Нами задумчиво кивнула. У нее не было жизненного опыта Йоши, но и ей этот пейзаж напомнил о днях, когда она была наивной и счастливой. В детстве Нами часто бывала на песчаном берегу с кормилицей и смотрела, как работницы солеварни ведут свой бесконечный хоровод. Стихи Йоши вызвали у молодой женщины слезы на глазах. Нами никогда не трудилась физически, но сейчас, после долгих дней тяжелого путешествия, она могла понять, каково приходится этим несчастным созданиям. Она вытерла лицо рукавом дорожной одежды и почувствовала, что прикосновение грубой ткани словно очистило ее душу.
— Я хочу взглянуть на дядюшкин замок, прежде чем мы покинем Окитсу, — сказала Нами.
— Это может увеличить грозящую нам опасность, — отозвался Йоши, — но мне кажется, будет неуважением к дому нашего детства, если мы не заглянем туда.
Старый замок Окитсу располагался на плоской вершине невысокой горы в полутора километрах от дороги Токайдо. Путешественники поднялись по каменистой дороге, минуя храм Сейкен-дзи, где Йоши когда-то молился. Когда они добрались до лужайки, на которой стоял замок, подступил вечер. Йоши и Нами обогнули купу берез, означавшую поворот тропы! Сейчас им откроется вид на родные ворота!
Путники замерли в удивлении: высокая стена, некогда окружавшая замок, превратилась в кучу извести и поросших травой камней. Ворота исчезли, на их месте едва виднелась балка-порог.
Замок сгорел до основания, и вокруг развалин вырос молодой лес. При виде этого запустения Йоши почувствовал, как горе сдавило ему грудь. Князь Фумио так гордился своим деревенским поместьем, он возводил его с любовью и терпением. А теперь то, что было одним из первых архитектурных ансамблей провинциальной Японии, стало кучами пепла и камня, чем-то инородным среди деревьев и кустов, шелестевших вокруг.
Там, где когда-то находился сад, кто-то разбил лагерь. Повозки и палатки были расставлены без всякого порядка, лошади и волы лениво двигались в лучах вечернего солнца, пережевывая траву. Йоши и Нами молчали, охваченные противоречивыми чувствами. Ни он, ни она не хотели произнести первое слово, боясь потерять контроль над собой. В это время к ним вразвалку подошел какой-то низенький толстый человек.
— Что вам нужно? — спросил он воинственным тоном.

ГЛАВА 25
Ноги у коротышки были кривые, брюшко вылезало из-под пояса. На круглом толстощеком лице выделялся красный нос — признак того, что толстячок не отказывал себе в удовольствии выпить.
— Это наша стоянка. Мы не желаем видеть здесь посторонних, — объявил он.
Коротышка был без оружия и не намного выше Нами. Его угрожающий голос звучал грубо.
Йоши самым мягким тоном, на который был способен, представился ему как самурай, путешествующий со слугой, и попросил разрешения переночевать.
— У нас не гостиница, — отказал коротышка. — Ниже, в Окитсу, есть дома, где можно остановиться на ночлег.
— Но уже почти стемнело, — спокойно ответил Йоши расшумевшемуся коротышке. — Мы хотели бы остаться здесь. Мы никому не помешаем.
— Да что вы говорите? — не унимался тот. — Откуда вы знаете, что мне мешает, а что нет? Словом, нечего толковать…
Он отвернулся от путешественников и крикнул:
— Шите, Шите, иди скорее сюда!
Высокий, хорошо сложенный юноша, которому подходило его имя — «шите», что значит «герой», — прибежал от одной из палаток на зов, едва не спотыкаясь от спешки.
— Да, Охана, я слушаю, — не успев отдышаться, проговорил он, поправляя свои хакама.
— Вышвырни этих нарушителей покоя с нашей стоянки, — приказал Охана тоном, не допускающим возражений.
— Но… Охана, мы же не купили эту землю и… Шите неуверенно взглянул на самурайскую одежду Йоши, на снаряжение его коня, стоявшего рядом.
— Мы ищем приюта и только, — сказал Йоши, но сделал Нами знак встать сзади него.
Она удивленно посмотрела на Йоши, но все-таки повиновалась. Йоши продолжил:
— Мы когда-то жили возле этого замка, и нам хотелось бы знать, что привело его в такой прискорбный вид. Может быть, вы имеете сведения об этом?
Юноша по имени Шите охотно ответил:
— Говорят, прежний хозяин поместья много лет назад бежал в Киото. Здешние крестьяне заняли его замок и поля. Однажды замок загорелся, и бездельники так растерялись, что дали ему сгореть дотла. Большинство крестьян давно разбежалось отсюда. Кое-кто остался, обрабатывает соседние поля, но таких немного. А мы всего лишь бедные бродячие актеры, играем «Дэнгаку». Мы останавливаемся здесь всегда, когда приезжаем в эти края.
— Спасибо, — поблагодарил Йоши. Шите повернулся к Охане.
— Пожалуйста, позвольте им остаться, — попросил он. — Они не желают нам зла.
Охана хрипло откашлялся. Он чувствовал облегчение от того, что ссоры не случилось: Шите, несмотря на свои имя и внешность, не был способен на геройские дела.
— Пусть ночуют на поляне подальше от наших палаток, — уступил Охана. — Нам надо репетировать, и я не хочу, чтобы они нам мешали.
Шите был доволен, как щенок, которому почесали брюшко.
— Вы можете остаться, — объявил он радостно. — Добро пожаловать в театр мастера Оханы.
Йоши и Нами разбили свою палатку возле руины наружной стены двора.
— Отказавшись от ссоры, мы добились своего, — сказал Йоши. — Где бы мы ночевали, если бы я вынул меч?
Нами ответила стихами:
Закаленный меч
Скрывается от света,
А путники спят,
Видя сны о прошлых днях,
Когда меч не был красным.
— Да, — похвалил ее Йоши. — Дни нашего невинного детства действительно остались в прошлом. Я могу попытаться вернуть себе первозданную чистоту души, но понимаю, что тогда мне придется искупать свою вину и расплачиваться за смерти, причиной которых я стал.
— Ты несправедливо обвиняешь себя. В жизни самурая часто бывает так, что нужно убить кого-то ради сохранения своей жизни… или чести.
— И тем не менее я хочу встать на новый путь: старый путь всегда приводил только к горю. Я не могу забыть о судьбе дяди Фумио.
— Ты не был в том виноват. Может быть, однажды мы узнаем, кто убил его и почему…
— Ты сомневаешься, что его убили из-за меня?
— Йоши, твои враги были его друзьями. Зачем им делать это?
— Чтобы досадить мне, они способны сделать все что угодно: убить Фумио, мою мать, тебя. Нами, им нужна моя голова. Я не боюсь за себя и с радостью отдал бы жизнь за тебя и матушку, но я должен теперь помнить о поручении императора. Ответственность за судьбу Японии лежит на моих плечах, и я считаю, что, если отложу мечи в сторону, боги позаботятся, чтобы моя задача была успешно выполнена.
Утром Йоши и Нами наблюдали за репетицией актеров. Бродячие труппы вроде театра Оханы кочевали по сельским местностям, давая представления на рисовых полях, в замках провинциальных князей и веселых кварталах маленьких городков. Представление было примитивным: маленькие сценки, грубые песни и акробатические номера.
В один момент Йоши шепнул Нами:
— Я уверен, что мог бы проделать все их трюки не хуже.
Она ответила с издевкой:
— Да уж, подходящее занятие для великого мастера фехтования!
К полудню влюбленные снова были в пути, Йоши настоял на том, чтобы ненадолго посетить храм Сей-кен-дзи.
Слава Амиде, храм не изменился. Йоши встал на колени перед статуей Будды и стал молиться, чтобы божественная мудрость направила его по верному пути. Он повторил свою клятву не обнажать меча для боя. Наконец, очистив душу, он вернулся к Нами, и они двинулись дальше по тропе, выходившей на дорогу Токайдо.
Йоши и Нами старались пробираться вдоль берега, держась в стороне от городов и провинциальных застав. Пересекая полуостров Ицу, они увидели Фудзияму, Вершина священной горы была белой и резко выделялась на темно-синем небе. Из кратера вулкана вырисовывались белые и серые струи дыма. Эти траурные цвета так взволновали Йоши, что он сложил стихи:
Над Фудзиямой
Дыма белые флаги
Напоминают
Прохожим, как мир хрупок,
Но их не долго помнят.
Нами кивнула: сравнение белых струй дыма с трауром и со знаменем Минамото и напоминание о непрочности жизни вызвали у нее тоску по прошлому. Направляя своего пони вслед за гнедым Йоши, она думала о своей жизни. Она покинула императорский двор, где все было ей знакомо, ради путешествия в неизвестность. Ее жизнь в столице действительно была скучной и полной ограничений, но было и то, что вознаграждало Нами за тоскливые часы одиночества: приятельницы, с которыми она могла делиться своими самыми сокровенными мыслями, добрые отношения с императрицей, которая хорошо обращалась с ней. Нами бросила столицу ради неверного счастья быть вместе со своим могучим защитником и нежным возлюбленным.
Она любила Йоши, любила его мощь, славу и уважение, с которым относились люди к лучшему бойцу на мечах во всей империи! Но теперь Йоши становился другим. Он убил своего отца, убил мальчиков из охраны, убил монахов и обвиняет себя в смерти Фумио, — все словно нарочно складывается так, чтобы отвратить Йоши от жизни, которую он вел до сих пор и которую она хотела с ним разделить.
Нами не была уверена, что Йоши прав, решив расстаться с мечом. Из-за этого и ее жизнь оказалась под угрозой. Женщина самурайского сословия не имела права требовать у мужа отчета в его поступках, но Нами не была обычной светской дамой. В детстве жизнь в имении дяди сделала ее независимой. В Киото она оттолкнула от себя многих фрейлин двора тем, что не стесняясь высказывала свое мнение и судила обычаи предков. В самом деле, что за вздор — молчать и повиноваться мужу?! Нами не всегда побеждала в своей одинокой борьбе против могучей силы традиции: на какое-то время она подчинилась требованиям Чикары и играла роль его покорной супруги. Но считала это время бесполезно потерянным.
Теперь она находится с Йоши по собственному выбору. Она терпит грубую одежду и лишения дорожной жизни потому, что Йоши относится к ней как к равной. И потому она чувствует, что имеет право на то, чтобы Йоши считался с ней, принимая решение, которое касается их обоих.
Нами очень расстроилась, узнав, что Йоши поклялся отказаться от меча, не посоветовавшись с ней. Он говорит, иногда для того, чтобы избежать схватки, нужно больше доблести и силы, чем для того, чтобы сражаться. Он говорит еще многое, и Нами согласна с ним, но все-таки сомнения немного подтачивают ее веру в любимого. Неужели Йоши теряет свое мужество?
Нами отогнала эту мысль, как только она возникла.
В следующие три дня не случилось ничего особенного. Лошади медленно брели по дороге все светлое время суток. Нами погружалась в мечты, чтобы не замечать бесконечных часов пути через поля, вересковые пустоши, заросли бамбука и песчаные отмели. Одну ночь влюбленные провели в бедной рыбачьей деревне, пропахшей морем и сухой рыбой. На следующую ночь, уже по другую сторону перешейка, соединявшего полуостров Ицу с материком, Йоши и Нами остановились в столице провинции Ицу, в большой гостинице, имевшей все удобства. Нами смертельно устала после целого дня пути, но Йоши решил оставить ее одну, объявив, что он ненадолго уйдет помолиться у алтаря Мишима, который находился за чертой города.
Тогда-то влюбленные первый раз поссорились. Позже Нами объяснила свою вспыльчивость трудностями пути. К накопившейся усталости и неудобствам прибавилась боль в нижней части живота. Нами испугалась, что скоро у нее начнутся месячные кровотечения, во время которых женщина считается нечистой. Если это произойдет до их приезда в Камакуру, им придется прервать путь. Ей надо будет провести в одиночестве несколько дней, пока не кончится время нечистоты.
Усталая и болезненно чувствительная, Нами с нарастающим раздражением слушала Йоши.
— Я иду к алтарю Мишима, чтобы подтвердить мой обет перед синтоистским богом Хатшиманом, — объявил он.
— Еще и синтоистский алтарь? Ты уже подтвердил свой обет в буддийском храме Сейкен-дзи. Может быть, когда мы приедем в Камакуру, мой муж превратится в монаха? Ты стал проводить больше времени с богами, чем со мной!
Нами почувствовала, как непрошеные слезы потекли по ее щекам; И что только заставило ее сказать такое? Она готова была откусить свой язык, но слова были сказаны, и злой дух, который внушил их, не позволит ей взять их назад.
На лице Йоши отразилось такое огорчение, что сердце Нами тут же растаяло. Потом она увидела, что его челюсти сжались и лицо приняло знакомое ей упрямое выражение.
— Разве я когда-нибудь пренебрегал тобой? — спросил он. — По-моему, нет. Если я считаю нужным повторить свой обет перед Хатшиманом, то лишь потому, что путь, который я выбрал, — трудный путь. Мы живы. Мы в безопасности. Путь мира требует жертв от идущих по нему.
Йоши заговорил тише, и в его голосе послышалась боль:
— А сейчас я должен уйти. Отдохни до моего возвращения.
Йоши покинул комнату, из вежливости не поворачиваясь спиной к Нами, но стараясь не встречаться с ней взглядом.
Нами подняла руку, чтобы остановить его и извиниться. Слишком поздно. Она увидела только темную, словно тень, фигуру, растворившуюся в ночи.
Нами упала на свой футон. Как она могла говорить с любимым так необдуманно? Это было так некрасиво, так не похоже на нее. Она лежала, глядя в потолок и мучаясь от противоречивых чувств.

ГЛАВА 26
Пока Нами беспокойно ворочалась на своей постели, не в силах уснуть, Йоши задумчиво брел к алтарю Мишима. Ветер шевелил белые флажки на коротких, около двенадцати сантиметров, древках, воткнутые в землю по обеим сторонам дороги. На каждом флажке было имя бога Хатшимана и имя того, кто просил у него помощи.
Алтарь Мишима был одним из древнейших святилищ бога войны Хатшимана. Его часто навещали путники, проезжавшие по дороге Токайдо. Йоши уже смутно различал очертания храмовой постройки: святилище в стиле Тайши — прямоугольной формы, с большой колонной в центре.
Йоши совсем не смущало, что он идет поклониться Хатшиману у синтоистского алтаря всего через несколько дней после того, как возносил молитвы Будде в Сейкен-дзи: он, как и все японцы, одинаково почитал Будду и синтоистских богов.
Йоши поднялся по некрашеным деревянным ступеням, снял обувь и совершил очистительное омовение в водоеме возле главного входа. Внутри святилища стояли освещенные сосновыми факелами статуи Хатшимана и его легендарного сподвижника Такенути-но-Сукуны. Святилище было пусто, если не считать пожилого монаха, который молча молился в темном углу. Ступив под своды храмовой постройки, Йоши ощутил душевный покой — впервые со времени трагического поединка с князем Чикарой. Такенути-но-Сукуна символизировал долгую жизнь, и его соседство с Хатшиманом, богом войны, показалось Йоши хорошим предзнаменованием.
Мастер боя мучился противоречивыми чувствами с той ночи, когда узнал о своем родстве с князем Чикарой. Теперь, опускаясь на колени перед алтарем, он вспомнил о поединке и обо всем, что произошло с тех пор.
Колесо судьбы поворачивалось самым непредсказуемым образом. Йоши никогда не считал себя религиозным, но учение синто говорило, что почитать предков очень важно, и он верил в это. Каждым домом управляли духи предков живущей в нем семьи, неисчислимое множество духов умерших управляло миром живых: они сопутствовали человеку всегда — днем, ночью, весной, летом, осенью, зимой, они распоряжались дождями, снегопадами, землетрясениями, лавинами, грозами и пожарами. И если даже предков нужно просить о милости, какое преступление, по учению синто, может быть хуже отцеубийства? Даже буддисты считали его одним из пяти величайших грехов. Йоши задвинул воспоминание о своем преступлении в самый темный и дальний угол своей памяти, однако оно не переставало влиять на его жизнь. После того рокового поединка Йоши потерял уверенность в себе, с тех пор несчастье следует за ним повсюду. В какую сторону ему теперь направиться? Как жить, чтобы не погубить тех, кого он любит? Он перестал быть прежним невозмутимым сенсеем.
Да, это поединок с Чикарой стал причиной его душевного непокоя. Убив его, Йоши решил пользоваться мечом, но не начинать схватку первым. Потом на его глазах погиб Хироми, и он убил мальчиков из охраны Кийомори. Хотя Йоши убил этих детей защищаясь и чуть не погиб сам, он начал сомневаться, следует ли ему вообще браться за меч. Путь меча каждый раз, когда Йоши вступал на него, неизбежно вел к смерти, косившей одинаково виновных и невинных.
Когда Го-Ширакава спросил Йоши, готов ли он подвергнуть себя смертельной опасности ради империи, Йоши, не сомневаясь, ответил «да». Но его задача станет еще труднее, если он откажется от меча. И Нами будет хуже защищена. Она и он сам будут отданы на милость таких людей, как разбойник Кисо. Кисо?.. Кисо — распространенное имя, в провинции Шинано проживают сотни мужчин с таким именем. Что, если встреченный ими негодяй и есть Кисо Йошинака, союзник Йоритомо? Йоши в таком случае придется оценивать его качества и пригодность для Го-Ширакавы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50