– Я несказанно рад видеть, что вы не поддались депрессии после того, что пережили вчера. Ну не очаровательна ли она, Мэтт?
– Да, конечно. – Мэтт Ричардс улыбнулся Брайони приветливо и восхищенно, не в силах отвести взгляд от ее прелестной фигуры, дышавшей невинной свежестью, от выпуклой груди, скрытой под тонкой тканью платья, от нежных черт ее лица и блестящих зеленых глаз, обрамленных невероятно густыми и длинными черными ресницами. Перед ним стояла красивая женщина, а Мэтт Ричардс умел ценить красоту. Долгий взгляд его темных глаз заставил щеки Брайони загореться смущенным румянцем.
Она была удивлена, что Мэтт Ричардс так молод. На вид ему нельзя было дать больше тридцати. Брайони думала, что друг ее отца окажется значительно старше. Этот человек был, несомненно, красив. Правильные черты смуглого лица и внешний лоск создавали весьма привлекательное сочетание.
– Надеюсь, вы уже достаточно оправились после вчерашних приключений, чтобы рассказать нам обо всем, – рискнул высказаться судья Гамильтон и тревожно заглянул в лицо девушки, опасаясь расстроить ее своим предположением.
– Да, сегодня я чувствую себя намного лучше, судья, и охотно поведаю вам свою историю. Надеюсь, это поможет вам поймать моих похитителей.
Она снова села за стол, и мужчины последовали ее примеру.
– Знаете ли, это, может быть, не так легко будет сделать, – судья Гамильтон откашлялся. – Видите ли, мисс Хилл…
– О, тут не должно быть никаких сложностей! Я знаю имя главаря преступников – его зовут Мер-док, Зеке Мердок. Одного из его людей зовут Нед, и я могу подробно описать его и остальных. Так что наверняка, если вы поедете к Джилли… – Она осеклась, заметив сожаление на лицах обоих мужчин, и спросила в замешательстве: – Я сказала что-то не так? В чем дело? Почему этих людей нельзя схватить и судить по закону?
– Послушайте меня, мисс Хилл, – начал судья. – Эти люди могли быть схвачены, если бы в этом городе существовал человек, наделенный достаточными полномочиями для этого. Но у нас такого нет. И я боюсь, что много воды утечет, прежде чем подобный человек появится в Винчестере.
Брайони недоверчиво посмотрела на судью.
– Видите ли, – продолжал он усталым голосом, – я не являюсь таким человеком. И Мэтт тоже. Я всего лишь судья, слежу за миром и спокойствием, произношу речи, регистрирую браки, помогаю оформлять документы. А Мэтт – он фермер, весьма влиятельный и сильный, конечно, однако все же не шериф и не судебный исполнитель, которые нужны для того, чтобы арестовать похитивших вас головорезов. И потом, я слышал о Зеке Мердоке, знаю, что он парень не из лучших. Он подозревается в угоне скота и обычно ошивается в окрестностях Тусона вместе со своей оголтелой шайкой. До сих пор он жив только потому, что еще никому не удавалось доказать его виновность, поймать его во время кражи. Угонщиков скота, пойманных на месте преступления, обычно немедленно вешают.
От ужаса у Брайони похолодело сердце. Заметив, какое впечатление произвело на девушку сказанное, Мэтт Ричардс решил не углубляться.
– Видите, мисс Хилл, в какое грубое, почти варварское общество вы попали! Человек, который украл чужой скот или лошадь, в этих краях считается убийцей. Если мы не будем принимать таких жестких мер, воровство здесь примет поистине гигантский размах. Определенная жестокость необходима в Аризоне. Она помогает сохранить хотя бы то малое, что осталось здесь от законности и порядка. Временами нам приходится брать закон в свои руки и применять его против преступников так, как мы считаем нужным.
– Но это все равно звучит ужасно, – быстро ответила Брайони. – Повесить человека без суда и следствия только за то, что он украл животное! Но если дела здесь обстоят действительно так, то я вообще не понимаю, почему вы не можете поймать и наказать людей, которые украли меня! В конце концов это гораздо хуже, чем угон скота! – Ее голос дрогнул. – К счастью, меня спасли прежде, чем они смогли… – Брайони смолкла из-за душивших ее слез.
– Ну-ну, постарайтесь взять себя в руки, мисс Хилл, – вмешался судья. – Я все вам объясню, если вы успокоитесь и минутку тихо послушаете меня.
Когда она разжала кулаки и поудобнее села на стуле, он продолжал твердым голосом:
– Поймать на месте преступления угонщика скота – это одно дело. Обычно группа ковбоев ловит вора и тут же наказывает его. Но гоняться за бандой преступников, скрывающихся в труднодоступных местах, – это, знаете ли, дело другое. Это занятие для настоящего стража закона, а такие весьма редки в наших местах. Время от времени судебный исполнитель появляется у нас, но его визиты редки и нерегулярны, и поэтому мы вынуждены защищать себя сами. Даже если бы в нашем городе был человек, уполномоченный законом ловить преступников, было бы весьма трудно выследить тех парней, что вас похитили. Слишком уж дикая и огромная территория нас окружает!
– Но я же говорила вам, что меня отвезли к Джилли. Вы даже сказали, что слышали об этом месте! Неужели так трудно поехать туда и…
Судья покачал головой:
– Простите меня, мисс Хилл, но вряд ли это возможно. Конечно, я слышал о Джилли – кто о нем не слыхал? Но все дело в том, что никто точно не знает, где расположен этот притон. Я имею в виду, никто, кроме воров и разбойников, которые там собираются. Боюсь, что его местонахождение – тайна для всех законопослушных граждан. Кто-то уже пытался отыскать Джилли, но безрезультатно. На мой взгляд, искать в этих диких местах преступников то же самое, что без карты искать сокровища на дне океана. Дело, конечно, стоящее, но безнадежное, и это так же точно, как то, что я сейчас сижу перед вами.
Брайони подавленно молчала. Тяжело было признаться, но слова судьи имели смысл. Как вообще она могла рассчитывать, что они с Мэттью Ричард-сом станут рисковать своей жизнью и преследовать опасную банду преступников? Это не входило в их обязанности, и, похоже, у них даже не было на это прав. Да, она не в Сент-Луисе. Теперь ее окружают дикая приграничная территория и полное беззаконие. А ведь Том Скотт предупреждал, что законников, гоняющихся за преступниками, в этих местах не сыщешь днем с огнем. Похоже, что он сказал ей горькую, но истинную правду, и ей следует научиться принимать ее такой, какова она есть. Кроме того, думала Брайони, огорченно вздыхая, все, что судья Гамильтон сказал насчет Джилли, тоже было верно.
Она отчетливо помнила секретный проход в самом сердце каньона, который невозможно было разглядеть с вершины, и надежно скрытую каменистую площадку, кончавшуюся обрывом, на которой располагался притон. Даже если бы она сумела описать судье и Мэтту Ричардсу это место, она никогда не смогла бы точно сказать, где оно находится, более того, она не смогла бы даже отличить нужный каньон от сотен других, совершенно одинаковых для ее неопытного глаза. Нет, у них не было никаких шансов отыскать бар Джилли. Судья прав, дорогу туда знают только разбойники и бандиты. Неожиданно она в волнении подалась вперед на стуле.
– Техасец знает, как найти это место! – воскликнула она восторженно, и глаза ее вспыхнули. – Он сможет отвести туда законников!
– Кто? – в один голос воскликнули судья Гамильтон и Мэттью Ричардс, недоверчиво глядя в лицо девушки.
– Техасец, – повторила она уже тихо, смущаясь внезапно наступившей напряженной тишиной, – человек, который спас меня.
Мужчины изумленно переглянулись. Мэтт Ричардс хотел что-то сказать, однако его прервал неожиданный шум. Высокий кривоногий ковбой ворвался в гостиницу и возбужденно объявил собравшимся:
– Эй, ребята, там сейчас будет еще одна перестрелка! Они уже выходят из салуна!
В ту же секунду, словно по команде, несколько человек выскочили на улицу.
– Перестрелка? – тревожно воскликнула Брайони, мгновенно забыв о том странном обороте, который принял их прерванный разговор.
Она почувствовала тошноту при мысли, что в любой момент в этом городе может умереть человек вот так просто… в перестрелке.
– Боюсь, да. – Поднявшись, Мэтт Ричардс посмотрел в ее побледневшее лицо. – Такие вещи – достаточно обычное явление здесь. В Винчестере люди погибают почти каждый день.
– Но это же ужасно! – Брайони содрогнулась.
Тем временем судья Гамильтон тоже встал, собираясь покинуть девушку. С улицы доносился шум голосов. Чувствовалось большое скопление народа, нависало стремительно растущее нервное напряжение. Брайони охватила страшная паника.
– Мы еще вернемся, мисс Хилл, – донеслись до нее слова судьи, выходящего вместе с Мэттом на улицу.
Брайони кивнула им вслед…Руки похолодели, хотелось забиться в угол, закрыть глаза и уши и ничего не видеть. Но минутная слабость прошла, и какая-то непонятная сила потянула ее на улицу, туда, где разыгрывалась в это время трагическая сцена.
Глава 9
Техасец застегнул ремень кобуры, плотно обнимавший его стройные бедра. В эту минуту мысли его были далеки от безвкусной обстановки салуна, от девушки в красном пеньюаре, обязательном приложении «Серебряной шпоры», сейчас мирно посапывающей на смятых простынях. Он оценивающе рассматривал свое отражение в зеркале: холодный взгляд голубых глаз, черное сомбреро, низко надвинутое на лоб, темные волосы, черный шелковый платок, мастерски повязанный, красная рубашка, выгодно контрастирующая с шикарным черным жилетом, – все придавало его внешности оттенок мрачноватости. Черные брюки и сапоги из темной кожи подчеркивали мощное сложение его сильных ног и бедер. И завершала картину неразлучная кобура, из которой торчала, поблескивая, рукоятка «кольта».
Несколько секунд Техасец холодно глядел на оружие, затем проделал то, что повторял каждое утро в течение всей своей жизни. Медленно опустив руки вдоль туловища, он на секунду принял небрежно-расслабленную позу. И вдруг с молниеносной быстротой выхватил револьвер из кобуры, мгновенно приведя его в боевую готовность. Это действие было произведено с сокрушающей скоростью. Через долю секунды он уже бесшумно вкладывал револьвер обратно в кобуру, чтобы вновь начать все сначала. И еще раз. Затем еще. Такое упражнение было своеобразной утренней зарядкой. Этот ритуал, продиктованный борьбой за выживание, считался обязательным и неукоснительно исполнялся ежедневно.
Довольно ухмыльнувшись, Техасец направился было к двери, как девушка на кровати беспокойно зашевелилась и медленно, как бы нехотя открыла свои миндалевидные глаза. Снизу, из салуна, слабо доносились мужские голоса. Заметив мужчину у дверей своей спальни, она сонно приподнялась на локте. При этом огненно-рыжие волосы рассыпались у нее по плечам, а просторный пеньюар соскользнул вниз, обнажая груди невероятных размеров.
– Техасец, куда ты? – окликнула она его, капризно надув губы.
Он обернулся, слегка кривя губы в сардонической улыбке.
– Ну, ну, проснулась наконец. Я думал, ты проспишь весь день, Джинджер, – сказал он насмешливо. – Это наши ночные забавы так тебя утомили? Скверно. Такие девушки, как ты, должны быть более выносливы.
Его слова, похоже, не оказали никакого действия на девушку, по-кошачьи изогнувшуюся на кровати. Ее рыжевато-карие глаза призывно ему улыбались.
– Почему ты не разбудил, если хотел меня сегодня утром? – спросила она мягко. – Ты же знаешь, Техасец, душка, что я каждую минуту готова быть с тобой.
– Я знаю, – согласился он с какой-то скукой в голосе и снова повернулся, чтобы уходить.
– Постой!
Джинджер вскочила с кровати и, подбежав к Техасцу, обольстительно прижалась к нему всем телом, крепко обвив руками его шею.
– Не уходи, милый, – прошептала она, едва касаясь своими полными розовыми губами его резко очерченной скулы. – Мы замечательно проведем время, дорогуша, я тебе обещаю.
Не говоря ни слова, ковбой наклонил голову и поцеловал ее, с небрежной грубостью впиваясь ей в губы. Она застонала в экстазе, ее руки ощупью поползли вниз, но Техасец оттолкнул ее со смехом. Она опрокинулась на постель, пеньюар упал окончательно, открывая все ее обнаженное великолепие.
– Сегодня утром у меня нет времени на игры, Джинджер, – сказал он, направляясь к двери. – Но может быть, если ты будешь умницей, я снова загляну сюда ночью.
Джинджер нетерпеливым движением откинула назад медную гриву своих волос. Девушка была рассержена тем, что он покидает ее так внезапно. Они занимались любовью допоздна, пока она не забылась сном, надеясь, что развлечение продолжится на рассвете. А теперь этот бессердечный ублюдок уходит, вместо того чтобы утолить ее желание. Джинджер нахмурилась. Что за важные дела могли у него быть? Неужели он думает, что она забыла, на сколько часов он опоздал прошлой ночью? И все из-за этой маленькой глупой сучки, которая вляпалась в неприятности, кстати, вполне заслуженные.
– Знаешь, дорогуша, не трудись показываться здесь, если опять собираешься опаздывать! – сказала она обиженным тоном. – В следующий раз можешь прямиком отправляться к своей маленькой мисс Брайони Хилл! Пусть она составит тебе компанию!
Он рассмеялся:
– При чем здесь мисс Хилл?
Джинджер села на кровати, взъерошив волосы, и потянулась за расческой, лежавшей на столике перед зеркалом.
– Ну, Техасец, дорогуша, – начала она, долгими, чувственными движениями расчесывая свои длинные кудри, – ты же сам рассказывал мне прошлой ночью, что пришел так поздно, потому что вызволял из беды маленькую восточную сучку. Ты добровольно взялся доставить ее в город! Я не понимаю тебя, Техасец! Кому она нужна здесь, в Винчестере? Если ты хочешь знать мое мнение, то она заслужила все, что с ней случилось. И я думала, что ты тоже так считаешь. Мне непонятно, ради чего тебе понадобилось ей помогать? Ты что, позабыл Дэйзи? Позабыл? Да, милый, и не надо так щуриться. Я знаю, что ты ничего не забыл. Но коли так, то зачем тебе помогать отродью Уэсли Хилла? Она наверняка такая же, как ее старик, а я знаю, что ты о нем думаешь!
Техасец холодно улыбнулся:
– Даже ты, Джинджер, не можешь обвинять дочь в грехах отца. Это уже слишком, тебе не кажется?
– Нет, не кажется! Яблоко от яблони недалеко падает, вот что я думаю! – Джинджер в сердцах швырнула расческу обратно на столик.
Растянувшись в полный рост на простынях из розового сатина, она призывно, обольстительно изгибалась, надеясь, что Техасец все-таки останется с ней. Однако он только смотрел на нее своими холодными голубыми глазами.
– Скажи мне, Техасец, душка, – сладко начала она, медленно натягивая красный пеньюар на свое крутое бедро, – она красивая, эта Брайони Хилл? Может быть, она красивее меня?
Ковбой коротко и пренебрежительно засмеялся. Не обращая внимания на ее намеренно чувственные движения, он не сводил взгляда с продолговатого красивого лица девушки с ее дикими рыже-карими глазами и полными розовыми губами.
– Только не говори мне, что ты ревнуешь, Джинджер. Неужели ты так мало веришь в свои собственные чары?
– Нет, милый, – ответила она с улыбкой, стараясь скрыть раздражение. – Мне хорошо известно, что ни одна женщина в этом городе не способна доставить тебе столько удовольствия, сколько я. И ты тоже это знаешь. Я спросила тебя об этом просто из любопытства, вот и все. Дэйзи однажды видела фотографию дочери Уэсли Хилла и рассказывала, что она настоящая красотка. Естественно, мне хочется узнать, правда ли это.
– Сама увидишь, – ответил он небрежно, приближаясь к Джинджер с жестокой усмешкой.
Теперь девушка вовсе сняла свой пеньюар и, полностью обнаженная, распростерлась перед ним на кровати. Техасец наклонился и резким движением рванул ее вверх, буквально сдавливая ее в своих объятиях, опытными движениями лаская ее груди, бедра и ягодицы, в то же время страстно целуя в губы. Она с готовностью отвечала на его порыв, как змея, обвиваясь вокруг стройного мускулистого тела ковбоя.
В следующий момент Техасец поднял голову и посмотрел в ее пылающее лицо.
– Я хочу тебя сегодня ночью, Джинджер. В восемь часов. Мы проведем вместе всю ночь, – распорядился он.
Губы Джинджер протестующе раскрылись:
– Но, дорогуша, я должна работать в «Серебряной шпоре» сегодня ночью. Мэг меня не отпустит. Почему бы нам не вернуться в постель прямо сейчас? Пожалуйста!
Она попыталась вывернуться и повалить его на кровать, но он крепко держал ее горячее тело.
– Сейчас у меня нет времени, – сказал он, – но я непременно хочу провести с тобой всю следующую ночь, поняла, Джинджер?
– Но я не могу! Прошлой ночью я отпросилась с восьми часов, а тебя здесь не было. Сегодня Мэг ждет, что я буду отрабатывать до двух утра! Как ты не понимаешь?
– Сама разбирайся с Мэг! – приказал он, снова овладевая ее губами, так что она не смогла больше протестовать. Затем, неожиданно и звонко шлепнув ее по ягодицам, он бросил ее обратно на кровать.
На полпути к двери он обернулся. Девушка смотрела на него с обиженным выражением лица.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
– Да, конечно. – Мэтт Ричардс улыбнулся Брайони приветливо и восхищенно, не в силах отвести взгляд от ее прелестной фигуры, дышавшей невинной свежестью, от выпуклой груди, скрытой под тонкой тканью платья, от нежных черт ее лица и блестящих зеленых глаз, обрамленных невероятно густыми и длинными черными ресницами. Перед ним стояла красивая женщина, а Мэтт Ричардс умел ценить красоту. Долгий взгляд его темных глаз заставил щеки Брайони загореться смущенным румянцем.
Она была удивлена, что Мэтт Ричардс так молод. На вид ему нельзя было дать больше тридцати. Брайони думала, что друг ее отца окажется значительно старше. Этот человек был, несомненно, красив. Правильные черты смуглого лица и внешний лоск создавали весьма привлекательное сочетание.
– Надеюсь, вы уже достаточно оправились после вчерашних приключений, чтобы рассказать нам обо всем, – рискнул высказаться судья Гамильтон и тревожно заглянул в лицо девушки, опасаясь расстроить ее своим предположением.
– Да, сегодня я чувствую себя намного лучше, судья, и охотно поведаю вам свою историю. Надеюсь, это поможет вам поймать моих похитителей.
Она снова села за стол, и мужчины последовали ее примеру.
– Знаете ли, это, может быть, не так легко будет сделать, – судья Гамильтон откашлялся. – Видите ли, мисс Хилл…
– О, тут не должно быть никаких сложностей! Я знаю имя главаря преступников – его зовут Мер-док, Зеке Мердок. Одного из его людей зовут Нед, и я могу подробно описать его и остальных. Так что наверняка, если вы поедете к Джилли… – Она осеклась, заметив сожаление на лицах обоих мужчин, и спросила в замешательстве: – Я сказала что-то не так? В чем дело? Почему этих людей нельзя схватить и судить по закону?
– Послушайте меня, мисс Хилл, – начал судья. – Эти люди могли быть схвачены, если бы в этом городе существовал человек, наделенный достаточными полномочиями для этого. Но у нас такого нет. И я боюсь, что много воды утечет, прежде чем подобный человек появится в Винчестере.
Брайони недоверчиво посмотрела на судью.
– Видите ли, – продолжал он усталым голосом, – я не являюсь таким человеком. И Мэтт тоже. Я всего лишь судья, слежу за миром и спокойствием, произношу речи, регистрирую браки, помогаю оформлять документы. А Мэтт – он фермер, весьма влиятельный и сильный, конечно, однако все же не шериф и не судебный исполнитель, которые нужны для того, чтобы арестовать похитивших вас головорезов. И потом, я слышал о Зеке Мердоке, знаю, что он парень не из лучших. Он подозревается в угоне скота и обычно ошивается в окрестностях Тусона вместе со своей оголтелой шайкой. До сих пор он жив только потому, что еще никому не удавалось доказать его виновность, поймать его во время кражи. Угонщиков скота, пойманных на месте преступления, обычно немедленно вешают.
От ужаса у Брайони похолодело сердце. Заметив, какое впечатление произвело на девушку сказанное, Мэтт Ричардс решил не углубляться.
– Видите, мисс Хилл, в какое грубое, почти варварское общество вы попали! Человек, который украл чужой скот или лошадь, в этих краях считается убийцей. Если мы не будем принимать таких жестких мер, воровство здесь примет поистине гигантский размах. Определенная жестокость необходима в Аризоне. Она помогает сохранить хотя бы то малое, что осталось здесь от законности и порядка. Временами нам приходится брать закон в свои руки и применять его против преступников так, как мы считаем нужным.
– Но это все равно звучит ужасно, – быстро ответила Брайони. – Повесить человека без суда и следствия только за то, что он украл животное! Но если дела здесь обстоят действительно так, то я вообще не понимаю, почему вы не можете поймать и наказать людей, которые украли меня! В конце концов это гораздо хуже, чем угон скота! – Ее голос дрогнул. – К счастью, меня спасли прежде, чем они смогли… – Брайони смолкла из-за душивших ее слез.
– Ну-ну, постарайтесь взять себя в руки, мисс Хилл, – вмешался судья. – Я все вам объясню, если вы успокоитесь и минутку тихо послушаете меня.
Когда она разжала кулаки и поудобнее села на стуле, он продолжал твердым голосом:
– Поймать на месте преступления угонщика скота – это одно дело. Обычно группа ковбоев ловит вора и тут же наказывает его. Но гоняться за бандой преступников, скрывающихся в труднодоступных местах, – это, знаете ли, дело другое. Это занятие для настоящего стража закона, а такие весьма редки в наших местах. Время от времени судебный исполнитель появляется у нас, но его визиты редки и нерегулярны, и поэтому мы вынуждены защищать себя сами. Даже если бы в нашем городе был человек, уполномоченный законом ловить преступников, было бы весьма трудно выследить тех парней, что вас похитили. Слишком уж дикая и огромная территория нас окружает!
– Но я же говорила вам, что меня отвезли к Джилли. Вы даже сказали, что слышали об этом месте! Неужели так трудно поехать туда и…
Судья покачал головой:
– Простите меня, мисс Хилл, но вряд ли это возможно. Конечно, я слышал о Джилли – кто о нем не слыхал? Но все дело в том, что никто точно не знает, где расположен этот притон. Я имею в виду, никто, кроме воров и разбойников, которые там собираются. Боюсь, что его местонахождение – тайна для всех законопослушных граждан. Кто-то уже пытался отыскать Джилли, но безрезультатно. На мой взгляд, искать в этих диких местах преступников то же самое, что без карты искать сокровища на дне океана. Дело, конечно, стоящее, но безнадежное, и это так же точно, как то, что я сейчас сижу перед вами.
Брайони подавленно молчала. Тяжело было признаться, но слова судьи имели смысл. Как вообще она могла рассчитывать, что они с Мэттью Ричард-сом станут рисковать своей жизнью и преследовать опасную банду преступников? Это не входило в их обязанности, и, похоже, у них даже не было на это прав. Да, она не в Сент-Луисе. Теперь ее окружают дикая приграничная территория и полное беззаконие. А ведь Том Скотт предупреждал, что законников, гоняющихся за преступниками, в этих местах не сыщешь днем с огнем. Похоже, что он сказал ей горькую, но истинную правду, и ей следует научиться принимать ее такой, какова она есть. Кроме того, думала Брайони, огорченно вздыхая, все, что судья Гамильтон сказал насчет Джилли, тоже было верно.
Она отчетливо помнила секретный проход в самом сердце каньона, который невозможно было разглядеть с вершины, и надежно скрытую каменистую площадку, кончавшуюся обрывом, на которой располагался притон. Даже если бы она сумела описать судье и Мэтту Ричардсу это место, она никогда не смогла бы точно сказать, где оно находится, более того, она не смогла бы даже отличить нужный каньон от сотен других, совершенно одинаковых для ее неопытного глаза. Нет, у них не было никаких шансов отыскать бар Джилли. Судья прав, дорогу туда знают только разбойники и бандиты. Неожиданно она в волнении подалась вперед на стуле.
– Техасец знает, как найти это место! – воскликнула она восторженно, и глаза ее вспыхнули. – Он сможет отвести туда законников!
– Кто? – в один голос воскликнули судья Гамильтон и Мэттью Ричардс, недоверчиво глядя в лицо девушки.
– Техасец, – повторила она уже тихо, смущаясь внезапно наступившей напряженной тишиной, – человек, который спас меня.
Мужчины изумленно переглянулись. Мэтт Ричардс хотел что-то сказать, однако его прервал неожиданный шум. Высокий кривоногий ковбой ворвался в гостиницу и возбужденно объявил собравшимся:
– Эй, ребята, там сейчас будет еще одна перестрелка! Они уже выходят из салуна!
В ту же секунду, словно по команде, несколько человек выскочили на улицу.
– Перестрелка? – тревожно воскликнула Брайони, мгновенно забыв о том странном обороте, который принял их прерванный разговор.
Она почувствовала тошноту при мысли, что в любой момент в этом городе может умереть человек вот так просто… в перестрелке.
– Боюсь, да. – Поднявшись, Мэтт Ричардс посмотрел в ее побледневшее лицо. – Такие вещи – достаточно обычное явление здесь. В Винчестере люди погибают почти каждый день.
– Но это же ужасно! – Брайони содрогнулась.
Тем временем судья Гамильтон тоже встал, собираясь покинуть девушку. С улицы доносился шум голосов. Чувствовалось большое скопление народа, нависало стремительно растущее нервное напряжение. Брайони охватила страшная паника.
– Мы еще вернемся, мисс Хилл, – донеслись до нее слова судьи, выходящего вместе с Мэттом на улицу.
Брайони кивнула им вслед…Руки похолодели, хотелось забиться в угол, закрыть глаза и уши и ничего не видеть. Но минутная слабость прошла, и какая-то непонятная сила потянула ее на улицу, туда, где разыгрывалась в это время трагическая сцена.
Глава 9
Техасец застегнул ремень кобуры, плотно обнимавший его стройные бедра. В эту минуту мысли его были далеки от безвкусной обстановки салуна, от девушки в красном пеньюаре, обязательном приложении «Серебряной шпоры», сейчас мирно посапывающей на смятых простынях. Он оценивающе рассматривал свое отражение в зеркале: холодный взгляд голубых глаз, черное сомбреро, низко надвинутое на лоб, темные волосы, черный шелковый платок, мастерски повязанный, красная рубашка, выгодно контрастирующая с шикарным черным жилетом, – все придавало его внешности оттенок мрачноватости. Черные брюки и сапоги из темной кожи подчеркивали мощное сложение его сильных ног и бедер. И завершала картину неразлучная кобура, из которой торчала, поблескивая, рукоятка «кольта».
Несколько секунд Техасец холодно глядел на оружие, затем проделал то, что повторял каждое утро в течение всей своей жизни. Медленно опустив руки вдоль туловища, он на секунду принял небрежно-расслабленную позу. И вдруг с молниеносной быстротой выхватил револьвер из кобуры, мгновенно приведя его в боевую готовность. Это действие было произведено с сокрушающей скоростью. Через долю секунды он уже бесшумно вкладывал револьвер обратно в кобуру, чтобы вновь начать все сначала. И еще раз. Затем еще. Такое упражнение было своеобразной утренней зарядкой. Этот ритуал, продиктованный борьбой за выживание, считался обязательным и неукоснительно исполнялся ежедневно.
Довольно ухмыльнувшись, Техасец направился было к двери, как девушка на кровати беспокойно зашевелилась и медленно, как бы нехотя открыла свои миндалевидные глаза. Снизу, из салуна, слабо доносились мужские голоса. Заметив мужчину у дверей своей спальни, она сонно приподнялась на локте. При этом огненно-рыжие волосы рассыпались у нее по плечам, а просторный пеньюар соскользнул вниз, обнажая груди невероятных размеров.
– Техасец, куда ты? – окликнула она его, капризно надув губы.
Он обернулся, слегка кривя губы в сардонической улыбке.
– Ну, ну, проснулась наконец. Я думал, ты проспишь весь день, Джинджер, – сказал он насмешливо. – Это наши ночные забавы так тебя утомили? Скверно. Такие девушки, как ты, должны быть более выносливы.
Его слова, похоже, не оказали никакого действия на девушку, по-кошачьи изогнувшуюся на кровати. Ее рыжевато-карие глаза призывно ему улыбались.
– Почему ты не разбудил, если хотел меня сегодня утром? – спросила она мягко. – Ты же знаешь, Техасец, душка, что я каждую минуту готова быть с тобой.
– Я знаю, – согласился он с какой-то скукой в голосе и снова повернулся, чтобы уходить.
– Постой!
Джинджер вскочила с кровати и, подбежав к Техасцу, обольстительно прижалась к нему всем телом, крепко обвив руками его шею.
– Не уходи, милый, – прошептала она, едва касаясь своими полными розовыми губами его резко очерченной скулы. – Мы замечательно проведем время, дорогуша, я тебе обещаю.
Не говоря ни слова, ковбой наклонил голову и поцеловал ее, с небрежной грубостью впиваясь ей в губы. Она застонала в экстазе, ее руки ощупью поползли вниз, но Техасец оттолкнул ее со смехом. Она опрокинулась на постель, пеньюар упал окончательно, открывая все ее обнаженное великолепие.
– Сегодня утром у меня нет времени на игры, Джинджер, – сказал он, направляясь к двери. – Но может быть, если ты будешь умницей, я снова загляну сюда ночью.
Джинджер нетерпеливым движением откинула назад медную гриву своих волос. Девушка была рассержена тем, что он покидает ее так внезапно. Они занимались любовью допоздна, пока она не забылась сном, надеясь, что развлечение продолжится на рассвете. А теперь этот бессердечный ублюдок уходит, вместо того чтобы утолить ее желание. Джинджер нахмурилась. Что за важные дела могли у него быть? Неужели он думает, что она забыла, на сколько часов он опоздал прошлой ночью? И все из-за этой маленькой глупой сучки, которая вляпалась в неприятности, кстати, вполне заслуженные.
– Знаешь, дорогуша, не трудись показываться здесь, если опять собираешься опаздывать! – сказала она обиженным тоном. – В следующий раз можешь прямиком отправляться к своей маленькой мисс Брайони Хилл! Пусть она составит тебе компанию!
Он рассмеялся:
– При чем здесь мисс Хилл?
Джинджер села на кровати, взъерошив волосы, и потянулась за расческой, лежавшей на столике перед зеркалом.
– Ну, Техасец, дорогуша, – начала она, долгими, чувственными движениями расчесывая свои длинные кудри, – ты же сам рассказывал мне прошлой ночью, что пришел так поздно, потому что вызволял из беды маленькую восточную сучку. Ты добровольно взялся доставить ее в город! Я не понимаю тебя, Техасец! Кому она нужна здесь, в Винчестере? Если ты хочешь знать мое мнение, то она заслужила все, что с ней случилось. И я думала, что ты тоже так считаешь. Мне непонятно, ради чего тебе понадобилось ей помогать? Ты что, позабыл Дэйзи? Позабыл? Да, милый, и не надо так щуриться. Я знаю, что ты ничего не забыл. Но коли так, то зачем тебе помогать отродью Уэсли Хилла? Она наверняка такая же, как ее старик, а я знаю, что ты о нем думаешь!
Техасец холодно улыбнулся:
– Даже ты, Джинджер, не можешь обвинять дочь в грехах отца. Это уже слишком, тебе не кажется?
– Нет, не кажется! Яблоко от яблони недалеко падает, вот что я думаю! – Джинджер в сердцах швырнула расческу обратно на столик.
Растянувшись в полный рост на простынях из розового сатина, она призывно, обольстительно изгибалась, надеясь, что Техасец все-таки останется с ней. Однако он только смотрел на нее своими холодными голубыми глазами.
– Скажи мне, Техасец, душка, – сладко начала она, медленно натягивая красный пеньюар на свое крутое бедро, – она красивая, эта Брайони Хилл? Может быть, она красивее меня?
Ковбой коротко и пренебрежительно засмеялся. Не обращая внимания на ее намеренно чувственные движения, он не сводил взгляда с продолговатого красивого лица девушки с ее дикими рыже-карими глазами и полными розовыми губами.
– Только не говори мне, что ты ревнуешь, Джинджер. Неужели ты так мало веришь в свои собственные чары?
– Нет, милый, – ответила она с улыбкой, стараясь скрыть раздражение. – Мне хорошо известно, что ни одна женщина в этом городе не способна доставить тебе столько удовольствия, сколько я. И ты тоже это знаешь. Я спросила тебя об этом просто из любопытства, вот и все. Дэйзи однажды видела фотографию дочери Уэсли Хилла и рассказывала, что она настоящая красотка. Естественно, мне хочется узнать, правда ли это.
– Сама увидишь, – ответил он небрежно, приближаясь к Джинджер с жестокой усмешкой.
Теперь девушка вовсе сняла свой пеньюар и, полностью обнаженная, распростерлась перед ним на кровати. Техасец наклонился и резким движением рванул ее вверх, буквально сдавливая ее в своих объятиях, опытными движениями лаская ее груди, бедра и ягодицы, в то же время страстно целуя в губы. Она с готовностью отвечала на его порыв, как змея, обвиваясь вокруг стройного мускулистого тела ковбоя.
В следующий момент Техасец поднял голову и посмотрел в ее пылающее лицо.
– Я хочу тебя сегодня ночью, Джинджер. В восемь часов. Мы проведем вместе всю ночь, – распорядился он.
Губы Джинджер протестующе раскрылись:
– Но, дорогуша, я должна работать в «Серебряной шпоре» сегодня ночью. Мэг меня не отпустит. Почему бы нам не вернуться в постель прямо сейчас? Пожалуйста!
Она попыталась вывернуться и повалить его на кровать, но он крепко держал ее горячее тело.
– Сейчас у меня нет времени, – сказал он, – но я непременно хочу провести с тобой всю следующую ночь, поняла, Джинджер?
– Но я не могу! Прошлой ночью я отпросилась с восьми часов, а тебя здесь не было. Сегодня Мэг ждет, что я буду отрабатывать до двух утра! Как ты не понимаешь?
– Сама разбирайся с Мэг! – приказал он, снова овладевая ее губами, так что она не смогла больше протестовать. Затем, неожиданно и звонко шлепнув ее по ягодицам, он бросил ее обратно на кровать.
На полпути к двери он обернулся. Девушка смотрела на него с обиженным выражением лица.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36