Делай это, черт тебя возьми, делай это!Он сильнее сжал ее запястья. С мучительной медлительностью он взялся за край лифа ее платья, не отрывая своего блестящего взора от ее. У нее перехватило дыхание, когда она почувствовала, как напряглась его рука. Он намеревался сорвать с нее платье. Один взгляд в его глаза сказал ей об этом и еще кое о чем. В этот раз ей не приходилось ждать от него снисхождения. И она не собиралась просить об этом.— Я доверяла тебе, — крикнула она. — Я доверяла тебе.Боль, прозвучавшая в ее голосе, проникла через гнев Охотника, как не смогло бы проникнуть ничто другое. Он пристальнее посмотрел на нее и вспомнил обвинения, которые она бросила ему в лицо несколько минут назад. Посмотрев вниз, он понял, как близок был к совершению поступков, вполне оправдывавших характеристику его как животного.— Голубые Глаза, ты будешь говорить мне эту большую правду, ты знаешь. Namiso, теперь!— Я кончила играть в твои игры. Кончила, слышишь?— Это будет кончено, когда я скажу. — Лоретта никогда не слышала такой злобы в его тоне. Он сделал видимое усилие над собой, пытаясь успокоиться. Ослабил свою хватку на ее запястьях и несколько ослабил силу, с которой давил на нее. Она почувствовала большое облегчение, когда он снял руку с лифа платья. — Никакого вреда. Ты будешь говорить со мной.Чувство неопределенности охватило ее. Его голос звучал так искренне. Только с большим трудом вспомнила она рассказ Эми о своем спасении. Она закрыла глаза.— О Охотник, почему ты так поступил? Неужели твоя ненависть так велика? Двенадцатилетняя.— Мой брат. Красный Бизон, говорил тебе фальшивые слова? Если это так, ты будешь говорить мне.— Как будто ты не знаешь, что он мне рассказал!— Ты сделала ложь из своего обещания и попыталась бежать, это то, что я знаю! Ты пришла ко мне с ножом, это то, что я знаю! Ты сделала меня дураком, это то, что я знаю.— О да, ты мужчина, чьи слова носятся с ветром, всегда нашептываемые ему! Мужчина, который никогда не лжет! Я видела тебя там у костра! Как ты думаешь, насколько я глупа?Произнося слова с зубовным скрежетом, он сказал:— Почему ты сделала ложь из своего обещания?— А почему бы мне этого не сделать? Маленькая девочка, Охотник? Животное! Тетя Рейчел была права. Я дура!Он издал такой звук, словно задыхался, и скатился с нее, отпустив ее, чтобы закрыть глаза рукой. Лоретта напряглась, бросив безнадежный взгляд на дверь. Даже если бы ей удалось вырваться наружу, шансы на спасение Эми были ничтожны.Напряженно, едва сдерживаясь, он прорычал:— Не испытывай меня, пытаясь бежать, Голубые Глаза. Я достаточно точно побью тебя.Через минуту, шумно выпустив воздух и повернувшись набок, он сложил руку под головой. Его темно-синие глаза казались черными в сумеречном свете.— Ты будешь делать эхо слов Красного Бизона. Я не могу драться с врагом, у которого спрятано лицо.Когда она услышала его голос, такой шелковистый и так близко, горько-сладкие воспоминания охватили ее, и ей захотелось плакать.— Ты хочешь заставить меня считать тебя своим другом.Охотник разглядывал ее нежный профиль, остановившись на дрожащих губах. В ее словах было обвинение в предательстве, но разве он не чувствовал себя преданным также.— Разве я не привез тебе ребенка?У нее на шее вздулись жилы, а голос был пропитан сарказмом.— Тебе очень трудно было найти ее?— Я знал дороги, по которым Сантос может пойти! Я много раз проходил там, чтобы торговать.Ее руки сжались в кулаки.— Ты с ним хорошо знаком? Вы друзья.— Ка, нет, я не называл его другом.— Он называл тебя другом. Эми слышала. Она говорит, что ты въехал прямо в его лагерь, без винтовок, без драки и забрал ее. Сколько ты заплатил Сантосу, чтобы он украл ее, Охотник? Двадцать лошадей? Пятьдесят? Или он сделал это просто так, чтобы заполучить ее на несколько дней для забавы его и друзей?Вопрос повис между ними, безобразный и жестокий, оскорбительный для него, разрывающий сердце ей. Свежий гнев подкатил к горлу Охотника. Он проглотил его.— Я ничего не платил ему.— Ты отрицаешь, что в твоей песне говорится, что твоя Желтые Волосы должна сама прийти к тебе? Ты отвез меня домой и научил, как вернуться к тебе по твоим следам! — Она повысила голос, срываясь на визг. — Ты дал мне хорошую лошадь! Ты отрицаешь это?Смятение охватило его.— Ты сердишься потому, что я учу тебя и даю тебе подарки?Наконец она повернула голову, ее наполненные слезами глаза сверкали презрением.— Вроде твоего медальона? Носи его всегда, ты сказал. Но это не был подарок на память! Ты это сделал для того, чтобы пометить меня, чтобы твой грязный друг Сантос не украл не ту желтоволосую. Ты знаешь, как я люблю Эми. Ты нанес удар в самое уязвимое место, зная, что я пойду на все, чтобы спасти ее. Я доверяла тебе. Ты говорил о песнях в наших сердцах и памяти навсегда. И я…Ее голос прервался и перешел в писк. На минуту ему показалось, что она может ударить его, так сильна была ее боль, но затем лицо ее сморщилось, и вся воля к борьбе покинула ее. Она выглядела такой несчастной, такой испуганной, что он хотел обнять и утешить ее.— Я поверила тебе, Охотник. Знаешь, как нелегко мне это далось? После того, что команчи сделали с моими родителями? Я предала их память, доверяя тебе. Я повернулась спиной ко всему.Сердце Охотника сжалось при звуке боли, который он услышал в ее голосе. Две крупные слезинки стекли с ее нижних ресниц и потекли по щекам к подбородку, оставляя за собой две серебристые ленты следа. Он запустил руку в массу спутавшихся волос и притянул ее к себе, не обращая внимания на ее сопротивление, прижимая ее лицо к изгибу своей шеи. Она лежала рядом с ним, напрягшись и сильно сотрясаясь. Он опустил голову, и последние остатки гнева исчезли.Охотнику было известно, что его двоюродный брат умный человек, но до настоящей минуты он не осознавал, насколько умный. Красный Бизон всегда придерживался полуправды, что придавало его выдумкам силу. Неудивительно, что она набросилась на него с ножом. Разве он не сделал бы то же самое, чтобы спасти Черного Дрозда или Девочку-Пони? Единственная разница между ним и этой хрупкой женщиной заключалась в том, что у него была сила, чтобы вступать в битву. Сила, которую он чуть не использовал против нее, как она когда-то боялась.— О Голубые Глаза. — Его голос, исходивший из уст, прижатых к ее шее, звучал глухо и был хриплым от обуревавших его эмоций. — Я не делал обманов против тебя. Мое сердце поет только хорошие песни. Это правда, я говорю.— Я видела тебя у костра!Она снова говорит о костре? Охотник попытался понять, что она думает об увиденном.— Я был у костра, да. Это плохо?— Ты объявлял о нашей свадьбе и обещал своему народу снять скальпы с меня и Эми! Именно это и сказал Красный Бизон. Я видела тебя!Он не смог сдержать улыбки, представляя, как это выглядело в ее глазах.— Ка, нет. Я рассказывал им о своей битве с Сантосом, Голубые Глаза.— Но они высказывали свое одобрение!— Потому что я дрался и восстановил честь твоей Эй-мии. Они одобряли мое мужество. И мою победу. Там не было разговоров о свадьбе. Ты Белые Глаза.— Т-ты восстановил честь Эми? — Она напряглась. — Но она сказала, что ты посетил Сантоса, а затем просто уехал. Что драки не было!— Сантос очень боялся. Он обидел храброго воина из квохейди. Он боялся за свою жизнь, когда увидел меня. Он называл этого команча своим хорошим другом, чтобы прогнать мой гнев. После того как я позаботился о твоей Эй-мии и она уснула, я поехал назад в лагерь Сантоса. Он больше не заставит ее плакать.Она откинулась назад, чтобы лучше изучить выражение его лица и удостовериться в правдивости его рассказа. Он понял, что она не осознает, как ее бедра прижимаются к его, как на него действует ее близость.— Значит, все это неправда? Ничего такого не было?Он провел пальцем по хрупкой линии ее позвоночника, прощупываемого через ткань одежды.— Красный Бизон имеет большую горечь. Много taum назад Голубые Мундиры наехали на нашу деревню, когда большинство воинов уехали на охоту. Жена и маленький сын Красного Бизона были… — Горло Охотника сжалось. Его собственные воспоминания об этом нападении были болезненно невыносимы, и говорить о них было нелегко. — Его жену застрелили. Его сына топтали не один, а много раз. Сердце Красного Бизона лежало на земле. После того дня он ведет войну.— Но ведь я не Голубые Мундиры!— Его ненависть слепая. Голубые Глаза. Вовремя одного из налетов Красного Бизона схватили. Белые Глаза хотели узнать, где находится его деревня, и они держали его лицо над огнем, чтобы развязать его язык.— О Боже. — Лоретта почувствовала приступ тошноты. — Его лицо — вот откуда эти рубцы и шрамы?— Он остался верен Народу. Tosi tivo решили добиться своего. Когда он бежал и сделал свою дорогу назад к нам, он был безобразен, как теперь. Так безобразен, что все женщины отвернулись от него. Для него не будет новой жены, второго сына. Он стоит один навсегда и ищет утешения в большой драке.— Но почему вымещать зло на мне? Я не сделала ему ничего, ничего.Охотник перекатился на спину, увлекая ее за собой. Ему приятно было ощущать близость ее стройного тела. Перебирая ее волосы, он держал ее лицо на расстоянии нескольких дюймов над своим собственным с тем, чтобы как следует вглядеться в ее глаза. Ему приятно было видеть в них выражение сострадания и жалости. Она была внутри такая же золотистая, как снаружи. После всего, что сделал ей Красный Бизон, Охотник удивлялся тому, что она испытывает жалость к нему.— Я хороший друг Красного Бизона с детства, его любимый двоюродный брат, как твоя Эй-мии для тебя. Он боится, что ты украдешь этого команча у него, что мое сердце повернется против него и он останется позади. Безобразный человек, всегда одинокий. Ты понимаешь? Он не может видеть из-за своего гнева.— Ноя… — Она положила руки ему на грудь, упираясь тыльной стороной ладоней, чтобы отодвинуться от него. Охотник крепче сжал ее талию, чтобы удержать. Он думал, чувствует ли она его мужскую твердость. Затем он ощутил, как сердце у нее забилось чаще, и получил ответ. Он подавил нежную улыбку. Если бы только она знала, как четко видел он все ее мысли, как камешки на дне пруда с прозрачной водой. — Почему он думает, что я украду тебя? Это я принесена в жертву, я покинула свою семью.— Это печалит твое сердце?— Конечно!— Ты не должна быть печальной. Этот команч приведет твою семью к тебе много раз.— Сюда? Нет, Охотник, они никогда не согласятся приехать сюда увидеть меня.— Тогда я отвезу тебя в твои деревянные стены. Я не хочу печали в твоем сердце.Он ощутил, как тело ее слегка расслабилось, и понял, что нашел верные слова.— О Охотник, я так хочу верить тебе. Ты не можешь представить себе, как сильно.Он приподнялся, как будто хотел отодвинуть ее и встать с кровати.— Я принесу тебе скальп Сантоса и серебро с его штанов.У нее широко открылись глаза, и вся краска отхлынула от лица.— Боже, нет. Я не хочу видеть его скальпа.— Ты веришь? — Он встретил взор ее глаз, стараясь не улыбнуться, хотя при виде выражения ужаса на ее лице, ему это удавалось с трудом. — Скальп у меня в сумке. Доказательство, да?— Я… я не хочу видеть это. — Напряжение полностью исчезло из ее тела, и она расслабилась рядом с ним. — Я верю тебе. Зачем тебе лгать? Что ты от этого получишь?— Твои оборки? — Он наблюдал за выражением ее лица и уловил момент, когда она осознала, что он дразнит ее. — Ты сказала, что я могу украсть их, да?— Если мне не изменяет память, мы решили, что ты должен взять их, когда они не будут надеты на мне.Он провел согнутым пальцем вдоль затененного контура ее подбородка. Она наклонила голову, чтобы прижаться щекой к его ладони, слезы, сверкая, стекали из ее глаз. — О Охотник, я должна была доверять тебе. Я так сожалею. После всего, что ты сделал для нас, ты сможешь простить меня когда-нибудь?— Это закончено, — пробормотал он. — Никакой печали. Только радость. Эй-мии твоя, поэтому она и моя. Это очень простая вещь, да?В полумраке он видел, как смягчаются черты ее лица, уголки ее дрожащих губ приподнимаются в улыбке. Настороженность не совсем покинула ее. Внезапное его движение могло снова заставить ее сердце биться учащенно. Однако ее улыбка подбадривала его.Он провел рукой по изгибу ее спины, а затем убрал руку, которой обнимал ее, забавляясь тем, как быстро она откатилась от него и начала возню со своими юбками, чтобы удостовериться в том, что ее штаны с оборками Не видны. Ее застенчивость ставила его в тупик. Он помнил, как выглядело ее тело в свете костра—кожа, бледная, как лунный свет, соски грудей, розовые, как цветы кактуса. Как можно стыдиться такой красоты?Когда она наконец успокоилась, возникла настороженная тишина. Уголком глаза он видел, как ее маленькие белые зубы впились в мягкую розовую губу. Вспомнив, как эти губы ощущались его губами, он испытал еще один прилив желаний, от которых сжались его внутренности. Он вспомнил о планах, которые строил на этот вечер, планах, которые уносились теперь с ветром. Он хотел ее, да, но это не означало, что в его намерения входило взять ее силой.— Я предполагаю, что… — Ее голос стих. Она нервно дергала свою юбку, затем провела пальцами по ряду пуговиц лифа. Нервно она оглянулась вокруг, все еще покусывая губы. — Я, ммм, не забыла о своих обещаниях.— Это хорошо. — Охотник наблюдал за ней, слегка забавляясь.— Обещание остается обещанием даже в тех случаях, когда око дается в необычных условиях. Ты выполнил свою часть, и… — Она была не в состоянии смотреть ему в лицо. — Я уверена, что ты ожидаешь от меня, что я сдержу свое слово. — Темная краска залила ее шею. — Я, ммм, догадываюсь, что ты отправил Эми в вигвам твоей матери, чтобы мы могли… чтобы мы могли…У нее был такой несчастный вид, что Охотнику стало жалко ее.— О да, мы заключили сделку, не так ли? — Он заставил себя длинно и очень громко зевнуть. — Мне очень тяжело сказать эти слова, Голубые Глаза, но я достаточно точно устал после такой дальней поездки.Выражение ее лица так оживилось, что он чуть не рассмеялся.— О, конечно! — воскликнула она дрожащим тонким голоском. — Ты проехал так много. Ты, должно быть, устал.Он сноса зевнул и похлопал по шкуре рядом с собой.— Ты ляжешь со мною рядом.— Но как быть с Эми?— Твоя Эй-мии с моей матерью. Женщиной злой, как бизон. Она в безопасности. Ты не будешь беспокоиться о ней, пока солнце не покажет свое лицо. — Его голос стал хриплым. — Keemah, иди.— Я… мне хотелось проверить, как она там. Она ведь лишилась сознания, Охотник. Мне хотелось бы знать, что с ней все в порядке. Я не успокоюсь, пока не узнаю этого.— Если бы ей было плохо, моя мать пришла бы. Моя мать имеет хорошие лекарства. И она очень добрая. Ты будешь доверять. — Он протянул ей руку и наблюдал за мириадами эмоций, промелькнувших у нее на лице, пока она рассматривала место рядом с ним. Она спала рядом с ним до этого, много раз, но этой ночью все было по-другому. Ничто не могло помешать ему получить от нее то, чего он домогался. Она даже подумала о своем праве сопротивляться ему. Она не учитывала лишь одного, что не было ничего на свете, что могло остановить его.— Keemah.Когда же она наконец легла рядом с ним, Охотник испытал чувство, подобного которому он не испытывал никогда. Это было больше удовлетворенности. Ощущать ее светлую голову на своем плече было настоящим блаженством, как будто Боги предусмотрительно приготовили эту выемку для нее давным-давно, и он ждал всю свою жизнь, чтобы она заполнила ее. Он обнял ее, положив руку ей на спину.— Это хорошо, да?Она положила ладонь ему на грудь. Неуверенным голосом она ответила:— Да, это хорошо.Снова между ними воцарилось молчание. Он ощущал под рукой удары ее сердца, испытывая удовольствие от сознания, что ритм этих биений не напоминает больше безумного трепетания крыльев птицы, попавшей в силок. Глядя на конический свод над собой, он мечтал об усталости, воздействию которой притворялся. Усталость не приходила. Он почувствовал облегчение, услышав ее голос.— Охотник, что ты имел в виду, когда сказал, что не говорил о свадьбе, потому что я Белые Глаза?Он провел губами по макушке ее головы, наслаждаясь ароматом цветов, который все еще сохранялся в ее волосах. Каждый раз теперь, когда он будет ощущать запах весны, он будет думать о ней.— Моя главная жена должна быть женщиной моей крови. — Он почувствовал, как она напряглась, и, пытаясь успокоить ее, добавил: — Ты можешь быть вторая жена. Или третья.К его удивлению, она резко поднялась и села. Она снова дрожала, но на этот раз от гнева. Возмущенно она вздернула свой маленький подбородок. Она отпрянула от него.— Ты сердишься? Ответом было молчание.— Голубые Глаза, что неправильного я сказал?— Что ты сказал? Охотник нахмурился.— Тебе неприятно выйти замуж за меня? Лучше быть женой, чем рабыней, разве не так?— Я никогда не соглашусь на роль второй скрипки, никогда!Охотник смотрел на нее, пытаясь понять, почему она сменила тему разговора со свадьбы на музыку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52