спустишься вниз. Я хочу, чтобы ты развлекла моего приятеля.
— Что?!
Кинкейд бросил на постель что-то красно-черное.
— Вечером спустишься вниз, одетая как шлюха, и постараешься очаровать моего приятеля, чтобы он забыл, на каком он свете.
— Очаровать? А что, если он пожелает переспать со мной? — ужаснулась Кэндис, решив, что оправдались ее наихудшие опасения и Кинкейд позволит Лорне использовать ее для ублажения клиентов.
Кинкейд грубо схватил Кэндис за подбородок.
— Возможно, милочка, я оставил бы тебя для личных нужд, если бы ты проявляла чуть больше энтузиазма в постели. Но признаться, мне уже порядком надоело совокупляться с доской, которую ты из себя корчишь. — Он шагнул к двери.
На секунду Кэндис замерла, не в состоянии постигнуть услышанное, затем бросилась к нему.
— Вирджил! Ты хочешь сказать, что… Он расхохотался:
— Вот именно, Кэндис. Я могу неплохо заработать на такой красотке. К тому же я готов поручиться, что клиенты не подхватят от тебя какую-нибудь заразу. Сегодня вечером мы начнем с Дика Андерсона. — Я не буду этого делать.
— Вот как? Неужели мне придется тебя избить, чтобы напомнить, кто здесь хозяин?
Кэндис подумала о ребенке, и глаза ее наполнились слезами. Кинкейд расхохотался и вышел, захлопнув дверь.
В отчаянии она опустилась на постель. Ее страхи начинали сбываться.
— Дик, это Кэндис. — Кинкейд улыбнулся, крепко сжимая локоть Кэндис.
— Ты был прав. — Дик Андерсон уставился на девушку немигающим взглядом. — Она великолепна.
— И аппетитна, — ухмыльнулся Кинкейд, положив руку ей на бедро.
Андерсон хмыкнул. Кэндис с трудом заставила себя улыбнуться под жестким взглядом Кинкейда. Она ужасно смущалась, одетая в алый шелковый корсет и черную с блестками юбочку, едва прикрывавшую бедра. Кинкейд привел ее в салон, полный проституток и их клиентов, и усадил за столик между собой и Андерсоном. Тот оказался плотным мужчиной лет пятидесяти с седеющими волосами и изборожденным морщинами лицом. Его рука легла на колено Кэндис и сжала его. Чувствуя на себе угрожающий взгляд Кинкейда, Кэндис натужно улыбнулась.
— Почему бы тебе не пересесть сюда, детка, — предложил ей Андерсон, похлопывая по своему колену.
Кинкейд велел подать напитки. Кэндис поднялась и робко примостилась на коленях Андерсона. Он тут же положил ладонь ей на живот и растопырил пальцы, вжимаясь в плоть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35