И тотчас же поняла, что за его интересом стояла лишь похоть.
Хен ценил, уважал ее и готов был рисковать жизнью ради нее. Для него она олицетворяла саму жизнь. Он искренне считал ее красивой и самой замечательной, самой мужественной женщиной в Сикамор Флате.
При одной мысли об этом сердце таяло. Никто, далее Карлин, не говорил, что она красива. Никто не смотрел на нее так, словно не мог насмотреться. Никто не прикасался с такой нежностью и не целовал так, словно собирал нектар жизни. Даже мужу она не была нужна, хотя он и испытывал физическое влечение.
Близость Хена согревала. С ним все обстояло иначе. Хотя Лорел имела некоторый опыт интимной жизни, сейчас ей казалось, что она занималась любовью впервые.
Прижимаясь к Хену, она свято верила в его силу и благородство. От него веяло надежностью. Возможно, потому что он с такой легкостью, словно пушинку, подхватывал на руки и прижимал ее к могучему торсу. Возможно, потому что она рядом с ним выглядела хрупкой и слабой.
Неважно. Главное в том, что она ощущала его заботу и любовь.
– Ты совсем замерзла, – очнувшись от раздумий, заметил Хен. Он почувствовал, как спина Лорел покрылась гусиной кожей. Тела начали остывать от страсти. Под одеяло постепенно пробирался холод.
– Немного.
Хен выскользнул из-под одеяла, склонился и подбросил в костер несколько поленьев. Затем разложил мокрую одежду на плаще и вернулся на место. Обняв Лорел, он закутал ее в одеяло.
Но, по мере того как он приходил в себя, беззаботность и радушное настроение рассеивались. Все становилось на прежние места, постепенно возвращалась реальность с сомнениями и нерешенными вопросами. Он любил Ло-рел и хотел на ней жениться. Но захочет ли она выйти за него? Сможет ли она забыть случившееся с Хоуп?
– Что с тобой? – встревожилась женщина.
– Ничего.
– Но я чувствую, что с тобой что-то происходит. Ты начал отстраняться от меня. Почему?
Ему не хотелось разрушать очарование этой волшебной ночи. Но тень сомнений уже пролегла между ними. Еще несколько минут – и все рухнет.
– Я просто вспомнил твои слова.
Лорел насторожилась, ее тело напряглось и замерло:
– Какие слова?
– О том, что я все проблемы решаю при помощи оружия. И что я убийца.
– Я говорила так, потому что была очень расстроена и сердита. Но я была неправа. Я боялась, что ты такой же, как Карлин. И от страха я даже не пыталась узнать, какой ты на самом деле.
– А какой я, по-твоему?
– Самый благородный и необыкновенно внимательный мужчина. До встречи с тобой я и не предполагала, что мужчина может быть таким.
Хен испытывал странное чувство, словно что-то внутри упало и разбилось вдребезги. Казалось, гора упала с плеч и позволила вздохнуть полной грудью.
– Я поняла это в тот самый момент, когда ты прикоснулся ко мне. Твои слова были резки, а поступки грубы. Но твои прикосновения красноречивее всяких слов говорили о том, что скрывалось за внешней жестокостью. – Она подняла на Хена взгляд: – И твоя нежность и забота мне нужны гораздо больше, чем сила. Я полюбила тебя. Все остальное неважно.
– Но почему ты полюбила меня? За что? Лорел улыбнулась. Как она прекрасна при свете костра! Как хотелось бы остаться здесь, в этой пещере навечно! Пусть бы ночь, окутавшая их, не кончалась!
– Разве я могла не полюбить человека, который как ураган ворвался в мою жизнь? Позаботился о моих ранах, стал надежной опорой сыну и обещал все, о чем я мечтала.
Хен был потрясен. Он никогда не видел в своем поведении ничего особенного.
– А когда ты полюбил меня? – спросила она.
– Не знаю.
Он действительно не знал. Ему и в голову не приходило, что он способен влюбиться. Поэтому все произошло как-то само собой, незаметно. Не успел он, казалось, и глазом моргнуть, как был уже без памяти влюблен.
– Возможно, когда увидел, как ты бесстрашно нападаешь на Дэмьена, не обращая внимания на град ударов.
– Нет, тогда ты не мог меня полюбить, – возразила она. – Я выглядела просто ужасно. Ты сам сказал.
– Для меня ты была прекраснее всех.
– Должно быть, ты был слеп.
Но она заблуждалась: Хен прекрасно знал недостатки любимой. И осознавал, насколько сильно они отличаются друг от друга. Любой мужчина, влюбленный в такую женщину, как она, испытывал бы море трудностей. Но ему нравились твердость ее характера, уверенность и готовность защитить и себя, и сына. В этом он был очень похож: на нее: та же дерзость по отношению к окружающему миру. Разница лишь в том, что он полагала я на силу оружия, а она – только на собственное мужество.
– Может, ты и права, – заметил Хен. – Возможно, я до сих пор слеп.
– Более трезвомыслящего человека я не встречала, – произнесла она. – Временами мне казалось, что ты начисто лишен каких бы то ни было чувств.
Он и сам так раньше думал, но Лорел помогла найти ответ на вопрос, мучивший его долгие годы.
– Может, мне удастся переубедить тебя? – заметил Хен и ласково поцеловал Лорел. Он толком не умел целоваться, но инстинкт подсказал, что делать, а Лорел помогла.
Она засмеялась. Он вздрогнул, опасаясь, что поцелуй получился таким неумелым, что вызвал смех.
С легкой иронией она пояснила:
– В детстве я мечтала, что когда-нибудь полюблю мужчину, который приедет ко мне на огромном жеребце или проберется тайком, спрятавшись в копне сена. Иногда я даже представляла, как он рискует ради меня жизнью, и видела его с петлей на шее. Но мне и в голову не приходило, что я темной дождливой ночью буду целоваться с любимым в пещере, затерявшейся в каньоне.
– Хм, боюсь Джордж: упрекнул бы меня в отсутствии воображения. А Монти, наверно, сказал бы еще что-нибудь похуже.
– Хотелось бы мне встретить твоих братьев и сказать им, как сильно они заблуждаются. Ты самый романтичный мужчина на всем белом свете. Кто, кроме тебя, ворвался бы в каньон и бросился защищать женщину, которую в глаза не видел. Не проходило и дня, чтобы ты что-нибудь не сделал для меня. Ты назвал меня самой прекрасной женщиной в мире. Разве это не романтично?
Лорел обвила руками шею Хена, притянула к себе и страстно поцеловала.
– Но я неопытен, не знаю, что делать и что говорить.
– Ты не прав. Несколько минут тому назад ты был совсем неплох.
– Я был неловок и неуклюж, и ты знаешь это.
– Только поначалу. Ты способный ученик.
– Но как мужчина я должен быть более опытным и искушенным.
Лорел поцеловала его, вложив в поцелуй всю нежность и любовь.
– Мне это нравится. Не каждой выпадет счастье стать первой и единственной женщиной для любимого человека.
– Тебе действительно нравится?
– Да. И я собираюсь еще раз доказать тебе это, – лукаво сказала Лорел. Ее рука ласково прикоснулась к средоточию жизненных сил Хена.
– Может, продолжим урок?
Он всем своим существом бурно и страстно откликнулся на призыв.
Глава 23
– Миссис Уорти не захочет тебя видеть, – сказала Лорел Хену. – Она не отходит от постели Хоуп.
Все в доме Уорти были слишком заняты, чтобы заметить, что Лорел не спала в своей кровати. И никто не слышал, как она утром отправилась собирать белье.
– Как Хоуп? – спросил Хен.
– Все еще без сознания.
– А что говорит док Эверсон?
– Он сам не понимает, почему она еще жива.
– Значит, он по-прежнему считает, что у Хоуп нет никакого шанса выжить?
Женщина печально покачала головой.
– Мне нужно идти. Нужно покормить Грейс и Гораса.
– Я передам Тайлеру, чтобы он принес еду из ресторана.
– Он уже принес. Осталось лишь уговорить их поесть.
– Тогда я пойду. Но скоро вернусь.
– Выходи через заднюю дверь.
– Я люблю тебя.
– Я тебя тоже люблю. А теперь иди.
– Ты натворил черт знает что! И спутал все наши планы! – отчитывал Авери Блакторн Эл-лисона. – Кто тебя просил преследовать Рандольфа? Дурья башка!
Но Эллисон не был уже тем самонадеянным мальчишкой, который менее двадцати четырех часов тому назад с важным и независимым видом въехал в Сикамор Флате. Сейчас он уже испытывал отвращение и к оружию, и к стрельбе. Во-первых, ему пришлось долго выслушивать подробный рассказ доктора о маленькой девочке, которую он убил случайным выстрелом (это вызвало у него слабость и тошноту). Во-вторых, он довольно быстро – на собственной шкуре – выяснил, что Хен Рандольф в добрую дюжину раз превосходит любого стрелка по быстроте и ловкости. Шериф мог убить его в любой момент.
Эллисона совсем не прельщала перспектива умереть в таком молодом возрасте. Въезжая в город, он не предполагал, что ему может грозить смертельная опасность. Но заглянув в глаза Хена Рандольфа, он мгновенно осознал, что если он хоть раз поднимет оружие против шерифа, смерти ему не миновать.
– Ты же сам говорил, что хочешь увидеть шерифа мертвым, – пробубнил юноша, мысленно благодаря судьбу за то, что его от Авери отделяет металлическая решетка. Он всегда немного побаивался деда, который, несмотря на благоразумие и внешнее спокойствие, славился жестокостью.
– Если ты собирался убить его, то почему не сделал это как положено? Зачем открыл беспорядочную стрельбу по городу? Единственное, чего ты добился своими дурацкими выстрелами, так это растревожил осиное гнездо.
– Она умерла?
– Пока нет, но что это меняет? Все как один обвиняют Рандольфа в том, что он не убил тебя. В конце концов, он не выдержит и пристрелит тебя.
Эллисон боялся спорить с дедом, но и смолчать не мог.
– Он даже не пытался меня убить. Он был вне себя от злости, но не собирался убивать меня. Я видел это по глазам.
– Ты сам не знаешь, что за вздор несешь. Хен Рандольф – убийца.
– Нет, ты ошибаешься, – смело возразил юноша. Присутствие спасительных решеток придавало ему сил. – Он мог застрелить меня в любую секунду. Но он хотел преподать мне урок.
– Надеюсь, ты усвоил его урок. Щенок не может тягаться с таким матерым волком, как Рандольф. Оставь его мне.
– Но зачем его убивать? – не унимался Эл. – Он же ни кого из нас не убил.
– Как быстро ты забыл, что он сделал с Эф-рамом!
– Ты же говорил, что Эфрам сам виноват. Мы просто должны забрать Адама и забыть о шерифе.
– Ну, уж нет! Тот, кто перешел дорогу Блакторнам, должен умереть. Шериф избил Дэмьена, унизил Эфрама и опозорил тебя. Стоит забыть об этом, как любой неоперившийся птенец готов будет поднять на нас руку. Нет, этого шерифа стоит хорошенько проучить.
– Но он не похож; на всех остальных шерифов. Он благородный человек.
– Возможно, но ему, однако, суждено умереть, как всем остальным.
Но Эллисон не желал Рандольфу смерти. Более того, ему начало казаться, что Хен Рандольф сделал для него гораздо больше, чем кто-либо из родственников за все шестнадцать лет.
– Вижу, ты совсем ничего не ел. Скоро ты высохнешь и станешь худым как щепка, – заметил Тайлер, собирая после завтрака тарелки со стола.
– Что это такое? – спросил Хен, пренебрежительно ткнув пальцем в пищу.
– Насколько я помню, раньше тебя, в отличие от Монти, не интересовало, как выглядит еда. С тобой творится что-то неладное. Ты принял случившееся слишком близко к сердцу.
– Беспредметный разговор. Напрасно стараешься.
– Ты всегда был упрямым как осел. Самым упрямым обычно считали Монти, но он просто привык поднимать много шума.
– А вот ты ведешь себя так, словно знаешь ответы на все вопросы.
– Если это тебя утешит, то признаюсь, что знаю далеко не все ответы.
– Я уже и сам заметил.
– С каких это пор ты стал таким проницательным?
– Неважно. Главное в том, что ты зашел в тупик и не знаешь выхода.
– А ты знаешь?
– Возможно. Только вряд ли ты последуешь моему совету.
Хену нечего было возразить. Он не привык делиться проблемами с младшим братом. Чем Тайлер может помочь?
– Естественно, я не собираюсь прислушиваться к советам человека, который рассылает пугающие людей телеграммы и распространяет слухи.
– Прекрати раздражать меня и поговори с Джорджем. Вряд ли у тебя получится.
– Что вряд ли получится?
– Вывести меня из терпения. Я перестал обращать внимание на вас с Монти уже несколько лет тому назад.
Хен с удивлением посмотрел на младшего брата. «Похоже, Тайлер повзрослел. Странно, что я не заметил, – подумал молодой человек. – Что же еще я упустил из внимания?»
Джордж сидел за столом и писал письмо, когда в комнату вошел Хен.
– Не отвлекайся, – заметил вошедший, когда Джордж отложил перо в сторону. – Я подожду.
– Думаю, не стоит откладывать разговор, – отозвался старший брат, закрывая чернильницу и поворачиваясь лицом к гостю. – Со дня моего появления в городе ты с успехом избегал меня.
– Тебе не следовало приезжать. Глупо с твоей стороны было поддаться на небылицы Тайле-ра. Кстати, как Роза?
– Прекрасно. Хен прищурился.
– Она ведь ждала ребенка, не так ли? Джордж; широко улыбнулся.
– Перед самым отъездом она родила девочку с темными волосами и огромными карими глазами.
– Значит, она как две капли воды похожа на тебя.
– Возможно, но я настоял, чтобы ее назвали по имени матери: Элизабет Роза.
Хен от души порадовался счастью брата. Роза всегда хотела иметь много детей, но по состоянию здоровья не могла. Пару лет назад она тяжело пережила потерю ребенка. И все боялись, что она больше не решится на другого ребенка. Но, видимо, ее плохо знали: если она чего-то очень сильно хотела, непременно добивалась.
Джордж; пронизывающим взглядом посмотрел на брата.
– Но ты же пришел сюда не за тем, чтобы говорить о новорожденной племяннице?
– Проклятье! Я и сам не знаю, зачем пришел.
– Знаешь, только не хочешь признаться. Ты никогда не умел выражать свои мысли и чувства.
Джордж замолчал. Хен понимал, что пришло время объяснить причину визита, но не знал, с чего начать.
– Ты считаешь меня убийцей? – вырвалось у молодого человека. Возможно, не стоило так прямо ставить вопрос, но именно из-за него он и пришел. Казалось, все зависело только от ответа Джорджа.
– Конечно, нет.
– Но я убил несколько человек.
– Я тоже. Однако не считаю себя убийцей.
– Ты другое дело. Ты убивал на войне.
– Но я бы убил снова, если бы возникла такая необходимость.
– Это совершенно разные вещи, – возразил Хен. – Ты мог бы многое сделать в случае необходимости, но не сделал. Мне же неизбежно приходится то и дело нажимать на курок.
– Напротив, мне всегда казалось, что ты до последнего момента избегал пользоваться оружием.
Хен выглядел удивленным.
– Но так думаешь, должно быть, только ты.
– Ошибаешься. Мы все так думаем. Например, Монти не раз говорил то же самое.
Хен призадумался. Вполне естественно, что семья, особенно брат-близнец, старались видеть в нем только хорошее. Кто же захочет признать, что его брат – убийца?
– Ты знаешь, почему этот город нанял меня?
– Нет.
– И не догадываешься?
– Не ходи вокруг да около. Скажи сам.
– Жители Сикамор Флате постоянно страдали и несли потери от набегов грабителей, которые убили трех предыдущих шерифов. Питер Коллинз убедил горожан не только в том, что я превосходный стрелок, но и в том, что я не особенно щепетилен в случаях, когда нужно нажать на курок.
– Какое мне дело до Питера. Он ошибается, как все смертные.
– Если бы только ты. До вчерашнего дня, когда я выстрелил этому мальчишке не в сердце, а в руку, в городе не нашлось бы ни одного человека, который согласился бы с тобой.
– Но почему ты не убил его? Он заслужил смерть. Открыл стрельбу в городе, наглец!
– Но ему только шестнадцать!
– Пуле все равно, кто нажимает на курок. Она не разбирает возраста.
– В этом мальчишке я увидел себя. Таким же был и я до тех пор, пока те негодяи не поймали Монти.
– Я думал об этом.
– Если бы я убил его, то стал бы убийцей.
– Но ты не убийца.
– Город платит мне именно за то, чтобы я убивал. Я ведь начал убивать не потому, что мне нравится это. Но кого это интересует? Честно говоря, я начинаю бояться за себя. Тогда в ущелье я готов был убить Дэмьена. Один выстрел – и он был бы мертв. Если я сейчас не остановлюсь, если убью кого-нибудь, то обратной дороги не будет.
– Дэмьен причинил зло Лорел?
Долгие годы Джордж заменял Хену отца. Зачем скрывать все от него? Следовало сразу же рассказать ему обо всем. Джордж всегда видел братьев насквозь и умел читать их мысли. Он был хорошим и заботливым братом… и надоедливой нянькой.
– Дэмьен избил Лорел и пытался похитить ее сына.
– Думаю, никто бы не упрекнул тебя и словом, убей ты его.
– Именно этого они и ждали от меня. Этого и требуют.
– Но теперь ты уже не хочешь подчиниться их требованиям, не так ли?
– Не совсем так.
– Потому что ты не хочешь, чтобы Лорел считала тебя убийцей, да?
Хен кивнул головой в знак согласия.
– Но она продолжает так думать, верно?
– Сейчас она отрицает это, говорит, что узнала меня лучше и изменила мнение. Но по-прежнему не хочет, чтобы ее сын вырос похожим на меня.
– Разве это так уж важно?
– Да, очень важно, – Хен запнулся, колеблясь, затем добавил: – Я люблю ее. И хотел бы жениться на ней.
– А она знает?
– Я далее признался ей в любви.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
Хен ценил, уважал ее и готов был рисковать жизнью ради нее. Для него она олицетворяла саму жизнь. Он искренне считал ее красивой и самой замечательной, самой мужественной женщиной в Сикамор Флате.
При одной мысли об этом сердце таяло. Никто, далее Карлин, не говорил, что она красива. Никто не смотрел на нее так, словно не мог насмотреться. Никто не прикасался с такой нежностью и не целовал так, словно собирал нектар жизни. Даже мужу она не была нужна, хотя он и испытывал физическое влечение.
Близость Хена согревала. С ним все обстояло иначе. Хотя Лорел имела некоторый опыт интимной жизни, сейчас ей казалось, что она занималась любовью впервые.
Прижимаясь к Хену, она свято верила в его силу и благородство. От него веяло надежностью. Возможно, потому что он с такой легкостью, словно пушинку, подхватывал на руки и прижимал ее к могучему торсу. Возможно, потому что она рядом с ним выглядела хрупкой и слабой.
Неважно. Главное в том, что она ощущала его заботу и любовь.
– Ты совсем замерзла, – очнувшись от раздумий, заметил Хен. Он почувствовал, как спина Лорел покрылась гусиной кожей. Тела начали остывать от страсти. Под одеяло постепенно пробирался холод.
– Немного.
Хен выскользнул из-под одеяла, склонился и подбросил в костер несколько поленьев. Затем разложил мокрую одежду на плаще и вернулся на место. Обняв Лорел, он закутал ее в одеяло.
Но, по мере того как он приходил в себя, беззаботность и радушное настроение рассеивались. Все становилось на прежние места, постепенно возвращалась реальность с сомнениями и нерешенными вопросами. Он любил Ло-рел и хотел на ней жениться. Но захочет ли она выйти за него? Сможет ли она забыть случившееся с Хоуп?
– Что с тобой? – встревожилась женщина.
– Ничего.
– Но я чувствую, что с тобой что-то происходит. Ты начал отстраняться от меня. Почему?
Ему не хотелось разрушать очарование этой волшебной ночи. Но тень сомнений уже пролегла между ними. Еще несколько минут – и все рухнет.
– Я просто вспомнил твои слова.
Лорел насторожилась, ее тело напряглось и замерло:
– Какие слова?
– О том, что я все проблемы решаю при помощи оружия. И что я убийца.
– Я говорила так, потому что была очень расстроена и сердита. Но я была неправа. Я боялась, что ты такой же, как Карлин. И от страха я даже не пыталась узнать, какой ты на самом деле.
– А какой я, по-твоему?
– Самый благородный и необыкновенно внимательный мужчина. До встречи с тобой я и не предполагала, что мужчина может быть таким.
Хен испытывал странное чувство, словно что-то внутри упало и разбилось вдребезги. Казалось, гора упала с плеч и позволила вздохнуть полной грудью.
– Я поняла это в тот самый момент, когда ты прикоснулся ко мне. Твои слова были резки, а поступки грубы. Но твои прикосновения красноречивее всяких слов говорили о том, что скрывалось за внешней жестокостью. – Она подняла на Хена взгляд: – И твоя нежность и забота мне нужны гораздо больше, чем сила. Я полюбила тебя. Все остальное неважно.
– Но почему ты полюбила меня? За что? Лорел улыбнулась. Как она прекрасна при свете костра! Как хотелось бы остаться здесь, в этой пещере навечно! Пусть бы ночь, окутавшая их, не кончалась!
– Разве я могла не полюбить человека, который как ураган ворвался в мою жизнь? Позаботился о моих ранах, стал надежной опорой сыну и обещал все, о чем я мечтала.
Хен был потрясен. Он никогда не видел в своем поведении ничего особенного.
– А когда ты полюбил меня? – спросила она.
– Не знаю.
Он действительно не знал. Ему и в голову не приходило, что он способен влюбиться. Поэтому все произошло как-то само собой, незаметно. Не успел он, казалось, и глазом моргнуть, как был уже без памяти влюблен.
– Возможно, когда увидел, как ты бесстрашно нападаешь на Дэмьена, не обращая внимания на град ударов.
– Нет, тогда ты не мог меня полюбить, – возразила она. – Я выглядела просто ужасно. Ты сам сказал.
– Для меня ты была прекраснее всех.
– Должно быть, ты был слеп.
Но она заблуждалась: Хен прекрасно знал недостатки любимой. И осознавал, насколько сильно они отличаются друг от друга. Любой мужчина, влюбленный в такую женщину, как она, испытывал бы море трудностей. Но ему нравились твердость ее характера, уверенность и готовность защитить и себя, и сына. В этом он был очень похож: на нее: та же дерзость по отношению к окружающему миру. Разница лишь в том, что он полагала я на силу оружия, а она – только на собственное мужество.
– Может, ты и права, – заметил Хен. – Возможно, я до сих пор слеп.
– Более трезвомыслящего человека я не встречала, – произнесла она. – Временами мне казалось, что ты начисто лишен каких бы то ни было чувств.
Он и сам так раньше думал, но Лорел помогла найти ответ на вопрос, мучивший его долгие годы.
– Может, мне удастся переубедить тебя? – заметил Хен и ласково поцеловал Лорел. Он толком не умел целоваться, но инстинкт подсказал, что делать, а Лорел помогла.
Она засмеялась. Он вздрогнул, опасаясь, что поцелуй получился таким неумелым, что вызвал смех.
С легкой иронией она пояснила:
– В детстве я мечтала, что когда-нибудь полюблю мужчину, который приедет ко мне на огромном жеребце или проберется тайком, спрятавшись в копне сена. Иногда я даже представляла, как он рискует ради меня жизнью, и видела его с петлей на шее. Но мне и в голову не приходило, что я темной дождливой ночью буду целоваться с любимым в пещере, затерявшейся в каньоне.
– Хм, боюсь Джордж: упрекнул бы меня в отсутствии воображения. А Монти, наверно, сказал бы еще что-нибудь похуже.
– Хотелось бы мне встретить твоих братьев и сказать им, как сильно они заблуждаются. Ты самый романтичный мужчина на всем белом свете. Кто, кроме тебя, ворвался бы в каньон и бросился защищать женщину, которую в глаза не видел. Не проходило и дня, чтобы ты что-нибудь не сделал для меня. Ты назвал меня самой прекрасной женщиной в мире. Разве это не романтично?
Лорел обвила руками шею Хена, притянула к себе и страстно поцеловала.
– Но я неопытен, не знаю, что делать и что говорить.
– Ты не прав. Несколько минут тому назад ты был совсем неплох.
– Я был неловок и неуклюж, и ты знаешь это.
– Только поначалу. Ты способный ученик.
– Но как мужчина я должен быть более опытным и искушенным.
Лорел поцеловала его, вложив в поцелуй всю нежность и любовь.
– Мне это нравится. Не каждой выпадет счастье стать первой и единственной женщиной для любимого человека.
– Тебе действительно нравится?
– Да. И я собираюсь еще раз доказать тебе это, – лукаво сказала Лорел. Ее рука ласково прикоснулась к средоточию жизненных сил Хена.
– Может, продолжим урок?
Он всем своим существом бурно и страстно откликнулся на призыв.
Глава 23
– Миссис Уорти не захочет тебя видеть, – сказала Лорел Хену. – Она не отходит от постели Хоуп.
Все в доме Уорти были слишком заняты, чтобы заметить, что Лорел не спала в своей кровати. И никто не слышал, как она утром отправилась собирать белье.
– Как Хоуп? – спросил Хен.
– Все еще без сознания.
– А что говорит док Эверсон?
– Он сам не понимает, почему она еще жива.
– Значит, он по-прежнему считает, что у Хоуп нет никакого шанса выжить?
Женщина печально покачала головой.
– Мне нужно идти. Нужно покормить Грейс и Гораса.
– Я передам Тайлеру, чтобы он принес еду из ресторана.
– Он уже принес. Осталось лишь уговорить их поесть.
– Тогда я пойду. Но скоро вернусь.
– Выходи через заднюю дверь.
– Я люблю тебя.
– Я тебя тоже люблю. А теперь иди.
– Ты натворил черт знает что! И спутал все наши планы! – отчитывал Авери Блакторн Эл-лисона. – Кто тебя просил преследовать Рандольфа? Дурья башка!
Но Эллисон не был уже тем самонадеянным мальчишкой, который менее двадцати четырех часов тому назад с важным и независимым видом въехал в Сикамор Флате. Сейчас он уже испытывал отвращение и к оружию, и к стрельбе. Во-первых, ему пришлось долго выслушивать подробный рассказ доктора о маленькой девочке, которую он убил случайным выстрелом (это вызвало у него слабость и тошноту). Во-вторых, он довольно быстро – на собственной шкуре – выяснил, что Хен Рандольф в добрую дюжину раз превосходит любого стрелка по быстроте и ловкости. Шериф мог убить его в любой момент.
Эллисона совсем не прельщала перспектива умереть в таком молодом возрасте. Въезжая в город, он не предполагал, что ему может грозить смертельная опасность. Но заглянув в глаза Хена Рандольфа, он мгновенно осознал, что если он хоть раз поднимет оружие против шерифа, смерти ему не миновать.
– Ты же сам говорил, что хочешь увидеть шерифа мертвым, – пробубнил юноша, мысленно благодаря судьбу за то, что его от Авери отделяет металлическая решетка. Он всегда немного побаивался деда, который, несмотря на благоразумие и внешнее спокойствие, славился жестокостью.
– Если ты собирался убить его, то почему не сделал это как положено? Зачем открыл беспорядочную стрельбу по городу? Единственное, чего ты добился своими дурацкими выстрелами, так это растревожил осиное гнездо.
– Она умерла?
– Пока нет, но что это меняет? Все как один обвиняют Рандольфа в том, что он не убил тебя. В конце концов, он не выдержит и пристрелит тебя.
Эллисон боялся спорить с дедом, но и смолчать не мог.
– Он даже не пытался меня убить. Он был вне себя от злости, но не собирался убивать меня. Я видел это по глазам.
– Ты сам не знаешь, что за вздор несешь. Хен Рандольф – убийца.
– Нет, ты ошибаешься, – смело возразил юноша. Присутствие спасительных решеток придавало ему сил. – Он мог застрелить меня в любую секунду. Но он хотел преподать мне урок.
– Надеюсь, ты усвоил его урок. Щенок не может тягаться с таким матерым волком, как Рандольф. Оставь его мне.
– Но зачем его убивать? – не унимался Эл. – Он же ни кого из нас не убил.
– Как быстро ты забыл, что он сделал с Эф-рамом!
– Ты же говорил, что Эфрам сам виноват. Мы просто должны забрать Адама и забыть о шерифе.
– Ну, уж нет! Тот, кто перешел дорогу Блакторнам, должен умереть. Шериф избил Дэмьена, унизил Эфрама и опозорил тебя. Стоит забыть об этом, как любой неоперившийся птенец готов будет поднять на нас руку. Нет, этого шерифа стоит хорошенько проучить.
– Но он не похож; на всех остальных шерифов. Он благородный человек.
– Возможно, но ему, однако, суждено умереть, как всем остальным.
Но Эллисон не желал Рандольфу смерти. Более того, ему начало казаться, что Хен Рандольф сделал для него гораздо больше, чем кто-либо из родственников за все шестнадцать лет.
– Вижу, ты совсем ничего не ел. Скоро ты высохнешь и станешь худым как щепка, – заметил Тайлер, собирая после завтрака тарелки со стола.
– Что это такое? – спросил Хен, пренебрежительно ткнув пальцем в пищу.
– Насколько я помню, раньше тебя, в отличие от Монти, не интересовало, как выглядит еда. С тобой творится что-то неладное. Ты принял случившееся слишком близко к сердцу.
– Беспредметный разговор. Напрасно стараешься.
– Ты всегда был упрямым как осел. Самым упрямым обычно считали Монти, но он просто привык поднимать много шума.
– А вот ты ведешь себя так, словно знаешь ответы на все вопросы.
– Если это тебя утешит, то признаюсь, что знаю далеко не все ответы.
– Я уже и сам заметил.
– С каких это пор ты стал таким проницательным?
– Неважно. Главное в том, что ты зашел в тупик и не знаешь выхода.
– А ты знаешь?
– Возможно. Только вряд ли ты последуешь моему совету.
Хену нечего было возразить. Он не привык делиться проблемами с младшим братом. Чем Тайлер может помочь?
– Естественно, я не собираюсь прислушиваться к советам человека, который рассылает пугающие людей телеграммы и распространяет слухи.
– Прекрати раздражать меня и поговори с Джорджем. Вряд ли у тебя получится.
– Что вряд ли получится?
– Вывести меня из терпения. Я перестал обращать внимание на вас с Монти уже несколько лет тому назад.
Хен с удивлением посмотрел на младшего брата. «Похоже, Тайлер повзрослел. Странно, что я не заметил, – подумал молодой человек. – Что же еще я упустил из внимания?»
Джордж сидел за столом и писал письмо, когда в комнату вошел Хен.
– Не отвлекайся, – заметил вошедший, когда Джордж отложил перо в сторону. – Я подожду.
– Думаю, не стоит откладывать разговор, – отозвался старший брат, закрывая чернильницу и поворачиваясь лицом к гостю. – Со дня моего появления в городе ты с успехом избегал меня.
– Тебе не следовало приезжать. Глупо с твоей стороны было поддаться на небылицы Тайле-ра. Кстати, как Роза?
– Прекрасно. Хен прищурился.
– Она ведь ждала ребенка, не так ли? Джордж; широко улыбнулся.
– Перед самым отъездом она родила девочку с темными волосами и огромными карими глазами.
– Значит, она как две капли воды похожа на тебя.
– Возможно, но я настоял, чтобы ее назвали по имени матери: Элизабет Роза.
Хен от души порадовался счастью брата. Роза всегда хотела иметь много детей, но по состоянию здоровья не могла. Пару лет назад она тяжело пережила потерю ребенка. И все боялись, что она больше не решится на другого ребенка. Но, видимо, ее плохо знали: если она чего-то очень сильно хотела, непременно добивалась.
Джордж; пронизывающим взглядом посмотрел на брата.
– Но ты же пришел сюда не за тем, чтобы говорить о новорожденной племяннице?
– Проклятье! Я и сам не знаю, зачем пришел.
– Знаешь, только не хочешь признаться. Ты никогда не умел выражать свои мысли и чувства.
Джордж замолчал. Хен понимал, что пришло время объяснить причину визита, но не знал, с чего начать.
– Ты считаешь меня убийцей? – вырвалось у молодого человека. Возможно, не стоило так прямо ставить вопрос, но именно из-за него он и пришел. Казалось, все зависело только от ответа Джорджа.
– Конечно, нет.
– Но я убил несколько человек.
– Я тоже. Однако не считаю себя убийцей.
– Ты другое дело. Ты убивал на войне.
– Но я бы убил снова, если бы возникла такая необходимость.
– Это совершенно разные вещи, – возразил Хен. – Ты мог бы многое сделать в случае необходимости, но не сделал. Мне же неизбежно приходится то и дело нажимать на курок.
– Напротив, мне всегда казалось, что ты до последнего момента избегал пользоваться оружием.
Хен выглядел удивленным.
– Но так думаешь, должно быть, только ты.
– Ошибаешься. Мы все так думаем. Например, Монти не раз говорил то же самое.
Хен призадумался. Вполне естественно, что семья, особенно брат-близнец, старались видеть в нем только хорошее. Кто же захочет признать, что его брат – убийца?
– Ты знаешь, почему этот город нанял меня?
– Нет.
– И не догадываешься?
– Не ходи вокруг да около. Скажи сам.
– Жители Сикамор Флате постоянно страдали и несли потери от набегов грабителей, которые убили трех предыдущих шерифов. Питер Коллинз убедил горожан не только в том, что я превосходный стрелок, но и в том, что я не особенно щепетилен в случаях, когда нужно нажать на курок.
– Какое мне дело до Питера. Он ошибается, как все смертные.
– Если бы только ты. До вчерашнего дня, когда я выстрелил этому мальчишке не в сердце, а в руку, в городе не нашлось бы ни одного человека, который согласился бы с тобой.
– Но почему ты не убил его? Он заслужил смерть. Открыл стрельбу в городе, наглец!
– Но ему только шестнадцать!
– Пуле все равно, кто нажимает на курок. Она не разбирает возраста.
– В этом мальчишке я увидел себя. Таким же был и я до тех пор, пока те негодяи не поймали Монти.
– Я думал об этом.
– Если бы я убил его, то стал бы убийцей.
– Но ты не убийца.
– Город платит мне именно за то, чтобы я убивал. Я ведь начал убивать не потому, что мне нравится это. Но кого это интересует? Честно говоря, я начинаю бояться за себя. Тогда в ущелье я готов был убить Дэмьена. Один выстрел – и он был бы мертв. Если я сейчас не остановлюсь, если убью кого-нибудь, то обратной дороги не будет.
– Дэмьен причинил зло Лорел?
Долгие годы Джордж заменял Хену отца. Зачем скрывать все от него? Следовало сразу же рассказать ему обо всем. Джордж всегда видел братьев насквозь и умел читать их мысли. Он был хорошим и заботливым братом… и надоедливой нянькой.
– Дэмьен избил Лорел и пытался похитить ее сына.
– Думаю, никто бы не упрекнул тебя и словом, убей ты его.
– Именно этого они и ждали от меня. Этого и требуют.
– Но теперь ты уже не хочешь подчиниться их требованиям, не так ли?
– Не совсем так.
– Потому что ты не хочешь, чтобы Лорел считала тебя убийцей, да?
Хен кивнул головой в знак согласия.
– Но она продолжает так думать, верно?
– Сейчас она отрицает это, говорит, что узнала меня лучше и изменила мнение. Но по-прежнему не хочет, чтобы ее сын вырос похожим на меня.
– Разве это так уж важно?
– Да, очень важно, – Хен запнулся, колеблясь, затем добавил: – Я люблю ее. И хотел бы жениться на ней.
– А она знает?
– Я далее признался ей в любви.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40