Когда она его обнимает, он чувствует себя юным богом, а не стареющим боксером… — Стефен засунул руки поглубже в карманы куртки. — Когда дело касается женщин, ничто не имеет смысла, уж будьте уверены.
Он решил пойти на бак поболтать с мужчинами из четвертого класса и поискать там Дэйви Райена. Только он подошел к грот-мачте, как его окликнул Джералд Шоу, выбритый, напомаженный и одетый в твидовую куртку отличного качества.
Шоу заторопился навстречу Стефену, вращая стеком.
— Флин, я хотел бы с вами кое-что обсудить… Стефен поднял воротник куртки, пытаясь защититься от ветра, и остановился.
— Я понял, что, кроме участия в боксерских боях, вы содержите гимнастический зал, — сказал Шоу.
— У меня ринг в салуне и кое-какой инвентарь, но я не обучаю фехтованию или гимнастике, а только искусству самозащиты.
— Самозащита — это как раз то, что мне надо, — сказал Шоу, опершись на трость. — Самозащита в вашем городе жизненно необходима. Несколько учебных уроков по боксу пригодились бы, если шайка головорезов решит сбросить меня в сточную канаву.
Стефен протянул Шоу визитную карточку:
— Загляните, присмотритесь.
— Вы весьма любезны, — сказал Шоу, изучив визитную карточку и засунув ее в карман пиджака. — А как себя чувствует в такое утро миссис Флин?
Стефен бросил на Шоу осторожный взгляд, соображая, был ли тот свидетелем слез за завтраком.
— Она сейчас отдыхает…
— А-а… — сказал Шоу, погладив бородку пальцами в перчатках. — Простите мне вчерашнюю шутку. Анна — красивая, очень приятная девушка. Вам повезло.
Стефен внимательно посмотрел на Шоу. Внезапно прозрев, он понял, что Шоу должен знать кое-какие интересные факты…
— Скажите, Шоу, — что вам известно об ее прошлом?
— Боюсь, что очень мало, — улыбнувшись, ответил Шоу, вертя трость.
Стефен почувствовал, как в нем поднимается гнев. Он понял, что этот человек что-то скрывает.
— Да бросьте, черт возьми! Шоу занервничал:
— Дружище, не нужно так наседать на человека.
— Наседаю на кого надо. Вы это понимаете, не так ли? Черт вас побери, Шоу, — вы все время знали и ни разу не сказали ни слова.
Шоу тяжело вздохнул:
— Полагаю, что вы говорите о ее замужестве.
— А о чем же еще я у вас спрашиваю?
— Извините, не стал рассказывать об этом потому, что… Думал, лучше не будить собак.
Стефен едва не раскрошил зубы, сжимая их в ярости.
— Раз их уже разбудили, Шоу, пусть полают. Что за сволочь был этот ее муж?
Пальцы Шоу нервно поглаживали бородку.
— Если не ошибаюсь, это был какой-то рабочий из литейной. Мужик грубый… Он и его семья почувствовали себя обманутыми от ее поступка… Понимаете? Припоминаю, что однажды вечером Джозефина Уиндхем в слезах рассказала мне о том, как Анна легкомысленно поломала свою жизнь… Что-то в этом роде. Я еще подумал — замечательно, что так переживают из-за служанки, но Джози она нравилась все больше, и к тому же девушка делала великолепные кружева… На зависть другим дамам.
«Рабочий из литейной… Грубый парень…» Стефену было ненавистно об этом думать.
— И что дальше? — спросил он нетерпеливо. — Что с ним случилось?
— Не имею понятия, куда он подевался. Через год, а может, через два, но она пришла к Уиндхемам…
— Вернулась?!
— Да. Она хотела, чтобы ее взяли на прежнее место. Кажется, муж ее бросил. Джози не захотела даже встретиться с ней. Мне как-то совестно было перед девушкой тогда, а потом, боюсь, я попросту о ней позабыл.
Стефен коснулся щеки. Значит, у нее нет никакого мужа в Нью-Йорке! Гнев, покрывший его, как проказой, за последние часы, разнес ветер. Он чувствовал только одно — большое облегчение.
— Это все, что я знаю, — закончил Шоу. — Если я чем-нибудь могу…
Стефен махнул рукой:
— Извините за беспокойство, мистер Шоу. После ухода Шоу Стефен остался в одиночестве около ограждений, глядя на тучи. Он представил себе мужа Анны — грубый молодой парень, похотливый и сильный. Анна лежала в его объятиях столько раз, что Стефену просто не перенести. Но это еще не все. Были и другие мужики… Должны быть…
«Забудь ее, — говорил себе Стефен. — Ни один мужчина, обладая хоть крупинкой гордости, не позволит женщине, такой испорченной и лживой, как Анна, залезть ему под шкуру».
Но Анна уже залезла. И как ни странно, но он все еще чувствует себя ответственным за нее. Он представил ее одну в Нью-Йорке, говорящую, не выбирая выражений, и попадающую во всякие переплеты. И еще подумал о Рори… Мальчонка ее любит. Анна не подходит ему как мать со всеми этими мужиками в прошлом, но ведь чертовски хорошо умеет обращаться с парнишкой, заставляя его строго придерживаться правил.
Стефен подышал в ладони и вспомнил сияющую улыбку Анны, ее душистые волосы, ее сладкие губы. Небо, помоги ему! Он все еще ее хочет! Он хочет, чтобы она была в безопасности в его доме. И… он хочет, чтобы она согрела его постель.
Стефен сжал поручни. Видит Бог — он не собирается ни оставаться безучастным зрителем, ни взвинчивать себя попусту. Раз и навсегда он должен выяснить правду о ее прошлом и должен сказать ей, что планирует поддержать ее — хотя бы на какое-то время.
ГЛАВА XIII
Анны в каюте не было. Стефен посмотрел на койку Рори — полог был еще задернут, и направился к дамскому будуару. При входе он едва не столкнулся с мисс Кэмберуел, которая как раз выходила.
— Что с вами, мистер Флин? — воскликнула она, дотронувшись до своей пышной груди. — Вы выглядите так, будто поглощены своими мыслями полностью.
Стефен коротко кивнул:
— Ищу жену. Она здесь?
Его нерасположение заставило мисс Кэмберуел покраснеть и смутиться.
— Да, конечно. Позвать ее?
— Если вам нетрудно.
Мисс Кэмберуел заторопилась назад, а Стефен просунул голову в дверь — комната была заполнена галдящими дамами. Он увидел, как мисс Кэмберуел что-то сказала Анне, сидевшей на софе под кормовыми окнами. Анна мельком взглянула на дверь, потом свернула свою работу и засунула в рабочую сумку. Она встала и отряхнула юбку. У Стефена перехватило дыхание — в своем поношенном платье она затмевала всех присутствующих дам.
Увидев, как Анна спешит к выходу, Стефен понял по ее возбужденному выражению лица и пятнам на щеках, что она недовольна вызовом. Сердитыми казались даже ее кудри, непослушно выбившиеся из-под шпилек. Господи помилуй, какая она красивая! Стефен смотрел, как под лифом колышутся ее груди, и думал, ну, хоть бы один разок побыть с ней в постели! Больше ему ничего не надо! И тут же понял, что, если окажется с ней хоть раз, не расстанется с ней никогда.
— Вам должно быть хорошо известно, что незачем совать нос в дамский салон, — сказала Анна, сердито стягивая шнурок на сумке. — Здесь мы отдыхаем от мужчин.
— Я хотел бы поговорить с тобой наедине.
— Я должна закончить кружево, Стефен Флин! Я хочу возвратить все, что вам должна, поэтому тратить время зря не могу!
Он взял ее под руку и повел в большой обеденный салон. Просторная комната была безлюдна и сумрачна.
Стефен отодвинул стул и предложил Анне сесть.
— Я говорил тебе, что денег у тебя не возьму. Она не шелохнулась.
— Тогда я отдам их Рори. Он может все потратить в кондитерской.
— Присядь. Я хочу с тобой поговорить.
— Нам друг другу нечего сказать.
— Я хочу узнать о твоем муже, Анна. Хочу знать, кто он такой и почему тебя бросил.
Анна почувствовала острую боль в голове, которая и так болела после бессонной ночи.
— Не собираюсь рассказывать о том, что вас не касается. Да еще после того, что вы мне наговорили.
Стефен скрестил на груди руки. По выражению его лица Анне было ясно, что даже под пистолетом он не выдавит из себя извинений.
— Я говорил с Шоу, — сказал он. — Он мне рассказал, что твой муж сбежал.
— Прекрасно, — фыркнула Анна. — Два сплетника, обсуждающих мои дела. Никогда не думала, что мужчины так падки до сплетен.
«Господи Боже мой, где же тот мужик на свете, который не сует нос в чужие дела?» — подумала она.
— Кто он, Анна?
Анна вздохнула в сильном волнении. О Боже! Она может рассказать ему обо всем, что ему хочется знать, и покончить с этим. И больше не имеет значения, что он думает.
— Били Мэси… Его звали Били Мэси. Он работал кочегаром в литейной Бэйтсов. Отец Руни лично сочетал нас браком в церкви святой Бригиды.
На дальнем конце салона появился стюард с тележкой, заполненной гремящими тарелками. Стефен на него даже не взглянул.
— Почему ты за него вышла замуж? У тебя же было хорошее место у доктора Уиндхема?
— Ах, да не говорите вы так, как говорила хозяйка — «Держись работы в служанках, Анна. Это гарантия хоть какого-то благополучия».
— Но она же права, разве не так? — допытывался Стефен. — Девушке вроде тебя, измученной голодом, должно быть, все известно о бедности?
— Девушка может изголодаться не только по еде, — возразила Анна. — Я истосковалась по любящей семье…
— Любящей семье? Но из-за этого ты и влипла в эту историю, так? Что он тебе дал? Что угодно, но не счастье. Он бежал и оставил тебя ни с чем!
— Да кто вы такой, чтобы так говорить? — вскричала Анна. — А вы разве не сбежали, оставив свою Розу?!
Глаза Стефена вспыхнули гневом.
— Ради Бога, Анна, не говори о ней!
— А почему бы и нет? Я недостаточно хороша, чтобы произносить ее святое имя? Я, которая и убила, и солгала, и вышла замуж за двух мужиков сразу? А-а, я знаю, как вы презираете меня… И я, и всякая другая женщина на свете недостойна быть вам женой и растить вашего сына.
Лицо Стефена сделалось грозным.
— Черт возьми, девушку я себе найду… Девушку набожную и целомудренную.
— Которая будет святой даже в вашей койке?
— Так…
— И еще, раз уж вы меня судите. Когда я была служанкой в гостинице «Мэйхью», я спала в комнате размером не больше клозета, без единого крючка на двери. И что бы вы думали, случилось однажды ночью? Я проснулась, а там стоял мужчина, один из постояльцев, раздетый догола… И не просто ли ему было одолеть меня той ночью? Но это случилось, конечно, по моей вине, скажете вы, — и это лишний раз доказывает, что я хуже грязи. Ладно, я скажу вам, Стефен Флин: женщиной пользуются без ее разрешения, и это для вас отрадный факт.
Стефен вперился в нее взглядом, глаза потемнели, из них исчез блеск. Он выглядел оглушенным, как будто она ударила его по голове палкой.
— Я пощажу вас — не буду все рассказывать, упаси Господи, — закончила Анна. — Узнав все, вы решите, что я стою только самого страшного проклятия.
Подобрав юбки, она повернулась и поспешила уйти из салона, обойдя испуганного стюарда с полными руками тарелок.
В каюте, где все еще продолжал спать Рори, Анна оставила рабочую сумку и достала шаль. «Нет смысла тут оставаться, — решила она. — Стефен долго будет приходить в себя от стольких оскорблений». На корабле было единственное местечко, где она могла бы подумать обо всем, не боясь, что ее побеспокоят.
На палубе было ветрено. Анна задрожала. Корпус «Мэри Дрю» разрезал испещренные белой пеной волны, но Анна, привыкшая к качке, продолжала идти. Когда она направилась на полубак вдоль ограждений, моряки в широких штанах и коротких куртках уставились на нее. Анна не обращала на них внимания, зная, что они не скажут ей ни слова. Несколько мужчин из четвертого класса, находящихся на баке с трубками в руках, молча наблюдали за ней.
Дойдя до коровьего сарая, Анна задержалась, чтобы погладить бархатные носы коров, потом прошла под навес, в свое тайное укрытие. Не обратив внимания на деготь, она села на бухту каната, прислонившись спиной к переборке.
Она пыталась выбросить все из головы, но слова Стефена все возвращались: «Что он вам дал? Только не счастье… Он бежал и оставил вас ни с чем». «Да, конечно, так оно и было на самом деле, — горько думала Анна. — Не счастье, а разбитое сердце».
Анна закрыла глаза. Мерная качка корабля успокаивала ее, смягчала смятение духа. Она плотнее запахнула шаль, вспоминая Дублин летом, воскресные вечера на морском берегу: горячее солнце на спине, холодная вода плещется у ног. В тот день она хотела побродить по воде и наловить котелок крабов, гуляя по пляжу.
На пляже была стайка парней старше ее всего на несколько лет. Они поддразнивали ее, а она отвечала им тем же. В следующее воскресенье там был только один парень, темноглазый, красивый, по имени Били Мэси. Он вел себя так, как если бы ничего не боялся. Анне понравилось это. Били хвастал, что он один из лучших рабочих в литейной. И еще рассказал ей, что он и его дружки любят немного поразмять кости. Анна тогда не обратила внимания на эти слова.
Тем летом Анне было одиноко — она Сильно тосковала по утерянной семье. И она стала ждать этих воскресений с Били. Она позволила себя целовать, но когда он захотел большего, отказала. Сначала Били надулся, как дитя малое, и ушел. Но через час вернулся и предложил пожениться.
Пожениться! Анна вздохнула, вспоминая свои наивные мечты. Она надеялась, что у нее будет семья, вроде той, которую она потеряла…
Они запросили свои бумаги о крещении. И почти через год после их первой встречи отец Руни сочетал их браком.
Миссис Уиндхем сильно рассердилась на Анну; она не захотела даже проститься. Доктор Уиндхем был добрее — он ловко положил Анне в карман пять фунтов, похлопал ее по руке и пожелал удачи.
Били нашел квартиру на Лофтон-Сорте. Место было захудалым: тротуары разбиты, улица грязная, но их комната была большой, с видом на горы. Анна поддерживала в ней чистоту и порядок; стол непременно накрывала белой скатертью. Она стала продавать кружева в магазины и даже кое-что чинила для нескольких приятельниц ее бывшей хозяйки.
Били работал много и тяжело — приходил домой с черным от копоти лицом. Анна никогда не могла упрекнуть его за лень, он был не пьющим и ее хотел все время. Но… жил он только для своих дружков, азартных игр, боксерских боев и драк.
Он поздно возвращался домой, окровавленный и возбужденный, хвастая, сколько мужиков он побил, сколько выиграл, а Анна обрабатывала раны и чинила порванную, испачканную рубаху.
Они больше не гуляли по пляжу. Основную часть времени они проводили в постели. Анна уставала от этого и много раз давала Били понять, что об этом думает. Но он говорил, что это ее обязанность, данная Богом, и священник с ним был согласен. Со временем она к этому привыкла.
Анна повертелась на своем сиденье и подумала о Стефене. Со всеми мужиками одно и то же. Они упрашивают нежно, пока не заполучат девушку, а потом нежность исчезает и остается только их грубое удовольствие, как будто сама женщина — это ничто.
Через несколько месяцев после женитьбы Били начал поговаривать об Америке. «Золото в Калифорнии, — говорил он, — только и ждет, когда его возьмут». Анна сказала, что он сошел с ума, желая пройти полсвета, когда у него постоянная работа в литейной. Но Били всегда мечтал о недосягаемых вещах… Он был азартным игроком, тогда как Анне нравилась стабильность, уверенность и безопасность.
Однажды ночью он явился домой поздно, побитый. Анна никогда не видела его побитым, и его страх устрашил и ее. Он собрал кое-что из своих вещей и сказал, что пришлет за ней. Когда он ушел, Анна все еще оставалась в ночной сорочке, уставясь в окно, а потом явилась полиция… Была драка, и Били убил парня. Они дрались из-за подружки этого парня, девушки, которой Били попользовался.
Анна не могла осмыслить случившееся. Ее муж убил в драке парня, забив его до смерти. И убил его Били из-за девушки, которая не была женой Били. Он нарушил свои клятвы у алтаря…
До утра Анна не подозревала, что он прихватил и ее деньги. Были взяты все ее сбережения.
Из-за предательства Били она визжала от ярости. Она обыскала все улицы, пока не нашла его дружков,
требуя, чтобы они сообщили, куда он уехал. Очень неохотно они рассказали ей, что он ускользнул от полиции и на паруснике уплыл в Америку.
Анна вернулась к себе в комнату и упала на постель, рыдая до боли в сердце. Били бежал в Америку, оставив жену без единого пенни, обесчещенную девушку и убив человека.
Хуже всего было то, что он навсегда останется ее мужем: она привязана к нему на всю жизнь.
Анна почувствовала на лице капли дождя. Она накинула шаль на голову и повертелась на канате, стараясь найти более удобное положение. «Били Мэси, — угрюмо подумала она, — если я когда-нибудь доберусь до тебя, у тебя будут неприятности, будь уверен».
— Анна, что ты делаешь тут?
Девушка, вздрогнув, подняла голову и увидела веснушчатое лицо Дэйви Райена.
— Я услышал, что ты пришла сюда, — сказал Дэйви, убирая с глаз прядь волос. — Но я этому не поверил…
— Наслаждаюсь одиночеством, Дэйви Райен, — ответила Анна. — Такое не часто бывает, имея в виду мои дела.
Дэйви скорчился рядом с ней. Куртка его была грязной и рваной, просвечивало голое тело, на щеках яркая, давно не бритая щетина.
— Что это на тебя нашло, сейчас-то? — спросил он. — Ты вернулась к сараю, когда в твоем распоряжении весь корабль, где можно посиживать со всеми этими прекрасными людьми!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
Он решил пойти на бак поболтать с мужчинами из четвертого класса и поискать там Дэйви Райена. Только он подошел к грот-мачте, как его окликнул Джералд Шоу, выбритый, напомаженный и одетый в твидовую куртку отличного качества.
Шоу заторопился навстречу Стефену, вращая стеком.
— Флин, я хотел бы с вами кое-что обсудить… Стефен поднял воротник куртки, пытаясь защититься от ветра, и остановился.
— Я понял, что, кроме участия в боксерских боях, вы содержите гимнастический зал, — сказал Шоу.
— У меня ринг в салуне и кое-какой инвентарь, но я не обучаю фехтованию или гимнастике, а только искусству самозащиты.
— Самозащита — это как раз то, что мне надо, — сказал Шоу, опершись на трость. — Самозащита в вашем городе жизненно необходима. Несколько учебных уроков по боксу пригодились бы, если шайка головорезов решит сбросить меня в сточную канаву.
Стефен протянул Шоу визитную карточку:
— Загляните, присмотритесь.
— Вы весьма любезны, — сказал Шоу, изучив визитную карточку и засунув ее в карман пиджака. — А как себя чувствует в такое утро миссис Флин?
Стефен бросил на Шоу осторожный взгляд, соображая, был ли тот свидетелем слез за завтраком.
— Она сейчас отдыхает…
— А-а… — сказал Шоу, погладив бородку пальцами в перчатках. — Простите мне вчерашнюю шутку. Анна — красивая, очень приятная девушка. Вам повезло.
Стефен внимательно посмотрел на Шоу. Внезапно прозрев, он понял, что Шоу должен знать кое-какие интересные факты…
— Скажите, Шоу, — что вам известно об ее прошлом?
— Боюсь, что очень мало, — улыбнувшись, ответил Шоу, вертя трость.
Стефен почувствовал, как в нем поднимается гнев. Он понял, что этот человек что-то скрывает.
— Да бросьте, черт возьми! Шоу занервничал:
— Дружище, не нужно так наседать на человека.
— Наседаю на кого надо. Вы это понимаете, не так ли? Черт вас побери, Шоу, — вы все время знали и ни разу не сказали ни слова.
Шоу тяжело вздохнул:
— Полагаю, что вы говорите о ее замужестве.
— А о чем же еще я у вас спрашиваю?
— Извините, не стал рассказывать об этом потому, что… Думал, лучше не будить собак.
Стефен едва не раскрошил зубы, сжимая их в ярости.
— Раз их уже разбудили, Шоу, пусть полают. Что за сволочь был этот ее муж?
Пальцы Шоу нервно поглаживали бородку.
— Если не ошибаюсь, это был какой-то рабочий из литейной. Мужик грубый… Он и его семья почувствовали себя обманутыми от ее поступка… Понимаете? Припоминаю, что однажды вечером Джозефина Уиндхем в слезах рассказала мне о том, как Анна легкомысленно поломала свою жизнь… Что-то в этом роде. Я еще подумал — замечательно, что так переживают из-за служанки, но Джози она нравилась все больше, и к тому же девушка делала великолепные кружева… На зависть другим дамам.
«Рабочий из литейной… Грубый парень…» Стефену было ненавистно об этом думать.
— И что дальше? — спросил он нетерпеливо. — Что с ним случилось?
— Не имею понятия, куда он подевался. Через год, а может, через два, но она пришла к Уиндхемам…
— Вернулась?!
— Да. Она хотела, чтобы ее взяли на прежнее место. Кажется, муж ее бросил. Джози не захотела даже встретиться с ней. Мне как-то совестно было перед девушкой тогда, а потом, боюсь, я попросту о ней позабыл.
Стефен коснулся щеки. Значит, у нее нет никакого мужа в Нью-Йорке! Гнев, покрывший его, как проказой, за последние часы, разнес ветер. Он чувствовал только одно — большое облегчение.
— Это все, что я знаю, — закончил Шоу. — Если я чем-нибудь могу…
Стефен махнул рукой:
— Извините за беспокойство, мистер Шоу. После ухода Шоу Стефен остался в одиночестве около ограждений, глядя на тучи. Он представил себе мужа Анны — грубый молодой парень, похотливый и сильный. Анна лежала в его объятиях столько раз, что Стефену просто не перенести. Но это еще не все. Были и другие мужики… Должны быть…
«Забудь ее, — говорил себе Стефен. — Ни один мужчина, обладая хоть крупинкой гордости, не позволит женщине, такой испорченной и лживой, как Анна, залезть ему под шкуру».
Но Анна уже залезла. И как ни странно, но он все еще чувствует себя ответственным за нее. Он представил ее одну в Нью-Йорке, говорящую, не выбирая выражений, и попадающую во всякие переплеты. И еще подумал о Рори… Мальчонка ее любит. Анна не подходит ему как мать со всеми этими мужиками в прошлом, но ведь чертовски хорошо умеет обращаться с парнишкой, заставляя его строго придерживаться правил.
Стефен подышал в ладони и вспомнил сияющую улыбку Анны, ее душистые волосы, ее сладкие губы. Небо, помоги ему! Он все еще ее хочет! Он хочет, чтобы она была в безопасности в его доме. И… он хочет, чтобы она согрела его постель.
Стефен сжал поручни. Видит Бог — он не собирается ни оставаться безучастным зрителем, ни взвинчивать себя попусту. Раз и навсегда он должен выяснить правду о ее прошлом и должен сказать ей, что планирует поддержать ее — хотя бы на какое-то время.
ГЛАВА XIII
Анны в каюте не было. Стефен посмотрел на койку Рори — полог был еще задернут, и направился к дамскому будуару. При входе он едва не столкнулся с мисс Кэмберуел, которая как раз выходила.
— Что с вами, мистер Флин? — воскликнула она, дотронувшись до своей пышной груди. — Вы выглядите так, будто поглощены своими мыслями полностью.
Стефен коротко кивнул:
— Ищу жену. Она здесь?
Его нерасположение заставило мисс Кэмберуел покраснеть и смутиться.
— Да, конечно. Позвать ее?
— Если вам нетрудно.
Мисс Кэмберуел заторопилась назад, а Стефен просунул голову в дверь — комната была заполнена галдящими дамами. Он увидел, как мисс Кэмберуел что-то сказала Анне, сидевшей на софе под кормовыми окнами. Анна мельком взглянула на дверь, потом свернула свою работу и засунула в рабочую сумку. Она встала и отряхнула юбку. У Стефена перехватило дыхание — в своем поношенном платье она затмевала всех присутствующих дам.
Увидев, как Анна спешит к выходу, Стефен понял по ее возбужденному выражению лица и пятнам на щеках, что она недовольна вызовом. Сердитыми казались даже ее кудри, непослушно выбившиеся из-под шпилек. Господи помилуй, какая она красивая! Стефен смотрел, как под лифом колышутся ее груди, и думал, ну, хоть бы один разок побыть с ней в постели! Больше ему ничего не надо! И тут же понял, что, если окажется с ней хоть раз, не расстанется с ней никогда.
— Вам должно быть хорошо известно, что незачем совать нос в дамский салон, — сказала Анна, сердито стягивая шнурок на сумке. — Здесь мы отдыхаем от мужчин.
— Я хотел бы поговорить с тобой наедине.
— Я должна закончить кружево, Стефен Флин! Я хочу возвратить все, что вам должна, поэтому тратить время зря не могу!
Он взял ее под руку и повел в большой обеденный салон. Просторная комната была безлюдна и сумрачна.
Стефен отодвинул стул и предложил Анне сесть.
— Я говорил тебе, что денег у тебя не возьму. Она не шелохнулась.
— Тогда я отдам их Рори. Он может все потратить в кондитерской.
— Присядь. Я хочу с тобой поговорить.
— Нам друг другу нечего сказать.
— Я хочу узнать о твоем муже, Анна. Хочу знать, кто он такой и почему тебя бросил.
Анна почувствовала острую боль в голове, которая и так болела после бессонной ночи.
— Не собираюсь рассказывать о том, что вас не касается. Да еще после того, что вы мне наговорили.
Стефен скрестил на груди руки. По выражению его лица Анне было ясно, что даже под пистолетом он не выдавит из себя извинений.
— Я говорил с Шоу, — сказал он. — Он мне рассказал, что твой муж сбежал.
— Прекрасно, — фыркнула Анна. — Два сплетника, обсуждающих мои дела. Никогда не думала, что мужчины так падки до сплетен.
«Господи Боже мой, где же тот мужик на свете, который не сует нос в чужие дела?» — подумала она.
— Кто он, Анна?
Анна вздохнула в сильном волнении. О Боже! Она может рассказать ему обо всем, что ему хочется знать, и покончить с этим. И больше не имеет значения, что он думает.
— Били Мэси… Его звали Били Мэси. Он работал кочегаром в литейной Бэйтсов. Отец Руни лично сочетал нас браком в церкви святой Бригиды.
На дальнем конце салона появился стюард с тележкой, заполненной гремящими тарелками. Стефен на него даже не взглянул.
— Почему ты за него вышла замуж? У тебя же было хорошее место у доктора Уиндхема?
— Ах, да не говорите вы так, как говорила хозяйка — «Держись работы в служанках, Анна. Это гарантия хоть какого-то благополучия».
— Но она же права, разве не так? — допытывался Стефен. — Девушке вроде тебя, измученной голодом, должно быть, все известно о бедности?
— Девушка может изголодаться не только по еде, — возразила Анна. — Я истосковалась по любящей семье…
— Любящей семье? Но из-за этого ты и влипла в эту историю, так? Что он тебе дал? Что угодно, но не счастье. Он бежал и оставил тебя ни с чем!
— Да кто вы такой, чтобы так говорить? — вскричала Анна. — А вы разве не сбежали, оставив свою Розу?!
Глаза Стефена вспыхнули гневом.
— Ради Бога, Анна, не говори о ней!
— А почему бы и нет? Я недостаточно хороша, чтобы произносить ее святое имя? Я, которая и убила, и солгала, и вышла замуж за двух мужиков сразу? А-а, я знаю, как вы презираете меня… И я, и всякая другая женщина на свете недостойна быть вам женой и растить вашего сына.
Лицо Стефена сделалось грозным.
— Черт возьми, девушку я себе найду… Девушку набожную и целомудренную.
— Которая будет святой даже в вашей койке?
— Так…
— И еще, раз уж вы меня судите. Когда я была служанкой в гостинице «Мэйхью», я спала в комнате размером не больше клозета, без единого крючка на двери. И что бы вы думали, случилось однажды ночью? Я проснулась, а там стоял мужчина, один из постояльцев, раздетый догола… И не просто ли ему было одолеть меня той ночью? Но это случилось, конечно, по моей вине, скажете вы, — и это лишний раз доказывает, что я хуже грязи. Ладно, я скажу вам, Стефен Флин: женщиной пользуются без ее разрешения, и это для вас отрадный факт.
Стефен вперился в нее взглядом, глаза потемнели, из них исчез блеск. Он выглядел оглушенным, как будто она ударила его по голове палкой.
— Я пощажу вас — не буду все рассказывать, упаси Господи, — закончила Анна. — Узнав все, вы решите, что я стою только самого страшного проклятия.
Подобрав юбки, она повернулась и поспешила уйти из салона, обойдя испуганного стюарда с полными руками тарелок.
В каюте, где все еще продолжал спать Рори, Анна оставила рабочую сумку и достала шаль. «Нет смысла тут оставаться, — решила она. — Стефен долго будет приходить в себя от стольких оскорблений». На корабле было единственное местечко, где она могла бы подумать обо всем, не боясь, что ее побеспокоят.
На палубе было ветрено. Анна задрожала. Корпус «Мэри Дрю» разрезал испещренные белой пеной волны, но Анна, привыкшая к качке, продолжала идти. Когда она направилась на полубак вдоль ограждений, моряки в широких штанах и коротких куртках уставились на нее. Анна не обращала на них внимания, зная, что они не скажут ей ни слова. Несколько мужчин из четвертого класса, находящихся на баке с трубками в руках, молча наблюдали за ней.
Дойдя до коровьего сарая, Анна задержалась, чтобы погладить бархатные носы коров, потом прошла под навес, в свое тайное укрытие. Не обратив внимания на деготь, она села на бухту каната, прислонившись спиной к переборке.
Она пыталась выбросить все из головы, но слова Стефена все возвращались: «Что он вам дал? Только не счастье… Он бежал и оставил вас ни с чем». «Да, конечно, так оно и было на самом деле, — горько думала Анна. — Не счастье, а разбитое сердце».
Анна закрыла глаза. Мерная качка корабля успокаивала ее, смягчала смятение духа. Она плотнее запахнула шаль, вспоминая Дублин летом, воскресные вечера на морском берегу: горячее солнце на спине, холодная вода плещется у ног. В тот день она хотела побродить по воде и наловить котелок крабов, гуляя по пляжу.
На пляже была стайка парней старше ее всего на несколько лет. Они поддразнивали ее, а она отвечала им тем же. В следующее воскресенье там был только один парень, темноглазый, красивый, по имени Били Мэси. Он вел себя так, как если бы ничего не боялся. Анне понравилось это. Били хвастал, что он один из лучших рабочих в литейной. И еще рассказал ей, что он и его дружки любят немного поразмять кости. Анна тогда не обратила внимания на эти слова.
Тем летом Анне было одиноко — она Сильно тосковала по утерянной семье. И она стала ждать этих воскресений с Били. Она позволила себя целовать, но когда он захотел большего, отказала. Сначала Били надулся, как дитя малое, и ушел. Но через час вернулся и предложил пожениться.
Пожениться! Анна вздохнула, вспоминая свои наивные мечты. Она надеялась, что у нее будет семья, вроде той, которую она потеряла…
Они запросили свои бумаги о крещении. И почти через год после их первой встречи отец Руни сочетал их браком.
Миссис Уиндхем сильно рассердилась на Анну; она не захотела даже проститься. Доктор Уиндхем был добрее — он ловко положил Анне в карман пять фунтов, похлопал ее по руке и пожелал удачи.
Били нашел квартиру на Лофтон-Сорте. Место было захудалым: тротуары разбиты, улица грязная, но их комната была большой, с видом на горы. Анна поддерживала в ней чистоту и порядок; стол непременно накрывала белой скатертью. Она стала продавать кружева в магазины и даже кое-что чинила для нескольких приятельниц ее бывшей хозяйки.
Били работал много и тяжело — приходил домой с черным от копоти лицом. Анна никогда не могла упрекнуть его за лень, он был не пьющим и ее хотел все время. Но… жил он только для своих дружков, азартных игр, боксерских боев и драк.
Он поздно возвращался домой, окровавленный и возбужденный, хвастая, сколько мужиков он побил, сколько выиграл, а Анна обрабатывала раны и чинила порванную, испачканную рубаху.
Они больше не гуляли по пляжу. Основную часть времени они проводили в постели. Анна уставала от этого и много раз давала Били понять, что об этом думает. Но он говорил, что это ее обязанность, данная Богом, и священник с ним был согласен. Со временем она к этому привыкла.
Анна повертелась на своем сиденье и подумала о Стефене. Со всеми мужиками одно и то же. Они упрашивают нежно, пока не заполучат девушку, а потом нежность исчезает и остается только их грубое удовольствие, как будто сама женщина — это ничто.
Через несколько месяцев после женитьбы Били начал поговаривать об Америке. «Золото в Калифорнии, — говорил он, — только и ждет, когда его возьмут». Анна сказала, что он сошел с ума, желая пройти полсвета, когда у него постоянная работа в литейной. Но Били всегда мечтал о недосягаемых вещах… Он был азартным игроком, тогда как Анне нравилась стабильность, уверенность и безопасность.
Однажды ночью он явился домой поздно, побитый. Анна никогда не видела его побитым, и его страх устрашил и ее. Он собрал кое-что из своих вещей и сказал, что пришлет за ней. Когда он ушел, Анна все еще оставалась в ночной сорочке, уставясь в окно, а потом явилась полиция… Была драка, и Били убил парня. Они дрались из-за подружки этого парня, девушки, которой Били попользовался.
Анна не могла осмыслить случившееся. Ее муж убил в драке парня, забив его до смерти. И убил его Били из-за девушки, которая не была женой Били. Он нарушил свои клятвы у алтаря…
До утра Анна не подозревала, что он прихватил и ее деньги. Были взяты все ее сбережения.
Из-за предательства Били она визжала от ярости. Она обыскала все улицы, пока не нашла его дружков,
требуя, чтобы они сообщили, куда он уехал. Очень неохотно они рассказали ей, что он ускользнул от полиции и на паруснике уплыл в Америку.
Анна вернулась к себе в комнату и упала на постель, рыдая до боли в сердце. Били бежал в Америку, оставив жену без единого пенни, обесчещенную девушку и убив человека.
Хуже всего было то, что он навсегда останется ее мужем: она привязана к нему на всю жизнь.
Анна почувствовала на лице капли дождя. Она накинула шаль на голову и повертелась на канате, стараясь найти более удобное положение. «Били Мэси, — угрюмо подумала она, — если я когда-нибудь доберусь до тебя, у тебя будут неприятности, будь уверен».
— Анна, что ты делаешь тут?
Девушка, вздрогнув, подняла голову и увидела веснушчатое лицо Дэйви Райена.
— Я услышал, что ты пришла сюда, — сказал Дэйви, убирая с глаз прядь волос. — Но я этому не поверил…
— Наслаждаюсь одиночеством, Дэйви Райен, — ответила Анна. — Такое не часто бывает, имея в виду мои дела.
Дэйви скорчился рядом с ней. Куртка его была грязной и рваной, просвечивало голое тело, на щеках яркая, давно не бритая щетина.
— Что это на тебя нашло, сейчас-то? — спросил он. — Ты вернулась к сараю, когда в твоем распоряжении весь корабль, где можно посиживать со всеми этими прекрасными людьми!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39