О Боже, я же полный профан в судебных вопросах. Неужели местные власти помогут ему забрать у меня девочек? У американских судов существует какое-нибудь соглашение с английскими?
– Нам придется это разузнать, – сказать Виктория. – Как только мы приедем в Редемпшен. Я могу быть готова ехать через пятнадцать минут.
Через полчаса они выписались из гостиницы. Тэйлор оставила Хантеру записку, купила на вокзале билеты, и через какой-нибудь час они уже сидели в поезде, ехавшем в сторону Территории Монтана.
Хантер провел день, прочесывая город в поисках подходящего жилья. Он вернулся в гостиницу лишь поздно вечером, и ему сразу передали записку от Тэйлор. Хантеру пришлось дважды прочитать ее, прежде чем он смог в нее поверить. Эта дурища благодарила его за доброту, объясняла, что заплатила за его номер, и заканчивала свое послание тем, что приглашала его прийти к ним поужинать, как только они с Викторией и детьми устроятся в их новом доме в Редемлшене.
Он подумал, что она сошла с ума. Упаковал свои вещи, состоящие из одной сумки, оставил у администратора записку для Лукаса, когда тот вернется, а потом бегом пустился на вокзал в надежде сесть на следующий поезд.
Настроение у него было хуже некуда. Тэйлор и ее болезненная подружка – обе ненормальные. О чем они только думают? Нет, точно обе спятили! Но, закончив мысленно бичевать их за этот безумный план, он переключился на настоящего виновника. Росс. Видит Бог, их дружбе тоже есть предел. А погоня за двумя ненормальными женщинами уже переходит все границы. Лукас теперь его должник. И если эту рыжую еще раз вырвет на Хантера, то ему, возможно, придется Лукаса пристрелить, чтобы свести счеты.
К тому времени как Хантер сел на полночный поезд, он довел себя до бешенства. И пришел к выводу, что ему в первую очередь не надо было никогда заводить дружбу с Лукасом. И если бы ему пришлось пройти все снова, то он уж наверняка ни за что на свете не стал бы красть этот дурацкий, бесполезный, тупой охотничий нож.
Путешествие в Редемпшен заняло у Тэйлор и ее команды полных восемь недель. Поездом они добрались до Су-Сити, штат Айова. Там пробыли два дня, чтобы дети могли побегать и поиграть, а Тэйлор – сделать некоторые покупки, о которых вспомнила в последнюю минуту. Первым в ее списке был большой фургон. Здесь было из чего выбрать, и эта покупка не заняла у нее много времени. А вот на то, чтобы подобрать четырех сильных лошадей, времени потребовалось больше. Она долго думала и никак не могла решиться. Цену за них просили невероятную. Но Тэйлор понимала, что если оставит покупку до Форт-Бентона, то цена и вовсе подскочит до небес.
Хантер нагнал их, как раз когда они садились на речной пароход под названием «Миднайт Блю». Тэйлор выбрала именно это большое, просторное судно, потому что оно перевозило как пассажиров, так и грузы. Плата за каюту была непомерной и составляла сто двадцать пять долларов, что она с удовольствием сообщила Хантеру, когда он попытался уговорить ее повернуть обратно.
К тому времени как Тэйлор завершила рассказ о своих планах растить детей в Редемпшене, у Хантера довольно сильно дергалась щека. Ему наплевать, сколько денег она потратила, заявил он. И вообще предложил, чтобы она выкинула все свои денежки. Потому что они ей просто не понадобятся, когда Лукас догонит их. И, сверкнув глазами, пояснил, что мертвым женщинам деньги не нужны.
Но на Тэйлор его тактика запугивания не произвела никакого впечатления.
– Если желаете, можете помогать нам, а не хотите – уезжайте, – заявила она в ответ. – Что касается нас, мы с радостью разделим ваше общество, – добавила она самым вежливым тоном. – Не так ли, Виктория?
Ее подруга только фыркнула. Лицо Хантера начало наливаться кровью. Тогда Виктория решительно подошла к нему, сложила руки на своей заметно располневшей талии и сказала:
– Так или иначе, но мы едем в Редемпшен.
Про себя Тэйлор молилась, чтобы Хантер остался с ними. Им бы очень понадобились его сила, помощь и защита. Она толкнула Викторию в бок, чтобы та перестала испепелять его взглядом.
Но Виктория не собиралась отступаться.
– Да, мы будем рады, если вы присоединитесь к нам. Но…
– Но вы все равно поедете, я правильно понимаю? – бросил Хантер. Она кивнула. Хантер всегда безошибочно чувствовал, когда терпит поражение. Он вскинул руки от отчаяния и пошел добывать себе каюту.
Поздно вечером, когда Тэйлор с детьми уже легли спать, Виктория поднялась на палубу подышать свежим воздухом. Каюта Хантера находилась как раз напротив ее каюты. Услышав, как сначала открылась, а потом закрылась дверь, он пошел вслед за ней. Ему хотелось быть уверенным, что с ней не произойдет никакой неприятности. Она очень привлекательная женщина, и на нее наверняка станут обращать внимание. За двадцать пять долларов кто угодно мог оказаться на пароходе, при условии, что будет спать на палубе и запасется пропитанием. Всякие подонки, переезжающие из города в город, наверняка сочтут Викторию лакомым кусочком для себя. А она леди до мозга костей и поэтому не сможет дать отпор какому-нибудь наглому пьянице. И обязательно попадет в беду. Потом, она подруга Тэйлор, а это уже само по себе означает, что у нее тоже нет ни капли здравого смысла, и, стало быть, пока Лукас не догонит их, присматривать за ней – его обязанность.
Виктория стояла, облокотившись о перила, и смотрела на звезды. На другом конце палубы сидели двое мужчин, курили сигары и любовались Викторией. Казалось, она этого не замечает. Неожиданно один из них поднялся со своего места и сделал шаг в ее сторону. Но тут Хантер двинулся ему наперерез и встал в середине между Викторией и ее глазеющими почитателями. Мужчина поспешно вернулся на прежнее место.
Хантер не мог осуждать этих типов за то, что они смотрели на Викторию. Сегодня вечером она была необычайно хороша. И к тому же распустила локоны, вытащив из них все заколки и шпильки. Она была прекрасна. Хантеру пришлось напомнить себе, что он ее вообще-то недолюбливает. Но ничего из этого не получалось. Ему все равно хотелось пропустить сквозь пальцы ее густые огненные кудри.
– Вам не следует подниматься на палубу одной, Виктория. – Он нарочно заговорил страшным голосом, чтобы напугать и отрезвить ее.
В ответ прозвучало мечтательное:
– Вы видели когда-нибудь столько звезд, мистер Хантер?
– Да. – Он с трудом сдержал улыбку. – Когда вы решили не бояться меня?
– Когда поняла, что вы и сами меня побаиваетесь, – отвечала она, не поднимая глаз.
Он оперся на перила и посмотрел в небо.
– Вы все не правильно поняли, леди. Я вас ни одной минуты не боялся.
Виктория и не собиралась с ним спорить. Эта ночь была слишком хороша, чтобы портить ее спорами и препирательством.
– Капитан говорит, что мы будем делать сто миль в день, – проговорила она, задумчиво глядя в темноту.
– Каждое утро нам придется делать остановку, чтобы брать на борт дрова для растопки котла. Судя по размерам судна, полагаю, нам понадобится от двадцати пяти до тридцати кордов <Корд – мера дров, равна 3,63 кубометра. – Прим. Ред.> в день.
– А мы сможем сходить на берег, чтобы размять ноги, пока грузят дрова?
– Да, – сказал он. – Когда родится ваш ребенок?
От этого вопроса глаза ее расширились. Значит, мистер Хантер заметил ее растущий живот.
– В сентябре.
В течение следующих пяти минут ни один из них не сказал ни слова. Но это не было неловкое молчание. Хантер передвинулся и встал так, что своей рукой касался ее руки. Она не отстранилась.
– А перед смертью ваш муж знал, что вы беременны?
– Да.
– Вы представляете себе трудности, которые вас ждут? Ведь рожать в глуши – тяжелый труд, Виктория. Найти медицинскую помощь невозможно, если она вдруг понадобится. Вы будете сами по себе, и если возникнут осложнения, то никто вокруг ничего не сможет с ними поделать.
– Вы что, специально хотите меня испугать? – спросила она.
– Просто еще можно повернуть назад. Я хочу убедить вас, что в городе вам будет намного легче.
Он говорил так, словно и впрямь был неравнодушен к ней. У Виктории появилось чувство вины за то, что она обманула его насчет мужа. Хантер – хороший, честный человек. С ее стороны нехорошо обманывать его. Она ведь сама видела, как он помогал мистеру Россу разыскивать детей.
Она солгала потому, что не хотела, чтобы он плохо о ней думал. И от этого чувство вины только больше обострилось. Виктория не могла разобраться в своем отношении к Хантеру. Его мнение значило для нее больше, чем она сама того хотела. Ее влекло к нему, и она думала, что это происходит потому, что он такой сильный. Сама Виктория всегда была не уверена в себе. А он был командиром по натуре, даже слегка пугал ее этим. У него такие темные глаза и тяжелый, задумчивый взгляд. И длинные волосы – почти до плеч, такие черные, как мех пантеры. Он напоминает ей великолепную кошку, потому что двигается с такой же грацией.
– Мистер Росс говорил, что ваша бабушка – индианка.
– Да.
– Интересно…
– Что?
– Все индейцы такие же красивые, как вы?
Она покраснела, как только эти слова сорвались у нее с языка. И почувствовала себя невоспитанной дурой. Ведь она – незамужняя беременная женщина. Ей пора уже понимать, что нельзя вести себя, как школьница.
– Я не должна была вам этого говорить. Это очень прямолинейно с моей стороны. Но я ничего дурного не имела в виду. И вы, должно быть, привыкли, что женщины делают вам комплименты…
– Ваш муж был красив?
Хантер не понимал, почему ему так интересен мужчина, за которым она была замужем. Зато понимал, что ему не следует задавать вопросы о нем. Виктория же еще в трауре, а он пристает к ней, вызывая болезненные воспоминания.
– Нет, он не был красив, – отвечала она. – Но Вильям говорит, что любовь слепа.
– Он так сказал? – Хантер сделал поспешный вывод, что Вильям – ее покойный муж. – Я не уверен, что это так.
– Разумеется, так. Вильям так и написал.
Он пожал плечами.
Тогда она задала ему вопрос:
– А вам не безразлично, что думают о вас другие люди?
– Безразлично.
– А мне – нет, – призналась она. – Иногда. – И потом, мне важно мнение только некоторых людей. – И поэтому я им лгу подумала она про себя. И тяжело вздохнула. Она вдруг пожалела о том, что сказала Хантеру, будто была замужем.
– Моя огромная вина одерживает верх над моим хорошим намерением, – прошептала она, повторяя одну из своих любимых шекспировских цитат.
– Что вы сказали?
Она повторила цитату, а потом добавила:
– Это слова Вильяма, а не мои.
Хантер решил, что этот ее муж был, наверное, каким-нибудь мудреным ученым. И жили они вместе, скорее всего, недолго. Ведь ей еще совсем немного лет. Но ясно, что она сильно любила его. Иначе почему запомнила все, что этот англичанин когда-то ей говорил?
– То, что на вас траур, не будет иметь большого значения. Мужчины все равно будут добиваться вашего расположения, – предупредил он. – Драться будут между собой, чтобы добиться вашей руки.
– Я никогда не выйду замуж.
– Вы хотите сказать, что никогда снова не выйдете замуж?
– Да, именно так, – быстро поправилась она. – Снова.
Виктория говорила с большим рвением. Хантеру захотелось поспорить с ней. То, что она так страстно любила одного мужчину, вовсе не означает, что она не может полюбить вновь.
– Там, куда мы едем, женщины – большая редкость. Да и вообще люди, черт побери, большая редкость. Вам станет одиноко. Держу пари, что через год вы выйдете замуж. Вот помяните мои слова.
Она фыркнула, что было не очень элегантно. И перевела разговор на другое:
– Так, значит, в Редемпшене не очень много женщин? – Есть, но они не живут в самом городе, – ответил Хантер. – Вот в двух днях езды оттуда есть две.
Судя по его виду, было не похоже, что он шутит с ней.
– Только две?
– Мамаша Броули и ее сестра, Элис Броули. Им обеим уже под шестьдесят.
– А как насчет поселенцев – владельцев участков?
– А что насчет поселенцев?
Виктория тяжело вздохнула. Ее собеседник становился колким. Она не могла понять, что вызвало перемену в его настроении. Он был так обходителен – в течение нескольких минут. А теперь опять помрачнел.
– Боюсь, вы там можете умереть.
– Может, и умру, – согласилась она. – Но разве это имеет для вас какое-нибудь значение?
– Не имеет.
Она выпрямилась и отошла от перил.
– Я сильная женщина, мистер Хантер. Это, возможно, разочарует вас.
И, оставив его стоять у перил, ушла в свою каюту.
Дни и ночи протекали по одинаковому руслу. Каждое утро «Миднайт Блю» делал остановку, чтобы взять на борт дневной запас дров. Как правило, капитану удавалось закупить нужное количество кордов у семей торговцев, которые заранее рубили и укладывали дрова. В другие дни помочь нарубить их и перенести на судно просили пассажиров-мужчин.
Детям разрешалось сойти на берег и поиграть неподалеку. Но через несколько дней Хантер положил конец этим развлечениям. Объяснение, которое он дал Тэйлор, состояло всего из одного слова: змеи, Она немедленно отвела малышей обратно на корабль.
Хантеру хватало забот с обеими женщинами. Обе, на свою беду, были уж очень хороши. Они привлекали к себе мужское внимание с той же неизбежностью, как собака привлекает блох. К счастью, Тэйлор ко времени ужина просто валилась с ног от усталости. Она ложилась спать одновременно с детьми. А вот с Викторией было труднее. По ночам ее охватывала тревога, и она любила выйти на палубу, Хантер всегда шел за ней, и всегда их беседы заканчивались спором. И всегда она возвращалась в свою каюту обиженной и раздраженной. Но его это вполне устраивало. Он получал свою дозу умных мыслей, которые высказывал ей ее Вильям. Этот человек казался ему надутым ослом. Хантеру всегда был безразличен цветистый способ изъясняться. Если хочешь что-то сказать, так прямо и говори.
В понедельник ранним солнечным утром Хантер сообщил капитану, что завтра в это время они сойдут с парохода. Потом он пошел сказать Тэйлор, чтобы она упаковала и подготовила вещи.
– Но ведь мы еще даже не приблизились к Форт-Бентону, – возразила она.
Хантер молчал секунду-другую, пока не сообразил, что она не шутит с ним. Тогда он пришел в ярость:
– Значит, вы планировали ехать аж до Форт-Бентона на пароходе, а потом фургоном до Редемпшена?
Тэйлор бросилась к своему чемодану, вытащила карту и помахала ею перед лицом у Хантера.
– По моей карте мы должны ехать до Форт-Бентона, а потом возвращаться.
Он выхватил карту у нее из рук. Тот, кто это нарисовал, был, должно быть, совершенно пьян. Вдоль всей Миссури было множество фортов, но здесь был обозначен только один из них.
– Значит, вы собирались проделать обратный путь длиной в сотню миль?
– Нет, конечно, но я думала… Вы хотите сказать, что мы можем найти более короткий путь?
Хантер круто развернулся и направился к двери. Он знал, что если задержится еще хотя бы на минуту, то начнет кричать на нее. Эта женщина даже не знала, куда направляется.
– Готовьтесь, – пробормотал он, подходя к двери. На следующее утро, пока Тэйлор присматривала за детьми, команда «Миднайт Блю» сгружала на берег их лошадей, фургон, сундуки, корзины и чемоданы. Хантер пересчитал поклажу и решил, что им потребуется еще один фургон. Сам нашел подходящий и распределил вес между двумя фургонами. Он остался не очень доволен лошадьми, которых выбрала Тэйлор, но после того как увидел, что можно купить здесь, решил, что им следует оставить то, что у них имеется. Хотя для их поклажи им бы больше подошли буйволы. Путешествие до Редемпшена в фургоне заняло у них больше недели. Природа вокруг была потрясающая. Все сверкало и переливалось розовыми, красными, пурпурными, оранжевыми и белыми цветами, разбросанными по роскошному зеленому ковру. Вся эта красота буквально захлестнула Тэйлор. Каждый день после обеда она собирала различные цветы и растения, которых прежде никогда не видела, и за ужином Хантер сообщал ей их названия. Среди них были индейские кисточки, арника, белые обезьяньи цветочки и еще много других, чьих названий он не знал и называл их обычными дикими цветами.
Но в этой местности не было ничего обычного. Это был калейдоскоп красок. У Тэйлор было чувство, что она попала в Божий рай. С каждым новым поворотом дороги взору открывалось нечто новое и прекрасное. Иногда впечатления так переполняли ее, что слезы наворачивались ей на глаза и она начинала говорить шепотом.
Детей же завораживали животные, которых они время от времени встречали по дороге. Они рассмеялись, увидев оленя, потому что у него были такие смешные огромные уши. Джорджи погналась за белохвостой оленихой, Дэниел хвастал, что почти дотронулся до ее олененка.
Воздух тоже действовал на Тэйлор. Он был такой чистый и легкий, что у нее кружилась голова. Она чувствовала небывалое умиротворение. И хотя еще не бывала в Редемпшене, она уже называла его домом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
– Нам придется это разузнать, – сказать Виктория. – Как только мы приедем в Редемпшен. Я могу быть готова ехать через пятнадцать минут.
Через полчаса они выписались из гостиницы. Тэйлор оставила Хантеру записку, купила на вокзале билеты, и через какой-нибудь час они уже сидели в поезде, ехавшем в сторону Территории Монтана.
Хантер провел день, прочесывая город в поисках подходящего жилья. Он вернулся в гостиницу лишь поздно вечером, и ему сразу передали записку от Тэйлор. Хантеру пришлось дважды прочитать ее, прежде чем он смог в нее поверить. Эта дурища благодарила его за доброту, объясняла, что заплатила за его номер, и заканчивала свое послание тем, что приглашала его прийти к ним поужинать, как только они с Викторией и детьми устроятся в их новом доме в Редемлшене.
Он подумал, что она сошла с ума. Упаковал свои вещи, состоящие из одной сумки, оставил у администратора записку для Лукаса, когда тот вернется, а потом бегом пустился на вокзал в надежде сесть на следующий поезд.
Настроение у него было хуже некуда. Тэйлор и ее болезненная подружка – обе ненормальные. О чем они только думают? Нет, точно обе спятили! Но, закончив мысленно бичевать их за этот безумный план, он переключился на настоящего виновника. Росс. Видит Бог, их дружбе тоже есть предел. А погоня за двумя ненормальными женщинами уже переходит все границы. Лукас теперь его должник. И если эту рыжую еще раз вырвет на Хантера, то ему, возможно, придется Лукаса пристрелить, чтобы свести счеты.
К тому времени как Хантер сел на полночный поезд, он довел себя до бешенства. И пришел к выводу, что ему в первую очередь не надо было никогда заводить дружбу с Лукасом. И если бы ему пришлось пройти все снова, то он уж наверняка ни за что на свете не стал бы красть этот дурацкий, бесполезный, тупой охотничий нож.
Путешествие в Редемпшен заняло у Тэйлор и ее команды полных восемь недель. Поездом они добрались до Су-Сити, штат Айова. Там пробыли два дня, чтобы дети могли побегать и поиграть, а Тэйлор – сделать некоторые покупки, о которых вспомнила в последнюю минуту. Первым в ее списке был большой фургон. Здесь было из чего выбрать, и эта покупка не заняла у нее много времени. А вот на то, чтобы подобрать четырех сильных лошадей, времени потребовалось больше. Она долго думала и никак не могла решиться. Цену за них просили невероятную. Но Тэйлор понимала, что если оставит покупку до Форт-Бентона, то цена и вовсе подскочит до небес.
Хантер нагнал их, как раз когда они садились на речной пароход под названием «Миднайт Блю». Тэйлор выбрала именно это большое, просторное судно, потому что оно перевозило как пассажиров, так и грузы. Плата за каюту была непомерной и составляла сто двадцать пять долларов, что она с удовольствием сообщила Хантеру, когда он попытался уговорить ее повернуть обратно.
К тому времени как Тэйлор завершила рассказ о своих планах растить детей в Редемпшене, у Хантера довольно сильно дергалась щека. Ему наплевать, сколько денег она потратила, заявил он. И вообще предложил, чтобы она выкинула все свои денежки. Потому что они ей просто не понадобятся, когда Лукас догонит их. И, сверкнув глазами, пояснил, что мертвым женщинам деньги не нужны.
Но на Тэйлор его тактика запугивания не произвела никакого впечатления.
– Если желаете, можете помогать нам, а не хотите – уезжайте, – заявила она в ответ. – Что касается нас, мы с радостью разделим ваше общество, – добавила она самым вежливым тоном. – Не так ли, Виктория?
Ее подруга только фыркнула. Лицо Хантера начало наливаться кровью. Тогда Виктория решительно подошла к нему, сложила руки на своей заметно располневшей талии и сказала:
– Так или иначе, но мы едем в Редемпшен.
Про себя Тэйлор молилась, чтобы Хантер остался с ними. Им бы очень понадобились его сила, помощь и защита. Она толкнула Викторию в бок, чтобы та перестала испепелять его взглядом.
Но Виктория не собиралась отступаться.
– Да, мы будем рады, если вы присоединитесь к нам. Но…
– Но вы все равно поедете, я правильно понимаю? – бросил Хантер. Она кивнула. Хантер всегда безошибочно чувствовал, когда терпит поражение. Он вскинул руки от отчаяния и пошел добывать себе каюту.
Поздно вечером, когда Тэйлор с детьми уже легли спать, Виктория поднялась на палубу подышать свежим воздухом. Каюта Хантера находилась как раз напротив ее каюты. Услышав, как сначала открылась, а потом закрылась дверь, он пошел вслед за ней. Ему хотелось быть уверенным, что с ней не произойдет никакой неприятности. Она очень привлекательная женщина, и на нее наверняка станут обращать внимание. За двадцать пять долларов кто угодно мог оказаться на пароходе, при условии, что будет спать на палубе и запасется пропитанием. Всякие подонки, переезжающие из города в город, наверняка сочтут Викторию лакомым кусочком для себя. А она леди до мозга костей и поэтому не сможет дать отпор какому-нибудь наглому пьянице. И обязательно попадет в беду. Потом, она подруга Тэйлор, а это уже само по себе означает, что у нее тоже нет ни капли здравого смысла, и, стало быть, пока Лукас не догонит их, присматривать за ней – его обязанность.
Виктория стояла, облокотившись о перила, и смотрела на звезды. На другом конце палубы сидели двое мужчин, курили сигары и любовались Викторией. Казалось, она этого не замечает. Неожиданно один из них поднялся со своего места и сделал шаг в ее сторону. Но тут Хантер двинулся ему наперерез и встал в середине между Викторией и ее глазеющими почитателями. Мужчина поспешно вернулся на прежнее место.
Хантер не мог осуждать этих типов за то, что они смотрели на Викторию. Сегодня вечером она была необычайно хороша. И к тому же распустила локоны, вытащив из них все заколки и шпильки. Она была прекрасна. Хантеру пришлось напомнить себе, что он ее вообще-то недолюбливает. Но ничего из этого не получалось. Ему все равно хотелось пропустить сквозь пальцы ее густые огненные кудри.
– Вам не следует подниматься на палубу одной, Виктория. – Он нарочно заговорил страшным голосом, чтобы напугать и отрезвить ее.
В ответ прозвучало мечтательное:
– Вы видели когда-нибудь столько звезд, мистер Хантер?
– Да. – Он с трудом сдержал улыбку. – Когда вы решили не бояться меня?
– Когда поняла, что вы и сами меня побаиваетесь, – отвечала она, не поднимая глаз.
Он оперся на перила и посмотрел в небо.
– Вы все не правильно поняли, леди. Я вас ни одной минуты не боялся.
Виктория и не собиралась с ним спорить. Эта ночь была слишком хороша, чтобы портить ее спорами и препирательством.
– Капитан говорит, что мы будем делать сто миль в день, – проговорила она, задумчиво глядя в темноту.
– Каждое утро нам придется делать остановку, чтобы брать на борт дрова для растопки котла. Судя по размерам судна, полагаю, нам понадобится от двадцати пяти до тридцати кордов <Корд – мера дров, равна 3,63 кубометра. – Прим. Ред.> в день.
– А мы сможем сходить на берег, чтобы размять ноги, пока грузят дрова?
– Да, – сказал он. – Когда родится ваш ребенок?
От этого вопроса глаза ее расширились. Значит, мистер Хантер заметил ее растущий живот.
– В сентябре.
В течение следующих пяти минут ни один из них не сказал ни слова. Но это не было неловкое молчание. Хантер передвинулся и встал так, что своей рукой касался ее руки. Она не отстранилась.
– А перед смертью ваш муж знал, что вы беременны?
– Да.
– Вы представляете себе трудности, которые вас ждут? Ведь рожать в глуши – тяжелый труд, Виктория. Найти медицинскую помощь невозможно, если она вдруг понадобится. Вы будете сами по себе, и если возникнут осложнения, то никто вокруг ничего не сможет с ними поделать.
– Вы что, специально хотите меня испугать? – спросила она.
– Просто еще можно повернуть назад. Я хочу убедить вас, что в городе вам будет намного легче.
Он говорил так, словно и впрямь был неравнодушен к ней. У Виктории появилось чувство вины за то, что она обманула его насчет мужа. Хантер – хороший, честный человек. С ее стороны нехорошо обманывать его. Она ведь сама видела, как он помогал мистеру Россу разыскивать детей.
Она солгала потому, что не хотела, чтобы он плохо о ней думал. И от этого чувство вины только больше обострилось. Виктория не могла разобраться в своем отношении к Хантеру. Его мнение значило для нее больше, чем она сама того хотела. Ее влекло к нему, и она думала, что это происходит потому, что он такой сильный. Сама Виктория всегда была не уверена в себе. А он был командиром по натуре, даже слегка пугал ее этим. У него такие темные глаза и тяжелый, задумчивый взгляд. И длинные волосы – почти до плеч, такие черные, как мех пантеры. Он напоминает ей великолепную кошку, потому что двигается с такой же грацией.
– Мистер Росс говорил, что ваша бабушка – индианка.
– Да.
– Интересно…
– Что?
– Все индейцы такие же красивые, как вы?
Она покраснела, как только эти слова сорвались у нее с языка. И почувствовала себя невоспитанной дурой. Ведь она – незамужняя беременная женщина. Ей пора уже понимать, что нельзя вести себя, как школьница.
– Я не должна была вам этого говорить. Это очень прямолинейно с моей стороны. Но я ничего дурного не имела в виду. И вы, должно быть, привыкли, что женщины делают вам комплименты…
– Ваш муж был красив?
Хантер не понимал, почему ему так интересен мужчина, за которым она была замужем. Зато понимал, что ему не следует задавать вопросы о нем. Виктория же еще в трауре, а он пристает к ней, вызывая болезненные воспоминания.
– Нет, он не был красив, – отвечала она. – Но Вильям говорит, что любовь слепа.
– Он так сказал? – Хантер сделал поспешный вывод, что Вильям – ее покойный муж. – Я не уверен, что это так.
– Разумеется, так. Вильям так и написал.
Он пожал плечами.
Тогда она задала ему вопрос:
– А вам не безразлично, что думают о вас другие люди?
– Безразлично.
– А мне – нет, – призналась она. – Иногда. – И потом, мне важно мнение только некоторых людей. – И поэтому я им лгу подумала она про себя. И тяжело вздохнула. Она вдруг пожалела о том, что сказала Хантеру, будто была замужем.
– Моя огромная вина одерживает верх над моим хорошим намерением, – прошептала она, повторяя одну из своих любимых шекспировских цитат.
– Что вы сказали?
Она повторила цитату, а потом добавила:
– Это слова Вильяма, а не мои.
Хантер решил, что этот ее муж был, наверное, каким-нибудь мудреным ученым. И жили они вместе, скорее всего, недолго. Ведь ей еще совсем немного лет. Но ясно, что она сильно любила его. Иначе почему запомнила все, что этот англичанин когда-то ей говорил?
– То, что на вас траур, не будет иметь большого значения. Мужчины все равно будут добиваться вашего расположения, – предупредил он. – Драться будут между собой, чтобы добиться вашей руки.
– Я никогда не выйду замуж.
– Вы хотите сказать, что никогда снова не выйдете замуж?
– Да, именно так, – быстро поправилась она. – Снова.
Виктория говорила с большим рвением. Хантеру захотелось поспорить с ней. То, что она так страстно любила одного мужчину, вовсе не означает, что она не может полюбить вновь.
– Там, куда мы едем, женщины – большая редкость. Да и вообще люди, черт побери, большая редкость. Вам станет одиноко. Держу пари, что через год вы выйдете замуж. Вот помяните мои слова.
Она фыркнула, что было не очень элегантно. И перевела разговор на другое:
– Так, значит, в Редемпшене не очень много женщин? – Есть, но они не живут в самом городе, – ответил Хантер. – Вот в двух днях езды оттуда есть две.
Судя по его виду, было не похоже, что он шутит с ней.
– Только две?
– Мамаша Броули и ее сестра, Элис Броули. Им обеим уже под шестьдесят.
– А как насчет поселенцев – владельцев участков?
– А что насчет поселенцев?
Виктория тяжело вздохнула. Ее собеседник становился колким. Она не могла понять, что вызвало перемену в его настроении. Он был так обходителен – в течение нескольких минут. А теперь опять помрачнел.
– Боюсь, вы там можете умереть.
– Может, и умру, – согласилась она. – Но разве это имеет для вас какое-нибудь значение?
– Не имеет.
Она выпрямилась и отошла от перил.
– Я сильная женщина, мистер Хантер. Это, возможно, разочарует вас.
И, оставив его стоять у перил, ушла в свою каюту.
Дни и ночи протекали по одинаковому руслу. Каждое утро «Миднайт Блю» делал остановку, чтобы взять на борт дневной запас дров. Как правило, капитану удавалось закупить нужное количество кордов у семей торговцев, которые заранее рубили и укладывали дрова. В другие дни помочь нарубить их и перенести на судно просили пассажиров-мужчин.
Детям разрешалось сойти на берег и поиграть неподалеку. Но через несколько дней Хантер положил конец этим развлечениям. Объяснение, которое он дал Тэйлор, состояло всего из одного слова: змеи, Она немедленно отвела малышей обратно на корабль.
Хантеру хватало забот с обеими женщинами. Обе, на свою беду, были уж очень хороши. Они привлекали к себе мужское внимание с той же неизбежностью, как собака привлекает блох. К счастью, Тэйлор ко времени ужина просто валилась с ног от усталости. Она ложилась спать одновременно с детьми. А вот с Викторией было труднее. По ночам ее охватывала тревога, и она любила выйти на палубу, Хантер всегда шел за ней, и всегда их беседы заканчивались спором. И всегда она возвращалась в свою каюту обиженной и раздраженной. Но его это вполне устраивало. Он получал свою дозу умных мыслей, которые высказывал ей ее Вильям. Этот человек казался ему надутым ослом. Хантеру всегда был безразличен цветистый способ изъясняться. Если хочешь что-то сказать, так прямо и говори.
В понедельник ранним солнечным утром Хантер сообщил капитану, что завтра в это время они сойдут с парохода. Потом он пошел сказать Тэйлор, чтобы она упаковала и подготовила вещи.
– Но ведь мы еще даже не приблизились к Форт-Бентону, – возразила она.
Хантер молчал секунду-другую, пока не сообразил, что она не шутит с ним. Тогда он пришел в ярость:
– Значит, вы планировали ехать аж до Форт-Бентона на пароходе, а потом фургоном до Редемпшена?
Тэйлор бросилась к своему чемодану, вытащила карту и помахала ею перед лицом у Хантера.
– По моей карте мы должны ехать до Форт-Бентона, а потом возвращаться.
Он выхватил карту у нее из рук. Тот, кто это нарисовал, был, должно быть, совершенно пьян. Вдоль всей Миссури было множество фортов, но здесь был обозначен только один из них.
– Значит, вы собирались проделать обратный путь длиной в сотню миль?
– Нет, конечно, но я думала… Вы хотите сказать, что мы можем найти более короткий путь?
Хантер круто развернулся и направился к двери. Он знал, что если задержится еще хотя бы на минуту, то начнет кричать на нее. Эта женщина даже не знала, куда направляется.
– Готовьтесь, – пробормотал он, подходя к двери. На следующее утро, пока Тэйлор присматривала за детьми, команда «Миднайт Блю» сгружала на берег их лошадей, фургон, сундуки, корзины и чемоданы. Хантер пересчитал поклажу и решил, что им потребуется еще один фургон. Сам нашел подходящий и распределил вес между двумя фургонами. Он остался не очень доволен лошадьми, которых выбрала Тэйлор, но после того как увидел, что можно купить здесь, решил, что им следует оставить то, что у них имеется. Хотя для их поклажи им бы больше подошли буйволы. Путешествие до Редемпшена в фургоне заняло у них больше недели. Природа вокруг была потрясающая. Все сверкало и переливалось розовыми, красными, пурпурными, оранжевыми и белыми цветами, разбросанными по роскошному зеленому ковру. Вся эта красота буквально захлестнула Тэйлор. Каждый день после обеда она собирала различные цветы и растения, которых прежде никогда не видела, и за ужином Хантер сообщал ей их названия. Среди них были индейские кисточки, арника, белые обезьяньи цветочки и еще много других, чьих названий он не знал и называл их обычными дикими цветами.
Но в этой местности не было ничего обычного. Это был калейдоскоп красок. У Тэйлор было чувство, что она попала в Божий рай. С каждым новым поворотом дороги взору открывалось нечто новое и прекрасное. Иногда впечатления так переполняли ее, что слезы наворачивались ей на глаза и она начинала говорить шепотом.
Детей же завораживали животные, которых они время от времени встречали по дороге. Они рассмеялись, увидев оленя, потому что у него были такие смешные огромные уши. Джорджи погналась за белохвостой оленихой, Дэниел хвастал, что почти дотронулся до ее олененка.
Воздух тоже действовал на Тэйлор. Он был такой чистый и легкий, что у нее кружилась голова. Она чувствовала небывалое умиротворение. И хотя еще не бывала в Редемпшене, она уже называла его домом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50