Хантер отвел их к более глубокому месту, а потом ушел, наказав в случае чего звать его на помощь.
Виктория немного нервничала. Луна светила ярко, но не настолько, чтобы видеть другой берег. И она то и дело косилась туда в поисках новых диких зверей, готовых напасть. Тэйлор тоже была взвинчена, но по совсем другой причине. Лукас растревожил ее. Боже милостивый, что же сказать ему, чтобы он поверил, что она не расставляет для него силки.
Сразу после ужина Лукас куда-то исчез. И вернулся в лагерь через час. Тэйлор и Виктория сидели у костра, который развел для них Хантер. Сам он сидел напротив и то и дело подбрасывал в пламя сухие веточки, чтобы огонь не погас.
Обе женщины переоделись в чистые платья, но Тэйлор не стала надевать белье. Перед сном ей так будет легче надеть ночную рубашку.
Мужчины тихо переговаривались. Виктория повернулась к Тэйлор.
– Что, Лукас до сих пор сердится? – спросила она шепотом.
– Это пройдет, – прошептала Тэйлор в ответ. – Как только он поймет, что я не предъявляю к нему никаких требований, я убеждена, он успокоится.
– Он не хочет, чтобы мы здесь оставались. Я сама слышала, как он говорил Хантеру, что завтра же отвезет нас назад. – Мы никуда не поедем.
– А может он нас заставить?
– Нет, конечно же, нет. – И Тзйлор слегка изменила тему:
– Ты заметила, что он мне за весь вечер слова не сказал?
– Заметила. Ты влюблена в него?
Тэйлор перевела взгляд на своего мужа. Он сидел, прислонившись спиной к дереву, положив руку на колено, и слушал, что ему говорит Хантер. По суровому выражению лица она поняла, что его не очень радует то, что он слышит.
– Да, я люблю его, – прошептала она. Целую минуту не могла отвести от него глаз, потом отвернулась. – Я, видимо, действительно сошла с ума.
Виктория время от времени поглядывала на Хантера. Она ничего не могла с собой поделать. Все время вспоминала, как было прекрасно в его объятиях. А когда он поцеловал ее…
Она прогнала прочь это воспоминание. Завтра Хантер уезжает.
– Мужчины должны быть такими, какими кажутся, – прошептала она.
– Уильям? – спросила Тэйлор.
– Да, – отвечала Виктория. – Это из «Отелло». Хантер, должно быть, человек тяжелый, жестокий и страшный.
– Это твое первое о нем впечатление?
– Да. А потом он сделался добрым, милым и заботливым.
Она говорила так, словно он обманул ее. Тэйлор сочувствовала подруге, прекрасно ее понимая.
– Знаешь, Джорджи рассказала Лукасу, что Хантер тебя поцеловал.
Виктория смутилась. Тогда Тэйлор добавила:
– Она также доложила ему, что ты была голая.
– О Боже! – Лицо Виктории залилось краской. Тэйлор улыбнулась:
– А тебе хотелось, чтобы он поцеловал тебя? Виктория собиралась отрицательно покачать головой, но вместо этого кивнула.
– Он уезжает.
– Ты уверена в этом?
– Да. Почему у меня такое чувство, что он бросает меня? Разве не смешно, что я так это воспринимаю? Ведь я его почти не знаю.
– Ты его хорошо знаешь, – не согласилась Тэйлор. – Ты была с ним все время с тех пор, как мы выехали из Су-Сити и до сегодняшнего вечера. И ты начинаешь влюбляться в него.
– А он уезжает, – снова повторила Виктория. – И значит, все это уже не имеет значения. Мы несчастная парочка, правда? Ни одна не извлекла уроков из своего прошлого.
– Мадам постоянно говорила мне, что я совсем не всегда могу иметь то, что хочу. Я, по-моему, не слишком хорошо усвоила эту истину. – Тэйлор глубоко вздохнула и посмотрела на подругу. – Тебе, наверное, надо идти спать, чтобы хорошенько отдохнуть.
– Сегодня я почувствовала, как шевельнулась моя малышка. Она набирает силу.
– Ты тоже сильная, – сказала Тэйлор. – У нас была тяжелая дорога, а ты ни разу не пожаловалась.
– Мне она не показалась трудной. Хантер ехал медленно и, если ты помнишь, настаивал на том, чтобы я каждый день после обеда шла за фургоном в качестве разминки.
– Я помню, что несколько раз ему приходилось буквально волоком вытаскивать тебя из фургона.
Виктория пожала плечами:
– Теперь я понимаю, что он делал это ради моей же пользы.
– Он сказал тебе, почему уезжает?
– Все. Не хочу о нем больше говорить, – заявила Виктория. Она бросила в сторону Хантера хмурый взгляд и снова обернулась к Тэйлор:
– Думаешь, Лукас захочет поговорить с тобой сегодня?
– Вероятно. Я с ужасом об этом думаю, – призналась та. – Я, честное слово, просто не знаю, что ему сказать.
– Просто расскажи ему всю правду, – посоветовала Виктория. – Если ты его любишь, тебе придется учиться доверять ему.
– Я и так ему доверяю. – Как легко сказать, но как трудно сделать, подумала Тзйлор.
Виктория покачала головой:
– У тебя странная манера проявлять свои чувства. Ты доверяешь ему безопасность своих детей, но все никак не хочешь доверить ему свое сердце. – А с какой стати? – Тэйлор поняла, что повысила голос, и продолжала уже шепотом:
– Этот человек не желает быть женатым. Как ты думаешь: вот если бы он знал, что я люблю его, как бы он это воспринял?
А Тэйлор не стала ждать, пока ее подруга соберется с мыслями.
– Почувствовал бы себя в ловушке, – прошептала она. И перевела сердитый взгляд на Лукаса, недоумевая, почему он такой тяжелый человек.
– Обманщики весь род мужской, одной ногой на берегу, другою – в море, в них постоянства нет – и не ищите. Вильям, – наконец нашлась подруга.
– Все правильно, – пробормотала Тэйлор. Виктория громко вздохнула:
– Я, конечно, советовать тебе не могу. Но я бы предложила: если Лукас будет брать верх в вашем споре, а ты не сможешь придумать хороший аргумент, прибегай к помощи Вильяма.
Тэйлор оживилась:
– И какими же цитатами ты советуешь воспользоваться?
Виктория закусила нижнюю губу, размышляя, что подошло бы лучше всего. И после минутной паузы сказала:
– Ну вот, придумала. В ложной ссоре нет настоящей доблести.
Тэйлор повторила цитату. Потом кивнула. Виктория предложила еще одну на тот случай, если не удастся остудить Лукаса первой. Тэйлор повторила и вторую и еще раз кивнула.
Виктория поминутно зевала. Тэйлор встала и помогла подруге подняться на ноги. Обе женщины намеренно не обращали внимания на мужчин. Внезапно Виктория остановилась.
– А тебе не кажется странным, почему он так мчался сюда? Хантер сказал, что он, вероятно, поставил своеобразный рекорд. Что-то уж больно он спешил для человека, который не хочет быть женатым.
Потом она шепотом пожелала Тэйлор спокойной ночи и обошла вокруг костра, чтобы добраться до фургона. Она не посмотрела на Хантера. Знала, что окажется в дурацком положении, если попытается быть цивилизованной и пожелает ему спокойной ночи. Сегодня вечером она не способна мудрить. Ей слишком больно. И зачем только она позволила себе так к нему привязаться?
Виктория приподняла полог, встала на ящик и забралась в фургон. Она заплакала, не успев расстегнуть даже первую пуговицу на платье.
У Тэйлор было беспокойно на душе, поэтому спать ей не хотелось. Но она не собиралась сидеть у костра и наблюдать, как муж полностью игнорирует ее. Хватит с нее его грубости. Она решила пройтись. Ей необходимо несколько минут побыть одной, чтобы привести свои чувства в порядок. Предвкушение неизбежной конфронтации полностью вывело ее из равновесия. Придется все объяснить Лукасу. Он заслуживает, чтобы знать правду. Но, Боже, это значит, что надо рассказать ему и о Малькольме. Тэйлор на самом деле не знала, хватит ли у нее силы и мужества. Она отвернулась от мужа и быстрым шагом направилась к ручью.
Мужчины смотрели ей вслед. Хантер заговорил первым:
– У тебя еще физиономия не обуглилась? Твоя жена так на тебя посмотрела, что ты должен был загореться.
– Виктория тоже у тебя в долгу не осталась, – отпарировал Лукас. – Ты что, собираешься оставить ее?
– Не вижу никакого другого пути, – отвечал Хантер. – А что произошло в Чикаго?
Лукас понял намек. Хантеру не хотелось говорить о Виктории.
– Колдер прятался в доме у брата.
– Так ты туда пошел?
– Я не сумел схватить его. Мне помешала парочка охотников за денежным вознаграждением. Но Колдер удирал в большой спешке. Он даже не успел собрать вещи.
– И золото оставил?
Лукас кивнул:
– Я дал телеграмму Трэвису и сообщил, где оно находится. Колдер думает, что я прихватил его состояние.
– Ты снова отправишься в погоню за ним? – Не понадобится, – пояснил Лукас. – Он сам будет искать меня. Они взяли брата Колдера. Так тот все время, как в бреду, повторял, что Колдер обвинял меня, будто я сломал ему жизнь. Обещал поквитаться. Как тебе это нравится, Хантер? Этот подонок говорит о возмездии, потому что я стоил ему его карьеры и его золота! Он так мило запамятовал, что отдал приказ убить восьмерых бойцов и сам смотрел, как они умирают.
– Он приказал убить девятерых, – напомнил Хантер. – Ты разве забыл, что и сам должен был умереть?
– Не забыл.
– И все еще пытаешься понять, почему до сих пор жив, да?
Лукас распрямил ноги и встал.
– Тэйлор уже достаточно поразмышляла, – заявил он и повернулся, чтобы пойти за женой. – Мне действительно любопытно услышать, по какой причине она решила приехать сюда. Наверняка какое-нибудь очередное сумасбродство.
Тэйлор стояла у самого ручья и слушала звуки ночи. Вовсю стрекотали сверчки. То и дело слышалось уханье совы. Тэйлор думала: как все мирно и спокойно, и как прекрасны деревья в лунном свете. И тут с противоположного берега ручья послышался шелест листьев под чьими-то шагами. Она живо вспомнила дикую кошку, готовую наброситься на Викторию, и задрожала. Потом вдруг раздался вой одинокого волка. Голос его звучал совсем близко. Тэйлор со всех ног кинулась назад к фургонам.
Дорогу ей преградил Лукас. Он стоял, прислонившись к дереву, в пяти футах от нее, небрежно положив одну руку на низкую ветку.
Тэйлор не представляла, сколько времени он стоит так, наблюдая за ней. Он не выдал себя ни единым звуком. Но теперь она больше не боялась голосов ночи. Она снова почувствовала себя в безопасности. И вместе с этим чувством к ней вернулась смелость.
Она сложила руки за спиной и уставилась на мужа. Он не успел побриться. Борода придавала ему еще более мужественный вид, и Тэйлор вдруг захотелось поцеловать его, чтобы ощутить прикосновение этой бороды к своей коже.
– По дороге сюда я обо многом успел передумать, – заговорил Лукас. Голос его звучал мягко, почти приятно. – И я пришел к некоторым интересным выводам. Хочешь узнать, к каким?
– Если ты сам хочешь сказать, – отвечала она. Он поманил ее пальцем. Она сделала еще один шаг в его сторону.
– Ведь ты и твоя бабушка все заранее рассчитали, верно? Ты ведь не лгала мне, когда говорила, что я входил в твои планы?
– У нас не все…
Но он не дал ей закончить:
– Мною манипулировали с того дня, как я дал свое согласие. Скажешь, это не так?
– Я ничего нарочно… И снова он перебил ее:
– Нет, не верю. Ты боялась, что я скажу нет, если ты меня попросишь?
– Попрошу тебя о чем?
– Быть отцом.
И тут же сам ответил на свой собственный вопрос. Это уже становилось привычкой.
– Конечно, ты боялась. Ты ведь мне совсем не доверяла, правда?
С каждым новым вопросом голос его становился грубее и напористей.
– Ну, так что? – требовательно спросил он.
– Я жду возможности самой ответить на вопрос, – холодно возразила Тэйлор. – А то я могу просто вернуться к фургону, пока ты ведешь наш разговор. Ты ведь уже сам все решил, не так ли?
– Тэйлор, я только хочу понять, как случилось, что я через всю Америку гнался за женой и тремя детьми, чтобы нагнать их в Редемпшене.
– Я знаю, мне надо многое тебе объяснить, – склонив голову, прошептала она. – Мне просто надо решить, как это лучше сделать. – И набраться мужества, добавила она про себя.
– Нет, – возразил он, – нет, мы не так это сделаем. Я буду задавать вопросы, а ты станешь отвечать. У меня их припасено уже довольно много. У\ никаких недомолвок, Тзйлор. У меня кончилось терпение.
– Хорошо, – согласилась она. – Я все тебе расскажу. – На глаза ее набежали слезы. – А когда ты узнаешь всю правду, обещаю, что не стану удерживать тебя.
– Удерживать меня от чего?
– От того, чтобы уехать.
Лукас снова привалился спиной к дереву.
– Значит, ты думаешь, что я это сделаю?
Тэйлор тяжело вздохнула:
– Нет. Ты не уедешь. Ты слишком благородный. Но тебе захочется это сделать. И я не стану винить тебя за это, Лукас.
В голосе ее явственно слышались смирение и отчаяние. Лукас подавил в себе порыв заключить ее в свои объятия и успокоить. Он знал, что если прикоснется к ней, то не сумеет сегодня вечером получить ответы на свои вопросы. А он уже дал себе клятву, что без этого ни один из них не ляжет сегодня спать.
– Ты знала, что тебе придется взять на себя воспитание близнецов, когда выходила за меня замуж?
– Да.
– А Мадам знала?
– Да.
– Когда ты намеревалась рассказать мне о Джорджи и Элли?
– Ты имеешь в виду: в самом начале?
– Да.
Она перевела дыхание. Конечно, ее ответ ему не понравится. Но она обещала говорить правду и своего слова не нарушит.
– Ты никогда не должен был узнать, – сказала она шепотом. – Ведь мы должны были расстаться в Бостоне, помнишь? Я собиралась увезти малышек в другое место.
– Куда?
– Я собиралась подыскать город где-нибудь на Западе. О, у меня все было продумано, Лукас. – Она сделала паузу и покачала головой, удивляясь собственной глупости и наивности.
– Я собиралась нанять экономку и повара и постараться уговорить миссис Бартлсмит остаться няней.
Если бы она не захотела, то я бы наняла другую квалифицированную женщину. Я планировала исчезнуть с близнецами. Только Мадам и я знали, что Джордж умер. Мы больше никому в семье об этом не рассказывали.
Лукас немного подумал над тем, что она сказала, а потом спросил:
– Значит, ты вышла за меня для того, чтобы защитить свое наследство?
– Нет, я вышла за тебя, чтобы защитить близнецов.
– Тэйлор, если я никогда не должен был узнать о них, то как я должен был защитить их?
В его голосе звучали нескрываемое раздражение и гнев. Тэйлор инстинктивно отступила назад.
– Ты был просто моей мерой безопасности, – пояснила она. – Но в то время я и сама это плохо понимала. Зато Мадам понимала. Она настаивала, чтобы я вышла за тебя. Она все про тебя разузнала. У нее в комнате хранилось досье размером со шляпную картонку. Мадам собрала на тебя изрядное количество информации и была убеждена, что, если мне когда-нибудь понадобится твоя помощь в защите малюток, ты немедленно примчишься.
При упоминании о досье Лукас весь напрягся.
– А ты читала то, что она собрала?
Ему не удалось скрыть волнение, но разум велел ему перестать паниковать. Ее бабушке наверняка не удалось получить доступ к его досье военных лет. Иначе она ни за что не позволила бы своей внучке выходить за него замуж. Конечно, не исключено, что Трэвис и его ребята смягчили немного правду о нем. К концу войны он превратился в какую-то странную смесь разбойника и охотника за вознаграждением, однако армейскому начальству все это представлялось по-другому. Черт побери, они вручали ему медали за то, что называли доблестью. Но, с точки зрения Лукаса, убивать есть убивать, и никакие медали-побрякушки не в состоянии были изменить этой истины. Он убрал свои медали подальше и больше ни разу на них не взглянул. Они были частью той его жизни, о которой он хотел поскорее забыть.
Тэйлор не правильно поняла, почему он так отреагировал на новость о досье. Она подумала, что он сердится. И не могла винить его. Мадам вторглась в его личную жизнь, и это было очень скверно, пусть даже у нее были самые лучшие намерения.
– Нет, я не читала ничего из той папки. Я доверяла бабушке. Она сказала мне, что ты честный и мужественный человек. Даже назвала тебя принцем по сравнению с другими. Я поверила ей.
Он снова расслабился и облокотился о дерево. Тэйлор стояла перед ним, не поднимая глаз.
– Ты рассказал мне о Редемпшене. Помнишь?
– Да, – ответил он. – Ты задавала очень много вопросов, и я никак не мог понять почему, но, честное слово, совершенно не мог предположить, что ты собираешься приехать сюда.
– Ты сказал, здесь можно пройти милю и не встретить другого человека. Я подумала, что девочки будут здесь в безопасности. Женщины ведь тоже могут мечтать. А я всю жизнь мечтала когда-нибудь поселиться на границе. Но я собиралась быть разумной. Планировала подождать, пока девочки подрастут. А потом вся ситуация изменилась.
– Тебе понадобилась моя помощь, чтобы разыскать детей.
– Да, – подтвердила она. – И Мадам умерла. В завещании она упомянула близнецов. Мне хотелось верить, что Малькольм не кинется на их поиски. Ведь, по моим расчетам, он думал, что они живут с отцом и, значит, охотиться за их деньгами бесполезно.
– Твоя бабушка оставила каждой из близняшек приличную сумму, и Малькольму стало любопытно выяснить, где находятся девочки. Разве не так?
– Теперь он их официальный опекун. Еще в Цинциннати я получила две телеграммы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50