Он был такой сильный, что мог легко раздавить ее, и в то же время каждое его прикосновение было удивительно нежным. Он не давал волю своей силе, и эта сила лишь обволакивала и успокаивала ее.
Он ласкал ее губами, языком, руками. И своими ласками говорил ей, что она самое драгоценное сокровище на земле. Заставлял чувствовать себя свободной и желанной. И обладающей огромной властью. Он реагировал на каждое ее прикосновение. Она могла заставить его застонать, просто проведя кончиками пальцев по его плечам. А стоило ей только шевельнуться в его объятиях, как он крепче целовал и сжимал ее.
Тэйлор никак не могла насытиться им. Только один раз, и то на секунду, он разомкнул ее руки, стянул с нее рубашку, а потом грубым шепотом потребовал, чтобы она снова обняла его. Губы его оторвались от ее губ. Но прежде чем она успела возразить, он снова целовал ее. Ей хотелось, чтобы этот поцелуй никогда не кончался, а когда наконец Лукас отстранился от нее, она не могла отдышаться и, обессиленная, прижималась к нему. Его состояние было точно таким же. Как будто он только что бегом взобрался на гору.
У Тэйлор было ощущение, что она погружена в озеро солнечного света. Она забыла обо всем на свете. Желание сделало ее блаженно-беззаботной. И это все из-за Лукаса. Только один его поцелуй – и все ее существо заполонили порхающие бабочки.
Но его ласки еще не кончились. Поцелуями он прокладывал тропинку вниз по ее шее, задержался на бешено бьющейся жилке, а потом двинулся ниже. Тэйлор издала вздох блаженства и закрыла глаза.
Лукас не торопился. Он хоте/i смаковать их близость, но самое главное, не хотел испугать ее. Он снял с нее рубашку, но сам не разделся до конца. И подумал: интересно, долго ли она будет осознавать, что совсем раздета. Он молил, чтобы это случилось позже, а не раньше. Чтобы желание так же охватило ее, как и его. Он все прекратит, если только она об этом попросит, но, черт побери, ему не хотелось даже думать о такой вероятности. Он уже сгорал от желания и мечтал об одном: почувствовать, как она сжимает его, когда он изольет в нее свое семя. Она будет жаркой, и тесной, и влажной – как раз такой, как он представлял себе все эти последние недели.
У него вырвался стон предвкушения.
У нее самая мягкая и нежная кожа, какую только можно себе представить. Ему хотелось ощутить на вкус каждый дюйм ее тела. Господи, как она божественно пахнет! Он припал лицом к изгибу ее шеи и, расслабляясь, вдыхал ее сладкий аромат.
Его грудь касалась ее груди. У Тэйлор перехватило дыхание от безумного удовольствия, и она обхватила его за шею, чтобы подтянуть поближе к себе. Густая поросль темных волос на его груди щекотала ей грудь и приводила в исступление. От жара его кожи ее соски налились и отвердели. Чувство любовной неги и истомы полностью овладело ею. Она беспокойно заерзала в его объятиях, сама не понимая, что ей нужно, чтобы облегчить тяжесть, охватившую ее груди.
А он знал, что ей нужно. Руки его двинулись к ее груди и стали гладить и ласкать ее. Он положил ладонь на каждую из грудей, а потом тихонько провел подушечками больших пальцев по ее соскам.
Она тихонько вскрикнула. Ее ногти впились ему в лопатки. Лукас простонал в ответ на болезненное наслаждение, которое она ему доставила, а потом двинулся вниз по ее восхитительному телу, лаская его губами. Он с нежным вниманием целовал ложбинку между ее грудями. Кожей она отзывалась на каждое его прикосновение, щетина на его лице кололась и царапалась, но, честное слово, это было изумительное ощущение. Тэйлор казалось, что кровать не держит ее. Она выгнула спину и прижалась к мужу, безмолвно умоляя его не прекращать эту сладостную пытку.
Ей казалось, что большего, чем это, наслаждения не существует. Но, когда он захватил губами ее сосок и начал сосать, она просто забыла, что надо дышать. Удовольствие было настолько острым, что она полностью отдалась ему. И как раз в тот момент, когда ей показалось, что она сейчас умрет от экстаза, Лукас отодвинулся от нее.
Он встал рядом с кроватью. Они долго не отрываясь смотрели друг на друга. Глаза ее были туманно-голубыми. Губы припухли, а щеки раскраснелись. Боже правый, да она самая чувственная женщина на свете.
Их совокупление будет прекрасным, несмотря ни на что, но Лукас мечтал о совершенстве. Для нее. Только для нее. Она должна желать его с той же силой, с какой он желает ее. А так как Тэйлор была первой девственницей, с которой ему приходилось иметь дело, он не знал точно, сколько ему потребуется времени на то, чтобы разбудить в ней эти ощущения.
Лукас только надеялся, что у него хватит выдержки и силы сдерживаться, пока она не будет готова. Руки его дрожали, а движения были порывисты, когда он расстегивал и снимал с себя брюки.
Тэйлор была не в состоянии отвести взгляд от его лица. Огонь страсти в его глазах заставлял ее сердце бешено биться. Она отвечала ему каждой клеточкой своего тела. Ночной воздух охладил ее кожу, но теплый узел внутри согревал, жар растекался по всему телу и достиг самой сердцевины ее женского начала. Она лежала на спине поверх измятых простыней, совершенно ничем не прикрытая, и смотрела на своего мужа безо всякого стыда и неловкости.
Неведомое пугало ее, поэтому она не смела опустить глаза ниже его подбородка. Тэйлор уже видела Лукаса обнаженным, но только со спины. Она никогда не видела его спереди.
Любопытство взяло верх. Она тихонько перевела глаза на его талию. Увидела темные волосы, но тут Лукас наклонился, чтобы снять брюки, и она больше ничего не разглядела.
А потом он снова закрыл всю ее своим телом. Она старалась сжать ноги, но он раздвинул их коленкой, и, прежде чем она успела что-нибудь сделать, уже опять лежал на ней. Он крепко обнял ее и прижал к себе. Тэйлор ощущала, как его набухшая плоть прижимается к ее сокровенным местам. Удовольствие боролось в ней со страхом. Она чувствовала, какой он огромный, и напряглась в его объятиях в тревожном ожидании. Во рту у нее пересохло. Руки, сжатые в кулаки, были плотно прижаты к бокам. Она зажмурилась и приготовилась к неминуемой боли.
Прошла целая минута, а он не делал ни одного движения. Жар его тела помог Тэйлор расслабиться. Она снова задышала ровно и открыла глаза.
Лукас лежал, приподнявшись на локтях, и смотрел на нее. От наслаждения, которое испытывал, прижимаясь к ней всем телом, он даже скрипнул зубами.
В его глазах Тэйлор прочитала одну только нежность. Она погладила его по щеке. Он наклонился и поцеловал ее ладонь, Тэйлор буквально содрогнулась от желания. Ей хотелось, чтобы он снова поцеловал ее в губы. И чтобы был язык. Ей хотелось…
– Ты можешь…
Она произнесла свою просьбу шепотом и смотрела ему в глаза в ожидании, что он поймет, чего она хочет. Он наклонился и поцеловал ее в лоб.
– Что могу? – Шепот его шелестел, как листва под ногами. Это очень возбуждало.
– Можешь поцеловать меня еще, – пояснила она, задыхаясь.
Он провел губами по ее рту, и губы ее раскрылись. Она сразу ощутила его язык, который требовал, поглощал, дарил. Руками она ласкала его шею, а потом запустила пальцы в его шелковые волосы. Она хотела, чтобы так продолжалось вечно. Ее язык прикасался к его языку со смелостью, удивительной для них обоих. А потом поцелуй так увлек их, что они почувствовали потребность в чем-то большем.
Его руки проскользнули между их телами. Они ласкали ее грудь, а потом двинулись ниже. Тэйлор ощутила у себя на животе его пальцы. Она инстинктивно потерлась о него.
Лукас поменял позу, не отрывая губ от ее рта, а рука его двинулась еще ниже, пока не добралась до того места, к которому его больше всего тянуло прикоснуться. Его пальцы проникли в мягкие кудрявые волосы у нее между ног. Он гладил нежные лепестки, скрывающие ее девственность, а потом стал ласкать ядро желания, что должно было свести ее с ума.
Тэйлор закричала бы от удовольствия, если бы у нее оставались силы. У нее вырвался лишь тихий стон. Ее тело сладострастно изгибалось, отвечая на его прикосновения. У него были просто волшебные пальцы.
Ритмичные движения этих пальцев делали ее страстной, дерзкой. Она выгнула спину, молчаливо требуя чего-то большего. Ногтями царапнула его за плечо и пробормотала его имя.
То, как она раскованно отвечала на его ласки, лишило Лукаса способности контролировать себя. Он действовал теперь решительно и грубо. Собрав ее волосы в кулак, отвел голову назад и припал губами к ее рту. Его язык проник к ней в рот, а пальцем он пробрался в самое сокровенное место. Ощутил ее влагу и потерял самообладание. Она вскрикнула, хотя рот ее был закрыт его губами. Лукас понимал, что причиняет ей боль.
Он вытащил палец и попытался успокоить ее еще одним долгим поцелуем. А потом, прежде чем она успела понять, что он собирается сделать, его губы уже были там, где только что были пальцы, и он уже целовал ее туда, лаская губами и языком. Она была упоительно вкусной. Тэйлор, испытывая сладкую муку, умоляла его прекратить эту блаженную пытку.
Но он не отступал. Движениями своего языка он будил в ней страсть, и только когда она уже вся дрожала и горела и молила его прийти к ней – только тогда он полностью овладел ею.
Он склонился у нее между ног, но не вошел в нее сразу. Взял ее руки и приложил их к своей мужской тверди. Она тихо застонала. Глубокий горловой звук, который он издал в ответ на ее прикосновение, полный откровенного удовольствия, придал ей уверенности и силы. Она стала ласкать и сжимать его мужскую плоть.
Палец ее скользнул по самому кончику. Она ощутила его влагу и приподнялась, чтобы попробовать ее на вкус. Лукас едва сдержался, чтобы не довести дело до конца в ту же секунду. Ее язык дотронулся до самого чувствительного места, а сладкие, мягкие губы сомкнулись вокруг него, нежно двигаясь. Равновесию Лукаса наступил крах. Он не хотел, чтобы, это произошло именно так, по крайней мере, не в этот раз. Сейчас в первую очередь хотел доставить наслаждение ей.
Движения его стали более резкими. С трудом сдерживаясь, он повалил ее на кровать, приподнял ее бедра и уложил их себе выше колен, и когда уже был готов войти в нее, потребовал, чтобы она взглянула на него.
– Теперь мы одна семья, Тэйлор. Ты моя семья. Понимаешь?
– Понимаю, – прошептала она. Потом обхватила его руками и притянула к себе. – Люби меня, Лукас. Пожалуйста!
И все же он не мог решиться.
– Я сделаю тебе больно. Прости меня, любимая. Боже, прости меня.
И он поцеловал ее долгим, крепким поцелуем. Язык его проник внутрь и слился с ее языком. А потом Лукас медленно и осторожно начал входить в ее узкое пространство. Это была просто агония. Ему хотелось быть нежным. Но у него не получалось. Его тело требовало завершения, и он не в силах был бороться с примитивным инстинктом. То, что она дала ему волю, полностью лишило его самообладания. Он проник вглубь, разорвав ее девственную преграду одним сильным толчком, и наконец был полностью погружен в нее. Остановил ее крик своими губами и, хотя это казалось уже невозможным, погрузился в ее тело еще глубже.
Она окружила его всего, ласкала его, сжимая своими плотными тисками, и в этом таилось столько наслаждения, что ему казалось, он сейчас умрет.
Тэйлор в какой-то момент почувствовала раздирающую боль и решила, что Лукас разорвал ее пополам.
Больно было так, что она заплакала. Но со следующим ударом ее сердца боль начала стихать, сделалась тупой, приглушенной; а когда Лукас наклонился, чтобы поцелуями утереть ее слезы и прошептать ей сладкую ложь о том, как она была прекрасна, вся боль была почти полностью забыта.
Лукасу хотелось дать ей время привыкнуть к нему. Но его решение немного помедлить длилось не более нескольких секунд. Тэйлор сама начала нетерпеливо тереться об него и гладить его плечи. Он принялся двигаться взад-вперед. Его переполняло чувство восторга. Он медленно выходил из нее, а потом входил снова. Эти ритмические движения совокупления становились с каждым разом все мощнее и стремительнее. И каждое его новое погружение в ее глубины было лучше предыдущего. Он забыл обо всем, кроме того, чтобы доставить ей наслаждение и получить наслаждение самому. Тэйлор крепко обняла его за шею. Он подтянул ее ноги так, чтобы она кольцом обхватила его вокруг бедер. И тогда она начала вторить его движениям, выгибая спину все быстрее и быстрее, – и вот уже это стало необузданно-диким, радостным и даже веселым. Они слились в какой-то высочайшей гармонии. Лукас почувствовал, что вот-вот дойдет до кульминации. Но ему хотелось, чтобы она испытала удовольствие одновременно с ним. Он просунул руку между их слитых воедино тел и притронулся к бугорку, спрятанному между ее шелковистыми складками. И гладил его до тех пор, пока она не содрогнулась, выкрикнув его имя. Тело ее забилось. Она повторяла его имя в такт с судорогами своего оргазма… и только после этого Лукас дал волю своему. Он снова сделал резкое движение вперед и выплеснул в нее свое горячее семя.
Пережитый экстаз так потряс его и дал такое колоссальное наслаждение, что ему показалось, будто он умер и попал на небеса. Голова его упала на изгиб ее шеи. Он застонал. Сердце бешено билось у него в груди, и он несколько раз глубоко и жадно глотнул воздух. Лукас чувствовал себя одновременно слабым и очень сильным. И никак не мог взять в толк, как такое возможно. Впрочем, он и не пытался понять, потому что действительность оказалась куда лучше его фантазий.
С ней он познал совершенство.
Тэйлор казалось, что она только что коснулась звезд и теперь тихо спускается на землю. Она даже не могла представить, что такая страсть возможна. Прижималась к мужу, чувствуя себя в полной безопасности в его сильных руках, и так лежала, пока ее сердце снова не забилось ровно и дыхание не успокоилось.
Они лежали, довольные и усталые, в объятиях друг друга и слушали, как бьются их сердца. Наконец Лукас собрался с силами и сделал первое движение. Он громко застонал и повернулся на бок. Но, не в силах оторваться от Тэйлор, увлек ее за собой. Глаза ее были закрыты. Лукас смотрел на нее и не мог отвести взгляда. Она казалась ему прекрасной. У нее такие невероятно длинные ресницы. Он раньше этого не замечал, но только потому, что все время смотрел в ее восхитительные голубые глаза. У нее изумительный, безупречный цвет лица с золотистым оттенком. Она вообще безупречна, подумал он. И перевел взгляд на ее рот. У нее пухлые, нежные губы, доводящие его до исступления. Он не мог не прикоснуться к ним еще раз. Провел большим пальцем по шелковистой поверхности, слегка отвел ее голову назад и припал губами к ее губам, желая снова ощутить их вкус и мягкость.
Когда Лукас отстранился от нее, Тэйлор открыла глаза и посмотрела на него. Его нежность потрясла ее. Слезы чуть не покатились по ее щекам. Это свадебное действо, свершившееся между ними, – находит ли он его таким же прекрасным, как она? А чувства так же захлестывают его?
Мадам называло это сношением. И Тэйлор верила ей. Но теперь она поняла истину. Все, что угодно, только не сношение. Пережитое ею с Лукасом было чисто, радостно и приносило неизъяснимое удовольствие. И, конечно же, это было самое прекрасное, что ей до сих пор довелось испытать в жизни. И она будет трепетно хранить это воспоминание.
Лукас заметил слезы у нее на глазах и сразу встревожился:
– Я никак не мог не сделать тебе больно, любимая. Боль еще не прошла?
Она прижалась к нему, закрыла глаза и прошептала:
– Это было прекрасно.
Ее признание льстило его самолюбию. Он крепко обнял ее.
– Ведь правда? – Потом громко зевнул и добавил:
– Это было совершенство.
Через несколько минут он заснул. Улыбка играла на его лице.
Тэйлор же не сумела так быстро расслабиться. Сладкое блаженство отступало очень медленно, но в конце концов она вернулась к реальности, а в этой реальности ее ожидали новые заботы и волнения, громоздившиеся одно на другое. И в корне всех ее страхов и опасений было осознание того, что она влюблена в своего мужа. И, стало быть, теперь уязвима. Боже правый, как это пугает ее. У нее на руках три бесценных детских жизни. Она не может позволить, чтобы ею правило сердце, а не разум.
Она должна быть сильной. Тэйлор повторяла это заклинание вновь и вновь, пока шла в ванную и мылась. И когда снова легла в постель, старалась держаться ближе к краю, чтобы не касаться Лукаса. А ей так хотелось обнять его и никогда не отпускать от себя. Она изо всех сил боролась с этим желанием. Боже, как ей хотелось опереться на него, чтобы он мог взять на себя часть ее забот. Ведь она с трудом представляет себя в роли матери. У нее нет необходимых навыков, и, пока она росла, ей даже ни разу не пришлось держать на руках младенца. Ее опыт ограничивался лишь теорией, и она с ужасом думала, что может совершить роковую ошибку в воспитании детей, чем испортит всю их жизнь. Особенно жизнь Дэви Дэниэла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
Он ласкал ее губами, языком, руками. И своими ласками говорил ей, что она самое драгоценное сокровище на земле. Заставлял чувствовать себя свободной и желанной. И обладающей огромной властью. Он реагировал на каждое ее прикосновение. Она могла заставить его застонать, просто проведя кончиками пальцев по его плечам. А стоило ей только шевельнуться в его объятиях, как он крепче целовал и сжимал ее.
Тэйлор никак не могла насытиться им. Только один раз, и то на секунду, он разомкнул ее руки, стянул с нее рубашку, а потом грубым шепотом потребовал, чтобы она снова обняла его. Губы его оторвались от ее губ. Но прежде чем она успела возразить, он снова целовал ее. Ей хотелось, чтобы этот поцелуй никогда не кончался, а когда наконец Лукас отстранился от нее, она не могла отдышаться и, обессиленная, прижималась к нему. Его состояние было точно таким же. Как будто он только что бегом взобрался на гору.
У Тэйлор было ощущение, что она погружена в озеро солнечного света. Она забыла обо всем на свете. Желание сделало ее блаженно-беззаботной. И это все из-за Лукаса. Только один его поцелуй – и все ее существо заполонили порхающие бабочки.
Но его ласки еще не кончились. Поцелуями он прокладывал тропинку вниз по ее шее, задержался на бешено бьющейся жилке, а потом двинулся ниже. Тэйлор издала вздох блаженства и закрыла глаза.
Лукас не торопился. Он хоте/i смаковать их близость, но самое главное, не хотел испугать ее. Он снял с нее рубашку, но сам не разделся до конца. И подумал: интересно, долго ли она будет осознавать, что совсем раздета. Он молил, чтобы это случилось позже, а не раньше. Чтобы желание так же охватило ее, как и его. Он все прекратит, если только она об этом попросит, но, черт побери, ему не хотелось даже думать о такой вероятности. Он уже сгорал от желания и мечтал об одном: почувствовать, как она сжимает его, когда он изольет в нее свое семя. Она будет жаркой, и тесной, и влажной – как раз такой, как он представлял себе все эти последние недели.
У него вырвался стон предвкушения.
У нее самая мягкая и нежная кожа, какую только можно себе представить. Ему хотелось ощутить на вкус каждый дюйм ее тела. Господи, как она божественно пахнет! Он припал лицом к изгибу ее шеи и, расслабляясь, вдыхал ее сладкий аромат.
Его грудь касалась ее груди. У Тэйлор перехватило дыхание от безумного удовольствия, и она обхватила его за шею, чтобы подтянуть поближе к себе. Густая поросль темных волос на его груди щекотала ей грудь и приводила в исступление. От жара его кожи ее соски налились и отвердели. Чувство любовной неги и истомы полностью овладело ею. Она беспокойно заерзала в его объятиях, сама не понимая, что ей нужно, чтобы облегчить тяжесть, охватившую ее груди.
А он знал, что ей нужно. Руки его двинулись к ее груди и стали гладить и ласкать ее. Он положил ладонь на каждую из грудей, а потом тихонько провел подушечками больших пальцев по ее соскам.
Она тихонько вскрикнула. Ее ногти впились ему в лопатки. Лукас простонал в ответ на болезненное наслаждение, которое она ему доставила, а потом двинулся вниз по ее восхитительному телу, лаская его губами. Он с нежным вниманием целовал ложбинку между ее грудями. Кожей она отзывалась на каждое его прикосновение, щетина на его лице кололась и царапалась, но, честное слово, это было изумительное ощущение. Тэйлор казалось, что кровать не держит ее. Она выгнула спину и прижалась к мужу, безмолвно умоляя его не прекращать эту сладостную пытку.
Ей казалось, что большего, чем это, наслаждения не существует. Но, когда он захватил губами ее сосок и начал сосать, она просто забыла, что надо дышать. Удовольствие было настолько острым, что она полностью отдалась ему. И как раз в тот момент, когда ей показалось, что она сейчас умрет от экстаза, Лукас отодвинулся от нее.
Он встал рядом с кроватью. Они долго не отрываясь смотрели друг на друга. Глаза ее были туманно-голубыми. Губы припухли, а щеки раскраснелись. Боже правый, да она самая чувственная женщина на свете.
Их совокупление будет прекрасным, несмотря ни на что, но Лукас мечтал о совершенстве. Для нее. Только для нее. Она должна желать его с той же силой, с какой он желает ее. А так как Тэйлор была первой девственницей, с которой ему приходилось иметь дело, он не знал точно, сколько ему потребуется времени на то, чтобы разбудить в ней эти ощущения.
Лукас только надеялся, что у него хватит выдержки и силы сдерживаться, пока она не будет готова. Руки его дрожали, а движения были порывисты, когда он расстегивал и снимал с себя брюки.
Тэйлор была не в состоянии отвести взгляд от его лица. Огонь страсти в его глазах заставлял ее сердце бешено биться. Она отвечала ему каждой клеточкой своего тела. Ночной воздух охладил ее кожу, но теплый узел внутри согревал, жар растекался по всему телу и достиг самой сердцевины ее женского начала. Она лежала на спине поверх измятых простыней, совершенно ничем не прикрытая, и смотрела на своего мужа безо всякого стыда и неловкости.
Неведомое пугало ее, поэтому она не смела опустить глаза ниже его подбородка. Тэйлор уже видела Лукаса обнаженным, но только со спины. Она никогда не видела его спереди.
Любопытство взяло верх. Она тихонько перевела глаза на его талию. Увидела темные волосы, но тут Лукас наклонился, чтобы снять брюки, и она больше ничего не разглядела.
А потом он снова закрыл всю ее своим телом. Она старалась сжать ноги, но он раздвинул их коленкой, и, прежде чем она успела что-нибудь сделать, уже опять лежал на ней. Он крепко обнял ее и прижал к себе. Тэйлор ощущала, как его набухшая плоть прижимается к ее сокровенным местам. Удовольствие боролось в ней со страхом. Она чувствовала, какой он огромный, и напряглась в его объятиях в тревожном ожидании. Во рту у нее пересохло. Руки, сжатые в кулаки, были плотно прижаты к бокам. Она зажмурилась и приготовилась к неминуемой боли.
Прошла целая минута, а он не делал ни одного движения. Жар его тела помог Тэйлор расслабиться. Она снова задышала ровно и открыла глаза.
Лукас лежал, приподнявшись на локтях, и смотрел на нее. От наслаждения, которое испытывал, прижимаясь к ней всем телом, он даже скрипнул зубами.
В его глазах Тэйлор прочитала одну только нежность. Она погладила его по щеке. Он наклонился и поцеловал ее ладонь, Тэйлор буквально содрогнулась от желания. Ей хотелось, чтобы он снова поцеловал ее в губы. И чтобы был язык. Ей хотелось…
– Ты можешь…
Она произнесла свою просьбу шепотом и смотрела ему в глаза в ожидании, что он поймет, чего она хочет. Он наклонился и поцеловал ее в лоб.
– Что могу? – Шепот его шелестел, как листва под ногами. Это очень возбуждало.
– Можешь поцеловать меня еще, – пояснила она, задыхаясь.
Он провел губами по ее рту, и губы ее раскрылись. Она сразу ощутила его язык, который требовал, поглощал, дарил. Руками она ласкала его шею, а потом запустила пальцы в его шелковые волосы. Она хотела, чтобы так продолжалось вечно. Ее язык прикасался к его языку со смелостью, удивительной для них обоих. А потом поцелуй так увлек их, что они почувствовали потребность в чем-то большем.
Его руки проскользнули между их телами. Они ласкали ее грудь, а потом двинулись ниже. Тэйлор ощутила у себя на животе его пальцы. Она инстинктивно потерлась о него.
Лукас поменял позу, не отрывая губ от ее рта, а рука его двинулась еще ниже, пока не добралась до того места, к которому его больше всего тянуло прикоснуться. Его пальцы проникли в мягкие кудрявые волосы у нее между ног. Он гладил нежные лепестки, скрывающие ее девственность, а потом стал ласкать ядро желания, что должно было свести ее с ума.
Тэйлор закричала бы от удовольствия, если бы у нее оставались силы. У нее вырвался лишь тихий стон. Ее тело сладострастно изгибалось, отвечая на его прикосновения. У него были просто волшебные пальцы.
Ритмичные движения этих пальцев делали ее страстной, дерзкой. Она выгнула спину, молчаливо требуя чего-то большего. Ногтями царапнула его за плечо и пробормотала его имя.
То, как она раскованно отвечала на его ласки, лишило Лукаса способности контролировать себя. Он действовал теперь решительно и грубо. Собрав ее волосы в кулак, отвел голову назад и припал губами к ее рту. Его язык проник к ней в рот, а пальцем он пробрался в самое сокровенное место. Ощутил ее влагу и потерял самообладание. Она вскрикнула, хотя рот ее был закрыт его губами. Лукас понимал, что причиняет ей боль.
Он вытащил палец и попытался успокоить ее еще одним долгим поцелуем. А потом, прежде чем она успела понять, что он собирается сделать, его губы уже были там, где только что были пальцы, и он уже целовал ее туда, лаская губами и языком. Она была упоительно вкусной. Тэйлор, испытывая сладкую муку, умоляла его прекратить эту блаженную пытку.
Но он не отступал. Движениями своего языка он будил в ней страсть, и только когда она уже вся дрожала и горела и молила его прийти к ней – только тогда он полностью овладел ею.
Он склонился у нее между ног, но не вошел в нее сразу. Взял ее руки и приложил их к своей мужской тверди. Она тихо застонала. Глубокий горловой звук, который он издал в ответ на ее прикосновение, полный откровенного удовольствия, придал ей уверенности и силы. Она стала ласкать и сжимать его мужскую плоть.
Палец ее скользнул по самому кончику. Она ощутила его влагу и приподнялась, чтобы попробовать ее на вкус. Лукас едва сдержался, чтобы не довести дело до конца в ту же секунду. Ее язык дотронулся до самого чувствительного места, а сладкие, мягкие губы сомкнулись вокруг него, нежно двигаясь. Равновесию Лукаса наступил крах. Он не хотел, чтобы, это произошло именно так, по крайней мере, не в этот раз. Сейчас в первую очередь хотел доставить наслаждение ей.
Движения его стали более резкими. С трудом сдерживаясь, он повалил ее на кровать, приподнял ее бедра и уложил их себе выше колен, и когда уже был готов войти в нее, потребовал, чтобы она взглянула на него.
– Теперь мы одна семья, Тэйлор. Ты моя семья. Понимаешь?
– Понимаю, – прошептала она. Потом обхватила его руками и притянула к себе. – Люби меня, Лукас. Пожалуйста!
И все же он не мог решиться.
– Я сделаю тебе больно. Прости меня, любимая. Боже, прости меня.
И он поцеловал ее долгим, крепким поцелуем. Язык его проник внутрь и слился с ее языком. А потом Лукас медленно и осторожно начал входить в ее узкое пространство. Это была просто агония. Ему хотелось быть нежным. Но у него не получалось. Его тело требовало завершения, и он не в силах был бороться с примитивным инстинктом. То, что она дала ему волю, полностью лишило его самообладания. Он проник вглубь, разорвав ее девственную преграду одним сильным толчком, и наконец был полностью погружен в нее. Остановил ее крик своими губами и, хотя это казалось уже невозможным, погрузился в ее тело еще глубже.
Она окружила его всего, ласкала его, сжимая своими плотными тисками, и в этом таилось столько наслаждения, что ему казалось, он сейчас умрет.
Тэйлор в какой-то момент почувствовала раздирающую боль и решила, что Лукас разорвал ее пополам.
Больно было так, что она заплакала. Но со следующим ударом ее сердца боль начала стихать, сделалась тупой, приглушенной; а когда Лукас наклонился, чтобы поцелуями утереть ее слезы и прошептать ей сладкую ложь о том, как она была прекрасна, вся боль была почти полностью забыта.
Лукасу хотелось дать ей время привыкнуть к нему. Но его решение немного помедлить длилось не более нескольких секунд. Тэйлор сама начала нетерпеливо тереться об него и гладить его плечи. Он принялся двигаться взад-вперед. Его переполняло чувство восторга. Он медленно выходил из нее, а потом входил снова. Эти ритмические движения совокупления становились с каждым разом все мощнее и стремительнее. И каждое его новое погружение в ее глубины было лучше предыдущего. Он забыл обо всем, кроме того, чтобы доставить ей наслаждение и получить наслаждение самому. Тэйлор крепко обняла его за шею. Он подтянул ее ноги так, чтобы она кольцом обхватила его вокруг бедер. И тогда она начала вторить его движениям, выгибая спину все быстрее и быстрее, – и вот уже это стало необузданно-диким, радостным и даже веселым. Они слились в какой-то высочайшей гармонии. Лукас почувствовал, что вот-вот дойдет до кульминации. Но ему хотелось, чтобы она испытала удовольствие одновременно с ним. Он просунул руку между их слитых воедино тел и притронулся к бугорку, спрятанному между ее шелковистыми складками. И гладил его до тех пор, пока она не содрогнулась, выкрикнув его имя. Тело ее забилось. Она повторяла его имя в такт с судорогами своего оргазма… и только после этого Лукас дал волю своему. Он снова сделал резкое движение вперед и выплеснул в нее свое горячее семя.
Пережитый экстаз так потряс его и дал такое колоссальное наслаждение, что ему показалось, будто он умер и попал на небеса. Голова его упала на изгиб ее шеи. Он застонал. Сердце бешено билось у него в груди, и он несколько раз глубоко и жадно глотнул воздух. Лукас чувствовал себя одновременно слабым и очень сильным. И никак не мог взять в толк, как такое возможно. Впрочем, он и не пытался понять, потому что действительность оказалась куда лучше его фантазий.
С ней он познал совершенство.
Тэйлор казалось, что она только что коснулась звезд и теперь тихо спускается на землю. Она даже не могла представить, что такая страсть возможна. Прижималась к мужу, чувствуя себя в полной безопасности в его сильных руках, и так лежала, пока ее сердце снова не забилось ровно и дыхание не успокоилось.
Они лежали, довольные и усталые, в объятиях друг друга и слушали, как бьются их сердца. Наконец Лукас собрался с силами и сделал первое движение. Он громко застонал и повернулся на бок. Но, не в силах оторваться от Тэйлор, увлек ее за собой. Глаза ее были закрыты. Лукас смотрел на нее и не мог отвести взгляда. Она казалась ему прекрасной. У нее такие невероятно длинные ресницы. Он раньше этого не замечал, но только потому, что все время смотрел в ее восхитительные голубые глаза. У нее изумительный, безупречный цвет лица с золотистым оттенком. Она вообще безупречна, подумал он. И перевел взгляд на ее рот. У нее пухлые, нежные губы, доводящие его до исступления. Он не мог не прикоснуться к ним еще раз. Провел большим пальцем по шелковистой поверхности, слегка отвел ее голову назад и припал губами к ее губам, желая снова ощутить их вкус и мягкость.
Когда Лукас отстранился от нее, Тэйлор открыла глаза и посмотрела на него. Его нежность потрясла ее. Слезы чуть не покатились по ее щекам. Это свадебное действо, свершившееся между ними, – находит ли он его таким же прекрасным, как она? А чувства так же захлестывают его?
Мадам называло это сношением. И Тэйлор верила ей. Но теперь она поняла истину. Все, что угодно, только не сношение. Пережитое ею с Лукасом было чисто, радостно и приносило неизъяснимое удовольствие. И, конечно же, это было самое прекрасное, что ей до сих пор довелось испытать в жизни. И она будет трепетно хранить это воспоминание.
Лукас заметил слезы у нее на глазах и сразу встревожился:
– Я никак не мог не сделать тебе больно, любимая. Боль еще не прошла?
Она прижалась к нему, закрыла глаза и прошептала:
– Это было прекрасно.
Ее признание льстило его самолюбию. Он крепко обнял ее.
– Ведь правда? – Потом громко зевнул и добавил:
– Это было совершенство.
Через несколько минут он заснул. Улыбка играла на его лице.
Тэйлор же не сумела так быстро расслабиться. Сладкое блаженство отступало очень медленно, но в конце концов она вернулась к реальности, а в этой реальности ее ожидали новые заботы и волнения, громоздившиеся одно на другое. И в корне всех ее страхов и опасений было осознание того, что она влюблена в своего мужа. И, стало быть, теперь уязвима. Боже правый, как это пугает ее. У нее на руках три бесценных детских жизни. Она не может позволить, чтобы ею правило сердце, а не разум.
Она должна быть сильной. Тэйлор повторяла это заклинание вновь и вновь, пока шла в ванную и мылась. И когда снова легла в постель, старалась держаться ближе к краю, чтобы не касаться Лукаса. А ей так хотелось обнять его и никогда не отпускать от себя. Она изо всех сил боролась с этим желанием. Боже, как ей хотелось опереться на него, чтобы он мог взять на себя часть ее забот. Ведь она с трудом представляет себя в роли матери. У нее нет необходимых навыков, и, пока она росла, ей даже ни разу не пришлось держать на руках младенца. Ее опыт ограничивался лишь теорией, и она с ужасом думала, что может совершить роковую ошибку в воспитании детей, чем испортит всю их жизнь. Особенно жизнь Дэви Дэниэла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50