Индеец, бесшумно двигаясь в мягких мокасинах, приблизился к двери и осторожно скользнул внутрь.Мэгги стояла у дальней стены, скрестив руки на груди. Она казалась бледной, как полотно, глаза ее были полны страха. Снайдер стоял слева, Невил — справа. Оба — спиной ко входу.Черный Ястреб увидел, как радость и надежда засветились в глазах Мэгги, когда она заметила его. Ястреб сделал ей знак не подавать вида, будто что-то изменилось.— Сидящий Буйвол, — сказала она, и голос ее зазвенел, — вы хотите узнать, где он? Я расскажу вам. Я расскажу вам все, что хотите. Делайте, что угодно, но не позволяйте ему бить меня.Мысль, что Невил собирался приказать Снайдеру ударить Мэгги, смешала все благоразумные намерения Ястреба. Сейчас он хотел лишь одного — убить мерзавца, который осмелился посягнуть на его жену.Мэгги затягивала разговор, а Ястреб тем временем подкрался к Невилу.— Соленая Река, — сказала Мэгги, и голос ее звучал громко и взволнованно, — там находится лагерь Сидящего Буйвола.Невил нахмурился, удивленный подъемом, с каким звучал ее голос, и выражением какого-то ожидания на лице Мэгги.Он слишком поздно обнаружил, что кто-то вошел. И тут же этот «кто-то» навел на него дуло ружья.— Снайдер!Но было поздно.Выстрел поразил майора в самое сердце. Второй выстрел достался в живот Снайдеру, что сулило ему долгую мучительную агонию.— Пойдем! — скомандовал Черный Ястреб. Заткнув за пояс пистолет майора, он схватил Мэгги за руку и потащил к дверям. Ястреб остановился только на секунду, чтобы разбить керосиновую лампу, от которой сразу вспыхнуло пламя.Сухой деревянный пол моментально загорелся, и вскоре огонь охватил все строение.Беглецы услышали крики часовых:— Пожар! Пожар!Тогда Ястреб и Мэгги бросились прочь из форта Ларами, оставшись незамеченными в охватившей форт панике.В условленном месте их уже ждал Красная Стрела, держа наготове быстрых лошадей. Не прошло и нескольких минут, как все многострадальное индейское племя, а вернее, остатки его, столько перенесшее от своих бледнолицых «благодетелей», последовало за Ястребом и Мэгги. Они мчались через бескрайние степи и прерии к тому неведомому, что ждало их в пути. Индейцы исчезли в черноте ночи, и враги не видели этого, так как внимание бледнолицых отвлек бушующий огонь, охвативший форт Ларами. Свобода! Глава 33 Бобби остановился у входа в Священную Пещеру, не решаясь сделать еще шаг, чтобы войти.В полдень он позвонил Веронике и рассказал о своем намерении, быть может, в глубине души надеясь, что добрая женщина отговорит его. И Вероника, действительно, пыталась это сделать; Бобби остался непоколебим, и от тех доводов, которые приводила Вероника, решение его укрепилось. Острое желание стать воином, испытать себя в сражении оказалось сильнее и весомее всех тех слов, что подобрала любящая его, как мать, Вероника. Все уговоры ее оказались бесполезны. Она умоляла Бобби быть осторожным и обещала молиться за него.Джерри и Джекоб вызвались заменить Бобби на ранчо до его возвращения. Таким образом, все уладилось.Пристально вглядевшись в черноту Пещеры, Бобби глубоко вздохнул. На нем были лишь мокасины да набедренная повязка, как в тот день, когда он встретил свое видение. Бобби пришел безоружным. Он постился двадцать четыре часа и молился, прося покровительства и помощи. Бобби взял пригоршню священной пыльцы и пожертвовал ее богам. Осталось последнее — войти в Священную Пещеру, сделать первый шаг.Бобби судорожно сглотнул, ощущая во рту неприятный металлический привкус страха. Нет, то не был страх перед самой Пещерой; юноша опасался, что у него не окажется необходимых качеств, присущих воину, не хватит силы духа встретиться с тем неведомым и непостижимым, что ждет Бобби там.Воздев руки к небу, он стал горячо молиться, прося ниспослать ему отвагу и не отказать в защите от темных сил. Сердце Бобби громко застучало в груди, когда он бросил взгляд на полную яркую луну, освещавшую черный небосклон.— Пора, — подумал юноша.Если он собирается сделать это, то сейчас самое время — полнолуние.Во рту Бобби пересохло, ладони стали влажными; он дрожал от волнения и страха — страха неизвестности, страха неудачи и даже смерти, если, конечно, он недостоин войти в Священную Пещеру. Черный Ястреб подробно рассказал Бобби все, что знал: как подготовиться, что надо надеть, как себя вести. Оставалось одно — набраться смелости и совершить все это.— Я — Гордый Орел.Голос Бобби звучал чуть слышно. Он снова повторил эти слова — на сей раз громче и отчетливее.— Я — Гордый Орел.Бобби закрыл глаза и стал думать о своем видении, о той силе, что почувствовал, когда слился воедино со своим «тайным помощником». А потом в его мозгу прозвучали слова, которые он тогда услышал. Теперь они звучали здесь — в Священной Пещере.Гордый Орел, ты должен следовать за Черным Ястребом.И тогда Бобби понял, что пора входить в Священную Пещеру и идти Тропою Духов навстречу своей судьбе.Помолившись напоследок своему «тайному помощнику», он опустил руки и смело вошел в непроглядную мглу Пещеры.Внутри было тихо, как в могиле. Стук собственного сердца, как набат, отдавался в ушах Бобби. Он сделал второй шаг, потом еще один…Я — Гордый Орел.Он повторил в уме эти слова и сделал следующий шаг в глубь Священной Пещеры.На него накатили странные ощущения. Пещера казалась прохладной, но холода не чувствовалось. Дно пещеры было песчаным и гладким. Бобби глубоко вздохнул и повернулся к востоку. Потом он отстегнул маленький мешочек на поясе. Следуя наставлениям Ястреба, бросил щепотку пыльцы священным ветрам, Великому Духу, Матери-Земле, а потом сел на землю и постарался сосредоточиться, думая о своем народе.Бобби чувствовал дикий, безотчетный страх. Ему показалось, что темнота сомкнулась вокруг и словно ощупывала его; он как будто слышал чье-то дыхание. Какая-то чуждая субстанция, казалось, читала его мысли.Я — Гордый Орел. Я должен идти за Черным Ястребом.Он снова и снова повторял про себя эти слова.Теперь его плотно охватила мгла — живая, дышащая, вошедшая в его мозг и сердце.Она толкала его, тащила в кромешную тьму — в самое сердце Пещеры.Понимая, что сопротивление бесполезно, Бобби Гордый Орел почувствовал, что неудержимо падает вниз. Это была бездна. Он не смог бы остановиться, даже если бы очень захотел. Его завертело, закружило, словно в водовороте. Сильный вихрь не давал опомниться и тащил за собою в никуда. Потом все ощущения исчезли — Бобби потерял сознание. Глава 34 Они мчались всю ночь, и рассвет застал их в пути. Неутомимый Ястреб, казалось, мог без отдыха скакать до самой Канады, но Мэгги стала жаловаться на усталость. Ястреб немедленно объявил привал, как и рассчитывала его жена. Она действительно устала, но в большей мере Мэгги беспокоило состояние мужа. Он казался белым, как полотно. Мэгги подумала, что силы Ястреба на исходе, и хотя с его уст не слетело ни одного слова жалобы, она хорошо понимала, что сломанное ребро причиняет ему дикую боль.Через несколько минут женщины уже готовили у костров вяленое мясо и пеммикан. Мэгги уселась рядом с Ястребом, тайком оглядывая мужа. Как ярко блестят его глаза! Кажется ей, или у него на самом деле возобновилась лихорадка?Ястреб перехватил ее тревожные быстрые взгляды и улыбнулся:— Мэг-ги, я здоров. Все в порядке.— Правда? — она приложила руку к его лбу, с облегчением убедившись в том, что жара нет.— Конечно, правда. Не волнуйся.— Не могу не волноваться.— Поспи немного. Мы отдохнем только пару часов и снова двинемся в путь.— Когда мы доберемся до Канады? Сколько еще идти?— Мы направляемся в лагерь Сидящего Буйвола.— К Сидящему Буйволу? Но почему?— Скоро наступит зима. Мы не можем двинуться в путь к земле предков, пока не придет весна.Мэгги согласилась с мужем. Конечно, он прав. Им придется оставить вигвамы, многие необходимые вещи, а ведь у них не достаточно теплой одежды и пищи, чтобы продержаться всю долгую зиму. Сейчас им следует охотиться и запасать мясо для трудного похода.Мэгги внимательно осматривала лагерь: лишь шесть мужчин в расцвете сил; девять женщин, причем большинство из них обременены младенцами; и восемь детей до десяти лет.Мэгги не могла не тревожиться о том, сколько их придет к месту назначения. * * * Через неделю они добрались до стоянки Сидящего Буйвола. Мэгги глубоко тронуло то, что его племя гостеприимно приняло остатки племени Ястреба. Старухи быстро собирали шкуры и возводили вигвамы для семейных пар; одиноких разместили в вигвамах стариков.Мэгги и Ястреб поселились с Виноной. Мэгги не особенно обрадовалась. Прежде всего ее тревожило, что Винона вовсе не в восторге от того, что сын привел в вигвам бледнолицую жену. А во-вторых, присутствие Виноны не давало им возможности уединиться даже ночью. Мэгги чувствовала себя скованно, находясь в объятиях Ястреба. Ведь ложе его матери было так близко. Но все это не затянется надолго. Весной они отправятся в Канаду, и у них будет отдельный вигвам.Вздохнув, она приникла к Ястребу, а он обхватил рукой ее плечи и притянул к себе.Погрузив лицо в волну ее душистых волос, Ястреб стал ласкать любимую, теряя самообладание от ее волнующей близости. Ее кожа казалась мягкой и нежной, словно лепестки диких роз, что растут на берегах Розбад, а губы — сладкими, как ягоды, созревшие на ярком солнце.Помня о том, что рядом спит свекровь, Мэгги прошептала:— Ястреб, не сейчас.— Женщина-Призрак, — шептал он, лаская ее живот и груди, но вдруг отпрянул. В глазах его мелькнула тревога.Мэгги подняла глаза, немного разочарованная тем, что он так быстро ее послушался. Она нахмурилась:— Что такое? Что случилось?— Я чувствую, что внутри тебя зародилась новая жизнь.— Что ты сказал?— Я услышал, как бьется сердце нашего ребенка прямо под моей рукой. Ты носишь под сердцем дитя. Нашего сына, Мэгги. У нас будет сын.Мэгги с сомнением покачала головой. Если бы на самом деле была беременна — кому же, как не ей, первой узнать об этом. Но потом она задумалась, припомнив все те признаки, на которые ей не приходилось обращать особое внимание в последние несколько недель: ее мутило по утрам; тянущая боль в груди; задержка… Она могла бы прибавить сюда же упадок сил, странные ощущения, волнения.— Как ты мог узнать это? — возразила Мэгги, ошеломленная его открытием. — Этого не может быть.— Женщина-Призрак, — прошептал Ястреб, благоговейно проводя ладонью по животу Мэгги, — разве ты не убедилась в том, что мы — одно существо?С трудом придя в себя от удивления, Мэгги обняла его, заглянула в глаза Ястреба и ощутила, как их души слились. Ястреб был прав. И внезапно она сама почувствовала, как бьется крошечное сердечко — тихо и нежно, словно взмахи крыльев бабочки. Она представила себе малыша с гладкой бронзовой кожей и волосами цвета воронова крыла. Сын Ястреба. Последнее звено между прошлым и будущим. * * * На следующее утро Нэкэс, вожди племени, решили, что пора менять месторасположение лагеря. Глашатаи громко объявили о том, что все должны собраться за два дня. Им предстояло провести зиму среди лесов, покрывающих Черные Холмы. Решено было отыскать там поляну, разбить лагерь и обрести приют и покой. Следовало выбрать место, где было достаточно воды.Когда Черный Ястреб услыхал эту новость, то сразу отправился к Сидящему Буйволу и сказал ему, что в этом году опасно разбивать лагерь в Пана Сапа. Там не найти спасения.— Но как же ты можешь знать это? — спросил Сидящий Буйвол, и в голосе его послышалось сомнение. — Лакота всегда находили приют зимой от свирепых вихрей и бурь среди Священных Холмов.— Я прошел Тропою Духов в Священной Пещере, и там мне открылось, что на тех, кто встанет на зимовку в Черных Холмах, нападут васичи.Сидящий Буйвол долго обдумывал слова Черного Ястреба. Легенда о Священной Пещере была хорошо известна Совету Старейшин Лакоты, хотя только шаманы обладали силой, чтобы войти в Пещеру в ночь полнолуния.— Я выслушал тебя, брат мой, — серьезно ответил Сидящий Буйвол, — я передам твои слова вождям.Через два дня они выступили в поход.— Поразительное зрелище, — подумала Мэгги. И действительно, впереди ехали разведчики, за ними — воины верхом на лучших конях, одетые в лучшие одежды. За ними следовали женщины и дети. Некоторые верхом, другие — пешие. Шествие замыкал табун лошадей.Отряд двигался очень медленно, время от времени останавливаясь на привал — поохотиться и пополнить запасы продовольствия.Мэгги ехала возле Ястреба. Она не переставала удивляться тому, как быстро женщины собирали вигвамы, изумляясь, как легко столь большой лагерь можно свернуть в такой короткий срок. Она могла бы сравнить это лишь с исходом иудеев из Египта, который ей довелось видеть в кинофильме«Десять заповедей». Действительно, шествие индейцев, которые все несли с собой, оставляя лишь старые колья от вигвамов да обрывки бизоньих шкур, напоминало тот эпизод из Ветхого Завета.Мэгги не покидали мысли о будущем материнстве. Они с Ястребом никого не посвящали в это, даже Винону, и Мэгги скрывала свое состояние ото всех. Она лелеяла эти мысли, мечтала, как мечтают все женщины, когда узнают, что в них зародилась новая жизнь.Теперь она смотрела на Ястреба другими глазами — она видела в нем отца будущего ребенка: человека сильного и храброго; гордого и способного защитить от любой беды и добыть все необходимое для семьи; человека, который научит сына всему. Даст ему представление о верности и чести, об ответственности перед землей предков. Он научит его ценить жизнь.Муж, как ястреб, парил над ней, заботясь о том, чтобы у нее всегда был удобный ночлег, чтобы хватало еды, чтобы Мэгги поменьше уставала…Умудренная жизненным опытом, Винона смотрела на них, вспоминая те далекие годы, когда она носила под сердцем Ястреба. Ее муж, Серая Выдра, в то время так же заботился о ней, как Ястреб о своей Мэгги. Мысли были радостные и одновременно грустные. Понимая, как им хочется побыть наедине в это — такое особое — время их жизни, Винона часто по вечерам уходила из вигвама — временного пристанища их семьи — навестить Сидящего Буйвола и его семейство.Черный Ястреб задумчиво посмотрел вслед уходящей матери. Он обнял Мэгги.— Она все знает, — заметил он.— Ты думаешь?— Я уверен в этом.— А как ты думаешь — она рада?— А разве есть такая женщина, что не радуется, узнав о зарождении новой жизни?— Не знаю, но думаю, что я не очень-то нравлюсь твоей матери.— Все придет в свое время.— Я надеюсь на это.Мэгги прижалась щекой к его груди, закрыв глаза и вслушиваясь в ровный стук его сердца, чувствуя крепкое объятие Ястреба. Она вовсе не ощущала себя беременной и не могла до конца осознать, что носит под сердцем его дитя. Эта мысль наполняла сердце Мэгги радостью и страхом.— В чем дело? — встревожился Ястреб, мгновенно уловив перемену в ее настроении.— Я… Я боюсь.— Но чего?— Я боюсь иметь ребенка.— Не понимаю.Ах, она и сама как следует не понимала охватившей ее тревоги. Как объяснить ему страх родов, боли, даже смерти? Ведь дитя должно появиться на свет в пустынях Канады. Ястреб сочтет ее малодушной, слабой, не способной стать матерью настоящего воина Лакоты. Но Мэгги ничего не могла с собой поделать. Она боялась.— Моя мать будет рядом и поможет тебе, — успокоил он.— Я знаю.— Тебе нечего бояться.— Я знаю.Но все разумные доводы Ястреба (да и собственные) разбивались о ее страх — страх родить ребенка в этом чуждом ей времени. Ведь многие скво умирали при родах. Младенцы погибали, не успев издать первый крик, или подхватывали страшные болезни. Мэгги хорошо знала, как обстояло дело с медициной в те далекие дни.— Мэг-ги.— Все в порядке, — отозвалась она, твердо зная, что ни за что не хотела бы родить здесь. Когда придет время, Мэгги хотела бы оказаться в настоящем роддоме, и чтобы рядом дежурил врач в белоснежном халате, чтобы к ее услугам были все разнообразные и современные средства медицины двадцатого века, если вдруг произойдет что-нибудь непредвиденное.Мэгги теснее прижалась к Ястребу, как бы чувствуя силу и уверенность в его надежных сильных объятиях. Стук его сердца успокаивал ее. Нет, когда он рядом, ей нечего бояться. Только бы он всегда был здесь!Черный Ястреб крепче прижал Мэгги к себе. Ее тревога передалась ему. Прежде он никогда особенно не задумывался о таинстве рождения и считал это исключительно женским делом. И только теперь, обнимая Мэгги, он вспомнил, что первая жена Красной Стрелы умерла, родив мертвого младенца. Женщины не так уж редко умирали в родах, а многие младенцы не прожили и нескольких дней. Жизнь народа лакота нелегка, и выживают только сильные. Так есть и было всегда.Он посмотрел на Мэгги, доверчиво прильнувшую к его груди, и подумал, что готов на все, чтобы спасти ее. Он станет молиться утром и ночью, а когда наступит лето, он пожертвует свою кровь в Танце Солнца и умолит богов пощадить жену и сына.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33