– Один не может оправиться, так решили попробовать вдвоем, – смеясь, сказал Чжан Цин. – Да пусть вас хоть десять человек придет, все равно толку не будет.Он не проявлял ни малейшего страха или замешательства и, сидя на коне, держал наготове два камня. Первым к нему приблизился Лэй Хэн. Чжан Цин замахнулся. Всем своим видом он походил в этот момент на знаменитых героев с горы Чжаобаошань. Камень угодил Лэй Хэну в лоб, и он повалился на землю. Чжу Тун бросился на помощь товарищу, но в этот момент другой камень, пущенный Чжан Цином, попал ему прямо в шею.Увидев, что его товарищи ранены, Гуань Шэн ощутил в себе прилив необычайной силы, вращая своим мечом «черного дракона», припустил огненно-рыжего коня и бросился на выручку Чжу Туну и Лэй Хэну. И вот, когда он возвращался с ними в свой отряд, Чжан Цин снова метнул камень. Тогда Гуань Шэн выбросил вперед меч, чтобы защититься, и камень ударился о рукоятку меча. Удар был настолько сильным, что во все стороны полетели искры. После этого Гуань Шэн потерял всякое желание продолжать бой и, повернув коня, поскакал в отряд.Наблюдая за всем происходившим, Дун Пин Полководец с двумя пиками думал: «К Сун Цзяну я присоединился совсем недавно, и если сейчас не проявлю себя как искусный воин, то мне стыдно будет возвращаться в лагерь».И, решив так, он взмахнул своими пиками и вихрем вылетел из рядов. Увидев его, Чжан Цин стал отчаянно браниться:– Мы с тобой служили в соседних областях, которые всегда были дружны между собой. Наш долг уничтожать разбойников, и мы честно выполняли его. Почему же сейчас ты изменил императору и стал мятежником? Неужели тебе не стыдно?!Но эти слова вызвали у Дун Пина лишь гнев, и он ринулся на Чжан Цина. Оба всадника одновременно подняли свое оружие и съехались. Только и видно было, как вихрем кружились четыре руки. Примерно на седьмом кругу Чжан Цин повернул своего коня и помчался прочь.– Других-то ты сразит своим камнем, а вот посмотрим, попадешь ли в меня! – кричал Дун Пин.Тогда Чжан Цин, в левой руке держа пику, правой достал из шелкового мешка камень. И стоило ему замахнуться, как камень полетел прямо в противника. Но Дун Пин был очень ловким и поэтому успел отбить камень. Чжан Цин метнул второй камень. Однако и на этот раз Дун Пин уклонился от удара. Тогда Чжан Цин стал волноваться и помчался к левому флангу своего отряда. Дун Пин преследовал его по пятам. Расстояние между противниками было настолько близким, что голова лошади Дун Пина касалась хвоста коня Чжан Цина. Тут Дун Пин нацелился противнику в спину, в то место, которое находится против сердца, и выбросил свою пику вперед. Но Чжан Цин моментально пригнулся к стременам, и Дун Пин промахнулся. Чжан Цин в этот момент ухватился за копье Дун Пина. Теперь их лошади уже скакали рядом. Вдруг Чжан Цин отбросил свою пику, обеими руками обхватил Дун Пина и вместе с его пикой стал тащить на себя, однако сдвинуть Дун Пина с места было нелегко, и между ними началась борьба.И вот, размахивая своей секирой, на помощь Дун Пину помчался Со Чао. Одновременно из рядов противника выскочили на конях Гун Ван и Дин Дэ-сунь и, преградив путь Со Чао, завязали с ним бой. Кони противников сплелись в один клубок, и они так же, как Чжан Цин и Дун Пин, уже не могли оторваться друг от друга. В этот момент из рядов выехали четыре главаря: Линь Чун, Хуа Юн, Люй Фан и Го Шэн, которые бросились выручать Дун Пина и Со Чао. В руках каждого были копье и пика.Чжан Цин, видя, что дело плохо, оставил в покое Дун Пина и ускакал к своим войскам. Однако Дун Пин, забыв о всякой осторожности и даже об искусстве Чжан Цина метать камни, стал преследовать своего противника. А Чжан Цин тем временем зажал в руке камень и, подождав, пока враг приблизится к нему, с криком: «Лети!» – метнул его. Но Дун Пин и на этот раз успел уклониться, и камень пролетел мимо, едва задев кончик уха. Но после этого Дун Пин сразу же вернулся в свой отряд. Со Чао также перестал преследовать Гун Вана и Дин Дэ-суня и поспешил к своим. В этот момент Чжан Цин опустил пику, достал камень и метнул его в Со Чао. Со Чао хотел увернуться, но не успел, и камень попал ему прямо в лицо, кровь так и брызнула. Тогда Со Чао, схватив свой топор, вернулся в отряд.Между тем Линь Чун и Хуа Юн преградили дорогу Гун Вану, а Люй Фан и Го Шэн вели борьбу против Дин Дэ-суня. Гун Ван был в полной растерянности. Он метал свои летающие копья, но не мог попасть ни в Хуа Юна, ни в Линь Чуна. И так как у Гун Вана не было больше никакого оружия, то Линь Чуну и Хуа Юну удалось захватить его живым и привести в лагерь. Дин Дэ-сунь, вращая своим летающим трезубцем, не на жизнь, а на смерть бился с Люй Фаном и Го Шэном. Он не ожидал, конечно, нападения со стороны Янь Цина и не приготовился к защите. А Янь Цин, наблюдая за боем, думал: «Пятнадцать наших военачальников уже потерпели поражение. Что станут говорить о нас, если мы так и не захватим ни одного противника?»И тут, отложив в сторону свою палицу, он взял в руки арбалет, приложил к тетиве стрелу и пустил ее. Тетива зазвенела, и стрела попала прямо в ногу коня Дин Дэ-суня. Конь рухнул на землю, Люй Фан и Го Шэн тотчас же схватили Дин Дэ-суня… Чжан Цин хотел броситься ему на помощь, но, не в силах противостоять такому огромному количеству противников, вынужден был, захватив Лю Тана, вернуться в Дунчанфу.Начальник округа с городской стены наблюдал за ходом боя и видел, как Чжан Цин один за другим поразил пятнадцать военачальников из Ляншаньбо. Не вернулись, правда, Гун Ван и Дин Дэ-сунь, но зато был захвачен Лю Тан. И вот начальник округа, прибыв в управление, преподнес Чжан Цину кубок вина и поздравил его с победой. На Лю Тана надели кангу и отвели его в тюрьму. После этого был устроен совет.А Сун Цзян тем временем отозвал свой отряд и распорядился сейчас же отправить Гун Вана и Дин Дэ-суня в Ляншаньбо. И вот, беседуя с Лу Цзюнь-и и У Юном, Сун Цзян сказал:– Я слышал, что в эпоху Пяти династий Ван Янь-чжан из Даляна еще до захода солнца поразил тридцать шесть танских полководцев. А вот сегодня Чжан Цин за короткое время одержал верх над пятнадцатью нашими военачальниками. Поистине, он своими способностями не уступает древнему полководцу Ван Янь-чжану. Человек он, несомненно, отважный и смелый.Все молча слушали, а Сун Цзян продолжал:– Но мне кажется, что Чжан Цин во многом зависит от Гун Вана и Дин Дэ-суня, которые служат ему поддержкой с флангов. И сейчас, когда мы лишили его этой опоры, можно будет подумать, как захватить его.– Вы можете быть совершенно спокойны, уважаемый начальник, – сказал тут У Юн. – Я внимательно следил за его действиями и уже кое-что придумал на этот счет. Но пока необходимо отправить наших раненых главарей в Ляншаньбо. А Лу Чжи-шэню, У Суну, Сунь Ли, Хуан Синю и Ли Ли передать, чтобы они выводили свои лодочные флотилии и пешие части, готовили подводы, оружие, лодки и коней и выступали вперед. Лодки и коней надо выслать вперед и выманить Чжан Цина. Тогда можно будет считать, что мы сделали большое дело!И У Юн сделал все необходимые распоряжения. А теперь надо рассказать еще о том, как в городе между Чжан Цином и начальником округа происходило совещание.– Хотя мы и выиграли два сражения, – говорил Чжан Цин, – однако основную силу разбойников не уничтожили. Сейчас следует послать разведчиков выяснить, что делается у противника, и тогда уже действовать.Возвратившись, разведчики доложили следующее:– С северо-восточной стороны вражеского лагеря прибыли большие обозы с продовольствием. Мы насчитали свыше ста подвод. На воде стоит больше пятисот лодок – больших и маленьких, груженных продовольствием и фуражом. Обозы и лодки движутся одновременно, их сопровождает несколько главарей.– Уж не замышляют ли чего-нибудь разбойники? – выслушав донесение, сказал начальник округа. – Как бы нам не попасться на удочку. Надо снова послать туда людей, чтобы точнее узнать, действительно ли они везут фураж и продовольствие.На следующий день разведчики сообщили:– Подводы действительно нагружены фуражом и продовольствием. Видно, как с них сыплется рис. А лодки хоть и крытые, но в просветах можно заметить сложенные мешки.– Сегодня вечером я выеду из города, – сказал тогда Чжан Цин, – и постараюсь захватить вначале подводы, а потом уж лодки. А вы, господин начальник, будете помогать мне. Таким образом, мы мигом захватим их.– Что ж, прекрасно! – воскликнул начальник округа. – Только смотрите будьте осторожны!После этого он распорядился как следует накормить бойцов и поднести каждому вина. Затем все оделись в боевые доспехи, навьючили мешки, и Чжан Цин, взяв свою длинную пику, тайком вывел из города отряд в тысячу человек.Этой ночью неполная луна светила тускло, зато звезды, которыми было усеяно все небо, сверкали особенно ярко. Не прошел отряд и десяти ли, как впереди показалось множество подвод, на которых были флажки с надписью: &»Зерно честных и справедливых людей из лагеря Ляншаньбо». Впереди шел Лу Чжи-шэнь, неся на плечах посох и волоча свою черную рясу.– Ну, эту лысую башку я раздроблю одним камнем! – крикнул Чжан Цин.Между тем Лу Чжи-шэнь притворился, что не видит своего противника, и продолжал большими шагами идти вперед. Он совсем позабыл о том, что нужно принять меры предосторожности. И вот, когда он шел, Чжан Цин, сидя на своем коне, крикнул: «Лети!» – и метнул камень прямо в голову Лу Чжи-шэня. Из раны хлынула кровь, и Лу Чжи-шэнь упал навзничь. В тот же момент все бойцы Чжан Цина с боевым кличем бросились вперед. Тогда У Сун, взмахнув своими кинжалами, рискуя жизнью, ринулся на выручку Лу Чжи-шэню. Бросив зерно, он побежал прочь, таща за собой Лу Чжи-шэня. Захватив подводы и убедившись, что они действительно нагружены зерном, Чжан Цин остался очень доволен, не стал преследовать Лу Чжи-шэня и, охраняя захваченный обоз, двинулся с ним в город.Такая удача очень обрадовала также и начальника округа. Он лично принял доставленное эерно. Чжан Цин решил сейчас же снова выступить, чтобы захватить еще лодки с зерном. Но начальник округа стал предостерегать его:– Смотрите, уважаемый командир, будьте осторожны!Чжан Цин вскочил на коня и, сделав крюк, очутился у южных ворот. В это время на реке можно было видеть бесчисленное множество лодок с продовольствием. Чжан Цин крикнул, чтобы открыли ворота, и с боевым кличем весь его отряд ринулся на берег. Но в этот момент все небо заволокло тучами и вокруг повис густой туман. Бойцы оглядывались, но в наступившей темноте не могли разглядеть даже своего соседа. Это действовала магия Гун-Сунь Шэна. Чжан Цин перепугался так, что у него даже в глазах потемнело. Он хотел уже отступать, но ни позади, ни впереди не мог найти дороги. То тут, то там раздавались воинственные кличи, но где находились войска противника, понять было нельзя.В это время Линь Чун во главе закованных в броню всадников погнал отряд Чжан Цина прямо к воде. А в реке в одну линию расположились восемь главарей – Ли Цзюнь, Чжан Хэн, Чжан Шунь, три брата Юань и два брата Тун. Все попытки Чжан Цина спастись оказались тщетными, и он был пойман братьями Юань, которые связали его и направили в свой лагерь. А командиры флотилии помчались доложить об этом Сун Цзяну.Между тем У Юн торопил всех главарей, как больших так и малых, наступать на город. Начальник округа, растеряв всех своих главарей, не мог, конечно, один устоять против разбойников. Вокруг города рвались ракеты, ворота были открыты. А начальник округа от страха не знал куда деваться. Отряды Сун Цзяна с боем ворвались в город и прежде всего освободили Лю Тана. Затем они раскрыли склады, часть продовольствия отправили в Ляншаньбо, а другую часть роздали населению. Начальника округа, поскольку он был человеком честным и не взяточником, не тронули.И вот Сун Цзян и его молодцы собрались в управлении округом. Вскоре командиры флотилии привели Чжан Цина. Не одного из присутствующих здесь ранил Чжан Цин, и все они от гнева скрежетали зубами, готовы были броситься на Чжан Цина и убить его. Однако Сун Цзян пошел ему навстречу и, извиняясь, проговорил:– Мои люди случайно оскорбили ваше достоинство, но я очень прошу вас не сердиться на них, – и он пригласил Чжан Цина пройти в зал.Однако не успел он договорить, как Лу Чжи-шэнь, у которого голова была обвязана платком, с посохом в руках ринулся вперед, горя желанием избить Чжан Цина. Но Сун Цзян рознял их, выбранив Лу Чжи-шэня, и заставил его отойти. Чжан Цин же, увидев, как справедлив Сун Цзян, почтительно склонился перед ним до земли и заявил о своей готовности служить ему. Тогда Сун Цзян взял чашку, выплеснул из нее вино и, разломав пополам стрелу, поклялся:– Дорогие друзья! Тому из вас, кто вздумает отомстить этому человеку, само небо не будет помогать, и он погибнет от меча.После этого уже никто из присутствующих не осмеливался что-нибудь сказать. Настроение поднялось, все стали шутить, смеяться и готовиться в путь. Тут Чжан Цин подошел к Сун Цзяну и посоветовал ему взять с собой проживавшего в Дунчанфу врача, который лечил лошадей. У него была двойная фамилия Хуан-Фу, а имя Дуань. Он хорошо разбирался в лошадях, знал, как их лечить в холод и в жаркую погоду, и когда прописывал какое-либо средство или же делал прививку, то не было случая, чтобы лошадь не поправилась. Тут с ним мог сравниться только древний Бо Лэ. Врач этот родом из Юйчжоу. Очень похож на иностранца. За голубые глаза и рыжую бороду его прозвали «Рыжебородым». В Ляншаньбо такой человек может принести большую пользу. Поэтому следует его пригласить и взять в лагерь также его семью.– Если Хуан-Фу Дуань согласится поехать вместе с нами, я буду счастлив! – сказал обрадованный Сун Цзян.Тогда Чжан Цин тотчас же сходил за врачом и представил его Сун Цзяну и остальным вождям. У него были голубые глаза с темными зрачками и опускающаяся пониже живота вьющаяся борода. Сун Цзяну очень понравилась его благородная внешность. В свою очередь Хуан-Фу Дуань был покорен учтивостью и справедливостью Сун Цзяна и выразил свою готовность отправиться вместе с ними в Ляншаньбо, что доставило огромную радость Сун Цзяну. После того как он произвел смотр своим отрядам, главарям был дан приказ подготовить к выступлению своих бойцов, а также обозы с продовольствием и ценностями. Итак, весь провиант, захваченный в этих двух городах, направлялся в лагерь. Войска двинулись в путь.В пути ничего особенного не произошло. Вскоре все прибыли в лагерь и собрались в зале Верности и Справедливости. Сун Цзян приказал освободить Гун Вана и Дин Дз-суня и, когда их привели, постарался утешить добрыми словами и хорошим отношением. Оба командира почтительно склонились перед Сун Цзяном до земли и выразили готовность служить ему. Прибывшему в лагерь Хуан-Фу Дуаню было поручено лечение лошадей.Дун Пин и Чжан Цин тоже стали главарями в горном лагере.Сун Цзян был очень рад и немедленно распорядился устроить в их честь пиршество. Все собрались в зале Верности и Справедливости и уселись по порядку. Предводителей было миого, как раз сто восемь человек. И вот Сун Цзян начал говорить:– С тех пор как мы собрались в горах, у нас куда бы мы ни ходили, нигде не было неудач. И все это благодаря покровительству неба, а не заслугам людей. То, что я стал вашим руководителем, этим я обязан исключительно вашей храбрости, уважаемые братья. А сейчас я хочу кое-что сказать вам и прошу вас выслушать меня.– Мы готовы выслушать ваши указания, уважаемый брат! – сказал У Юн.И тогда Сун Цзян, обращаясь к предводителям, стал рассказывать о своих дальнейших планах. Поистине: Тридцать шесть наибольших светил – это должное было число.И число было меньшим светилам назначено: семьдесят два. О каких же планах повел речь Сун Цзян, мы расскажем в следующей главе. Глава 70 в которой рассказывается о том, как в зале Верности и Справедливости появляются небесные указания, высеченные на каменной плите, а также о том, как были распределены должности между героями Мы рассказали вам уже о том, как Сун Цзян разгромил вначале Дунпинфу, а затем и Дунчанфу. И вот, вернувшись в лагерь, он стал подсчитывать всех главарей, как больших так и малых. Оказалось, что ик всего сто восемь человек. Сердце Сун Цзяна наполнилось великой радостью и, обращаясь к своим друзьям, он повел такую речь:– После разгрома, учиненного в Цзянчжоу, я попал сюда, в этот лагерь, и благодаря вашему доверию, доблестные герои, стал его главой. И вот сейчас я счастлив. После того как старший брат наш Чао Гай погиб, мы не раз выступали в поход, но всегда оставались невредимыми. И все это благодаря милостям неба, а вовсе не заслугам людей. Правда, некоторые из нас попадали в плен или в тюрьму; бывало, что возвращались раненными, но все же оставались в живых. И вот сегодня все сто восемь человек собрались здесь. Поистине, подобного события до сих пор еще не было. В боях мы погубили много народу, и никак не можем искупить этот грех.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78