Так мы пришли к ситуации, когда я больше не могла прощать ему бесконечные отъезды. Но также я не могла простить себе, что сама же отталкиваю его.
– Мара, это не имело значения. Он в любом случае покинул бы вас, – сказал Натаниэль, коснувшись ее плеча, но она не обернулась.
– Много раз я корила себя. За годы совместной жизни я сказала Джеймсу так много ужасных вещей, что иногда мне кажется, что внутри меня живет бес. – Она посмотрела на Натаниэля уже знакомым ему взглядом Снежной королевы. – Вы и понятия не имеете, насколько жестокой я могу быть.
Чейз смотрел в лицо Мары и видел только одиночество и страх.
– Но я не вижу в вас жестокости, – возразил он.
– Поверьте, это так. Неудача моего брака лежит не только на плечах Джеймса, но и на моих.
– Полагаю, вы слишком хорошо думаете о Джеймсе. Любой бы рядом с ним стал ожесточенным.
Мара покачала головой:
– Я помню, каким был Джеймс, когда мы поженились. Тогда мне было шестнадцать. Я думала, что Джеймс изменится в лучшую сторону. И обвиняла его, когда он не менялся. Он не мог измениться, поскольку был таким… каким был. Так я начала ненавидеть человека, в которого прежде была влюблена. – Мара обхватила руками колени, словно пытаясь сдержать в себе накопившиеся чувства. – Когда Джеймс решил уехать в Америку, мы еще жили в арендованном доме на Хэнбери-стрит. Это был милый домик, но сразу после того, как Джеймс уехал, нам пришлось оставить его. Арендная плата была мне не по карману. Денег у меня не было, поскольку те деньги, что оставил мне Джеймс, ушли на оплату других долгов.
– Вы имеете в виду деньги, которые он брал в кредит под производство? – спросил Натаниэль. – Вы говорили мне об этом, я помню.
Мара не посмотрела на него, и Натаниэль даже не понял, слышала ли она его слова. Она смотрела на горизонт.
– Мы снимали комнату в дешевой гостинице на Брик-лейн. Я не знаю, как начался пожар. Я проснулась от крика Хелен, все было уже в огне.
Натаниэль видел, что Мара вновь переживает все, о чем рассказывает.
– Было слишком высоко, чтобы прыгать. Спуститься тоже не удалось. Пол прогорел и провалился, и мы вместе с ним. Хелен оказалась зажата между балками. Дым был настолько густым, что я не могла дышать. Я ничего не видела. Я хваталась за балки в надежде освободить дочь. Она еще кричала. Потом перестала кричать. Я продолжала разгребать завал, когда мужчины схватили и вытащили меня из дома. Мне кричали, что она погибла, кричали снова и снова. Они не позволили мне вернуться в горящий дом. – Мара повернула голову и посмотрела на Натаниэля. В последних лучах солнца ее лицо блестело от слез. – Мне дали морфий и перевязали руки. В своем письме Джеймс написал мне, где обосновался. В ответном письме я написала о том, что Хелен погибла, и обвинила в этом его. Я написала: «Если бы ты не уехал, Хелен была бы жива». Я назвала его убийцей и просила никогда не возвращаться. – Издав легкий смешок, она продолжила: – Как обычно, Джеймс не придал моим словам значения. Он планировал вернуться через четыре года и думал, что я приму его с его новым подарком и обещаниями сладкой жизни на устах. Что я в этом платье буду вальсировать с ним.
Натаниэль взял Мару за руку. Ему нечего было ей сказать. Как бы он хотел избавить ее от этой боли, но понимал, что это не в его силах. Они сидели долгое время молча, держа друг друга за руку и глядя в небо, где вечер сменялся ночью.
– Натаниэль? – сказала Мара.
– Что?
Она убрала руку.
– Ваш брат видел предложение банка. Он читал его, я знаю.
– Откуда?
– Обычно я держу вещи на столе в порядке. Возвратившись от миссис О'Брайен, я заметила, что листок передвинут. Уверена, он читал его, когда меня не было.
Натаниэль почесал затылок:
– Если он читал этот документ, то знает о поезде.
– В моем предложении ничего о поезде не упоминалось.
Натаниэль вопросительно нахмурился.
– Я решила, что было бы более эффектно, если бы вы вместо объяснения продемонстрировали сам поезд. Так что я убрала из него все упоминания о поезде. Виконт мог узнать только то, что мы планируем выпускать поезда. И все.
– А вы не упоминали о разборной железной дороге и других аксессуарах?
– Нет.
Натаниэль пару минут подумал:
– Эйдриан поймет, что мы делаем электрические поезда, поскольку мы компания по производству электрического оборудования. Но, не зная концепции, он не сможет скопировать идею. Это дает нам время. – После небольшой паузы он сказал: – Сегодня суббота. В понедельник мы пойдем в банк.
– Хорошо, – ответила Мара.
Ее уступчивость немного удивила Чейза.
– Сколько будем просить у банка? – спросил он.
– Полагаю, что трех тысяч, что я предлагала, мало?
– Я тоже так думаю, – ответил Натаниэль.
– Четыре? – спросила Мара.
Попытка Мары вести переговоры вызвала у Натаниэля улыбку.
– Восемь, – предложил он.
– Пять.
– Семь, – уже твердо сказал Чейз, надеясь, что они сойдутся на шести тысячах фунтов.
Мара простонала, прижимая лоб к коленям.
– Договорились, – сказала она так тихо, что Натаниэль едва расслышал ее.
Мара выглядела настолько несчастной, что он не знал, рассмешить ее или просто обнять. Но он не сделал ни того ни другого.
– Мара, вы нужны мне. Если мы хотим добиться успеха, то должны работать вместе. Вы должны доверять мне.
Мара, не поднимая голову от колен, кивнула:
– Я доверяю вам. У меня нет выбора. – Она подняла голову и посмотрела на Натаниэля. Луна ярко освещала его профиль. Легкий ветерок поднял прядь ее волос, она щекотала ей уголок рта. – Но я волнуюсь. Должно быть, вы думаете, как это глупо с моей стороны.
– Нет, – очень нежно ответил Натаниэль. Он протянул руку и убрал прядь волос с ее губ. – Напротив, я полагаю, что вы очень храбрая.
Но что бы он ни полагал, Мара знала, что все не так. Она никогда не была храброй. А сейчас она вообще была напугана.
* * *
В понедельник днем они пошли в банк. Проведя десять минут в приемной Милтона Аберкромби, Мара так и не смогла решить, раздражена она или чувствует облегчение. Шесть недель назад, когда она пришла к этому банкиру, чтобы просить о простом продлении ссуды, ей отказали. Ее даже не стали слушать.
Но у Натаниэля таких трудностей не возникло. Если сначала мистер Аберкромб не проявил достаточной почтительности к благородному Натаниэлю Чейзу, то после одного лишь упоминания имени виконта все недоразумения тут же уладились.
Мистер Аберкромби стал столь заботлив, что Натаниэль не удержался и подмигнул Маре, намекая на то, как удачно можно использовать титул.
Мара смотрела на мужчин, склонившихся над столом в кабинете банкира. Они наблюдали, как маленький игрушечный поезд накручивает круги. Она слушала, как Натаниэль воспевал уникальные особенности этой игрушки, а также то, что она работает от электричества. Вопрос о кредите был решен, остальное было лишь любопытством.
Мара сидела в стороне, сцепив руки в перчатках над деловым предложением, лежавшим у нее на коленях. Банкир мельком просмотрел этот документ и сейчас уделил все свое внимание Натаниэлю Чейзу. Все ждали, пока клерк подготовит необходимые для получения ссуды бумаги. Когда все было готово, Натаниэль отсоединил батареи, и поезд остановился.
Клерк отдал Натаниэлю бумаги, которые тот немедленно передал Маре. Она тщательно прочла документ. Договор был честным. Она кивнула и вернула его Натаниэлю. Уже не читая, он взял перо и неразборчиво написал внизу свое имя.
Мара приняла у Натаниэля перо и подписанный документ. Их взгляды на мгновение встретились. Мара опустила перо в чернильницу и, пару раз глубоко вздохнув, поставила внизу свою подпись.
Дело сделано. Выслушав сердечные поздравления директора «Джослин бразерс», они вышли из банка, зная, что через пару дней на счет их компании придет семь тысяч фунтов стерлингов.
– Брат виконта – тоже что-то значит, – весело заметила она. – Близкий друг лорда Баррингтона… и всей этой нечисти.
– Да, я близкий друг Баррингтона, – ответил Натаниэль, посмотрев направо и налево. Позволив Маре взять себя под руку, он пошел через дорогу.
– Мы вместе год учились в Кембридже. Конечно, я не видел его, наверное, лет десять. Но что это значит для старых друзей?
Мара рассмеялась. Они шли обратно на фабрику.
– Что мы будем делать дальше, когда у нас появились деньги? – спросила Мара.
– Надо встретиться с Майклом и определиться с квотами. Затем мы можем начинать делать двигатели к поездам. Майкл наймет жестянщиков и начнет заказывать отдельные части корпуса. Нам также надо решить, что из прежней продукции будем снимать с производства.
Мара кивнула:
– Мы не можем допускать перегрузки станков.
По дороге они обсуждали варианты. Мара была удивлена тем, что по многим вопросам ее мнение совпадало с точкой зрения Натаниэля. А по вопросам, где у них были разногласия, шли горячие споры.
– Прожекторы приносят нам наибольшую прибыль, – говорила Мара. – Почему они оказались в числе первых на исключение?
– Они и требуют максимальных трудозатрат. Я не…
Внезапно Натаниэль остановился и отпустил руку Мары.
Уже практически у дверей он сделал шаг назад и посмотрел куда-то вдаль, в переулок, мимо меблированных комнат.
– Что там? – спросила Мара, немного отстраняясь от Натаниэля, чтобы посмотреть тоже.
Вдалеке боролись двое мальчишек. Один сидел на другом и бил его кулаком. Окружавшие их другие мальчишки шумели в поддержку товарища, причем весьма громко. А она, Мара, и не услышала их. Их голоса тонули в привычном уличном шуме. «Почему же Натаниэль обратил на них внимание?» – подумала Мара.
– Стойте здесь, – сказал Чейз и решительно двинулся к ним, невольно подвигая плечом Мару. Натаниэль сунул два пальца в рот и пронзительно свистнул. Громкий свист эхом отразился в переулке. – Что происходит? – крикнул он.
Мальчишки мигом разбежались, оставив на земле свою плачущую жертву. В этом плаче было расстройство от позора и бессильный гнев. Натаниэль ускорил шаги.
Натаниэль знал этого мальчика, поскольку видел и прежде, как его задирали. Его огненно-рыжие волосы были в грязи. У мальчишки из носа шла кровь, и Натаниэль, вынув из кармана носовой платок, протянул его пареньку, а затем наклонился к нему и стал утешать:
– Ну хорошо, что произошло?
Мальчишка изо всех сил пытался сесть, прижимая руку к носу.
– Оставьте меня в покое!
Он поспешно отвернулся, однако Натаниэль успел разглядеть родимое пятно на его левой щеке и сразу понял, что произошло. Ему было хорошо знакомо, что дети иногда бывают жестокими.
– Меня зовут Натаниэль. – Чейз протянул носовой платок. – Возьми.
Мальчишка схватил платок и прижал его к носу, пытаясь одновременно прикрыть родимое пятно на щеке. Короткая челка мальчика оставила на лбу тонкую полоску уже начинающей засыхать крови. Еще мокрые от слез ярко-синие глаза блеснули над белизной платка.
– Уходите.
Натаниэль не двинулся с места.
– Ты в порядке? Позволь, я посмотрю.
Он потянулся, чтобы взглянуть на нос мальчика, но парнишка отдернул голову, пытаясь спрятаться от его рук.
– Оставьте меня!
– А вдруг у тебя сломан нос? – сказал Натаниэль, подвигаясь поближе к мальчишке. Когда тот попытался встать на ноги, Натаниэль удержал его за плечи.
– Пустите меня! – закричал мальчик, пинаясь и пытаясь прикрыть лицо платком.
Натаниэль ждал. Через пару минут мальчик сдался и Натаниэль исследовал нос.
– Нет, не сломан, – объявил он. – Просто разбит.
Натаниэль приложил носовой платок обратно.
– Держи так, через пару минут кровь остановится.
Мальчик повиновался, вскоре его рыдания превратились в тихое сопение.
Натаниэль услышал шаги и повернул голову. Приближалась Мара.
– Он в порядке? – спросила она, наклоняясь к мальчику.
– Кажется, да, – ответил Натаниэль. – Это миссис Эллиот. У тебя что-нибудь болит? Может быть, ребра?
– Все болит, – пробормотал мальчик через платок.
– Я только посмотрю, – сказал Натаниэль, быстро проводя рукой по ребрам ребенка. Когда-то белая рубашка мальчика была порвана и испачкана. Один рукав измазан кровью – должно быть, на локте содрана кожа.
– Тебя хорошо потрепали, но ничего не сломано.
Натаниэль посмотрел на Мару:
– У него содрана кожа. У меня дома есть йод и бинт, необходимо промыть рану.
Мара кивнула.
– Конечно.
– Нет! – завопил мальчик. – Я не пойду с вами никуда.
Натаниэль встал и протянул руку, игнорируя его протест.
– Пошли.
– Нет, – ответил он, сверкая глазами из-под окровавленного платка.
Натаниэль положил руки на бедра.
– Молодой человек, вам предстоит многое узнать о борьбе. Первое правило: не деритесь с теми, кто в пять раз больше вас. У вас раны, которые необходимо промыть. В общем, если ты не пойдешь сам, я просто подниму и понесу тебя.
Мальчик не отвечал и не двигался. Когда же Натаниэль начал претворять угрозы в жизнь, мальчишка вскочил.
– Хорошо, хорошо, я пойду, – проворчал он сквозь платок.
Натаниэль крепко взял мальчика за плечо, и они пошли к гостинице. Мара пошла за ними.
Когда они поднялись, Натаниэль легко поднял и посадил мальчика на стол.
– Давай почистим тебя, – сказал он.
Мара стояла рядом и смотрела, не отводя глаз. Ей было жаль, что единственное, что они могут сделать для этого мальчика, это промыть раны. Запах от него был таким ужасным, что Маре захотелось отвести его в ближайшую баню.
Меж тем Натаниэль сходил в другую комнату и принес кувшин с водой и таз.
– Следите за ним, – проинструктировал он Мару, подыскивая место, куда бы поставить таз. – Я сейчас найду йод и бинт.
Мара подошла к столу поближе и взяла кувшин. Наливая воду в таз, она посматривала на мальчика, но он сидел без движения и все еще держал запачканный кровью носовой платок у самого носа. Другой рукой он теребил дырку на штанишках.
– Как тебя зовут? – спросила Мара.
– Билли Стайлз.
– Стайлз? – удивленно спросила она.
Натаниэль подошел и поставил на стол пузырек с йодом, а рядом положил льняной бинт. Туда же легли несколько чистых тряпок.
– Кельвин Стайлз – твой отец? – спросила Мара.
– Да, это мой папа.
Услышав это, Натаниэль нахмурился, но ничего не сказал. Он снял пиджак, отложил его в сторону и начал закатывать рукава.
– Хорошо, Билли. Давай посмотрим твои раны.
Однако стоило Натаниэлю поднести руку к носовому платку, как мальчик яростно замотал головой. Мара смотрела, как Чейз аккуратно вытаскивает окровавленную тряпку из сжатых пальцев Билли и пытается говорить с ним.
– Знаешь, когда я был ребенком, меня тоже часто били. Другим мальчишкам казалось забавным высмеивать меня. Я говорил необычно.
Билли поднял голову и ослабил пальцы. Он озадаченно смотрел на Натаниэля.
– Не может быть.
– Может. Я заикался, – ответил Натаниэль, откладывая носовой платок и доставая чистую тряпку. Опустив тряпку в воду, он продолжил: – Я за… за… заикался все время. Мальчишки смеялись надо мной, а когда я злился – били. – Подняв подбородок мальчика, Чейз начал осторожно вытирать засохшую кровь с его лица. Мара видела, как мальчик вздрогнул, а Натаниэль принялся говорить снова и снова, чтобы успокоить его. – Однажды я тоже пришел домой с разбитым носом. Было лето, и я жил у дедушки. Моя одежда была порвана и испачкана кровью. Я думал, что за драку мне дома достанется. Но все было в порядке.
Натаниэль окунул тряпку в воду. Расстегнув манжет, он поднял рукав и изучил царапины на локте мальчугана.
– Дедушка не стал кричать на меня. Он помог обработать мои раны и спросил, что случилось. Я рассказал дедушке, что они всегда смеются надо мной, пытаются побить. Я всегда оказывался битым, потому что был ниже их ростом. Я заикался так сильно, что удивлялся, как дедушка меня понимает. Он не стал смеяться надо мной. Знаешь, что он сделал?
Билли отрицательно покачал головой, не сводя глаз с Натаниэля.
– Дедушка отвел меня к Доновану, местному кузнецу.
Мара размотала бинт и отрезала нужную длину, чтобы обернуть его вокруг локтя мальчика. Билли спросил:
– А зачем он отвел вас к нему?
– Мистер Донован мог научить меня драться, – ответил Натаниэль, обрабатывая йодом поцарапанный лоб мальчика. – Когда осенью я вернулся в город, в школе снова пытались меня бить, но теперь уже я побеждал. И ты знаешь, ко мне перестали приставать.
– Действительно?
– Да, – ответил Натаниэль.
– Я тоже хочу научиться.
– Драка не всегда лучший ответ, – сказала Мара, хмуро поглядывая на Натаниэля. – Обычно лучше всего просто уйти.
– А если уйти нельзя? – спросил мальчик.
Не ответив на вопрос, Мара принялась забинтовывать его локоть.
Наконец она спустила рукав Билли и застегнула манжет.
– Сегодня же твоя мама должна постирать рубашку, – сказала она. – Тогда кровь легче отстирается.
– У меня нет мамы, – ответил Билли. – Только папа.
На мгновение Мара замерла, глядя в лицо мальчика, а потом посмотрела на Натаниэля. В его глазах она увидела беспокойство, которое сейчас, наверное, проглядывало и в ее глазах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
– Мара, это не имело значения. Он в любом случае покинул бы вас, – сказал Натаниэль, коснувшись ее плеча, но она не обернулась.
– Много раз я корила себя. За годы совместной жизни я сказала Джеймсу так много ужасных вещей, что иногда мне кажется, что внутри меня живет бес. – Она посмотрела на Натаниэля уже знакомым ему взглядом Снежной королевы. – Вы и понятия не имеете, насколько жестокой я могу быть.
Чейз смотрел в лицо Мары и видел только одиночество и страх.
– Но я не вижу в вас жестокости, – возразил он.
– Поверьте, это так. Неудача моего брака лежит не только на плечах Джеймса, но и на моих.
– Полагаю, вы слишком хорошо думаете о Джеймсе. Любой бы рядом с ним стал ожесточенным.
Мара покачала головой:
– Я помню, каким был Джеймс, когда мы поженились. Тогда мне было шестнадцать. Я думала, что Джеймс изменится в лучшую сторону. И обвиняла его, когда он не менялся. Он не мог измениться, поскольку был таким… каким был. Так я начала ненавидеть человека, в которого прежде была влюблена. – Мара обхватила руками колени, словно пытаясь сдержать в себе накопившиеся чувства. – Когда Джеймс решил уехать в Америку, мы еще жили в арендованном доме на Хэнбери-стрит. Это был милый домик, но сразу после того, как Джеймс уехал, нам пришлось оставить его. Арендная плата была мне не по карману. Денег у меня не было, поскольку те деньги, что оставил мне Джеймс, ушли на оплату других долгов.
– Вы имеете в виду деньги, которые он брал в кредит под производство? – спросил Натаниэль. – Вы говорили мне об этом, я помню.
Мара не посмотрела на него, и Натаниэль даже не понял, слышала ли она его слова. Она смотрела на горизонт.
– Мы снимали комнату в дешевой гостинице на Брик-лейн. Я не знаю, как начался пожар. Я проснулась от крика Хелен, все было уже в огне.
Натаниэль видел, что Мара вновь переживает все, о чем рассказывает.
– Было слишком высоко, чтобы прыгать. Спуститься тоже не удалось. Пол прогорел и провалился, и мы вместе с ним. Хелен оказалась зажата между балками. Дым был настолько густым, что я не могла дышать. Я ничего не видела. Я хваталась за балки в надежде освободить дочь. Она еще кричала. Потом перестала кричать. Я продолжала разгребать завал, когда мужчины схватили и вытащили меня из дома. Мне кричали, что она погибла, кричали снова и снова. Они не позволили мне вернуться в горящий дом. – Мара повернула голову и посмотрела на Натаниэля. В последних лучах солнца ее лицо блестело от слез. – Мне дали морфий и перевязали руки. В своем письме Джеймс написал мне, где обосновался. В ответном письме я написала о том, что Хелен погибла, и обвинила в этом его. Я написала: «Если бы ты не уехал, Хелен была бы жива». Я назвала его убийцей и просила никогда не возвращаться. – Издав легкий смешок, она продолжила: – Как обычно, Джеймс не придал моим словам значения. Он планировал вернуться через четыре года и думал, что я приму его с его новым подарком и обещаниями сладкой жизни на устах. Что я в этом платье буду вальсировать с ним.
Натаниэль взял Мару за руку. Ему нечего было ей сказать. Как бы он хотел избавить ее от этой боли, но понимал, что это не в его силах. Они сидели долгое время молча, держа друг друга за руку и глядя в небо, где вечер сменялся ночью.
– Натаниэль? – сказала Мара.
– Что?
Она убрала руку.
– Ваш брат видел предложение банка. Он читал его, я знаю.
– Откуда?
– Обычно я держу вещи на столе в порядке. Возвратившись от миссис О'Брайен, я заметила, что листок передвинут. Уверена, он читал его, когда меня не было.
Натаниэль почесал затылок:
– Если он читал этот документ, то знает о поезде.
– В моем предложении ничего о поезде не упоминалось.
Натаниэль вопросительно нахмурился.
– Я решила, что было бы более эффектно, если бы вы вместо объяснения продемонстрировали сам поезд. Так что я убрала из него все упоминания о поезде. Виконт мог узнать только то, что мы планируем выпускать поезда. И все.
– А вы не упоминали о разборной железной дороге и других аксессуарах?
– Нет.
Натаниэль пару минут подумал:
– Эйдриан поймет, что мы делаем электрические поезда, поскольку мы компания по производству электрического оборудования. Но, не зная концепции, он не сможет скопировать идею. Это дает нам время. – После небольшой паузы он сказал: – Сегодня суббота. В понедельник мы пойдем в банк.
– Хорошо, – ответила Мара.
Ее уступчивость немного удивила Чейза.
– Сколько будем просить у банка? – спросил он.
– Полагаю, что трех тысяч, что я предлагала, мало?
– Я тоже так думаю, – ответил Натаниэль.
– Четыре? – спросила Мара.
Попытка Мары вести переговоры вызвала у Натаниэля улыбку.
– Восемь, – предложил он.
– Пять.
– Семь, – уже твердо сказал Чейз, надеясь, что они сойдутся на шести тысячах фунтов.
Мара простонала, прижимая лоб к коленям.
– Договорились, – сказала она так тихо, что Натаниэль едва расслышал ее.
Мара выглядела настолько несчастной, что он не знал, рассмешить ее или просто обнять. Но он не сделал ни того ни другого.
– Мара, вы нужны мне. Если мы хотим добиться успеха, то должны работать вместе. Вы должны доверять мне.
Мара, не поднимая голову от колен, кивнула:
– Я доверяю вам. У меня нет выбора. – Она подняла голову и посмотрела на Натаниэля. Луна ярко освещала его профиль. Легкий ветерок поднял прядь ее волос, она щекотала ей уголок рта. – Но я волнуюсь. Должно быть, вы думаете, как это глупо с моей стороны.
– Нет, – очень нежно ответил Натаниэль. Он протянул руку и убрал прядь волос с ее губ. – Напротив, я полагаю, что вы очень храбрая.
Но что бы он ни полагал, Мара знала, что все не так. Она никогда не была храброй. А сейчас она вообще была напугана.
* * *
В понедельник днем они пошли в банк. Проведя десять минут в приемной Милтона Аберкромби, Мара так и не смогла решить, раздражена она или чувствует облегчение. Шесть недель назад, когда она пришла к этому банкиру, чтобы просить о простом продлении ссуды, ей отказали. Ее даже не стали слушать.
Но у Натаниэля таких трудностей не возникло. Если сначала мистер Аберкромб не проявил достаточной почтительности к благородному Натаниэлю Чейзу, то после одного лишь упоминания имени виконта все недоразумения тут же уладились.
Мистер Аберкромби стал столь заботлив, что Натаниэль не удержался и подмигнул Маре, намекая на то, как удачно можно использовать титул.
Мара смотрела на мужчин, склонившихся над столом в кабинете банкира. Они наблюдали, как маленький игрушечный поезд накручивает круги. Она слушала, как Натаниэль воспевал уникальные особенности этой игрушки, а также то, что она работает от электричества. Вопрос о кредите был решен, остальное было лишь любопытством.
Мара сидела в стороне, сцепив руки в перчатках над деловым предложением, лежавшим у нее на коленях. Банкир мельком просмотрел этот документ и сейчас уделил все свое внимание Натаниэлю Чейзу. Все ждали, пока клерк подготовит необходимые для получения ссуды бумаги. Когда все было готово, Натаниэль отсоединил батареи, и поезд остановился.
Клерк отдал Натаниэлю бумаги, которые тот немедленно передал Маре. Она тщательно прочла документ. Договор был честным. Она кивнула и вернула его Натаниэлю. Уже не читая, он взял перо и неразборчиво написал внизу свое имя.
Мара приняла у Натаниэля перо и подписанный документ. Их взгляды на мгновение встретились. Мара опустила перо в чернильницу и, пару раз глубоко вздохнув, поставила внизу свою подпись.
Дело сделано. Выслушав сердечные поздравления директора «Джослин бразерс», они вышли из банка, зная, что через пару дней на счет их компании придет семь тысяч фунтов стерлингов.
– Брат виконта – тоже что-то значит, – весело заметила она. – Близкий друг лорда Баррингтона… и всей этой нечисти.
– Да, я близкий друг Баррингтона, – ответил Натаниэль, посмотрев направо и налево. Позволив Маре взять себя под руку, он пошел через дорогу.
– Мы вместе год учились в Кембридже. Конечно, я не видел его, наверное, лет десять. Но что это значит для старых друзей?
Мара рассмеялась. Они шли обратно на фабрику.
– Что мы будем делать дальше, когда у нас появились деньги? – спросила Мара.
– Надо встретиться с Майклом и определиться с квотами. Затем мы можем начинать делать двигатели к поездам. Майкл наймет жестянщиков и начнет заказывать отдельные части корпуса. Нам также надо решить, что из прежней продукции будем снимать с производства.
Мара кивнула:
– Мы не можем допускать перегрузки станков.
По дороге они обсуждали варианты. Мара была удивлена тем, что по многим вопросам ее мнение совпадало с точкой зрения Натаниэля. А по вопросам, где у них были разногласия, шли горячие споры.
– Прожекторы приносят нам наибольшую прибыль, – говорила Мара. – Почему они оказались в числе первых на исключение?
– Они и требуют максимальных трудозатрат. Я не…
Внезапно Натаниэль остановился и отпустил руку Мары.
Уже практически у дверей он сделал шаг назад и посмотрел куда-то вдаль, в переулок, мимо меблированных комнат.
– Что там? – спросила Мара, немного отстраняясь от Натаниэля, чтобы посмотреть тоже.
Вдалеке боролись двое мальчишек. Один сидел на другом и бил его кулаком. Окружавшие их другие мальчишки шумели в поддержку товарища, причем весьма громко. А она, Мара, и не услышала их. Их голоса тонули в привычном уличном шуме. «Почему же Натаниэль обратил на них внимание?» – подумала Мара.
– Стойте здесь, – сказал Чейз и решительно двинулся к ним, невольно подвигая плечом Мару. Натаниэль сунул два пальца в рот и пронзительно свистнул. Громкий свист эхом отразился в переулке. – Что происходит? – крикнул он.
Мальчишки мигом разбежались, оставив на земле свою плачущую жертву. В этом плаче было расстройство от позора и бессильный гнев. Натаниэль ускорил шаги.
Натаниэль знал этого мальчика, поскольку видел и прежде, как его задирали. Его огненно-рыжие волосы были в грязи. У мальчишки из носа шла кровь, и Натаниэль, вынув из кармана носовой платок, протянул его пареньку, а затем наклонился к нему и стал утешать:
– Ну хорошо, что произошло?
Мальчишка изо всех сил пытался сесть, прижимая руку к носу.
– Оставьте меня в покое!
Он поспешно отвернулся, однако Натаниэль успел разглядеть родимое пятно на его левой щеке и сразу понял, что произошло. Ему было хорошо знакомо, что дети иногда бывают жестокими.
– Меня зовут Натаниэль. – Чейз протянул носовой платок. – Возьми.
Мальчишка схватил платок и прижал его к носу, пытаясь одновременно прикрыть родимое пятно на щеке. Короткая челка мальчика оставила на лбу тонкую полоску уже начинающей засыхать крови. Еще мокрые от слез ярко-синие глаза блеснули над белизной платка.
– Уходите.
Натаниэль не двинулся с места.
– Ты в порядке? Позволь, я посмотрю.
Он потянулся, чтобы взглянуть на нос мальчика, но парнишка отдернул голову, пытаясь спрятаться от его рук.
– Оставьте меня!
– А вдруг у тебя сломан нос? – сказал Натаниэль, подвигаясь поближе к мальчишке. Когда тот попытался встать на ноги, Натаниэль удержал его за плечи.
– Пустите меня! – закричал мальчик, пинаясь и пытаясь прикрыть лицо платком.
Натаниэль ждал. Через пару минут мальчик сдался и Натаниэль исследовал нос.
– Нет, не сломан, – объявил он. – Просто разбит.
Натаниэль приложил носовой платок обратно.
– Держи так, через пару минут кровь остановится.
Мальчик повиновался, вскоре его рыдания превратились в тихое сопение.
Натаниэль услышал шаги и повернул голову. Приближалась Мара.
– Он в порядке? – спросила она, наклоняясь к мальчику.
– Кажется, да, – ответил Натаниэль. – Это миссис Эллиот. У тебя что-нибудь болит? Может быть, ребра?
– Все болит, – пробормотал мальчик через платок.
– Я только посмотрю, – сказал Натаниэль, быстро проводя рукой по ребрам ребенка. Когда-то белая рубашка мальчика была порвана и испачкана. Один рукав измазан кровью – должно быть, на локте содрана кожа.
– Тебя хорошо потрепали, но ничего не сломано.
Натаниэль посмотрел на Мару:
– У него содрана кожа. У меня дома есть йод и бинт, необходимо промыть рану.
Мара кивнула.
– Конечно.
– Нет! – завопил мальчик. – Я не пойду с вами никуда.
Натаниэль встал и протянул руку, игнорируя его протест.
– Пошли.
– Нет, – ответил он, сверкая глазами из-под окровавленного платка.
Натаниэль положил руки на бедра.
– Молодой человек, вам предстоит многое узнать о борьбе. Первое правило: не деритесь с теми, кто в пять раз больше вас. У вас раны, которые необходимо промыть. В общем, если ты не пойдешь сам, я просто подниму и понесу тебя.
Мальчик не отвечал и не двигался. Когда же Натаниэль начал претворять угрозы в жизнь, мальчишка вскочил.
– Хорошо, хорошо, я пойду, – проворчал он сквозь платок.
Натаниэль крепко взял мальчика за плечо, и они пошли к гостинице. Мара пошла за ними.
Когда они поднялись, Натаниэль легко поднял и посадил мальчика на стол.
– Давай почистим тебя, – сказал он.
Мара стояла рядом и смотрела, не отводя глаз. Ей было жаль, что единственное, что они могут сделать для этого мальчика, это промыть раны. Запах от него был таким ужасным, что Маре захотелось отвести его в ближайшую баню.
Меж тем Натаниэль сходил в другую комнату и принес кувшин с водой и таз.
– Следите за ним, – проинструктировал он Мару, подыскивая место, куда бы поставить таз. – Я сейчас найду йод и бинт.
Мара подошла к столу поближе и взяла кувшин. Наливая воду в таз, она посматривала на мальчика, но он сидел без движения и все еще держал запачканный кровью носовой платок у самого носа. Другой рукой он теребил дырку на штанишках.
– Как тебя зовут? – спросила Мара.
– Билли Стайлз.
– Стайлз? – удивленно спросила она.
Натаниэль подошел и поставил на стол пузырек с йодом, а рядом положил льняной бинт. Туда же легли несколько чистых тряпок.
– Кельвин Стайлз – твой отец? – спросила Мара.
– Да, это мой папа.
Услышав это, Натаниэль нахмурился, но ничего не сказал. Он снял пиджак, отложил его в сторону и начал закатывать рукава.
– Хорошо, Билли. Давай посмотрим твои раны.
Однако стоило Натаниэлю поднести руку к носовому платку, как мальчик яростно замотал головой. Мара смотрела, как Чейз аккуратно вытаскивает окровавленную тряпку из сжатых пальцев Билли и пытается говорить с ним.
– Знаешь, когда я был ребенком, меня тоже часто били. Другим мальчишкам казалось забавным высмеивать меня. Я говорил необычно.
Билли поднял голову и ослабил пальцы. Он озадаченно смотрел на Натаниэля.
– Не может быть.
– Может. Я заикался, – ответил Натаниэль, откладывая носовой платок и доставая чистую тряпку. Опустив тряпку в воду, он продолжил: – Я за… за… заикался все время. Мальчишки смеялись надо мной, а когда я злился – били. – Подняв подбородок мальчика, Чейз начал осторожно вытирать засохшую кровь с его лица. Мара видела, как мальчик вздрогнул, а Натаниэль принялся говорить снова и снова, чтобы успокоить его. – Однажды я тоже пришел домой с разбитым носом. Было лето, и я жил у дедушки. Моя одежда была порвана и испачкана кровью. Я думал, что за драку мне дома достанется. Но все было в порядке.
Натаниэль окунул тряпку в воду. Расстегнув манжет, он поднял рукав и изучил царапины на локте мальчугана.
– Дедушка не стал кричать на меня. Он помог обработать мои раны и спросил, что случилось. Я рассказал дедушке, что они всегда смеются надо мной, пытаются побить. Я всегда оказывался битым, потому что был ниже их ростом. Я заикался так сильно, что удивлялся, как дедушка меня понимает. Он не стал смеяться надо мной. Знаешь, что он сделал?
Билли отрицательно покачал головой, не сводя глаз с Натаниэля.
– Дедушка отвел меня к Доновану, местному кузнецу.
Мара размотала бинт и отрезала нужную длину, чтобы обернуть его вокруг локтя мальчика. Билли спросил:
– А зачем он отвел вас к нему?
– Мистер Донован мог научить меня драться, – ответил Натаниэль, обрабатывая йодом поцарапанный лоб мальчика. – Когда осенью я вернулся в город, в школе снова пытались меня бить, но теперь уже я побеждал. И ты знаешь, ко мне перестали приставать.
– Действительно?
– Да, – ответил Натаниэль.
– Я тоже хочу научиться.
– Драка не всегда лучший ответ, – сказала Мара, хмуро поглядывая на Натаниэля. – Обычно лучше всего просто уйти.
– А если уйти нельзя? – спросил мальчик.
Не ответив на вопрос, Мара принялась забинтовывать его локоть.
Наконец она спустила рукав Билли и застегнула манжет.
– Сегодня же твоя мама должна постирать рубашку, – сказала она. – Тогда кровь легче отстирается.
– У меня нет мамы, – ответил Билли. – Только папа.
На мгновение Мара замерла, глядя в лицо мальчика, а потом посмотрела на Натаниэля. В его глазах она увидела беспокойство, которое сейчас, наверное, проглядывало и в ее глазах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35