Отшвырнув в сторону Джессапа, он отвесил Ричардсу сокрушительный удар здоровой рукой. Но Джессап вскочил, Ричардс пришел в себя, и оба с новой силой накинулись на своего противника. В пылу схватки револьвер отлетел в сторону, и Брайони увидела, как он поблескивает под ближайшим камнем. Девушка опрометью кинулась туда, чувствуя, что сердце вот-вот выскочит у нее из груди. В этот момент она заметила, что Ричардс вытащил свой револьвер и пытается получше прицелиться в Джима. Она закричала, стараясь его предупредить, но, поглощенный схваткой с Джессапом, он ее не услышал. Неожиданно мощным ударом Логан послал бывшего ковбоя Брайони в нокаут, но, когда Джессап рухнул на землю, Джим оказался на прицеле у Ричардса, торопливо спускавшего предохранитель.
Внезапно прозвучал выстрел. Логан обернулся и увидел, как Мэтт повалился на камни, все вокруг себя заливая кровью. Потрясенный Джим смотрел на него некоторое время, ничего не понимая, затем оглянулся. Брайони стояла в нескольких ярдах от него, бледная как полотно. Большой «кольт» выпал из ее дрожащих рук. Девушка как завороженная в ужасе смотрела на тело Мэтта Ричардса. Ее пуля угодила ему в самое сердце. Брайони хотела что-то сказать, но не смогла… Вместо этого она закрыла лицо руками и заплакала.
Хромая, Логан приблизился к ней.
– Брайони, моя Брайони, – произнес он слабым голосом, прижимая девушку к себе.
Она обхватила его руками, сотрясаясь от рыданий.
– Я знаю, Брайони, я знаю, тяжело убивать человека, особенно того, кто когда-то немало значил для тебя…
– Нет! – неожиданно закричала она, вскидывая голову и глядя Логану в глаза. – Нет, это не так! Я убила бы его снова – всех их, если бы могла! Я должна была помочь тебе… спасти тебя! – Ее зеленые глаза заволокло слезами. – О, Джим, я так люблю тебя! Если бы с тобой что-нибудь случилось, я не перенесла бы этого!
Джим посмотрел на нее долгим взглядом. Впервые его сердце заколотилось в невероятной надежде.
– Брайони, – хрипло сказал он. – Я люблю тебя… в моей жизни нет больше места для других женщин… и не будет никогда!
Он поцеловал ее, вложив в поцелуй все оставшиеся силы, всю невостребованную любовь, скопившуюся в сердце. Брайони закрыла глаза, жадно ловя его губы, с замиранием ощущая, как страсть переполняет ее, сметая последние сомнения на своем пути. Неподражаемое, восхитительное чувство любви охватило ее душу и тело, и казалось, у него нет ни конца, ни начала.
Все же они оторвались друг от друга, и, прижимая девушку к себе, Логан спросил, заглядывая ей в глаза:
– Значит, для тебя больше не важно, что я застрелил твоего отца?
Неужели это действительно так? Сердце подсказало ей ответ. Уэсли Хилл был преступником, бессовестным, жадным вором, человеком, который наживался, обкрадывая соседей, а в довершение всего убил свою любовницу. Он никогда не был ей настоящим отцом. Брайони не могла придумать ни одного доброго слова в его защиту. Она взглянула на Джима, за циничной, высокомерной внешностью которого скрывалась душа, способная на любовь и понимание, душа истинного джентльмена. Вся глубина ее чувства отразилась в ее глазах, и она ответила мягким, полным любви голосом:
– Нет, Джим, не важно. – Брайони нежно коснулась пальцами его лица, покрытого синяками. – Теперь… уже не важно. Я была бы сумасшедшей, если бы отвергла твою любовь. Мой отец не стоит такой жертвы. Сейчас я это понимаю.
Невзирая на боль и усталость, Джим улыбнулся. Они стояли вдвоем посреди залитого кровью плато, окруженные телами врагов, и тем не менее ему казалось, что он заново родился, что ему дарован шанс быть счастливым.
Логан погладил черные как смоль кудри женщины, которую держал в объятиях, сознавая, что этим невероятным счастьем обязан ей, его милой, замечательной Брайони с изумрудными глазами и медовыми губками. Джим поцеловал ее в макушку.
– В таком случае, красавица, – протянул он своим обычным ленивым голосом, – полагаю, нам осталось только пожениться.
Светлая улыбка озарила лицо Брайони.
– Да, мистер Логан, полагаю, вы правы.
Глава 26
Брайони лениво нежилась в большой фарфоровой ванне у себя в спальне. Это было ее последнее купание здесь, а предстоящая ночь должна была стать ее последней ночью на ранчо отца. Завтра утром она станет женой Техасца Джима Логана.
Девушка радостно вздохнула, откидываясь на спину в душистой воде. Десять дней прошло с того ужасного рассвета на отвесном плато в Твин Барз, и за это время в ее жизни произошли большие перемены. Пропавшее признание ее отца, разумеется, было обнаружено за подкладкой розовой шляпки с черными перьями, принадлежавшей Дэйзи Уинстон. На основании этого документа Мэг Донахью, Расти Джессап и несколько их соучастников были признаны виновными в многочисленных преступлениях, в том числе и в покушении на Брайони и Джима, и их отправили в тюрьму в Тусоне.
Брайони распродала ранчо по кускам ближайшим соседям и Сэму Блэйку в том числе. Она запросила самую низкую цену, какую можно было представить, потому что хотела как можно скорее избавиться от всего, что напоминало о темном прошлом ее отца. Завтра она начнет новую жизнь. После свадебной церемонии было решено отправиться в Сан-Франциско и провести там медовый месяц. Большая часть багажа Брайони оставалась пока на ранчо, потому что она еще не знала, куда его отправить. Они с Джимом не строили планов на будущее дальше медового месяца, но Брайони знала, что, какие бы они ни были, она будет счастлива, ведь рядом с ней будет Джим.
Девушка мечтательно улыбнулась. Внезапно дверь ее спальни отворилась. Сердце Брайони испуганно заколотилось. Она глубже погрузилась в ванну, скрывая под водой свое нагое тело. К ее удивлению, на пороге оказался Джим Логан, одетый в черное, с алым платком на шее. Его высокая мускулистая фигура почти полностью занимала дверной проем. Глаза Техасца блестели обычным холодным блеском, а на губах играла насмешливая улыбка.
– Д-Джим! Что ты здесь делаешь? Ну-ка убирайся отсюда! Я спущусь вниз и поговорю с тобой, после того как оденусь.
Но улыбка Логана сделалась шире, и, не обращая внимания на ее слова, он вошел в спальню. Притворив за собой дверь, он остановился, прислонившись спиной к комоду. Рана Джима благополучно заживала. Теперь он выглядел еще более сильным и устрашающим, но Брайони его не боялась.
– Что это ты задумал? – обратилась она к нему возмущенно. – Пожалуйста, уходи и подожди меня внизу!
– Прошу прощения, красавица, – процедил он сквозь зубы, весело глядя на Брайони, – но, пожалуй, я останусь здесь.
– Но почему? – воскликнула девушка. – Что-нибудь случилось?
На мгновение у нее мелькнула ужасная мысль: а не передумал ли он жениться? Вдруг в последний момент он решил, что ему дороже всего его свобода? Неужели он пришел сказать, что покидает ее? К горлу Брайони мгновенно подступила тошнота.
– Я решил, что нам делать после медового месяца, и хотел рассказать тебе об этом. И насчет сегодняшнего вечера у меня также есть несколько оригинальных идей.
По блеску в его глазах Брайони без труда догадалась, что он имеет в виду. Возмущенно вскинув голову, она опустилась глубже под воду и скрестила на груди руки.
– Джим Логан, ты… ты… ты животное! Мы еще не женаты, ты же знаешь, и если ты полагаешь, что можешь вот так врываться ко мне в спальню и рассчитывать, что я… я отдамся тебе в самую ночь накануне свадьбы…
Логан перебил ее, усмехнувшись:
– Кажется, это будет не первый раз, красавица, и мне что-то не хочется ждать до завтра.
Брайони взглянула на него, сверкнув глазами. Его высокомерие было неподражаемо! Но она научит его считаться с ее мнением! Несносный упрямец!
– Встретимся завтра у здания суда, – сказала она раздраженно. – А сейчас, будь добр, покинь мой дом немедленно.
Вместо ответа Логан схватил большое полотенце, лежавшее на туалетном столике, и потряс им, поддразнивая Брайони.
– Ну же, иди сюда. Ты же не можешь навечно остаться в этой ванне. Иди ко мне, я тебя обсушу и согрею.
– Джим! – Щеки девушки покраснели. – Мне уже довольно холодно здесь сидеть, и я действительно собираюсь вылезать, поэтому будь так любезен, передай полотенце и выйди вон, я тебе буду за это весьма признательна, – выговорила она ледяным голосом, но Джим только рассмеялся.
– Если тебе в самом деле нужно это полотенце, маленькая красавица, подойди и возьми его сама.
– О! – Брайони вспыхнула, как огонь.
Проклятие, в ванне становилось по-настоящему холодно! Стиснув зубы, девушка встала со всем достоинством, на какое была способна, и, выйдя из ванны, потянулась за полотенцем. Но в этот момент Логан поймал ее за запястье и дернул к себе, накидывая полотенце на ее дрожащие плечи. К пущему возмущению Брайони, этим дело не ограничилось. Он принялся тщательно обтирать ее тело.
Девушка постаралась увернуться.
– Джим! Ты невозможный человек! Если ты думаешь, что можешь врываться ко мне, когда тебе вздумается, и… и…
Гневные слова сами собой замерли на ее губах… Тепло и невыразимое удовольствие разлились по ее телу. Его руки всегда действовали на нее одинаково, гася гнев и пробуждая неодолимое желание слиться с этим человеком воедино. Он прижимал к себе ее нагое тело, позволив полотенцу незаметно соскользнуть на пол. Его пальцы коснулись полных мягких грудей девушки, и огонь пробежал у нее по жилам. Их губы встретились, и Брайони обвила руками шею Джима. Он легко поднял ее на руки и уложил на кровать, не прерывая поцелуя. Она помогла ему освободиться от одежды.
Из ее груди вырвался крик удовольствия, когда он проник в нее. Они вновь погрузились в жаркий мир чувственных наслаждений.
Уже глубокой ночью, обессиленные, возлюбленные лежали в объятиях друг друга. Их переплетенные обнаженные тела блестели. Брайони лениво и нежно поцеловала Джима в плечо.
– Я люблю тебя.
– А я тебя, дорогая моя красавица. Брайони прижалась к нему теснее и вдруг приоткрыла глаза, вспомнив что-то.
– Джим!
Ее голос прошелестел, как легкий ночной ветерок.
– Да?
Она дотронулась до его широкой груди, ощутив под пальцами редкие, короткие завитки волос.
– О каком это решении ты говорил сегодня? У тебя есть планы насчет нашего будущего после Сан-Франциско?
– Так ты вспомнила?
Логан осторожно опустил ее голову на подушку и приподнялся на локте.
– Как ты смотришь на то, чтобы обосноваться в Техасе, любовь моя?
Брайони широко раскрыла свои изумрудные глаза, и в них отразился мягкий лунный свет.
– В Техасе? То есть у тебя дома? На фамильном ранчо?
Она с трудом поверила ему, когда он кивнул. Радостная улыбка озарила лицо Брайони, и она обняла Джима за шею.
– Ты же знаешь, я буду счастлива везде до тех пор, пока ты со мной, – прошептала она, – но я так рада, что ты решил вернуться домой! Значит ли это… – она замялась, подыскивая нужные слова, – что ты примирился с отцом?..
– Да, – Джим кивнул, лаская ее волосы, и продолжил тихим голосом: – Я много думал в последнее время, мне надо было разобраться в себе, в своих чувствах. Помнишь, я говорил тебе в пещере, что не могу сам себя простить? Ну так вот, кажется, теперь я могу это сделать. Я подумал о том, как ты сумела пережить всю эту историю со своим отцом. Ты порвала связь с прошлым. Знаю по себе, как это нелегко дается. Ты живешь будущим. Теперь моя очередь сделать то же самое. Я должен забыть старые ссоры, вернуться в семью.
Я понял, что все эти годы попросту старался убежать от прошлого. Мой отец хотел умереть с миром. Поэтому он оставил ранчо мне пополам с Дэнни. Раньше я не мог согласиться принять свою половину… а теперь полагаю, что могу. Проклятие, Брайони, я просто не имею права поступить иначе!
Ради него и ради себя самого я должен забыть вражду, которая нас разделяла, и вернуться домой. Это, вероятно, единственный способ залечить старые раны и вернуть в семью мир раз и навсегда.
Он усмехнулся, но Брайони чувствовала, как нелегко ему было прийти к такому решению, какая напряженная душевная работа предшествовала этим словам.
– Кроме того, Дэнни уже так давно умоляет меня вернуться и помочь ему вести дела, что я начинаю сомневаться, не рухнет ли родимое гнездо, если я откажусь в очередной раз. Этот парень…
– Ты скучаешь по нему, да? – перебила его Брайони.
Его оживленные голубые глаза засветились теплотой.
– Точно, черт возьми! – Джим засмеялся. – А теперь, когда у меня будет жена, а когда-нибудь, надеюсь, в скором будущем, и семья, о которой придется заботиться… полагаю, настало самое время возвращаться. – Он нежно поцеловал Брайони и улыбнулся. – Как тебе нравится перспектива быть хозяйкой семидесяти пяти тысяч акров земли? – лукаво спросил он, но в следующее мгновение его лицо снова стало серьезным. – Знаешь, Брайони, у нас всегда было полно прислуги в доме, но я подумал, может быть, ты захочешь пригласить Роситу переехать вместе с нами в Техас и работать у нас в доме? Как тебе нравится эта идея?
Брайони восторженно поцеловала его в ответ и села на кровати.
– Джим, ты все просто замечательно придумал! – воскликнула она. – Как здорово будет, если она согласится! Завтра утром первым же делом я попрошу ее об этом.
– Утро вот-вот наступит, – сказал Джим, взглянув в окно, за которым синее полуночное небо едва заметно начало светлеть. – Только не забудь ей сказать, что до Техаса она будет добираться в одиночестве и в Сан-Франциско с нами не поедет! Я хочу, чтобы в этом маленьком путешествии вы принадлежали мне безраздельно, юная леди!
Брайони шаловливо склонила голову.
– В самом деле, мистер Логан? А мне как раз хотелось рассказать вам одну новость. Вчера я получила письмо от Роджера Дэйвенпорта, в котором он сообщает мне, что повстречался с восхитительной молодой леди в театре в первый же вечер по прибытии в Сан-Франциско! – Брайони с трудом скрывала огоньки в своих глазах. – Еще Роджер пишет, что хотел бы представить мне этот образчик женской добродетели, так вот я подумала…
– Нет, Брайони, – проворчал Джим, яростно прижимая девушку к себе.
Его руки вновь принялись ласкать ее, но она вывернулась и продолжала со смехом:
– Нет, ты послушай меня… Однако Джим оборвал ее.
– Я не хочу встречаться ни с этим денди, ни с его леди, – твердо сказал он.
Тогда Брайони пальцами закрыла ему рот, давясь от смеха.
– Ты знаешь, кем она оказалась, эта леди? – еле выговорила она и, не дожидаясь вопроса, ответила: – Дианой Оливер – моей высокомерной спутницей в дилижансе! Ужасная, напыщенная особа! Знаешь, судя по письму Роджера, можно подумать, что он влюблен в нее! – Она повалилась на Джима в очередном приступе хохота. – О, мне кажется, они великолепно подойдут друг другу – просто заглядение будет, а не пара! Под стать Энни и Баку! И успокойся, любовь моя. – Брайони погладила Джима по груди. – Я не испытываю ни малейшего желания встречаться с ними в Сан-Франциско, хотя я не прочь была бы повидаться с доктором Брэди и с семейством Скоттов. Они были так добры ко мне во время всего путешествия.
– Брайони! – Джим поднял ее лицо за подбородок, и глаза его опасно блеснули. – Я не собираюсь проводить весь свой медовый месяц в общении с толпами посторонних людей.
– Нет, дорогой мой, – Брайони поцеловала его в губы, и огонь страсти снова загорелся в ее глазах, – на это потребуется далеко не весь медовый месяц. Обещаю тебе, что большую его часть мы проведем точно так же, как сейчас.
Крепко обнявшись, они снова упали на смятые простыни, и восторг любви переполнил обоих.
Тем временем над черной ломаной грядой гор занимался тихий янтарный рассвет. Брайони и Джим вместе праздновали приход нового дня…
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
Внезапно прозвучал выстрел. Логан обернулся и увидел, как Мэтт повалился на камни, все вокруг себя заливая кровью. Потрясенный Джим смотрел на него некоторое время, ничего не понимая, затем оглянулся. Брайони стояла в нескольких ярдах от него, бледная как полотно. Большой «кольт» выпал из ее дрожащих рук. Девушка как завороженная в ужасе смотрела на тело Мэтта Ричардса. Ее пуля угодила ему в самое сердце. Брайони хотела что-то сказать, но не смогла… Вместо этого она закрыла лицо руками и заплакала.
Хромая, Логан приблизился к ней.
– Брайони, моя Брайони, – произнес он слабым голосом, прижимая девушку к себе.
Она обхватила его руками, сотрясаясь от рыданий.
– Я знаю, Брайони, я знаю, тяжело убивать человека, особенно того, кто когда-то немало значил для тебя…
– Нет! – неожиданно закричала она, вскидывая голову и глядя Логану в глаза. – Нет, это не так! Я убила бы его снова – всех их, если бы могла! Я должна была помочь тебе… спасти тебя! – Ее зеленые глаза заволокло слезами. – О, Джим, я так люблю тебя! Если бы с тобой что-нибудь случилось, я не перенесла бы этого!
Джим посмотрел на нее долгим взглядом. Впервые его сердце заколотилось в невероятной надежде.
– Брайони, – хрипло сказал он. – Я люблю тебя… в моей жизни нет больше места для других женщин… и не будет никогда!
Он поцеловал ее, вложив в поцелуй все оставшиеся силы, всю невостребованную любовь, скопившуюся в сердце. Брайони закрыла глаза, жадно ловя его губы, с замиранием ощущая, как страсть переполняет ее, сметая последние сомнения на своем пути. Неподражаемое, восхитительное чувство любви охватило ее душу и тело, и казалось, у него нет ни конца, ни начала.
Все же они оторвались друг от друга, и, прижимая девушку к себе, Логан спросил, заглядывая ей в глаза:
– Значит, для тебя больше не важно, что я застрелил твоего отца?
Неужели это действительно так? Сердце подсказало ей ответ. Уэсли Хилл был преступником, бессовестным, жадным вором, человеком, который наживался, обкрадывая соседей, а в довершение всего убил свою любовницу. Он никогда не был ей настоящим отцом. Брайони не могла придумать ни одного доброго слова в его защиту. Она взглянула на Джима, за циничной, высокомерной внешностью которого скрывалась душа, способная на любовь и понимание, душа истинного джентльмена. Вся глубина ее чувства отразилась в ее глазах, и она ответила мягким, полным любви голосом:
– Нет, Джим, не важно. – Брайони нежно коснулась пальцами его лица, покрытого синяками. – Теперь… уже не важно. Я была бы сумасшедшей, если бы отвергла твою любовь. Мой отец не стоит такой жертвы. Сейчас я это понимаю.
Невзирая на боль и усталость, Джим улыбнулся. Они стояли вдвоем посреди залитого кровью плато, окруженные телами врагов, и тем не менее ему казалось, что он заново родился, что ему дарован шанс быть счастливым.
Логан погладил черные как смоль кудри женщины, которую держал в объятиях, сознавая, что этим невероятным счастьем обязан ей, его милой, замечательной Брайони с изумрудными глазами и медовыми губками. Джим поцеловал ее в макушку.
– В таком случае, красавица, – протянул он своим обычным ленивым голосом, – полагаю, нам осталось только пожениться.
Светлая улыбка озарила лицо Брайони.
– Да, мистер Логан, полагаю, вы правы.
Глава 26
Брайони лениво нежилась в большой фарфоровой ванне у себя в спальне. Это было ее последнее купание здесь, а предстоящая ночь должна была стать ее последней ночью на ранчо отца. Завтра утром она станет женой Техасца Джима Логана.
Девушка радостно вздохнула, откидываясь на спину в душистой воде. Десять дней прошло с того ужасного рассвета на отвесном плато в Твин Барз, и за это время в ее жизни произошли большие перемены. Пропавшее признание ее отца, разумеется, было обнаружено за подкладкой розовой шляпки с черными перьями, принадлежавшей Дэйзи Уинстон. На основании этого документа Мэг Донахью, Расти Джессап и несколько их соучастников были признаны виновными в многочисленных преступлениях, в том числе и в покушении на Брайони и Джима, и их отправили в тюрьму в Тусоне.
Брайони распродала ранчо по кускам ближайшим соседям и Сэму Блэйку в том числе. Она запросила самую низкую цену, какую можно было представить, потому что хотела как можно скорее избавиться от всего, что напоминало о темном прошлом ее отца. Завтра она начнет новую жизнь. После свадебной церемонии было решено отправиться в Сан-Франциско и провести там медовый месяц. Большая часть багажа Брайони оставалась пока на ранчо, потому что она еще не знала, куда его отправить. Они с Джимом не строили планов на будущее дальше медового месяца, но Брайони знала, что, какие бы они ни были, она будет счастлива, ведь рядом с ней будет Джим.
Девушка мечтательно улыбнулась. Внезапно дверь ее спальни отворилась. Сердце Брайони испуганно заколотилось. Она глубже погрузилась в ванну, скрывая под водой свое нагое тело. К ее удивлению, на пороге оказался Джим Логан, одетый в черное, с алым платком на шее. Его высокая мускулистая фигура почти полностью занимала дверной проем. Глаза Техасца блестели обычным холодным блеском, а на губах играла насмешливая улыбка.
– Д-Джим! Что ты здесь делаешь? Ну-ка убирайся отсюда! Я спущусь вниз и поговорю с тобой, после того как оденусь.
Но улыбка Логана сделалась шире, и, не обращая внимания на ее слова, он вошел в спальню. Притворив за собой дверь, он остановился, прислонившись спиной к комоду. Рана Джима благополучно заживала. Теперь он выглядел еще более сильным и устрашающим, но Брайони его не боялась.
– Что это ты задумал? – обратилась она к нему возмущенно. – Пожалуйста, уходи и подожди меня внизу!
– Прошу прощения, красавица, – процедил он сквозь зубы, весело глядя на Брайони, – но, пожалуй, я останусь здесь.
– Но почему? – воскликнула девушка. – Что-нибудь случилось?
На мгновение у нее мелькнула ужасная мысль: а не передумал ли он жениться? Вдруг в последний момент он решил, что ему дороже всего его свобода? Неужели он пришел сказать, что покидает ее? К горлу Брайони мгновенно подступила тошнота.
– Я решил, что нам делать после медового месяца, и хотел рассказать тебе об этом. И насчет сегодняшнего вечера у меня также есть несколько оригинальных идей.
По блеску в его глазах Брайони без труда догадалась, что он имеет в виду. Возмущенно вскинув голову, она опустилась глубже под воду и скрестила на груди руки.
– Джим Логан, ты… ты… ты животное! Мы еще не женаты, ты же знаешь, и если ты полагаешь, что можешь вот так врываться ко мне в спальню и рассчитывать, что я… я отдамся тебе в самую ночь накануне свадьбы…
Логан перебил ее, усмехнувшись:
– Кажется, это будет не первый раз, красавица, и мне что-то не хочется ждать до завтра.
Брайони взглянула на него, сверкнув глазами. Его высокомерие было неподражаемо! Но она научит его считаться с ее мнением! Несносный упрямец!
– Встретимся завтра у здания суда, – сказала она раздраженно. – А сейчас, будь добр, покинь мой дом немедленно.
Вместо ответа Логан схватил большое полотенце, лежавшее на туалетном столике, и потряс им, поддразнивая Брайони.
– Ну же, иди сюда. Ты же не можешь навечно остаться в этой ванне. Иди ко мне, я тебя обсушу и согрею.
– Джим! – Щеки девушки покраснели. – Мне уже довольно холодно здесь сидеть, и я действительно собираюсь вылезать, поэтому будь так любезен, передай полотенце и выйди вон, я тебе буду за это весьма признательна, – выговорила она ледяным голосом, но Джим только рассмеялся.
– Если тебе в самом деле нужно это полотенце, маленькая красавица, подойди и возьми его сама.
– О! – Брайони вспыхнула, как огонь.
Проклятие, в ванне становилось по-настоящему холодно! Стиснув зубы, девушка встала со всем достоинством, на какое была способна, и, выйдя из ванны, потянулась за полотенцем. Но в этот момент Логан поймал ее за запястье и дернул к себе, накидывая полотенце на ее дрожащие плечи. К пущему возмущению Брайони, этим дело не ограничилось. Он принялся тщательно обтирать ее тело.
Девушка постаралась увернуться.
– Джим! Ты невозможный человек! Если ты думаешь, что можешь врываться ко мне, когда тебе вздумается, и… и…
Гневные слова сами собой замерли на ее губах… Тепло и невыразимое удовольствие разлились по ее телу. Его руки всегда действовали на нее одинаково, гася гнев и пробуждая неодолимое желание слиться с этим человеком воедино. Он прижимал к себе ее нагое тело, позволив полотенцу незаметно соскользнуть на пол. Его пальцы коснулись полных мягких грудей девушки, и огонь пробежал у нее по жилам. Их губы встретились, и Брайони обвила руками шею Джима. Он легко поднял ее на руки и уложил на кровать, не прерывая поцелуя. Она помогла ему освободиться от одежды.
Из ее груди вырвался крик удовольствия, когда он проник в нее. Они вновь погрузились в жаркий мир чувственных наслаждений.
Уже глубокой ночью, обессиленные, возлюбленные лежали в объятиях друг друга. Их переплетенные обнаженные тела блестели. Брайони лениво и нежно поцеловала Джима в плечо.
– Я люблю тебя.
– А я тебя, дорогая моя красавица. Брайони прижалась к нему теснее и вдруг приоткрыла глаза, вспомнив что-то.
– Джим!
Ее голос прошелестел, как легкий ночной ветерок.
– Да?
Она дотронулась до его широкой груди, ощутив под пальцами редкие, короткие завитки волос.
– О каком это решении ты говорил сегодня? У тебя есть планы насчет нашего будущего после Сан-Франциско?
– Так ты вспомнила?
Логан осторожно опустил ее голову на подушку и приподнялся на локте.
– Как ты смотришь на то, чтобы обосноваться в Техасе, любовь моя?
Брайони широко раскрыла свои изумрудные глаза, и в них отразился мягкий лунный свет.
– В Техасе? То есть у тебя дома? На фамильном ранчо?
Она с трудом поверила ему, когда он кивнул. Радостная улыбка озарила лицо Брайони, и она обняла Джима за шею.
– Ты же знаешь, я буду счастлива везде до тех пор, пока ты со мной, – прошептала она, – но я так рада, что ты решил вернуться домой! Значит ли это… – она замялась, подыскивая нужные слова, – что ты примирился с отцом?..
– Да, – Джим кивнул, лаская ее волосы, и продолжил тихим голосом: – Я много думал в последнее время, мне надо было разобраться в себе, в своих чувствах. Помнишь, я говорил тебе в пещере, что не могу сам себя простить? Ну так вот, кажется, теперь я могу это сделать. Я подумал о том, как ты сумела пережить всю эту историю со своим отцом. Ты порвала связь с прошлым. Знаю по себе, как это нелегко дается. Ты живешь будущим. Теперь моя очередь сделать то же самое. Я должен забыть старые ссоры, вернуться в семью.
Я понял, что все эти годы попросту старался убежать от прошлого. Мой отец хотел умереть с миром. Поэтому он оставил ранчо мне пополам с Дэнни. Раньше я не мог согласиться принять свою половину… а теперь полагаю, что могу. Проклятие, Брайони, я просто не имею права поступить иначе!
Ради него и ради себя самого я должен забыть вражду, которая нас разделяла, и вернуться домой. Это, вероятно, единственный способ залечить старые раны и вернуть в семью мир раз и навсегда.
Он усмехнулся, но Брайони чувствовала, как нелегко ему было прийти к такому решению, какая напряженная душевная работа предшествовала этим словам.
– Кроме того, Дэнни уже так давно умоляет меня вернуться и помочь ему вести дела, что я начинаю сомневаться, не рухнет ли родимое гнездо, если я откажусь в очередной раз. Этот парень…
– Ты скучаешь по нему, да? – перебила его Брайони.
Его оживленные голубые глаза засветились теплотой.
– Точно, черт возьми! – Джим засмеялся. – А теперь, когда у меня будет жена, а когда-нибудь, надеюсь, в скором будущем, и семья, о которой придется заботиться… полагаю, настало самое время возвращаться. – Он нежно поцеловал Брайони и улыбнулся. – Как тебе нравится перспектива быть хозяйкой семидесяти пяти тысяч акров земли? – лукаво спросил он, но в следующее мгновение его лицо снова стало серьезным. – Знаешь, Брайони, у нас всегда было полно прислуги в доме, но я подумал, может быть, ты захочешь пригласить Роситу переехать вместе с нами в Техас и работать у нас в доме? Как тебе нравится эта идея?
Брайони восторженно поцеловала его в ответ и села на кровати.
– Джим, ты все просто замечательно придумал! – воскликнула она. – Как здорово будет, если она согласится! Завтра утром первым же делом я попрошу ее об этом.
– Утро вот-вот наступит, – сказал Джим, взглянув в окно, за которым синее полуночное небо едва заметно начало светлеть. – Только не забудь ей сказать, что до Техаса она будет добираться в одиночестве и в Сан-Франциско с нами не поедет! Я хочу, чтобы в этом маленьком путешествии вы принадлежали мне безраздельно, юная леди!
Брайони шаловливо склонила голову.
– В самом деле, мистер Логан? А мне как раз хотелось рассказать вам одну новость. Вчера я получила письмо от Роджера Дэйвенпорта, в котором он сообщает мне, что повстречался с восхитительной молодой леди в театре в первый же вечер по прибытии в Сан-Франциско! – Брайони с трудом скрывала огоньки в своих глазах. – Еще Роджер пишет, что хотел бы представить мне этот образчик женской добродетели, так вот я подумала…
– Нет, Брайони, – проворчал Джим, яростно прижимая девушку к себе.
Его руки вновь принялись ласкать ее, но она вывернулась и продолжала со смехом:
– Нет, ты послушай меня… Однако Джим оборвал ее.
– Я не хочу встречаться ни с этим денди, ни с его леди, – твердо сказал он.
Тогда Брайони пальцами закрыла ему рот, давясь от смеха.
– Ты знаешь, кем она оказалась, эта леди? – еле выговорила она и, не дожидаясь вопроса, ответила: – Дианой Оливер – моей высокомерной спутницей в дилижансе! Ужасная, напыщенная особа! Знаешь, судя по письму Роджера, можно подумать, что он влюблен в нее! – Она повалилась на Джима в очередном приступе хохота. – О, мне кажется, они великолепно подойдут друг другу – просто заглядение будет, а не пара! Под стать Энни и Баку! И успокойся, любовь моя. – Брайони погладила Джима по груди. – Я не испытываю ни малейшего желания встречаться с ними в Сан-Франциско, хотя я не прочь была бы повидаться с доктором Брэди и с семейством Скоттов. Они были так добры ко мне во время всего путешествия.
– Брайони! – Джим поднял ее лицо за подбородок, и глаза его опасно блеснули. – Я не собираюсь проводить весь свой медовый месяц в общении с толпами посторонних людей.
– Нет, дорогой мой, – Брайони поцеловала его в губы, и огонь страсти снова загорелся в ее глазах, – на это потребуется далеко не весь медовый месяц. Обещаю тебе, что большую его часть мы проведем точно так же, как сейчас.
Крепко обнявшись, они снова упали на смятые простыни, и восторг любви переполнил обоих.
Тем временем над черной ломаной грядой гор занимался тихий янтарный рассвет. Брайони и Джим вместе праздновали приход нового дня…
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36