Охотник, ехавший на левом фланге, заметил какое-то движение и быстро изготовил винтовку, наводя ствол на фигуру, которая приближалась к ним. Волосы цвета меда. Мгновенно его мозг залила волна страха. Эми. Едва эта мысль дошла до его сознания, как он увидел бежавшую следом за ней Лоретту. Повернув своего коня, Охотник бросился вперед. Не поняв маневра, другие наступающие воины вынуждены были остановить бег своих коней. Лошади взвились на дыбы, ударяя воздух передними ногами. Команчи, подъезжавшие сзади, налетали на остановившихся и отчаянно пытались сдержать лошадей.В возникшей суматохе Эми потеряла из вида Быструю Антилопу. Она изменила направление и побежала к фургонам, одолев большое расстояние прежде, чем Охотнику удалось сдержать своего коня. Страх душил его. Эми, с развевающимися юбками, бежала по прямой линии к фургонам. Лоретта бежала следом. Между противостоящими силами. Белые, заметив женщин, прекратили огонь, но краем глаза Охотник увидел воина, наводящего ствол винтовки.— Ка, нет! — Охотник зигзагами погнал своего коня под ствол мужчины. — Нет!Сильным ударом Охотник заставил своего вороного сделать огромный прыжок, преодолев несколько ярдов в направлении наступающих воинов, многие из которых были из другой деревни. Они не могли знать Эми и Лоретту. Если только Охотнику не удастся остановить стрельбу, его женщина и ее маленькая сестра могут быть убиты. Когда он был уверен, что все воины могут его видеть, он повернул коня лицом к ним и, подняв винтовку высоко над головой, дал сигнал о прекращении огня.Все еще следуя за Эми, Лоретта заметила Охотника в тот момент, когда его лошадь вырвалась вперед. Переводя дух, она остановилась и взглянула через плечо. Охотник, обратившись широкой спиной к фургонам, возвышался на своем жеребце, размахивая винтовкой над головой.Как во сне, она резко повернулась. Вид Охотника, выделяющегося мишенью, запечатлелся в ее мозгу.Охвативший ее ужас заглушил все звуки вокруг нее. Только кровь толчками ударяла в уши, хрипло вырывалось дыхание и имя Охотника, как молитва, отдавалось эхом у нее в голове, когда она бросилась к нему.Время поползло. Она чувствовала себя так, как будто пробиралась через реку черной патоки. Охотник. Подобно изображению, заключенному под стеклом, он возвышался перед нею. Каждая его черта четко выделялась в солнечном свете, но вне ее досягаемости. Охотник. Белые мужчины, находившиеся у фургонов, могли убить его. Для них он был не человеком, а животным. Хотя она находилась все еще на расстоянии добрых пятидесяти футов от него, Лоретта протянула руки. Его имя молчаливым криком застыло у нее на губах.Когда прогремел выстрел, она дернулась так, словно пуля попала в нее. Звук выстрела повторился многократным эхом, громким и вибрирующим, оправдывая самые худшие ее опасения. Бежать, бежать. Она видела только Охотника, сидящего на коне за секунду до этого, красивого и гордого, а затем брошенного вперед, как будто сильная рука ударила его в спину. Он свесился с лошади, падая, падая, падая…Охотник убит. Лоретта не могла думать ни о чем другом. Остальные команчи виделись ей расплывчатым пятном. Единственной реальностью был Охотник, и холодные пальцы смерти сжимали его. События последних трех месяцев пронеслись у нее в голове как действия пьесы. Свирепый воин, захвативший ее, ее верный друг, ее нежный любовник. Она не могла потерять его так.— Охотник! О, пожалуйста. Боже милостивый, только не Охотник!Лоретта добежала до него и упала на колени, пытаясь заключить в свои объятия. Она не могла поднять его. Кровь, повсюду кровь. Мучительный стон вырвался из ее груди. Только не Охотник. Дрожащей рукой она гладила его по щеке, с всхлипыванием произнося его имя. Лицо этого команча не может измениться. Она коснулась шрама, пересекавшего щеку, безжизненных губ, которые так часто шептали ей нежные слова. Если ее лицо было врезано в его сердце, его было врезано в ее душу.— Не умирай! Охотник, пожалуйста, не умирай! Я люблю тебя! Охотник… — Слова прервались рыданиями. — Я люблю… тебя, Nah-ich-ka, ты слышишь? Я люблю тебя! Ты не можешь умереть и оставить меня. Пожалуйста, не оставляй меня!Словно ее голос каким-то образом достиг его сознания, он слегка шевельнулся и застонал. У нее вспыхнула надежда. Обратив впервые внимание на рану, она увидела, что она была на плече. Не роковая, если остановить кровь, если будет надлежащий уход. Вслед за этой мыслью страх другого рода поразил ее. Бросив испуганный взгляд в сторону фургонов, она накрыла его своим телом.— Не стреляйте! — Ее крик пронзил воздух. — Не стреляйте, будьте вы прокляты! Не стреляйте!Тишина опустилась на равнину. Белые уже прекратили стрелять, из страха поразить кого-нибудь из своих. Команчи, даже те, которые никогда не слыхали о желтоволосой жене Охотника, узнав о ней от других, опустили винтовки. Быстрая Антилопа соскочил с лошади и подбежал к ним. Воин, находившийся на правом фланге первого ряда, выехал вперед.Двое мужчин не теряли ни одной секунды. Мягко, но настойчиво, они отвели Лоретту в сторону от ее мужа. Подняв безжизненное тело Охотника, они перебросили его через седло лошади. Лоретта, поднявшаяся с земли, наблюдала в беспомощной скорби, как Быстрая Антилопа повел жеребца Охотника к другим, а Воин побежал к своему пегому.— Воин! Не оставляй меня здесь! Пожалуйста, не оставляй меня!Прежде чем отъехать, Воин повернулся и посмотрел на нее. Взгляд его темных глаз был пронзительным, лицо мрачным. Затем он исчез среди других воинов. Также быстро, как они наступали, команчи ретировались.Обдуваемая ветром, Лоретта стояла одна среди равнины до тех пор, пока они не скрылись из вида. Когда до нее перестал доноситься стук копыт их лошадей, она подняла руки и посмотрела на них. Красные пятна покрывали кожу рук. Кровь Охотника. Последняя жертва. И он принес ее, без секундного колебания, из любви к ней. Боль, которую причиняла ей эта мысль, была слишком сильной, чтобы вызвать слезы.Этой ночью после ужина Лоретта сидела у костра на перевернутом ведре вместо табуретки. В руках она держала кружку кофе, смешанного с песком, невидящий взгляд был устремлен на пляшущие языки пламени. Другие женщины, расположившиеся вокруг костра, говорили мало. Некоторые, как догадывалась Лоретта, потому что боялись еще одного нападения индейцев, другие, несомненно, потому что были недовольны ее присутствием и хотели дать ей это понять. Женщина команча. После зрелища, свидетелями которого они были этим утром, все знали.Лоретте все это было безразлично. У нее в груди образовался болезненный ком размерами с булыжник. Ей было неизвестно, жив Охотник или мертв. Может статься так, что она никогда не узнает этого. Он был ее мужем. Она любила его. Почему эти женщины не могли понять этого? Они относились к ней так, как будто она была каким-то паразитом в мешке с мукой.Может быть, они были правы. Она уже не принадлежала к их обществу. Она уже не была уверена в том, что сможет когда-либо принадлежать к какому-нибудь обществу, даже к Народу Охотника. Глаза Воина. Она никогда не забудет, как он посмотрел на нее, прежде чем уехать. Она не стреляла из этой винтовки, но она была причиной того, что случилось. Обвинение было написано на лице Воина.Вздохнув, Лоретта запрокинула голову и стала смотреть на звезды. Поселенцы, боясь повторного нападения, расставили фургоны плотным кругом. Практически все были в бешенстве из-за задержки, потребовавшейся для починки фургона Шейни, испуганы необходимостью провести ночь на открытом пространстве. Они игнорировали заверения Лоретты в том, что команчи не вернутся. Как будто Воин позволил бы другим напасть на группу фургонов, когда ему было известно о присутствии там женщины Охотника!Послышался вой койота, от которого у Лоретты по спине побежали мурашки. Она насторожилась.— Я надеюсь, эти звуки исходят не от индейцев, — прошептала миссис Кортвэлл.— Это похоже на койота, — отозвалась миссис Спанглер. — Посмотрите на эту луну, а? Конечно, это также хорошая луна для убийств. Луна команчей, как мой муж называет ее.В костре что-то треснуло, и миссис Шейни подпрыгнула.— Боже, как натянуты нервы.Койот завыл снова. Его крик поднимался к небесам, скорбный и одинокий. Лоретта встала, ее сердце забилось чаще.— Что это? — вскричала миссис Спанглер. Миссис Кортвэлл прижала руку к горлу.— О Господи. Это индейцы! — Она вскочила на ноги. — Мэтью! Мэтью Кортвэлл, куда ты подевался? Здесь опять индейцы!— Они не причинят вам никакого вреда, — сказала негромко Лоретта. — Просто сохраняйте спокойствие, миссис Кортвэлл.— Хорошо тебе рассуждать так, ты шлюха команчей!Лоретта резко повернулась и ушла от костра. Встревоженный криками миссис Кортвэлл, дядя Генри вылез из фургона и наткнулся на нее.— Даже не думай об этом, Лоретта Джейн.— Охотник там, дядя Генри.— Это тебе неизвестно. Ты хочешь расстаться со своими волосами, девочка? — Он схватил ее за руку. — И не только это. Тебе следовало подумать о нас и о том, как все это выглядит.Несколько других мужчин собрались вокруг. Лоретта посмотрела на их напряженные лица, чувствуя себя в ловушке. Она снова услыхала вой койота. Охотник.— Я иду. Он зовет меня, и я иду.Мистер Кортвэлл подошел ближе. Его шляпа была надвинута на самые глаза, поля бросали густую тень на лицо.— Если ты пойдешь, женщина, назад тебе пути не будет. Пойми это.— Это правильно! — поддержал его другой мужчина. — Нам здесь не нужны те, кто любит проклятых индейцев. Пойди к нему, и, клянусь Богом, у тебя не будет больше возможности менять свои решения.Лоретта посмотрела сначала на одного мужчину, потом на другого. Они ответили ей взглядами горящих глаз, полных ненависти. В этот момент она поняла, что, стоит ей перешагнуть за пределы круга, образованного фургонами, ее решение станет необратимым. Внезапно ее охватил страх. Там, в темноте, ожидали команчи, может быть, те самые команчи, которые убили миссис Бартлетт. Военный отряд. Окружавшие ее мужчины были одного с нею происхождения и представителями ее мира. Если она повернется к ним спиной, она повернется спиной ко всему знакомому и дорогому для нее, включая ее собственную семью. Охотник оставил ее однажды. Что, если он пришел теперь не за ней, но только для того, чтобы дать ей знать о своем благополучии?Лоретта застыла в нерешительности, сглотнула и бросила испуганный взгляд в темноту за фургонами. Если она не пойдет к Охотнику сейчас, он может никогда больше к ней не приблизиться. Она носила его ребенка. Он имел право узнать об этом. Если она пойдет к нему, он не оставит ее. Тем более, если он поймет, что она не может вернуться к фургонам. Но борьба за свой народ имела для него большое значение. Ее народ пролил так много крови в его деревне.Доверяй. Это было легче сказать, чем сделать. В течение минуты Лоретта боролась сама с собой, не в состоянии прийти к какому-нибудь решению. Чейз Келли Вулф. Индиго Николь Вулф. Ее ребенок имел право знать своего отца. И эта возможность будет утеряна, если она не найдет в себе мужества. Разве хотела она прожить жизнь, разглядывая себя в зеркале, как тетя Рейчел, в поисках самой себя, упрекая себя?Лоретта вырвала свою руку из руки Генри. Если она решила идти, то ей следует поторопиться, чтобы Охотник не ушел, подумав, что она не придет. Она растолкала плечом окруживших ее мужчин, не обращая внимания на оскорбления, которыми они осыпали ее.Из темноты появилась Эми. По выражению ее лица Лоретта поняла, что она все слышала. Лоретта задержалась, широко раскинув руки, и заключила свою маленькую кузину в крепкие объятия.— Я люблю тебя, Амелия Роуз. Никогда не забывай об этом.Плечи Эми затряслись от рыданий.— Я не забуду. Я буду скучать о тебе, Лоретта. Очень сильно.Лоретта еще крепче сжала ее в объятиях.— Может быть, настанет день, когда мы снова будем вместе. Ты должна подержать на руках моего ребенка!— Может быть, после того, как Быстрая Антилопа придет за мной, — вымолвила Эми сквозь слезы и вырвалась из ее объятий. — Ты скажешь ему, не так ли? Что я не забыла своих обещаний ему? Что я буду ждать его?— Я скажу ему.— Тебе надо идти. — Эми погладила ее по щеке. — Иди! А то как бы Охотник не ушел!Лоретта с сожалением посмотрела в направлении фургонов.— Скажи тете Рейчел, что…— Она знает, ноя скажу ей все равно.Лоретта коснулась щеки Эми, пытаясь улыбнуться, но опасаясь, что не справится.— До свидания!Слова прощания сопровождали Лоретту, когда она пошла в темноту. «До свидания». Когда фургоны остались далеко позади, она почувствовала себя такой одинокой, как никогда раньше. Лунный свет заливал равнину. Лоретта медленно огляделась, но никого не увидела. Если Охотник был здесь, почему он не появлялся?Зов койота снова взвился к небесам. Лоретта повернулась в том направлении, откуда исходил звук, и побежала к холму. Когда она взобралась по склону, из темноты выступил Охотник, высокий и темный. Волосы его трепетали на ветру. Верхняя часть груди и плечо были перевязаны крест-накрест полосами ткани. Ситец и миткаль.Замедлив шаги, она направилась к нему, но остановилась. Захочет ли он ее как свою женщину теперь? Так много всего случилось после того, как они виделись в последний раз. Так много боли и горя. Его лицо было в тени, поэтому она ничего не могла определить по выражению лица.Когда Лоретта остановилась на расстоянии нескольких футов от него, сердце Охотника замерло, а потом бешено заколотилось. Глядя на нее в серебристой темноте, он видел tosi женщину в tosi одежде. Ее бледная кожа и золотистые волосы освещались лучами луны команчей. Точно как предсказывалось в пророчестве, они стояли на высоком холме — она на земле tosi tivo, он, команч до самых костей, на земле своего Народа. Большое расстояние разделяло их, расстояние, перекинуть мост через которое было гораздо труднее, чем преодолеть несколько футов, разделявших их.Охотнику многое хотелось сказать, но, что бы он ни сказал — этого было бы недостаточно. В этот момент он осознал, что большой каньон, наполненный кровью, был не разрывом земной поверхности, но разрывом в их сердцах. В глазах Лоретты была боль, которая пронизывала все его существо. Он знал, что такая же боль была в его собственных глазах. Его отец, Девушка Высокой Травы, ее родители. Стольких людей они потеряли.— С тобой все в порядке? — спросила она. Охотник был очень слаб от потери крови. Плечо его горело так, как будто в него погрузили раскаленные докрасна угли.— Я чувствую себя хорошо. Ты пришла, да? У нас есть много, о чем мы должны поговорить.— Я видела след копыта твоего хорошего друга на ферме Бартлеттов, — сказала она дрожащим голосом. — Женщина и две маленькие девочки были убиты. Я знаю, что ты был там.Охотник закрыл глаза. Если бы только он мог с такой же легкостью ликвидировать расстояние, разделявшее их, и заключить ее в свои объятия, но боязнь быть отвергнутым удержала его.— Маленькая, я…— Не надо! — Она подняла руку. — Не говори ничего, Охотник. — Рука дрожала, когда она опустила ее. — Я не хочу, чтобы ты объяснял что-либо, правда не хочу. В этом нет никакой необходимости.Необходимость была большая. Охотник опустил глаза, пытаясь найти подходящие слова. Ничего не приходило ему в голову.— Я пришел на ферму после. Я говорю правду.Встретив ее взор, Охотник попытался прочитать ее мысли. Что, если она не поверила ему? Когда он попытался представить себе жизнь без нее, ему виделась только пустота. Она должна поверить ему.В страхе, подобного которому он никогда в жизни не испытывал, он протянул ей руку с раскрытой ладонью, обращенной вверх. В течение минуты, которой, казалось, не будет конца, она смотрела на вытянутые пальцы его руки, а затем с приглушенным криком бросилась к нему. Когда их руки встретились, Охотник обнял ее хрупкое тело здоровой рукой и прижал к груди с такой силой, что испугался раздавить ее. «Цветы весенней порой. Мягкая, как мех кролика. Теплая, как солнечный свет». Дыхание его было перехвачено рыданиями.— Твое плечо. Тебе больно.— Все в порядке. — Это не было ложью. Боль теперь отступила и казалась далекой, как ястреб, поднявшийся в поднебесье и описывающий там круги. Позже она вернется и начнет терзать его плоть, но теперь он мог игнорировать ее. Охотник припал лицом к изгибу ее шеи, его любимое место. Столько ночей ему снилось это, когда он стремился к ней. Его глаза наполнились слезами, и дрожь пробежала по всему телу. — Я имею большую любовь к тебе, маленькая. Такую большую любовь.— Я тоже очень сильно люблю тебя, Охотник. Я думала, что умру, когда ты оставил меня.— Ты уйдешь из этого места со мной, пойдешь по моим следам?Напряженное молчание воцарилось между ними.— Ода, Охотник, да.— Не делай так быстрое обещание. Мы должны идти на запад. Одни, Голубые Глаза, оставив все позади. Все, что мы любим, твой народ, мой народ.Лоретта взяла в руки его лицо, сотрясаясь от охвативших ее эмоций.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52