Ей нравились его высокая широкоплечая фигура, сильная мускулистая грудь, длинные крепкие ноги. Она невольно представляла себя в объятиях этого красавца. С каким наслаждением она бы запустила руку ему в брюки и почувствовала, как его член встает и наливается силой. Однако воспоминания о состоявшемся у них разговоре перечеркивали все мечты и надежды Селесты на близость с Кэлом Старом.«К черту этого Кэла, – сердито подумала Селеста, – надо раз и навсегда выбросить его из головы!» Она почти достигла цели, к которой стремилась долгие годы. Бак был физически слаб. Ей с легкостью удавалось манипулировать им. Еще немного, и муж составил бы завещание в ее пользу, подписав себе тем самым смертный приговор. Однако тут в Лоуэлл вернулся Кэл, и ситуация резко изменилась.Маделейн была в ярости, когда Селеста запретила ей подмешивать в пищу Бака ядовитые снадобья, разрушавшие его организм, до тех пор, пока не уедет Кэл и Бак не составит завещание. Болезнь отца могла заставить Кэла задержаться на долгое время в родных краях. По той же причине Селеста приказала Дереку прекратить на время угонять скот с территории ранчо «Техасская звезда». Однако ее расчеты пока не оправдывались. Кэл, похоже, и не думал уезжать из Техаса. Во всяком случае, никто не слышал о том, что он в ближайшее время собирается покинуть Лоуэлл.– Честно говоря, я был сильно удивлен, узнав, что Кэл работает на ранчо «Скалистый Запад», – заметил Бак.Сегодня он был необычно словоохотлив и не умолкал ни на минуту, успевая править лошадьми и следить за дорогой.Селеста нахмурилась при упоминании этого имени.– А чему ты удивляешься, Бак? – промолвила она. – Кэл – твой сын, и Лоуэлл ему дом родной. Рано или поздно он должен был вернуться на родину.– Его родной дом – «Техасская звезда», а не Лоуэлл, – возразил Бак. – Но похоже, за девять лет Кэл забыл об этом.– Но ведь он сам убежал из «Техасской звезды», не желая больше жить на этом ранчо, – заметила Селеста и добавила, стараясь настроить Бака против сына: – Впрочем, если бы я убила свою сестру, то, наверное, тоже убежала бы из дома.– Бонни упала в колодец. Это был несчастный случай, – сказал Бак.Селеста пожала плечами.– Но ведь никто не знает, произошло ли это несчастье случайно или по чьему-либо злому умыслу.Лицо Бака стало мрачнее тучи.– Что ты такое говоришь?– О, я не хотела расстраивать тебя, дорогой! – с притворным сожалением воскликнула она. – Забудь то, что я сказала.– И все-таки я хочу знать, на что ты намекала. Селеста тяжело вздохнула.– Я не хочу возбуждать в тебе чувство ненависти к собственному сыну, Бак, – сказала она.– Это все отговорки, Селеста. Объясни, что ты имела в виду, – потребовал он.Еще немного поломавшись, Селеста заговорила с наигранной неохотой:– Понимаешь, мне показалось странным, что твой сын пытается переложить вину за гибель сестры на тебя.– Но я тут совершенно ни при чем.– Я знаю, Бак, – сказала Селеста и, выдержав паузу, задала вопрос: – Скажи, Кэл ревновал тебя к Бонни?– Что значит «ревновал»? – с недоумением спросил Бак.– Ну ты же всем сердцем любил Бонни, я это знаю, а Кэла могла раздражать твоя сильная привязанность к дочери. Возможно, он считал себя обделенным из-за Бонни отцовской лаской.– То есть ты хочешь сказать…– Я ничего не утверждаю. Мне только не нравится, что Кэл пытается переложить вину за гибель Бонни на тебя. Это выглядит очень некрасиво. Он придумал историю о том, что получил какое-то таинственное письмо с упоминанием имени сестры и оно якобы заставило его вернуться в родные края. Мне кажется, он лжет. Кэл приехал домой по другой причине. Он хочет удостовериться в том, что после твоей смерти получит свою часть наследства и она будет немалой.– Но если Кэл действительно стремится получить хорошее наследство, то почему тогда он не остался на ранчо?– Не знаю. Возможно, он не ожидал, что ты снова заговоришь о смерти Бонни и примешь в штыки все его отговорки.Кэл помолчал.– Дорогой… – Селеста потянулась к мужу, чтобы поцеловать его в морщинистую щеку. Подавив отвращение, она коснулась губами его сухой старческой кожи и прошептала: – Прости меня и забудь все, что я сказала. Мы зря заговорили на эту тему. Ты выглядел таким счастливым, пока речь не зашла о Бонни.– Я счастлив только тогда, когда смотрю на тебя, дорогая, – промолвил он, бросив на жену взгляд, полный обожания.– О, Бак… – прошептала Селеста, и на ее глаза набежали слезы. – Выкинь из головы мои слова, прошу тебя. Может быть, Кэл в действительности приехал домой с самыми добрыми намерениями. Может быть, он стремится забыть, что его легкомыслие привело к гибели Бонни. Ведь если бы он не пренебрег своими обязанностями, твоя дочь сейчас была бы жива.– Я никогда не прощу ему смерть Бонни, – процедил Бак сквозь зубы.– Мне больно об этом говорить, но я хорошо представляю, что ты испытал, когда увидел изуродованное мертвое тело своей дочери. Я уверена, что ты до конца дней не забудешь эту страшную картину. Она наверняка преследовала тебя в кошмарах. А потом тебя начали мучить мысли о том, что, возможно, в случившемся есть и твоя вина. Ведь если бы ты в тот день не уехал в город, чтобы пропустить стаканчик виски, и не поручил Бонни заботам Кэла, девочка была бы жива. Однако ты не должен ни в чем обвинять себя, Бак. Кэл один несет ответственность за смерть Бонни. И он это знает. Поэтому твой старший сын и бежал из дома, как трус. Что бы он ни говорил и ни делал, он никогда не искупит своей вины. – Бак молчал, давая Селесте возможность выговориться, и она продолжала дрожащим от волнения голосом: – Никто, конечно, не сможет заменить тебе твою милую Бонни, но я все же хочу, чтобы ты всегда помнил, что рядом с тобой есть я, твоя преданная жена. ™– Селеста, дорогая… – задыхаясь от слез, сдавленно произнес Бак и замолчал, не в силах справиться с нахлынувшими на него эмоциями.Селеста ликовала в душе, обзывая мужа олухом и болваном. Ей надоело притворяться, изображая любящую жену, и она с нетерпением ждала той минуты, когда откроет наконец свои карты и безжалостно расправится с опостылевшим ей Баком.А пока она, положив голову ему на плечо, стала продумывать план действий на ближайшее время. Если ей повезет, то совсем скоро она избавится от ненавистного супруга.Пруденс возилась в своей маленькой кухоньке, время от времени выглядывая в окно, из которого открывался вид на пастбище. И каждый раз, когда она видела лихо мчащегося на своей низкорослой лошадке Джереми, у нее перехватывало дыхание от страха за сына. Ей хотелось крикнуть, чтобы он попридержал коня, но она не решалась это сделать.– Йеху! – разносился по округе восторженный вопль мальчика.Все утро он катался верхом на лошади, которую выбрал для него Кэл в тот памятный день, когда они делали объезд владений Пруденс в поисках скота. Мальчик и животное сразу же нашли общий язык, и с тех пор верховая езда стала любимым занятием Джереми. Пруденс не одобряла увлечения сына бешеной скачкой, но она не хотела лишать его этого удовольствия.Пруденс задумалась о том, почему Кэл заботится о ее сыне, нянчится с ней и вообще ведет себя совсем не так, как Джек, обманывающий ее и скрывающий правду о положении дел на ранчо.Вспомнив о Кэле, Пруденс невольно покраснела. Прошла неделя после их поездки по пастбищам «Скалистого Запада». Все это время Пруденс старалась забыть унизительные подробности того дня. Однако в памяти, как назло, всплывала одна и та же картина – отражение в зеркале ее спутанных, выбившихся из прически волос, растрепанных вокруг потного, красного от солнечных ожогов лица. Так она выглядела после возвращения на ранчо.Пруденс глубоко вздохнула. По ее мнению, Кэл был сам виноват в том, что она постоянно пререкалась с ним и вела себя строптиво. Ему не следовало каждый раз, когда она открывала рот, смотреть на нее, словно на ничего не смыслящую девочку. У Кэла всегда был такой вид, как будто он собирался возражать ей, что бы она ни сказала. Все это выводило Пруденс из себя. Но больше всего ее бесило то, что в конечном счете Кэл оказывался прав.Если бы он вел себя по-другому, она не получила бы тепловой удар и Кэлу не пришлось бы везти ее в своем седле всю обратную дорогу. Пруденс помнила, какая жуткая усталость навалилась на нее после возвращения на ранчо из той поездки. У нее не осталось сил даже на то, чтобы приготовить сыну поесть.Пруденс было до сих пор неприятно вспоминать испытания, выпавшие в тот день на ее долю. Перед глазами внезапно возникло лицо Кэла в полутьме спальни. Он сидел у ее кровати на корточках и неотрывно смотрел на нее. Звук его глубокого голоса вызвал в ней непонятное томление. В их ночном разговоре ни о чем была какая-то интимность, недосказанность, намек на возможность близких отношений… Пруденс не могла забыть, с какой нежностью Кэл произнес ее имя, пожелав ей спокойной ночи.Комок подкатил к ее горлу, и ей вдруг стало трудно дышать. Эти воспоминания слишком сильно взволновали ее, и, желая хоть как-то отвлечься, она посмотрела в окно на ясное небо. Солнце стояло высоко. Несколько часов назад Пруденс накормила Джереми и Кэла зав –.траком. За столом царила напряженная тишина. Кэл быстро поел и, поблагодарив ее, вышел из кухни. Такое поведение уже вошло у него в привычку. В последнее время он как будто избегал ее. Пруденс знала, что в конце дня он явится к ней с докладом о выполненной работе и сообщит, что еще предстоит сделать в ближайшее время. Этот список неотложных дел постоянно рос, а вместе с ним возрастало и отчуждение между Кэлом и Пруденс.Женщина тяжело вздохнула. Она понятия не имела, куда этим утром уехал Кэл. Перед отъездом он подоил Лулу и принес в дом полное ведро парного молока.Пруденс одолевали вопросы, на которые она никак не могла добиться от него ответа. Почему он до сих пор не занялся клеймением телят, хотя во время объезда говорил, что это необходимо сделать как можно быстрее? Где Кэл пропадал время от времени? На ранчо его ждало множество дел, с которыми одной Пруденс справиться было не под силу. И это беспокоило ее. Она закрыла глаза, стараясь унять охватившую ее тревогу. Кэл с самого начала дал понять ей, что работа на ее ранчо является для него временной. Она не расспрашивала его о планах на будущее, но догадывалась, что Кэл задержался в родных краях по причинам личного характера. Рано или поздно он уедет из Лоуэлла. И с каждым днем ей было все тяжелее думать о предстоящей разлуке…Слезы выступили на глазах Пруденс. Она не желала признаваться себе, что боится расстаться с Кэлом. Правда заключалась в том, что она незаметно для себя стала полностью зависеть от него, как когда-то зависела от Джека. Повторялась старая история, и Пруденс было невыносимо сознавать это. Она должна была что-то предпринять, чтобы стать самостоятельной. В конце концов, именно она являлась владелицей ранчо «Скалистый Запад», и если она хотела поставить на ноги сына, ей было необходимо научиться вести хозяйство. Только в этом случае она сможет смотреть в будущее без страха и не бояться, что Кэл покинет ее ранчо.Пруденс вытерла слезы, и в этот момент до ее слуха донесся стук копыт. Подняв голову, она выглянула в окно. К усадьбе приближалась группа из четырех всадников. Солнце светило им в спины, и Пруденс не могла разглядеть лиц незваных гостей. Насторожившись, она на всякий случай взяла дробовик, который всегда держала под рукой.Ей нельзя было рисковать жизнью и благополучием сына. Пруденс понимала, что несет ответственность за ребенка, которого произвела на свет. Нет, она никому не даст лишить Джереми будущего.Глубоко вздохнув и собрав в кулак все свое мужество, Пруденс вышла на крыльцо и стала ждать, когда всадники въедут во двор. Ранчо «Скалистый Запад» принадлежало ей, здесь она была полноправной хозяйкой, и тем, кто явился сюда, придется признать это и считаться с ней.Пруденс крепко сжимала в руках тяжелый дробовик.Маленький отряд Кэла медленно приближался к усадьбе ранчо.Заметив вышедшую на крыльцо Пруденс, Кэл сердито нахмурился. Эта женщина снова взялась за оружие, хотя он просил ее не делать этого. Но несмотря на раздражение, которое вызывали у него ее действия, при виде Пруденс у Кэла затрепетало сердце. Увидев, что она подняла дробовик, Кэл взглянул на своих спутников. Их лошади замедлили ход. Никто не знал, что на уме у вдовы, хотя мужчины понимали, что если она все же выстрелит, то скорее всего попадет в стену сарая. Одна Пруденс не подозревала, что неправильно целится. Она была преисполнена решимости любыми средствами защищать свое ранчо, и Кэл невольно почувствовал уважение к этой хрупкой отважной женщине.Когда всадники въехали во двор, вдова опустила ружье. Она была, как обычно, одета в строгое черное платье и аккуратно причесана. На ее лице с шелушащейся от солнечных ожогов кожей застыло недовольное выражение. И все же Кэлу удалось заметить, что в больших серых глазах Пруденс на мгновение зажегся радостный огонек, когда она узнала его.Спешившись, он постарался справиться с волнением, которое всегда испытывал при виде этой женщины. Кэл не хотел, чтобы посторонние люди заметили, с каким трепетом он относится к хозяйке «Скалистого Запада».– Я решил, что настало время нанять ковбоев для работы на ранчо, – подчеркнуто сухо сказал Кэл. – И вот они здесь, знакомьтесь – Джош Тинкер, Ларри Мид и Уинстон Смолл. – Он повернулся к своим приятелям. – Разрешите представить вам, ребята, хозяйку ранчо «Скалистый Запад», миссис Пруденс Рейнолдс.– Рады знакомству с вами, мэм.Пруденс холодно кивнула, едва сдерживая негодование.– Я тоже рада видеть вас, – сказала вдова. – Но надеюсь, Кэл объяснил ситуацию, когда нанимал вас на работу? Я не смогу платить вам жалованье.Кэл хмыкнул с недовольным видом.– Давайте отложим этот разговор, – предложил он.– У меня также нет приличного помещения, где я могла бы поселить вас, – продолжала Пруденс.– Ребята пока будут ночевать вместе со мной в сарае, – сказал Кэл. – А потом мы отремонтируем домик для наемных рабочих.– Еще раз повторяю, – снова заговорила вдова, – что пока вам придется работать за еду и крышу над головой. Это все, что я могу предложить на сегодняшний день.– Вы все сказали? – раздраженно спросил Кэл. – Теперь мы можем наконец приступить к работе?!!!!!!!!– Нет еще. Я хотела бы уточнить, в котором часу вы предпочитаете завтракать, обедать и ужинать?– Мы будем есть, как обычно это делают ковбои, два раза в день – на рассвете и после захода солнца, – отрезал Кэл. – Есть еще вопросы?Пруденс покачала головой.– Вы можете оставить свои вещи в сарае, – сказал Кэл, обращаясь к ковбоям.Когда приятели Кэла скрылись в сарае, Пруденс повернулась к нему и окинула его негодующим взглядом.– Как вы посмели без моего ведома нанять рабочих? – возмущенно спросила она.Кэл видел, что вдова вне себя от гнева, но у него не было времени объясняться с ней и вступать в пререкания.– Что вы хотите услышать от меня? – спросил он.– Вы могли бы по крайней мере предупредить меня сегодня утром о том, что собираетесь нанять этих парней.– Зачем? У вас все равно не было выбора.– Здесь хозяйка я, а не вы!– А я бригадир, и мне нужна бригада. Надеюсь, вы не забыли, на какую должность наняли меня?– Да, но это вовсе не означает, что…– Это означает, что я имею право принимать важные решения, от которых зависит судьба вашего ранчо.– Но вы не имеете права действовать, не получив моего одобрения!Кэл на мгновение отвлекся, залюбовавшись завитком волос, выбившимся из аккуратной прически Пруденс и упавшим ей на висок. Он вдруг вспомнил ту ночь, когда рассматривал ее лицо, сидя на корточках у кровати…Отогнав непрошеные воспоминания, Кэл нахмурился. Он не желал уступать вдове.– Мне не требуется ваше одобрение, – заявил он. Пруденс растерялась от такой наглости, но быстро взяла себя в руки.– Не забывайте, что ранчо «Скалистый Запад» является моей собственностью, – гордо вскинув голову, заявила она.– Я не забываю об этом, как, впрочем, и о том, что до недавнего времени вы даже не знали, есть у вас скот или нет.Пруденс промолчала, но выражение ее лица оставалось непреклонным.– Если хотите, я извинюсь перед этими ребятами и скажу, что вам не нужны рабочие.– Нет, я этого не хочу.– В таком случае чего вы добиваетесь?Пруденс ничего не ответила. Кэл окинул внимательным взглядом ее стройную фигуру, и у него екнуло сердце. Знает ли эта женщина, чего она на самом деле хочет? Вряд ли… А вот Кэл с каждым днем все явственнее осознавал, что именно ему нужно от нее…– Ну хорошо, вы выиграли, – наконец произнесла Пруденс.О Боже, опять она пыталась воспринимать их отношения как некое состязание! Кэл и не думал выигрывать у нее. Он не считал себя победителем.– Я действительно ничего не смыслю в фермерском деле, – продолжала Пруденс, – но хочу напомнить вам, что я здесь хозяйка и вы не должны ничего предпринимать без моего ведома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30