Генерал и его фаворит сидели впереди других отступающих возле дальних ворот крепости. Они захватили с собой столько личных вещей, сколько могли, распределив дополнительную поклажу между несколькими женщинами и стариками, находившимися поблизости от них.
Нами, стоявшая с офицерскими женами в арьергарде группы, поспешила навстречу Йоши.
— Генерал Юкийе принял командование, — сказала она. — Он намеревается лично вести нас.
Йоши сжал челюсти. Он не ожидал такой откровенной трусости. Проводники для отхода были заранее назначены Йоши. Они отрабатывали и планировали отступление в течение недель — разумеется, без Юкийе.
— Генерал Юкийе, — окликнул Йоши. — Как мужественно с вашей стороны прийти на помощь этим бедным несчастным, которые слишком слабы или стары, чтобы добывать славу на поле брани. Мы благодарим вас.
Йоши поклонился. Лицо его было бесстрастно.
— Но сейчас, — продолжал он, — ваши войска ожидают вас на линии обороны. Коремори может атаковать нас в любой момент.
Лицо Юкийе затряслось от страха и гнева.
— Я решил сам отвести этих людей в безопасное место, — хрипло пробормотал он. — Когда они покинут пределы долины, я вернусь и возглавлю мои войска.
— Но, генерал, атака может начаться до вашего возвращения. Какое несчастье для вас — упустить такую возможность прославиться. — Тон Йоши стал тверже. — И какое же это несчастье для ваших восьмисот солдат. Они не переживут, если вы не поведете их в бой за ваше дело.
— Может быть, и так, но этим несчастным душам тоже нужно мое руководство, и я решил сначала спасти их.
— Благодарю вас, генерал. Я уверен, что ваше решение весьма достойно, но наша организация бегства хорошо спланирована. Ваше присутствие необязательно. Я предлагаю вам остаться со своими людьми.
Глаза Юкийе бегали взад-вперед, ища поддержки. Юнец изучающе разглядывал землю. Женщины и старики отвернулись.
— Эти люди нуждаются во мне, — сказал Юкийе с отчаянием.
— Им придется обойтись без вас. Солдаты больше нуждаются в вас.
— Нет. Я ухожу.
— Если вы уйдете, вы трус.
— Как ты смеешь! Ты бунтовщик! Я велю наказать тебя!
— Вы сообщите Кисо, что я умер, защищая его крепость, когда вы бежали?
— Ты невыносим.
— Может быть. Однако мы вернемся на баррикады вместе, а женщины и дети уйдут.
Нами шагнула вперед и настойчиво сказала: — Йоши, я хочу остаться здесь. Может быть, я смогу чем-то помочь.
Жены офицеров хором заговорили:
— Мы все хотим остаться.
— Спасибо, Нами. Спасибо, милые дамы. Я ценю вашу смелость. — Йоши взглянул на Юкийе, нерешительно переминавшегося с ноги на ногу. — Ваше желание может пристыдить некоторых наших генералов. Генерал Юкийе… — позвал он. — Нами и другие самурайские женщины хотят сражаться за крепость. Вот яркие примеры храбрости и самурайской чести.
— Они безумны!
Йоши повернулся к женщинам и сказал:
— Вы должны уйти с детьми, но ваша храбрость не будет забыта.
Он повернулся к Нами, положил руки на ее плечи и взглянул в ее печальные глаза.
— Ты должна уйти со всеми, — мягко сказал он. — Ты заберешь мое сердце с собой.
— Я хочу остаться… — умоляла она в отчаянии.
— Дорогая, ты не можешь помочь. Если ты останешься, останутся и все женщины. Мужчины будут беспокоиться за близких и не смогут сосредоточиться на своих обязанностях. Пожалуйста…
— Йоши, не покидай меня. Без оружия ты беззащитен. Как ты сможешь помочь солдатам? Пусть Юкийе бежит, ты тоже иди. Кисо не сможет обвинить тебя, если ты последуешь примеру начальника гарнизона. Ты всего лишь советник.
— Нами, ты знаешь, это невозможно., Мы с Юкийе остаемся. Это единственный достойный выход, приличествующий каждому из нас.
Йоши вновь обратился к Юкийе:
— Иди! Иначе, как это ни прискорбно, я буду вынужден взять тебя под арест.
— Пошел ты к Эмме-О! Ты поплатишься за свое насилие, — пробормотал Юкийе.
Его нос и губы дернулись с выражением, придавшим ему вид загнанной в угол крысы. Он прокричал приказ своему юному спутнику и людям, на которых он навьючил свое имущество.
Йоши бесстрастно смотрел, как сгружались коробки и свертки. Он подождал, пока Нами и остальные не миновали задние ворота, и, оставшись наедине с Юкийе и мальчиком, сказал почти сочувственно:
— Бросьте коробки. Они могут вам больше не понадобиться. Наше предназначение определено кармой.
Юкийе молча последовал за Йоши.
День близился к концу, а со стороны врага не наблюдалось никаких действий. Тени удлинялись, загорались факелы, обе стороны готовились к бессонной ночи.
Были распределены пайки. Йоши постоянно находился среди людей, подбадривая их советами и беззлобными шутками.
— Врагов — сотня на каждого из нас, но мы хорошо защищены, — говорил он одной группе. — Взятие нашего лагеря будет им очень дорого стоить, в конце концов они отступят. С нами — надежда на жизнь и уверенность в славе.
— Наши имена будут вписаны в историю, — говорил он другой группе. — Останемся мы в живых или погибнем, цена, которую мы потребуем за эту долину, обеспечит нам вечную славу.
Юкийе прятался за частоколом Хиюти-дзё. Йоши принял меры предосторожности, оставив с ним отряд солдат. Время от времени отряд проводил его по периметру линии обороны. Даже когда солдаты приветствовали появление генерала, лицо Юкийе продолжало сохранять несчастное выражение.
Утром двадцатого дня Коремори атаковал. Волна за волной всадники галопом мчались к водной преграде, осыпая защитников градом стрел. Лошади, гибнущие на подводных кольях, окрасили воду в красный цвет. Защитники, скрывшись за баррикадами, уничтожили сотни самураев раньше, чем те смогли перелезть через колья и выйти на берег. Некоторые бойцы пересекали ров, принуждая своих коней карабкаться по насаженным на колья телам мертвых лошадей. Они кружили по берегу, стремясь вступить в бой с невидимым врагом. Их легко поражали спрятанные лучники.
Коремори в ярости наблюдал, как гибнет цвет его войска.
— Остановитесь! — закричал он, размахивая мечом. — Остановитесь и перестройтесь!
До того как команда была выполнена, во рву погибла еще сотня человек. Большинство пало жертвами смертоносных стрел или подводных кольев, некоторые были затоптаны потерявшими всадников лошадьми, некоторые были сброшены с седла и утонули в кровавой жиже.
Первый штурм стоил Коремори почти четырехсот конных самураев. Защитники потеряли двенадцать человек, павших жертвами стрел, слепо проникавших через оборонительные сооружения.
Люди Йоши ликовали. Упиваясь успехом, они забывали о своем ненадежном положении. Многие из бывших крестьян впервые ощутили вкус победы. Еще бы! Они победили профессиональных солдат Тайра. Временно.
Нами наблюдала за сражением из потайной пещеры на склоне горы. В дороге она отстала от группы беженцев и направилась к низкорослой сосне.
Когда последний беглец скрылся из виду, ее муки усилились. Я безумна, подумала она. Я не могу помочь Йоши. Я мучаю себя, наблюдая, как гибнут люди. В конце концов Йоши тоже погибнет. Что я смогу сделать тогда? Хватит ли у меня силы отрезать его голову, чтобы спасти его имя от позора? Я не знаю.
При мысли о том, что она, возможно, должна будет сделать, у нее во рту появился кислый привкус, заболел живот. Даже если это будет стоить мне жизни, подумала она, я сделаю все, что нужно. Но, может быть, Йоши останется в живых. Вдруг он сейчас нуждается во мне? Я не смогу дальше жить с мыслью о том, что сбежала, не узнав исхода битвы.
Нами сглотнула комок, вставший в горле, глубоко вздохнула и заставила себя взглянуть в долину. Невероятное зрелище вновь убедило ее в безнадежности положения Йоши. Сотни мертвых самураев почти не уменьшили огромной орды Тайра; их армия покрывала дно долины, насчитывая десятки тысяч. В противоположность им, она видела внизу ничтожно малое число защитников. Восемьсот человек прятались за баррикадами, расположенными дутой длиной в четверть мили вдоль внутренней стороны рва. Она видела всю панораму. Ров начинался от водопада на юго-западе, огибал лагерь и исчезал в густом лесу у подножия Хиюти-ямы.
Нами осматривала лагерь, ища Йоши. Несколько раз ей казалось, что она узнает его, но фигуры находились слишком далеко, чтобы быть уверенной.
Нами не видела первой пробной атаки Коремори, но она стала свидетельницей последнего сражения, ужасного, бессмысленного истребления человеческих жизней, Нами было больно думать, что некоторые из тех, кого она видела умирающими ужасной смертью, были ее прежними знакомыми при дворе в Киото. Она почувствовала, что в уголках ее глаз появляются слезы. Неужели это было всего несколько дней назад — она рассматривала красно-черную бабочку и сочинила о ней танку? Человеческие жизни не менее эфемерны, чем жизни бабочек.
Нами рассматривала яркие пятна знамен, отмечавших штабы императорской армии, откуда, как она видела, веером выскакивали лошади и мчались к ставкам различных подразделений. Соединения отделялись от центрального сгустка армады, чтобы занять позиции вокруг дуги рва. До сих пор силы наступающих были направлены на центральный изгиб рва, где концентрировались защитники крепости.
Внизу Нами увидела людей Йоши, спешащих усилить фланги. Теперь защитники рассеялись по всему периметру рва, стремясь противостоять плотно сгрудившейся массе всадников армии Тайра.
Коремори дал сигнал, и тысяча конников взбаламутила воду, атакуя с фронта и флангов единой стеной.
Лицо Нами исказилось от ужаса. Смогут ли оборонительные сооружения выдержать эту бешеную атаку? Прежде чем первая тысяча всадников достигла подводных кольев, вторая тысяча вошла в ров, и третья готовилась последовать за ней.
Первые животные захрипели от боли, когда острые шесты вонзились им в брюхо. Они старались откачнуться назад, стянуть себя с кольев, но лишь насаживались на них дальше, под давлением напирающей сзади массы. Поверхность рва вновь окрасилась в красный цвет. Вода запенилась под копытами скакунов второй волны. Охваченные паникой животные чувствовали запах крови и слышали страшные хрипы. Они попали в ловушку между кровавым месивом впереди и мощным напором третьей волны сзади. Это зрелище напоминало ад — воины с воплями падали в воду, их наталкивали на колья лошади с обезумевшими глазами.
Нами заткнула уши, чтобы не слышать криков умирающих.
Около двухсот человек и вдвое меньше животных достигли другого берега. Большинство храбрецов погибли прежде, чем они смогли добраться до баррикад. Нами насчитала около двух дюжин самураев, вскарабкавшихся на стены, чтобы сразиться с защитниками лагеря в рукопашном бою.
Самураи были более искусными фехтовальщиками, чем крестьяне. Им пригодился многолетний опыт. Прежде чем пал последний из нападавших, они уложили вдвое больше людей Йоши.
Ров был запружен телами и тушами так, что течение уже не очищало его. Более сотни людей и лошадей висели на кольях. Течение медленно вращало их трупы, из выпотрошенных тел вытекали красные струи.
Командиры Коремори протрубили к отступлению. Они потеряли значительную часть своих лучших бойцов. Защитники лагеря также понесли заметный урон, потеряв пятьдесят человек, что сделало оборону периметра рва еще тоньше.
Военная удача вновь улыбнулась Йоши, но Коремори мог себе позволить потерять сто человек на каждого из его людей. Крепость была обречена. Это не вызывало сомнений.
ГЛАВА 46
Юкийе наблюдал за атакой из-за мощных оборонительных сооружений крепости Хиюти-дзё. Он съежился от страха, его руки тряслись, и подбородки дрожали, но он еще не полностью потерял голову благодаря тому, что его все еще защищал частокол и ворота с тяжелыми засовами. В поле зрения генерала находилось все пространство битвы, и он знал, что лагерь падет.
Когда люди Коремори отступили и агонизирующие крики раненых утихли, Юкийе отошел от окна и, скрестив ноги, сел в углу, глядя безумными глазами на своего юного приятеля. Мальчик беспокойно заерзал под взглядом Юкийе; он с радостью принимал дарованные ему милости, но сейчас боялся этого толстого человека.
Юкийе был сильно обеспокоен, опустошен страхом перед врагом и гложущей его ненавистью к Йоши. Он сидел в угрюмом молчании, затем вдруг начал наборматывать что-то себе под нос, издавая нечленораздельные звуки, выкрикивая громкие ругательства, яростно шипя и жалобно подвывая.
Мальчик отодвинулся подальше. Охранники, стоящие у входа, поглядывали на Юкийе с плохо скрываемым презрением.
Незадолго до битвы появился Йоши и потребовал, чтобы Юкийе покинул свое убежище и присоединился к воинам. Юкийе бесстыдно плакал, ссылался на болезнь и наконец свалился на пол, обмочившись. Йоши сочувственно похлопал его по плечу, и это разозлило Юкийе больше, чем взгляды неприкрытого отвращения, получаемые им от охранников. И мальчик избегает его прикосновений, как будто стыдится его. Они за это поплатятся. Они будут гореть в самом жарком подземном аду.
Юкийе переключил свое внимание на себя. Его фиолетовое платье сидело криво и было покрыто пятнами; его черная шелковая шляпа потеряла форму и запылилась; его широкие придворные штаны цвета морской волны были влажными и мятыми. Юкийе считал себя утонченным человеком, внимательным к сочетаниям цветов и чувствительным к духам. Он покраснел от ужасной картины, которую являл собой.
Тщеславие победило страх. Идет битва или нет, он не должен оставаться в таком прискорбном состоянии.
— Эй… солдат! — позвал он начальника охраны. — Мне нужно переменить одежду.
Охранник неприятно улыбнулся:
— У нас приказ держать вас здесь, если вы не решите присоединиться к своим войскам.
Юкийе опустился обратно в свой угол. Эти варвары наслаждаются его унижением. Ему нужно спасать себя самому; он должен придумать, как повернуть колесо фортуны. Если нынешнее положение сохранится, это может привести к окончательному бесчестью и, вероятнее всего, — к смерти. Он должен преодолеть страх, иначе его ждет гибель.
Затем… в голове немного приободрившегося толстяка возник неожиданный замысел, который поможет отомстить за все зло, причиненное ему Йоши, и навсегда окутает тайной его бесчестное поведение во время битвы. Он снова обратился к охраннику:
— Позовите ко мне генерала Йоши! Я решил оказать ему полную поддержку. Однако мне нужно сменить одежду. Я не могу появиться перед войсками в таком виде.
Охранник переглянулся с товарищами:
— Позовите генерала Йоши. И прошептал в сторону:
— Хватит этой унизительной службы. Если Юкийе примет командование, мы будем свободны. Я хочу присоединиться к моим товарищам.
Охранники согласились. Никто из них не хотел охранять Юкийе; все горели желанием драться. Послали на поиски Йоши. Тот находился возле баррикад, помогая раненым. Йоши сделал посланцу знак подождать, пока он не закончит перевязку.
Йоши оделся для битвы в полное боевое облачение, называемое рокугу, — шесть видов защитного снаряжения. Тело генерала облегал составной панцирь, выполненный из легкого металла и прочных кожаных полос. В него входили ёрои — защита для шеи; кабуто и хоатэ — шлем и маска для лица; котэ, суне-атэ и коси-атэ — щитки для рук, голеней и бедер. Вместо мечей он носил боевой веер, который использовал для руководства действиями подразделений вместо указующего жезла.
— Постройте убежище из этих бревен, — приказал он, поднимаясь с колен. — Тяжелая крыша защитит раненых от стрел Коремори.
Завтра они умрут, но сегодня, пока гарнизон сражается, Йоши чувствовал ответственность за каждого человека, находившегося под его командованием.
Когда строительство лазарета пошло полным ходом, Йоши повернулся к охраннику и сделал ему знак говорить.
Охранник почтительно поклонился.
— Господин, — сказал он, — генерал Юкийе требует вашего присутствия в крепости.
Йоши нетерпеливо ответил:
— Я не могу тратить время на его глупость.
Впрочем, он тут же пожалел о своем раздражительном тоне. Он устал от напряженного дня. Солдат ни в чем не виноват. Проклятый Юкийе!
— Хорошо, — сказал он более спокойно и поинтересовался, чего Юкийе хочет от него.
— Он хочет присоединиться к войскам, — ответил охранник.
Йоши стыдился за Юкийе. Этот человек был самураем, дядей Кисо и Йоритомо. Йоши обязан оказывать ему уважение, хотя бы во имя его семьи. В пылу сражения Йоши заставил себя забыть о своих обязательствах перед императором. Надежда на то, что Юкийе будет играть положенную ему роль, снимала с него бремя руководства сражением. Помощь Юкийе освободила бы Йоши, позволив ему сосредоточиться на том, чтобы выжить. Йоритомо и Го-Ширакава должны узнать о битве при Хиюти-яма. Брови Йоши разгладились, внутреннее напряжение стало спадать.
— Скажите генералу Юкийе, что я не могу оставить людей. Ожидается еще один штурм. Передайте генералу мои поздравления и проследите, чтобы он присоединился к своим людям на баррикадах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
Нами, стоявшая с офицерскими женами в арьергарде группы, поспешила навстречу Йоши.
— Генерал Юкийе принял командование, — сказала она. — Он намеревается лично вести нас.
Йоши сжал челюсти. Он не ожидал такой откровенной трусости. Проводники для отхода были заранее назначены Йоши. Они отрабатывали и планировали отступление в течение недель — разумеется, без Юкийе.
— Генерал Юкийе, — окликнул Йоши. — Как мужественно с вашей стороны прийти на помощь этим бедным несчастным, которые слишком слабы или стары, чтобы добывать славу на поле брани. Мы благодарим вас.
Йоши поклонился. Лицо его было бесстрастно.
— Но сейчас, — продолжал он, — ваши войска ожидают вас на линии обороны. Коремори может атаковать нас в любой момент.
Лицо Юкийе затряслось от страха и гнева.
— Я решил сам отвести этих людей в безопасное место, — хрипло пробормотал он. — Когда они покинут пределы долины, я вернусь и возглавлю мои войска.
— Но, генерал, атака может начаться до вашего возвращения. Какое несчастье для вас — упустить такую возможность прославиться. — Тон Йоши стал тверже. — И какое же это несчастье для ваших восьмисот солдат. Они не переживут, если вы не поведете их в бой за ваше дело.
— Может быть, и так, но этим несчастным душам тоже нужно мое руководство, и я решил сначала спасти их.
— Благодарю вас, генерал. Я уверен, что ваше решение весьма достойно, но наша организация бегства хорошо спланирована. Ваше присутствие необязательно. Я предлагаю вам остаться со своими людьми.
Глаза Юкийе бегали взад-вперед, ища поддержки. Юнец изучающе разглядывал землю. Женщины и старики отвернулись.
— Эти люди нуждаются во мне, — сказал Юкийе с отчаянием.
— Им придется обойтись без вас. Солдаты больше нуждаются в вас.
— Нет. Я ухожу.
— Если вы уйдете, вы трус.
— Как ты смеешь! Ты бунтовщик! Я велю наказать тебя!
— Вы сообщите Кисо, что я умер, защищая его крепость, когда вы бежали?
— Ты невыносим.
— Может быть. Однако мы вернемся на баррикады вместе, а женщины и дети уйдут.
Нами шагнула вперед и настойчиво сказала: — Йоши, я хочу остаться здесь. Может быть, я смогу чем-то помочь.
Жены офицеров хором заговорили:
— Мы все хотим остаться.
— Спасибо, Нами. Спасибо, милые дамы. Я ценю вашу смелость. — Йоши взглянул на Юкийе, нерешительно переминавшегося с ноги на ногу. — Ваше желание может пристыдить некоторых наших генералов. Генерал Юкийе… — позвал он. — Нами и другие самурайские женщины хотят сражаться за крепость. Вот яркие примеры храбрости и самурайской чести.
— Они безумны!
Йоши повернулся к женщинам и сказал:
— Вы должны уйти с детьми, но ваша храбрость не будет забыта.
Он повернулся к Нами, положил руки на ее плечи и взглянул в ее печальные глаза.
— Ты должна уйти со всеми, — мягко сказал он. — Ты заберешь мое сердце с собой.
— Я хочу остаться… — умоляла она в отчаянии.
— Дорогая, ты не можешь помочь. Если ты останешься, останутся и все женщины. Мужчины будут беспокоиться за близких и не смогут сосредоточиться на своих обязанностях. Пожалуйста…
— Йоши, не покидай меня. Без оружия ты беззащитен. Как ты сможешь помочь солдатам? Пусть Юкийе бежит, ты тоже иди. Кисо не сможет обвинить тебя, если ты последуешь примеру начальника гарнизона. Ты всего лишь советник.
— Нами, ты знаешь, это невозможно., Мы с Юкийе остаемся. Это единственный достойный выход, приличествующий каждому из нас.
Йоши вновь обратился к Юкийе:
— Иди! Иначе, как это ни прискорбно, я буду вынужден взять тебя под арест.
— Пошел ты к Эмме-О! Ты поплатишься за свое насилие, — пробормотал Юкийе.
Его нос и губы дернулись с выражением, придавшим ему вид загнанной в угол крысы. Он прокричал приказ своему юному спутнику и людям, на которых он навьючил свое имущество.
Йоши бесстрастно смотрел, как сгружались коробки и свертки. Он подождал, пока Нами и остальные не миновали задние ворота, и, оставшись наедине с Юкийе и мальчиком, сказал почти сочувственно:
— Бросьте коробки. Они могут вам больше не понадобиться. Наше предназначение определено кармой.
Юкийе молча последовал за Йоши.
День близился к концу, а со стороны врага не наблюдалось никаких действий. Тени удлинялись, загорались факелы, обе стороны готовились к бессонной ночи.
Были распределены пайки. Йоши постоянно находился среди людей, подбадривая их советами и беззлобными шутками.
— Врагов — сотня на каждого из нас, но мы хорошо защищены, — говорил он одной группе. — Взятие нашего лагеря будет им очень дорого стоить, в конце концов они отступят. С нами — надежда на жизнь и уверенность в славе.
— Наши имена будут вписаны в историю, — говорил он другой группе. — Останемся мы в живых или погибнем, цена, которую мы потребуем за эту долину, обеспечит нам вечную славу.
Юкийе прятался за частоколом Хиюти-дзё. Йоши принял меры предосторожности, оставив с ним отряд солдат. Время от времени отряд проводил его по периметру линии обороны. Даже когда солдаты приветствовали появление генерала, лицо Юкийе продолжало сохранять несчастное выражение.
Утром двадцатого дня Коремори атаковал. Волна за волной всадники галопом мчались к водной преграде, осыпая защитников градом стрел. Лошади, гибнущие на подводных кольях, окрасили воду в красный цвет. Защитники, скрывшись за баррикадами, уничтожили сотни самураев раньше, чем те смогли перелезть через колья и выйти на берег. Некоторые бойцы пересекали ров, принуждая своих коней карабкаться по насаженным на колья телам мертвых лошадей. Они кружили по берегу, стремясь вступить в бой с невидимым врагом. Их легко поражали спрятанные лучники.
Коремори в ярости наблюдал, как гибнет цвет его войска.
— Остановитесь! — закричал он, размахивая мечом. — Остановитесь и перестройтесь!
До того как команда была выполнена, во рву погибла еще сотня человек. Большинство пало жертвами смертоносных стрел или подводных кольев, некоторые были затоптаны потерявшими всадников лошадьми, некоторые были сброшены с седла и утонули в кровавой жиже.
Первый штурм стоил Коремори почти четырехсот конных самураев. Защитники потеряли двенадцать человек, павших жертвами стрел, слепо проникавших через оборонительные сооружения.
Люди Йоши ликовали. Упиваясь успехом, они забывали о своем ненадежном положении. Многие из бывших крестьян впервые ощутили вкус победы. Еще бы! Они победили профессиональных солдат Тайра. Временно.
Нами наблюдала за сражением из потайной пещеры на склоне горы. В дороге она отстала от группы беженцев и направилась к низкорослой сосне.
Когда последний беглец скрылся из виду, ее муки усилились. Я безумна, подумала она. Я не могу помочь Йоши. Я мучаю себя, наблюдая, как гибнут люди. В конце концов Йоши тоже погибнет. Что я смогу сделать тогда? Хватит ли у меня силы отрезать его голову, чтобы спасти его имя от позора? Я не знаю.
При мысли о том, что она, возможно, должна будет сделать, у нее во рту появился кислый привкус, заболел живот. Даже если это будет стоить мне жизни, подумала она, я сделаю все, что нужно. Но, может быть, Йоши останется в живых. Вдруг он сейчас нуждается во мне? Я не смогу дальше жить с мыслью о том, что сбежала, не узнав исхода битвы.
Нами сглотнула комок, вставший в горле, глубоко вздохнула и заставила себя взглянуть в долину. Невероятное зрелище вновь убедило ее в безнадежности положения Йоши. Сотни мертвых самураев почти не уменьшили огромной орды Тайра; их армия покрывала дно долины, насчитывая десятки тысяч. В противоположность им, она видела внизу ничтожно малое число защитников. Восемьсот человек прятались за баррикадами, расположенными дутой длиной в четверть мили вдоль внутренней стороны рва. Она видела всю панораму. Ров начинался от водопада на юго-западе, огибал лагерь и исчезал в густом лесу у подножия Хиюти-ямы.
Нами осматривала лагерь, ища Йоши. Несколько раз ей казалось, что она узнает его, но фигуры находились слишком далеко, чтобы быть уверенной.
Нами не видела первой пробной атаки Коремори, но она стала свидетельницей последнего сражения, ужасного, бессмысленного истребления человеческих жизней, Нами было больно думать, что некоторые из тех, кого она видела умирающими ужасной смертью, были ее прежними знакомыми при дворе в Киото. Она почувствовала, что в уголках ее глаз появляются слезы. Неужели это было всего несколько дней назад — она рассматривала красно-черную бабочку и сочинила о ней танку? Человеческие жизни не менее эфемерны, чем жизни бабочек.
Нами рассматривала яркие пятна знамен, отмечавших штабы императорской армии, откуда, как она видела, веером выскакивали лошади и мчались к ставкам различных подразделений. Соединения отделялись от центрального сгустка армады, чтобы занять позиции вокруг дуги рва. До сих пор силы наступающих были направлены на центральный изгиб рва, где концентрировались защитники крепости.
Внизу Нами увидела людей Йоши, спешащих усилить фланги. Теперь защитники рассеялись по всему периметру рва, стремясь противостоять плотно сгрудившейся массе всадников армии Тайра.
Коремори дал сигнал, и тысяча конников взбаламутила воду, атакуя с фронта и флангов единой стеной.
Лицо Нами исказилось от ужаса. Смогут ли оборонительные сооружения выдержать эту бешеную атаку? Прежде чем первая тысяча всадников достигла подводных кольев, вторая тысяча вошла в ров, и третья готовилась последовать за ней.
Первые животные захрипели от боли, когда острые шесты вонзились им в брюхо. Они старались откачнуться назад, стянуть себя с кольев, но лишь насаживались на них дальше, под давлением напирающей сзади массы. Поверхность рва вновь окрасилась в красный цвет. Вода запенилась под копытами скакунов второй волны. Охваченные паникой животные чувствовали запах крови и слышали страшные хрипы. Они попали в ловушку между кровавым месивом впереди и мощным напором третьей волны сзади. Это зрелище напоминало ад — воины с воплями падали в воду, их наталкивали на колья лошади с обезумевшими глазами.
Нами заткнула уши, чтобы не слышать криков умирающих.
Около двухсот человек и вдвое меньше животных достигли другого берега. Большинство храбрецов погибли прежде, чем они смогли добраться до баррикад. Нами насчитала около двух дюжин самураев, вскарабкавшихся на стены, чтобы сразиться с защитниками лагеря в рукопашном бою.
Самураи были более искусными фехтовальщиками, чем крестьяне. Им пригодился многолетний опыт. Прежде чем пал последний из нападавших, они уложили вдвое больше людей Йоши.
Ров был запружен телами и тушами так, что течение уже не очищало его. Более сотни людей и лошадей висели на кольях. Течение медленно вращало их трупы, из выпотрошенных тел вытекали красные струи.
Командиры Коремори протрубили к отступлению. Они потеряли значительную часть своих лучших бойцов. Защитники лагеря также понесли заметный урон, потеряв пятьдесят человек, что сделало оборону периметра рва еще тоньше.
Военная удача вновь улыбнулась Йоши, но Коремори мог себе позволить потерять сто человек на каждого из его людей. Крепость была обречена. Это не вызывало сомнений.
ГЛАВА 46
Юкийе наблюдал за атакой из-за мощных оборонительных сооружений крепости Хиюти-дзё. Он съежился от страха, его руки тряслись, и подбородки дрожали, но он еще не полностью потерял голову благодаря тому, что его все еще защищал частокол и ворота с тяжелыми засовами. В поле зрения генерала находилось все пространство битвы, и он знал, что лагерь падет.
Когда люди Коремори отступили и агонизирующие крики раненых утихли, Юкийе отошел от окна и, скрестив ноги, сел в углу, глядя безумными глазами на своего юного приятеля. Мальчик беспокойно заерзал под взглядом Юкийе; он с радостью принимал дарованные ему милости, но сейчас боялся этого толстого человека.
Юкийе был сильно обеспокоен, опустошен страхом перед врагом и гложущей его ненавистью к Йоши. Он сидел в угрюмом молчании, затем вдруг начал наборматывать что-то себе под нос, издавая нечленораздельные звуки, выкрикивая громкие ругательства, яростно шипя и жалобно подвывая.
Мальчик отодвинулся подальше. Охранники, стоящие у входа, поглядывали на Юкийе с плохо скрываемым презрением.
Незадолго до битвы появился Йоши и потребовал, чтобы Юкийе покинул свое убежище и присоединился к воинам. Юкийе бесстыдно плакал, ссылался на болезнь и наконец свалился на пол, обмочившись. Йоши сочувственно похлопал его по плечу, и это разозлило Юкийе больше, чем взгляды неприкрытого отвращения, получаемые им от охранников. И мальчик избегает его прикосновений, как будто стыдится его. Они за это поплатятся. Они будут гореть в самом жарком подземном аду.
Юкийе переключил свое внимание на себя. Его фиолетовое платье сидело криво и было покрыто пятнами; его черная шелковая шляпа потеряла форму и запылилась; его широкие придворные штаны цвета морской волны были влажными и мятыми. Юкийе считал себя утонченным человеком, внимательным к сочетаниям цветов и чувствительным к духам. Он покраснел от ужасной картины, которую являл собой.
Тщеславие победило страх. Идет битва или нет, он не должен оставаться в таком прискорбном состоянии.
— Эй… солдат! — позвал он начальника охраны. — Мне нужно переменить одежду.
Охранник неприятно улыбнулся:
— У нас приказ держать вас здесь, если вы не решите присоединиться к своим войскам.
Юкийе опустился обратно в свой угол. Эти варвары наслаждаются его унижением. Ему нужно спасать себя самому; он должен придумать, как повернуть колесо фортуны. Если нынешнее положение сохранится, это может привести к окончательному бесчестью и, вероятнее всего, — к смерти. Он должен преодолеть страх, иначе его ждет гибель.
Затем… в голове немного приободрившегося толстяка возник неожиданный замысел, который поможет отомстить за все зло, причиненное ему Йоши, и навсегда окутает тайной его бесчестное поведение во время битвы. Он снова обратился к охраннику:
— Позовите ко мне генерала Йоши! Я решил оказать ему полную поддержку. Однако мне нужно сменить одежду. Я не могу появиться перед войсками в таком виде.
Охранник переглянулся с товарищами:
— Позовите генерала Йоши. И прошептал в сторону:
— Хватит этой унизительной службы. Если Юкийе примет командование, мы будем свободны. Я хочу присоединиться к моим товарищам.
Охранники согласились. Никто из них не хотел охранять Юкийе; все горели желанием драться. Послали на поиски Йоши. Тот находился возле баррикад, помогая раненым. Йоши сделал посланцу знак подождать, пока он не закончит перевязку.
Йоши оделся для битвы в полное боевое облачение, называемое рокугу, — шесть видов защитного снаряжения. Тело генерала облегал составной панцирь, выполненный из легкого металла и прочных кожаных полос. В него входили ёрои — защита для шеи; кабуто и хоатэ — шлем и маска для лица; котэ, суне-атэ и коси-атэ — щитки для рук, голеней и бедер. Вместо мечей он носил боевой веер, который использовал для руководства действиями подразделений вместо указующего жезла.
— Постройте убежище из этих бревен, — приказал он, поднимаясь с колен. — Тяжелая крыша защитит раненых от стрел Коремори.
Завтра они умрут, но сегодня, пока гарнизон сражается, Йоши чувствовал ответственность за каждого человека, находившегося под его командованием.
Когда строительство лазарета пошло полным ходом, Йоши повернулся к охраннику и сделал ему знак говорить.
Охранник почтительно поклонился.
— Господин, — сказал он, — генерал Юкийе требует вашего присутствия в крепости.
Йоши нетерпеливо ответил:
— Я не могу тратить время на его глупость.
Впрочем, он тут же пожалел о своем раздражительном тоне. Он устал от напряженного дня. Солдат ни в чем не виноват. Проклятый Юкийе!
— Хорошо, — сказал он более спокойно и поинтересовался, чего Юкийе хочет от него.
— Он хочет присоединиться к войскам, — ответил охранник.
Йоши стыдился за Юкийе. Этот человек был самураем, дядей Кисо и Йоритомо. Йоши обязан оказывать ему уважение, хотя бы во имя его семьи. В пылу сражения Йоши заставил себя забыть о своих обязательствах перед императором. Надежда на то, что Юкийе будет играть положенную ему роль, снимала с него бремя руководства сражением. Помощь Юкийе освободила бы Йоши, позволив ему сосредоточиться на том, чтобы выжить. Йоритомо и Го-Ширакава должны узнать о битве при Хиюти-яма. Брови Йоши разгладились, внутреннее напряжение стало спадать.
— Скажите генералу Юкийе, что я не могу оставить людей. Ожидается еще один штурм. Передайте генералу мои поздравления и проследите, чтобы он присоединился к своим людям на баррикадах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50