У вас нежная кожа, а солнце Прованса беспощадно. И если вы не будете беречься, вы можете обгореть.
Александр принялся полоть огород, пытаясь понять, что же в нем так пугает девушку. Правда, некоторые деревенские жители тоже боялись его, но Тесс не могла этого знать.
И все же в нем было что-то такое, что вселяло в нее ужас. Александр знал, что он был крупным мужчиной, значительно крупнее маленькой, изящной Тесс, сидящей сейчас под каштаном, но он не думал, что принадлежит к тому типу мужчин, которых боятся женщины. Это уж точно. Ведь Анна-Мария никогда не боялась его. Они часто ссорились и что было сил кричали друг на друга, но она никогда не отскакивала от него испуганно и не дрожала, как осиновый лист. Но ведь он и Анна-Мария знали друг друга с детства. А для этой девушки он абсолютно незнаком. Она ничего не знала о нем, иначе никогда не пришла бы сюда. Но, может быть, она просто взглянула на него и поняла, чтб на его совести?
Каждый раз, поворачиваясь в ее сторону, Александр замечал, что девушка пристально смотрит на него. Она казалась смущенной и встревоженной, как будто пыталась понять его, так же, как он старался понять ее.
Александр сожалел о том, что произошло три года назад. Он хотел бы все исправить. Но это было невозможно. Он не мог забыть прошлого, не мог вычеркнуть его из памяти. Оно неотступно преследовало его. И он никогда не сможет простить себя.
Он повысил на нее голос. Только и всего. Тесс не могла этого понять. Она намеренно раздражала Александра, не в силах больше выносить неопределенность. Но он не ударил ее. И даже руки его, обхватившие ее запястья, хотя и были тверды, но грубыми не были.
Сдвинув шляпу на затылок, Тесс прислонилась к дереву и наблюдала за Александром. Он работал не спеша, но ровно, спокойно. Его высокая фигура в определенном ритме, без лишних движений, склонилась, чтобы сорвать сразу несколько сорняков, а затем выпрямилась, чтобы отбросить их в сторону. Его работа так захватила Тесс, что она смотрела на Александра, как зачарованная. Она вспомнила вдруг о своей неповоротливости и неуклюжих движениях. Александр же, казалось, совсем не прилагает для этого усилий. Всего за несколько минут он прополол столько, сколько Тесс сделала за предыдущий час.
Выпрямившись вновь, Александр взглянул на солнце, которое все еще было высоко над головой, и расстегнул три пуговицы на рубашке. Сняв через голову полотняную белую рубашку, он отбросил ее в сторону, утер рукой пот со лба и опять вернулся к работе.
Тесс видела, как при каждом движении Александра его мышцы играли под кожей. В каждом контуре его точеного тела: и в длинных ногах, затянутых в узкие черные брюки, и в выпуклых мускулах его обнаженной груди и спины, и в широких плечах, и в мощных руках — чувствовалась сила.
Он так не похож на Найджела. Выше, шире в плечах, смуглее. Хотя Найджел тоже был гибким и жилистым.
И все-таки Александр такой же. Ведь он тоже мужчина.
Тесс вспомнила, как Найджел, одним ударом руки, швырнул ее через всю комнату, заставив крутиться волчком, и одним ударом ноги переломал ей ребра. Найджел реагировал мгновенно, он мог стремительно наброситься, причинить боль и уйти. Он бил ее как кнутом.
Глядя, как работает Александр, Тесс думала о том, с какой легкостью он поднял ее и понес вверх по лестнице, как будто она весила не больше тех сорняков, которые он сейчас отбрасывает. Сила Александра была твердой, крепкой и несгибаемой. Как стена.
И как женщине защититься от такой силы? Тесс знала, что такое мужская сила и как больно она может сделать.
НО АЛЕКСАНДР НЕ ПРИЧИНИЛ ЕЙ БОЛИ. А мог. Он мог бы уничтожить ее одним ударом, с большей легкостью, чем это сделал бы Найджел. Но он не сделал этого.
Настороженная и скептически настроенная, Тесс спрашивала себя: «Почему?» Она прожила в его доме три недели. Александр не один раз выказывал свое недовольство. Он не раз кричал на нее. Никогда гневные слова его не были оскорбительны. Никогда рука его не ударила ее. Ни разу.
Александр все еще полол, находясь уже в середине огорода, двигаясь между бороздами с той же размеренной скоростью. Его мокрая от пота, загорелая кожа блестела на солнце, словно отполированная древесина дуба. Черные смоляные волосы его выбились из ленты и прядями спадали на спину и плечи. Александр выпрямился и еще раз утер пот со лба.
Ему явно было жарко и хотелось пить. А она сидит себе в тенечке и наблюдает, как он работает за нее. Александр не хочет, чтобы она помогала ему, но, по крайней мере, она может принести ему воды.
Тесс встала и направилась по тропинке к колодцу. Вытащив ведро с банкой утреннего молока, она поставила молоко в тень и отцепила ведро с веревки. Затем она сняла ковш, висевший на крючке рядом с колодцем, и понесла ведро с водой в огород.
Александр приостановил работу, видя приближение девушки. Проходя по саду к тому месту, где стоял Александр, и опуская на землю ведро, Тесс видела, что его губы и даже глаза тронула широкая искренняя улыбка.
— Я подумала, что вы, должно быть, хотите пить, — сказала девушка, робко протягивая Александру ковш воды.
Благодарная улыбка стала еще шире.
— Merci, — Александр взял ковш и, залпом выпив его содержимое, зачерпнул его снова.
Когда же он зачерпнул ковшом из ведра в третий раз, Тесс улыбнулась, подумав, что она была права.
Но Александр не стал пить, а протянул ковш ей. Тесс взяла его, сделала несколько глотков и вернула его назад.
— Спасибо.
— Вы будете пить еще? — спросил ее Александр и, когда она отрицательно покачала головой, добавил: — Тогда отойдите в сторонку.
Когда Тесс слегка отступила назад, Александр отставил ковш в сторону, поднял ведро и не торопясь вылил оставшуюся воду себе на голову.
— А… — проговорил он с явным удовольствием.
Тесс смотрела, как по телу Александра стекает вода, образуя между мускулами его тела крошечные ручейки, капельками оседая на волосках его груди, придавая блеск его гладкой загорелой коже.
И вдруг Тесс ощутила странное недомогание в области живота, которое постепенно охватывало ее всю, от горла до кончиков пальцев. Она ощутила вдруг неясное волнение и беспокойство. Это было странное, незнакомое ей чувство. Но оно не было неприятным.
Тесс смотрела, как, отряхивая с себя воду, Александр машет головой из стороны в сторону и отбрасывает свои длинные волосы назад. Капельки воды, обрызгавшие Тесс легким дождиком, намочили ей платье и приятно охладили кожу. Тесс поспешно отскочила назад, и чувство это исчезло.
Длинные пряди волос прилипли к плечам Александра, как разноцветные крапинки на мраморе, но вот Александр провел рукой по волосам и отбросил их назад. Затем он вручил ведро девушке.
— Еще раз спасибо, мадемуазель. А теперь ступайте назад, в тень. Отдыхайте.
— Могу ли я помочь вам? — нерешительно спросила его Тесс.
— Я думаю, сегодня вы и так уже достаточно поработали. И потом, я почти закончил, — он кивнул в сторону каштана. — Полежите в тени. Вздремните.
Тесс молча повернулась и направилась к дереву. Сняв шляпку, она отложила ее в сторону. Потом села, выпрямив ноги, и, расправив юбки, прислонилась к стволу дерева. Сложив руки на животе, она продолжала смотреть на Александра. Тесс не могла сейчас спать, потому что Александр выполнял работу, которую должна была делать она. Ведь иначе он посчитает ее лентяйкой. Но день был таким тихим и теплым, ей и в самом деле очень хотелось спать, а некоторым вещам так трудно противиться. Через пять минут глаза Тесс закрылись, и она уснула.
Александр, работая, поглядывал на девушку и с улыбкой уловил тот момент, когда голова ее слегка свесилась вправо, а руки безвольно упали по сторонам. Окинув взглядом последнюю борозду, Александр решил, что закончит ее и тоже отдохнет. Он продолжал полоть, и вот, наконец, вырван последний сорняк и у Александра вырвался искренний вздох облегчения. Он так ненавидел копаться в огороде!
Отбросив в сторону последний сорняк, он направился к каштану. Девушка крепко спала, но ее спине, должно быть, было неудобно опираться на грубый, шершавый ствол дерева.
Александр улегся в траву рядом с Тесс и, подавшись вперед, приподнял девушку за плечи и повернул ее тело так, чтобы она могла лечь поудобнее. Тесс зашевелилась во сне, но не проснулась. Александр осторожно переложил ее голову себе на живот и вытянулся во весь рост, перпендикулярно телу девушки. Его живот, конечно, не самая лучшая подушка, но это все-таки лучше, чем кора дерева.
Глава 7
На следующий день Тесс отправилась осматривать винодельню. В первый раз за всю неделю она решилась отдохнуть и сделать это, гуляя по винограднику. Виноградные лозы были крепкие и сильные, но, оставленные без ухода, они срочно нуждались в подрезке.
Тесс шла по склону вдоль рядов буйных виноградных лоз, которые уже одичали, беспрепятственно и густо обвивая свои опоры, и смотрела на все это с досадой. Виноградник мог бы давать большой урожай отличных ягод. Но Александр, кажется, совсем не заботится о нем.
Александр. Когда вчера она проснулась, то обнаружила, что ее голова покоится на его животе. Потрясение, страх, смущение — все это промелькнуло в голове Тесс, и она хотела было встать. Но он во сне нежно коснулся ее головы, и Тесс осталась лежать так же, постепенно начиная понимать, что ей это даже приятно. Ей нравились прикосновения его сильных пальцев, перебирающих ее волосы. Приятно было чувствовать под головой его плоский, мускулистый живот и слушать его глубокое, ритмичное дыхание.
Тесс замедлила шаг, а вскоре остановилась и невидящим взглядом уставилась на виноградную лозу. Перед ней снова встало лицо Александра, спокойное и безмятежное во сне. В то время она уже сидела, обхватив колени, и смотрела на него. Она смотрела на его густые, длинные ресницы, которые маленькими черными веерами окаймляли его закрытые глаза. Видела тень щетины, начинающей уже появляться вдоль его квадратной челюсти. Тесс захотелось вдруг узнать, какова на ощупь щека Александра: грубая и шершавая, как песок, или же мягкая и нежная, как спелый персик. Но так и не решившись дотронуться до него, она отдернула свою протянутую руку.
Тесс видела, как при дыхании поднимается и опадает его широкая грудь, рассматривала треугольник черных волос на его торсе, суживающийся к узкой талии и исчезающий в черных брюках. Она смотрела на длинные волосы Александра, которые переплелись с травой и обрамляли его лицо, словно диковинный гобелен.
Но вот Александр начал просыпаться. Он медленно и лениво запрокинул руки за голову и потянулся, приводя в движение все мышцы своего тела. Больше Тесс ничего не видела, потому что она отвернулась, прислонилась спиной к дереву и, закрыв глаза, притворилась спящей. Она слышала лишь его протяжный зевок и чувствовала всю томность и вялость его движений.
Стоя среди виноградных лоз и вспоминая события вчерашнего дня, Тесс почувствовала, что, как и вчера, у нее засосало под ложечкой. Она прижала руку к животу, думая о том, почему раньше она никогда не испытывала такого чувства, глядя на худую грудь Найджела, на которой не было ни единого волоска.
И она поняла, почему. Вид обнаженной груди Найджела мог означать только одно — больше унижений, оскорблений и больше боли.
Тесс на мгновение закрыла глаза, не желая больше думать о Найджеле. Его надменное, красивое лицо всплыло в ее памяти и быстро исчезло, уступив место другому лицу. Не такому красивому, как предыдущее, но почему-то более притягивающему и неотразимому. Лицу, которое хмурилось от гнева истинного участия и заботы, а не от гнева упрямых прихотей и причуд. Лицу, которое не использует свою красоту, чтобы очаровать и обмануть, а которое улыбается искренней и неподдельной улыбкой, радуясь хорошо выполненному простому делу.
Тесс открыла глаза и увидела больше чем просто виноградную лозу. Она вдруг увидела что-то еще. Тесс поняла, что мужчины не всегда похожи друг на друга, что рука мужчины не только причиняет боль. Эта рука может еще кормить с ложки супом больную женщину, может вдохнуть жизнь в чистый холст, может просто нежно ласкать. Тесс смотрела на Александра, как если бы перед ней был Найджел. Но он совсем не походил на Найджела.
Тесс вспомнились другие мужчины, которых она знала, — ее отец, чьи руки писали проповеди и таскали ячменные лепешки у Молли на кухне, старый Герберт, чьи руки с нежностью и любовью сажали цветы. Она совсем забыла, что руки мужчины могут быть нежными. Найджел выбил такие вещи из головы. А Александр помогал вспомнить об этом.
Где-то рядом захлопала крыльями птица и рассеяла задумчивость и мечтательность Тесс. Вздрогнув, она подняла глаза на большую черную ворону, усевшуюся на колышек недалеко от нее.
— Боюсь, что тебе еще слишком рано лакомиться виноградом, дружок, — с улыбкой сказала Тесс птице. — Тебе придется подождать несколько месяцев.
Но ворона ответила ей лишь громким, пронзительным карканьем, захлопала крыльями и улетела в поисках пищи в другое место. А Тесс продолжила свою прогулку по винограднику, чувствуя такую легкость на сердце и такой оптимистичный взгляд на жизнь, которого давно уже не испытывала.
Вскоре она подошла к серым каменным зданиям, которые и составляли винодельню. Эти опустевшие здания стояли в долине, в центре виноградника, и выглядели такими же заброшенными, запущенными и одинокими, как и замок, и амбар, и мужчина, которому все это принадлежало. Размышляя об этом, Тесе вошла в первое из трех зданий.
Она бродила среди рядов огромных бочек. Сол-нечныр лучи, падая сквозь дверной проем, освещали ей путь в прохладном, темном помещении. Тесс мало знала о виноделии, но там было великое множество разного оборудования и приспособлений, очевидно, предназначенных для производства вина. Когда-то эта винодельня была продуктивной и оживленной. Бережливая по натуре, Тесс просто не могла понять, почему такой великолепный источник дохода остается неиспользованным.
Возмущенно покачав головой, она вышла из темного, хмурого здания на яркий солнечный свет. Действительно, это просто позор! Тесс направилась было к другим зданиям, чтобы исследовать и их, но вдруг остановилась, как вкопанная.
В нескольких ярдах от нее, в тени между двумя зданиями, стояла ослица. На спине животного ничего не было, но ослица по привычке раскачивалась из стороны в сторону. Ребра и выпирающие с боков кости ясно говорили о том, что животное годами недоедало. Сердце Тесс сжалось от сострадания и жалости. Она сделала шаг вперед, но ослица с испуганным криком отскочила от нее назад.
Тогда Тесс, протянув руку, медленно двинулась к ней, разговаривая с животным мягким, нежным голосом.
— Все хорошо, малышка! Не бойся.
На этот раз ослица не бросилась в сторону, а только подняла голову и посмотрела на девушку своими большими печальными глазами. Она слишком устала, чтобы убегать. Подойдя ближе, Тесс все поняла.
На спине и боках бедного животного зияли перекрещивающиеся во многих местах рубцы от кнута. Свежие раны еще покрывала сухая, спекшаяся кровь. Глубокая волна гнева, горячая и сильная, захлестнула Тесс. Но это был не только гнев. Это было еще и сострадание.
Слезы застилали глаза девушки. Протянув дрожащую руку, Тесс потрепала ослицу по шее.
— О! — всхлипывая, произнесла она. — Бедная.
Ослица опустила голову, как будто стыдясь чего-то. Тесс понимала. О, да, она понимала.
Обхватив ослицу за шею и уткнувшись лицом в ее короткую, жесткую холку, она заплакала.
Прошло довольно много времени, прежде чем Тесс подняла голову. Резким движением руки она смахнула слезы с лица.
— Ты убежала, да? Не волнуйся, дорогая. Ты пойдешь ко мне домой, — и, нежно потрепав ослицу, прибавила: — Никто и никогда больше не обидит тебя. Клянусь.
И, придерживая ослицу за холку, девушка направилась к замку. Животное послушно следовало за ней, словно покоряясь любой судьбе, ждущей его впереди.
День уже клонился к вечеру. Солнце садилось за скалистые горы, переливаясь малиновым и оранжево-розовым цветами на фоне лазурно-голубого неба.
Тесс завела ослицу в конюшню и поставила ее в стойло. Нежно погладив ее на прощание, она сказала:
— Я принесу тебе чего-нибудь поесть. Спрошу у Александра, может, есть где-нибудь поблизости сено.
Выйдя из конюшни, девушка направилась к шато в поисках Александра.
Проходя через кухню, она почувствовала аппетитный запах чего-то вкусного на плите.
Тесс нашла Александра в мастерской. Он мыл кисточки. Оставив на мгновение свое занятие, Александр, с кисточкой в руке, наблюдал, как Тесс поднимается по лестнице и входит в мастерскую.
— Добрый день, мадемуазель. Не пора ли нам готовить обед?
В этот момент Тесс меньше всего думала об обеде. Она нетерпеливо покачала головой.
— У вас есть сено?
— Сено? — Александр озадаченно нахмурился и приподнял бровь, пораженный столь странной просьбой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
Александр принялся полоть огород, пытаясь понять, что же в нем так пугает девушку. Правда, некоторые деревенские жители тоже боялись его, но Тесс не могла этого знать.
И все же в нем было что-то такое, что вселяло в нее ужас. Александр знал, что он был крупным мужчиной, значительно крупнее маленькой, изящной Тесс, сидящей сейчас под каштаном, но он не думал, что принадлежит к тому типу мужчин, которых боятся женщины. Это уж точно. Ведь Анна-Мария никогда не боялась его. Они часто ссорились и что было сил кричали друг на друга, но она никогда не отскакивала от него испуганно и не дрожала, как осиновый лист. Но ведь он и Анна-Мария знали друг друга с детства. А для этой девушки он абсолютно незнаком. Она ничего не знала о нем, иначе никогда не пришла бы сюда. Но, может быть, она просто взглянула на него и поняла, чтб на его совести?
Каждый раз, поворачиваясь в ее сторону, Александр замечал, что девушка пристально смотрит на него. Она казалась смущенной и встревоженной, как будто пыталась понять его, так же, как он старался понять ее.
Александр сожалел о том, что произошло три года назад. Он хотел бы все исправить. Но это было невозможно. Он не мог забыть прошлого, не мог вычеркнуть его из памяти. Оно неотступно преследовало его. И он никогда не сможет простить себя.
Он повысил на нее голос. Только и всего. Тесс не могла этого понять. Она намеренно раздражала Александра, не в силах больше выносить неопределенность. Но он не ударил ее. И даже руки его, обхватившие ее запястья, хотя и были тверды, но грубыми не были.
Сдвинув шляпу на затылок, Тесс прислонилась к дереву и наблюдала за Александром. Он работал не спеша, но ровно, спокойно. Его высокая фигура в определенном ритме, без лишних движений, склонилась, чтобы сорвать сразу несколько сорняков, а затем выпрямилась, чтобы отбросить их в сторону. Его работа так захватила Тесс, что она смотрела на Александра, как зачарованная. Она вспомнила вдруг о своей неповоротливости и неуклюжих движениях. Александр же, казалось, совсем не прилагает для этого усилий. Всего за несколько минут он прополол столько, сколько Тесс сделала за предыдущий час.
Выпрямившись вновь, Александр взглянул на солнце, которое все еще было высоко над головой, и расстегнул три пуговицы на рубашке. Сняв через голову полотняную белую рубашку, он отбросил ее в сторону, утер рукой пот со лба и опять вернулся к работе.
Тесс видела, как при каждом движении Александра его мышцы играли под кожей. В каждом контуре его точеного тела: и в длинных ногах, затянутых в узкие черные брюки, и в выпуклых мускулах его обнаженной груди и спины, и в широких плечах, и в мощных руках — чувствовалась сила.
Он так не похож на Найджела. Выше, шире в плечах, смуглее. Хотя Найджел тоже был гибким и жилистым.
И все-таки Александр такой же. Ведь он тоже мужчина.
Тесс вспомнила, как Найджел, одним ударом руки, швырнул ее через всю комнату, заставив крутиться волчком, и одним ударом ноги переломал ей ребра. Найджел реагировал мгновенно, он мог стремительно наброситься, причинить боль и уйти. Он бил ее как кнутом.
Глядя, как работает Александр, Тесс думала о том, с какой легкостью он поднял ее и понес вверх по лестнице, как будто она весила не больше тех сорняков, которые он сейчас отбрасывает. Сила Александра была твердой, крепкой и несгибаемой. Как стена.
И как женщине защититься от такой силы? Тесс знала, что такое мужская сила и как больно она может сделать.
НО АЛЕКСАНДР НЕ ПРИЧИНИЛ ЕЙ БОЛИ. А мог. Он мог бы уничтожить ее одним ударом, с большей легкостью, чем это сделал бы Найджел. Но он не сделал этого.
Настороженная и скептически настроенная, Тесс спрашивала себя: «Почему?» Она прожила в его доме три недели. Александр не один раз выказывал свое недовольство. Он не раз кричал на нее. Никогда гневные слова его не были оскорбительны. Никогда рука его не ударила ее. Ни разу.
Александр все еще полол, находясь уже в середине огорода, двигаясь между бороздами с той же размеренной скоростью. Его мокрая от пота, загорелая кожа блестела на солнце, словно отполированная древесина дуба. Черные смоляные волосы его выбились из ленты и прядями спадали на спину и плечи. Александр выпрямился и еще раз утер пот со лба.
Ему явно было жарко и хотелось пить. А она сидит себе в тенечке и наблюдает, как он работает за нее. Александр не хочет, чтобы она помогала ему, но, по крайней мере, она может принести ему воды.
Тесс встала и направилась по тропинке к колодцу. Вытащив ведро с банкой утреннего молока, она поставила молоко в тень и отцепила ведро с веревки. Затем она сняла ковш, висевший на крючке рядом с колодцем, и понесла ведро с водой в огород.
Александр приостановил работу, видя приближение девушки. Проходя по саду к тому месту, где стоял Александр, и опуская на землю ведро, Тесс видела, что его губы и даже глаза тронула широкая искренняя улыбка.
— Я подумала, что вы, должно быть, хотите пить, — сказала девушка, робко протягивая Александру ковш воды.
Благодарная улыбка стала еще шире.
— Merci, — Александр взял ковш и, залпом выпив его содержимое, зачерпнул его снова.
Когда же он зачерпнул ковшом из ведра в третий раз, Тесс улыбнулась, подумав, что она была права.
Но Александр не стал пить, а протянул ковш ей. Тесс взяла его, сделала несколько глотков и вернула его назад.
— Спасибо.
— Вы будете пить еще? — спросил ее Александр и, когда она отрицательно покачала головой, добавил: — Тогда отойдите в сторонку.
Когда Тесс слегка отступила назад, Александр отставил ковш в сторону, поднял ведро и не торопясь вылил оставшуюся воду себе на голову.
— А… — проговорил он с явным удовольствием.
Тесс смотрела, как по телу Александра стекает вода, образуя между мускулами его тела крошечные ручейки, капельками оседая на волосках его груди, придавая блеск его гладкой загорелой коже.
И вдруг Тесс ощутила странное недомогание в области живота, которое постепенно охватывало ее всю, от горла до кончиков пальцев. Она ощутила вдруг неясное волнение и беспокойство. Это было странное, незнакомое ей чувство. Но оно не было неприятным.
Тесс смотрела, как, отряхивая с себя воду, Александр машет головой из стороны в сторону и отбрасывает свои длинные волосы назад. Капельки воды, обрызгавшие Тесс легким дождиком, намочили ей платье и приятно охладили кожу. Тесс поспешно отскочила назад, и чувство это исчезло.
Длинные пряди волос прилипли к плечам Александра, как разноцветные крапинки на мраморе, но вот Александр провел рукой по волосам и отбросил их назад. Затем он вручил ведро девушке.
— Еще раз спасибо, мадемуазель. А теперь ступайте назад, в тень. Отдыхайте.
— Могу ли я помочь вам? — нерешительно спросила его Тесс.
— Я думаю, сегодня вы и так уже достаточно поработали. И потом, я почти закончил, — он кивнул в сторону каштана. — Полежите в тени. Вздремните.
Тесс молча повернулась и направилась к дереву. Сняв шляпку, она отложила ее в сторону. Потом села, выпрямив ноги, и, расправив юбки, прислонилась к стволу дерева. Сложив руки на животе, она продолжала смотреть на Александра. Тесс не могла сейчас спать, потому что Александр выполнял работу, которую должна была делать она. Ведь иначе он посчитает ее лентяйкой. Но день был таким тихим и теплым, ей и в самом деле очень хотелось спать, а некоторым вещам так трудно противиться. Через пять минут глаза Тесс закрылись, и она уснула.
Александр, работая, поглядывал на девушку и с улыбкой уловил тот момент, когда голова ее слегка свесилась вправо, а руки безвольно упали по сторонам. Окинув взглядом последнюю борозду, Александр решил, что закончит ее и тоже отдохнет. Он продолжал полоть, и вот, наконец, вырван последний сорняк и у Александра вырвался искренний вздох облегчения. Он так ненавидел копаться в огороде!
Отбросив в сторону последний сорняк, он направился к каштану. Девушка крепко спала, но ее спине, должно быть, было неудобно опираться на грубый, шершавый ствол дерева.
Александр улегся в траву рядом с Тесс и, подавшись вперед, приподнял девушку за плечи и повернул ее тело так, чтобы она могла лечь поудобнее. Тесс зашевелилась во сне, но не проснулась. Александр осторожно переложил ее голову себе на живот и вытянулся во весь рост, перпендикулярно телу девушки. Его живот, конечно, не самая лучшая подушка, но это все-таки лучше, чем кора дерева.
Глава 7
На следующий день Тесс отправилась осматривать винодельню. В первый раз за всю неделю она решилась отдохнуть и сделать это, гуляя по винограднику. Виноградные лозы были крепкие и сильные, но, оставленные без ухода, они срочно нуждались в подрезке.
Тесс шла по склону вдоль рядов буйных виноградных лоз, которые уже одичали, беспрепятственно и густо обвивая свои опоры, и смотрела на все это с досадой. Виноградник мог бы давать большой урожай отличных ягод. Но Александр, кажется, совсем не заботится о нем.
Александр. Когда вчера она проснулась, то обнаружила, что ее голова покоится на его животе. Потрясение, страх, смущение — все это промелькнуло в голове Тесс, и она хотела было встать. Но он во сне нежно коснулся ее головы, и Тесс осталась лежать так же, постепенно начиная понимать, что ей это даже приятно. Ей нравились прикосновения его сильных пальцев, перебирающих ее волосы. Приятно было чувствовать под головой его плоский, мускулистый живот и слушать его глубокое, ритмичное дыхание.
Тесс замедлила шаг, а вскоре остановилась и невидящим взглядом уставилась на виноградную лозу. Перед ней снова встало лицо Александра, спокойное и безмятежное во сне. В то время она уже сидела, обхватив колени, и смотрела на него. Она смотрела на его густые, длинные ресницы, которые маленькими черными веерами окаймляли его закрытые глаза. Видела тень щетины, начинающей уже появляться вдоль его квадратной челюсти. Тесс захотелось вдруг узнать, какова на ощупь щека Александра: грубая и шершавая, как песок, или же мягкая и нежная, как спелый персик. Но так и не решившись дотронуться до него, она отдернула свою протянутую руку.
Тесс видела, как при дыхании поднимается и опадает его широкая грудь, рассматривала треугольник черных волос на его торсе, суживающийся к узкой талии и исчезающий в черных брюках. Она смотрела на длинные волосы Александра, которые переплелись с травой и обрамляли его лицо, словно диковинный гобелен.
Но вот Александр начал просыпаться. Он медленно и лениво запрокинул руки за голову и потянулся, приводя в движение все мышцы своего тела. Больше Тесс ничего не видела, потому что она отвернулась, прислонилась спиной к дереву и, закрыв глаза, притворилась спящей. Она слышала лишь его протяжный зевок и чувствовала всю томность и вялость его движений.
Стоя среди виноградных лоз и вспоминая события вчерашнего дня, Тесс почувствовала, что, как и вчера, у нее засосало под ложечкой. Она прижала руку к животу, думая о том, почему раньше она никогда не испытывала такого чувства, глядя на худую грудь Найджела, на которой не было ни единого волоска.
И она поняла, почему. Вид обнаженной груди Найджела мог означать только одно — больше унижений, оскорблений и больше боли.
Тесс на мгновение закрыла глаза, не желая больше думать о Найджеле. Его надменное, красивое лицо всплыло в ее памяти и быстро исчезло, уступив место другому лицу. Не такому красивому, как предыдущее, но почему-то более притягивающему и неотразимому. Лицу, которое хмурилось от гнева истинного участия и заботы, а не от гнева упрямых прихотей и причуд. Лицу, которое не использует свою красоту, чтобы очаровать и обмануть, а которое улыбается искренней и неподдельной улыбкой, радуясь хорошо выполненному простому делу.
Тесс открыла глаза и увидела больше чем просто виноградную лозу. Она вдруг увидела что-то еще. Тесс поняла, что мужчины не всегда похожи друг на друга, что рука мужчины не только причиняет боль. Эта рука может еще кормить с ложки супом больную женщину, может вдохнуть жизнь в чистый холст, может просто нежно ласкать. Тесс смотрела на Александра, как если бы перед ней был Найджел. Но он совсем не походил на Найджела.
Тесс вспомнились другие мужчины, которых она знала, — ее отец, чьи руки писали проповеди и таскали ячменные лепешки у Молли на кухне, старый Герберт, чьи руки с нежностью и любовью сажали цветы. Она совсем забыла, что руки мужчины могут быть нежными. Найджел выбил такие вещи из головы. А Александр помогал вспомнить об этом.
Где-то рядом захлопала крыльями птица и рассеяла задумчивость и мечтательность Тесс. Вздрогнув, она подняла глаза на большую черную ворону, усевшуюся на колышек недалеко от нее.
— Боюсь, что тебе еще слишком рано лакомиться виноградом, дружок, — с улыбкой сказала Тесс птице. — Тебе придется подождать несколько месяцев.
Но ворона ответила ей лишь громким, пронзительным карканьем, захлопала крыльями и улетела в поисках пищи в другое место. А Тесс продолжила свою прогулку по винограднику, чувствуя такую легкость на сердце и такой оптимистичный взгляд на жизнь, которого давно уже не испытывала.
Вскоре она подошла к серым каменным зданиям, которые и составляли винодельню. Эти опустевшие здания стояли в долине, в центре виноградника, и выглядели такими же заброшенными, запущенными и одинокими, как и замок, и амбар, и мужчина, которому все это принадлежало. Размышляя об этом, Тесе вошла в первое из трех зданий.
Она бродила среди рядов огромных бочек. Сол-нечныр лучи, падая сквозь дверной проем, освещали ей путь в прохладном, темном помещении. Тесс мало знала о виноделии, но там было великое множество разного оборудования и приспособлений, очевидно, предназначенных для производства вина. Когда-то эта винодельня была продуктивной и оживленной. Бережливая по натуре, Тесс просто не могла понять, почему такой великолепный источник дохода остается неиспользованным.
Возмущенно покачав головой, она вышла из темного, хмурого здания на яркий солнечный свет. Действительно, это просто позор! Тесс направилась было к другим зданиям, чтобы исследовать и их, но вдруг остановилась, как вкопанная.
В нескольких ярдах от нее, в тени между двумя зданиями, стояла ослица. На спине животного ничего не было, но ослица по привычке раскачивалась из стороны в сторону. Ребра и выпирающие с боков кости ясно говорили о том, что животное годами недоедало. Сердце Тесс сжалось от сострадания и жалости. Она сделала шаг вперед, но ослица с испуганным криком отскочила от нее назад.
Тогда Тесс, протянув руку, медленно двинулась к ней, разговаривая с животным мягким, нежным голосом.
— Все хорошо, малышка! Не бойся.
На этот раз ослица не бросилась в сторону, а только подняла голову и посмотрела на девушку своими большими печальными глазами. Она слишком устала, чтобы убегать. Подойдя ближе, Тесс все поняла.
На спине и боках бедного животного зияли перекрещивающиеся во многих местах рубцы от кнута. Свежие раны еще покрывала сухая, спекшаяся кровь. Глубокая волна гнева, горячая и сильная, захлестнула Тесс. Но это был не только гнев. Это было еще и сострадание.
Слезы застилали глаза девушки. Протянув дрожащую руку, Тесс потрепала ослицу по шее.
— О! — всхлипывая, произнесла она. — Бедная.
Ослица опустила голову, как будто стыдясь чего-то. Тесс понимала. О, да, она понимала.
Обхватив ослицу за шею и уткнувшись лицом в ее короткую, жесткую холку, она заплакала.
Прошло довольно много времени, прежде чем Тесс подняла голову. Резким движением руки она смахнула слезы с лица.
— Ты убежала, да? Не волнуйся, дорогая. Ты пойдешь ко мне домой, — и, нежно потрепав ослицу, прибавила: — Никто и никогда больше не обидит тебя. Клянусь.
И, придерживая ослицу за холку, девушка направилась к замку. Животное послушно следовало за ней, словно покоряясь любой судьбе, ждущей его впереди.
День уже клонился к вечеру. Солнце садилось за скалистые горы, переливаясь малиновым и оранжево-розовым цветами на фоне лазурно-голубого неба.
Тесс завела ослицу в конюшню и поставила ее в стойло. Нежно погладив ее на прощание, она сказала:
— Я принесу тебе чего-нибудь поесть. Спрошу у Александра, может, есть где-нибудь поблизости сено.
Выйдя из конюшни, девушка направилась к шато в поисках Александра.
Проходя через кухню, она почувствовала аппетитный запах чего-то вкусного на плите.
Тесс нашла Александра в мастерской. Он мыл кисточки. Оставив на мгновение свое занятие, Александр, с кисточкой в руке, наблюдал, как Тесс поднимается по лестнице и входит в мастерскую.
— Добрый день, мадемуазель. Не пора ли нам готовить обед?
В этот момент Тесс меньше всего думала об обеде. Она нетерпеливо покачала головой.
— У вас есть сено?
— Сено? — Александр озадаченно нахмурился и приподнял бровь, пораженный столь странной просьбой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41