Мы оба хотим одного, и вместе мы сможем достичь очень многого!
– Вместе? – слабым эхом повторила Брайони. Он кивнул. Его учащенное дыхание касалось лица девушки. Она чувствовала, как возбужден Мэтт Ричардс.
– Да, вместе, – подтвердил он, снова целуя Брайони в губы. – Я хочу жениться на тебе. Граница не место для одинокой девушки, но, если ты выйдешь за меня замуж, Брайони, милая, ты будешь в полной безопасности. Мы соединим наши ранчо в одно, и оно станет самым большим во всем штате. Ты будешь жить со мной в Твин Барз и никогда не узнаешь нужды ни в чем. – Теперь его объятия были настолько крепки, что почти причиняли боль Брайони. – Выходи за меня замуж, и я сделаю тебя такой счастливой, какой ты и не чаяла когда-нибудь стать!
Сердце Брайони упало. Она поняла, что своим восхищением дала молодому человеку повод надеяться на нечто большее, чем готова была ему дать. Брайони хотелось дружить с Ричардсом, а не принимать его фамилию.
– О Мэтт, – начала она, и слезы сожаления потекли у нее по щекам. – Я так польщена… очень польщена, что вы… что ты хочешь жениться на мне, но я не могу принять твоего предложения. Мне правда очень, очень жаль, но брак между нами невозможен.
Он уставился на нее, не веря своим ушам. Очевидно было, что возможность отказа не приходила ему на ум.
– Будет тебе, Брайони! Ты сама не понимаешь, что говоришь! – сказал Мэтт в конце концов. Его голос прозвучал хрипло. Он откашлялся и быстро продолжил: – Нет, ты представляешь, что ты сейчас сказала? Ты отказалась от возможности создать скотоводческую империю! Ты отказалась от богатства, безопасности, удобства – от всего, о чем может мечтать молодая женщина!
– Нет. – На этот раз Брайони удалось оттолкнуть Мэтта в сторону и сесть. – Нет, есть еще кое-что, что я хотела бы получить от жизни… от человека, за которого выйду замуж. Любовь! Прости меня, Мэтт, но между нами нет любви, а без нее… – Девушка беспомощно развела руками, не закончив начатую фразу.
Озадаченное выражение лица Мэтта неожиданно сменилось печальной улыбкой. Несколько мгновений он глядел на Брайони, прищурившись от солнца, а затем заговорил, обнимая ее за плечи:
– Вероятно, у тебя сложилось превратное мнение обо мне, Брайони, и я сам в этом виноват. За всеми этими разговорами о скотоводческих империях, безопасности и прочем я не назвал главной причины, почему хочу жениться на тебе.
Мэтт снова прижал Брайони к себе, но на этот раз она встретила этот жест с явной холодностью.
– Я люблю тебя, милая, – сказал он твердо. – Прости, если я не дал тебе ясно понять этого прежде. Я хочу, чтобы ты стала моей женой, прежде всего потому, что люблю тебя. Ты должна мне поверить.
Брайони посмотрела ему в глаза, ища подтверждения словам, и прочла в них глубокую нежность и переживание. Она не подозревала, что его чувства зашли так далеко. Они были друзьями, слегка флиртовали друг с другом, им было хорошо вместе… но любовь? Брайони была тронута и удивлена.
– Мэтт, – мягко окликнула она молодого человека, от всего сердца желая облегчить его душевную боль, – прости меня. Я не люблю тебя. Ты очень хороший человек. Ты нравишься мне, я восхищаюсь тобой, но не люблю.
Мэтт помолчал несколько секунд и вдруг рассмеялся с оттенком сарказма, не ускользнувшим от внимания Брайони.
– Любовь! Что такая юная девушка, как ты, понимает в любви? Ты ведь еще ребенок! Я научу тебя всему, что тебе нужно знать о любви, милая. Обещаю, все это придет в свое время, а пока разве недостаточно того, что мы не безразличны друг другу, что между нами существуют привязанность и взаимное уважение? Мне кажется, что ты слишком много прочла глупых любовных романов и почерпнула оттуда чересчур романтические взгляды на брак. Но мы-то живем реальной жизнью, Брайони, милая, ты должна с этим смириться. Если ты останешься жить на своем ранчо без мужа, который сможет защитить тебя, ты скоро столкнешься с самыми разнообразными проблемами. Приграничные земли – это куда более опасное место, чем может вообразить твоя маленькая красивая головка. С тобой могут произойти ужасные неприятности.
Брайони показалось, что Мэтт нарочно сгущает краски, пытаясь ее напугать.
– Если ты выйдешь за меня, Брайони, и переберешься ко мне в Твин Барз, – продолжил он, – я стану заботиться о тебе, как о хрупкой китайской фарфоровой куколке. Ты забудешь, что такое страх. Я тебе обещаю. – Губы Мэтта коснулись ее густых волос. – Я сделаю тебя счастливой, моя девочка, и ты со временем полюбишь меня так же сильно, как я люблю тебя.
Он снова потянулся к ее губам, но Брайони возмущенно отпрянула в сторону.
– Нет! – вскрикнула она, вырываясь из его объятий.
Когда-то раньше, когда Роджер Дэйвенпорт просил ее выйти за него замуж, она сомневалась, любит ли его по-настоящему, и не знала, как ей это определить. Но сегодня у Брайони не возникало сомнений. Замужество ради комфорта и безопасности не подходило ей. Она твердо знала, что если и выйдет когда-нибудь замуж, то только по любви, страстной и ослепляющей. Может быть, это все глупые мечты неопытной школьницы, похоже, что именно такое мнение сложилось у Мэтта Ричардса, но хотя бы и так, Брайони намерена была держаться за них и пострадать за эти мечты, если придется. К ее огорчению, Мэтт не пожелал смириться с решением девушки. Брайони не на шутку перепугалась, отпихивая его изо всех сил, однако Ричардс, не обращая на это внимания, крепко сжимал ее в объятиях, лихорадочно повторяя слова любви и поцелуями пытаясь подавить ее протесты.
– Нет, Мэтт, ты должен меня отпустить, – выкрикнула девушка, задыхаясь, когда Ричардс принялся тискать ее груди и, обвив ногами бедра Брайони, снова повалился вместе с ней на одеяло. – Я же сказала нет! – завизжала она в приступе гнева и ужаса, ощущая, что Мэтт продолжает прижиматься к ней. – Я никогда не выйду за тебя замуж, и тебе лучше смириться с этим!
Эта последняя яростная фраза достигла наконец сознания Ричардса, потому что он перестал целовать ее шею и убрал руки с ее груди.
– Ты не… выйдешь за меня замуж? – переспросил он, мрачно взглянув на нее исподлобья.
Брайони покачала головой, тяжело переводя дух.
– Нет. Я пыталась объяснить, но если ты не понимаешь, то я больше ничего не могу поделать. Прости… прости меня, мне очень жаль. – Она чувствовала, что голос ее звучит натянуто и неестественно, но не в состоянии была его изменить. Ей действительно было жаль его, но не менее сильно она злилась на Мэтта за то, что он набросился на нее, отказываясь уважать ее чувства.
– Мэтт, пожалуйста, отвези меня домой.
– Хорошо, Брайони. Полагаю, у меня нет другого выхода.
Он резко поднялся и принялся скатывать одеяло. Пока он убирал в коляску вещи, Брайони дрожащими пальцами завязала под подбородком шелковые ленты шляпки. Молча оперевшись на протянутую руку, она забралась на свое место в двуколке. Пикник закончился далеко не так радужно, как начинался. Когда белый мерин потащил экипаж назад по долине, его пассажиров больше не занимали красота окружающего пейзажа, летняя жара и тяжелая неподвижность горячего воздуха. В коляске царствовало натянутое молчание. Когда Мэтт натянул поводья у порога дома Брайони, гнев успел испариться из сердца девушки. Остались одна только пустота и печаль от потери чего-то очень значительного. Однако Мэтта Ричардса переполняли совсем другие чувства, когда он направлялся к себе на ранчо, и Брайони была бы более чем удивлена, если бы ей удалось в них проникнуть.
Глава 15
В понедельник, спустя два дня после пикника пришло письмо от Роджера Дэйвенпорта. Брайони с нетерпением и любопытством разорвала конверт, усаживаясь в удобное кресло в кабинете отца и вчитываясь в ровные элегантные строчки, написанные на дорогой бумаге с монограммой. Все время после злосчастного субботнего пикника Брайони ощущала себя подавленной. Странная апатия владела ею уже второй день, однако это послание немедленно пробудило живейший интерес девушки. Ей не терпелось узнать, почему Роджер решил написать. Веселые искорки засветились в глазах Брайони, когда она прочла письмо до конца.
Роджер цветисто сыпал любовными признаниями, заверяя, что так и не смог встретить достойную замену Брайони и что по-прежнему готов жениться на ней. Выразив уверенность, что девушка успела уже пресытиться дикой жизнью на границе и готова вернуться в лоно цивилизации, Роджер сообщал, что дает ей второй шанс занять достойное место в высших кругах общества. По делам отца он собирался ехать в Эль-Пасо и Сан-Франциско в июне и намерен был ненадолго остановиться в Винчестере только ради нее. Не написав это прямым текстом, Роджер тем не менее ясно дал понять, что сделает ей еще одно предложение и на этот раз никоим образом не допускает возможности отказа.
Брайони громко рассмеялась. Подумать только, какая напыщенность! И как она могла терпеть его так долго? Тем не менее она ощущала странную радость оттого, что Роджер приедет в город и сможет сам убедиться, как хорошо она здесь устроилась и совершенно не нуждается в его заботах.
Неожиданная идея осенила Брайони. Она пришла ей в голову так внезапно, что девушка непроизвольно выпрямилась в кресле. Но в этот момент в кабинет вошел судья Гамильтон.
– Ну, моя девочка, скажите мне, отчего у вас такой таинственный вид? – спросил он, добродушно глядя на Брайони.
– О, судья Гамильтон, мне только что пришла в голову великолепная мысль! – воскликнула она, возбужденно вскакивая на ноги. – Что, если мне организовать вечеринку – настоящую вечеринку, с музыкой, танцами и прохладительными напитками? Фиесту!
– Звучит заманчиво. А по какому случаю?
– Один мой старый друг из Сент-Луиса будет проезжать через Винчестер в июне, и мне хотелось бы показать ему, что жизнь в Аризоне не так уж нецивилизованна, как он думает! И кроме того, этот праздник взбодрит местных жителей. Знаете ли, жизнь иногда бывает скучной без развлечений.
Судья одобрительно усмехнулся:
– Хотите каблучки поотбивать? Не могу винить вас за это, девочка моя. Когда же планируется ваша вечеринка?
Брайони не могла дать немедленного ответа. В глубине души она надеялась, что вечеринка будет лучшим способом восстановить отношения с Мэттом Ричардсом. Она пригласит его в ближайшие же дни и этим сможет показать, что не злится больше на него за субботнее поведение. Они снова станут друзьями, а этого Брайони хотелось больше всего. Все сильнее загораясь своей идеей, она начала составлять в уме список гостей. Первым делом она, конечно же, пригласит судью Гамильтона и Мэтта, затем Фрэнка и Эдну Биллингс, Бака Монро вместе с остальными ковбоями с ее ранчо и еще несколько семей с соседних ранчо, и некоторых офицеров с женами из форта Лоуэл. И Сэмюэля Блэйка вместе с Энни. Так Брайони сможет помириться с ними и с некоторыми другими фермерами, которые не ладили с ее отцом и к ней тоже относились недружелюбно и недоверчиво. Чем больше Брайони думала о празднике, тем больше нравилась ей эта мысль. Она уже предвкушала, как будет рассылать приглашения.
– Брайони, дорогая моя, так когда же вы хотите устроить свой праздник? – повторил судья вопрос.
– Роджер приедет восемнадцатого июня или чуть позже, в зависимости от состояния дорог и проблем с индейцами, – сказала Брайони, рассуждая сама с собой. – Значит, я назначу нашу фиесту на двадцатое, поскольку он собирается задержаться в Винчестере по крайней мере на несколько дней. Правильно, как вы полагаете?
– Конечно, Брайони, – согласился судья Гамильтон. – Но мне кажется, вы должны посоветоваться с Роситой, потому что на нее ляжет основная часть забот, ведь гостей будет много, верно?
– Боже мой, ну конечно, вы правы! Подождите минуточку, судья. Я сейчас вернусь!
И, выскользнув из кабинета, Брайони побежала сообщать о своих планах Росите. Вернулась она очень скоро с раскрасневшимися от бега и восторга щеками и обнаружила, что судья пристально смотрит в окно.
– Росита предложила нанять несколько женщин, чтобы помочь с готовкой, – начала она, но умолкла, когда судья повернулся к ней с тревожным выражением на лице.
– В чем дело? – быстро спросила девушка.
– Мне не нравится, как выглядит небо сегодня, – мрачно ответил он, вглядываясь в горизонт прищуренными глазами.
Окно кабинета было открыто, но с гор не доносилось ни малейшего ветерка. На улице наступила мертвая тишина. Небо нависало тяжким голубым пологом. Ни единого облачка не было видно в ясной выси, за исключением туманной пелены над пиками южных гор.
– Кажется, на нас надвигается песчаная буря, – пояснил свои слова судья. – Или ливневый дождь. Я много раз видел, как они начинаются, и все происходило именно так, как сегодня. Эта странная, мирная тишь – всего лишь предупреждение о том, что последует. Тихо. Слишком тихо. Что-то будет.
– И всего-то? – Брайони с облегчением засмеялась. – По выражению вашего лица я подумала, что случилось что-то ужасное. Что ж, думаю, небольшой дождик нам не помешает. В здешних местах они достаточно редки.
Судья Гамильтон резко обернулся к ней. Его морщинистое лицо было серьезно.
– Брайони, вы не понимаете. Эти бури убивают. Пыль ослепляет и впивается в тело миллионами крошечных укусов. Дождь может размыть горные породы, и лавина грязевого потока спустится в долину, сметая все на своем пути, – он покачал головой. – Если вы готовы прислушаться к моему совету, то вот что я вам скажу: немедленно пошлите ваших людей отвести стада в какие-нибудь укрытия, лишь бы не оставлять животных на открытых пространствах. А вам, девочка моя, следует оставаться в этом доме и носа за дверь не показывать. Заприте все засовы. Беда случится еще до конца дня, или считайте меня сумасшедшим койотом!
Брайони приблизилась к окну и выглянула наружу, желая сама убедиться в серьезности надвигающейся опасности. Однако ей ничего не удалось увидеть, кроме спокойного, ровного неба и темной, туманной каймы над горной грядой. В этой картине не было ничего особенно пугающего, но Брайони знала, что судья Гамильтон – мудрый человек и не станет зря поднимать панику.
– Ну, – протянула она с сомнением в голосе, – наверное, сегодняшний урок стрельбы с Шорти будет короче обычного.
Судья Гамильтон не переставал тревожиться. Он настоял, чтобы Брайони проводила его к Шорти, который уже ждал ее в корале с двумя оседланными лошадьми. Когда они подошли к коралю, Брайони заметила, что Сумрак ведет себя беспокойнее, чем обычно, взрывая землю своими сильными копытами, высоко задирая красивую морду и беспрестанно тревожно фыркая.
После короткого совещания с судьей Шорти согласился с его опасениями и заверил Брайони, что уже послал людей отвести скот в безопасное место.
– Ну, мисс Хилл, – сказал ей маленький жилистый старшина ковбоев, – если вы уже настроились пострелять сегодня, не стоит вас разочаровывать.
– И вам это кажется удачной мыслью, Шорти? – вмешался судья Гамильтон. – Эта буря может налететь на вас, как стадо диких жеребцов, и случиться это может еще до ужина.
Старший ковбой, прищурившись, вгляделся в горизонт, ритмично жуя табак.
– Да, буря непременно будет, судья, но я уверен, что не раньше, чем через два-три часа. У нас еще есть время поехать и пострелять, если моей леди-боссу этого хочется.
– О да, Шорти, очень хочется! – воскликнула Брайони и задорно улыбнулась судье. – Пожалуйста, не волнуйтесь. Мы вернемся до бури. Все будет хорошо.
Судья Гамильтон проводил их, хмуро посмотрел на небо и, вскочив на свою лошадь, умчался в город. Брайони тем временем молча скакала рядом со старшим ковбоем, галопом направляясь на запад, к подножию огромной горы, где у них обычно проходили уроки.
Достигнув цели, Брайони и Шорти привязали лошадей к ближайшему дереву. Перед ними расстилалась равнина, а позади высились горы. Золотые орлы с могучими крыльями кружили у них над головами, наполняя криками застывший воздух. Это было пустынное место, окруженное небольшими холмами с трех сторон и горной грядой с четвертой, и Брайони могла не бояться, что ее ненароком заметит кто-нибудь из ее же ковбоев. Девушке не хотелось, чтобы посторонние люди видели все ее ошибки. Шорти, конечно, был исключением, ведь без его помощи она никак не могла обойтись. Однако когда Брайони удавалось вышибить пять жестяных банок из шести, установленных для нее Шорти, ей было жаль, что никто, кроме учителя, не может засвидетельствовать ее мастерство. Когда-нибудь она продемонстрирует свои успехи на публике, но это будет позже, а сейчас лучше всего набраться терпения и следовать указаниям Шорти.
В этот день занятие удалось на славу. Шорти показывал Брайони, как нужно быстро выхватывать револьвер из застегнутой кобуры, не теряя драгоценных секунд в опасной ситуации. Помимо своего револьвера, она упражнялась также и с «кольтом», весившим значительно больше, но дававшим возможность сделать шесть выстрелов подряд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
– Вместе? – слабым эхом повторила Брайони. Он кивнул. Его учащенное дыхание касалось лица девушки. Она чувствовала, как возбужден Мэтт Ричардс.
– Да, вместе, – подтвердил он, снова целуя Брайони в губы. – Я хочу жениться на тебе. Граница не место для одинокой девушки, но, если ты выйдешь за меня замуж, Брайони, милая, ты будешь в полной безопасности. Мы соединим наши ранчо в одно, и оно станет самым большим во всем штате. Ты будешь жить со мной в Твин Барз и никогда не узнаешь нужды ни в чем. – Теперь его объятия были настолько крепки, что почти причиняли боль Брайони. – Выходи за меня замуж, и я сделаю тебя такой счастливой, какой ты и не чаяла когда-нибудь стать!
Сердце Брайони упало. Она поняла, что своим восхищением дала молодому человеку повод надеяться на нечто большее, чем готова была ему дать. Брайони хотелось дружить с Ричардсом, а не принимать его фамилию.
– О Мэтт, – начала она, и слезы сожаления потекли у нее по щекам. – Я так польщена… очень польщена, что вы… что ты хочешь жениться на мне, но я не могу принять твоего предложения. Мне правда очень, очень жаль, но брак между нами невозможен.
Он уставился на нее, не веря своим ушам. Очевидно было, что возможность отказа не приходила ему на ум.
– Будет тебе, Брайони! Ты сама не понимаешь, что говоришь! – сказал Мэтт в конце концов. Его голос прозвучал хрипло. Он откашлялся и быстро продолжил: – Нет, ты представляешь, что ты сейчас сказала? Ты отказалась от возможности создать скотоводческую империю! Ты отказалась от богатства, безопасности, удобства – от всего, о чем может мечтать молодая женщина!
– Нет. – На этот раз Брайони удалось оттолкнуть Мэтта в сторону и сесть. – Нет, есть еще кое-что, что я хотела бы получить от жизни… от человека, за которого выйду замуж. Любовь! Прости меня, Мэтт, но между нами нет любви, а без нее… – Девушка беспомощно развела руками, не закончив начатую фразу.
Озадаченное выражение лица Мэтта неожиданно сменилось печальной улыбкой. Несколько мгновений он глядел на Брайони, прищурившись от солнца, а затем заговорил, обнимая ее за плечи:
– Вероятно, у тебя сложилось превратное мнение обо мне, Брайони, и я сам в этом виноват. За всеми этими разговорами о скотоводческих империях, безопасности и прочем я не назвал главной причины, почему хочу жениться на тебе.
Мэтт снова прижал Брайони к себе, но на этот раз она встретила этот жест с явной холодностью.
– Я люблю тебя, милая, – сказал он твердо. – Прости, если я не дал тебе ясно понять этого прежде. Я хочу, чтобы ты стала моей женой, прежде всего потому, что люблю тебя. Ты должна мне поверить.
Брайони посмотрела ему в глаза, ища подтверждения словам, и прочла в них глубокую нежность и переживание. Она не подозревала, что его чувства зашли так далеко. Они были друзьями, слегка флиртовали друг с другом, им было хорошо вместе… но любовь? Брайони была тронута и удивлена.
– Мэтт, – мягко окликнула она молодого человека, от всего сердца желая облегчить его душевную боль, – прости меня. Я не люблю тебя. Ты очень хороший человек. Ты нравишься мне, я восхищаюсь тобой, но не люблю.
Мэтт помолчал несколько секунд и вдруг рассмеялся с оттенком сарказма, не ускользнувшим от внимания Брайони.
– Любовь! Что такая юная девушка, как ты, понимает в любви? Ты ведь еще ребенок! Я научу тебя всему, что тебе нужно знать о любви, милая. Обещаю, все это придет в свое время, а пока разве недостаточно того, что мы не безразличны друг другу, что между нами существуют привязанность и взаимное уважение? Мне кажется, что ты слишком много прочла глупых любовных романов и почерпнула оттуда чересчур романтические взгляды на брак. Но мы-то живем реальной жизнью, Брайони, милая, ты должна с этим смириться. Если ты останешься жить на своем ранчо без мужа, который сможет защитить тебя, ты скоро столкнешься с самыми разнообразными проблемами. Приграничные земли – это куда более опасное место, чем может вообразить твоя маленькая красивая головка. С тобой могут произойти ужасные неприятности.
Брайони показалось, что Мэтт нарочно сгущает краски, пытаясь ее напугать.
– Если ты выйдешь за меня, Брайони, и переберешься ко мне в Твин Барз, – продолжил он, – я стану заботиться о тебе, как о хрупкой китайской фарфоровой куколке. Ты забудешь, что такое страх. Я тебе обещаю. – Губы Мэтта коснулись ее густых волос. – Я сделаю тебя счастливой, моя девочка, и ты со временем полюбишь меня так же сильно, как я люблю тебя.
Он снова потянулся к ее губам, но Брайони возмущенно отпрянула в сторону.
– Нет! – вскрикнула она, вырываясь из его объятий.
Когда-то раньше, когда Роджер Дэйвенпорт просил ее выйти за него замуж, она сомневалась, любит ли его по-настоящему, и не знала, как ей это определить. Но сегодня у Брайони не возникало сомнений. Замужество ради комфорта и безопасности не подходило ей. Она твердо знала, что если и выйдет когда-нибудь замуж, то только по любви, страстной и ослепляющей. Может быть, это все глупые мечты неопытной школьницы, похоже, что именно такое мнение сложилось у Мэтта Ричардса, но хотя бы и так, Брайони намерена была держаться за них и пострадать за эти мечты, если придется. К ее огорчению, Мэтт не пожелал смириться с решением девушки. Брайони не на шутку перепугалась, отпихивая его изо всех сил, однако Ричардс, не обращая на это внимания, крепко сжимал ее в объятиях, лихорадочно повторяя слова любви и поцелуями пытаясь подавить ее протесты.
– Нет, Мэтт, ты должен меня отпустить, – выкрикнула девушка, задыхаясь, когда Ричардс принялся тискать ее груди и, обвив ногами бедра Брайони, снова повалился вместе с ней на одеяло. – Я же сказала нет! – завизжала она в приступе гнева и ужаса, ощущая, что Мэтт продолжает прижиматься к ней. – Я никогда не выйду за тебя замуж, и тебе лучше смириться с этим!
Эта последняя яростная фраза достигла наконец сознания Ричардса, потому что он перестал целовать ее шею и убрал руки с ее груди.
– Ты не… выйдешь за меня замуж? – переспросил он, мрачно взглянув на нее исподлобья.
Брайони покачала головой, тяжело переводя дух.
– Нет. Я пыталась объяснить, но если ты не понимаешь, то я больше ничего не могу поделать. Прости… прости меня, мне очень жаль. – Она чувствовала, что голос ее звучит натянуто и неестественно, но не в состоянии была его изменить. Ей действительно было жаль его, но не менее сильно она злилась на Мэтта за то, что он набросился на нее, отказываясь уважать ее чувства.
– Мэтт, пожалуйста, отвези меня домой.
– Хорошо, Брайони. Полагаю, у меня нет другого выхода.
Он резко поднялся и принялся скатывать одеяло. Пока он убирал в коляску вещи, Брайони дрожащими пальцами завязала под подбородком шелковые ленты шляпки. Молча оперевшись на протянутую руку, она забралась на свое место в двуколке. Пикник закончился далеко не так радужно, как начинался. Когда белый мерин потащил экипаж назад по долине, его пассажиров больше не занимали красота окружающего пейзажа, летняя жара и тяжелая неподвижность горячего воздуха. В коляске царствовало натянутое молчание. Когда Мэтт натянул поводья у порога дома Брайони, гнев успел испариться из сердца девушки. Остались одна только пустота и печаль от потери чего-то очень значительного. Однако Мэтта Ричардса переполняли совсем другие чувства, когда он направлялся к себе на ранчо, и Брайони была бы более чем удивлена, если бы ей удалось в них проникнуть.
Глава 15
В понедельник, спустя два дня после пикника пришло письмо от Роджера Дэйвенпорта. Брайони с нетерпением и любопытством разорвала конверт, усаживаясь в удобное кресло в кабинете отца и вчитываясь в ровные элегантные строчки, написанные на дорогой бумаге с монограммой. Все время после злосчастного субботнего пикника Брайони ощущала себя подавленной. Странная апатия владела ею уже второй день, однако это послание немедленно пробудило живейший интерес девушки. Ей не терпелось узнать, почему Роджер решил написать. Веселые искорки засветились в глазах Брайони, когда она прочла письмо до конца.
Роджер цветисто сыпал любовными признаниями, заверяя, что так и не смог встретить достойную замену Брайони и что по-прежнему готов жениться на ней. Выразив уверенность, что девушка успела уже пресытиться дикой жизнью на границе и готова вернуться в лоно цивилизации, Роджер сообщал, что дает ей второй шанс занять достойное место в высших кругах общества. По делам отца он собирался ехать в Эль-Пасо и Сан-Франциско в июне и намерен был ненадолго остановиться в Винчестере только ради нее. Не написав это прямым текстом, Роджер тем не менее ясно дал понять, что сделает ей еще одно предложение и на этот раз никоим образом не допускает возможности отказа.
Брайони громко рассмеялась. Подумать только, какая напыщенность! И как она могла терпеть его так долго? Тем не менее она ощущала странную радость оттого, что Роджер приедет в город и сможет сам убедиться, как хорошо она здесь устроилась и совершенно не нуждается в его заботах.
Неожиданная идея осенила Брайони. Она пришла ей в голову так внезапно, что девушка непроизвольно выпрямилась в кресле. Но в этот момент в кабинет вошел судья Гамильтон.
– Ну, моя девочка, скажите мне, отчего у вас такой таинственный вид? – спросил он, добродушно глядя на Брайони.
– О, судья Гамильтон, мне только что пришла в голову великолепная мысль! – воскликнула она, возбужденно вскакивая на ноги. – Что, если мне организовать вечеринку – настоящую вечеринку, с музыкой, танцами и прохладительными напитками? Фиесту!
– Звучит заманчиво. А по какому случаю?
– Один мой старый друг из Сент-Луиса будет проезжать через Винчестер в июне, и мне хотелось бы показать ему, что жизнь в Аризоне не так уж нецивилизованна, как он думает! И кроме того, этот праздник взбодрит местных жителей. Знаете ли, жизнь иногда бывает скучной без развлечений.
Судья одобрительно усмехнулся:
– Хотите каблучки поотбивать? Не могу винить вас за это, девочка моя. Когда же планируется ваша вечеринка?
Брайони не могла дать немедленного ответа. В глубине души она надеялась, что вечеринка будет лучшим способом восстановить отношения с Мэттом Ричардсом. Она пригласит его в ближайшие же дни и этим сможет показать, что не злится больше на него за субботнее поведение. Они снова станут друзьями, а этого Брайони хотелось больше всего. Все сильнее загораясь своей идеей, она начала составлять в уме список гостей. Первым делом она, конечно же, пригласит судью Гамильтона и Мэтта, затем Фрэнка и Эдну Биллингс, Бака Монро вместе с остальными ковбоями с ее ранчо и еще несколько семей с соседних ранчо, и некоторых офицеров с женами из форта Лоуэл. И Сэмюэля Блэйка вместе с Энни. Так Брайони сможет помириться с ними и с некоторыми другими фермерами, которые не ладили с ее отцом и к ней тоже относились недружелюбно и недоверчиво. Чем больше Брайони думала о празднике, тем больше нравилась ей эта мысль. Она уже предвкушала, как будет рассылать приглашения.
– Брайони, дорогая моя, так когда же вы хотите устроить свой праздник? – повторил судья вопрос.
– Роджер приедет восемнадцатого июня или чуть позже, в зависимости от состояния дорог и проблем с индейцами, – сказала Брайони, рассуждая сама с собой. – Значит, я назначу нашу фиесту на двадцатое, поскольку он собирается задержаться в Винчестере по крайней мере на несколько дней. Правильно, как вы полагаете?
– Конечно, Брайони, – согласился судья Гамильтон. – Но мне кажется, вы должны посоветоваться с Роситой, потому что на нее ляжет основная часть забот, ведь гостей будет много, верно?
– Боже мой, ну конечно, вы правы! Подождите минуточку, судья. Я сейчас вернусь!
И, выскользнув из кабинета, Брайони побежала сообщать о своих планах Росите. Вернулась она очень скоро с раскрасневшимися от бега и восторга щеками и обнаружила, что судья пристально смотрит в окно.
– Росита предложила нанять несколько женщин, чтобы помочь с готовкой, – начала она, но умолкла, когда судья повернулся к ней с тревожным выражением на лице.
– В чем дело? – быстро спросила девушка.
– Мне не нравится, как выглядит небо сегодня, – мрачно ответил он, вглядываясь в горизонт прищуренными глазами.
Окно кабинета было открыто, но с гор не доносилось ни малейшего ветерка. На улице наступила мертвая тишина. Небо нависало тяжким голубым пологом. Ни единого облачка не было видно в ясной выси, за исключением туманной пелены над пиками южных гор.
– Кажется, на нас надвигается песчаная буря, – пояснил свои слова судья. – Или ливневый дождь. Я много раз видел, как они начинаются, и все происходило именно так, как сегодня. Эта странная, мирная тишь – всего лишь предупреждение о том, что последует. Тихо. Слишком тихо. Что-то будет.
– И всего-то? – Брайони с облегчением засмеялась. – По выражению вашего лица я подумала, что случилось что-то ужасное. Что ж, думаю, небольшой дождик нам не помешает. В здешних местах они достаточно редки.
Судья Гамильтон резко обернулся к ней. Его морщинистое лицо было серьезно.
– Брайони, вы не понимаете. Эти бури убивают. Пыль ослепляет и впивается в тело миллионами крошечных укусов. Дождь может размыть горные породы, и лавина грязевого потока спустится в долину, сметая все на своем пути, – он покачал головой. – Если вы готовы прислушаться к моему совету, то вот что я вам скажу: немедленно пошлите ваших людей отвести стада в какие-нибудь укрытия, лишь бы не оставлять животных на открытых пространствах. А вам, девочка моя, следует оставаться в этом доме и носа за дверь не показывать. Заприте все засовы. Беда случится еще до конца дня, или считайте меня сумасшедшим койотом!
Брайони приблизилась к окну и выглянула наружу, желая сама убедиться в серьезности надвигающейся опасности. Однако ей ничего не удалось увидеть, кроме спокойного, ровного неба и темной, туманной каймы над горной грядой. В этой картине не было ничего особенно пугающего, но Брайони знала, что судья Гамильтон – мудрый человек и не станет зря поднимать панику.
– Ну, – протянула она с сомнением в голосе, – наверное, сегодняшний урок стрельбы с Шорти будет короче обычного.
Судья Гамильтон не переставал тревожиться. Он настоял, чтобы Брайони проводила его к Шорти, который уже ждал ее в корале с двумя оседланными лошадьми. Когда они подошли к коралю, Брайони заметила, что Сумрак ведет себя беспокойнее, чем обычно, взрывая землю своими сильными копытами, высоко задирая красивую морду и беспрестанно тревожно фыркая.
После короткого совещания с судьей Шорти согласился с его опасениями и заверил Брайони, что уже послал людей отвести скот в безопасное место.
– Ну, мисс Хилл, – сказал ей маленький жилистый старшина ковбоев, – если вы уже настроились пострелять сегодня, не стоит вас разочаровывать.
– И вам это кажется удачной мыслью, Шорти? – вмешался судья Гамильтон. – Эта буря может налететь на вас, как стадо диких жеребцов, и случиться это может еще до ужина.
Старший ковбой, прищурившись, вгляделся в горизонт, ритмично жуя табак.
– Да, буря непременно будет, судья, но я уверен, что не раньше, чем через два-три часа. У нас еще есть время поехать и пострелять, если моей леди-боссу этого хочется.
– О да, Шорти, очень хочется! – воскликнула Брайони и задорно улыбнулась судье. – Пожалуйста, не волнуйтесь. Мы вернемся до бури. Все будет хорошо.
Судья Гамильтон проводил их, хмуро посмотрел на небо и, вскочив на свою лошадь, умчался в город. Брайони тем временем молча скакала рядом со старшим ковбоем, галопом направляясь на запад, к подножию огромной горы, где у них обычно проходили уроки.
Достигнув цели, Брайони и Шорти привязали лошадей к ближайшему дереву. Перед ними расстилалась равнина, а позади высились горы. Золотые орлы с могучими крыльями кружили у них над головами, наполняя криками застывший воздух. Это было пустынное место, окруженное небольшими холмами с трех сторон и горной грядой с четвертой, и Брайони могла не бояться, что ее ненароком заметит кто-нибудь из ее же ковбоев. Девушке не хотелось, чтобы посторонние люди видели все ее ошибки. Шорти, конечно, был исключением, ведь без его помощи она никак не могла обойтись. Однако когда Брайони удавалось вышибить пять жестяных банок из шести, установленных для нее Шорти, ей было жаль, что никто, кроме учителя, не может засвидетельствовать ее мастерство. Когда-нибудь она продемонстрирует свои успехи на публике, но это будет позже, а сейчас лучше всего набраться терпения и следовать указаниям Шорти.
В этот день занятие удалось на славу. Шорти показывал Брайони, как нужно быстро выхватывать револьвер из застегнутой кобуры, не теряя драгоценных секунд в опасной ситуации. Помимо своего револьвера, она упражнялась также и с «кольтом», весившим значительно больше, но дававшим возможность сделать шесть выстрелов подряд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36