А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 


Солнце давно миновало зенит. В долине внизу тяжко ворочалась армия Коремори. Нами слышала шум, издаваемый лошадьми, повозками и людьми, видела облака пыли. Она присела на корточки, наблюдая за уходящими солдатами. Там, где прошли войска, земля была ровно вытоптана; трава, кусты, цветы и злаки были превращены в однородную коричневую массу. Защитный ров, из-за которого проливались потоки крови, теперь выглядел грязной канавой, очень походившей на окружающий ландшафт. Нами поискала взглядом школу боевых искусств, где они провели с Йоши медовый месяц, и не обнаружила ее, школа была сожжена вместе с казарменным городком.
Огромные холмы перекопанной земли покрывали тела мертвых солдат Коремори, похороненных в братских могилах. Трупы защитников гарнизона валялись беспорядочными грудами вблизи разрушенных баррикад. Нами отшатнулась, когда поняла, что смотрит на уродливые останки обезглавленных офицеров, бесцеремонно вытащенных из-под трупов простых пехотинцев. Впрочем, она приободрилась, представив себе разочарование Коремори, когда ему доложили, что голова вождя не была найдена. Ладно… возможно, Тайра удовлетворятся головой Юкийе. Впрочем, вряд ли этот трофей доставит им большое удовольствие. Губы Нами непреклонно сжались. Она не позволила врагу получить голову мужа. Она вступила в борьбу за дело Минамото.
Нами побрела по тропе, морщась от боли в ногах, на поиски родника. Впереди что-то блеснуло. Какой-то объемистый сверток, наверно потерянный при отступлении женщин и стариков. Что это? Она развернула находку и чуть не запела от радости. В нем находились закупоренная бамбуковая трубка с водой и еда в пакете, настоящая еда. Нами обнаружила внутри упаковки смену мужской одежды. Женственные цвета. Не совсем во вкусе Йоши, но, если он поправится — помоги, Будда, — ему понадобится одежда, более удобная, чем его доспехи.
Нами не догадывалась, что это Юкийе, охваченный паникой, растерял здесь свои пожитки и таким образом внес свой вклад в спасение ее мужа.
Нами подобрала сверток и поспешила к пещере. Она плеснула несколько капель воды на лоскут и осторожно промокнула рану любимого. Он застонал от боли, и этот звук обрадовал ее сердце. Он поправится.
Нами попыталась влить воду в рот мужчины, но большая часть жидкости проливалась мимо. Ничего, она подождет; не годится терять драгоценную влагу. Нами отпила небольшой глоток, затем съела немного завернутых в листья рисовых лепешек.
— Амида Буцу, свет Западного рая, приди к той, кому нужна твоя помощь. — Она опустилась на колени возле Йоши и помолилась.
Сколько раз в прошлом она уже бодрствовала таким образом у его постели.
Теперь Нами смотрела на мужа, распростертого в небольшом пятне света, струящегося от лаза, ничтожно малую фигурку в огромной пещере, и чувствовала, как невидимые силы вздымаются вокруг нее. Вековая тишина, раскрошенные кости давно умерших предков и почти осязаемая тьма соединились, создавая образы духов, борющихся в подземном мире.
Часы проходили в молитве и медитации. Будда, Хатшиман, Фудо… боги синтоистской и буддистской религий вознаградили Нами. Йоши открыл глаза. Его губы дрогнули в слабой улыбке.

ГЛАВА 51
С того момента, как к нему вернулось сознание, Йоши порывался как можно скорее приступить к неотложным делам. Его миссия не была завершена. Он не может успокоиться до тех пор, пока не убедится, что Го-Ширакава получил его письма. Нами пыталась убедить Йоши задержаться на Хиюти-яме. С уходом армии Коремори вся долина была в их распоряжении. Йоши не соглашался.
— Долг, — отвечал он, когда Нами спрашивала, почему он настаивает на уходе, и Нами не чувствовала себя вправе возражать ему, памятуя о собственном обете приложить все силы к делу свержения Тайра.
Однако первые попытки покинуть пещеру окончились неудачей: он слишком ослаб. Неважно, насколько высоко воспарил его дух, тело отказывалось повиноваться. Нами эти дни казались одними из самых счастливых в ее жизни. Они были живы, были вместе, и Йоши полностью зависел от нее.
Когда к мужу вернулись силы, Нами стала более замкнутой. Его стремление доложиться Йоритомо и присоединиться к Кисо наполняло ее страхом.
Ярким утром двадцать пятого дня пятого месяца приблизительно в тридцати милях к северу от Хиюти-ямы Коремори одержал очередную победу над одним из гарнизонов Кисо в местечке Атака провинции Kaгa, незначительную победу, давшую горцу информацию о передвижениях Коремори.
В тот же день Йоши и Нами, одетые в странное сочетание лохмотьев и блестящих придворных одежд, отправились на поиски штаба Кисо. Через три дня скитаний под палящим солнцем они отыскали его лагерь на границе между провинциями Этидзен и Kaгa.
Йоши полностью оправился от раны. Единственным свидетельством его схватки со смертью был багровый шрам над левым ухом.
Часовой проводил Йоши в командирскую палатку. Приветствие Кисо было менее чем сердечным.
— Разведчики сообщили о потере гарнизона, — холодно заговорил он. — Как случилось, что ты выжил?
Излагая свою историю, Йоши читал на лице командующего выражение скуки и презрения. Кисо обменялся критическим взглядом с Имаи. Было ясно, что они уже сделали свои выводы о том, как Йоши удалось пережить набег Коремори.
— Ничтожный Юкийе храбро погиб, сражаясь с врагами, тогда как великий генерал Йоши спрятался, — сказал Кисо, когда Йоши закончил рассказ. — Однако ты все еще являешься представителем моего кузена Йоритомо, и в этом качестве я обязан принять тебя.
В глазах Кисо сверкнула нескрываемая злоба.
Имаи прервал его.
— Я воин, — сказал он. — Трусливое бегство этого человека, бросившего сражающийся гарнизон, невозможно оставить без последствий. Его нужно немедленно казнить в назидание другим.
Кисо задумчиво кивнул.
— Я еще недостаточно силен, чтобы бросать вызов моему кузену. Но…
Внезапно он сменил тему разговора и развязно спросил:
— А твоя жена? Она тоже погибла в Хиюти-яме? Ее не оказалось среди женщин, бежавших из лагеря.
Йоши объяснил, что только отвага Нами спасла ему жизнь.
— Замечательная женщина, — сказал Кисо. — Где она?
— Она остановилась в палатке Томое.
— Я понимаю, — загадочно сказал Кисо.
В его заострившемся лице мелькнул какой-то странный оттенок. Злоба? Удовлетворение? Йоши был сбит с толку.
— Ты присоединяешься к нам как раз вовремя для следующего этапа нашей кампании, — добавил Кисо. — Наши лазутчики держат нас в курсе относительно передвижений Коремори. Его армия тает. Призывники скрываются в лесах. У него нет запасов продовольствия, чтобы кормить оставшихся. Однако он выиграл незначительную схватку с горсткой моих людей в Атаке и теперь, несомненно, пройдет через Шинохара в ближайшие две недели. Не слишком ли ты напуган, чтобы встретиться с ним лицом к лицу еще раз?
В ответ на все оскорбления Кисо и Имаи Йоши сохранял непроницаемое спокойствие. Его лицо осталось бесстрастным и на этот раз:
— Я буду рядом с вами, и вы сами оцените мою храбрость или трусость.
Сантаро открыто приветствовал Йоши, несмотря на хмурые взгляды других офицеров. Йоши подумал, что в жизни невозможно предугадать, кто останется верным другом, а кто покинет в трудное время. Сантаро доказывал свою верность много раз, и, хотя нажим на него со стороны противников Йоши был очень силен, он никогда не колебался. Боги по-своему воздают за добрые дела. Когда Йоши спас жизнь Сантаро, он не держал в уме никакой выгоды и тем не менее был не раз вознагражден за свой поступок.
Томое очень обрадовалась Нами. Она приняла ее, не задавая лишних вопросов. Несмотря на всю браваду и грубые манеры, в характере женщины всегда проскальзывала некоторая сентиментальность. Она была способна осадить грозного противника площадной бранью и, при необходимости, ударом меча, но она так же искренне без стеснения выражала привязанность и любовь.
Через три недели, на двадцатый день шестого месяца, две армии сошлись. Лучи Аматерасу безжалостно выжгли равнины Шинохара в провинции Kaгa. Ранняя летняя трава поникла от жары. Солдаты чесались, потея под доспехами.
Армия Кисо принимала добровольцев со всех сторон; армия Коремори заметно уменьшилась. И все же когда они встретились лицом к лицу на равнине, у Кисо было менее двадцати тысяч бойцов против пятидесяти тысяч солдат Коремори.
Йоши находился возле Кисо. Ши-тенно, «четыре царя» — Имаи, Тедзука, Дзиро и Таро, — а также Томое прикрывали их с флангов. Они ехали верхом по шестеро в ряд, окруженные белыми знаменами и флагами, прославляющими прошлые триумфы.
Битву решили вести в соответствии с традициями, и навстречу красным знаменам Тайра была послана жужжащая стрела.
Вызов был принят старым генералом Санемори.
— Я не могу объявить свое имя, — провозгласил он. — Но я служу императору дольше, чем любой другой воин. Я вернулся в Эчидзен и Kaгa, провинции моей молодости, чтобы своей жизнью защищать дело императора.
Наступил момент, которого Санемори одновременно ожидал и боялся в течение многих лет. Перед началом кампании он явился к Мунемори, нынешнему Даидзё-Дайдзину, и умолил разрешить ему принять участие в этой войне. Причиной было его желание искупить вину за проступок, правду о котором он хранил в тайне в течение тридцати лет, — спасение госпожи Сендзё и ее маленького сына Кисо. Он спас родственников Минамото потому, что был пленен красотой женщины и поэтичностью ее души. Санемори помог госпоже Сендзё и ее сыну выжить в диких горах. Он регулярно навещал их в течение всей юности мальчика. В то время он не понимал, как может поэтесса и ее маленький сын повредить империи? Он ослушался приказа. В результате Кисо Йошинака поднялся против северных провинций, угрожая разрушить здание государства.
Санемори решил умереть, чтобы искупить вину за свой грех, умереть в северных провинциях, на земле своей родины. Мунемори был тронут храбростью Санемори и, с полными слез глазами, дал ему соизволение, зная, что старик не собирается возвращаться с полей сражений.
Сейчас Санемори бросал вызов, не называя себя. Он полагал, что Кисо пощадит его, если узнает, а Санемори не мог допустить такого бесчестья. Он должен умереть в борьбе за империю.
В этот двадцатый день смелый вызов Санемори эхом отдался в горячем, влажном воздухе.
Имаи принял и вернул вызов, после чего Санемори дал сигнал своим людям, и несколько сот избранных воинов поскакали широким фронтом вперед.
Имаи наклонил белый флаг, и такое же число всадников с ревом вырвалось из рядов Кисо.
— Позволь мне присоединиться к ним, — обратился Йоши к Кисо.
— Нет. От тебя не будет пользы без меча. Оставайся около меня и наблюдай, как сражаются храбрецы. Нет лучшего воина, чем мой молочный брат Имаи.
Сантаро, скачущий впереди отряда, махнул другу рукой. Его лицо пылало, борода чуть ли не вставала дыбом от избытка энергии. Йоши позавидовал его искренней преданности ратному делу. Сантаро гордился своим званием офицера-самурая и был готов вести битву ради нее самой.
Лошади нетерпеливо били копытами, с трудом удерживаясь на месте. Соблюдая традиции, Санемори и Имаи выставили с каждой из сторон по пятерке бойцов, чтобы они открыли военные действия.
Раздался лязг металла о металл, пронзительное ржание раненой лошади, крики и проклятия, когда две команды столкнулись. Первый самурай тут же вылетел из седла, почти перерезанный пополам круговым ударом. Другой откинулся на круп скакуна, из его отрубленной руки ударил фонтан крови. Через две минуты все было кончено. На месте схватки остался один человек. Это был лейтенант войска Кисо. Потеряв лошадь, он стоял посреди поля, расставив ноги, сверкая зубами в торжествующей улыбке, подняв вверх голову врага.
Ритуальную схватку выиграл Кисо, но битва только начиналась. Санемори двинул вперед весь отряд. Всадники, все увеличивая темп, помчались галопом, оглашая пространство свирепыми воплями.
Во время скачки один из офицеров Санемори вытянул руку и легким движением обезглавил единственного оставшегося в живых зачинщика битвы. Изуродованное тело, шатаясь, сделало два шага, затем рухнуло на свою недавнюю жертву, дернулось раз и затихло.
Отряды столкнулись. Пошла неразбериха. Каждый воин искал противника, достойного его меча. Люди визжали от давки, лошади несли куда попало, лишившись управления; в центре этого столпотворения самураи выкрикивали свои родословные, не теряя надежды прославиться.
Конники Санемори не сумели смять крепких, кряжистых горцев. Им пришлось отступить.
Сам Санемори находился в гуще сражения, направляя своих людей. Он выглядел устрашающе на своей серой в черных яблоках лошади, высоко возвышаясь в седле. Его лицо было скрыто маской, голову защищал шлем из инкрустированной золотом стали. Поверх зеленых шнурованных доспехов старец накинул парчовое хитатаре малиновой расцветки. В руке воина сиял оправленный в золото меч, за спиной его висел туго набитый колчан с красной отделкой из ротанга.
Словно мощный заряд энергии освежил воинов Имаи, когда все новые отряды с обеих сторон стали вливаться в битву.
Люди Кисо были закаленными ветеранами, будущее которых зависело от результата боев. Люди Санемори были привыкшими к спокойной жизни имперскими гвардейцами или крестьянами, не желающими умирать невесть за какие коврижки. Первыми сломались волонтеры. Когда самураи Тайра увидели, что их верные асигару улепетывают во все лопатки, они оставили сражение и пришпорили коней в паническом бегстве. Их паника передалась основной массе армии Коремори. Тысячи всадников и пеших солдат ринулись с поля битвы в стремительном отступлении.
Санемори проявил исключительное мужество, скача от одного атакующего к другому, прикрывая своих людей, давая им шанс спастись. Из огромной армии Коремори на поле брани остался в конце концов он один.
Таро, один из ши-тенно Кисо, опознал воина, отказавшегося назвать свое имя. Он дал знак своим самураям придержать коней и сам направился навстречу Санемори.
— Ты хорошо сражаешься, самурай в красной парче, — крикнул он, — но мы не знаем, кто ты. Прежде чем я убью тебя, назови себя, ибо ты, несомненно, храбрый и достойный противник.
— А кто ты, чтобы меня спрашивать?
— Я Таро Канесаси-но-Мицумори с гор Шинано, один из облаченных доверием четырех царей великого воина Кисо Йошинаки.
— Тогда ты меня достоин, и, хотя я не могу открыть свое имя, мы сразимся один на один. Посмотрим, сможешь ли ты противостоять моей силе.
Санемори пришпорил своего серо-черного коня и поскакал к Таро, размахивая своим грозным мечом, описывая им сверкающие восьмерки.
Один из людей Таро вклинился между противниками, надеясь прикрыть Таро, Санемори склонился с седла — ухватил врага за колчан и, взмахнув клинком, перерезал ему горло.
В это мгновение Таро, подхлестнув лошадь, незаметно подобрался к Санемори слева. Он дважды погрузил клинок под защитную юбку Санемори, пронзив его жизненно важные органы. Санемори схватился за живот. Он опустил клинок и посмотрел на окровавленную ладонь.
Пока Санемори медленно сползал с седла, Таро подскочил к нему сбоку и подхватил его. Он стянул маску и с удивлением взглянул в тусклые глаза морщинистого старика, волосы которого были черны, как волосы юноши. Что ж, для своих лет он героически дрался. Таро вытащил короткий меч и двумя мощными ударами отрубил голову противника.
На поле боя воцарилась тишина, нарушаемая только жужжанием мух, вьющихся вокруг убитых. Таро влез обратно в седло и направил коня к командному посту Кисо. Темноволосая голова свисала с его седла, оставляя кровавый след.
— Эй, Кисо, — окликнул Таро, приближаясь к начальнику. Лицо Таро было красным и потным от возбуждения. — У меня здесь тайна.
— И что это за тайна? — спросил Кисо, подлаживаясь к нему.
— Воин, который бросил нам вызов, тот, что не хотел открывать свое имя, у меня его голова. — Таро поднял голову за волосы. — Несмотря на черные, как вороново крыло, волосы, это старик. Сегодня он сражался против меня с силой молодого бойца. Я бы не победил его, если бы мой слуга не принес себя в жертву.
Кисо осмотрел голову с озадаченным выражением.
— Лицо знакомое, — сказал он.
Йоши печально повернулся к Кисо и сказал:
— Я знаю этого человека. Я часто видел его при дворе в Киото.
— Все-то ты знаешь! — сказал Кисо.
Его раздосадовало, что Йоши узнал воина, а он — нет.
— Так кто же это?
— Храбрый солдат. Поэт. Сайто Санемори из Мусаси.
— Невозможно! Я хорошо знаю Санемори. Его волосы белы, как снега Фудзиямы. Ему около семидесяти. Этот человек намного моложе. Посмотри на его волосы.
— Все равно это Санемори.
— Сходство есть. Я видел Санемори много раз в течение долгих лет. Он часто навещал мою мать до самой ее смерти, но его волосы были белы.
— Вымой волосы, — печально сказал Йоши.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50