Викинг покачал головой, стряхивая с себя груз мрачных мыслей. Увидев знакомую рабыню, которая несла к очагу большой поднос свежеиспеченного хлеба, он негромко позвал:
– Бреака, подойди, поговори со мной.
Девушка тут же повиновалась: она опустила поднос на пол и быстро направилась в его сторону.
– Что случилось? – прошептала она, приблизившись. – Что они решили сделать с Фионой?
– Ничего. По крайней мере пока.
Бреака бросила взгляд в направлении его спальни.
– Тогда почему бы тебе не пойти к ней и не рассказать, что решил ярл?
Даг покачал головой.
– У меня не хватает слов – ты забыла? Ты должна помочь мне сказать это на ее родном языке.
Бреака кивнула.
– Конечно, я помогу. Какие слова ты хочешь знать?
Даг, нахмурился, стал повторять фразы, которые произносила Бреака. Когда у него это стало более-менее получаться, девушка, довольно кивнув, снова взялась за поднос с хлебом, но Даг остановил ее.
– Еще одно. Ты знаешь молодого воина по имени Рориг? Мне бы хотелось услышать, что ты о нем думаешь. Ты скажешь мне это позднее, после того, как я поговорю с Фионой.
Бреака бросила на викинга удивленный взгляд, а затем, кивнув в знак согласия, отошла.
Фиона ждала в спальне, пока ярл решал ее судьбу. Страха она не испытывала; напротив, в ее душе был такой прилив ликования, что она не стала бы особо беспокоиться, даже если бы ее решили казнить. Ребенок остался в живых, и только это имело значение. Это она спасла его! Ее поступок частично искупал вину, о которой она ни на минуту не забывала, – ведь ей так и не удалось защитить Дермота и других подростков в ее собственном доме.
Девушка взглянула на свои руки, загрубевшие от тяжелой работы, которой ей приходилось заниматься на корабле и в поселке. Сиобхан была права, когда говорила, что Фиона наделена даром целительницы, – ведь то был дар жизни. Когда-нибудь ей суждено будет этими же руками помогать входить в мир младенцам, облегчать боль своих ближних, если, конечно, она сама останется в живых.
Фиона бросила взгляд на дверь спальни, гадая, какое известие ждет ее. Рориг едва успел передать ребенка Сигурду, как Бродир уже начал изрыгать свои яростные обвинения. Не надо было знать норвежского языка, чтобы понять: он обвиняет ее в причинении вреда ребенку. Это было нелепо, подло, но чего еще можно было ожидать от такого отвратительного человека?
И все-таки Фиона не сомневалась, что Сигурд не поверил этому похотливому уроду. После того как Мина унесла Гуннара, Сигурд склонился к Ингульфу и подробно расспросил его, внимательно вслушиваясь в детскую речь, а потом посмотрел на Фиону, и взгляд его осветился благодарностью. Он мог больше не сказать ни слова об этом происшествии, но девушка знала – в глубине души этот грозный викинг понимает, чем обязан ей.
Наконец дверь спальни распахнулась. Фиона застыла на месте, ожидая, что сейчас появится Бреака с известием о решении мужчин, но вместо этого на пороге возникла высокая фигура Дага. Викинг выглядел таким смущенным, что Фиона решила: произошло самое ужасное. Она с трудом сдерживала слезы. Неужели ей придется навсегда расстаться с ним? У них было так мало времени, чтобы понять друг друга, стать друзьями… Где-то посредине этого пути они стали любовниками, но ей этого было недостаточно; душа ее жаждала большего.
Даг вошел в спальню. Фиона глядела на него, стараясь запечатлеть в памяти тонкие черты лица, чудесный цвет волос, даже в полутьме отливавших золотом. Она запомнит его именно таким.
– Благодарю тебя, – неожиданно произнес Даг по-ирландски.
Фиона в удивлении посмотрела на него. Это было так странно, что она даже не знала, что и думать. Должно быть, викинг благодарил ее за спасение жизни своего племянника.
Даг протянул руку и, захватив пальцами прядь ее волос, стал перебирать их.
– Фиона, – произнес он, словно перекатывая ее имя на языке.
Голубые глаза его подернулись дымкой, но в них не было ничего, что бы говорило о предстоящем наказании. Девушка поняла, что она спасена и снова должна благодарить именно этого человека.
– Фиона, – еще раз произнес он.
Придвинувшись ближе, рыжеволосый викинг склонился и поцеловал ее, а затем заговорил на ломаном ирландском.
– Они не понимай, – он сделал жест рукой в сторону зала, взгляд его был полон значения.
Фиона закрыла глаза, изо всех сил сдерживая слезы.
– Дева бури, – прошептал он на гэльском, называя ее именем корабля, принадлежавшего его брату. – Ты сражаться за то, во что верить, моя отважная, прекрасная дева бури.
И снова, уже в который раз, Фиона не смогла устоять перед его нежностью. Обхватив Дага за широкие плечи, она приникла к его груди. Не важно, что она еще не могла говорить на его языке, в это мгновение слова все равно уже ничего не могли бы изменить.
Глава 19
Даг вышел из каморки, в которой спал, в раннюю утреннюю полутьму дома. Стоявшая вокруг тишина нарушалась только храпом дружинников ярла, спавших на лавках, расставленных вдоль степ. Но не только Даг оказался ранней пташкой, Мина, склонившись над очагом, уже раздувала в нем огонь. Викинг пересек зал и приблизился к ней.
– К чему так спешить? Наверняка еще рано приниматься за готовку, – дружелюбно произнес он.
– Возможно, ты прав. – Приподняв голову, женщина улыбнулась в ответ. – Но мне что-то не спится сегодня.
Даг отметил темные круги у нее под глазами и заострившиеся черты лица, и сердце его дрогнуло.
– К тому же мне не хотелось будить Сигурда.
– О чем ты говоришь, женщина, – этого человека не разбудит и самый яростный шторм! Лучше отправляйся-ка снова спать.
Но Мина только покачала головой.
– Нет, скоро уже проснутся дети…
Она потерла поясницу, и Даг заметил, как по лицу ее пробежала гримаса страдания.
– Думаешь, что-то не так с ребенком?
– Я и сама не знаю, в чем дело. Прежде боли не начинались так рано.
– Может, тебе лучше посоветоваться с Фионой?
– Она уже осмотрела меня несколько дней назад.
– И что сказала?
– Только то, что я должна больше отдыхать. Как будто я могу спать, когда у меня в животе словно дерется целая банда троллей!
– Тогда я разбужу ее, и она приготовит поесть Гуннару и Ингульфу.
– Нет уж, пусть поспит. Если ты полночи не давал этой женщине покоя, думаю, теперь ей надо отдохнуть.
– Но я ничего подобного не делал!
Слабая улыбка снова скользнула по губам Мины.
– Тогда как же объяснить те крики и стоны, которые время от времени слышались из твоей спальни?
Даг едва сдержал улыбку – в постели Фиона и правда была несдержанным и довольно шумным существом.
– Все не так уж и плохо, – поспешила успокоить Мина. – Из-за этих ее криков половина воинов уверены, что ты ночами лупишь ее. Они очень довольны, что ты учишь ее повиновению.
– А Бродир?
Мина покачала головой.
– Этого человека могут удовлетворить только реки крови.
Даг вздохнул.
– Он не угомонится в своих попытках добиться смерти Фионы. Кнорри всегда говорил, что женщина не должна вставать между братьями по оружию, но если бы мне пришлось выбирать между Фионой и Бродиром, я бы не колебался.
– У нее добрая душа, – сказала Мина, и в голосе ее послышалась нежность. – Я ей многим обязана.
Даг кивнул.
– Я рад, что вы так хорошо поладили с ней.
– Уж если ты хочешь помочь, пришли-ка лучше ко мне Бреаку. – Мина повернулась и снова занялась очагом. – Ее не было в спальне для рабов, так что, я думаю, она провела ночь с кем-то из воинов; надо убедиться, что ей не причинили вреда.
Выходя из дома, Даг улыбался. Разумеется, Рориг не станет причинять вреда девушке, если, конечно, не считать вредом лишение ее невинности!
Бреаку он обнаружил на удивление быстро – она уютно устроилась в объятиях Рорига в углу одного из навесов для коров – излюбленного места свиданий влюбленных парочек. Девушка поспешно схватилась за одежду, но совершенно обнаженный Рориг лишь лениво взглянул на Дага.
– Неужели тебе нечем заняться в своей собственной постели? – сладко потянувшись, спросил он.
В ответ Даг только фыркнул. Вот неблагодарный тип! До чего же быстро он забыл, кто помог ему.
– Я ищу вовсе не тебя, а девушку. Мина с утра не очень хорошо себя чувствует, и ей надо помочь.
Услышав его слова, Бреака быстро натянула через голову свой балахон и, бросив на Рорига многообещающий взгляд, ни слова не говоря, выскользнула из-под навеса.
– За тобой должок, приятель, – напомнил Даг молодому викингу.
– Охотно признаю. – В голосе Рорига звучало глубокое удовлетворение.
– Знаешь, я даже удивлен, как быстро у вас все сладилось.
Выражение лица Рорига сразу стало озабоченным.
– Сказать по правде, я тоже. Прошлым вечером в доме я сказал ей всего несколько слов, а через мгновение она уже пошла за мной. Что ты такого наговорил ей про меня?
– Да в общем, ничего. Ну, например, что она приглянулась тебе. Она стала расспрашивать меня, что ты за человек, удивлялась, как много трофеев тебе удалось привезти из нашего похода в Ирландию…
– Твои рассказы, должно быть, пришлись ей по вкусу.
– Похоже, что так.
Даг пытливо взглянул на молодого человека.
– И все-таки не стоит забывать, что женщина, которая ценит мужчину только за его богатство или за доблесть в бою, вряд ли станет ему настоящей подругой.
– Мне нет дела до того, почему она согласилась спать со мной, – куда важнее, что сделала она это по доброй воле. – Рориг блаженно сощурился, видимо, вспоминая самые волнующие моменты минувшей ночи.
– Возможно, в один прекрасный день это все же станет для тебя важным. Предупреждаю тебя, друг мой, я знавал немало подобных женщин; зачастую они не стоят того удовольствия, которое дают тебе.
Рориг улыбнулся и стал одеваться.
– По-моему, ты придаешь этому чересчур большое значение.
Когда Даг вышел из-под навеса и зашагал по утоптанной земле двора, он думал о Фионе, спящей сейчас в его закутке. Уж она-то ценит его отнюдь не за искусство обращения с боевым топором или за ценности, которыми полон его рундук. И нее же – какие чувства она испытывает к нему? Благодарность за то, что он спас ей жизнь и продолжает защищать ее? Желание насладиться его телом и перенять опыт постельных утех? Но ему хотелось от нее не только этого: для него важно было, чтобы она любила его и ценила его дух не меньше, чем тело.
Конечно, Даг понимал, что для викинга такое желание было по меньшей мере странным.
Правда, кое-кто из воинов, например Сигурд, позволял себе выказывать любовь к своим детям при всех; но сознаться в любви к женщине, да еще иностранке, захваченной при набеге, – это было бы неслыханной глупостью.
И все же день ото дня Фиона все больше значила для него, и он ничего не мог с этим поделать.
Неожиданно Даг нахмурился. Он вспомнил, что именно из-за ирландки мир, в котором он вырос, стал представляться ему деспотичным, его законы – жестокими и несправедливыми. Для его соплеменников эта девушка навсегда останется чужеземкой, изгоем. Даже если он и освободит ее, сделает своей женой, они никогда не примут ее как ровню, а кое-кто, подобно Бродиру, по-прежнему будет ждать удобного случая, чтобы уничтожить ее.
Даг почувствовал, как в его душе растет отчаяние. Никто не просил его влюбляться в эту женщину, и сам он, насколько мог, сопротивлялся своим чувствам, но все оказалось напрасно. Ирландка взяла его в плен, заставила смотреть на мир своими глазами, поколебала его преданность соплеменникам и товарищам по оружию. Хуже всего было то, что, как подсказывал внутренний голос, может прийти день, когда ему придется сделать выбор между ней и ими.
Тряхнув головой, Даг постарался избавиться от наваждения. Он сойдет с ума, если не перестанет думать об этой женщине. Ему надо найти для себя какое-нибудь занятие, в которое он смог бы уйти с головой и отрешиться от подобных мыслей.
Завидев идущего через двор с топором на плече корабельного мастера, Даг позвал его:
– Эй, Рапнейг! Помнишь ту высокую сосну в лесу на западе, из которой ты хотел сделать хорошую мачту? Давай-ка еще раз взглянем на нее.
– Что дальше? – спросила Фиона, вытирая рукой вспотевший лоб. – Масло взбито, хлеб испечен, пиво сварено – что еще хочет от нас Мина?
– Чтобы мы отправились по ягоды.
Фиона удивленно вскинула брови и взглянула на подругу.
– По ягоды? В самом деле?
Губы Бреаки сложились в лукавую улыбку.
– Именно так она и сказала. На склоне холма созрела черника, а за лугом – голубика.
Фиона снова провела рукой по лбу.
– Ты хочешь сказать, что она больше не заставляет нас стирать пальцы прялкой и слепнуть от вязания? Что мы можем пойти на солнышко и подышать свежим воздухом?
– Собирать ягоды тоже непросто. Мы можем исцарапаться, а твоя нежная кожа потемнеет от солнца…
– Да ты просто смеешься надо мной! – воскликнула Фиона.
– Ага, – ответила Бреака, расплываясь в улыбке. – Я не меньше тебя соскучилась по свободе и свежему воздуху.
Фиона на мгновение задумалась.
– А ты уверена, что это и в самом деле желание Мины, а не происки Бродира? Мне не хочется, чтобы меня снова обвинили в попытке бежать.
– Разумеется, я слышала это от Мины. Думаю, она просто хочет, чтобы мы приятно провели послеобеденное время.
– А как же она сама? Она ведь обещала поменьше работать и почаще отдыхать.
– С ней все в порядке. Сигурд взял детей с собой, а она пока постарается поспать.
Фиона одернула свой балахон.
– Тогда я пойду захвачу повязку на голову: не хочу, чтобы лицо обгорело на солнце.
– И еще корзины, – напомнила ей Бреака. – По крайней мере, мы должны сделать вид, что занимаемся делом.
Фиона расхохоталась и вприпрыжку помчалась к дому.
Выйдя из леса и поднимаясь по склону холма, Фиона запрокинула голову. Когда лучи солнца согрели ее лицо, она невольно вздохнула.
– Какой чудесный день! И как любезно со стороны Мины отправить нас по ягоды – в последний раз я собирала их еще ребенком.
– Она любит тебя.
Фиона недоверчиво посмотрела на свою спутницу.
– Из-за Гуннара?
Бреака кивнула.
– Хотя Мина не может открыто выказывать свою благодарность рабыне, я знаю, что она чувствует.
Слова Бреаки разрушили безмятежное настроение Фионы. Рабыня. Не важно, что она сделала, но для норвежцев она всегда будет низшим существом.
– Даже Сигурд признается, что обязан тебе. Он очень привязан к своему первенцу; если бы Гуннар умер, Сигурда это бы просто убило.
Фиона кивнула, прикидывая про себя, как далеко может зайти благодарность Сигурда. Примет ли он ее сторону, когда Бродир снова станет угрожать ей?
– Ты все сделала правильно, Фиона. – Бреака остановилась, чтобы вытряхнуть из башмака попавший туда камешек. – Я бы не подумала, что это возможно, когда ты впервые появилась в Энгваккирстеде две недели назад, но каким-то образом ты ухитрилась расположить к себе самых влиятельных людей в поселке.
Фиона, приостановившись, поковыряла землю носком башмака. Она совершенно не была уверена, что идея завоевать доброе имя среди норвежцев так уж вдохновляла ее. Разве у нее не было среди них врагов? И все же не должна ли она, вместо того чтобы вечно сражаться с ними, попытаться расположить их к себе? Она не могла не признать, что Бреака отчасти была права.
– Сигурд чувствует себя твоим должником, а Даг – так тот просто от тебя без ума. Я бы ничуть не удивилась, если бы он решил вернуть тебе свободу и взять в жены.
Эти слова Бреаки еще больше покоробили Фиону.
– Свобода – это то, о чем я больше всего мечтаю, – ответила она. – Но только не ценой замужества – на такое я никогда не соглашусь.
– Но ведь Даг всегда нежен с тобой, он тебя так любит. А ты – разве ты сама не любишь его?
Фиона собралась было ответить, но так ничего и не сказала, сообразив, что ей просто нечего возразить. Даг прекрасно к ней относился, да и она испытывала к нему самые теплые и искренние чувства. Но неужели из этого следовало, что она влюбилась во врага?
– Я была бы так признательна тебе, если бы ты рассказала, как тебе удалось завоевать его сердце, – осторожно кашлянула; Бреака. – Конечно, его прежде всего притягивает твоя красота, но я уверена, что здесь должно быть и кое-что еще. Как у вас это происходит в постели? Ты просто соглашаешься делать все, что он хочет, или предлагаешь сама?
Фиона удивленно посмотрела на подругу.
– Почему ты об этом спрашиваешь?
Бреака покраснела.
– Ни одна женщина, кроме тебя, не сможет рассказать мне об этом. Другие рабыни не имели возможности добровольно познать любовь с воином. Это совсем непохоже на то, чем когда тебя просто… берут. Куда более нежно… и сложно…
– Боже! Бреака, о чем ты спрашиваешь? Что ты наделала?
Нежная кожа на лице девушки пошла пятнами от волнения.
– Кто он? – продолжала допытываться Фиона. – Кто-то из викингов изнасиловал тебя?
– Нет, я сама отдалась ему.
– Но кому именно?
Бреака смущенно потупилась.
– Роригу, – наконец ответила она.
Несколько мгновений обе молчали:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42